Аттракцион иллюзий

POV Анна - Не проси, Аня, не проси… Я не могу ждать… Не могу и не хочу… Я и так слишком долго ждал… Я хочу тебя прямо сейчас… Здесь… И я чувствую, ты тоже хочешь… Я хочу тебя… Я хочу… Хочу… Пожалуйста… - хриплый срывающийся шепот любимого мужчины и его влажные обжигающие поцелуи в шею сводили меня с ума, лишали воли и самообладания, я горела изнутри и плавилась подобно восковой свече в жарких объятиях Владимира, и у меня не было ни сил, ни желания его останавливать или тем более отталкивать. Я уже давно хочу физической близости с ним, а он и подавно, и пусть первый секс между нами случится не после ужина и танца, как планировала я изначально, а здесь в бильярдной на синем сукне стола, пусть будет так, пусть желание безмерно дорогого мне человека воплотится в жизнь… - Володя… - тихим внезапно севшим от поднявшего голову пламенного желания голосом позвала я, и барон явно нехотя оторвался от моего плеча и устремил рассеянный взор своих серых глаз цвета пасмурного осеннего неба с проседью с расширенными от возбуждения зрачками на мое лицо, через несколько долгих мгновений концентрируясь на моих приоткрытых губах. – Я хочу тебя… Хочу… Хочу почувствовать себя твой женщиной… Здесь… Сейчас… - шепотом произнесла я те самые сокровенные слова, которых так ждал мой любимый, и исходили они из самого моего любящего его сердца, из глубин моей души. - Аня… - чуть хрипло выдохнул хозяин поместья, отшвырнув в сторону стоящий на краю бильярдного стола пустой бокал из-под коньяка, и до нашего слуха донесся звон брызнувшего осколками хрусталя от встречи с паркетом, но сейчас это было последним, что нас занимало. В шелестящем выдохе моего любимого звучало и облегчение, видимо, где-то в глубине его души все же жил страх, что я могу оттолкнуть, отказать в близости, и давно горящее в нем желание обладать мной, и сама любовь в своем самом чистейшем виде, в каком ее только можно представить, прямо-таки абсолютная любовь. Мягко надавив ладонью чуть выше моей полной груди, мужчина уложил меня спиной на синее сукно стола, его горячие губы прижались к ложбинке, а ловкие пальцы подцепили лиф моего нежно-розового атласного платья с белым кружевом, легко сдвигая ткань вниз. И следом его взгляду предстал плотно зашнурованный белоснежный атласный корсет, скрывающий мою грудь от его жадного взгляда. - Корсет… - с нескрываемой досадой вновь хрипловато выдохнул барон, опаляя своим теплым дыханием мою кожу и явно не желая тратить время на его расшнуровку, поскольку это муторно и долго. И потому он оставил корсет на прежнем месте, отстранился от меня, положил руки на щиколотки моих согнутых в коленях ног, обнимающих его за бедра, и поставил мои миниатюрные ступни на свою широкую грудь. Из-под ресниц я с любопытством наблюдала, что же мой любимый собирается со мной делать, в частности с моими ножками, я ему полностью доверяла и в эмоциональном плане чувствовала себя абсолютно спокойно и расслабленно. Мне было приятно рядом с ним не только физически, но и в ментальном плане безумно хорошо, и это ощущалось так правильно, так верно. Владимир с легкостью разорвал тончайший белоснежный чулок в районе моей левой ступни, чему я невольно улыбнулась, это было в его темпераменте, и стал покрывать нежными долгими поцелуями с прикосновением к коже влажного гладкого языка мою маленькую ножку, гладкую пяточку, ступню, пальчики, подъем, и это было так приятно, просто невыносимо приятно. А когда он начал погружать мои пальчики себе в рот, медленно посасывая их и легонько ласково покусывая с прикрытыми глазами, я тоже невольно смежила веки, комкая в пальцах ткань юбки съехавшего до бедер платья и тихонько постанывая от удовольствия. Внизу живота сладко заныло еще сильнее, ибо ступни – моя эрогенная зона, и такие ласки меня реально возбуждают, также я помнила, что женские ножки – фетиш моего любимого, в этом плане мы к счастью полностью совпадали. Далее последовал черед моей правой ножки, разорванного на ней чулка красивыми длинными пальцами дорогого мне человека и столь заводящих меня ласк, влажных поцелуев пяточки, ступни, пальчиков и подъема, посасывания и мягкого покусывания моих пальчиков, и моих уже более громких и откровенных стонов. Внизу живота пульсировала горячая сладкая тяжесть, а между ног было насквозь мокро от щедро выделившейся смазки, тело не просто просило, оно явственно требовало удовлетворения и секса с этим харизматичным мужчиной, с такой легкостью сводящим меня с ума. - Володя… Володенька… Прошу тебя… Возьми меня… Хочу тебя… Хочу… Пожалуйста… Прошу… Володя… - бессвязно хрипло шептала я с закрытыми глазами, комкая в пальцах шелк платья, полностью отпуская себя, ничего из себя не разыгрывая, позволяя себе быть просто самой собой и плыть на волнах подхватившего меня опаляющего желания, плыть к воссоединению с любимым, когда души и тела становятся единым целым. Выпустив пальчики мой ступни из сладкого плена своего рта, хозяин поместья медленно провел горячими ладонями по моим ногам, замирая на моих широких бедрах под нижней юбкой из белоснежного кружева, следом плавно скользнул на внутреннюю их сторону и ласково прошелся подушечками пальцев правой руки по моей истекающей влагой промежности, касаясь набухшего клитора, а левую положил мне на шею. Чуть наклонившись ко мне, горячими пальцами он легонько и мягко сжал мою шею, никак не затрудняя мне дыхания, но вместе с тем даруя это необъяснимое словами такое приятное чувство принадлежности ему. Крайне чувствительное прикосновение к клитору вынудило меня открыть глаза и посмотреть в затуманенные желанием его пепельные очи, где полыхала первородная всепоглощающая страсть, своим неистовым пламенем пожирающая все на своем пути. - Гладкая, как девочка… - хрипло выдохнул Владимир, неторопливыми круговыми движениями пальцев лаская самое чувствительное место женского тела, заставляя меня невольно выгибаться и сладко постанывать от накатывающих волн чистейшего удовольствия, вызывая у меня слезы на глазах. - Тебе нравится?.. – негромко всхлипнув вместе с очередным стоном, выдохнула я, вновь прикрывая веки и проваливаясь в пучину сладчайшего блаженства, рождаемого горячими чуткими пальцами любимого, лениво ласкающими мою чувствительную бусинку, с легкой довольной полуулыбкой наблюдающего за плодами своих усилий. Константину нравилось полностью гладкое женское тело, абсолютно везде, в том числе и между ног, как у восточных женщин, и потому изначально я удаляла все волоски в промежности горячим воском для его удовольствия, а потом просто привыкла и теперь постоянно так делаю, Ему тоже очень даже нравится. А барону не уж-то не нравится… - Нравится… Мне все в тебе нравится, Аня… - хриплый шепот любимого достиг моего слуха, и я невольно улыбнулась сквозь сладкий довольно громкий стон наслаждения. Его красивые пальцы чувственно неторопливо ласкали клитор, вынуждая меня комкать платье руками, стонать в голос и извиваться на бильярдном столе, но не давая перейти ту грань, за которой таится оргазм, и он это прекрасно понимал. Хозяину поместья нравилось меня сладко мучить, я видела это в его серых глазах цвета расплавленного серебра с расширенными зрачками и сама получала несказанное эмоциональное удовольствие от ощущения себя в его полной власти. А еще мужчина очень хорошо знал женское тело, практически как свои пять пальцев, знал, как и где нужно прикоснуться и с какой интенсивностью, чтобы добиться нужного ему результата, это очень сильно чувствовалось, все его движения были спокойными, плавными, уверенными, без невроза и дерготни. И это просто чудесно, нет ничего хуже мужчины, не умеющего обращаться с женщиной в постели или действующего по принципу, «сунул-вынул-кончил», заботящегося лишь о своем собственном наслаждении и разрядке, использующего свою партнершу как живую куклу для секса. - Володя… Прошу тебя… Пожалуйста… Возьми меня… Я тебя хочу… Так тебя хочу… Не обращай внимания на слезы… Не останавливайся… Слезы – это эмоции… Для меня это нормально… Больше не могу… Умоляю… Володенька… Ты мне так нужен… - сквозь бегущие по щекам слезы почти непереносимого блаженства, прерываясь на громкие стоны, бессвязно шептала я, утопая в море горячего заливающего меня наслаждения и даже не пытаясь выплыть, мне было жарко и безумно хорошо. И ничего в эту минуту я не желала сильнее, чем испытать оргазм от чувственных откровенных ласк любимого, мне это было не просто нужно, а жизненно необходимо. А еще меня поразило, насколько ярко и остро мое тело реагирует на прикосновения Владимира, такое у меня было только