***
Как не иронично, но ужин в компании Вэй Ина и А-Юаня проходил всё так же, как и бесчисленные ужины до того: Вэй Ин болтал обо всём и ни о чём разом, удовлетворяясь редкими односложными ответами Лань Ванцзы, А-Юань спрашивал изредка что-то его интересующее, порой так увлекаясь разговором, что почти проносил еду мимо рта, а после, опомнившись, розовел щеками и смущённо косился на Лань Ванцзы, будто боясь осуждения за свои манеры. Словно всех этих долгих месяцев поисков, отчаяния и одиночества просто не существовало. Словно Вэй Ин всё ещё носит чужое лицо, как своё собственное. Лань Ванцзы было нестерпимо больно от этого. Вэй Усянь походил на мираж: вот он, видимый, но недостижимый, знакомый и родной, но будто совсем чужой. Словно они вернулись обратно в те времена, когда Лань Чжань ходил след в след за почерневшей опалённой душой, пытаясь дозваться и убедить принять помощь. Тогда — не вышло. Выйдет ли сейчас? Конечно, можно упереться, отказаться уходить и отпускать, упрямиться до победного, но, во-первых, Вэй Усянь теперь Небожитель, и не ему, человеку, сейчас диктовать условия. Во-вторых же, Лань Ванцзы, как и любой представитель его клана, был горд. Он редко признавался в этом даже себе, но всё же это так, и унижаться, вымаливая хоть крохи внимания, ему претило. Вэй Ин с А-Юанем вдруг засмеялись над какой-то шуткой, которую Лань Чжань прослушал. Боль внутри чуть отступила, утихомиренная одним видом любимой улыбки. Вэй Усянь — бог справедливости. Он не причинит Лань Ванцзы несправедливой боли. А иначе — зачем жить? Когда ужин уже подходил к концу, в зал прямо сквозь закрытые двери влетела стайка блуждающих огней, тут же окружив Вэй Ина и А-Юаня плотным светящимся облачком. Огни крутились вокруг них, сновали туда-сюда, как бабочки вокруг фонаря, и как будто вздыхали едва слышно, спрашивали что-то у своего покровителя. — Тш-ш, неугомонные, — принялся шутливо отчитывать их Вэй Усянь. — Даже доесть не даёте ребёнку. — Они пришли ко мне? — А-Юань удивлённо протянул к огонькам ладонь. Те тут же с двойным энтузиазмом принялись клубиться возле его руки, суетясь на месте. — Да. Я просил их немного подождать, дать тебе хоть чуть-чуть освоиться на новой территории, но они так соскучались по тебе, что не утерпели. — Они… А-Юань смотрел так жалобно, распахнув свои огромные, чистые как у ребёнка глаза, влажно блестящие в свете огоньков. Вэй Ин улыбнулся с оттенком грусти. — Это твои родственники. Вон Седьмой дядя, Бабушка, Шестая тётушка… Юноша всё-таки не выдержал — всхлипнул, пытаясь прижать огоньки к груди. Те прошли сквозь его пальцы, как вода сквозь сито. — Они пока слишком слабы, — подошёл ближе, чтобы успокаивающе потрепать его по плечу Вэй Ин. — Я планировал ненадолго забрать тебя после совершеннолетия, чтобы научить кое-чему, не из тёмных техник разумеется, — как будто оправдываясь, быстро добавил он. — Заодно, к тому времени я бы уже смог хоть немножко привести их в порядок… — А можно я всё равно приду потом? — растирая глаза, жалобно спросил А-Юань. — Ну конечно. Я всегда буду рад тебе, ты же знаешь, — совсем растерялся Вэй Ин, беспомощно оглядываясь на Лань Ванцзы. — Попробуй поговорить с ними с помощью гуциня, — подсказал Лань Чжань. — Да, конечно, — несколько взбодрился юноша, доставая инструмент. «Как вас зовут?» — решил пойти по уже знакомому путь А-Юань. Лань Ванцзы, пользуясь моментом, встал рядом с Вэй Ином, в чертах лица которого сейчас скользило что-то тёплое, умильное. «Нин Еян», — ответил ему огонёк, что до того сильней всех жался к его груди. Вэй Ин вопросительно посмотрел на Лань Чжаня, и тот вспомнил, что при всех своих удивительных знаниях и способностях, Старейшина Илин так и