Аттракцион иллюзий

POV Владимир - Убери здесь… - указав взглядом на рассыпавшиеся по дорогому паркету пуговицы, спокойно велел я, застегивая брюки, поднимая с пола свою белую рубашку и снимая с резной спинки стула мундир, и параллельно глядя на Полину. Женщина абсолютно голая сидела на одном из мягких кресел около журнального столика, расслабленно откинувшись на его спинку, и довольно улыбалась мне. - Приятных вам снов, барин… - услышал я ее мягкий ласковый голос за спиной, когда уже выходил из библиотеки. Если только твоими молитвами, милочка, ибо сны давно мне снятся лишь неприятные, в своих сновидениях я вижу лишь кровь и смерть, я вновь и вновь возвращаюсь на Кавказ, война, она продолжается в моей голове. Оказавшись в своей спальне, где слуги уже зажгли свечи в тяжелых бронзовых подсвечниках, и сейчас их огоньки едва заметно покачивались от потоков воздуха, я полностью разделся и лег в постель, закрывая глаза. На уровне тела после близости с Полиной я чувствовал себя расслабленно и удовлетворенно, но это расслабление почти не коснулось моего эмоционального состояния, вообще секс – хороший способ выплеснуть накопившиеся эмоции, но в данном случае выплеснулась, к сожалению, лишь малая их часть, большая же осталась при мне. Пролежав с закрытыми глазами где-то полчаса, я понял, что уснуть сегодня все равно не смогу, сон ко мне не шел совершенно, зато верная спутница – бессонница не желала меня покидать, а потому я встал, полностью оделся, спустился на первый этаж поместья, накинул поверх черного сюртука длинный серый плащ и вышел на улицу, собираясь пройтись и подышать воздухом. На дворе к ночи стало прохладнее, а температура вокруг явно опустилась на несколько градусов ниже нуля, покинув территорию поместья, я бесцельно медленно шел по дорожке через небольшой пролесок, дыша прохладным воздухом и слушая тишину уснувшего мира вокруг. Все живое на этой земле уснуло, только мне не спится. Темные тучи полностью заволокли черное ночное небо, скрывая от взгляда людей луну и звезды, единственные светила в ночи, погружая землю во тьму, словно весь мир сейчас был объят трауром под тяжелым бархатным пологом, как и моя собственная душа. Не имея никакой определенной цели следования, миновав пролесок, я увидел впереди маячащие могильные плиты и кресты, ноги знали, куда меня вести, я был в непосредственной близости от кладбища, находящегося на границе моих владений и земли Долгоруких. И раз уж я оказался здесь, то решил дойти до могилы отца, и, кстати, за эту прогулку по прохладному воздуху я практически протрезвел. Одно за другим минуя надгробия, я направился к месту захоронения отца, рядом с моей матерью, и когда я оказался там, то увидел около его могилы хрупкую женскую фигурку, опустившуюся на колени и сидящую прямо на холодной земле, какую я моментально узнал, Анна. Белокурая красавица была здесь совсем одна, ночью, на кладбище, я почувствовал, что внутри меня поднимается гнев, Миша, как ты мог отпустить ее в потемках одну, а если бы с Анной что-то случилось, мало ли. Не желая пугать женщину своим внезапным появлением, я тихо подошел к ней на расстояние пары метров и негромко позвал ее по имени, но Анна абсолютно никак не отреагировала, будто и не услышала моего голоса вовсе. Голова холеной красотки была горестно опущена к земле, над могилой отца, усыпанной живыми цветами после похорон, а над ней возвышался высокий деревянный крест с черной прямоугольной табличкой с надписью, «Здесь похоронен герой войны 1812 года барон Иван Иванович Корф», покойся с миром, отец. С левой же стороны располагалась могила моей матери с менее высоким надгробием из серого камня, и у меня, к сожалению, сохранилось не так много воспоминаний о ней, многое, увы, стерлось из детской памяти. - Анна… - позвал я еще раз, уже чуть громче, подходя к белокурой красавице практически вплотную, но и в этот раз она совершенно никак не отреагировала, ее миниатюрные ручки с тонкими пальчиками с дорогим перстнем на правой, ставшими белыми, как мел, лежали ладонями на земле около могилы. И говорили эти бледные руки лишь об одном, женщина замерзла, неизвестно, сколько времени она вообще здесь сидит, возможно, достаточно долго, что мне совсем не нравилось. - Анна… - попытался я еще раз, приседая на корточки и осторожно кладя свои ладони на плечи ухоженной красотки в черном кашемировом пальто в пол, украшенным темным соболиным мехом. На этот раз женщина вздрогнула от прикосновения и повернула голову в мою сторону, рассеянно глядя затуманенным от слез взглядом своих небесно-голубых глаз на меня, до этого она меня даже не слышала, кто угодно мог подойти к ней и сделать все, что угодно. Эх, Мишель, как ты мог отпустить Анну одну в ночь, просто не понимаю от слова «совсем». - А это вы, Владимир Иванович… - несколько раз моргнув и сфокусировав взгляд на моем лице, тихо и бесцветно промолвила женщина и вновь перевела взор своих печальных глаз на могилу отца. - Что вы здесь делаете, одна, ночью? Как только Михаил вас отпустил? – заговорил я, по-прежнему явственно чувствуя внутри себя отголоски гнева, вся эта ситуация мне абсолютно не нравилась. - А я и не спрашивала у Миши, встала и пошла. Не хочу беспокоить его по пустякам. К тому же, что может случиться со мной на кладбище?.. Мертвых я не боюсь, а живые в это время сюда не пойдут. А вы что здесь делаете, Владимир Иванович?.. – тихо откликнулась белокурая красавица, поднимая голову от земли и глядя перед собой. - Мне сегодня не спится… - честно ответил я, не вижу смысла врать, и уже сам не знаю зачем добавил, точнее знаю, из-за ревности вновь проснувшейся в моей душе, - А вы так беспокоитесь о Михаиле? – и видит Бог, как я не хотел знать ответ на этот вопрос. - Конечно, беспокоюсь, как я могу не беспокоиться, не переживать о дорогом мне человеке. Я благодарна Богу, что Миша есть в моей жизни… - негромкий мелодичный голос Анны наполнился теплом и лаской, а я ощутил внутри себя горечь, разливающуюся подобно яду и отравляющую меня, она любит Репнина и никогда не полюбит меня, и осознавать это было гадко. - Вставайте, вы замерзли, Анна… Не нужно сидеть на холодной земле… - переводя тему, я попытался поднять ухоженную женщину с земли, поскольку мои ладони все еще лежали на ее плечах, но она даже не попыталась встать, предпочитая оставаться