с Константином после прохождения оккультного ритуала по обмену кровью, когда мы полностью сонастроились друг на друга энергетически. В следующее мгновение хозяин усадьбы перестал ласкать меня между ног, убрал горячие пальцы с моей шеи, отчего я невольно недовольно хныкнула, а он коснулся своими красивыми пальцами пианиста в моих соках моих же приоткрытых губ и мягко погрузил их мне в рот, а я с нескрываемым удовольствием облизала их, чувствуя приятный солоноватый вкус своего же возбуждения. Довольно улыбнувшись уголком губ, быстрыми и немного резкими движениями он развязал атласный черный платок на шее, отбросил его в сторону, а следом за ним последовали его жилет и белоснежная льняная рубашка. Мужчина расстегнул брюки, позволяя им съехать ниже, а я приподнялась на локтях, хочу все видеть, и то, что я узрела, мне очень даже понравилось, в нем воистину прекрасно было все, начиная с лица, продолжая руками и заканчивая членом. Синеватые венки просвечивали через светлую кожу на большом ровном красивом эрегированном члене любимого с нежно-розовой приоткрытой от крайней плоти из-за возбуждения головкой и аккуратными яичками, он желал меня ничуть не меньше, чем я его. Я раздвинула согнутые в коленях ноги шире в приглашающей позе, однако барон по-хозяйски уложил мои ножки в разорванных чулках себе на плечи и медленно провел головкой члена по моим влажным складочкам, касаясь набухшего крайне чувствительного клитора, отчего я невольно прикрыла глаза и почти проскулила, «Пожалуйста…». И уже через секунду я ощутила, как его горячие руки легли на мои обнаженные бедра, с силой сжимая их, и он плавным мощным движением вошел в меня до конца с тяжелым хриплым стоном, полностью заполняя мое лоно. Я выгнулась, как кошка, запрокинув голову назад, прикрыв глаза и благодарно простонав, «Володя…», успевая уловить, как дорогой мне человек тоже чуть запрокинул голову и прикрыл свои серые глаза цвета грозового неба, замер на краткий миг и следом начал двигаться во мне, медленно, плавно и непрерывно, это были просто непередаваемые ощущения. Сильные руки Владимира ощутимо сжимали мои бедра, его твердая упругая плоть легко скользила во мне, естественной смазки было более чем достаточно, а мне не было никакой нужды сжимать мышцы влагалища, чтобы сильнее почувствовать член мужчины самой и соответственно усилить его ощущения. И без всяких дополнительных ухищрений я прекрасно чувствовала каждый толчок любимого в своем отзывающемся теле, омывающий меня приливной волной сладчайшего наслаждения. Воздух в бильярдной стал тягучим и горячим, подобно расславленной кипящей лаве, наши стоны, сладкие и гортанные – мои, и тяжелые и хриплые – барона, заполнили пространство вокруг нас. Каждая фрикция любимого вызывала в моем чутко откликающемся теле несказанный восторг, отдаваясь пульсацией внизу живота, мне было очень жарко, я вспотела в корсете и платье поверх него, но все это были совершенно несущественные и ничего не значащие мелочи в сравнении с тем, как дико хорошо мне было с хозяином имения. Я буквально горела и плавилась в его первобытной страсти и силе, ничуть не боясь сгореть в его жарких объятиях дотла, когда каждым мощным толчком во мне он без слов утверждал свое мужское право на меня, его женщину. Когда мужчина физически сильный, это очень чувствуется в сексе, в эти минуты барон полностью отпустил себя, отпустил самоконтроль, его руки сильно и властно сжимали мои бедра, член ритмично двигался в моем лоне, и мне это безумно нравилось. Принадлежать ему, отдаваться без остатка, позволяя брать все то, что по праву принадлежит ему, ведь и сама я на самом деле принадлежу лишь ему одному, потому что люблю его, люблю всем сердцем, всей душой, это самый настоящий Рай на земле. Через какое-то время, течение которого для меня перестало иметь хоть какой-то маломальский смысл, скорость фрикций мужчины увеличилась, а тяжелые хриплые стоны любимого стали чаще и громче, и я наслаждалась ими словно самой прекрасной музыкой на свете. Прозрачные капельки пота стекали по его красивому лицу, по вискам, по шее, по груди с темными жесткими волосками, такими приятными на ощупь, уж я-то знаю, а длинные пряди косой челки стали влажными и прилипли к его лбу. Он приближался к разрядке, и как же была близка к оргазму я сама, сладкое блаженство с головой затапливало меня горячими пенными приливными волнами при каждом мощном глубоком толчке моего мужчины во мне. Внизу живота завязался тугой пульсирующий узел, до пика оставалось совсем немного, чтобы подняться на самую вершину, а дальше стремительно полететь вниз, теряя себя. Проходит еще какое-то время, и теперь барон двигается во мне быстро-быстро, почти до боли сжимая мои широкие бедра, но это так невыразимо приятно, воздуха не хватает, мои громкие стоны превращаются почти в крики, толчок, еще толчок, и простонав, «Володя…», я взрываюсь вокруг него, разлетаясь на мельчайшие осколки. Проваливаясь в пучину рафинированного наслаждения, я теряю ощущение границ собственного тела и в то же время чувствую, как по промежности бегут струйки теплой водички-эякулята, это совершенно нормальная реакция моего тела на сильный оргазм, и тем самым я забираю моего любимого с собой. Ощущаю пульсацию его члена во мне, резкие, хаотичные движения в своем влагалище, его руки сжимают мои бедра до сладкой боли, красивое лицо безмерно дорогого мне человека на миг искажается, а после он выдыхает с тяжелым стоном, «Аня…», и его пальцы вмиг расслабляются на моем теле. Низ живота наполняется хорошо знакомым мне теплом, спермой любимого мужчины, это удивительное ощущение просто невозможно спутать ни с одним другим. Уже с закрытыми глазами я продолжаю плавать в океане золотистого блаженства, чувствуя, что по лицу текут слезы пережитого сильнейшего экстаза, спасибо тебе за это, Володя… Через несколько сладких томительных минут, когда оргазм полностью схлынул, оставляя после себя полное удовлетворение и тотальную расслабленность в теле, я выплыла на поверхность, вернулась к реальности, открыла глаза и встретилась со спокойным, таким же удовлетворенным и расслабленным взором серых очей Владимира цвета сгоревшего пепла уже с нормальными, не расширенными, зрачками. С легкой мягкой полуулыбкой он взирал на меня и ласково гладил своими горячими руками мои ноги от щиколоток до бедер, по-прежнему лежащие на его плечах. Только сейчас любимый плавно вышел из меня, и я, аккуратно убрав ноги с его широких плеч, сильнее согнула их в коленях, оставляя ступни на весу, а пальцами прошлась по своей влажной промежности, собирая теплое густое белесое семя моего мужчины и с нескрываемым удовольствием облизывая свои пальчики. Эту несложную манипуляцию я повторила несколько раз, пока не собрала и не слизала с пальцев всю солоноватую сперму барона, вытекшую из моего лона, с приятным специфическим вкусом без малейшей горечи, чтобы не пропала ни одна драгоценная капля, ведь это частичка его самого, отданная мне. У каждого мужчины семя имеет свой собственный привкус, уж я-то знаю, до хозяина усадьбы у меня было четверо любовников, и вкус спермы моего любимого мне крайне понравился, для меня она очень вкусная. А еще к моей радости оказалось, что дорогому мне человеку нравится, когда во время секса ножки партнерши лежат на его плечах, ведь я и сама очень люблю класть ноги на плечи любовнику в момент близости, в этом мы совпадали. Сегодня ты только мой, Володя, также как и я лишь твоя… - Вкусно тебе?.. – с легкой расслабленной улыбкой негромко спросил барон уже своим обычным голосом, мягким и низким, прочно ассоциирующимся у меня с прикосновением к обнаженному телу черного бархата, обратно застегивая брюки, тем самым скрывая от моих глаз свой большой красивый опадающий член. Наверняка его твердую плоть так приятно ощущать во рту и с упоением сосать, после ужина и восточного танца, ибо мои планы совсем не изменились, думаю, у меня будет возможность самой в этом убедиться, хочу, чтобы любимый кончил мне в рот, а после проглотить все его вкуснейшее семя до последней капли. Возможно, для кого-то я пошлая, пусть так, но какая уж есть, я давно не невинная девица, я – актриса Императорских театров, а среда и окружение неизменно накладывают на нас свой отпечаток, от этого никуда не деться, такова жизнь. Меня можно принимать такой, какая я есть, или не принимать, третьего не дано, ибо другой я уже не стану… - Очень… Мне было так хорошо… Спасибо тебе, Володя… - с довольной улыбкой также негромко откликнулась я, чувствуя себя сытой кошечкой, наевшейся сметаны, кошечкой в красивых