Аттракцион иллюзий

POV Анна Еще несколько долгих мгновений Владимир задумчиво смотрел на мои губы жарким взором своих серых глаз цвета грозового неба, держа меня в своих крепких объятиях и продолжая гладить по спине горячими ладонями, что было крайне приятно на уровне тела. Однако в следующий миг в его взгляде что-то неуловимо изменилось, и мужчина стал медленно наклоняться к моему лицу. Горячие сухие губы барона мягко коснулись моих, и я прикрыла глаза, чтобы лучше слышать ощущения собственного тела, из нежного и невинного поцелуй быстро превращался в глубокий и откровенный, гладкий язык Владимира игриво прошелся по моей нижней губе, и я послушно приоткрыла рот, впуская его вовнутрь. Своим языком мужчина умело оглаживал мой ротик и играл с язычком, дразня и даря наслаждение, положив одну руку на заднюю сторону моей шеи, словно для того, чтобы не дать мне отстраниться. Но я и не собиралась этого делать, наоборот я прижималась к нему сильнее, с жаром отвечая на поцелуй и запуская свои тонкие пальцы в темные волосы барона на затылке, с удовольствием перебирая их, мягкие и шелковистые, безумно приятные на ощупь, как я и думала. По телу прошлась горячая волна, и я невольно тихонько простонала Владимиру прямо в рот, и этот мой стон утонул в долгом сладком поцелуе, сгорел в пламени страсти. Когда воздух в легких закончился, мужчина нехотя отстранился от меня на пару сантиметров, давая мне и себе возможность вдохнуть, чем я и не преминула тут же воспользоваться, дыхание самого барона, обжигающее мои губы, было чуть учащенным, как и мое собственное, а зрачки его пепельных глаз слегка расширились. На уровне тела я чувствовала легкое возбуждение, низ живота заполнился приятной и хорошо знакомой мне сладостью желания, к поцелую Владимира я не осталась равнодушна, тело отреагировало почти молниеносно и весьма ярко, мне понравилось, даже очень. Не выпуская меня из своих сильных объятий, мужчина прижался своим лбом к моему и потерся носом о мой миниатюрный носик, что вызвало во мне невольную улыбку. И я кончиками пальцев ласково погладила его по щеке, сама удивленная этим внезапным порывом нежности в себе. Барон вновь прикрыл свои серые глаза, открыто наслаждаясь моим прикосновением, а когда он открыл их через пару-тройку секунд, его взгляд разительно изменился, стал тяжелым и мрачным. По красивому лицу Владимира пробежала темная тень, и он в следующий миг уже разжал руки, выпустил меня из своих объятий и даже отошел на пару шагов назад. Ладонью мужчина провел по лицу, будто стирая остатки наваждения, и в следующий миг негромко рассмеялся, прикрывая глаза, только отнюдь не весело, а наоборот грустно и горько, даже несколько болезненно. По реакции барона я понимала, что он пожалел об этом поцелуе, о своей слабости. На уровне тела поцелуй ему, несомненно, понравился, о чем явно свидетельствовало учащенное дыхание Владимира, расширившиеся зрачки, с какой силой он прижимал меня к себе, не желая отпускать, но при этом о самом факте поцелуя мужчина почему-то сожалел. Не могу сказать, что мне было обидно, скорее мне была непонятна причина такой несколько странной реакции барона на наш поцелуй, обычно мужчины о поцелуях со мной не жалеют, но душа Владимира для меня потемки, тьма-тьмущая, мне ее понять, видимо, не дано. - Жалеете, что поцеловали меня, Владимир Иванович? – совершенно спокойно прямо спросила я, складывая руки под полной грудью, когда мужчина, наконец, перестал смеяться и соизволил открыть глаза, и все также мрачно взглянуть на меня. Однако ответа на свой вопрос я так и не получила ни через несколько секунд, ни через полминуты, ни даже через минуту с хвостом, и тогда я поняла, что я его так и не дождусь. Барон, горько ухмыляясь уголком губ, лишь молча невесело смотрел на меня и одновременно словно сквозь меня, будто бы в глубь самого себя, а значит, на данный момент разговор завершен, и мне лучше уйти из гостиной. Что я и сделала, плавно развернулась и пошла в сторону закрытой двустворчатой двери из дорогой древесины, моя рука уже легла на медную дверную ручку и нажала на нее, как до меня донеслись тихие не слишком радостные, а скорее даже бесцветные слова мужчины. - Я ни о чем не жалею, Анна… Не оборачиваясь, я кивнула головой, покинула комнату и пошла по коридорам поместья, сворачивая в нужных мне направлениях, в сторону кухни, обрадую Варвару, что останусь в имении на несколько дней, женщина, несомненно, будет счастлива этой новости, она ведь любит меня, как родную, собственно, как и я ее. А что касается барона Корфа, ну, что сказать… За поцелуй вам десять из десяти, конечно, Владимир Иванович, мне даже очень понравилось целоваться с вами, мое тело откликнулось на вашу ласку моментально, недаром меня так тянет к вам физически. Среди тех мужчин, которые целовали меня в губы, вы оказались единственным, чьи поцелуи нашли яркий отклик в моем теле, но вся ирония судьбы, а быть может, даже злая ее насмешка, заключалась в том, что именно с вами у меня не может быть отношений, не должно быть. Играть, кокетничать, флиртовать, соблазнять, помахивать хвостом, обниматься, даже целоваться, развлекаясь таким образом, это одно, а вот именно отношения, секс, это совсем другое. И они между нами невозможны по определению. Если вы готовы переступить эту черту в силу своей внутренней свободы, то я не готова, нет, даже для актрисы Императорских театров есть вещи все же недопустимые. Свернув на последнем повороте на пути к кухне, я беззвучно усмехнулась, до меня вдруг внезапно дошла причина такой странной реакции барона на наш поцелуй, ну, как же я раньше только не догадалась, это был самый обычный перепад настроения. Я полгода прожила с мужчиной, страдающим перепадами настроения, Константином, настроение у него могло меняться десять раз на день, при том абсолютно на ровном месте, это не хорошо и не плохо, эмоциональные скачки были особенностью его личности, нюансом его психики. Даже сам человек, имеющий склонность к эмоциональным перепадам, не может ничего с этим поделать, эти скачки не подвластны разуму, они из области бессознательного. Константин прекрасно умел «держать лицо» в обществе, надевая на свое красивое лицо с тонкими аристократическими чертами маску вежливой нейтральности, и чужие люди даже не замечали резких перепадов его настроения. Но я все видела и моментально отслеживала эмоциональные скачки по изменению взгляда темно-карих глаз мужчины, по едва изменившемуся тону его низкого бархатистого голоса. А вот когда мы оставались наедине, Константин не считал нужным скрывать свою истинную реакцию, свое подлинное эмоциональное состояние, потому что полностью доверял мне, как и я ему, и такое проявление, как я наблюдала сегодня у Владимира, я тоже видела неоднократно, просто оно касалось не поцелуев, только и всего. В моменты, когда у человека происходит резкое падение вниз на уровне эмоций, самое лучшее, что можно сделать, это завершить общение с ним в моменте и отойти, притом в самом прямом смысле этих слов, ногами, что я сейчас и сделала. Потому что когда мужчина пребывает в таком мрачном эмоциональном состоянии, с ним очень легко поссориться на пустом месте. А я ругаться в отношениях не люблю, после каждой ссоры в душе всегда остается какой-то пусть и едва уловимый, но осадок, как говорится, «Ложки нашлись, осадок остался», поэтому если ругани можно избежать, я предпочитаю сделать именно это. В прошлом я не припомню, страдал ли Владимир перепадами настроения или нет, я никогда не интересовалась эмоциональным состоянием молодого барина, стараясь держаться от него подальше, насколько это было возможно, сын Ивана Ивановича всегда был для меня чужим и совершенно далеким человеком. Но, очевидно, что склонность к скачкам эмоций у мужчины была всегда, поскольку это особенность личности, нюанс психики, не претерпевающий изменений со временем. И что же это получается?.. Проявление истинной эмоциональной реакции барона на происходящее, это показатель его некоего доверия ко мне?.. Или же он просто не смог сдержать свой внутренний эмоциональный порыв?.. Интересно, даже очень… - Не помешаю?.. – остановившись на пороге и плечом опершись на дверной косяк, приветливо улыбнувшись, дружелюбно поинтересовалась я у Варвары, как всегда хлопочущей на кухне и в данный момент стоящей ко мне спиной. - Ну, разве ты можешь помешать, Аня?.. Недаром покойный Иван Иванович, да, пребудет его душа в раю, говорил, что ты подобно солнышку освещаешь своим присутствием дом. Ты передумала и решила остаться на эти несколько дней в поместье? – с искренней теплотой и доброжелательностью откликнулась Варвара, разворачиваясь ко мне лицом и сердечно улыбаясь мне. - Верно, передумала, - также благожелательно ответила я, прошла на кухню и села на простую деревянную лавку за длинный стол, - будешь эти несколько дней меня откармливать, Варя… - уже с добродушным смехом добавила я, рядом с неизменной кухаркой Корфов у меня даже на душе