на коленях. - Когда душа заледенела, разве чувствуешь холод в теле… Дядюшка, он не должен был умирать… В этой могиле должен лежать не он… - с неприкрытой горечью и душевной болью выдохнула белокурая красавица, она страдала и страшно горевала по моему отцу, и я бы очень хотел ей помочь, но даже не представлял как. - А кто по-вашему должен лежать в этой могиле?.. Я?.. Уж простите, но даже при желании я не смогу поменяться местами с отцом и лечь в могилу заживо… - почему-то слова Анны задели меня, я отпустил ее плечи и поднялся на ноги, отходя от женщины на пару шагов назад. - Заметьте, не я это сказала, а вы сами почему-то пришли к таким выводам, Владимир Иванович. Я не желаю вам смерти, уже не желаю. А если вы воспринимаете слова других людей так извращенно, то задайте вопрос себе, почему это так, - повернувшись в мою сторону, со скептической улыбкой на красивом заплаканном лице негромко произнесла женщина и вновь перевела взор своих прекрасных голубых глаз на могилу отца. - Вы никогда не сможете меня понять, и я не жду вашего понимания. Из этого мира ушел единственный человек, который меня любил с самого детства, какой заменил мне отца. Из этой жизни ушел человек, коего я любила больше всех на свете. Нет, не любила, люблю и буду любить всегда. Эта любовь и память всегда будут жить в моей душе… Дядюшка… - тихо всхлипнув, белокурая красавица вздрогнула всем телом, и моя вспышка некой злости к ней также моментально угасла, как и появилась.. Я вновь подошел к Анне, присел на корточки позади нее, положил ладони ей на плечи и сам поднял ухоженную красотку с земли вместе с собой, притягивая ее к себе и удерживая своими руками, не позволяя ей вновь оказаться на земле. - Со временем обязательно станет легче, Анна… Нужно просто пережить эти дни… Надо жить, жить дальше… Иного выхода нет… - тихо успокаивающе проговорил я, вдыхая сладкий пудровый аромат дорогих французских духов холеной женщины, а в следующее мгновение наклонился и легонько поцеловал ее в макушку, мне просто захотелось это сделать. И белокурая красавица не отшатнулась от меня и не предприняла никаких попыток вырваться из моих объятий, она просто стояла и не шевелилась, напоминая мне в данный момент красивую сломанную куклу, как и в ту ночь, когда я открыл дверь в спальню отца, где стоял его гроб, желая зайти и попрощаться с ним. Анна тогда сидела на полу, прислонившись головой к гробу, ее руки безвольно лежали на коленях, а сама она слепо смотрела перед собой заплаканными глазами. Хотелось подойти, обнять, пожалеть, утешить, приласкать, но тогда я не стал этого делать, понимая, что женщина отшатнется от меня, как от чумы, не примет от меня ничего, а потому просто прикрыл дверь комнаты и пошел дальше. Сейчас миниатюрная куколка хотя бы не шарахалась от меня, и это было уже прогрессом в нашем общении, и, видимо, максимальным прогрессом, ибо Анна – любовница Миши. - И сколько же времени должно пройти, чтобы стало легче?.. Скажите, Владимир Иванович… - также тихо и горестно выдохнула белокурая красавица. Я и сам чувствовал себя отвратительно в эмоциональном плане, боль и печаль полновластно правили балом в моей душе. Однако Анна горевала в разы сильнее меня, и это было вполне закономерным, отец, увы, никогда не был близок мне при жизни, при этом он просто обожал свою любимую воспитанницу с самого ее детства. Потеря женщины больше моей, и она в полной мере имеет право на свою скорбь. - Не знаю, не знаю… - на выдохе изрек я, медленно провел ладонями вниз по рукам холеной красотки, с плеч до локтей, запястий и кистей, касаясь своими пальцами тонких бледных и просто ледяных пальчиков Анны. Она здесь, на кладбище, явно давно и очень сильно замерзла, вероятно просто не чувствуя холода на нервной почве. Разумом я ведь прекрасно понимал, что нужно общаться более сдержанно и нейтрально с женщиной Михаила, моего лучшего друга, но сейчас, когда мы были лишь вдвоем, без посторонних людей вокруг, у меня это не получалось, а может, я просто не хотел, чтобы получалось. Плавно развернув Анну к себе лицом, я взял ее нежные миниатюрные ручки в свои ладони, поднес их к своему лицу, и просто наплевав на все, стал покрывать ее холодные пальчики поцелуями, желая согреть их своим теплом, своими губами, своим дыханием. Белокурая красавица же слегка улыбнулась мне уголками пухлых губ, не сводя с моего лица своего грустного взора. - В этой жизни все проходит… Боль не исчезнет, нет… Но она станет терпимой… Жизнь продолжится дальше… - между поцелуями практически шепотом промолвил я, на что ухоженная красотка как-то неопределенно покачала головой и слегка повела плечами. - Правда?.. – тихо спросила Анна, а в следующую секунду моргнула, и из голубых глаз цвета чистого летнего неба покатились прозрачные слезинки, оставляя после себя очередные дорожки от соленой воды на красивом заплаканном лице женщины. - Правда… Вы замерзли, Анна… Идемте, я провожу вас до поместья Долгоруких… - мягко стирая подушечками пальцев слезинки с бледного лица белокурой красавицы, негромко произнес я, до этой минуты она не противилась моей ласке, принимая ее, но как только услышала эти слова, сразу же выпуталась из моих объятий и отошла на шаг назад. - Вы идите, если хотите, Владимир Иванович, а я хочу остаться здесь с дядюшкой… - отрицательно покачав головой, достаточно твердо проговорила холеная женщина, явно не собираясь никуда со мной идти, ну, почему же вы такая упрямая, Анна, вы ведь после просто-напросто заболеете от переохлаждения, и как же мне до вас достучаться. - Уверен, отец не хотел бы, чтобы вы одна ночью сидели на кладбище и мерзли. Он бы этого точно не одобрил, - попробовал я зайти с другой стороны в попытке воззвать к здравому смыслу ухоженной красотки, и в ее голубых глазах цвета чистых горных рек Кавказа промелькнуло сомнение в своем желании оставаться здесь чуть ли не до утра, чтобы окончательно смерзнуть. - Дядюшка… - вновь тихо всхлипнула Анна, а из ее печальных глаз опять покатились слезы, - Наверное, вы правы, Владимир Иванович… Знаете, после смерти я бы хотела, чтобы меня похоронили здесь, рядом с Иваном Ивановичем, человеком, заменившем мне отца, а не с моими родителями, которых я практически не помню… В моей памяти стались лишь обрывочные бессвязные картинки о них… Но я прекрасно понимаю, что вы