заботливых любящих руках барона Корфа, только, увы, у меня не было возможности остаться в столь любимых мной руках. - Тебе спасибо, Аня… - тихо выдохнул Владимир, положил свои красивые горячие руки с длинными пальцами пианиста мне на щиколотки, поднес мои ножки к своему лицу и оставил нежные долгие поцелуи на обеих ступнях. Это было безумно приятно, а после он протянул кисти мне, я послушно вложила в них свои миниатюрные ручки и уже через пару секунд оказалась в бережных объятиях безмерно дорогого мне человека. Носом уткнувшись ему в шею, я вдыхала такой приятный естественный запах еще разгоряченного тела хозяина усадьбы, пальцами левой руки ласково перебирая короткие влажные мягкие прядки на его затылке, а пальчиками правой вырисовывая невидимые узоры на его влажной от пота спине, чувствуя под горячей светлой кожей жесткие мышцы и просто наслаждаясь моментом, тактильным контактом и убегающими мгновениями рядом с любимым. Через несколько минут он выпустил меня из своих объятий, без слов сам снял с моих стройных ног порванные ранее им же белоснежные чулки, теперь непригодные для носки, отбросил их в сторону за ненужностью, надел на мои миниатюрные ступни домашние тканевые туфельки и, положив руки мне на талию, легко поставил меня на пол. Я поправила мокрую от моего же оргазма нижнюю юбку и явно помятое платье, и пригладила спутавшиеся волосы, приводя себя в более-менее аккуратный вид, а вообще нужно вымыться и переодеться, и с расслабленной улыбкой шутливо произнесла, «Вы должны мне чулки, Владимир Иванович…». - Я запомню… - с такой же интонацией с легкой улыбкой отозвался мужчина, поднимая с пола льняную рубашку и надевая ее, но не застегивая на мелкие пуговицы, а оставляя расстегнутой. Мне хотелось помыться, поваляться в горячей ванне с ароматной пеной, но мыться я сейчас желала не одна, а с любимым, хочу полежать, понежиться, подремать в его объятиях и погреться в теплой водичке, так сказать, совместить приятное с полезным. - Хочу принять ванну… Хотите со мной?.. – с обворожительной улыбкой предложила я, обнимая барона за шею своими нежными руками, снизу вверх в силу своего невысокого роста заглядывая в его серые глаза цвета хмурого осеннего неба и, спустя краткий миг, чувствуя его ответные объятия, его ладони, ласково гладящие меня по спине и пояснице. - Хочу… - тихим эхом ответил Владимир, следом мы покинули бильярдную, он велел молоденькой крепостной наполнить ванну, и уже минут через двадцать мы лежали в этой самой большой овальной белоснежной мраморной ванне с горячей мыльной водой. Положив голову на его широкую грудь и прикрыв глаза, я блаженно дремала, окутанная теплом воды и бережными объятиями любимого, его левая ладонь лежала чуть выше моей полной груди, а правая легла на низ моего плоского живота, и поверх нее я опустила и свои миниатюрные кисти. Дорогой мне человек тоже дремал, положив голову на борт ванны, на сложенное вчетверо полотенце, поскольку после секса и оргазма наше тело получает не только физическое удовлетворение, но и глубокое расслабление, и потому после близости всегда клонит в сон. Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я почувствовала, что хозяин имения аккуратно вынул мою правую кисть из теплой воды и стал нежно целовать, касаясь языком, тыльную ее сторону, ладонь и пальцы. Далее последовала очередь моей левой ручки, с закрытыми глазами и улыбкой на устах я наслаждалась такой приятной мне лаской любимого, чуть ли не мурлыча от удовольствия, но внезапно все закончилось. Мужчина еще держал мою кисть в своих руках, но больше почему-то не целовал, к моему сожалению, а в следующую секунду до моего слуха донеслись его негромкие слова, в которых звучал явный интерес, но окрашены они были скорее минусовыми эмоциями, чем плюсовыми. - И откуда у тебя шрам на запястье, Аня?.. Только не говори, что случайно порезалась… Шрам слишком ровный, значит, порез был нанесен намеренно… Зачем?.. Скажи… Так вот в чем дело, барон разглядел тонкий едва заметный белесый шрам на моем левом запястье, оставшийся после оккультного ритуала по обмену кровью, который в прошлом мы прошли вместе с Константином, и Владимиру, конечно же, хотелось знать о происхождении этого шрамика на моем теле. А может, и хорошо, что оно так, видимо, пришло время поведать моему любимому об этом эзотерическом ритуале, соединяющим любящих людей, пару, на уровне души, тем более он сам спросил, по сути, в оккультизме этот ритуал равен венчанию в православии, но со своей особенностью после его завершения. Открыв глаза, полной грудью я медленно вдохнула и выдохнула теплый воздух в просторном помещении на первом этаже поместья с плиткой на полу, где и стояла ванна, освещенном огоньками свечей в высоких бронзовых напольных канделябрах, внутренне настраиваясь на важный для меня разговор. Будь мы с хозяином усадьбы парой, хотела бы я пройти с ним ритуал по обмену кровью, разумеется, с его добровольного согласия?.. Да, безусловно, я бы хотела пройти этот ритуал с моим любимым мужчиной, дабы стать с ним одним целым в энергетическом плане, чтобы он принадлежал только мне одной, а я лишь ему одному… Развернувшись в ванне и сев напротив дорогого мне человека, поднявшего голову с борта ванны, сгибая ноги в коленях по обеим сторонам от его бедер и беря его красивые руки с длинными пальцами пианиста в свои, глядя прямо в его серые глаза цвета грозового неба, на периферии коих затаился тревожный интерес, я негромко заговорила, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы правильно донести свои мысли, дабы он верно меня понял… - Володя, ты ведь знаешь, что я уже не первый год увлекаюсь оккультизмом, я полностью ушла от православия… В прошлом у меня были отношения с человеком, который тоже серьезно и глубоко увлекался эзотерикой, сейчас его уже нет в живых… Мы любили друг друга и прошли эзотерический ритуал по обмену кровью, связывающий мужчину и женщину на уровне души, происходит полная сонастройка друг на друга в энергетическом плане, в оккультизме этот ритуал равен венчанию в православии, его провела для нас Рита, моя подруга, моя любимая ведьма… Шрамик на моем запястье остался именно после этого ритуала… Однако если в христианстве после венчания мужчина может спокойно изменять своей венчанной супруге или женщина – супругу, и максимум, что их ждет, это муки совести, которыми страдают далеко не все… То после оккультного ритуала по обмену кровью изменять не получится, точнее физически получится, но после каждого секса на стороне потом будет очень плохо в эмоциональном плане, будет буквально выворачивать наизнанку, это как отравление, но не едой или напитками, а чужой энергией… Обычно этот ритуал проходят те пары, из увлекающихся эзотерикой, которые очень любят друг друга, кому вообще не нужны третьи люди в отношениях… Энергетическая связь может разорваться лишь в одном случае, если один человек из пары умирает, то есть, пока смерть не разлучит, в самом прямом смысле этих слов… Мужчина, с которым мы были связаны, умер, связь между нами разорвалась, а шрамик на моем запястье остался… При желании я могу еще раз пройти ритуал по обмену кровью с другим мужчиной, и появится новая энергетическая связь между нами… Несколько бесконечно долгих минут барон молчал, задумчиво глядя на меня своими пепельными очами, словно пытался переварить и уместить в своей голове услышанное от меня, а потом мягко вытянул свои руки из моих, вновь взял мои миниатюрные кисти в свои и заговорил. А я, навострив ушки, со всем вниманием приготовилась его слушать, ибо то, что он скажет, было крайне важным для меня, хочу знать, как мой любимый мужчина ко всему этому отнесся… - Я не знаю, честно, что тебе сказать на это, Аня… Я никогда не интересовался всей этой эзотерикой, оккультизмом и прочим… Я даже ни на одном спиритическом сеансе не был, хотя это стало весьма модным развлечением для обеспеченных людей в столице… Мне это все очень далеко… Но я не осуждаю твоего увлечения оккультизмом, твоей веры в это, каждый человек имеет полное право верить в то, во что считает нужным… И я не осуждаю людей, которые проходили ритуал, о котором ты поведала… Если между ними действительно такая любовь, что кроме друг друга никто не нужен, и они обоюдно верят во всю эту мистику, почему нет, в конце концов… Твоя подруга, Рита, когда мы были у нее в гостях, она говорила мне о вещах, о которых никак не могла знать или просто случайно угадать, ткнув пальцем в небо, и в итоге ведь она оказалась права… Я верю в ее потусторонние силы, в ее необычный особенный дар… Любопытно, как живется