не выучил язык гуциня. — Нин Еян, — едва слышно прошептал он, наклонившись ближе к Вэй Ину. Лицо окутал горьковатый запах сушёных трав. «Как вы умерли?», — видимо, не придумал лучшего вопроса А-Юань. Вэй Ин только головой покачал, когда услышал перевод. «Меня ударили по голове» «Кто ты?», — очевидно, ему хотелось узнать степень родства с неизвестным призраком, но не хватало навыков, чтобы сыграть настолько сложный вопрос. «Меня все звали Бабушкой, потому что малютке А-Нину, А-Цин и твоему отцу я была бабкой» «Ты была матерью Вэнь Жоханя?» «Нет. Его младшая сестра вышла за моего сына. Вэни гордые, они не отдают своих дев в другие ордена. Но там была любовь, похожая на лесной пожар в годы засухи», — все, даже Вэй Ин, слушали рассказ призрака очень внимательно. — «Он согласился на их брак, но мы должны были все стать частью ордена Вэнь, и дети их тоже должны были быть Вэнь. И даже дети моего младшего сына и его жены тоже… потому-то А-Цин, А-Нин и А-Няо и ты тоже были Вэнь». Постепенно разговор шёл всё плавней, и скоро стало понятно, что чужое присутствие А-Юаню пока больше не нужно. Вэй Ин, видимо, был того же мнения, так что, оставив юношу разговаривать с его покойными близкими, он молча взял Лань Ванцзы за руку, увлекая за собой. Молодой бог молчал, даже не глядя на него, заставляя сердце Лань Чжаня обливаться кровью. Каждая минута тишины была одновременно продлением мучений и подарком судьбы. Наконец, Вэй Ин привёл его на берег небольшого искусственного пруда, в котором плавали маленькие белые лотосы. Здесь он остановился и, бросив короткий взгляд на Лань Ванцзы, перевёл его на цветы. Руки он, впрочем, так и не отнял, позволяя ещё немного насладиться ощущением чужой мозолистой ладони в своих пальцах. — Ты должно быть страшно зол на меня, Лань Чжань, — начал всё же не глядя на него Вэй Ин. — Я ведь так много лгал тебе. В голосе его поначалу ровном под конец явственно проскользнула затаённая боль, будто эта вынужденная ложь ранила его даже больше, чем Лань Ванцзы. — Вэй Ин, — начал было тот, но тут же был перебит. — Нет, послушай сначала, что я хотел тебе сказать. Давно хотел. Дай мне уж сразу облегчить душу, а потом суди, — Вэй Усянь бросил всё же на него короткий умоляющий взгляд. — Я очень, очень сильно тебя люблю. Мне не хотелось досаждать этим тебе, в конце концов, ты заслуживаешь куда большего, чем я мог дать. Но… как-то всё глупо получилось. Я не должен был соглашаться на отношения, пока мы обо всём не поговорили, но по законам Небес мне нельзя было открывать тебе правду. А отказаться от тебя — ну, тут надо воистину быть святым, каким я никогда не был. В общем, понимаешь… Наверное этот невозможный человек ещё долго бы лепетал всякий вздор, наговаривая на себя всё больше и больше, но Лань Ванцзы не намерен был ждать. Так что он просто притянул мужчину в объятия, накрывая его губы поцелуем. Вэй Ин попытался было что-то тихо пискнуть, но в итоге сам вцепился в Лань Ванцзы намертво. Поцелуй вышел жадным, несколько неловким и больше отчаянным, чем страстным, но другого им сейчас было и не нужно. Через некоторое время, разорвав поцелуй, но не объятия, Лань Чжань тоже решил повиниться: — Прости, что сразу не узнал тебя. Я должен был знать, что никогда бы на смог так полюбить никого другого. — Никого… другого? — с явным непониманием повторил Вэй Ин. — Ты?.. Лань Ванцзы осторожно обхватил его лицо ладонью, вынуждая посмотреть в глаза. — Только Вэй Ин. С первой встречи и навсегда. — Ох. Это… не знаю, — Вэй Усянь несильно помотал головой, будто пытаясь уложить в ней хаотично скачущие мысли. — Не знаю, что сказать. А как же тот, кто был… ну, ты понимаешь? Выражение лица у него было в тот миг