Посадил орхидею, но полыни я не сажал. Родилась орхидея, рядом с ней родилась полынь. Неокрепшие корни так сплелись, что вместе растут. Вот и стебли и листья появились уже на свет. И душистые стебли, и пахучей травы листы С каждым днем, с каждой ночью набираются больше сил. © Бо Цзюйи
Впервые А-Лин встретился лицом к лицу с дядей-призраком, когда ему было меньше трёх лет. Тогда он сильно заболел, был совсем плох и не мог спать из-за душных тяжёлых кошмаров, в которых он тонул, как в вязкой грязи. Дядя Цзян сидел рядом, держа его маленькую ладошку в своей руке, но это помогало только пока он не спал. Во сне же А-Лин все-равно оставался со страшной засасывающей чернотой один на один. А потом пришёл дядя-призрак. Когда во сне А-Лин снова испугался и начал плакать, из темноты раздался негромкий голос: — Что случилось, малыш? Тебе страшно? Как не старался А-Лин, но рассмотреть, кто это сказал, он не мог: вокруг была только тьма. — Т-темно! — капризно всхлипнул он, потирая заплаканные глаза. — А, понимаю, — голос кивнул. А-Лин никак не мог этого видеть, но был в том совершенно уверен. — Прости, я не могу зажечь свет. Понимаешь ли, тебе нельзя меня видеть: даже то, что мы разговариваем, это уже нарушение правил. Но могу тебя успокоить, что кроме меня тут никого больше страшного нет. — Всё равно страшно! — капризно топнул ногой мальчик. На самом деле, он больше не боялся, но за свою коротенькую жизнь успел уже уяснить, что чем больше ты требуешь, тем больше шансов получить хоть что-то. И ему было чертовски интересно, что ему предложит голос. — Хочешь, я тоже буду держать тебя за руку? Как твой дядя Цзян? — неуверенно предложил голос, как будто ему раньше никогда не приходилось сталкиваться с детским упрямством. — И ещё обними! — воскликнул А-Лин, храбро протягивая руку в темноту. Его ладошку тут же бережно обхватила рука взрослого, так похожая на надежную руку дяди Цзяна. Объятия оказались теплыми и ласковыми, и, спрятавшись за широкими рукавами, мальчик почувствовал себя в безопасности. Темнота сразу начала казаться уютной, и измотанного болезнью ребенка потянуло в настоящий глубокий сон без сновидений. Последним, что А-Лин запомнил, было то, как голос притянул его ближе к своей груди, укладывая головой себе на плечо, и тихо запел под нос ту самую колыбельную, которую иногда очень-очень редко ему пел дядя Цзян.***
Годы спустя короткая встреча почти выветрилась из памяти, но так сложилось, что судьба сама свела их вновь, заставляя невольно вспомнить о тихой колыбельной и надежных объятиях. В очередной раз гостя в Пристани Лотоса, мальчик забрёл в какой-то дальний полутемный коридор, в котором раньше никогда не бывал. Что в таком случае стал бы делать любой пятилетний мальчишка? Исследовать! И он начал постепенно, одну за другой обходить все комнаты в этом коридоре. В большинстве не было решительно ничего стоящего, только самые обычные вещи, но в одной Цзинь Лин нашёл связку фазаньих перьев, а в другой — припрятанные семена лотоса в сахаре. Довольный жизнью, мальчик набил карманы лакомством и попытался войти в последнюю оставшуюся комнату, но та почему-то оказалась запертой. — Дурацкая дверь, а ну, открывайся! — обиженно надулся Цзинь Лин, скрестив руки на груди. Дверь ожидаемо не ответила. Потоптавшись немного вокруг, он уже было хотел уйти, когда с той стороны ему ответил детский голос: — У тебя есть ключ? — Нет, — растерянно ответил