никогда не позволите этого… Бывшая крепостная не может быть похоронена рядом с вашими отцом и матерью… Я все понимаю… Белокурая красавица настолько сильно страдала, что ей в голову приходили мысли о своей собственной смерти, но я даже думать не желал о смерти Анны, и о том, где будет ее могила. Я хотел, чтобы она жила, и желательно жила со мной, но в реальности миниатюрная куколка делила свою жизнь с Михаилом, моим лучшим другом, и я не имел права вмешиваться в их отношения. - Пойдемте, я провожу вас, - взяв бледную ледяную ручку женщины в свою, я сделал шаг, и холеная красотка послушно пошла за мной, больше не противясь и не пытаясь замерзнуть на кладбище насмерть, уже что-то. Покинув погост, какое-то время мы шли молча, я по-прежнему держал Анну за холодную легкую ручку, и она медленно брела рядом со мной, рассеянно глядя себе под ноги, минут через пятнадцать мы вошли в еще один пролесок с хвойными и лиственными деревьями, сейчас голыми и даже уродливыми в своей наготе, и в этот момент миниатюрная куколка тихо заговорила. - Сычиха, почему вы хотели прогнать эту бедную женщину, живущую в одиночестве в лесу, из церкви, Владимир Иванович?.. Лишь из-за того, что люди считают ее ведьмой?.. – после услышанного на мгновение я невольно замер на месте, чувствуя, как со дна моей души, из самых темных и потаенных ее закоулков, клубясь, поднимается черная глухая ненависть, лучше бы вы и дальше молчали, Анна. - Уже одного этого более, чем достаточно, ей нечего делать в храме, доме Божьем. Своим присутствием она оскверняет святое место, - продолжая идти дальше, с невольной мрачностью в голосе произнес я, совершенно не желая обсуждать эту проклятую. Эта «бедная женщина» лишила жизни мою мать, воспользовавшись ее болезнью, из-за своей страсти, чтобы быть с моим отцом, и ее жизнь в лесу в одиночестве в качестве наказания за совершенное преступление, убийство, просто ничто. Будь моя воля, она бы сгнила на каторге в Сибири. - Я удивилась, увидев Сычиху на отпевании дядюшки. Во время моей жизни в поместье, я не раз ее видела, она часто заходила к Варваре на кухню попить чаю и поболтать, но я не припомню, чтобы Иван Иванович с ней общался. Возможно, я просто этого не знала. Зачем-то же она пришла на панихиду к дядюшке. Видимо, ей было не все равно… - продолжила негромко рассуждать холеная красавица, неторопливо шагая по лесной тропинке рядом со мной. А я узнал для себя кое-что новое, оказывается, эта бесстыжая без зазрения совести продолжала ходить в наш дом после того, что сделала, и отец позволял ей это. И эта информация что-то переключила внутри меня, мой гнев выплеснулся наружу, я просто не смог его сдержать. - Хватит. Я не собираюсь обсуждать это с вами, Анна, - достаточно громко и резко промолвил я, остановившись и развернув женщину к себе лицом, в данный момент желая заставить ее замолчать, мне было просто невыносимо говорить об убийце моей матери, это не та тема, на какую я готов вести светскую чинную беседу. По ангельскому бледному лицу ухоженной красотки пронеслась волна удивления, сменившаяся обидой, смешанной с досадой и приправленной разочарованием, она мягко вытянула свою холодную руку из моей и отошла на шаг назад. - Конечно, кто я такая, чтобы вы что-то со мной обсуждали, Владимир Иванович. Верно, я вам никто. Я выросла с вами в одном доме, дядюшка хотел видеть в нас брата и сестру, но я давно поняла, что вы никогда не станете мне ни братом, ни даже другом. Я вам чужой человек, как и вы мне. Так что не утруждайте себя, провожать меня. Я прекрасно дойду сама, благо дорогу помню… Со скептической улыбкой на красивом заплаканном лице прохладным тоном выдала Анна и, резко развернувшись, быстро пошла прочь от меня по лесной дорожке. Ну вот, из-за этой проклятой мы абсолютно на ровном месте ссоримся с женщиной, которую я люблю, да что же это такое. Постояв пару минут на месте, глубоко дыша прохладным лесным воздухом, я немного успокоился, и вернув себе самообладание, быстрым шагом пошел по тропинке, чтобы догнать белокурую красавицу, мне не хотелось прощаться с ней на такой неприятной ноте. Уже минут через пять я догнал красивую куколку, она теперь не бежала, а неторопливо шла между деревьев, глядя перед собой, оказавшись с ней вровень, я взял ее за бледную холодную ручку и остановил. Женщина плавно развернулась ко мне лицом и вновь посмотрела на меня с удивлением, явно не ожидая продолжения нашего сегодняшнего общения, опять же мягко вытянула свою миниатюрную кисть из моих пальцев и заговорила с какими-то странными нотками в мелодичном голосе. - Что вам еще нужно, Владимир Иванович?.. Оставьте вы меня уже в покое… - негромко выдала Анна и в следующую секунду тихо истерически рассмеялась, явно на нервной почве, прикрывая свои печальные голубые глаза. Примерно через минуту-две отсмеявшись, холеная красотка распахнула свои небесные очи и устремила прямой пронзительный взгляд на мое лицо, смотря снизу вверх в силу своего небольшого роста, до моего плеча. - Я не хотел обижать вас, Анна, простите. И знаете что, кое в чем вы правы… - начал говорить я, но белокурая красавица меня перебила и с прежней скептической улыбкой продолжила сама. - В том, что я вам никто, чтобы вы что-то со мной обсуждали. Не утруждайте себя повторять, Владимир Иванович. Поверьте, у меня нет проблем с памятью, я без особого труда запоминаю текст своих героинь в спектаклях на сцене Императорских театров, - с нескрываемым скепсисом, сложив руки под полной грудью, нейтральным тоном произнесла женщина, не сводя внимательного взора своих грустных глаз с меня. - Нет, ты права в другом, Аня. Я никогда не был, я никогда не буду твоим братом. И другом я тебе тоже не стану, ибо я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Единственное место, где они могут «дружить» на мой взгляд, это постель, - на эмоциях слова вылетели из моего рта раньше, чем я успел их обдумать, и я тут же пожалел о сказанном, вот только повернуть время вспять и что-то изменить я уже, увы, не мог. - Я догадалась, - спокойно откликнулась Анна, обнимая себя белыми от холода руками за плечи и дрожа мелкой дрожью, она сильно замерзла, ей нужно в тепло, и как можно быстрее. Без слов я просто взял ухоженную женщину на руки, для меня легкую, как пушинка, и быстрым шагом пошел по лесной дорожке в направлении