Ведьмин круг: Зверь Дарованный

Как весть о проклятом недуге до Агния дошла, он аж с лица спал, побелел, в свои котомки бесконечные нос сунул: коренья, травы и прочее перебирая. — Плохо, Олег, в лес мне надо, то, что я в прошлый раз на горах у солнца собрал, большую часть Дарине оставил. Слаба она совсем была, да и дети ее еще сосут, продыху нет, — пот хладный стер, засобирался, хватаясь за одёжу теплую. — Предлагаешь за травами в ведьмино урочище возвращаться? Это сколько ж дней пройдет? Да и заметено все кругом, метели не утихают который день, — за голову схватился Олег от того, как все в доме родном в раз обернулося. Вот тебе и переплели ноги, становясь единым целым, наломали бед. — Зачем? — не понял его Агний чистосердечно. — Мне просто надо уйти из града, тут народу полно, суетно, я не чую дыхания земли, не слышу ветра, не вижу речных потоков. Все застлано туманом людских грез, печалей, желаний да похоти. А те травы и тут расти должны, сорные они в понимании люда обычного, а силу целебную в себе несут неслыханную. — Ну да, а травы как, под снегом искать будешь? Матушка Зимушка же пришла, все кругом бело, али нос на двор не казал? Сугробы где вообще намело по пояс. — Это не важно, пойдешь со мной или в палатах натопленных будешь ждать-гадать, что да как выйдет? Одначе помощь твоя мне лишней точно не будет, — поинтересовался на прощание, накидывая на себя подбитую мехом длинную накидку. — А вот и нет, сгинешь еще без меня. Ты же и вовсе не местный, дальше городской стены и не хаживал. — Олег, как почуял нутром, что стоит идти, и, не отставая, облачился следом. Агний застыл и, не оборачиваясь, слово молвил: — Все еще жалеешь, что со мною связался? Я никогда не буду таким, как твой брат Радимир, даже близко походить на него не стану, как бы ты ни желал этого. — Ха! — усмехнулся Олег, а после, тихо подойдя, положил на узкое плечо Агния теплую длань, чуть сжимая. — Тут мы с тобой походим, я тоже не твой Ждан. Или я не понимаю, как ты по нему скучаешь, и не только как по брату? Агний не повернулся к нему, лишь чутка голову наклонив, щекой немного прижал держащую его теплую ладонь, зашептал тихо ответно: — Я никогда не думал, не гадал, что он мне откроет свою душу. А все остальное просто блажь, детский морок. Ждан хоть и предан мне, но женщин любит, так что не упустит теперь свою возможность выбрать кого себе в жены. — Ну а Радимир, думаешь, иной? Или я дурень слепой? Да как бы не так! Может, это не просто судьба нас повязала, а благословение богов? Так что, пойдем, раз тебе нужна чащоба, так тому и быть. Только скажи, мотыгу брать? Агний даже удивленно обернулся к Олегу, а после, обняв его за плечи, прошептал: — Не нужна будет мотыга, только вязанку факелов возьми. И ты прав, кроме зачарованной поляны мне их нигде не собрать… Но для этого место надо подобное найти, а то колдовство не получится использовать, магию и силу, полученную через тебя, впустую рассею. Но, надеюсь, при тебе это куда медленнее выйдет. Поехали верхом, вьюжило знатно. А как за стены града выехали, Агний с коня слез, присел над заметенной дорогой, что-то под нос прошептал, сплюнул, дунул и, поднявшись, еще и ногой топнул. Пахнуло от него не то ветром, не то вихрем, понесло вперед, расчищая снеговые завалы. — Так будет куда сподручное, поскакали, пока снова ветром все не занесло! — крикнул он Олегу, обратно в седло запрыгивая. Ехали долго ли, коротко ли, да вот града совсем не стало видать, растаял он за их спинами в зимнем мареве. Сумерки навалились ранние, предвещая новую снежную бурую, затяжную, мрачную. — Кто-то не дает, не пускает… — раздосадовано пробормотал Агний, ну а затем, увидев небольшую круглую поляну, туда лошадь повернул, крикнул радостно: — Вроде подходит! — Ну и что ты тут найти хочешь? — за ним следом сунулся на коне Олег. — Все, что мне нужно — это два совпадения, хоть одна трава, что растет на ведьминой проплеши, и похожий круг поляны, на которой ты бывал, — объяснял