отцу ее детей, князю, с ведьмой?.. – со спокойной благожелательной полуулыбкой завершил свою мысль Владимир, и я была просто безмерно рада его такой лояльной реакции на услышанное, он не высмеял, не осудил, он понял и даже почти принял. Почему «почти принял»?.. Да потому, что будь мы вместе, я уверена, со временем мужчина и окончательно бы понял мою тягу к оккультизму, и вполне возможно принял бы и разделил мои взгляды на жизнь, на окружающий нас мир, и быть может, даже согласился бы пройти со мной эзотерический ритуал по обмену кровью. Хочу смотреть на солнце одними глазами с любимым, хочу быть с ним одним целым в плане энергии, хочу, чтобы наши души были связаны до самого конца… Вот только я не могу быть с любимым, не в этом земном воплощении души, просто не судьба… - Спасибо тебе, Володя, за понимание… А Вольдемару с Ритой очень даже хорошо живется, они очень любят друг друга, в их отношениях нет измен, у них есть общие дети, они – счастливая пара, им можно только позавидовать… Через несколько недель будет Зимнее Солнцестояние, этот день очень сильный в энергетическом плане, Духи очень легко отзываются на призыв, поэтому в этот день очень хорошо проводить разные ритуалы… Рита на Зимнее Солнцестояние проведет ритуал на исполнение желаний, в особняке Вольдемара будет много гостей, которые приедут, чтобы принять участие в ритуале, а после него будет праздничный ужин с развлечениями… Если захочешь, приезжай, Рита будет тебе рада, да и я тоже… Познакомлю с Вольдемаром и с другими гостями, хотя скорее всего многих ты наглядно и так знаешь, это благородные дамы и господа из Высшего света… Только желание нужно загадывать четкое и конкретное, чтобы Духи его исполнили, ибо если оно будет общим и расплывчатым, то Духи могут исполнить его далеко не так, как это видится загадавшему человеку… Во время ритуала всем участникам нужно будет пожертвовать немного крови для Духов, но это совсем не страшно и не больно, Рита использует тонкие острые иглы для шитья… - негромко промолвила я с расслабленной улыбкой, после чего развернулась и вновь улеглась в столь желанные для меня объятия хозяина усадьбы, ничего не ответившего мне, кладя голову на его широкую грудь и прикрывая глаза, вода еще теплая, можно еще немного понежиться в ванне. Как только вода начала остывать, дорогой мне человек прервал мою приятную сладкую дрему и неторопливо вымыл мое женственное тело своими горячими мыльными руками безо всякой мочалки, поскольку у меня очень нежная и чувствительная кожа, наглаживая меня по шее, плечам, рукам, полной груди, неизменно касаясь сосков, плоскому животу, широким бедрам, промежности, легонько надавливая на клитор, спине, ягодицам и ногам, и это было так благостно, так хорошо, просто не передать словами. Последними же мужчина бережно вымыл мои длинные светлые волосы. Следом уже я вымыла его своими руками в мыле также без мочалки, ведь так приятнее, а мне хотелось доставить любимому максимальное удовольствие от тактильного контакта. Безусловно, я касалась его сильного сексуального тела везде, и большого красивого члена мужчины, и его аккуратных яичек в том числе, но без конкретной цели возбудить, ибо только в пошлых французских романах главный герой может пять раз за ночь, и между эякуляцией и последующей эрекцией проходит ровно пять минут. В реальной жизни же так не бывает даже с молодым и здоровым мужчиной, после эякуляции до последующей эрекции должен пройти хоть какой-то промежуток времени, чтобы у него вновь встал член даже на самую желанную им женщину, мужская физиология отличается от женской. Густые шелковистые волосы барона с длинной косой челкой я вымыла в последнюю очередь, аккуратно массируя своими тонкими холеными пальчиками кожу его головы, следом смывая чистой водой пену и промокая влагу с темных прядей полотенцем. Выбравшись из ванны и убрав капли воды с кожи большим мягким полотенцем, я накинула на обнаженное тело черный шелковый халат в пол и подвязала его под пояс. И только я успела надеть на ноги тканевые домашние туфельки, как барон также в темно-бордовом халате на голое тело легко, как пушинку, с расслабленной полуулыбкой подхватил меня на руки, занес на второй этаж поместья и поставил около двери моей бывшей комнаты, а сам пошел дальше по коридору в свою собственную спальню. С помощью служанки, которая следом принесла в мою шелково-розовую опочивальню отглаженное за то время, что мы с ее барином купались в ванне, атласное нежно-розовое платье с белоснежным кружевом, то самое, помятое нами в бильярдной, я оделась, сменив нижнюю юбку на чистую и сухую, а чулки на новые. - Завтра утром разбудишь меня в семь утра, барина будить не вздумай, пусть спит, отдыхает… - глядя на себя в большое овальное зеркало в серебряной раме с замысловатыми завитушками, обратилась я к Глаше, расправляющей пышный розовый подол моего платья. - Как скажете… - тут же согласно откликнулась крепостная, после чего я отпустила ее, а сама, не надевая украшений, с еще влажными волосами, схваченными заколкой на затылке, покинула комнату. Далее я спустилась по широкой лестнице с резными лакированными перилами на первый этаж, временно позаимствовала ключи от здания крепостного театра неподалеку от господского дома, накинула на плечи пальто и вышла на улицу. В своей бывшей гримерке такого родного мне крепостного театра я с ностальгией вдохнула ни с чем несравнимый запах кулис, всегда витающий здесь, и невольно печально улыбнулась со светлой грустью в душе. Крепостной театр Корфов был детищем покойного дядюшки и считался лучшим в уезде, на его сцене в юности я сыграла множество разных ролей, но Владимир, увы, совершенно не собирался заниматься театром, как я поняла, сын Ивана Ивановича совсем не театрал, не передалась ему от отца любовь к миру Мельпомены. Даже живя в столице, барон не так часто посещал спектакли в Императорских театрах, что я знала со слов Михаила. Я зажгла свечи в бронзовых канделябрах, поскольку уже вечерело, за окном сгустились сумерки, кои вот-вот превратятся в самую настоящую долгую зимнюю ночь, и нанесла на лицо легкий грим, выразительно подведя черным глаза на восточный манер и сделав яркий акцент на губы, но не трогая гримом само лицо, касаясь губами моей кожи, моему любимому вряд ли будет приятно чувствовать вкус театрального грима. Когда дело было сделано, я еще раз полюбовалась собой в зеркало, подмигнув своему отражению, потушила свечи, покинула гримерку и само пустое здание театра, вернулась обратно в дом, вернула ключи на место и решила зайти на кухню к Варваре, дабы проведать Лучика, интересно, как он там. Пропустив в коридоре неподалеку от господской кухни горничную с большим серебряным подносом в руках и блюдами на нем, я догадалась, что барин велел накрывать на стол к ужину, а прямо перед открытыми дверями кухни я встретилась с еще одной молоденькой крепостной в темном платье также с подносом в руках. - Ну, и как ты поживаешь тут, котишка?.. – с улыбкой благожелательно произнесла я, приседая на корточки и бережно поглаживая по спинке пушистого серого котенка, сидящего на длинной деревянной лавке около стены и умывающего своей маленькой лапкой умильную усатую мордочку. - Отлично поживает твой кот, Аня… Только что творожка ему дала, умял за милую душу, вон теперь сидит, гостей барину намывает… - по-доброму рассмеялась Варя в цветастом платке на плечах, присаживаясь на лавку около простого непокрытого деревянного стола, а после уже без смеха, но также с улыбкой добавила. – Барин велел к ужину на стол накрывать… А ты готовишься Владимира Ивановича радовать?.. Какая же ты красавица, барин будет доволен, даже не сомневаюсь… - Надеюсь… Тогда я пойду к нему, нехорошо заставлять барина ждать… - поднимаясь в полный рост, с расслабленным смехом ответила я, на что бессменная кухарка Корфов согласно кивнула с прежней доброй улыбкой, а следом негромко задумчиво изрекла. – Наш барин, конечно, бабник страшный, он смолоду ни одной юбки не пропускал, на каждую хорошенькую женщину у него глаз горит, помню, я еще думала раньше, что Лизавета Петровна в этом плане натерпится с ним, придется ей мужа прощать и прощать за его многочисленные гульки… Но сам он хороший, я ведь Владимира Ивановича с самого детства знаю, и тебя он очень любит, Аня… Быть может, будь ты с ним, он и не гулял бы от тебя… - В любом случае этого мы не узнаем… - тихо промолвила я, пожав плечами, и покинула теплую уютную светлую кухню с большой каменной печью, щедро отдающей свое тепло в помещение, направляясь по длинным коридорам имения в малую