неуверенное, словно он всем существом умолял Лань Ванцзы окончательно разрушить все его страхи, при этом прекрасно понимая, что ему может очень не понравиться услышанное. Это были плохие эмоции. Вэй Ин не должен был никогда сомневаться в себе: это было невозможно для него. — Никого и никогда не любил, кроме тебя, — сказал Лань Ванцзы ещё раз, но, не видя в чужих глазах осознания, вздохнул и повторил снова: — В Гусу тогда был Вэй Ин. Во время Аннигиляции солнца и после неё до самого штурма Луаньцзан был Вэй Ин. И позже в облике Мо Сюаньюя был Вэй Ин. Больше — никто и никогда. — А шрамы тогда из-за кого? У тебя на спине? — упрямо гнул своё этот… невозможный, обожаемый человек. Лань Чжань поджал губы. Говорить об этом точно не хотелось, но, если не сказать, Вэй Ин ведь снова надумает себе что-то. За время бытия бесплотным и безмолвным духом Лань Ванцзы себе крепко уяснил, что тот способен измучить себя из-за какой-то, казалось бы, незначительной мелочи, старательно пряча всю боль за улыбками. Нет, молчать точно нельзя. — В тот день, когда произошёл… инцидент в Безночном городе, я помог тебе уйти, — Вэй Усянь поражённо выдохнул, крепче стискивая плечи Лань Ванцзы ладонями, побуждая продолжать, одновременно выражая неверие и бесконечную уверенность в правдивости его слов. — Я знаю теперь, что ты не помнишь, но, когда ты совсем выбился из сил и захотел уйти, я помог тебе скрыться. Нас искали и нашли. Брат и дядя. Я не позволил им тебя забрать. Я, — голос против воли чуть изменился, выдавая скопившуюся так и не излитую толком за годы волну чувств. — Я ранил старейшин, которых они привели с собой, смог победить их всех и снова тебя увести. Я отнёс тебя на Луаньцзан и отдал Вэням. А потом… — Тебя забрали в орден и наказали, — закончил за него Вэй Ин убито. Кажется, мысль о том, что Лань Ванцзы пострадал из-за него, ранила его едва ли не больше, чем предположение, что те шрамы остались на память о ком-то другом. — Это всё равно не спасло тебя. Но я не жалею, — Лань Чжань подался вперёд, утыкаясь лбом — и лентой на нём — в лоб Вэй Ину. — И ты не жалей. Всё для тебя отдам. Нет больше правил выше тебя. Только будь. Вэй Ин снова прижался ближе, прижался щекой к щеке. — Ты не представляешь, как сильно я сейчас хочу плакать, — в голосе у него действительно слышались спазмы, как при слезах. — Я тоже всё отдам для тебя. И тоже пошлю к демонам все правила. Лань Чжань… Они много ещё говорили в тот вечер, но Лань Ванцзы не запомнил ничего из сказанного. Вэй Ин как всегда перескакивал с одной мысли на другую, словно пытаясь разом описать ему всю историю поднебесной со времён Паньгу, цеплялся на него, то хватая за руки, то целуя. Лань Ванцзы ничего не запомнил, кроме его улыбки и сияющих как звёзды глаз.Лепестки яблони (часть 2)
2 апреля 2022 г. в 03:08
Вэй Ин действительно сидел в саду.
Под большим усыпанным белоснежными цветами деревом яблони был поставлен небольшой столик, практически не видимый из-под огромной груды бумаг. Перед ним, сидя боком к незванным гостям, господин Судья что-то помечал на очередном огромном листе, чуть нахмуря черные, словно вычерченные чернилами на снежно-белом лице брови. Он сидел слегка наклонясь, и оттого несколько прядей волос свесились вперёд, почти касаясь длинными концами травы, а белоснежные лепестки яблони усы́пали мужчине все плечи, ярко выделяясь на фоне чёрных одежд, и лишь алая лента разбивала этот странный контраст чёрного и белого в родном облике. Могущественный судья мёртвых сейчас до бесконечности был похож на того уставшего, измученного, но все равно храбрящегося юношу, которого Лань Ванцзы повстречал когда-то на улочках Илин, в то же время и вовсе не походя ни на кого из людей.