становилось чуточку светлее. - Я бы рада, Аня, если бы ты еще ела… - с шутливой укоризной промолвила дородная женщина, положила на стол большую прямоугольную деревянную доску, поверх нее приличный кочан капусты и рядом широкий нож для ее шинковки, - а почему ты передумала? Почему решила остаться?.. – напрямую спросила у меня Варвара, садясь на другую лавку с противоположной стороны стола и ловко разрезая острым ножом вилок на две части. - Твой барин пригласил меня в гости, и я согласилась, - с легкой расслабленной улыбкой произнесла я и положила руки на стол, опираясь на локти, - А что ты собираешься готовить из капусты, борщ, щи или, быть может, пирог? – совершенно искренне поинтересовалась я, беря длинную тонкую полоску свежей капусты, из уже шинкованной Варей соломки и отправляя ее себе в рот. Не то что бы я была такой уж любительницей капусты, но сейчас вдруг захотелось. - Знаю, что ты любишь борщ, Аня, но барин не слишком его жалует, предпочитая кислые щи из квашеной капусты. А свежую потушу и отправлю в пирог в качестве начинки, - ловко и быстро продолжая шинковать капусту, проговорила кухарка с добродушной улыбкой на простом округлом лице, а я невольно внутренне усмехнулась своим собственным мыслям. Сухое вино, лимон, щи из квашеной капусты, это все кислый вкус, Владимир предпочитает в еде именно его, в душе мужчины однозначно живет чувство вины, поэтому его так тянет к кислому. Помимо того барону, как я успела заметить, нравится и горький вкус, черный кофе без сахара, насыщенный черный чай, крепкий горький алкоголь, на похоронах и поминках отца на девять дней он пил водку, а в библиотеке стоит графин с коньяком, судя по цвету напитка. Горький вкус же символизирует гнев, и этот гнев действительно живет в душе мужчины и периодически вспыхивает в его глазах цвета хмурого осеннего неба с проседью. Я же предпочитаю сладкий вкус пищи и напитков, сладкое вино, сладкие фрукты, мои любимые персики, всяческие разнообразные сладкие десерты, мороженое, люблю тот же красный борщ с большим количеством сладкой свеклы, пропущенной через терку. Вкусовые предпочтения в еде у нас с вами разные, Владимир Иванович, видимо, как и спектр испытываемых эмоций. - Варя, оставь немного свежей капусты на салат, хочу салатика с капустой, морковью и луком, заправленного растительным маслицем, - попросила я, беря еще одну тонкую полоску капусты из шинковки и с удовольствием съедая ее, пока сама Варвара, встав из-за стола и взяв большую металлическую чашку, пересыпала уже шинкованную капусту туда. - Конечно, Аннушка… - дружелюбно изрекла женщина в цветном платке на плечах и взялась за шинковку второй половины вилка. И в это же мгновение в кухню с круглым подносом в руках вошла не слишком довольная Полина как всегда в цветастом платье с преобладанием сиреневого с приличным круглым вырезом на полной груди, открывающим взору ложбинку. На подносе в руках барской любовницы стояли два кувшина с вином, белым и красным, блюдо с фруктами и два хрустальных бокала на высоких тонких ножках, один пустой, Владимира, а во втором плескалась рубиновая жидкость, наполовину заполнявшая фужер, мой. Очевидно, хозяин велел унести все это из гостиной, поскольку распитие вина в одиночестве, похоже, не планировал. - Анна, барин принадлежит мне, поэтому убери от Владимира Ивановича свои руки и даже не смей их протягивать, а то пожалеешь. И вообще, что ты здесь забыла?.. Вали в свой Петербург, в театр… - переставив содержимое подноса в своих руках на стол, с нескрываемым недовольством и раздражением в голосе выдала молодая женщина, еще и пригрозив мне, пожалею я, видите ли, ну, прямо насмешила. - Полина, во-первых, твой барин мне не нужен, так что можешь выдохнуть и расслабиться. Во-вторых, куда и когда мне отправляться, я решу сама без твоих советов. И, в-третьих, ты считаешь, что барин принадлежит тебе, как интересно. Ты сходи, скажи хозяину, что он тебе принадлежит, мне будет очень любопытно услышать его ответ. Хозяйка ты наша поместья… - с ироничной улыбкой, не скрывая той же иронии и в голосе, спокойно негромко промолвила я и взяла с блюда с фруктами дольку красного сладкого яблока, отправляя ее себе в рот, вкусно. Думаешь, я не найду, что тебе ответить, Поленька, поверь, ты ошибаешься, не на ту напала. - Я стану хозяйкой поместья, стану… - раздраженно фыркнула крепостная, перекинула свою широкую длинную русую косу за спину и быстрым шагом вышла из кухни. Уж не знаю, куда она направилась, но точно не озвучивать барину свои мысли и мечты касательно его персоны, Полина отнюдь не дура. - Не берет вас с Полькой мир, Аня. Ревнует она к тебе барина, боится, что Владимир Иванович обратит внимание на тебя, ты ведь у нас красавица. Только зря боится… - беззлобно рассмеялась до этого молчащая и шинкующая капусту Варя и через пару секунд неожиданно добавила, - скажи, в Петербурге ты счастлива? - Я довольна своей жизнью, у меня есть все, о чем раньше я могла только мечтать, любящий мужчина, богатый дом с прислугой, наряды, драгоценности, главные роли на сцене Императорских театров, у меня все хорошо. А с Полиной нас мир никогда не возьмет, это точно… - негромко расслабленно рассмеялась я, разглядывая как в солнечных лучах, пробившихся через снеговые тучи на низком зимнем небе и проникших на кухню через окно, сверкают и переливаются бриллианты в широких парных золотых браслетах на моих тонких запястьях поверх черных бархатных манжет платья. - Это хорошо, Аня, хорошо… Покойный Иван Иванович гордился бы тобой, царствие ему небесное… - тихо выдохнула дородная кухарка с пшеничного цвета волосами, заплетенными в простую косу, скрученную в пучок на затылке, ловко и быстро шинкуя остатки капусты, я так не умею. Хотя я вообще не умею готовить, меня никогда этому не учили, поскольку мне это без нужды, меня обучали французскому, музицированию на фортепиано и пению. - Да, дядюшка всегда любил меня, всегда верил в меня, всегда гордился моими успехами, мне так его не хватает, я так скучаю по нему. Я знаю, Иван Иванович гордится мной, я смогла исполнить его мечту и свою собственную, я стала примой Императорских театров… - отчетливо чувствуя собирающиеся в уголках глаз слезы, на выдохе тихо проговорила я и невольно печально улыбнулась, закрывая глаза. А когда я их открыла, то почувствовала, что по щекам побежали слезы, оставляя после себя мокрые дорожки от соленой воды. - Нам всем не хватает Ивана Ивановича… - ласково накрыв мою миниатюрную кисть своей теплой ладонью, посетовала Варвара, и я знала, что она говорила совершенно искренне, женщина всегда очень уважала и по-человечески любила старого барина. После смерти дядюшки в поместье остались лишь два дорогих мне человека, Варя да Никита, всё. *** - А ты чего здесь сидишь, Аня? Чего не идешь с барином обедать? Стол в малой столовой уже ведь накрыли, – с неким удивлением спросила у меня неизменная кухарка Корфов, когда время уже подошло к обеденному. Эти несколько часов я провела на кухне вместе с Варварой, готовившей обед, помощи от меня в приготовлении пищи, конечно, ноль, ибо готовить я не умею совершенно, и она прекрасно об этом знает, но с кухни меня никогда не гнала ни раньше, ни сейчас. А мне просто приятно было тепло и душевно пообщаться с женщиной, заменившей мне мать, близким и родным мне человеком. - Твой барин меня за свой стол не звал, Варя, а навязывать свое общество ему я не собираюсь. Я могу совершенно спокойно поесть и на кухне с тобой, и с дворовыми, мне не зазорно, - улыбнувшись уголками губ, отозвалась я, поднимаясь с лавки и беря из рук Варвары стеклянную салатницу с салатиком из свежей капусты с маслицем, который я у нее до этого просила, чтобы поставить ее на простой непокрытый прямоугольный стол. Мы с женщиной будем есть здесь на кухне, а остальная дворня, теперь чуть больше сорока человек, в соседнем просторном помещении с несколькими длинными столами, где поместятся все крепостные, хозяин недавно его отвел для приема пищи дворовыми. - Ну, как знаешь, Аня, смотри сама. Просто такой принцессе есть на кухне как-то негоже, - не собираясь со мной спорить, благодушно промолвила кухарка, ставя рядом с салатом горячее блюдо, я же вытащила из шкафа две чистые тарелки для нас и также определила их на стол. Минут двадцать назад на кухню вновь заявилась Полина, уже не такая недовольная, и сообщила, что барин велел накрывать обед в малой столовой, к чему, естественно, прислуга и приступила, сама Поленька и две другие молоденькие служанки на подносах понесли уже готовую еду для хозяина в столовую. Если для крепостных обед или ужин состоит из одного первого блюда и одного второго, то господский же стол всегда сервируется разнообразно. Это и несколько чаш с супами, и несколько горячих блюд, и разные холодные закуски, и несколько видов салатов, и десерты на выбор, и блюдо с фруктами, обязательным дополнением являются кувшин с чистой водой и графины с вином, по сути именно столовым