поместья Долгоруких, так выйдет скорее, чем пока она сама медленно добредет до усадьбы, окончательно околев и после заболев. - Что вы творите, Владимир Иванович?.. – расслабленно рассмеялась белокурая красавица в моих руках и положила голову мне на грудь, обнимая меня за шею своими холеными ручками. От нее исходил сладкий пудровый аромат дорогих французских духов, легкий и ненавязчивый, какой было так приятно вдыхать, такая сладкая манящая женщина, столь желанная для меня, так давно любимая и принадлежащая другому мужчине, Мише, моему лучшему другу. Это казалось смешным, вот только мне было не до смеха. У судьбы мерзкое чувство юмора. - Не хочу, чтобы вы заболели, Анна… - в тон холеной красотки откликнулся я, выходя из пролеска и уже видя впереди озеро около поместья Долгоруких и очертания самой белоснежной усадьбы, больше по дороге мы не говорили, но это было комфортное молчание, по крайней мере, для меня. И я вновь явственно ощутил, от женщины в моих руках исходит покой, которого мне всегда так не хватает в своей душе, словно по незримым нитям ее спокойствие каким-то удивительным образом передавалось мне, гнев внутри меня практически полностью утих. Почти дойдя до поворота к основной дороге к поместью, я поставил Анну на ноги, чтобы дальше она шла сама, если бы Михаил увидел свою любовницу у меня на руках, уверен, ему в любом случае это было бы неприятно. Однако миниатюрная куколка и с места не сдвинулась, она подняла голову к ночному небу, подставляя свое заплаканное ангельское лицо первым в этом году мелким робким снежинкам. - Снег пошел… - тихо выдохнула ухоженная красотка в темные небеса и на несколько долгих мгновений закрыла свои светлые глаза, и уже открыв их, продолжила, - небесные слезинки замерзли и превратились в льдинки. Они заледенели также, как и моя душа. После смерти дядюшки наступила зима… - с грустной улыбкой на красивом лице горько промолвила Анна, переводя взгляд с неба на большое озеро около усадьбы Долгоруких в метрах десяти от нас. - Каждый год после зимы, какой бы она ни была долгой и холодной, всегда наступает весна. Весна наступит и в вашей душе, Анна. Нужно просто ее дождаться, - негромко произнес я, беря в свою руку ледяную бледную ручку женщины и целуя ее тонкие пальчики, на что она мне едва уловимо улыбнулась уголками пухлых губ. После чего мы повернули на основную широкую дорогу к поместью, но не успели мы еще дойти до самого дома, как я увидел того, кого совершенно не ожидал здесь узреть, по двору, мощенному камнем, расхаживал в своем темно-зеленом плаще господин Забалуев. И стоило предводителю уездного дворянства заметить нас, как он с удивительной для его возраста прытью бросился в нашу сторону. - Анна, душенька, ну, наконец-то вы вернулись, вы ушли одна ночью. Я себе места не находил, беспокоился о вас, даже уснуть не уснуть, пока вы не вернетесь, - выдал напыщенную тираду Андрей Платонович, от которой я едва не рассмеялся в голос, заставив себя сдержаться, более чем уверенный, что он здесь шатался из-за бессонницы в силу возраста. Мне же предводитель уездного дворянства лишь молча кивнул в знак приветствия, и я сделал тоже самое. - Как видите, я вернулась, теперь можете спать спокойно, - прохладным ровным голосом откликнулась белокурая красавица, направляясь к дверям усадьбы, идя рядом со мной, господин Забалуев же бодренько засеменил с другой стороны, а я ощутил помимо обычной неприязни к нему просыпающуюся в душе ревность, уже одно его обращение, «Анна, душенька», меня раздражало. - Анна, вы плакали, господин барон обидел вас? – похоже, не собирался отставать со своим навязчивым вниманием от ухоженной красотки Андрей Платонович, даже любопытно, что он вообще делает в поместье Долгоруких. - Никто меня не обижал, можете не переживать, - также прохладно отозвалась миниатюрная куколка, уже практически подходя к широким двустворчатым дверям имения. Я же отчетливо ощущал, как ревность поднимается и нарастает во мне, может и глупо, ревновать к старику, но я ревновал любимую женщину абсолютно ко всем мужчинам, и вообще, ревность – чувство иррациональное, как впрочем, и сама любовь. Прежде чем войти внутрь дома, холеная красотка молча кивнула мне на прощание, слабо улыбнувшись уголками пухлых губ, господин Забалуев последовать за ней, а я, развернувшись, неспешной походкой пошел обратно. Эта прогулка получилась достаточно длительной, и я чувствовал, что немного замерз, но я о ней совершенно не жалел, зато во время этого променада я совершенно случайно встретился с Анной, чему был рад. Проходя мимо озера, водная гладь которого в ночи казалась абсолютно черной, я достал из кармана плаща небольшую металлическую фляжку с коньяком и сделал несколько глотков приятного на вкус крепкого алкоголя, разносящего по телу тепло. Мелкие снежинки с грустною тоской продолжали лениво сыпаться с темного неба, первый снег пошел в этом году в начале ноября, осень медленно, но верно неизбежно превращалась в зиму. Зима, я чувствовал ее ледяное дыхание и в своей душе, и хорошо знал, кто моя весна… *** POV Анна Оказавшись внутри имения Долгоруких, я отдала пальто подоспевшей служанке, а господин Забалуев, слишком ярко реагирующий на меня, все же недаром говорят, седина в бороду, бес в ребро, отправился к себе. Через пару минут я вошла в просторную гостиную и увидела сидящего на диване Михаила в расстегнутом мундире царской армии поверх белой рубашки с крайне встревоженным выражением лица с приятными чертами. Едва заметив меня, мужчина тут же поднялся на ноги и направился ко мне, следом заключая меня в свои такие родные теплые объятия, и я с удовольствием обняла его в ответ, греясь теплом князя, как на уровне тела, так и в плоскости души. - Господи, Анна, слава Богу, вы вернулись, я зашел к вам перед сном, но служанка сказала, что вы покинули поместье. Где вы были? Куда пошли, на ночь глядя? Почему мне ничего не сказали? – с ощутимым облегчением выдыхая и покрывая мое лицо нежными поцелуями, негромко заговорил Михаил, параллельно ласково гладя своими теплыми ладонями меня по спине, как же приятно. - Я была на кладбище, на могиле у дядюшки, - тихо откликнулась я, пряча свое лицо на груди мужчины, вдыхая легкий прохладный аромат его одеколона, который я могу узнать из тысячи других. - А вы не спали, ждали меня, Миша?.. – с