столовую, возможно, хозяин дома уже там. Безусловно, я могу простить физическую измену моему мужчине, ведь секс это всего лишь приятный физический процесс. Но если быть предельно честной прежде всего с самой собой, то в глубине души я бы хотела с бароном отношений без измен с его стороны, более того с энергетической связью между нами, хочу, чтобы любимый принадлежал только мне, а я лишь ему во всех смыслах этих слов. Вот только у меня не было абсолютно никакой возможности быть с ним, жизненные обстоятельства против нас, все слишком сложно, катастрофически сложно… *** - Ты была в крепостном театре?.. Решила нанести на свое красивое лицо грим, соскучилась по театральной сцене?.. – мягко улыбнувшись уголком красиво очерченных губ, поинтересовался дорогой мне человек своим бархатистым баритоном, обернувшись на звук моих легких шагов, как только я переступила порог малой столовой. В просторной богато обставленной комнате с картинами известных художников на стенах в бронзовых канделябрах, настенных, напольных и настольных, ярко горели свечи, стол был накрыт разнообразными блюдами, приготовленными золотыми руками Вари, кувшины с белым и красным вином стояли на светлой шелковой скатерти, а в его центре красовалась хрустальная ваза с белыми и желтыми розами с высокими стеблями и сочными зелеными листьями из оранжереи. Вдоль окна уже сидели крепостные музыканты с музыкальными инструментами в руках, ожидающие приказа от барина, чтобы начать играть, а он сам, переодевшись в черный сюртук с отложным воротником и явно сменив и всю остальную одежду на свежую и идеально отглаженную, стоял около другого окна. До моего визита, видимо, мужчина вглядывался в темноту наступающей холодной зимней ночи, думая о чем-то своем, в столовой же было тепло и уютно от горящего камина, как же я люблю этот дом, в котором прошли мои счастливое детство и беззаботная юность, и как же я теперь люблю его хозяина. Абсолютно незаметно для себя самой я полюбила его всем сердцем, всей душой, и теперь не знаю, что же мне делать с этой невозможной любовью без будущего… - Я соскучилась по вам, Владимир Иванович… - подходя к барону вплотную и нежно оплетая своими руками его шею, с очаровательной улыбкой негромко промолвила я, сейчас в присутствии его крепостных у меня язык не поворачивался назвать их барина иначе, чем на «Вы» и по имени-отчеству. - Начинайте… - прохладным нейтральным тоном с отчетливо звучащими в нем властными нотками велел мой любимый, такой красивый и элегантный в строгом черном сюртуке, шелковом платке на шее ему в тон и брюках того же оттенка, крепостным музыкантам, и те начали играть спокойную неторопливую мелодию, одну из тех, которую я с ними оговаривала до этого. Звуки чарующей музыки заполнили пространство столовой, словно оплетая нас тончайшей невидимой вуалью из звуков, а хозяин поместья в следующее мгновение обнял меня за талию, притягивая ближе к себе и ласково гладя по спине и пояснице своими большими горячими ладонями, жар которых я ощущала даже через ткань платья и корсета. Его темные волосы уже практически высохли в отличие от моих длинных белокурых локонов, остающихся еще влажными, а у меня в голове вдруг возник вопрос, и мне захотелось задать его мужчине прямо сейчас, а почему бы и нет, я ведь женщина, мне любопытно. - Дорогой мне в прошлом человек, которого уже нет в нашем мире, из поездки в Индию привозил «Камасутру», древнеиндийский трактат, посвященный плотской любви на санскрите, с прилагающимися к ней миниатюрами в качестве иллюстраций к описанным в «Камасутре» сексуальным позам… А вы, когда были в Дели, встречали там эту занимательную книгу?.. – негромко поинтересовалась я, запуская свои тонкие пальчики в короткие мягкие прядки мужчины на затылке, на ощупь подобные живому шелку, и бережно перебирая их, наслаждаясь этим совершенно невинным, но таким приятным тактильным контактом с любимым. - Встречал и даже привозил ее в Петербург вместе с иллюстрациями, она лежит где-то в столичном особняке, только не помню, где именно… Жаль, что «Камасутра» на санскрите, а я не знаю этот древний язык, не то почитал бы, что там написано, а не только посмотрел на любопытные картинки… - с легкой улыбкой также негромко отозвался дорогой мне человек, мы стояли в некотором отдалении от крепостных музыкантов, исполняющих хрустальную переливчатую мелодию, и они не могли разобрать нашего тихого разговора, но даже если бы и услышали краем уха, незнакомое слова «камасутра» точно ни о чем бы им не сказало. - Да, картинки-иллюстрации к «Камасутре» действительно любопытные, а на повторение в жизни некоторых из поз требуется очень даже приличная гибкость тела… Мне тоже интересно, что же там написано, вот бы найти человека, знающего санскрит, чтобы он перевел «Камасутру» на русский или французский… Только, боюсь, в столице тяжело будет найти знатока санскрита, если вообще возможно… - откровенно нежась в жарких объятиях хозяина усадьбы, согласилась с ним я, и тут у меня появилось желание спросить его еще кое о чем, но это был уже куда более откровенный и личный вопрос, чем про «Камасутру», хочу все знать о моем любимом. - Владимир Иванович, можно задать вам личный вопрос интимного характера?.. – тихо произнесла я, и когда барон через пару секунд молча кивнул, продолжая сверху вниз также спокойно и благожелательно взирать на меня своими серыми очами цвета сгоревшего пепла, продолжила говорить. – Вы когда-нибудь использовали во время секса такой атрибут, как плеть?.. Если не желаете, не отвечайте, я пойму и не обижусь… - после моих тихих слов глаза мужчины в непритворном удивлении на краткий миг распахнулись от неожиданности, а после он прикрыл веки и тихо расслабленно рассмеялся своим мягким смехом, ласкающим слух. И что такого смешного я сказала… - Аня-Аня… - отсмеявшись, тихо выдохнул мужчина и, наклонившись, мимолетно поцеловал меня в миниатюрный носик, что вызвало мою невольную улыбку. – И такое в моей жизни было несколько раз, в молодости хочется попробовать все, конечно, в пределах разумного… Необычный интересный опыт, женщинам понравилось, говорили, что чуть больно, но приятно и возбуждающе… Знаешь, это как своеобразная пряная индийская еда, ты ешь, тебе вкусно, тебе нравится, но в то же время тебе не хочется есть ее после каждый день… Есть «блюда», которые в спальне я люблю гораздо больше и готов «есть» их на ежедневной основе… - завершил свою мысль любимый, и я была безмерно благодарна ему за такую откровенность, это говорило о его большом доверии ко мне, которое для меня было просто бесценным, буквально на вес золота. - Спасибо вам за искренность… В моей жизни тоже был опыт с плетью в руках мужчины в постели, это действительно немного больно, но в то же время очень приятно и возбуждающе, мне понравилось, такая интересная прелюдия к сексу… А вы бы хотели повторить этот опыт со мной?.. И какое ваше любимое «блюдо» в спальне?.. – с самой обворожительной улыбкой поинтересовалась я, греясь в бережных руках Владимира и игриво обнимая его за шею своим пышным лисьим хвостом, мне были искренне интересны его ответы на заданные мной вопросы, хочу знать о моем любимом все. Близость в бильярдной вдребезги разрушила последнюю, тонкую и полупрозрачную преграду между нами в ментальном плане, мы подошли друг к другу вплотную в эмоциональной плоскости, я так чувствовала, и теперь между нами нет запретных табуированных тем, мы можем говорить о чем угодно, и это будет для нас совершенно нормально. А сексуальный опыт с плетью с длинными кожаными хвостами в руках моего любовника был у меня с Константином, которого я любила и полностью ему доверяла. И это был приятный позитивный опыт, удары плети по спине, ягодицам, груди, животу и промежности были обжигающими и возбуждающими с легким послевкусием сладкой боли, и после на моем теле не осталось ни единого следа. Здесь все зависит от умения мужчины наносить удары нужной силы, не слишком слабые и практически не ощутимые, но и не слишком сильные и по-настоящему болезненные, а именно обжигающие, приятно возбуждающие и не оставляющие после себя никаких следов. Константин таким умением владел в совершенстве, и я бы хотела повторить этот опыт с Владимиром, я полностью ему доверяю и не сомневаюсь, что все пройдет отлично и принесет нам обоим только приятные ощущения, как физические, так и эмоциональные. - Я люблю крепкий черный кофе и коньяк, готов пить их каждый день и мне никогда не надоест, а в спальне, пожалуй, моим любимым «блюдом» будет оральный секс от женщины, он мне тоже никогда не надоест, хотя и традиционный