напитком, я, например, люблю выпить бокальчик красного сладкого вина именно к десерту. Такое большое количество блюд вовсе не означает, что барин непременно собирается все это съесть, нет, конечно, хозяин попробует и выберет те блюда, которые ему понравятся, а к каким-то вообще может не притронуться, поэтому господский стол и должен быть разнообразен. В доме Ивана Ивановича стол для барина и его близких всегда сервировался именно так, в моем Петербургском особняке стол всегда накрывают аналогичным образом, и Владимир явно перенял эту же привычку от отца. Только меня барон за свой стол не приглашал, желания видеть меня не выражал, моей компании не жаждал, а бегать за ним по поместью, как Полина, я не собираюсь, так это не работает. Чем больше женщина бегает за мужчиной, тем в большинстве случаев чаще он на нее поплевывает и совершенно не ценит, ибо каждый мужчина в душе охотник. Да и я предпочитаю, чтобы инициатива, что в отношениях, что в сексе, что по жизни, что банально в общении исходила именно от мужчины, хочу быть женщиной и желаю себя чувствовать именно так, а никак иначе. К тому же, вполне вероятно, что настроение Владимира все еще находится в минусовом поле, а возможно, эмоциональный перепад уже произошел, и его настрой теперь вполне благожелательный, но барон просто не желает моего общества. И мужчина вовсе не обязан его жаждать, мы друг другу в эмоциональном плане чужие люди, и случившийся между нами поцелуй ничего не поменял, ибо поцелуй – это всего лишь поцелуй, и нет никакого смысла придавать ему какого-то слишком большого значения, каким бы приятным на уровне тела он ни был. И без компании Владимира я в имении скучать не буду, я всегда могу пообщаться с теми же Варварой и Никитой. - Тоже мне принцессу нашла… Ну, ты скажешь, Варя… - расслабленно мягко рассмеялась я, Варвара же поставила на стол две чаши с горячим супом, блюдо со свежим хлебом, аккуратно порезанным, положила столовые приборы, вилки да ложки, и мы с женщиной приступили к обеду, а уж готовила она всегда превосходно, лучшей кухарки во всем уезде не сыскать. *** - Можно?.. – прикрыв за собой скрипнувшую дверь конюшни, с дружелюбной улыбкой на лице спросила я у повернувшегося на звук конюха в простом расстегнутом овчинном тулупе, мужчина кормил и поил лошадей, этих красивых, горделивых, но таких капризных и сложно управляемых животных, и наводил порядок у них в стойлах. После обеда мне захотелось пройтись, я знала, что Никита собирается на конюшню, а потому надев свою приталенную шубу в пол из темного соболиного меха и черные перчатки из мягкой дорогой кожи на руки, я решила заглянуть к нему на огонек. Раз Владимир со мной общаться не желает, я сама найду, с кем мне будет приятно поболтать. - Конечно, можно, Аннушка… Ты хочешь прокатиться на лошади?.. Только спроси сначала разрешения у барина, а то если хозяин узнает, что без его ведома, сердиться будет, - ласково улыбаясь мне ответил мужчина, самый настоящий русский богатырь, высокий, плечистый, светловолосый и светлоглазый, с простым добрым лицом. Я прекрасно знала, что нравлюсь ему как женщина, более того Никита влюблен в меня с самой юности, и эти чувства в его душе еще живы, я это отчетливо ощущала. Для меня же он всегда был лишь другом, родным и близким человеком, как мужчина он меня не привлекает, я ничего к нему не чувствую, меня не тянет и никогда не тянуло к конюху на уровне тела. К тому же сейчас мне в принципе не интересны отношения с мужчинами низкого социального статуса и достатка, не только крепостными, но и вольными, меня изначально интересуют отношения с мужчинами только высокого социального статуса, аристократами, знатными, богатыми и влиятельными. Такой мужчина может обеспечить мне высокий уровень жизни, к которому я привыкла, притом с самого детства, Иван Иванович ведь растил меня как барышню, как родную дочь, дал мне дворянское образование, я знаю французский, умею играть на рояле, для меня нанимались лучшие учителя по пению, чтобы правильно поставить голос. С раннего детства я росла в богатом господском доме, а не в деревенской хате, я привыкла к высокому уровню жизни и не собираюсь от него отказываться. Разумеется, я никогда не стану женой дворянина, благородные господа с голубой кровью на бывших крепостных и актрисах Императорских театров не женятся, в жены они выбирают женщин из своего круга, а вот любовницей такого мужчины, знатного, богатого и влиятельного, я вполне могу быть, какой и являюсь в реальности. Чтобы хорошо жить, вовсе не обязательно быть замужем за мужчиной, вполне достаточно, чтобы он тебя по-настоящему любил, и эта любовь даст тебе все, что ты пожелаешь в этой жизни. Любовь такого мужчины способна превратить рабыню в хозяйку, именно об этом днями и ночами грезит та же Полина, и я ее вовсе не осуждаю, как женщину я ее прекрасно понимаю, хозяйкой в поместье и в сердце барина быть куда лучше и приятнее, чем обычной крепостной служанкой. На троне сидит мужчина, а правит женщина, несомненно, мы живем в мире мужчин, мужчины управляют этим миром, а мы, женщины, управляем мужчинами, любящими нас, тонко, мягко и незаметно, что они об этом даже не догадываются, совершенно искренне полагая, что это они управляют нами, своими женщинами. И в этом заключается великая иллюзия нашей жизни, и пусть так и будет. Ну, и, конечно же, мужчина высокого социального статуса в состоянии активно содействовать моей театральной карьере, что для меня тоже крайне важно. - Нет, что ты, Никита… После того случая сесть на лошадь меня могут заставить разве что под дулом пистолета. И еще неизвестно, что страшнее… - шутливо промолвила я с расслабленной улыбкой на лице, плечом опираясь на толстую деревянную стойку и скрещивая руки под полной грудью, оставаясь в отдалении от лошадей и любуясь ими со стороны, - я зашла с тобой поболтать. Как вам теперь живется в поместье с молодым барином-то? – задала я интересующий меня вопрос, я помнила, что Варвара назвала Владимира «властным, строгим барином», и мне было интересно мнение о мужчине со стороны и от другого человека. - Прости меня, Аннушка, это я виноват в том, что тогда произошло. Я до сих пор чувствую свою вину за произошедшее, - уже без тени улыбки с виноватым выражением лица изрек конюх, опираясь обеими руками на деревянную рукоять вил, которыми сгребал солому, имеющую достаточно приятный легкий запах высушенной травы, - а что касается барина, ну, с Иваном Ивановичем, царствие ему небесное, было проще. Владимир Иванович намного требовательнее и строже отца, куда больше спрашивает с дворовых, не терпит непослушания, да, никто и не смеет ослушаться хозяина. Скоро и нового управляющего, наверняка, наймет, еще неизвестно, каким тот окажется… - выдохнул мужчина не то чтобы грустно, а скорее смиренно. Никита по сути лишь подтвердил слова Вари о Владимире, да я и сама успела заметить, что в его имении идеальный порядок, вся дворня занята делом, никто от безделья не мается, просто так по поместью не шатается, кроме Полины, конечно же, барской любовнице сам Бог велел лентяйничать, точнее барин. В своем Петербургском особняке я тоже достаточно строгая хозяйка, не терплю безделья и непослушания слуг, поэтому взгляды барона на уклад в доме касательно порядка и взаимодействия с прислугой я разделяла. - Я ни в чем тебя не виню, Никита, и ты себя не вини, ты ни в чем не виноват, это всё лошадь. А что касается нового управляющего, навряд ли, тот окажется хуже Карла Модестовича, по этому извергу каторга в Сибири плачет, а он совершенно спокойно гуляет себе на свободе, - по-прежнему мягко улыбаясь мужчине, благожелательно изрекла я, чуть склонив голову набок. Мы стояли шагах в десяти друг от друга, в большой просторной конюшне с множеством стойл и лошадей было не холодно, а мне в длинной соболиной шубе так вообще тепло, даже немного жарко. В какой-то момент мне захотелось подойти и просто по-дружески, по-человечески обнять конюха и поцеловать его в щеку в знак того, что я действительно ни на что не обижаюсь, но в следующий миг я передумала и осталась стоять на месте. Мужчина ведь влюблен в меня, он может истолковать мои действия неверно, и я не желала причинять ему эмоциональную боль, а играть с ним я не собиралась, мне это просто неинтересно, да и неправильно это. Безусловно, Никита очень хороший человек, но для меня не более того. - Ты права, Аннушка, хуже этого черта нерусского найти действительно трудно. И вообще ты просто ангел, вот смотришь на тебя, барыня барыней, а сама совсем другая, добрая, человечная, не чета нашему барину… - вновь ласково улыбнувшись мне, изрек крепостной конюх, однако в следующую секунду скрипнула дверь конюшни, говоря о том, что кто-то еще вошел внутрь, и улыбка с лица Никиты моментально сошла, как и не было. Само же его лицо приобрело покорно-вежливое выражение, так смотрят только на хозяина, а значит, зашел никто иной, как Владимир. А ведь мы вас только что вспоминали, Владимир