ласковой улыбкой спросила я, но в следующий миг невольно поморщилась, чувствуя неприятное болезненное ощущение в области желудка. - Мне стоило догадаться, куда вы пошли. Я не спал, не мог уснуть, не зная, что с вами все в порядке. Что с вами, Анна? Что-то болит? Вы замерзли, вся дрожите. Сейчас я распоряжусь принести горячего чая. Выпьем чая, вы согреетесь, - обеспокоенно заговорил Михаил, и я вновь тепло улыбнулась ему, мужчина всегда так заботился обо мне, и это безумно приятно. - Желудок побаливает, видимо, от того, что долго ничего не ела. Только у меня совсем аппетита нет. Вот такая незадача… - тихо рассмеявшись, честно призналась я, глядя в зеленоватые глаза мужчины, в которых отражались множественные огоньки горящих свечей в тяжелых бронзовых подсвечниках, освещающих гостиную. - Так нельзя, Анна, не нужно над собой издеваться, надо есть. Когда вы в последний раз ели? – ласково гладя меня по волосам, негромко спросил Миша, а я попыталась вспомнить, когда же именно я действительно ела, и это получилось у меня отнюдь не с первой попытки. - Вчера утром, перед тем, как поехать на репетицию в Императорские театры, - все же вспомнив свой последний прием пищи, промолвила я, вырисовывая кончиками пальцев замысловатые узоры на темно-зеленом офицерском мундире Михаила с красным воротничком и золотистыми пуговицами, на его груди, обожаю так делать. - Нужно чего-нибудь поесть, Анна. Чего бы вы хотели? Съешьте что-нибудь ради меня. Я прошу вас… - выпуская меня из своих бережных объятий и усаживая на мягкое кресло около журнального столика, тепло и ласково заговорил мужчина, присаживаясь на корточки около меня и беря мои миниатюрные ручки в свои большие теплые ладони, и я просто не могла ему отказать. Михаил никогда ни в одной ситуации не повышал на меня голоса, не был со мной груб, и я безмерно ценила его душевное отношение ко мне. - Ну, не знаю даже. Я бы съела какой-нибудь молочный десерт и что-нибудь из фруктов, кроме цитрусов, вы же знаете, я их не люблю. А вы составите мне компанию за ужином, Миша?.. - соглашаясь на просьбу мужчины, с улыбкой отозвалась я, и он, удовлетворенный моим ответом, нежно поцеловал мои холодные пальцы своими теплыми губами, приятно. - Конечно же, составлю. В этом мире есть лишь три человека, которым я не могу отказать, и вы одна из них. И, разумеется, я знаю о вашей нелюбви к цитрусам. Я все знаю о вас, Анна, также как и вы обо мне… - Михаил мягко рассмеялся своим приятным на слух смехом, поднялся на ноги, взял в руки колокольчик для вызова прислуги и несколько раз качнул им, извлекая достаточно громкий, но при этом мелодичный звук. И буквально через минуту в помещение вошла Татьяна, крепостная Долгоруких, моя ровесница, обладательница простого, но миловидного лица, и длинной светлой косы. - Принеси фруктовую нарезку без цитрусов, молочный десерт и некрепкий черный чай с мятой. Чай должен быть горячим, и поторопись, - велел женщине князь Репнин, и та со словами, «Как прикажете, барин», быстро удалилась выполнять поручение, а я невольно улыбнулась, Миша знает, какой чай я люблю, и параллельно я кое-что вспомнила, как раз касающееся Татьяны. - А Таня замужем? – негромко спросила я, остановив взгляд на крупном роскошном перстне с голубым топазом в форме капли с обрамляющими его бриллиантами на безымянном пальце своей правой руки, в свете свечей чистейший драгоценный камень переливался бесчисленными гранями, преломляя падающий на него свет. - Не замужем, а почему вы спросили, Анна? – присаживаясь на соседний с креслом диванчик, вопросом на вопрос спокойно ответил Михаил. Он бывал в поместье Долгоруких, в доме своей тещи, куда чаще меня, точнее говоря, я здесь вообще не бывала, и впервые оказалась тут за последние годы, и потому о крепостных в усадьбе мужчина тоже мог быть в курсе. - Сын Тани, это ведь ребенок Андрея Петровича? Мальчик просто его копия, - пояснила я свой вопрос, я могу спросить у Миши все что угодно, будучи абсолютно уверенной, что он в любом случае отреагирует нормально и адекватно, без криков, воплей и истерик. Эта мысль закралась ко мне сегодня вечером, когда я увидела Татьяну рядом с трехлетним сыном, и я решила проверить свое предположение. - Верно, сын Тани от Андрея, - получила я ответ на свой вопрос расслабленным тоном Михаила, и в следующую секунду в гостиную вошла Татьяна с подносом в руках, содержимое которого она аккуратно перенесла на журнальный столик между креслом, на каком сидела я, и диванчиком, где расположился князь Репнин, после чего молча покинула комнату. - А Наталья знает? – беря в руки кружку с ароматным чаем, с поверхности которого поднимался горячий пар, вновь тихо спросила я и отпила пару глотков обжигающей жидкости, наслаждаясь ее травянистым вкусом и не менее приятным запахом мяты. Андрей Петрович – муж родной сестры Миши, отец их трехлетней дочери, любопытно Наталья Александровна в курсе этой маленькой шалости своего супруга. - Не знает, и я не собираюсь об этом говорить сестре, зачем ей знать, она будет лишь расстраиваться и огорчаться. К тому же Таня – это так, несерьезно, Андрей любит Наташу, у них в семье все хорошо. Они живут в Петербурге, а здесь, в поместье, Наталья теперь просто не бывает. Зачастую незнание делает человека куда счастливее, чем знание. Не так ли, Анна?.. – с ласковой улыбкой глядя на меня, дал ответ на мой вопрос Михаил и взял с блюда с фруктовой нарезкой дольку яблока, отправляя ее себе в рот. - Вы совершенно правы, Миша, некоторые вещи лучше не знать… - тепло улыбаясь мужчине в ответ, откликнулась я, маленькой ложечкой пробуя молочный десерт из хрустального блюда на тонкой ножке, он оказался с добавлением клубники, прохладным, свежим и действительно вкусным. Рядом с Михаилом у меня даже появилось некое подобие аппетита, мы ужинали в просторной гостиной и разговаривали обо всем подряд, совершенно не торопясь отправляться спать, не смотря на глухую ночь за окном. В камине на потрескивающих поленьях весело приплясывал огонь, мои слезы высохли, и я немного успокоилась, тело согрелось от горячего чая, а душа от присутствия Миши рядом со мной. Какое же это счастье, когда в твоей жизни есть настолько близкий и родной тебе человек, который понимает тебя, принимает такой, какая ты есть, со всеми твоими недостатками, не судит тебя и не учит