Агний, обходя по сугробам выбранное место. — Да не, тут поляна куда меньше. Да и откуда ты ведаешь, что травы те же? — бросил беглый взгляд Олег вокруг, лоб хмуря под шапкаю. Ветер подвывал, под накидку меховую задувал, вымораживал. Что бы целитель ни делал, следовало поторопиться. — Чую. Ну а если ошибусь, поскачем дальше, ища другую, — отмахнулся от него Агний, расставляя по кромке леса захваченные ранее факела. А Олег еще недоумевал, и зачем ему такое? Снег, что ли, топить, так это дело неблагодарное. Ну а после вошел в круг, крикнув княжичу, чтобы коней подальше отвел, привязал, а после к нему возвернулся. Что за тем последовало, Олег до конца так и не смог уразуметь. Агний от него отвернулся, вжавшись в его спину своей, пальцы переплел с его, и то, как через них нестерпимый жар хлынул, затопляя все вокруг, ошеломило и согрело. Сморгнул Олег, факела вспыхнули, и пламя на них вытянулось в белые столбы, что небеса хмурые подперли ярким светом, и словно они не на опушке, а в храме каком, и снега как и не бывало. — Зришь? — кивнул Агний в сторону от себя, и Олег вздрогнул от неожиданности. Они стояли на ведьминой проплеши рядом с капищем чернеющим. — Время немного, как только факела выгорят наполовину, мы возвернемся. Так что, не мешай и из круга горящего не выходи, а то застрянешь в ведмином урочище, и придется мне тебя из него вызволять, а на это уйма времени и сил сгинет. Агний пальцы с Олеговыми расцепил, сразу присел, опустившись на колени, травы поспешно собирая, в косицу их умело сплетая. Княжич же от нечего делать по сторонам огляделся и вдруг увидел, как за охранным кругом горящих факелов стоит кто в серых одеяниях и смотрит в их сторону горящим алым взором. — Мы не одни… — предупредил он Агния, что на коленях продолжал ползать у его ног. — Знаю, но они не войдут, вокруг нас бытие течет иначе, да и не зрят они нас, только чуят издали. Пока факела горят, нам ничего не грозит, — ответили хмуро. — Кто это? Их тут… Один, два, три… — Олег насчитал фигур пять, обряженных в теплые накидки, глаза злые, полыхающие красным, прожигающие насквозь яростью. — Да кто их знает? Раньше никогда не встречались, да и сейчас душа не лежит выяснять, кто именно. У меня все. Теперь можно и обратно. Готов? — Ага, — только успел прошептать Олег, как Агний, поднявшись на ноги, вновь оказался за его спиной, своей вжимаясь. Холодные пальцы переплелись с горячими, огонь на факелах вспыхнул напоследок с яростной силою, столбами-колоннами жахнул, аж небеса высветило, словно молнею ударило, а после развеялся блеклым туманом. Они оказались вновь на заснеженной поляне, ни факелов, ни следов, где Агний по сугробам прыгал. Олег решил, что они очутились в ином месте от изначального. Но лошади заржали обрадованно, они, действительно, вернулись оттуда, где сотворили на пару странное колдовство. — Этого хватит чтобы всех вылечить? — поинтересовался Олег, смотря на то, как целитель под мышкой зажимает сплетенную косой вязанку из собранных пряных трав. — Не думаю, но силы выстоять даст на время, — расстроенно изрек Агний, а после все же высказал то, что внутри ворочалось: — Я должен покинуть ваш дом и как можно быстрее, однако, при этом не могу это сделать без разрешения старшего мужа — отца твоего. А так же не ведаю, даст ли мой поспешный исход облегчение несчастным сразу али нет… И еще, даже в душе не знаю, куда мне при этом податься, нечистому. Слова колкие, ломкие, словно льдистыми обломками осыпались наземь, и за ними снежинки закружились, предвещая новый снегопад. — Возвращаться в град надо, Агний, пока совсем дорогу не замело, — потянул расстроенного мужа к переступающим от нетерпения фыркающим коням Олег. — Вижу, ты совсем уставший и пока больше колдовать не сможешь. Ведь не за зря меня отец в твой край послал, чую, ой не за зря. А там время само покажет, куда дорога вывернет, и жизнь все расставит на свои места, хотим мы это или нет. Что ж, их ждала обратная