Иванович… - Вы чего-то изволите, барин? – почтительно склонив голову, предельно вежливо и смиренно спросил Никита, подтверждая своим вопросом мои мысли, я же стояла, не оборачиваясь, приготовившись услышать цель визита барона на конюшню, вероятно, он куда-то собрался ехать и велит заложить коляску или оседлать лошадь. - Нет, ничего, займись своими делами, - раздался прохладный ровный голос хозяина с хорошо ощутимыми властными нотками, конюх тут же кивнул и быстро скрылся в одном из стойл с красивой серой лошадью с длинной шелковистой гривой. По тону мужчины я не смогла идентифицировать его эмоциональное состояние, а потому я решила повернуться, чтобы посмотреть на выражение красивого лица барона с правильными благородными чертами, взглянуть в его серые глаза. Однако сделать мне этого не удалось, не успела я и шевельнуться, как буквально спиной ощутила присутствие Владимира рядом с собой, при этом не уловив звука его шагов, а тяжелые руки мужчины легли мне на плечи. - Что вы здесь делаете, Анна?.. – уже намного мягче обратился барон ко мне, его теплое дыхание запуталось в моих светлых волосах, собранных в аккуратный низкий пучок, и это было приятно на уровне тела. Мы стояли практически вплотную друг к другу, и эта близость вызывала во мне невольную улыбку при воспоминании об утреннем поцелуе. - Любуюсь на лошадей, этих красивых, грациозных, но таких капризных и своенравных животных. А вы что здесь делаете, Владимир Иванович?.. – тихо выдохнула я, спиной прижимаясь к телу барона и расслабленно кладя голову на его широкую грудь. Как же здорово, когда мужчина высокий, рядом с ним так приятно чувствовать себя слабой хрупкой женщиной и знать, что он сможет защитить тебя и уберечь от всего плохого в этой жизни. Все мои любовники были высокими, кто-то чуть выше, кто-то чуть ниже, но именно высокими, я с моим невеликим ростом доставала им лишь до плеча. А еще я отчего-то даже не сомневалась в том, что Владимир свою женщину сможет уберечь от всего и вся, я лично почему-то чувствовала себя рядом с ним абсолютно защищенной, в полной безопасности, хотя, по сути, мы общались в позитивном ключе лишь несколько дней. - Я искал вас, Анна… Почему вы не пришли на обед?.. И разве лошади капризные и своенравные?.. Наоборот, они очень умные, послушные и смирные животные… - медленно и мягко ведя ладонями вниз с моих плеч к локтевым сгибам и далее к запястьям, заговорил барон своим низким, глубоким баритоном, похожим на мягкий черный бархат, струящийся по обнаженной коже. Уже просто слушать вас, Владимир, одно удовольствие, ваш голос просто музыка для женских ушей. - Видимо, у нас с вами разное восприятие лошадей. К тому же я не припомню, чтобы вы приглашали меня за свой стол. И зачем вы меня искали, Владимир Иванович?.. – руки мужчины в черных кожаных перчатках легли поверх моих миниатюрных кистей в идентичных перчатках, и он переплел свои пальцы с моими, я ощущала тепло, идущее от его ладоней даже через двойной барьер перчаток, и это было так приятно. Я прикрыла глаза, наслаждаясь тактильным контактом с бароном, и медленно выдохнула через нос. - Соскучился по вам, Анна… А ведь и правда я вас за свой стол не приглашал… Почему вы воспринимаете лошадей именно так?.. Мне действительно интересно, вы первый человек, от которого я слышу, что лошади капризные и своенравные животные… - негромко изрек мужчина своим мягким низким обволакивающим голосом, его настроение явно изменилось, эмоциональный перепад произошел, от мрачности и негатива не осталось и следа. Настрой барона был вполне благожелательным, я это четко понимала, даже не видя в данный момент выражение его красивого лица. С вашей яркой театральной внешностью и таким приятным тембром вам бы на сцене Императорских театров играть, Владимир, зритель смотрел бы на вас и слушал, от поклонниц отбоя бы не было, хотя у вас и так по жизни нет отбоя от женщин. - Однажды во время конной прогулки я упала с лошади. Конюх вел лошадь под уздцы, она спокойно шла, как и на предыдущих прогулках, всё было хорошо, но потом лошадь, видимо, чего-то испугалась и встала на дыбы, а я полетела кубарем на землю. Всё произошло молниеносно, мне тогда было девятнадцать. Доктор Штерн сказал, что мне очень повезло, я отделалась лишь несколькими синяками и сотрясением мозга, никаких переломов, а ведь могла убиться насмерть. Теперь никто не заставит меня сесть на лошадь верхом, я сделаю это только под дулом пистолета, и то не факт… Страх перед лошадьми во мне слишком силен, я спокойно езжу в карете, запряженной лошадьми, но верхом нет уж, увольте… - открыв глаза, нейтрально негромко произнесла я, внутренне невольно передернувшись от неприятного воспоминания об этом злополучном падении. Его далеким последствием стали сильнейшие головные боли, от которых помогает лишь одно единственное средство. К моему большому сожалению, даром для меня тот инцидент не прошел, но делиться этим нюансом с Владимиром я не собиралась, его это никаким боком не касается. Мы друг другу не родные и близкие люди, чтобы посвящать друг друга в тайны своей души. - Я этого не знал, да и отец никогда ничего не говорил об этом. Но в любом случае виноват в произошедшем конюх, неправильно выбравший лошадь для прогулки молодой девушки, если кобыла ни с того, ни с сего вдруг встала на дыбы. Его следовало примерно наказать, чтобы в следующий раз думал головой, но зная о милосердии отца, уверен, этот проходимец остался безнаказанным, - несколько мрачно промолвил мужчина своим мягким низким голосом и поцеловал меня в макушку, опаляя мои волосы своим теплым дыханием, одновременно чуть сильнее сжимая мои тонкие пальцы своими, приятно однако. - Вас тогда не было в России, Владимир Иванович, вы были в Индии. А вины конюха в произошедшем нет, я каталась на этой лошади и раньше, и все было хорошо, а что взбрело лошадке в голову в тот день неизвестно. Потому я и считаю лошадей достаточно капризными и непредсказуемыми животными, - не согласилась я со словами барона, по-прежнему нежась в его импровизированных объятиях, говорить Владимиру о том, что тем самым конюхом, перепугавшимся за меня вусмерть, был Никита, я естественно не собиралась. Я все же верила в адекватность мужчины, что он не станет наказывать конюха за события шестилетней давности, но и чтобы у барина оставался негативный осадок к Никите, мне не хотелось, ведь ему и дальше жить в поместье и волей-неволей взаимодействовать с хозяином. - Если хотите, я мог бы помочь вам избавиться от страха перед лошадьми, Анна. Можно неспешно прокатиться верхом… - через несколько долгих мгновений уже совершенно нормальным голосом неожиданно предложил барон, что заставило меня внутренне усмехнуться. Вот и еще один «помощник» нашелся, сколько вас таких уже было, а именно четверо, сам Никита, когда я поправилась после того происшествия, Михаил, Константин, мой нынешний любовник, и вот теперь Владимир. Вам, мужчинам, видимо, не понять, что мне даже близко подойти к лошади страшно, не то что сесть в седло, это иррациональный страх, он не поддается контролю разума. - Нет, не хочу… - кратко ответила я, вытянула свои пальчики из хватки пальцев барона и повернулась к нему лицом, обнимая мужчину, почти ласково и несколько задумчиво смотрящего на меня серыми глазами сверху вниз в силу своего высокого роста, за шею. На Владимире было черное зимнее пальто в пол с меховым воротником-стойкой и такими же манжетами, которое ему очень шло, хотя красивому статному мужчине все к лицу. К светлому тону кожи, как у барона Корфа, да и у меня самой, идут темные и светлые цвета холодного спектра, черный, белый, серый во всех его оттенках, темно-синий или же холодный светло-голубой, темно-зеленый или же прохладный салатный. Но при этом к такому цветотипу совершенно не идут яркие цвета и теплые оттенки, ярко-зеленый, небесно-синий, красный, алый во всей его палитре, теплые коричневые, горчичные, персиковые тона, всё это мимо, эта цветовая гамма лишь подчеркивает природную бледность кожи, придавая ее обладателю или обладательнице несколько нездоровый вид. Сколько я помню Владимира, он всегда предпочитал одежду черного и серого цветов, и эти тона подходили к его внешности, скорее всего, неосознанно, но выбирал мужчина выигрышные для себя оттенки. Мой нынешний любовник может носить одежду разной цветовой гаммы, на мне же Ему нравятся платья алых тонов, от кроваво-красного до темно-бордового. Поэтому в моем обширном гардеробе достаточно много нарядов алых оттенков, хотя сама я и не слишком жалую этот цвет. Но для дорогого мне человека мне абсолютно не сложно надеть платье того цвета, который Ему по душе, ведь все они, как по сути и всё остальное, что есть у меня, куплены на Его деньги. Константин же вообще не признавал для себя иных цветов в одежде кроме черного. В его шкафу висело множество брюк, жилетов, сюртуков, осенние плащи, зимние пальто, и все черное, кроме белоснежных льняных рубашек. «Как мать похоронил, так