мальчик. — Жалко, — расстроился неизвестный ребёнок. — А ты можешь его найти? — Не знаю. А зачем? — Ты что, глупый? Чтобы открыть дверь. Чтобы я могла выйти, — ответили ему. По всему выходило, что по ту сторону стоит какая-то девчонка. — И ничего я не глупый! И вообще, ты кто ещё такая? — рассердился мальчик. — А сам-то ты кто? — неизвестная собеседница в точности скопировала его интонации. — Я Цзинь Лин! Наследник кланов Цзинь и Цзян, — выкрикнул он. — Цзинь Лин, что ты тут делаешь? — раздался в другом конце коридора голос дяди Цзяна. — Гуляю. Дядя, а кто там? — спросил мальчик с воистину детской непосредственностью. — Где? — не понял его дядя, подходя ближе. — В комнате. Там кто-то говорит, — добавил он чуть тише, видя, как сдвинулись брови мужчины. — Давай вместе посмотрим, — со странными интонациями сказал дядя, поднимая его на руки. В одной руке он держал Цзинь Лина, а второй приложил к двери резную подвеску, висящую у него на поясе. Комната внутри оказалась не такой уж и большой, но достаточно пыльной и, если бы Цзинь Лину было больше лет, он бы сказал: захламлённой. Везде по полкам лежали какие-то странные вещи непонятного назначения, на полу стояли ящики, а в дальнем углу кучей были свалены какие-то бумаги, стрелы, одежда и другие вещи, как будто кто-то просто похватал всё, что видел, и бросил, задвинув подальше с глаз долой. Кроме толстого паука на стене, в комнате не было никого живого. — Ну что? — спокойно спросил дядя. Настроение, видимо, у него было сегодня хорошее, потому он не сердился на растраченное попусту время. — Посмотрел? — Угу, — растерянно отозвался мальчик. — Тогда идем. Время обедать. Цзинь Лину тогда было всего пять, но даже такой ребенок, как он, понял, что в загадочной девочке есть какая-то тайна. И что эту тайну она явно не хочет открывать взрослым. Так что этим же вечером после того, как его уложили спать, мальчик осторожно выскользнул из своей комнаты, возвращаясь в тот самый коридор. — Эй, — тихо позвал он. — Эй, ты там? — Я здесь. Ты снова пришёл? И опять без ключа, да? — откликнулась его таинственная знакомая. — Ключ у дяди, — подтвердил Цзинь Лин. — Почему ты его не попросишь открыть тебе дверь? — Потому что он плохой. Это он меня тут запер. — Почему? Он тебя наказал? А за что? — Не наказал. Просто принес, бросил, закрыл. — Дядя никого не закрывает просто так, — не поверил ей он. — Может, ты злая тёмная заклинательница? — С чего ты взял, что я злая? — возмущенно-обиженно закричала девочка. — Вечно вы все сами себе придумываете врагов! Обвиняете, обвиняете, обвиняете, вместо того, чтобы помочь! В голосе её слышались подступающие слёзы. Цзинь Лин растерялся. Он ведь вовсе не собирался её обижать! И вообще: что он такого сказал? — Хватит ныть! Как девчонка, — прикрикнул он. Дядя Цзян так же говорил ему, когда он хныкал не по делу. — А я по твоему кто? Просто бесчувственный кусок дерева? Цзинь Лин замолчал, окончательно смутившись, не понимая, что на это сказать. — Ты ещё там? — почти спокойно спросила девочка спустя несколько минут. — Угу. — И чего ты там сидишь? Ключа у тебя нет, ни войти, ни меня выпустить ты не можешь, разговаривать нормально у нас не получается. Иди уже с миром к своему дядюшке, — под конец в голосе ее послышалось раздражение. — А если я тебя выпущу, ты будешь со мной дружить? — спросил он с надеждой. Иметь друга было одним из самых заветных его желаний, почти таким же сильным, как иметь маму. — Если выпустишь.***