Всё это Лань Ванцзы заметил в один удар сердца, мгновенно теряя остаток трезвости мыслей. В голове и в сердце вмиг остался только один Вэй Ин.
— Господин Судья! К тебе тут гости пришли! — раздался приглушённо, как через толщу воды, легкомысленный голос служанки.
Вэй Ин поднял голову, тут же встречаясь взглядом с Лань Ванцзы. Сердце у того моментом рвануло вскачь, словно пытаясь проломить рёбра и сбежать в объятия самого важного на свете человека. Нужно было что-то сказать, но слова не шли.
Внезапно Вэй Ин резко встал, не отводя напряжённого взгляда, и быстро подошёл, кладя ладонь Лань Ванцзы на горло, находя холодными кончиками пальцев быстро пульсирующую под челюстью жилку. Движение было таким неожиданным и таким быстрым, что знаменитый своей хорошей реакцией заклинатель успел только растерянно моргнуть. Вэй Ин стоял к нему совсем близко, обдавая исходящим от него горьковатым запахом трав и каких-то засохших цветов, и эта внезапная близость окончательно выбивала из равновесия, лишая последних шансов выдавить из себя хоть что-то членораздельное.
Впрочем, в следующую секунду Вэй Усянь уже опустил руку, сразу же отступая чуть назад.
— Лань Чжань, А-Юань. Что привело вас сюда? — спросил он, переводя взгляд на мнущегося чуть поодаль юношу. Голос был заметно ниже, глубже, чем у Мо Сюаньюя: Лань Ванцзы оказывается успел забыть уже, какой у него замечательный голос.
— Отец, мы… мы просто соскучились, — неуверенно отозвался Лань Сычжуй. Он кажется тоже чувствовал себе несколько неловко. — Мы не вовремя?
— Нет, конечно нет, — Вэй Ин подошёл к нему ближе, осторожно обнимая за плечи. — Я всегда рад тебе, ты же знаешь!
— Вэй Ин, — несколько справился с собой наконец Лань Ванцзы, тоже проходя ближе. Он видел, как от одного звука его голоса напряглись чужие плечи. Это тревожило, заставляя чуть скинуть легкую мечтательную дымку.
— Лань Чжань, — обернулся обратно Вэй Ин. Лань Ванцзы позволил себе напоследок жадно мазнуть взглядом по взметнувшейся густой капне волос, представляя, каковы они теперь на ощупь. — Не думал, что нам суждено ещё встретиться.
Тон у него был спокойный, будто речь шла о погоде или новом урожае чая. Лицо тоже не выражало ни радости от встречи, ни печали.
— Ты обещал мне кое-что в нашу последнюю встречу, — принимая правила игры, таким же ровным тоном напомнил ему Лань Ванцзы. — Я пришёл получить обещанное.
На секунду взгляд Вэй Ина стал удивлённым, будто он не сразу вспомнил, о чём речь.
— Хм, помнится, я обещал тебе свою ленту, — голос мужчины стал несколько неуверенным и, что не могло не радовать, как будто чуть более живым. — Но в любом случае это уже не имеет никакого смысла. Я окончательно потерял человеческий статус и более не имею право лишний раз спускаться в мир смертных, так что мы больше и с тобой видеться не сможем. Прости, что не сообщил об этом раньше.
Чем больше было сказано, тем сильней сжимались кулаки Лань Ванцзы, раня ногтями ладони: Вэй Ин отказывался от него, снова отказывался и снова ускользал.
— Вэй Ин! — начал было вновь Лань Ванцзы, но тут же был прерван чужим взмахом ладони.
— Печально, но это так, — отрезал непримиримо Судья Мёртвых и тут же добавил, смягчив выражение лица: — Мы позже ещё поговорим с тобой об этом, хорошо? Наедине. А сейчас, раз уж вы пришли, давайте я как радушный хозяин хотя бы накормлю вас поздним ужином. А-Сюй, я знаю, что ты подслушиваешь! Распорядись, пожалуйста, накрыть на стол для наших живых гостей.