черное надел и в черном живу, продолжая хоронить своих близких», однажды невесело поделился со мной мой бывший любовник, похоронивший мать, отца, двух жен и младшую сестру, имевший при жизни свое личное кладбище. А вот для меня мужчина всегда выбирал красивые элегантные платья из дорогих тканей, шелка и бархата, темных тонов, черного, серого, темно-фиолетового, темно-синего, темно-зеленого. У Константина был очень хороший вкус, и развито видение «прекрасного» в этом мире во всех смыслах этого слова. - Вы не доверяете мне, Анна?.. – вернул меня из мира мыслей и воспоминаний в реальность вопрос Владимира, сам же он уже успел обнять меня за талию и притянуть вплотную к себе, и это было очень даже приятно, недаром барон так привлекает меня на уровне тела. - Вы хотите искренний ответ или тот, который вам понравится, Владимир Иванович?.. – с самой, что ни на есть, очаровательной улыбкой вопросом на вопрос ответила я, чуть склонив голову набок, снизу вверх заглядывая в задумчивые глаза мужчины цвета расплавленного серебра. - Искренний… - без раздумий откликнулся барон, и моя улыбка невольно начала таять. Я прекрасно понимала, что мой ответ не порадует мужчину, а мне так хотелось провести эти несколько дней с ним легко и непринужденно, играя, флиртуя, кокетничая, помахивая своим пышным хвостом, одним словом развлекаясь. Но эта иллюзия с каждой минутой таяла на моих глазах, нет, легко и расслабленно с Владимиром не получится. Он сам сложный, и рядом с ним непросто, и этим, а именно эмоциональной составляющей, барон напоминал мне Константина, также страдающего перепадами настроения и имеющего склонность к эмоциональным погружениям. А именно этим мы и начинаем заниматься сейчас, поднимая вопросы о доверии. - Мне не представляется возможным доверять человеку, который хотел меня физически наказать. Простить – да, оставить прошлое в прошлом – да, общаться – да, хорошо по-человечески относиться – да, но доверять – увы, нет. К тому же мне странно слышать вопрос о доверии от того, кто сам мне не доверяет. Или скажете, что я ошибаюсь, Владимир Иванович?.. – спокойно проговорила я, глядя прямо в серые глаза барона и по-прежнему обнимая его за шею, нахождение в объятиях мужчины никак не мешало мне беседовать с ним. Во время нашего утреннего диалога и распития вина я сделала для себя однозначный вывод, точнее я так почувствовала, что за всеми словами и фразами Владимира скрыто что-то иное, то, что он не договаривает, оставляя при себе, следовательно, не доверяя мне и являясь человеком с двойным дном, если не с тройным. - Вы правы, Анна, не доверяю, но я хотел бы вам доверять. И я никогда не хотел вас физически наказать. О чем вы?.. – с едва различимой горчинкой в глубоком бархатном баритоне негромко изрек красивый мужчина, горько же улыбнувшись уголками губ. Я же вновь невольно беззвучно усмехнулась, ну и короткая же у вас память, Владимир, или вы помните избирательно, что хочется – помните, а что не хочется – забываете. Ну, что же, значит, придется вам напомнить, но вы сами завели этот разговор, так что уж не обессудьте. - «Пение не поможет, когда вас будут пороть на конюшне», не ваши ли слова, Владимир Иванович?.. Или вы уже забыли?.. – тихонько процитировала я фразу барона пятилетней давности, а он сам болезненно поморщился, словно от полученной пощечины. Разумеется, в реальности я никогда не дала бы Владимиру пощечину, не ударила бы по лицу, как впрочем, и любого другого мужчину. Мужчине нельзя давать пощечины, потому что ударяя по лицу, женщина одновременно наносит удар по гордости мужчины, по его Эго, и вероятнее всего он заставит женщину заплатить за унижение, может даже уничтожить ее. Мужчина с задетым самолюбием может стать для женщины очень опасным врагом, поэтому я предпочитаю не воевать с мужчинами, а быть в хороших отношениях с ними, это куда выгоднее и полезнее по жизни. - Мои слова, глупые, обидные слова, сказанные со злости и причинившие тебе боль. У меня никогда не было желания тебя наказать, слышишь, я никогда не причинил бы тебе боли, никогда не отдал бы приказ о порке или любом другом наказании. Ты мне не веришь?.. Прости меня, Аня… - с уже нескрываемой горечью в голосе грустно промолвил Владимир, и я чувствовала, что сейчас он говорит совершенно искренне, в данный момент я не ощущала за словами барона чего-то еще, скрытого, потаенного, в эти минуты он изрекал то, что думал и что переживал на самом деле. - Я простила вас, Владимир Иванович, еще тогда, когда вы попросили у меня прощения в церкви, и оставила прошлое в прошлом. Сейчас я говорю все это не для того, чтобы вы вновь извинились передо мной, нет, я хочу вас понять. За что вы разозлились на меня в тот день? Неужели за пение и игру на рояле?.. Но вы ведь говорили, что вам всегда нравилось мое музицирование и пение. Так почему вы тогда разозлились? Я не раз думала над этим вопросом, но так и не смогла найти на него ответ ни раньше, ни сейчас с высоты своего жизненного опыта. Ответьте вы мне… - мягко произнесла я, убирая руки с шеи мужчины и плавно стягивая черную перчатку из дорогой тонкой кожи с левой кисти пальцами правой, из-под ресниц наблюдая, как барон следит взглядом за моими манипуляциями. - Я был зол не на вас, Анна, а на самого себя, и из-за моего неумения держать себя в руках эта злость выплеснулась на вас, только и всего. Вы были совершенно не причем. Впрочем, мне и сейчас не всегда удается держать себя в руках… - невесело улыбнувшись уголком красиво очерченных губ, ответил мой собеседник, вновь переходя на «вы», а я для себя отметила, что в моменты наибольшей откровенности он неосознанно переходит на «ты». За этими же фразами мужчины таилось что-то еще, неизвестное мне, скрытое под темными водами, но оно определенно имелось, я так чувствовала. И вообще, барон, как я уже успела заметить, очень закрытый в эмоциональном плане, скрытный человек, потому-то Полине никак и не удается завязать с барином ниточки эмоциональной связи, которой я не увидела между ними. Настоящего Владимира, похоже, знает только он сам, только внешне общительный человек, внутри же, скорее замкнутый, а окружающие его люди лишены такой привилегии. Стянув перчатку под внимательным взором серых глаз барона, я отбросила ее в сторону и неторопливо принялась за перчатку на правой кисти, все это конечно элементарные вещи, но если женщина по-настоящему нравится мужчине, то они вполне себе работают. А уж как женщина я Владимиру очень даже нравлюсь, в этом сомневаться не приходится, и он с большим удовольствием прогулялся бы со мной до кровати. Только мы в этом направлении прогуливаться не будем, в нашем случае это совершенно лишнее. - Я хотела бы вам верить, Владимир Иванович, хотела бы… Но, я думаю, вы не хуже меня понимаете, что между понятиями «хотеть верить» и «верить» лежит глубокая непреодолимая пропасть. Доверие же, как и сердце, это замок из хрусталя. Разбившись однажды, он разлетается на тысячи мельчайших осколков, которые вонзаются в душу и остаются там навсегда. Безусловно, доверие создает доверяющий, только это не наш с вами случай. Доверие это не про нас… - перчатка с правой кисти полетела в другую сторону, а мои пальцы легко коснулись висков Владимира и медленно заскользили вниз по его красивому лицу с правильными аристократическими чертами, по гладковыбритым щекам к подбородку, на что барон прикрыл глаза, наслаждаясь этой невинной лаской, бесспорно приятной ему. Прикасаться к лицу мужчины в перчатках я бы никогда не стала, я считаю это проявлением неуважения к нему, а Владимира я все же уважаю и считаю вполне достойным мужчиной, просто не для меня. К тому же вообще не все мужчины разрешают прикасаться женщине к их лицу, мои мужчины мне позволяли все кроме моего первого театрального любовника. И по моему личному мнению на это позволение или его отсутствие очень сильно влияет отношение мужчины к женщине, ибо тело – это тело, а лицо – это лицо. Посредством тела мы получаем сексуальное удовлетворение, прикосновения же к лицу – это что-то скорее из эмоциональной сферы, чем из физической. Неужели Владимир испытывает ко мне что-то большее, чем просто сексуальное желание?.. Какие-то легкие поверхностные эмоции, замешанные на физическом влечении, у барона ко мне все же определенно есть. - Я вас понимаю, Анна, понимаю… - открыв глаза, ровным нейтральным тоном со спокойным и несколько прохладным выражением лица изрек мужчина, надевая маску светской воспитанности. Все-таки в какой-то степени Владимир тот самый комедиант, меняющий маски, каким я его и определила во время нашего бессмысленного разговора в коридоре поместья. Комедиант ведь только на первый взгляд отрицательный герой пьесы, на самом же деле в душе он глубоко несчастный человек, уставший ото всего, от самой жизни. Какой в душе барон Корф я не знаю и, если честно, совсем не жажду этих знаний, они мне просто ни к чему, пусть его женщина это узнает, ей пригодится, между мной же и Владимиром