Забрать у дяди Цзяна подвеску-ключ было совсем несложно, как и открыть дверь. В этот раз внутри, помимо разных странных вещей его ждала девчонка примерно такого же возраста. Одета она была будто мальчишка-заклинатель, но во всё чёрное и только в волосах ярким пятном выделялась алая заколка с кисточкой. — Пошли скорее, — потащила его за собой девочка. — Ты сможешь сейчас положить ключ туда, где взял? — Да, — растерянно отозвался он. — Тогда быстрее иди и положи, пока не заметили. А то у нас у обоих будут проблемы. Спрячь меня где-нибудь и иди. Оставив девочку в своей комнате, Цзинь Лин быстро сбегал и сунул подвеску в вещи дяди, стараясь как можно быстрее вернуться обратно. Но, когда он вошёл, в первый момент показалось, что внутри никого нет. — Ты где? — позвал он девочку, внезапно осознав, что по-прежнему не знает её имени. — Здесь, — послышалось за спиной. Обернувшись, Цзинь Лин увидел её там, где секунду назад никого не было. — Ого! А меня ты научишь так прятаться? — Прости, не получится, — улыбнулась она. — Это врожденный талант. — Ла-а-адно, — немного разочаровано протянул он. А затем, вспомнив кое-что, встрепенулся. — Кстати, ты так и не сказала, как тебя зовут. — Я Чэньцин, — гордо представилась девочка.***
Дядя ничего не заметил. Да и потом ему стало слегка не до него: появились какие-то дела, из-за чего он начал постоянно уезжать, оставив племянника доверенным членам ордена. А те только рады были, когда мальчик пропадал неведомо где. Цзинь Лин же вместе с Чэньцин бродили по лесам, купались в прудах и иногда даже бегали в город поиграть с другими детьми. У Цзинь Лина не очень получалось ладить с людьми, но Чэньцин как-то ловко умудрялась всех мирить. Это были лучшие месяцы в его жизни! Так что, когда пришло время возвращаться в Ланьлин, мальчик очень расстроился. — Не хнычь, — в своей собственной своеобразной манере утешала его подруга. — К тому же, мне тоже пора уходить. Я хочу найти своего папу. — У тебя есть папа? — удивился мальчик. Раньше Чэньцин никогда не поднимала тему своего происхождения, будто в её жизни не было ничего до темной запертой комнаты в Пристани Лотоса. — У всех детей есть, — серьезно кивнула она. — Только мы с моим папой разлучились, и я не знала, где его найти. А теперь знаю. Он в Призрачном Городе. — Значит, ты пойдёшь в Призрачный город? А он далеко? — Не очень. Просто в него немного сложно попасть. Но я знаю дорогу, не волнуйся. — А мы больше не встретимся? — со слезами на глазах спросил мальчик. — Ну, если соскучишься, приходи. Думаю, папа будет тебе рад. Знаешь, твоя мама приглашала его на твои полгода, но у нас тогда не получилось прийти. Если захочешь нас найти, ищи проводника среди духов или призраков. Только будь, пожалуйста, осторожнее. Расставание было горьким. А жизнь в Ланьлине ещё горше. Другие дети постоянно его дразнили, иногда пытались даже побить толпой. А взрослым было либо все-равно, либо хвалили их где-то за закрытыми дверями, где их не мог услышать дядя Яо. Впрочем, иногда Цзинь Лину казалось, что даже если бы дядя Яо и знал, кто и что говорит, он все-равно бы ничего не сделал, чтобы его защитить. Тетушка Су и вовсе едва на него смотрела. Она была добрая, но, как шептались у нее за спиной, сильно сдала после смерти сына. Словом, Цзинь Лину было одиноко и холодно, несмотря на жаркое лето. Так что, не удивительно, что в какой-то момент он не