дорога, снег падал с каждым мгновением все шибче, погребая под собой оставленные следы. Что было, что не было… укрывая нетронутым полотном притихший лес. *** Кто бы знал, кто б угадал, где соломой подстелить вовремя, все иначе бы повернулось и по-другому сказалось бы. Но взволнованный великий князь Всеволод, ища от постигшего его семью недуга, сам открыл двери любому, кто избавить его родных от проклятия, разорвав тем самым обережный круг, дав зайти на порог врагу хитрому. И пока Агний, вернувшись из зимнего леса с нужными травами, закрылся ото всех в комнатах Олеговых, строго ему наказав не пускать никого, прикинувшись тоже больным, как и все женщины, по его буйну голову пришло две странницы, укутанные в серые накидки, мехом волчьим подбитые. Лица не разобрать в темени, на головах кули закрытые, глубокие, только крючковатые руки в старческих морщинах за деревянные клюки цепко держаться. А вот когда одна из них слово молвила в приемных покоях, где их встретил сам князь со своими сыновьями, так окатила совершенно молодым зычным голосом: — О, великий князь Всеволод, в граде молва хаживат, что болеют у вас в палатах женщины. Мы избавим от недуга твой род тотчас же, если ты нам отдашь ту, что, в отличие от всех дев, здоровей некуда. Всеволод с таких речей аж на ноги встал, останавливая вскочившего с места Радимира крепкой рукой: — Успокойся, охолонись, зелен еще… переть вперед меня без броду. — Но, отец мой, все девы у нас слегли. А они наводят напраслину, — вспылил праведно Радимир, а еще грозно на замершего Олега поглядел, мол, а ты чего молчишь, язык проглотил? Не возмущаешься?! Знал Олег, что Радимир у челяди выспрашивал, как там Надея, но Агний подошел к делу серьезней некуда и вылеживался, как положено, в дневные часы, громко охая. Ну а как солнце алое скрывалось за край земли, вставал, мешая зелье-снадобье. Но все же не приготовишь должный отвар за одну ночь, как ни старайся, время требуется. А еще не понравился Олегу братов взгляд пристальный, раньше и такому был бы рад, ну а тут словно сердце инеем покрылося… Выморозило все внутри, одело льдом знатным. Вот чего пристал он к Надее? Не его она, да и не дева в общем-то. Ревность вспенилась внутри груди Олеговой, темнотой повеяло так, что он ответил не менее тяжелым взглядом брату старшему, мол, хоть зыкай, хоть нет на меня, не твоя Надея, хоть провались тут же под землю и там век живи. Не была твоей и не будет! Чем еще сильнее изумил Радимира, он-то и не припомнил ранее, чтобы младший на него так смотрел, все обычно взгляд прятал да краснел, словно девица младая на выданье. Но меж тем их молчаливые переглядки прекратил сам князь Всеволод, громко молвил, аж поверху потолка отдалось, эхом прокатилося: — Нет у меня той, что вы ищите, многомудрые матери! Все мои девы слегли от малой до великой, все в горячке по простыням влажным мечутся. Если есть сила у вас их выходить и не дать нави взять над ними верх, милости просим в наш дом. Гостями станете почетными. Ничем не поскуплюсь, одарю в полной мере серебром-золотом. Ну а если нет — ступайте своей дорогой далее, и задерживать я вас не стану более. — Лукавишь ты, князь, — молвила другая старуха голосом хриплым, простуженным. — Если бы в наш край ты не послал одного из сыновей своих, не стояли бы мы тут у твоих ног, не говаривали. Просто отдай ту, что в себе несет чернь, мы ее как положено в дар нашим богам принесем. И твой род спасем, и свою былую силу с молодостью возвернем, что у нас была украдена. Укажи нам ту, из-за которой мы столько годков с гор спуститься не могли, выйти к люду города Мастеров не смея. Только и разрешено нам было промеж деревьев по лесу ходить невидимой навью. Да тенями безликими к нашему капищу спускаться, но и к нему приблизиться мы не могли из-за слабости. Само место для нас святое нас же и отринуло. А ведь мы пользу несли люду простому: лечили, роды принимали, сказывали грядущее… ну и желания заветные, всем исполняли