априори не может быть отношений, их просто не должно быть по определению. - Вам нравятся прикосновения к лицу, Владимир Иванович?.. – мягко и игриво поинтересовалась я, кладя руки на широкую грудь мужчины и плавно переводя тему в другое русло, более приятного и непринужденного общения, какого мне и хотелось изначально, нужно же делать передышки между эмоциональными погружениями. - Вообще не особо, я обычно скорее терплю касания к лицу, чем мне это благостно, но прикосновения ваших рук, Анна, мне приятны, - уже более мягким тоном ответил барон, расслабленно улыбаясь уголками красиво очерченных губ, перенимая мой эмоциональный настрой. Убрав руки с моей талии, Владимир взял в свои большие ладони в черных перчатках мои миниатюрные кисти и стал покрывать нежными поцелуями тыльную их сторону, мои тонкие пальчики и ладони, щекоча кожу теплым дыханием. На уровне тела ласка мужчины была мне приятна, а от его рук даже через перчатки исходило тепло, и я невольно улыбалась. Барон Корф очень нравится мне как мужчина на уровне тела, энергетики, темперамента, психофизики, он четко попадает в мой психотип, видимо, поэтому меня так влечет к нему физически. Я хочу Владимира в прямом смысле слова «хочу», и нет никакого резона обманывать саму себя, хочу его объятий, прикосновений, поцелуев, ласк, банально секса, в частности орального. Хочу опуститься перед мужчиной на колени и отсосать его член, мыча от удовольствия, а после эякуляции проглотить всю сперму до последней капли, частичку его самого отданную мне, хочу знать вкус его семени. Хочу почувствовать, как красивые длинные пальцы барона скользят по моему обнаженному телу, по шее, ключицам, груди, касаясь сосков, животу, лобку, оглаживают клитор и погружаются в мое лоно. Хочу испытать оргазм от движений пальцев мужчины в моем влагалище. Хочу, чтобы Владимир намотал мои длинные светлые волосы себе на руку, удерживая меня и даруя легкую и такую приятную возбуждающую боль, и взял меня сзади, периодически шлепая другой рукой по ягодицам, заставляя их гореть, это так приятно вкупе с ощущением движений члена мужчины в себе. Да много чего хочу… Каждый человек, и мужчина, и женщина, хочет быть принятым своим партнером, в том числе и на уровне тела, банально физиологии, и проглатывание женщиной спермы мужчины после его эякуляции – это как раз об этом самом принятии. Если тебе приятно проглотить семя мужчины, нравится его вкус, то и своего мужчину на уровне тела ты принимаешь полностью. Если же неприятно, и уж тем более противно, хочется выплюнуть сперму своего партнера, как только он вынет член из твоего рта, то ни о каком принятии на уровне физиологии и речи быть не может, значит, это просто не твой мужчина, он тебе физически не подходит. Я принимала всех моих мужчин, в этом плане мне везло, в том числе и моего первого театрального любовника, заниматься с ним сексом было очень даже приятно, хоть я и не питала к нему никаких эмоций. К тому же, всем мужчинам нравится, когда женщина после эякуляции проглатывает их семя, это незатейливое и такое простое действо доставляет мужчинам эмоциональное удовольствие, что бы они там ни напевали своим благопристойным женам. Если же хочется подарить еще большее эмоциональное удовольствие мужчине, то непосредственно перед оральным сексом можно поцеловать стопы его ног и кисти рук. Ибо в каждом мужчине живет «господин», вся разница лишь в том, что в одних мужчинах эта ипостась выражена ярче, а в других слабее, только и всего. Сильнее всего же эта ипостась выходит на первый план именно во время секса, из моих четырех любовников наиболее ярко ипостась «господина» была выражена в Константине, и мне жутко это нравилось. А уж о физическом наслаждении от орального секса для мужчины нет смысла даже упоминать, ибо это всем известно и так, когда женщина стоит перед ним на коленях и сосет его член, достаточно лишь взглянуть на лицо мужчины, и всё станет понятно без слов. От своих же добропорядочных женушек благородные господа зачастую гуляют направо и налево всю продолжительность их брака с крепостными любовницами, актрисами и другими женщинами, которые могут им дать желаемое в постели. А их родовитые жены, порой всю жизнь прожив с мужьями, совершенно не знают своих ненаглядных в сексе настоящими, такими, какие они есть на самом деле. Физиология – это база, фундамент в отношениях мужчины и женщины, против природы не пойдешь, и если нет совпадения в этой плоскости, все тщетно, все пойдет прахом, обратившись замком из песка. Я не являюсь поклонницей нежного романтического секса на лепестках роз, хотя мой первый раз с Михаилом был именно таким с самыми настоящими лепестками белых роз, и это было чудесно, но первый раз, он на то и есть первый раз. Сейчас я предпочитаю секс с сильным, властным, страстным мужчиной с огненным темпераментом, в котором много энергии, много огня, хочу служить ему, подчиняться в постели и исполнять его желания. У Владимира именно такой огненный темперамент, и почему-то я уверена, он окажется очень даже страстным и энергичным любовником не из разряда, «я расслабленно полежу, а ты уж, милая, постарайся», терпеть не могу пассивных в сексе мужчин, абсолютно не мое. Но мне везло, и таких аморфных мужчин с преобладанием женской энергии, а не мужской среди моих любовников не было. Барон Корф – красивый, сильный, обаятельный, харизматичный, сексуальный мужчина с горячей кровью, что бежит по его венам вперемешку с ревностью, быть его любовницей, наверняка, более чем приятно, вон Полина прямо цветет и пахнет, насколько благоприятно на нее влияет секс с барином. Безусловно, ласку я тоже люблю, но от мужчины с огненным темпераментом гораздо проще получить ее вне секса, либо до близости и после нее, но не в процессе, это не хорошо и не плохо, просто факт, особенность мужчин этого психотипа, подтвержденная моими тремя любовниками, что были у меня после Михаила. И я отчетливо чувствую, мое желание физической близости с Владимиром очень даже взаимно с его стороны, мужчина смотрит на меня горячим гладящим взглядом своих серых глаз цвета низкого осеннего неба с проседью, даже не пытаясь скрыть сексуальное влечение ко мне. Разумеется, мы не будем проделывать ничего из вышеперечисленного здесь, на конюшне, с невольным зрителем Никитой, наводящим порядок в стойлах у лошадей и кормящим этих горделивых своенравных животных. Хотя меня если честно зрители совершенно не смущают, с Константином мы зачастую занимались сексом прямо в столовой после ужина под аккомпанемент крепостных музыкантов, которых уже ничем не поразишь, на господских праздниках они повидали всякое. Мой нынешний любовник не тяготеет к зрителям во время близости со мной, а вот у Константина вообще не было никаких комплексов от слова «совсем», и от всех своих комплексов, какие у меня и имелись, я избавилась именно с ним. Теперь меня уже ничем не смутишь и не удивишь. Но по отношению к Никите я никогда так не поступлю, ему будет больно видеть мою сексуальную близость с другим мужчиной, а последнее чего я хочу, это причинить боль близкому и родному мне человеку. Только отнюдь не все желания нужно воплощать в жизнь, некоторым из них суждено остаться лишь желаниями, между мной и бароном никогда не будет секса, не будет отношений, всего этого не должно быть по определению, исходя из изначальных данных, как говорится, «Не судьба», кровь, она – не вода. Возможно, когда-нибудь в другой жизни мы с вами встретимся вновь, Владимир, но не в этой, в ином воплощении души. Хотя еще неизвестно, через сколько десятилетий или столетий Ада моя грешная душа вновь воплотится на земле в новом теле. Да, и будь для меня отношения с бароном Корфом возможны, я не пошла бы на это, ибо взаимоотношения с мужчиной без эмоциональной связи с ним мне не интересны и не нужны. Хочу, чтобы мой мужчина любил меня, желаю жить в его сердце, только так и никак иначе, на меньшее я не согласна. Для того же, чтобы завязать ниточки эмоциональной связи с Владимиром, эмоционально очень закрытым человеком, понадобится просто уйма времени и энергии, вот у Полины никак и не получается, хотя время у нее есть, пока хозяин не уехал из Двугорского в свой фамильный Петербургский особняк на Фонтанке. И еще неизвестно, будет ли стоить игра свеч в конечном итоге… А если учесть, что барон все еще любит горькой любовью красивую польскую пани Ольгу Калиновскую, за которую был готов отдать жизнь на дуэли, то вообще все это походу гиблое дело… В какую сторону ни глянь, всё топи да болота… Вот как-то так… А еще мне хотелось расстегнуть пальто мужчины, развязать шейный платок и освободить пуговицы его белоснежной льняной рубашки из петель, но уже не в контексте секса, а чтобы посмотреть, носит ли барон нательный крест или нет. В моих воспоминаниях о Владимире из прошлого подходящие картинки не всплывали, ибо он не имел привычки ходить по дому в расстегнутой рубашке, наоборот, мужчина всегда выглядел с иголочки, впрочем, как