выдержал и сам спровоцировал масштабную драку, а потом, побив всех (и скинув нескольких поверженных со стены в заросли шиповника), ушел дуться в старую мамину комнату. А когда дядя Яо пришёл читать ему нотации, высказал ему, что его никто не понимает, никто ценит, не любит, и вообще лучше б он умер вместе с родителями. Дядя Яо молча всё это выслушал и ушёл. А потом, когда через несколько дней приехал дядя Цзян, пересказал ему. Дядя Цзян такого поведения племянника ожидаемо не оценил, устроив грандиозный разнос. Вот примерно как-то так в пятилетнем возрасте Цзинь Лин перессорился со всеми родными и решил уйти жить к Чэньцин и её отцу. Сначала Цзинь Лин хотел взять с собой папин меч, но Суйхуа был таким тяжёлым, что пришлось отказаться от этой идеи и с собой взять только несколько лепёшек и чуть-чуть золотых монет. Дорога до Призрачного города может и была недалёкой, но никто всё равно не знал, как туда дойти. Или же люди, которые указывали ему дорогу в обмен на монетки просто нагло лгали, Цзинь Лин не знал. — Коль к призракам идёшь, так и ступай ночью на кладбище. Там этой нечисти пруд пруди, а господам из Золотой Башни и дела нет, — наконец глубокомысленно сказал какой-то пугающего вида старик, плюнув себе под ноги. Цзинь Лин тогда уже блуждал один почти неделю, а потому и выглядел как бродяжка, так что последнюю оставшуюся монету, богато поблескивающую в закатном солнце, старик принимал с сомнением. На месте Цзинь Лина любой другой пятилетка давно бы сдался, но гордая кровь Цзянов в жилах толкала этого маленького упрямца идти до конца, не пугая даже ночным кладбищем. «И чего мне бояться?» — размышлял мальчик, смело прокладывая себе дорогу сквозь слишком высокую для него траву. — «Я же заклинатель! Я всех чудовищ и призраков победю!» Но почему-то поначалу никакие призраки на него из темноты выпрыгивать не спешили. Цзинь Лин успел уже умаяться в край, а ни один ну хоть самый маленький и захудаленький призрак ему не попадался! Из всех врагов только высоченная болотная трава почти в его невеликий рост да ночные птицы, покрикивающие то тут, то там. Мальчик уж было совсем отчаялся и поверил в то, что противный старик его обманул, но тут вдруг вдалеке сквозь стебли травы мальчик увидел что-то белое. «Призрак?» — вскрикнул он про себя, вдовое быстрей начиная проталкиваться сквозь траву. Занятый тем, чтобы не переломать себе ноги и не затоптать ничью могилу Цзинь Лин совсем не заметил, как маячившее ранее неясное белое пятно внезапно сделалось совсем близким, оказавшись человеком. — Ой, — не удержался на ногах мальчик, в последний момент успевая затормозить прямо перед одетым в белое незнакомцем. — Извини, ты не ушибся? — тут же наклонился тот, подавая Цзинь Лину руку. Лицо у него было красивое и доброе, а руки тёплые. — А вы не призрак, да? — не скрывая разочарования в голосе, первым делом спросил Цзинь Лин. — Нет. А ты тут охотился на призраков? Прости, но если так, то я распугал всю твою добычу, — незнакомец виновато улыбнулся. — Я не охотился, я просто искал, — угрюмо пробормотал А-Лин, потирая исцарапанные гадской травой ладошки. — А зачем? Призраки могут быть опасны в такой час, — мягкие интонации и добрая улыбка чем-то напомнили мальчику о дяде Гуаньяо, заставляя окончательно расстроиться. Неужели он так никого и не найдёт? Придётся просто вернуться домой? — Хотел спросить, как дойти в Призрачный Город, — начиная хлюпать носом