жизни. Я благодарна Богу за этого мужчину в своей жизни, за встречу с ним, что именно его коляска однажды чуть не сбила меня в Петербурге, когда я попыталась поднять с мостовой розу, оброненную цветочницей. А печалило меня кроме смерти дядюшки лишь одно обстоятельство, что за все пять лет регулярной сексуальной жизни по два-три раза в неделю я никак не могу забеременеть от Него, а беременность была бы так кстати, общий ребенок связал бы нас сильнее, невидимые ниточки нашей связи стали бы прочнее. Я точно знаю, Он будет рад моей беременности, но у меня не получается, и проблема явно во мне, поскольку у Него уже двое детей от жены. Но, видимо, Господь не дает все и сразу, видать, не всегда возможно человеку воплотить в этой жизни все свои желания и стремления. *** POV Владимир Резко проснувшись и открыв глаза, я невольно поморщился от несильной, но неприятной ноющей головной боли из-за выпитого вчера алкоголя, ладонью я провел по лицу, отгоняя от себя обрывки неприятного сновидения, мне вновь снился Кавказ, война, кровь и смерть, видимо, такие вещи не проходят бесследно. Свечи в тяжелых бронзовых подсвечниках давно сгорели, а тяжелые бархатные шторы на окнах не пускали в мою спальню дневной свет, отчего в комнате царил полумрак. На мгновение я прикрыл веки, а в следующий миг услышал негромкий стук в дверь. - Войди, - откликнулся я, и через пару секунд из-за открытой двери появилась улыбающаяся Полина в цветастом платье с преобладанием зеленого с довольно приличным круглым вырезом на полной груди, демонстрирующим ложбинку. - Чего-нибудь желаете, барин?.. – с ласковой улыбкой на приятном лице мягко спросила женщина, стоя на пороге, правой рукой переложив свою длинную русую косу со спины себе на плечо. - Пусть накроют завтрак в малой столовой, - спокойно ответил я, садясь на постели и вновь невольно поморщившись от нового приступа противной мигрени, моей сегодняшней незваной гостьи. - Так уже время обеда, барин… - тепло проговорила Полина, по-прежнему с улыбкой глядя на меня и сверху вниз медленно проводя пальцами по своим волосам, заплетенным в широкую косу. - Тогда пусть накроют обед, - невольно усмехнувшись, негромко изрек я, а женщина, плавно развернувшись на месте, удалилась выполнять мое поручение. Неудивительно, что уже полдень, учитывая, что уснуть я смог лишь под утро. Встав с кровати, умывшись и полностью одевшись, я вышел из спальни и спустился в столовую, где уже был накрыт стол разными блюдами, первыми, вторыми, фруктами и даже десертами, Варвара расстаралась. На светлой шелковой скатерти из напитков в хрустальных графинах стояла как обычная вода, так и белое и красное столовые вина, а в центре стола расположилась ваза со свежесрезанными желтыми розами из оранжереи, дабы радовать мой взор. Взяв со стола красиво сложенную атласную салфетку и расстелив ее на своих коленях, я оторвал от грозди зеленого винограда одну виноградину и отправил ее себе в рот, дабы фруктовой сладостью перебить несильную горечь во рту, также отголосок выпитого вчера спиртного, и в этот момент в столовой появилась Полина. - Пригласи на обед Сергея Степановича, - велел я, следом за виноградиной беря с блюда с фруктовой нарезкой дольку спелой сочной груши, только сейчас вспомнив, что в доме помимо меня находится еще и князь Оболенский, родной дядя Михаила. - Сергей Степанович уехал еще утром, барин… - с ласковой улыбкой отозвалась женщина, подошла к стулу, придвинутому к столу с правой стороны от меня, так как я сидел в его главе, как новый хозяин поместья, когда-то это место занимал отец, и положила руку на его спинку. Уж, не собралась ли ты, голубушка, обедать со мной, это после того, как прошлой ночью между нами был секс, в твою голову пришла эта нелепая мысль, ну, насмешила. - Позвольте остаться с вами, барин… - мягко проговорила Полина в следующую секунду, подтверждая мое предположение, и я невольно рассмеялся в голос, ну, и повеселила же ты меня. - Ты можешь идти, понадобишься, позову, - уже более твердо произнес я, и женщина все с той же улыбкой со словами, «Приятного аппетита, барин…», покинула столовую, оставляя меня наедине с собственными мыслями в компании неприятной мигрени. Среди прочих блюд на столе был и рыбный пирог, который любила Анна, даже странно, что я это помню, хотя если быть честным, я помню все, что связано с белокурой красавицей. - Анна… - одними губами безмолвно изрек я любимое имя, чувствуя во рту сладко-горький вкус, рожденный выпитым вчера алкоголем и сегодняшними фруктами, и осознавая, что скучаю по миниатюрной куколке. *** POV Анна Закрытая коляска мирно покачивалась на грунтовой дороге и увозила нас с Михаилом все дальше от Двугорского, с каждой милей приближая к Петербургу. Я устремила свой взор за окно, на голые деревья, растерявшие осенью свое богатое убранство, промелькивающие по обеим сторонам и остающиеся позади, и низкое темное небо с проседью, все сплошь в тяжелых свинцовых тучах, грозящих пролиться на землю не то дождем, не то снегом, не то тем и другим одновременно. И это хмурое небо напомнило мне серые глаза Владимира. Каким бы это ни казалось удивительным, но в церкви перед отпеванием дядюшки мужчина извинился передо мной, попросил у меня прощения за дурное обращение в прошлом, но что было для меня еще более поразительным так это то, что я смогла простить барона Корфа. Словно его слова раскаяния своим теплом растопили многолетнюю ледяную обиду в моей душе, и она исчезла, у меня не осталось негатива к Владимиру, теперь я могла смотреть на него другим взглядом, объективным, не через призму обиды. Всю свою жизнь в поместье я знала, что Иван Иванович любит своего сына, и это обстоятельство никогда не беспокоило меня, не приносило мне эмоционального дискомфорта и тем более душевных страданий. А вот Владимира, оказывается, задевала любовь дядюшки ко мне, он ревновал внимание своего отца ко мне и, злясь на него, обижал меня, пытаясь таким образом отомстить ему. Все оказалось так просто и банально, причиной ненависти мужчины ко мне являлась обида на отца, да уж. В моих воспоминаниях Владимир оставался эмоционально холодным и равнодушным человеком с ледяным сердцем, не способным на сильные и яркие эмоции, но сейчас я понимала, что это совсем не так, у него отнюдь не прохладный темперамент, а наоборот