и сейчас. Сама же я не ношу крестик, когда-то подаренный мне Иваном Ивановичем, уже больше пяти лет, с тех пор как в мою жизнь пришел Константин и принес с собой увлечение оккультизмом. Я считаю лицемерием носить христианский крест и одновременно участвовать в эзотерических ритуалах, нужно выбирать, либо туда, либо сюда, я выбрала оккультизм и полностью отошла от православия, я не посещаю церковные службы, не отмечаю христианские праздники, не соблюдаю заповеди, я живу так, как я хочу, а не так, как предписано. - Давайте немного прогуляемся по улице, подышим свежим воздухом. Иван Иванович, царствие ему небесное, говорил, что дышать свежим воздухом полезно даже зимой, - с улыбкой предложила я, когда мужчина перестал целовать мои руки, поскольку в длинной соболиной шубе мне в конюшне стало уже жарковато, думаю, и самому Владимиру в зимнем пальто тоже. В следующую же секунду мне подумалось, насколько барон похож на холеного пресыщенного кота, разбалованного вниманием слабого пола, но нужно признать, рядом с ним мне и самой хотелось быть кошкой, ластиться к нему, гладиться и нежиться в его крепких объятиях, беззвучно мурлыча от удовольствия. - Давайте прогуляемся, почему бы и нет… - благожелательно откликнулся Владимир своим низким бархатным тембром, почти вызывающим приятные мурашки по коже, пружинисто присел, поднял с пола конюшни по очереди мои черные кожаные перчатки и, поднявшись в полный рост, протянул их мне. После чего мы покинули конюшню, оставляя внутри Никиту с лошадьми, и вышли в зиму с несколькими градусами мороза. POV Владимир Около семи вечера войдя в малую столовую, где я велел накрыть стол на двух персон, раз нам не удалось пообедать вместе, так хоть поужинаем, Анна, я узрел Полину и еще двух молоденьких горничных, завершающих сервировку стола. На светлой атласной скатерти уже стояли несколько чаш с супами, горячие блюда, салаты, холодные закуски, десерты, ваза с фруктами, кувшин с чистой водой, графины с вином, красным и белым, по сути именно столовыми напитками, тарелки и хрустальные бокалы на высоких тонких ножках, лежали столовые приборы, ложки, вилки и ножи, и последним штрихом завершали картину красиво сложенные шелковые салфетки. В центре же изысканного стола возвышалась хрустальная ваза с нежно-розовыми розами с сочными зелеными листьями из оранжереи, дабы радовать мой взор, оставшаяся здесь еще с обеденного времени. В тяжелых бронзовых подсвечниках, настенных, напольных и настольных, горели свечи и своими множественными огоньками, слегка колышущимися под потоками воздуха, ярко освещали комнату, в которой было светло практически, как днем. - Пригласи Анну на ужин, - обратился я к Полине с круглым подносом в руках, собирающейся покинуть комнату вслед за другими двумя служанками, отодвинув стул и опустившись на него во главе стола, как хозяин этого дома. - Так она еще несколько часов назад оделась и ушла из поместья, барин, куда не сказала, - с ласковой улыбкой мягко промолвила женщина в цветастом платье с преобладанием сиреневого с приличным вырезом на полной груди, демонстрирующим взору ложбинку. Куда пошла Анна, я догадался почти моментально, наверняка, она вновь отправилась на кладбище, на могилу отца, и это вызвало во мне резкую вспышку раздражения. Не то чтобы я был против, чтобы белокурая красавица ходила на погост, мне совершенно не нравилось, что она ходит туда в одиночестве и в темное время суток, мало ли что может случиться. Поздней осенью по календарю, когда на улице стоит самая настоящая зима, в семь часов вечера за окном уже тьма-тьмущая. - Позови ко мне Григория, - даже не пытаясь скрыть раздражения в голосе, велел я, наливая себе бокал белого сухого вина из высокого прозрачного графина, Полина тут же кивнула и поспешно скрылась за дверью столовой без своего фирменного, «Приятного аппетита, барин…», прекрасно понимая, что сейчас не до того. - Звали, барин?.. – слегка переминаясь с ноги на ногу и глядя в пол, вежливо спросил буквально через пару минут вошедший в помещение Григорий, Полина явно уже успела ему сообщить, что хозяин не в настроении. - Звал, съезди на кладбище, сходи на могилу моего отца и привези Анну обратно в поместье, - явственно слыша в своем собственном голосе раздражение, распорядился я и отпил пару глотков сухого кислого вина, приятного на вкус. Не люблю сладкие вина и классическое полусладкое шампанское, традиционное для всех светских приемов, а вот сухие за обедом или ужином очень даже. Хотя для меня вино с его слабой крепостью даже не алкоголь, а именно столовый напиток, алкоголь для меня это крепкое спиртное, водка, коньяк, виски, бренди, отец предпочитал бренди, я же коньяк. - Как прикажете, барин, - почтительно отозвался крепостной и быстрым шагом отправился выполнять поручение, я же выпил еще глоток вина и невольно улыбнулся уголками губ. Вспомнилось, как мы с Анной сегодня утром также пили вино с фруктами, правда, в гостиной, разговаривали, миниатюрная куколка играла на фортепиано и пела своим нежным мелодичным голосом романсы, а закончилась всё поцелуем, которого не должно было случиться. Разумом я ведь прекрасно понимал, что со стороны актрисы Императорских театров это всего лишь игра, любит она Михаила, за него она благодарна Богу, рядом с ним ее земной Рай, все же слова и действия красивой женщины, обращенные ко мне, лишь проявление ее игрового интереса и игривого настроения, не более того. И да, я сам подыгрывал ей в этой игре, отлично понимая, что есть грань, какую переходить нельзя, но я её перешел. Уж не знаю зачем, этот поцелуй был нужен Анне, но она целенаправленно спровоцировала меня на действия, я не должен был вестись на провокацию белокурой красавицы, не должен был целовать ее в губы. Но в какой-то момент, чувствуя ее теплое женственное тело в своих объятиях, вдыхая легкий флёр ее духов, я утратил контроль над собой, и этот поцелуй всё же случился, теперь я буду неудобно чувствовать себя перед Мишей из-за того, что целовал его любовницу. И если разумная часть меня, включившаяся по окончании поцелуя и вынудившая меня горько посмеяться над самим собой за свою же слабость, и сожалела о случившемся, то другая, моя эгоистичная часть, нисколько не жалела о содеянном, даже желая его повторения. Целовать любимую женщину в ее мягкие, пухлые, сладкие губы, чувствовать тепло ее рта, прикосновение игривого язычка к своему собственному было безумно приятно, как на уровне тела, так и в плоскости эмоций. В те мгновения для меня не существовало ничего и никого кроме нас двоих, и я буду помнить этот поцелуй с любимой. Более того, Анна ответила на поцелуй, тут же отозвалась телом, запустила свои тонкие нежные пальчики в мои волосы на затылке, теснее прижалась, обнимая за шею, зрачки ее небесно-голубых глаз расширились, дыхание участилось, а с губ даже слетел тихий стон удовольствия, утонувший в этом сладком поцелуе с горьким осадком. Любопытно, какая же ты в постели, Анна?.. Мне отчего-то кажется, что мягкая, покорная, отзывчивая, ласковая кошка, с готовностью принимающая ласки мужчины и благодарно отдающая свои ласки взамен, следующая за своим партнером, а не бегущая впереди него с порой совершенно ненужной инициативой. Жаль, что в реальности мне не узнать, какова близость с белокурой красавицей, с чувственной, сексуальной женщиной, моей любимой женщиной. Вся эта радость жизни досталась Мишелю… У меня самого очень широкие взгляды на секс. Интересно, а какие у тебя, Анна?.. Такая яркая реакция миниатюрной куколки не заставила меня питать никаких напрасных иллюзий насчет невозможных отношений с ней, на уровне тела, физического влечения нас могут привлекать разные партнеры, я знаю это лучше многих, а вот сердце выбирает одного единственного, любимого человека. И сердце Анны выбрало и полюбило Михаила, он – её любовь, а ревность, как я успел заметить еще в церкви во время отпевания отца, не является движущей силой в их отношениях. Если тот факт, что Миша остался стоять на месте, когда его любовница обнимала меня, можно объяснить тем, что в тот момент в храме присутствовала теща Репнина, Марья Алексеевна, то его совершенно спокойное лицо кроме как отсутствием ревности я объяснить ничем не могу. Вероятно, поэтому белокурая красавица ведет себя со мной так свободно, впрочем, среди актрис Императорских театров скромниц нет в принципе. Для меня же любовь очень тесно переплетена с ревностью в одно целое, я априори ревную мою женщину ко всем мужчинам и так вольготно с другими вести себя не позволю, только мои руки могут прикасаться к ней, только мои губы целовать ее, всё её время и внимание будет принадлежать лишь мне одному, иначе я не могу и не хочу. Я жуткий собственник и ревнивый параноик, какой уж есть, другим не стану, ревность – одна из движущих сил моей личности, она всегда живет во мне, ее угли беспрестанно тлеют на дне моей души, и достаточно лишь малейшей искры, чтобы вспыхнул пожар, пожирающий меня самого и всё