ответил Цзинь Лин. — Не пойми меня неправильно, но что такой юный господин может искать в подобном месте? — господин в белом присел рядом с ним на траву, внимательно вглядываясь в детское перемазанное грязью личико. — Вы знаете, как туда дойти?! — тут же воспрял Цзинь Лин, подаваясь ближе. Незнакомец кивнул. — Но, прежде чем проводить тебя туда, мне нужно узнать, зачем ты так хочешь попасть в Призрачный Город. Некоторые ищут в нём богатство, некоторые — вечную молодость, другие — власть. А что может привлекать в этом месте совсем молодого, только начавшего свой путь заклинателя? — в голосе мужчины послышалась тень неодобрения, когда он заговорил о других ищущих путь в загадочный Город. — Я ищу там друга, — простодушно ответил Цзинь Лин. — Её зовут Чэньцин, ей столько же лет, как и мне, а ещё у неё там живёт папа. Вы их случайно не знаете? — Хм, — лицо незнакомца вдруг сделалось удивлённым. — Может быть знаю. Кажется, они тоже искали тебя. Ты ведь Цзинь Жулань, верно? — Цзинь Лин вообще-то. Жулань зовут только девчонок, — важно ответил он. — А вы? — Се Лянь, — сказал мужчина снова вставая. — Можно я возьму тебя за руку? Так ты сможешь со мной пройти в Призрачный Город. — Да, — Цзинь Лин решительно протянул Се Ляню маленькую ладошку. — А нам далеко идти? — Нет. Можно сказать, всего два шага, — ответил мужчина, доставая из рукава старинные даже на вид игральные кости.***
— Гэгэ нашёл себе нового юного почитателя? — встретила их тёплая, совсем необидная насмешка высокого человека в алом. Старые кости оказались волшебными, действительно в два шага перенеся их в какой-то красивый, весь украшенный алыми шелками дворец. — Здравствуй, Саньлан, — в голосе Се Ляня слышна была такая же тёплая радость, как у дяди Яо, когда в гости в очередной раз приезжал господин Цзэу-цзюнь. — Этот молодой человек искал дорогу в Призрачный Город, так что я решил немного ему помочь. — Надо же. И зачем же он сюда шёл? — тот, кого назвали Саньланом подошёл ближе, обнимая Се Ляня за плечи. — Если я не ошибаюсь, он искал Вэй Ина. Я уже велел ему прийти сюда. — Хорошо, тогда предлагаю пока поужинать, хорошо? — высокий в красном взмахнул рукой, и тут же в зал вошли несколько очень красивых служанок с подносами, полными еды. — Только для начала нашему юному гостю стоит хоть немного умыться, а то он походит на юного поросёнка. — Эй, я не поросёнок! — вспыхнул Цзинь Лин, тут же остро ощущая, насколько сильно успел испачкаться за последние дни, проведённые на улицах. Мужчина в красном только рассмеялся, а Се Лянь покачал головой, глядя на него с лёгким осуждением. Впрочем, это не слишком помогло. Лишь взглянув на уже умытого служанками Цзинь Лина в не иначе как магией очищенной обратно одежде, он постановил: — Да, действительно, на поросёнка не похож. Скорее на цыплёнка. — Саньлан, перестань, — мягко пожурил его Се Лянь, поглаживая по волосам, точно большого кота. — Гэгэ, посуди сам: он маленький, жёлтенький, пищит что-то забавно и, если б ты не вмешался, попал бы кому-нибудь в суп, — серьёзным тоном ответил тот, с озорством мерцая единственным глазом. Ответить на это Цзинь Лин уже не успел. Пока он прожёвывал вкуснейшую булочку с мясом, в двери стремительным шагом вошёл взъерошенный человек в чёрном с беспокойным лицом. А за ним следом шла… — Чэньцин! — радостно пискнул Цзинь Лин и, тут забывая о еде и манерах, бросился им навстречу. — Я по тебе так скучал! — Я тоже! — полезла