просимое. “Ведьмы”, — подумал только Олег, замирая. Жар растопил лед в его душе, словно пламенем с силой жахнуло. Глянул он испуганно на почерневшего ликом отца своего и вдруг понял, что князь Всеволод словно меж огней смертельных стоит, сказать не решается, мучает его что-то невидимое, страшное, черное… То, чего не избежать, и что плату особую стребует. Да, молчание затянулось неловкое, но чуть позже Всеволод все же разбил его на осколки мелкие: — Что вы, матери всесильные, я сына своего посылал на охоту медвежью, а он даже с нее шкуру не привез, как требовалось. Надо было другому наказать, да вот я так просчитался, сглупил. Еще раз молвлю вам от чистого сердца, нет у меня девы той, что вы ищите. — Однако… — начала было та с охрипшим голосом, как ее перебила с молодым, звонким: — Он не врет, сердце его чисто, а это значить может многое… — только вымолвила, как дверь распахнулась, и в приемные покои заглянула румяная Надея, здоровая, счастливая, словно решившая хорошую весть принести всем, не ведая, что ступает, не видя, в ловчую яму с кольями острыми. Радимир, как ее увидывал, аж скулами заполыхал, вскрикнул радостно: — Неужели хворь отступила сама собой? Как же я рад видеть твой лик ясный! Олег же схватился за рукоять меча, помня слова Агния: и те, что он ранее говаривал, и те, что этим утром сказывал, и что отвар готов, и даже разлит для каждой болеющей. Выдохнул с силой, еле бормоча: — Зачем сюда-то… Как его перебил сам князь Всеволод, сплоховав не то от нежданного прихода, не то от мыслей своих клокочущих, не то по незнанию, выдавая, долго не думая: — Надея, не ходи сюда. Не до тебя сейчас, видишь, мы заняты. И как только с уст князя имя сие сорвалось, словно птицей белокрылой оформившись, так колдуньи взвыли, узрев, наконец-то, ту, что так долго искали. Словно не видели ее до этого, не могли, не смели, не имели права, пока сам князь не назвал ее имени. Да и сама Надея будто бы только сейчас прозрела, кто перед ней. — Лови! Убей зверя в шкуре человеческой! — вскрикнула та ведьма, что с ясным голосом. — Не уйдешь! — рыкнула другая. — Проклятая, дарованная... — исчезая тут же с глаз изумленных мужчин, словно тень ее размылась, став колдовским маревом. Агний, выкрикнув напоследок “Простите меня! За все простите!”, отшатнулся от кинувшихся к нему ведьм, двери массивные захлопнул перед носами старческими. А как преграду колдуньи на пару смели, его и след простыл. Впрочем, и как у преследующих его горных ведунь. — Что это? — Радимир, выскочив следом в проем, уставился на сброшенную одежду Надеи, словно дева, оголившись, нагая умчалась прочь, будто змия полинявшая. — Что же я наделал… — князь же Всеволод, пошатнувшись, оперся на плечо подскочившего к нему стражника. — Все пропало! Все, что я так пытался сохранить, теперь прахом пойдет, кровью омоется. Вот скажи мне, сын мой, Олег, ведь Надея это не истинное имя. Как же так? Почему же тогда они узрели его, как увидели? Я же думать не думал, что тем самым укажу колдуньям их пропажу искомую… Сам же Олег, еле выдохнув, с сипом вновь вздохнул полной грудью, словно ему кто все нутро спер, навалившись грузом невиданным. — Я не знаю, отец, почему так вышло промеж них. Только… — хотел Олег молвить в это миг истинное имя Агния, да не посмел, продолжил по-старому: — …Надея в последнее время, за собой вину чуя, зелье целебное по ночам готовила. Ты пошли в наши с ней комнаты людей верных, пусть возьмут и напоят всех, на каждом пузырьке имя начертано. Я же Зиму найду и в лес отправлюсь искать… его, понадеявшись на оттепель скорую. Всеволод, положив на плечо сына младшего длань твердую, тяжелую, чуть сжав, ответ держал: — Так и поступим. Иди, не мешкая. И Зарю возьми с собой, он все же брат его родный, да и военный человек, сильный, ответственный. Попрощались сын с отцом, а как Олег, выйдя, увидел застывшего Радимира над сброшенной одеждой Надеи, так на колени упал, зашарил по ним руками, ища и не находя искомого, радуясь