огненный. Барон – мужчина с горячей кровью, и, исходя из этого, более чем уверена, ревнивый, но это мне проверить не удалось, просто он более закрытый, в какой-то степени замкнутый, свои эмоции Владимир предпочитает держать в себе, пряча их за маской нейтральности, они живут лишь в его серых глазах, видимо, считая проявление своих чувств перед окружающими людьми слабостью. И вообще за всю свою жизнь в имении дядюшки я никогда не видела во Владимире мужчину, я всегда воспринимала его лишь как жестокого молодого барина, и не более того, ненавидящего меня и угрожающего мне поркой на конюшне, которого я самым натуральным образом боялась. При присутствии в комнате барона Корфа мне всегда хотелось слиться со стеной и стать, как можно более, незаметной, дабы не получить от него очередную порцию моральных издевательств в свою сторону. Раньше я даже внимания не придавала тому, насколько Владимир визуально привлекательный мужчина, высокий, статный, с красивым лицом с правильными чертами и гладкими темными волосами, кажущимися такими мягкими на вид, обладающий мужской аристократической красотой, яркой театральной внешностью и приятным женскому слуху низким голосом, ассоциирующимся лично у меня с мягким черным бархатом. Барон очень хорош именно на уровне физики, глупо отрицать его сексуальную привлекательность, такие мужчины нравятся женщинам, которых у него, более чем уверена, было очень много и будет еще больше. Перед такими мужчинами женщинам хочется раздвигать ноги, может, звучит и пошло, зато правдиво, а я привыкла называть вещи своими именами, Императорские театры очень сильно повлияли на мой характер и восприятие мира, они оставили на мне свой неизгладимый отпечаток, который никогда не сотрется. И дело здесь не только во внешней привлекательности Владимира, а в том, что у него внутри полыхает пламя, и этот огненный темперамент, эта мощная энергия и мужская харизма будут всегда притягивать к нему женщин, как магнитом. Не сомневаюсь, что он окажется и страстным любовником в постели, учитывая тот огонь, ту энергию, что есть в нем. Для меня даже несколько странно, как Владимир и Михаил, будучи не просто разными, а скорее диаметрально противоположными людьми, смогли когда-то сблизиться и стать лучшими друзьями. Михаил – очень теплый в эмоциональном плане, открытый, общительный, коммуникабельный человек, который при желании может найти общий язык практически с любым, князь Репнин сделает великолепную карьеру во дворце, он замечательный заботливый муж и прекрасный отец. Миша – самый настоящий благородный принц из сказки, о котором мечтают все барышни без исключения, и я мечтала, только у всех сказок один финал, принцы всегда женятся на принцессах, и это правильно, так и должно быть. Вот и мой принц женился на княжне Елизавете Петровне Долгорукой, ныне княгине Репниной, но это не помешало остаться нам с Михаилом близкими и родными людьми, безмерно дорогими друг для друга. Владимир же отнюдь не принц из девичьих грез, он – скорее герой пошлого французского романа, с утра встающий из постели одной красавицы, чтобы вечером оказаться в спальне уже другой. А если серьезно, то барон Корф – достаточно закрытый мужчина, даже несколько замкнутый внутри при кажущейся внешней общительности. Он – горячий мужчина, предпочитающий носить холодную маску на красивом лице, за которой прячет свои истинные чувства, и сходиться с людьми ему, наверняка, сложнее, если, конечно, это «люди» не женского пола. Если бы не та дуэль с Александром Николаевичем, думаю, Владимир мог бы сделать неплохую карьеру на военном поприще, но не во дворце. Для карьеры в резиденции Государя Императора надо иметь несколько иной характер, в какие-то моменты нужно быть и слепым, и глухим, в какие-то промолчать, в иные ложь представить непреложной истиной, а порой забыть о своей гордости и извиниться даже без вины, если того требует ситуация, вот тогда можно легко и быстро подняться по карьерной лестнице. И я отнюдь не ясновидящая, нет, я просто теперь хорошо разбираюсь в мужчинах, отлично чувствую их на эмоциональном уровне и знаю, как с каждым из них общаться, а особенно хорошо я знаю именно этот типаж мужчин, ревнивых собственников с огненным темпераментом и горячей кровью, у меня можно сказать, много лет практики в этом вопросе, ибо у Него точно такой же психотип. Мне нравится такой типаж мужчин, горячих, ревнивых, с огненным темпераментом, я хочу гореть рядом с мужчиной, а не мерзнуть, их любовь – это всепоглощающее пламя, которое никогда не даст тебе замерзнуть. Но в тоже время любовь таких мужчин и опасна, стоит хоть раз перейти запретную черту, и эта любовь вмиг обратится в ненависть, какая сожжет женщину дотла, от нее даже пепла не останется, и я хорошо знаю, где находится эта невидимая грань. Я совру, если скажу, что не воспринимаю мужчину, как источник получения желаемого, материальных благ в этом мире, точно также как мы, женщины, для мужчин источник удовольствия, как физического, в постели, так и эмоционального. Это мы, женщины раскрашиваем мир мужчин цветами и красками, своими эмоциями, это рядом с нами мужчины чувствуют себя по-настоящему живыми, так что это вполне равноценный обмен, и вообще отношения мужчины и женщины – это взаимовыгодный обмен, где каждая сторона остается довольна. Мы мужчинам свою красоту, ласку, тело, эмоции, а они нам дорогие подарки, внимание и любовь. Лучшие друзья женщин отнюдь не бриллианты, а мужчины, которые дарят нам эти самые бриллианты. Самое действенное оружие в руках женщины, с помощью которого она может управлять мужчиной, это его эмоции к ней, недаром кто-то из великих сказал, «На троне сидит мужчина, а управляет женщина». И это оружие при желании женщины может стать даже смертоносным и убить самого мужчину, и я сейчас говорю вовсе не о физической смерти, а о моральной, и она может быть в разы болезненнее. Все мы, женщины, хотим управлять нашими мужчинами и получать от них желаемое, а те, кто скажет, что даже никогда не помышлял ни о чем подобном, либо соврут даже самим себе, не принимая темную сторону своей души, где обитает не невинная девочка в белоснежных одеяниях, а огненная разрушительница Кали, в кроваво-красных одеждах танцующая на пепле разбитых сердец, глупо не принимать в себе эту ипостась, ибо в каждом человек есть как свет, так