обниматься она. — А я побил всех других мальчишек в Башне Кои! — Я тоже всех местных детей побила хоть по разочку! — А ты… — А ты… Пока дети возбуждённо чирикали, и вправду напоминая двух расшалившихся птенцов, Вэй Усянь — а отцом Чэньцин, конечно же, не мог быть никто другой — от пережитых тревог походил скорее на побитую проливным дождём ворону. — Что, тяжела жизнь молодого отца? — переключил свои насмешки на новую личность Хуа Чэн. — Чэнчжу стоило бы быть более снисходительным к и без того терпящим бедствие, — вздохнул Вэй Усянь осторожно садясь на пол неподалёку от детей. — Вот, знакомься! — как раз вспомнила о нём Чэньцин. — Это мой папа. И вообще-то он твой дадзю. — Дядя с маминой стороны? Здорово! — в тон ей ответил Цзинь Лин. — А то с папиной их так много, а с маминой — только дядя Цзян. — Кстати про дядю Цзяна, — решил всё же вклиниться в их разговор Вэй Усянь. — Цзинь Лин, почему ты ушёл из дома? Ты хоть представляешь, как твой дядя волнуется? Ты ведь ему единственный родной человек! Цзинь Лин тут же надулся. — Он первый начал! — мстительно объявил мальчик. — Вечно посылает меня в эту Башню Кои, а меня там никто не любит! Лицо Вэй Усяня тут же стало сложным, будто он чувствовал свою вину за это. — В любом случае, твой дядя желает тебе только добра. Он очень любит тебя, правда, вон, хоть у Чэньцин спроси, — уже более мягким тоном продолжил Вэй Усянь. Та послушно закивала, глядя Цзинь Лину в глаза. — Ла-адно, — протянул тот недовольно. — Обещаю больше не убегать. Но только если разрешишь приходить в гости! — тут же упрямо притопнул он ногой. — Посмотри-ка какой, — засмеялся Хуа Чэн. — Всего только цыплёночек, а отваги и наглости как у молодого гуся. — Я посмотрю на твоё поведение и подумаю об этом, — тоже не мог не улыбнуться Вэй Усянь. И хоть обычно взрослые говорили так, чтобы ничего потом не сделать, отцу Чэньцин хотелось верить. — Зови меня дядя Вэй. — Хорошо, дядя, — улыбнулся Цзинь Лин. Почему-то он чувствовал себя очень счастливым.***
Несмотря на все уговоры, дядя-призрак разрешил Цзинь Лину остаться в гостях только до вечера, да и то при условии, что он как следует поспит для начала. Домой к ним с Чэньцин он нёс его на руках. Вокруг было темно, будто день и не наступал, а горящие тут и там красные фонари как будто только сильней сгущали по углам тьму. Улицы были полном полны всяких чудовищ, и Цзинь Лин непременно бы испугался, но укрытому от мира широкими тёмными рукавами дяди-призрака было скорей интересно, чем страшно. Дядя держал его так бережно, как никто другой, словно много лет мечтал о таком и уже не чаял, что это случится. Для Цзинь Лина такое было в новинку. Дядя Яо его на руки не брал никогда, как и все другие в башне Золотого Карпа, а дядя Цзян всегда таскал с таким видом, будто Цзинь Лин был его тяжкой, но необходимой ношей. Никто никогда не носил Цзинь Лина как обожаемое сокровище. Дома у дяди-призрака тоже было очень красиво: цвели розовым какие-то деревья, а в небольшом прудике плавали белые кувшинки. — А почему не лотосы? Лотосы лучше! — решил спросить Цзинь Лин, болтая ногами в воздухе. Дядя Цзян бы уже сказал ему не ёрзать, а дядя-призрак только поудобней перехватил, задумываясь над ответом. — Вообще-то я хотел посадить лотосы, но тут слишком много тёмной инь, так что они не захотели расти. Пришлось обойтись максимально похожими на лотосы кувшинками. — Дядя, а если ты с маминой стороны