искренне. — Ну и чего ты как блаженный смехом давишься?! — не вытерпел старший брат, рыча на младшего. Но Олег даже не посмотрел на него, одежду поднял, к груди своей прижал, там, где сердце громко бухало. Не было среди скинутого оберегов, что Агний не снимал никогда с шеи своей, а значит, жив он, и они еще повоюют и если надо со всем этим миром черным, колдовством прогнившим донизу. Надежда еще была, что Надея спряталась где-то в палатах княжеских. А что? Всеволод знатно расстроился, да и семьей огромной разжился. Прочесывали все строения частым гребнем и не на один раз, всех, кого могли, подняли на ноги, потом весь град, каждый дом, каждый двор обошли, всех расспрашивали. Уж тут Радимир расстарался, разошелся на полную. Еще бы, после слов отцовых: мол, что батя послал в город мастеровых не того сына, сглупил, надо было другого. Словно, отыскав Надею, решил забрать ее у своего непутевого брата младшего силою. И то верно, коль не смог удержать и защитить, значит, не его это жена, не его, и по праву первенца должна достаться старшему. И только Олег точно знал, словно сердце подсказывало, что Агния нет в граде более, ушел он в лес. Да вот только как? Не голяком же? Ведь все вещи в их комнатах остались не тронуты. — Пес пронесся, большой такой, черный, синими гляделками зыркая, а за ним бабки бежали старые, косматые! Все клюками потрясали, проклятиями сыпали! — детвора на улицах обступила стражников, розовощекая на морозце, глазенки так и блестят смышленые. Руками размахивают, словно мельницы малые, шумят, кричат радостно. — Да не пес это был, а волк! Типун вам на язык, болтливые, — пробурчала на них одна из прислужниц, толстая дородная баба, качая прискорбно головой. — Точно глаголю, волк, как есть волк! Я еще подивилася, откуда он в нашем граде белокаменном? Да тем паче в княжих палатах? И как только такой огромный сюда забрел и стражники не углядели? Ай-ай! А бабки правильно его гнали, нечего делать зверю среди людей, еще кого покусает, бешеный. Вот оно! Олег, как услышал, так в памяти всплыл рассказ, самим Агнием говоренный про зверя дарованного, мол, сыновья, рожденные ведьмами, волками, медведями, лисами становятся и на четырех лапах в лес к своим убегают. А вдруг все в сказании не вымысел? А вдруг тут и скрыта потайная правда-истина? Зиму он отыскал не сразу, тот сбежал от властной бабы, с которой порой свой быт делил и просаживал деньги в питейном заведении. Ладно был он не так во хмелю, а как на улицу вышел, морозным воздухом подышал и вовсе протрезвел по-быстрому. Заря нашел Олега сам, он уже у врат стоял, расспрашивал стражников о том о сем, при этом хмурея все сильнее от каждого слова сказанного. — Видали чего, служивые? — Олег ему только кивнул, кратко спрашивая. Не хотел он брать с собой старшего брата Агния. Но тут, что поделать — пришлось. Коней за помочи вывели в чисто поле, где ветром снег до стылой землицы вымело, подальше от прислушивающихся к ним стражников. Все правильно, меньше ушей знают, меньше слухов круглым горохом рассыпется по городу. — Волк черный выскочил из града, а за ним старушки блаженные. Днем ворота открыты, а они только и делали, что ртами хлопали. Держи! — Олегу бросили заплечный мешок с чем-то мягким и легким, объясняя с издевкой вдогон: — Одёжа Надеи. Или ты и об этом не подумал, а, княжич? И то верно, впрочем, может Заре и не впервой видеть, как Агний волком становится, а вот Олег с оборотнями-перевертышами еще пока не встречался до этого. — О! Так мы на волка охотимся? — обрадовался Зима не к месту, отчего попал под перекрестный недовольный взгляд и Олега и Зари. — Зачем ты его привел? — Заря аж кулаки сжал до хруста. — Если мой брат пострадает, ты первым, Олег, сгинешь от моей руки праведной, и даже князь Всеволод меня не остановит. Помру на плахе, но прежде с тебя голову сниму мечом собственным! — Я и сам могу убиться без твоей подмоги, дорогой родственник, если не верну его в полном здравии! — рыкнул в