секс, и массаж я тоже люблю… Касательно же опыта с плетью в постели с тобой, если честно, я об этом даже не думал… А какое твое любимое «блюдо» в спальне, Анна?.. – мягко и лукаво улыбнувшись уголком четко очерченных губ, тихо изрек хозяин поместья, положив свои тяжелые горячие ладони на мои обнаженные плечи, и это было так приятно, шелковый шарф на моей шее скрывал от чужих глаз заживающий порез, но никак не препятствовал прикосновениям любимого. - Я тоже черный кофе люблю, только со сладостями… А мое любимое «блюдо» в спальне… Ну, что вам сказать… У нас с вами одно «любимое» блюдо… А о чем вы думали касательно меня и постели, Владимир Иванович?.. – снизу вверх в силу своего невеликого роста заглядывая в серые глаза барона цвета расплавленного серебра, с расслабленной улыбкой промолвила я, как же прекрасно, что наши сексуальные предпочтения совпадают. Вы любите оральный секс в исполнении женщины, а я люблю стоять на коленях перед мужчиной и сосать его член, дарить ему удовольствие своим ртом, сама получая эмоциональное наслаждение от процесса и параллельно возбуждаясь в самом прямом смысле этого слов, между ног становится тепло и влажно. И после ужина и восточного танца мы с тобой обязательно воплотим наше совместное желание в жизнь, Володя, хочу, чтобы ты кончил мне в рот. - После ужина расскажу, о чем я думал, точнее покажу… Пойдем ужинать что ли, не то все остынет… - с легкой довольной полуулыбкой предложил мужчина, у которого в данный момент было вполне хорошее настроение, что меня безмерно радовало, ибо бывает это, увы, совсем не часто, и я была почти согласна с ним, но в данный момент ключевое слово именно «почти». Есть еще один вопрос, который мне хотелось задать ему, да простит любимый мое женское любопытство… - Буду ждать, что вы мне покажете… А что вы никогда не делали и никогда не хотели сделать в постели?.. – все же задала интересующий меня вопрос я, и как никогда я желала получить на него ответ, почему-то это было крайне важно для меня, и я даже самой себе не могла объяснить, в чем именно заключается эта самая важность. Мне очень даже любопытно, что же ты хочешь показать мне, Володя, но сначала позволь мне продемонстрировать тебе запланированный мной восточный танец в эротичном костюме, уверена, тебе понравится… - Чего никогда не делал и не хотел сделать?.. – сам себе тихо и задумчиво повторил дорогой мне человек под завораживающую инструментальную музыку в исполнении крепостных музыкантов в некотором отдалении от нас и через несколько долгих мгновений раздумий дал ответ на этот вопрос. – Я люблю дарить моей женщине удовольствие, как музыку слушать ее сладкие стоны наслаждения, но никогда я не делал этого ртом и не хотел сделать, просто не мое и все… А чего ты никогда не хотела в постели, Анна?.. – следом задал аналогичный вопрос хозяин имения, и он имел полное право получить на него ответ, это будет честно и правильно, общение в паре на мой взгляд должно быть равноценным по степени искренности, доверие – фундамент всего, без него «здание» не устоит, рухнет. Для барона нежеланным в постели является оральный секс со стороны мужчины, и его слова меня ничуть не удивили, так считают многие представители сильного пола, и все мои любовники, включая нынешнего, в том числе. Для мужчины ласкать женщину между ног рукой, гладить ее и даровать блаженство и даже оргазм – это одно, а вот коснуться ее промежности губами, языком – это совершенно другое, для многих это слишком, перебор, ведь в мужчинах самой природой заложены доминантные ноты. В каждом мужчине живет Господин, вся разница лишь в том, что в одних эта ипостась выражена сильнее, а в других слабее, и наиболее ярко эта ипостась проявляется именно в сексе. Из моих любовников сильнее всего эта ипостась проявлялась в Константине, и слабее всего в Михаиле, и во Владимире ипостась Господина тоже сильна, я это чувствую своим женским нутром, и близость с ним на бильярдном столе лишь подтверждает мои внутренние ощущения. Это вовсе не о грубости, не о жестокости, не о сексуальном садизме, нет и еще раз нет, это о властности мужчины, о его доминантности, о Мужской энергии в нем, и мне это очень нравится в мужчине. Я люблю властность мужчины в сексе, люблю служить моему любовнику в постели, доставлять ему удовольствие и получать его самой, как физическое, так и эмоциональное, и в сексуальном плане мы с бароном очень совпадаем, поэтому нам было так хорошо в бильярдной… - У меня нет склонности к сексуальному мазохизму, поэтому я никогда не хотела близких отношений с мужчиной, склонному к сексуальному садизму, никого не осуждаю, просто совершенно не мое… Я, как кошка, ласку люблю, а если боль, то совсем легкую, возбуждающую и сладкую… - поднявшись на носочки и вытянувшись всем телом вверх, тихонько прошептала я на ухо любимому, вновь оплетая своими нежными руками его шею, прижимаясь к нему сильнее своей женственной фигуркой и не желая никуда отпускать. - Да, ты действительно похожа на кошку, Аня… На домашнюю ласковую кису… А теперь идем ужинать… - также тихо практически в мои губы выдохнул дорогой мне человек, опаляя мою кожу своим теплым дыханием и на краткий миг обнимая меня крепче, но следом же выпуская из своих уютных жарких объятий. - Мы, кошки, существа свободные, гуляем сами по себе, хотим приходим, хотим уходим… А в мягких лапках у нас острые царапки, так что лучше нас не обижать… Да, идемте ужинать… - с самой обворожительной улыбкой кокетливо отозвалась я и плавно развернулась к Владимиру спиной, но не успела сделать и шага, как его руки легли мне талию, мягко, но властно привлекая меня обратно к их хозяину. - Все кошки хотят гулять сами по себе лишь до той поры, пока не находят теплый и уютный дом с камином, где им бы хотелось остаться, чтобы долгими зимними вечерами мурлыкать на коленях у хозяина… - тихонько выдохнул мужчина мне на ушко, касаясь своими сухими горячими губами моей ушной раковины, и как же он был прав, как же хорошо он знает нас, женщин, и что нам нужно по этой жизни. Мы действительно ищем ласковые, заботливые, любящие мужские руки, и как же мне хотелось остаться в объятиях барона Корфа, не чтобы вырываться на свободу и царапаться, а дабы миролюбиво мурлыкать в его руках и дарить ему удовольствие своими мягкими лапками, спрятав за ненужностью коготки, но, увы, не судьба. - Вы правы, Владимир Иванович, правы… - с невольно проскользнувшими нотками грусти в тихом голосе откликнулась я, и мужчина тут же отпустил меня, и мы прошли к накрытому обеденному столу. Он, как и полагается, занял место во главе стола, как хозяин дома, а я с правой стороны от него, где прислугой был поставлен второй комплект столовых приборов. Всю свою жизнь я сижу по левую руку от мужчины, сначала от Ивана Ивановича, а потом от моих любовников, но любимый желал, чтобы я занимала место с правой стороны, предназначенное для его жены, какой я естественно никогда не стану по определению, и если он так хочет, пусть будет так. *** Приятно беседуя на нейтральные отвлеченные от нас самих темы, мы с бароном мирно ужинали под спокойную музыку в исполнении крепостных музыкантов, вокруг ярко горели свечи в бронзовых канделябрах, а в камине весело приплясывал огонь на тлеющих поленьях, даруя нам свое тепло, наполняя малую столовую домашним уютом. Раньше, при жизни Ивана Ивановича, я воспринимала поместье Корфов своим домом, родным очагом, теперь же, когда им владел его сын, мой любимый мужчина, я чувствовала себя здесь лишь в гостях. Я уже успела съесть вкусный салатик из свежих овощей с зеленью и растительным маслицем, тарелку ароматного куриного супа и пару бутербродов из мягкого белого хлеба со свежим сливочным маслом и красной икрой, столь любимой мной, и теперь планировала полакомиться запеченным лососем, который люблю ничуть не меньше. Придвинув к себе ближе одно из плоских блюд с двумя кусками красной рыбы с дольками запеченного вместе с ней лимона поверх, серебряной вилкой я отломила кусочек и с наслаждением съела его, как же вкусно, у Вари просто золотые руки. И в следующую секунду я решила предложить попробовать этого вкуснейшего лосося, теплого, нежного, жирненького и ароматного, моему любимому, что в эту минуту убрал в сторону пустое блюдо из-под куска пирога с рубленой говядиной, до того съев томленые куриные ножки с картофелем в сливочном соусе. - А вы ни хотите попробовать красной рыбки, Владимир Иванович?.. Она сегодня удалась Варваре на славу… - взяв со светлой шелковой скатерти фарфоровое блюдо с куском лосося с дольками лимончика поверх, с самой очаровательной