вокруг. «Доверие же, как и сердце, это замок из хрусталя. Разбившись однажды, он разлетается на тысячи мельчайших осколков, которые вонзаются в душу и остаются там навсегда. Безусловно, доверие создает доверяющий, только это не наш с вами случай. Доверие это не про нас…», болезненным эхом вновь прозвучали в моей голове слова Анны, сказанные ей во время нашего диалога на конюшне, после которого мы еще где-то полчаса погуляли по улице, по парку на территории усадьбы с несколько уродливыми в своей наготе голыми деревьями, утратившими свое пышное убранство. Там мы уже не обсуждали ничего существенного, лишь время от времени перекидываясь ничего не значащими фразами, но мне было приятно просто побыть вдвоем с любимой женщиной без посторонних людей вокруг, даже прикосновения ее нежных рук к лицу и те воспринимаются иначе. От белокурой красавицы прямо исходит энергия покоя, какого мне всегда так не хватает по жизни, рядом с ней мне и молчать хорошо, никакие слова не нужны. А по возвращении в поместье Анна захотела пойти на кухню к Варваре, и я не стал ее удерживать, а зачем, какой в этом смысл. Миниатюрная куколка не доверяет мне, и имеет на это все основания, учитывая наше «прохладное» общение в прошлом, простить не равно начать доверять, а я не доверяю ей, потому что в принципе по жизни не доверяю людям, попросту не умею доверять, как и прощать. Знаю, когда не можешь простить, это слабость, видимо, это моя слабость. Всю свою жизнь я был убежден, что стоит открыть перед кем-то душу, как тебе тут же туда плюнут, поэтому лучше этого не делать, так проще и легче жить. Никто не знает меня полностью, ни отец, с которым при его жизни мы так и не смогли наладить нормальные родственные отношения, и это обстоятельство навсегда останется грузом вины в моей душе, ни даже Михаил, мой лучший друг, к которому по-человечески я очень хорошо отношусь. Есть вещи, какие о себе знаю лишь я сам, коими мне не хочется делиться ни с кем другим, и это касается не только безответных чувств к Анне, но и многого другого, тайн моей семьи, погребенных в прошлом, событий на том же Кавказе. Не вижу смысла выплескивать на кого-то свою душевную боль, пусть она останется похороненной в моей душе, мне не нужна ничья жалость, я не нуждаюсь ни в чьем сочувствии и сострадании, проживу без этого. А вот любимой женщине мне почему-то хотелось доверять, и не меньше хотелось, чтобы и она доверяла мне, но как верно заметила актриса Императорских театров, «между понятиями «хотеть верить» и «верить» лежит глубокая непреодолимая пропасть». Эта зияющая черная бездна пролегает между нами, и нет ни одного даже самого хлипкого мостика, по которому можно было бы перейти на тот край, можно лишь шагнуть вперед и рухнуть вниз, чтобы разбиться о камни, разбиться насмерть. Ибо этот мостик – это доверие, которого между мной и Анной нет, и навряд ли, оно когда-то появится, с чего бы. Доверие – это путь от сердца к сердцу, и этот путь нам никогда не пройти, поскольку все дороги белокурой красавицы ведут к её любимому Михаилу, и от осознания этого мне было несоизмеримо гадко и нестерпимо больно на душе. «Пение не поможет, когда вас будут пороть на конюшне», глупая обидная фраза, когда-то вылетевшая у меня в гневе, мной давным-давно забылась, а вот Анне она, наоборот, очень запомнилась, сильно задела и в какой-то степени даже напугала миниатюрную куколку реальностью исполнения угрозы в жизнь. Наверное, она и стала последней каплей, вынудившей «замок из хрусталя» разлететься на тысячи мельчайших осколков, вонзившихся в душу и похоронивших под собой доверие и даже самые слабые его предпосылки. И поделом мне, за все в этой жизни надо платить, и я заплатил горькой, мучительной, безответной любовью-агонией к Анне, день за днем пожирающей меня изнутри, ставшей самым страшным моим проклятием, Адом на земле при жизни. - Войди… - ответил я на неуверенный стук в дверь, заставивший меня вынырнуть из своих невеселых мыслей на поверхность, за прошедшие полчаса я уже успел поужинать и выпить несколько бокалов сухого вина под аккомпанемент безрадостных дум, а раздражение во мне начало потихоньку угасать. - Барин, простите, но Анна отказалась возвращаться в поместье, она сказала, что сама придет позже, - опустив голову, виновато произнес вошедший в столовую запыхавшийся Григорий в расстегнутом тулупе, который явно торопился. Значит, я не ошибся, женщина действительно пошла на погост, на могилу отца. - Черт… - невольно громко выругался я, в новом порыве раздражения сильно ударив ладонью по столу, отчего посуда жалобна звякнула, а крепостной передо мной опустил голову еще сильнее, явно опасаясь стать объектом моего гнева, - отвези меня на кладбище, - велел я Григорию, бросая мятую салфетку на шелковую скатерть и резко поднимаясь со стула, мужчина со словами, «Как прикажете, барин…», резво вышел из малой столовой и направился к выходу из поместья, а я пошел за ним следом. В большой прихожей я переобулся, взял из рук молоденькой служанки свое черное пальто в пол, надевая его поверх черного же сюртука, и перчатки из мягкой кожи хорошей выделки того же оттенка, застегивая пальто на ходу уже на улице. К моему раздражению примешалось непонимание поступка Анны, я прекрасно знаю, что все красивые женщины капризны, это их суть, от этого никуда не деться, но всё хорошо в меру. К тому же из-за каприза оставаться на холоде и продолжать мерзнуть, мне казалось попросту глупым, а глупой белокурую красавицу я точно не считал. А еще в некоторой степени я был даже зол на миниатюрную куколку, отказавшуюся выполнить мою волю и вернуться в поместье, поступив по-своему. Возможно, такие мысли и не слишком благонравны, но я никогда не стремился быть добродетельным и благонравным, я живой человек со своими слабостями, пороками и грехами, я такой, какой есть, и нравлюсь себе таким. В просторном вычищенном крепостными от снега дворе поместья, вымощенным камнем, я сел в закрытую коляску, запряженную двумя лошадьми, резко захлопнув дверцу. И через пару минут лошади, управляемые Григорием на дрожках, уже резво бежали по зимней дороге в нужном направлении, а именно к кладбищу, находящемуся на границе моих владений и семьи Долгоруких. Мне вспомнилось, что Анна боится лошадей, так как однажды упала с лошади из-за идиота-конюха, который не смог подобрать для прогулки молодой девушки спокойную смирную лошадку. Я бы хотел помочь моей любимой женщине избавиться от страха перед лошадьми, отпустить его, сделать для неё хоть что-то хорошее, раз уж вместе нам быть не судьба, и её сердце, её любовь отданы другому. Жаль, что прелестная женщина отказалась, жаль… Минут через пятнадцать экипаж остановился у погоста, я вышел наружу, с удовольствием вдыхая прохладный свежий воздух с несколькими градусами мороза, на улице хорошо, совсем не холодно, до настоящей русской зимы еще далеко, сейчас ведь только середина ноября. Велев Григорию ждать меня у коляски, я средним шагом пошел по кладбищенской дорожке, ведущей к могиле отца, дороги на кладбище, естественно, никто не чистит, поэтому идти слишком быстро не получалось, поскольку ноги по щиколотку проваливались в легкий пушистый снег. На черном небе сегодня не было туч, которые могли бы скрыть почти полную луну, освещающую уснувший мир своим холодным потусторонним светом, окрашивая его серебром, в окружении множества ярких звезд, а передо мной отчетливо выделялись дорожки из следов, небольших и частых Анны, и объемных и редких широко шагающего Григория. Мое раздражение всё же потихоньку пошло на убыль, но отнюдь не исчезло без следа. Подойдя к могиле отца с высоким деревянным крестом и черной прямоугольной табличкой с надписью, «Здесь похоронен герой войны 1812 года барон Иван Иванович Корф», расположенной рядом с серым каменным надгробием давно ушедшей матери, детских воспоминаний о которой у меня, увы, осталось не так много, я перекрестился, покойтесь с миром. Чтобы не напугать очаровательную женщину в длинной соболиной шубе, Михаил очень щедр, неподвижно замершую перед отцовской могилой, с заплаканным лицом смотрящую перед собой и, похоже, даже не услышавшую моего приближения, я негромко позвал её по имени. Никакой реакции не последовало, видимо, Анна слишком глубоко погрузилась в свои мысли, отрешившись от этого грешного мира, невидящим взглядом голубых глаз, цвета летнего неба, смотря в пустоту. Протянув руку, я почти коснулся плеча актрисы Императорских театров, как ее тихий шепот заставил меня также неподвижно замереть, на пару секунд я даже забыл, как дышать, будто меня окатили ушатом ледяной воды, ощутив все «прелести» этой процедуры чуть ли не физически, а земля покачнулась под ногами. Этот день я не забуду никогда, даже если очень захочу забыть, ни черта у меня не получится, как вовек не стереть из памяти тихие, но хорошо различимые в ночной тишине слова Анны. - Я вас так люблю, Иван Иванович, я по вам так скучаю, мне вас так не хватает, папенька…