и тьма, либо они просто этого не умеют, не освоили навыка управления мужчинами. У меня этот навык развит превосходно, мужчиной нужно управлять так, по-женски мягко, хитро и незаметно, чтобы он думал, что это он управляет тобой, вот тогда мужчина с огромным удовольствием будет исполнять твои желания и чувствовать себя рядом с женщиной абсолютно счастливым, и в итоге всем хорошо, ну разве не прелесть. Когда мы с Владимиром стояли в церкви около гроба Ивана Ивановича, и я ласково провела костяшками пальцев по его красивому лицу, а он прикрыл свои серые глаза, словно наслаждаясь моим прикосновением, то когда мужчина их открыл и поцеловал мою кисть, взяв ее в свою горячую ладонь, я заметила в его взгляде некую симпатию ко мне, как к женщине. И я лишь убедилась в своей догадке в тот момент, когда барон Корф стал по неведомой мне причине прогонять из храма Сычиху во время отпевания дядюшки, а после решил уйти сам. Михаил пытался остановить Владимира, обращаясь доводами к его разуму, не получилось, я следом попробовала сделать тоже самое, ничего не вышло. И тогда я обратилась к нему как женщина к мужчине, воззвав к его мужскому естеству, и это сработало, при внешней нейтральности барона в его глазах цвета сгоревшего пепла полыхал жгучий гнев, горел огонь, бурлила энергия. И в эту минуту я поняла и свое неверное видение его прохладного темперамента, и в момент наших объятий я явственно увидела во взгляде Владимира и желание ко мне, как к женщине, и те эмоции, которые я в нем вызываю. Пальцы горячих рук мужчины слегка подрагивали, скользя по моей спине и талии, выдавая высокий уровень его эмоционального напряжения, накал его эмоций, и я четко осознала, не мог темперамент Владимира так кардинально измениться за прошедшие пять лет, от холодного до горячего, это я просто неверно воспринимала его в прошлом. А довершило начатое наше общение ночью на кладбище, когда барон Корф бережно обнимал меня, ласково целовал мне ручки, нес меня на руках, переживая, что я замерзла, взгляд серых глаз мужчины и эти его слова, о каких он сам пожалел, как только их произнес, но слово не воробей, вылетит, не поймаешь. «Нет, ты права в другом, Аня. Я никогда не был, я никогда не буду твоим братом. И другом я тебе тоже не стану, ибо я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Единственное место, где они могут «дружить» на мой взгляд, это постель». А я, оказывается, вдруг понравилась вам, Владимир, я бы просто рассмеялась в лицо тому, кто бы мне об это сказал, к примеру, неделю назад, а вон оно как бывает то, воистину пути Господни неисповедимы, вы сами вложили мне в руки оружие, с помощью какого я теперь смогу воздействовать на вас. Но я не настолько жестокая и не собираюсь вам мстить, но и простить за то, что вы скрыли от меня смерть Ивана Ивановича, чтобы не дать мне попрощаться с дядюшкой, уверяя в несуществующем письме, я вас никогда не смогу. Никогда… Сама же я не живу эмоциями, безусловно, я – живой человек, и я их чувствую, но все решения в своей жизни я принимаю, руководствуясь лишь трезвым разумом, мимолетные эмоции подведут и заставят совершить ошибку, сегодня они есть, завтра их уже нет, разум же подскажет единственно верное, самое выгодное решение в сложившейся ситуации. Все, что я имею в этой жизни, роскошный белоснежный особняк в центре Петербурга, дорогие наряды, от которых ломится моя гардеробная, шикарные драгоценности, и самое главное, лучшие роли на сцене Императорских театров, я получила именно благодаря разумному подходу к жизни. Вероятно, для кого-то я меркантильная тварь, но мне все равно на мнение обо мне других людей, во-первых, мне с ними детей не крестить, а во-вторых, кто кому дал право судить кого-либо, а судьи кто. Да, у меня нет сердца, я похоронила его в самой глубокой могиле под сводами Императорских театров, в моей жизни есть лишь одна любовь, любовь к сцене, сердце же – непозволительная роскошь для актрисы. Он воплотил в жизнь все мечты актрисы Императорских театров, и даже больше, и я безмерно Ему благодарна, я принадлежу лишь Ему одному и никогда с Ним не расстанусь, у меня не может быть отношений ни с одним другим мужчиной, это просто невозможно. Это моя цена, которую я выплатила за успех на сцене и красивую жизнь, и я не жалуюсь, меня все устраивает. С каждой милей, оставшейся позади, я все больше приближалась к Петербургу, где меня ждет моя обычная жизнь, Императорские театры, Он, и Его ласковое «Annette». - Анна, о чем задумались? – вернул меня в реальность благожелательный голос Михаила, и я почувствовала, как он взял мою миниатюрную кисть в свои большие теплые ладони, приятно, отвернувшись от окна, я повернулась к мужчине и ласково улыбнулась, глядя в его зеленоватые глаза. - О жизни, Миша… О том, что порой происходят события, которые тебя удивляют… - тепло промолвила я, придвинулась ближе к князю и положила свою голову ему на плечо, наслаждаясь теплом его тела и души. - Жизнь не идет по правилам, а любовь всегда слепа. Рядом с вами я готов быть даже слепым, Анна… - ласково произнес Михаил, поднес мою миниатюрную ручку к своему лицу и запечатлел на моих тонких пальчиках долгий нежный поцелуй, как же приятно. - А я хочу, чтобы вы всегда смотрели на меня, всегда были рядом. Я благодарна Богу за встречу с вами, Миша… - тихо выдохнула я, будучи предельно искренней, я счастливая уже потому, что в моей жизни есть князь Репнин, с ним связаны очень светлые эмоции в моей душе. - И я благодарен Богу за вас. Роза из корзины цветочницы упала на тротуар, а следом за ней прямо перед моей коляской упала девушка прекраснее этой розы. В тот день Господь подарил мне вас, с того самого дня наши жизни связаны. Без вас нет меня, Анна… - тепло вымолвил мужчина, переплетая пальцы своей левой руки с пальчиками моей правой на своих коленях. - А без вас нет меня, Миша… - с нежностью отозвалась я, с удовольствием вдыхая легкий прохладный аромат одеколона Михаила, чувствуя невероятную близость с ним именно на уровне души, очень сложно описать словами удивительное ощущение, когда ваши души соприкасаются, образуется неразрывная связь, которую никто и ничто в этом мире не сможет разрушить. Дальше мы ехали в уютном молчании, но порой нам с Мишей даже слова не нужны, чтобы общаться, мы можем говорить и молча, без слов, соприкасаясь душами…