улыбкой предложила я, протягивая тарелку мужчине над столом. - Не хочу… Не люблю я рыбу… А ты кушай на здоровье, Анна… Помню, ты с детства любила рыбку… - скептически отозвался дорогой мне человек, накалывая на вилку кусочек твердого сыра с блюда неподалеку и отправляя его себе в рот. Какой же ты упрямый, Володя… Но ничего, я тоже могу быть очень даже упорной, когда мне что-то нужно, а лососевая рыба со слов моего доктора очень полезна для здоровья, и ее нужно есть регулярно, к тому же это невероятно вкусно… - Верно… Я с детства рыбку люблю, а вот вы ее никогда не ели за столом, насколько я помню… Но со временем наши вкусовые пристрастия могут меняться… А еще мой повар говорит, что рыбу нужно уметь готовить… Варвара старалась, готовила… Владимир Иванович, хотя бы попробуйте… Я вас прошу… - с обворожительной улыбкой мягко попросила хозяина усадьбы я, продолжая держать в правой руке на весу над столом плоское круглое блюдо с куском лосося, так и манившим, дабы его откушали. - Давно я не пробовал рыбу… Помню, последний раз ел ее еще во время учебы в Кадетском корпусе лет в одиннадцать-двенадцать, а после не ел, мне не нравился ее вкус… Ладно уж, попробую я твой лосось, Аня… Но только потому, что ты просишь… - вновь с нескрываемым скепсисом в мягком низком бархатистом баритоне откликнулся барон, взял блюдо из моих рук, поставил его перед собой на стол, вилкой из серебра отломил небольшой кусочек красной рыбы с долькой лимона поверх и с крайне сомневающимся видом медленно прожевал его и проглотил. Я же в это время даже есть перестала, ожидая реакции моего любимого, неужели почти за двадцать лет его вкусовые предпочтения совсем не изменились, и рыбка по-прежнему кажется ему невкусной. - Знаешь, даже вкусно… Видимо, действительно наши вкусовые пристрастия с течением времени меняются… - уже с вполне нормальным благожелательным выражением красивого лица с тонкими аристократичными чертами произнес мужчина, отламывая вилкой следующий кусочек лосося, чему я внутренне порадовалась и сама тоже начала есть лежащую передо мной на блюде ароматную красную рыбу. Вот и отлично, мой любимый теперь будет по жизни спокойно есть рыбку, очень полезную для нашего здоровья, просто чудесно… - Выпьем за любовь… - с расслабленной улыбкой озвучила я тост, когда мы доели запеченный лосось, и хозяин имения разлил по хрустальным бокалам на высоких тонких ножках вино из разных кувшинов, красное сладкое – мне и белое сухое – себе. - Сладкую, как вино в твоем бокале?.. – с мягкой лукавой полуулыбкой уточнил Владимир, своими красивыми длинными пальцами пианиста с порезами на костяшках и их тыльной стороне с тяжелым фамильным золотым перстнем с бриллиантом на среднем поднимая со стола фужер с белым кислым вином, и я следом взяла в правую руку свой бокал с рубиновой жидкостью. - Я уже не уверена, что она именно сладкая… - тихо выдохнула я, легко коснувшись своим фужером бокала в руке барона, и в столовой раздался мелодичный звон хрусталя, а следом я с удовольствием отпила несколько глотков бургундского с изысканным выдержанным букетом. Однако любимый пить вино не стал, даже глотка не сделал, лишь едва пригубил светлую жидкость в бокале, мимолетно поморщился, поставил его обратно на стол, взял в руки серебряный колокольчик для вызова прислуги, и уже буквально через минуту на зов пришла молоденькая крепостная в темном платье. Сладкая любовь – какая же это, оказывается, иллюзия, ибо мои собственные чувства явственно горчили невозможностью быть с тем, кого любило сердце… - Вино испорчено, унеси кувшин и вылей его, дабы никто из дворни по дурости не выпил да не траванулся… Принеси из погреба бутылку белого полусухого вина… И скажи, чтобы растопили баню… - прохладным ровным тоном велел барин, и горничная со словами, «Как прикажете…», взяла со стола полный кувшин с сухим вином и наполненный им же бокал хозяина и быстро покинула помещение, исполняя приказ. - Странно, что вино испортилось… Варя только сегодня принесла его из погреба… - задумчиво изрекла я, накалывая на серебряную вилку кусочек твердого сыра и отправляя его себе в рот, после запивая вкусный чуть солоноватый сырок парой небольших глотков красного вина. Вино вообще капризный напиток, его можно пить только в тот день, когда была открыта бутылка, а на завтра этим же самым вином можно очень сильно отравиться, поскольку оно уже длительное время контактировало с воздухом. Поэтому остатки вина из кувшинов в конце дня всегда выливаются прислугой, это не коньяк, которому ничего не делается, ну, или кто-нибудь из дворовых может тайком от хозяев допить вино, а назавтра из погреба приносят новые закупоренные бутылки, переливают их содержимое в кувшины и несут за господский стол. - В этом нет ничего странного, редко, но такое бывает… Видимо, пробка оказалась с браком, пропускала воздух, и вино испортилось еще в бутылке, лежа в погребе… Я это сразу почувствовал по неприятному привкусу напитка… - спокойно пояснил мне мужчина, а уже вскоре вновь пришла та же самая горничная, принесла вино, чистый бокал для барина, открыла при нас бутылку из темного стекла, вытащив из нее тугую пробку, наполнила фужер хозяина и удалилась, получив от него безмолвный приказ движением руки. Владимир отпил излюбленного им кислого белого вина и довольно улыбнулся уголками четко очерченных губ, со столовым напитком из винограда на этот раз было все в порядке. Я же открыто любовалась музыкальными кистями рук любимого, неторопливо отпивая сладкое чуть терпкое вино из своего хрустального бокала, и мне внезапно вспомнились строки из модного романса, конечно же, про любовь, «Я буду руки твои целовать, я стану грустью в улыбке твоей… И нам никто не посмеет мешать, и не отнимет у нас этих дней… Я буду руки твои целовать, забыв случайно о смене времен… Не торопись эту сказку прервать, он так хорош, мой нечаянный сон…». Я в действительности хочу покрывать нежными поцелуями твои красивые руки, Володя, но ты лишь мой нечаянный сон, и уже завтра я должна буду проснуться, ибо моя реальность в столице рядом с Ним. - На столе нет десерта, твоих любимых сладостей, Аня… - задумчиво и несколько удивленно произнес хозяин поместья, чем вывел меня из меланхоличных раздумий, я ждала, пока он заметит этот нюанс, и вот это произошло, значит, можно плавно двигаться дальше по намеченному мной в своей собственной голове плану на вечер. - Пойду, скажу, чтобы принесли десерт… - поставив на светлую шелковую скатерть почти пустой фужер из-под бургундского, я быстро поднялась из-за стола и под слегка удивленный взор барона покинула столовую, пока он не успел позвонить в серебряный колокольчик для вызова прислуги. В своей бывшей шелково-розовой спальне на втором этаже с помощью служанки я быстро переоделась из платья в откровенный эротичный восточный костюм в бирюзовых тонах с золотистыми элементами, собрала светлые, еще чуть влажные волосы в пучок и надела поверх ярко-рыжий парик с длинными волнистыми прядями. Голову, шею и тонкие запястья я украсила золотистыми побрякушками в арабском стиле из реквизита крепостного театра, дополняющими образ и делающими его завершенным, довольно улыбнулась своему соблазнительному отражению в большом овальном зеркале и стремительно покинула комнату. Этим миром всегда правили мужчины, а женщины всегда правили мужчинами. На троне сидит мужчина, а управляет женщина… Посмотрим, кто сегодня окажется у чьих ног… В начале широкой лестницы с резными перилами я сняла домашние тканевые туфельки и босиком стала спускаться вниз под легкое мелодичное звяканье монеток на бедрах поверх атласной бирюзовой юбкой с множественными разрезами, демонстрирующими мои стройные ноги. Остановившись почти на последних ступенях, через дверной проем в малую столовую, роль которого с одной стороны просторного помещения выполняли две толстые светлые колонны, я кивнула крепостным музыкантам, и те заиграли уже совсем другую мелодию. Не легкую и спокойную, как до этого, а тягуче-сладкую, как мед, восточную композицию с характерными арабскими напевами и чувственным ритмом, одним своим звучанием уже настраивающую на секс и крайне интимное времяпрепровождение между мужчиной и женщиной. Я миновала еще пару ступеней и ступила на паркет коридора, оказавшись прямо напротив столовой, и в этот момент Владимир повернул голову в мою сторону, и наши взгляды встретились. На краткий миг его серые глаза цвета сгоревшего пепла расширились от удивления, а после он мимолетно улыбнулся уголками губ, молча кивнул мне, допил белое вино из своего фужера, поднялся из-за