ответ Олег Заре, а после подступил к Зиме вплотную: — Нам волк живым нужен, не калеченным. Учти, хоть клок шерсти с него упадет, будешь отвечать своей дурной башкой пред моим отцом, князем Всеволодом. Я бы тебя и не брал с собой, но лучше тебя, Зима, следы на снежном саване никто не читает в этом городе. Охотник сглотнул непрошеную слюну, огладил ладную бороду заскорузлой рукой, шею потер украдкою под воротом, уточняя: — Оно как… Так это и есть зверь редкостный, за которым тебя князь Всеволод посылал? — Выходит что так, но не поймаем, не узнаем, верны ли наши гадания, — вздохнул тяжело Олег, а после ударил по-братски Зарю в плечо. — Найдем мы его, не переживай особо. А вот за одёжу спасибо, я и не подумал о ней. Но если ты мне ее принес, значит ли это… — задумался глубоко княжич, опосля все же уточнив: — Что не впервой твои глаза, Заря, видели чудо подобное? Заря фыркнул, глянул на хмурого Зиму, а после обнял себя за широкие плечи. Кольчуга на нем тихо звякнула, нагрудные пластины скрипнули. Видно было, не хотел он делиться сокровенным с Олегом, тем более при охотнике. — Малые мы тогда были. Я отроком наивным, а… — на имени Агний, видно, Заря поперхнулся, но после быстро оправился: — …Надея и вовсе дитя-дитем. Как-то отец меня за старшего оставил, чтобы за ограду не совались. Ждан за ним увязался хвостом, больно капризным был не в меру, управы совсем не знал баловень. Так и получилось, оказались мы с Надеей на пару одни-одинешеньки. А тут в граде мастеровом бунт начался, перекупщики такими ценами обложили, хоть вешайся. А как народ шуметь стал да склады с сараями жечь, я оглянулся на мгновение и... Нет никого, только ворох одёжи, а по двору огромный волчонок бегает, ищет дыру, куда бы заныкаться. Я тогда сильно перетрухал, думал, мне привиделось, волчонка в сараюшке закрыл, куда он шмыгнул, побежал отца искать. Ну он не поверил, рассмеялся только. Ждан все кричал: "Покажи волчика! Покажи серого!", а когда мы двери подпертые мною открыли, Надея вновь уже человеком стала. Словно мне и правда привиделось все это, али от жары померещилось. — Это ж байки-небылицы про оборотней, ты совсем тогда наверно мелким был, может, на солнце перегрелся?.. — вклинился в их разговор усмехающийся Зима, ну а после все же переспросил нервно: — Так я не понял, Заря, о ком ты толкуешь? То о брате говоришь. Так тебе только Ждан подстать, вроде другие совсем малые. То о сестре Надее… Олег переглянулся с Зарей. И вот что тут скажешь? Как доказать глазам незрячим, что красавица-девица проклятый парень? — Зима, у моего отца никогда не было дочерей, — тихо молвил Заря, — да ты об этом и так знал, разве нет? Аль запамятовал? — Но как же… — озадаченно прошептал опешивший охотник. — Надея? — Просто помни, нет дочерей и никогда не было. А все остальное наведенный морок колдовской, — подчеркнул еще раз Заря. — Как, Надея не дочь Вячка Подгорного? — но, видно, мысли великого охотника потекли руслом иным, потаенным. — Нет, пойми, она точно не дочь, и вообще, это не она, а он, — уточнили устало. — Как? — Зима, тихо икнув, вытаращил неверяще глаза на Зарю. — Горные ведьмы навели на моего брата порчу, — высказали самое разумное ему в ответ. — Вот все его девкой и видели. — Но?.. — теперь Зима глянул на Олега, причем так глянул, что тому не по себе стало. — Так ты, княжич, знал, кого в жены брал? — Знал… — неохотно согласился с ним Олег, а после, оседлав коня, не глядя, тронулся в путь. Трудно, конечно, будет без читающего следы охотника, но если Зима откажется, он и на пару с Зарей найдет Агния. Тем более пояс словно потянул его вперед, ведя за собой к хозяину, но после тут же ослаб, как будто найденная нить прервалась. Однако зря переживал княжич, и бывалый охотник, и брат Агния последовали за ним как нить, вдернутая в игольное ушко. Правда весь день молчали, словно с водой во рту хаживали, пока по ночи не подъехали к дальнему охотничьему зимовью и не решили дать отдыху коням измотанным.