дядя, то ты наверное брат дяди Цзяна? — пришло вдруг Цзинь Лину в голову. — А почему ты тогда живёшь тут, а не в Пристани Лотоса? Лицо мужчины тут же помрачнело. — Понимаешь, мы с твоим дядей поссорились много лет назад. И теперь мне нет места в Пристани Лотоса. Ты… лучше не говори, пожалуйста, никому о том, что видел меня, хорошо? Вообще никому об этом месте не рассказывай. — Ладно, — расстроенно пробормотал Цзинь Лин. Ему тут же подумалось, как было бы здорово, если бы дядя-призрак вместе с Чэньцин жили бы в Пристани Лотоса. У дяди Цзяна наверняка не было бы так много работы, а Цзинь Лину было бы с кем поиграть. — А вы не можете с ним помириться? — Нет, прости. Взрослым вообще мириться сложней, чем детям, — лицо у него окончательно помрачнело. — Ты поймёшь, когда чуть-чуть подрастёшь, вот увидишь. После этого дядя-призрак, точно опомнившись, спустил Цзинь Лина с рук, опуская рядом с притихшей Чэньцин. — Поиграйте в саду, хорошо? Только на улицу не выходите! Мало ли, кто вам там может встретиться. И они играли: сначала в догонялки, потом в прятки, а потом, спрятавшись в мешках, набитых какими-то травами, Цзинь Лин пригрелся и задремал. — Вот ты где! — практически разбудила его Чэньцин. — О, да ты совсем спишь. — И вовсе нет, — конец фразы получился похож на мяуканье из-за предательски пробившегося зевка. — Так, вижу, вам обоим уже пора спать, — как по волшебству тут же появился дядя-призрак. Они с Чэньцин вообще как будто понимали друг друга с полувзгляда. — Иди сюда, — вновь поднял он Цзинь Лина на руки. Объятия были такими приятными и пахло от дяди-призрака так знакомо и успокаивающе, что Цзинь Лин невольно зевнул ещё раз. — У тебя лента совсем растрепалась, — ласково взъерошил его волосы дядя. — Давай-ка я перевяжу. И взял отчего-то не ту маленькую пурпурную, которой были изначально собраны волосы у Цзинь Лина, а вытащил из волос свою — длинную, красивого ярко-красного оттенка. — Вот так пойдёт? — спросил он. Цзинь Лин, до того заворожённо смотревший на его тёмные-тёмные и длинные-длинные волосы, молча кивнул, приоткрыв рот. А дядя-призрак, хулигански улыбнувшись, протащил его короткую ленточку между своих пальцев, превращая её в такую же длинную и красную. — Ну где вы потерялись? Тут уже всё готово! — позвала их из глубины дома убежавшая наперёд Чэньцин. Там действительно уже была готова постель: почему-то всего одна, но вполне способная вместить двоих детей их возраста. — Споёшь нам колыбельную? — умильно спросила девочка, забравшись под одеяло. Цзинь Лин тут же уставился просительно на дядю-призрака. Ему уже давным-давно никто не пел на ночь! — Ладно-ладно, маленькие вредины. Только засыпайте, — казалось, мужчина наслаждался этим не меньше, чем они сами. Слова песни, этот голос и манера исполнения будили в памяти что-то смутно-знакомое, как будто всё это уже было. И едва только Цзинь Лин ухватил ускользающие воспоминания за хвост, сон окончательно завладел его разумом. И во сне ему снилась эта песня и знакомые успокаивающие объятия в полной темноте.***
Проснулся он уже в Башне Кои, и подумал было, что всё произошедшее было сном, но волосы были стянуты алой лентой, а ладони — исцарапаны могильной травой. После этого своего побега Цзинь Лин выяснил, что когда дядя Цзян обнимает его, крепко прижимая к груди от облегчения, его крики звучат только громче. А дядя Яо просто попросил так больше не делать и подарил Цзинь Лину собаку.