стола, расстегнул черный сюртук и занял место на диванчике неподалеку. - А вот и десерт… - с хитрой лукавой улыбкой промолвила я, плавной походкой от бедра входя в малую столовую и на следующем чувственном переливе ритмичной арабской мелодии начиная танцевать самый древний и сакральный из всех танцев, танец соблазнения и секса. Плавные движения рук, перетекающие в эротичное покачивание бедрами, почти незаметные бесшумные по-кошачьи шаги ведут вперед к сидящему на диване мужчине в свободной открытой позе, не закидывая привычно ногу на ногу и не сцепляя пальцев рук, наоборот расслабленно положив кисти на колени. А после шаги в танце также плавно ведут назад от него, я приближаюсь и отдаляюсь, завлекая в свои невидимые сети, переплетая наши взгляды, медленно и соблазнительно подползаю к нему на четвереньках, опираюсь ладонями на его колени, резко разворачиваюсь, запрокидываю голову назад и встречаюсь с горячим гладящим взором его серых глаз цвета расплавленного серебра. Плавно поднимаюсь на ноги и вновь отдаляюсь завлекающими танцевальными движениями, и так до бесконечности… То приближаюсь к любимому со спины и обнимаю его своими нежными руками за шею, полной грудью в открытом бирюзовом лифе касаясь его гладковыбритых щек, улавливая его чуть учащенное дыхание, то вновь в танце круговыми движениями отхожу на безопасное расстояние, словно боясь обжечься. Легким взмахом рук обвиваю его шею невесомым бирюзовым шелковым шарфом под цвет моего костюма, словно безмолвно говоря, «Сегодня ты только мой, Володя…». На самом деле обжечься я совершенно не боюсь, напротив сегодня я хочу сгореть вместе с бароном в первобытном пламени страсти… Его взгляд, опаляющий мою обнаженную кожу темным огнем желания, заставляет кровь в моих венах воспламеняться и бежать быстрее, воздух в столовой становится горячим, густым и тягучим, словно расплавленная жидкая карамель, чувственная восточная мелодия постепенно завораживает нас обоих. Здесь нет победителей и нет проигравших, есть лишь мужчина и женщина, любящие и желающие друг друга, довольны и колдунья, и околдованный… Наши взгляды, полные желания, ведут свой собственный безмолвный диалог под ритмичные звучные восточные напевы. Владимир без тени улыбки пристально взирает на меня своими пепельными глазами с расширившимися зрачками, ловя каждое мое мельчайшее движение, будто даже улавливая каждый мой учащенный вздох. Время словно замерло и остановилось, а пространство за пределами столовой с обволакивающей нас арабской мелодией растворилось и исчезло, остались лишь мы вдвоем на краю вселенной… Эротичное представление движется к своей неминуемой кульминации, и в какой-то момент плавными танцевальными движениями я приближаюсь к стене, на коей в дорогих ножнах с золотой филигранью висит изогнутый османский меч с драгоценным камнем на рукояти, подаренный хозяину усадьбы Ольгой Калиновской, снимаю его и ловким движением вынимаю из ножен. Меч для меня достаточно тяжел, но сейчас это не имеет никакого определяющего значения, в прошлом я специально разучивала танец с османским мечом для Константина, потому мои танцевальные движения с холодным оружием в руках, возвращающие меня в центр комнаты на мягкий ковер легкие и плавные. Соблазнительно покачивая бедрами в ритм восточной композиции, с силой вращаю мечом над своей головой, а после разворачиваюсь спиной и резко отклоняюсь назад, почти касаясь острым кончиком меча пола и встречаясь с пристальным, затуманенным желанием, горящим взором любимого. Возвращаюсь в исходное положение, плавно разворачиваюсь к нему лицом и начинаю приближаться, каждый тягучий перелив арабской мелодии, взмах мечом и шаг вперед в безостановочном танце самой страсти, расстояние между нами стремительно сокращается, звучит чувственный переливчатый финальный аккорд, и я делаю заключительный шаг, ставлю точку. Взмах меча в моих руках, и его острый кончик замирает в нескольких миллиметрах от шеи мужчины, сидящего передо мной, чуть выше черного атласного платка, а по столовой отзвуками разливается почти звенящая тишина… На долю секунды пред внутренним взором всплывает картинка из прошлого… В дорого обставленной гостиной столичного особняка, ярко освещенной свечами в бронзовых канделябрах, с множественными зеркалами на стенах, в которых отражаются дрожащие огоньки свечей, в кресле с высокой резной спинкой сидит Константин, расслабленно положив руки с тяжелым перстнем с изумрудом на левой на мягкие подлокотники. Темно-карие глаза моего любовника с плещущимся в них обжигающим желанием пристально смотрят в мои небесно-голубые, а османский меч в моих руках почти касается светлой кожи его шеи… В следующий миг он двигается чуть вперед, позволяя острому лезвию коснуться кожи, и из небольшого пореза вниз стекает тонкая струйка его алой крови, впитываясь в белоснежный воротничок льняной рубашки и атласный шейный платок, это подсознательное признание мужчиной моей женской власти над ним… Мираж прошлого рассеивается, и в настоящем я с прискорбием наблюдаю свой оглушительный проигрыш, Владимир тыльной стороной правой руки, касаясь тупой стороны меча, плавно отводит его от своей шеи. И я, еще раз взмахнув в воздухе изогнутым османским мечом, опускаюсь перед ним на колени, кладу меч на его колени, попой сажусь на пятки и опускаю голову, упираясь взглядом в мысы начищенных кожаных туфель барона, тем самым признавая свое поражение. Он искренне любит меня, но подсознательно не признает моей женской власти над ним, а это означает, что при всех своих чувствах ко мне хозяин имения никогда не будет прислушиваться к моему мнению, будет делать лишь то, что считает нужным он сам, и для меня это полный провал… Ошиблась ты, Варечка, никогда я не смогу вить веревки из твоего барина, он мне этого просто не позволит, ибо в глубине души не признает моей женской власти… Ну, что же, проигрывать тоже нужно уметь достойно, а свою роль надо доигрывать до конца, до занавеса, кому, как ни мне, актрисе Императорских театров, этого не знать… Через пару мгновений идеальной тишины мужчина жестом руки безмолвно велит крепостным музыкантам уйти, те с тихим шорохом, естественно забирая с собой инструменты, покидают столовую, и мы, спустя буквально минуту, остаемся одни. Вся магия вечера и чарующего восточного танца рассеялась, оставляя после себя лишь горький привкус дыма сгоревших свеч в моей душе… Но я прекрасно понимаю, что так лишь в моем собственном ментальном восприятии, а в понимании Владимира-то все должно быть в порядке вещей, оттого мне странно, что он продолжает сидеть на диване и не шевелиться. Проходят долгие секунды прежде, чем он легким движением руки убирает османский меч со своих колен в сторону и негромко зовет меня по имени, «Аня…». Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с его серыми глазами цвета пасмурного неба с проседью с расширенными зрачками и горящим в них желанием, заставляю себя улыбнуться своей самой соблазнительной улыбкой и, стараясь внутренне вновь настроиться на секс, тихо и томно произношу, «Буду исполнять ваши желания, Владимир Иванович… Желайте…». Тишина становится мне ответом на ближайшие мгновения, а после любимый к моему немалому удивлению тихо спрашивает, «Что не так, Аня?..», неужели он действительно почувствовал на уровне эмоций, что мой внутренний настрой изменился, хоть я и старалась никак не демонстрировать этого внешне. - Все в порядке… Чего вы хотите, скажите, и я исполню… Хочу дарить вам удовольствие… - с обворожительной улыбкой негромко отвечаю я и кладу ладони на колени дорогого мне человека, нет смысла ничего объяснять, поскольку в любом случае он ничего не поймет, это лишь мои собственные женские заморочки, просто для меня это важно. - Ладно, не хочешь, не говори, Аня… Но сейчас ты другая, не такая, как была во время танца, словно огонек в тебе погас… Почему?.. Я сделал что-то отличное от того, что ты ожидала… В этом причина?.. – мягко накрыв мои миниатюрные кисти на своих коленях горячими ладонями, также негромко задумчиво спросил хозяин поместья, следом плавно поднимаясь с диванчика и соответственно поднимая за руки и меня. А его предположение ведь совершенно верное, но у меня в эти минуты нет абсолютно никакого желания это обсуждать, не хочу и все. - Все это не столь важно, правда… Давайте не будем портить этот волшебный вечер земными проблемами… Я хочу запомнить его прекрасным… - тихонько промолвила я, отводя взгляд и начиная ловко расстегивать пуговицы белоснежного атласного сюртука барона своими тонкими пальчиками, чувствуя кожей жар, исходящий от его сильного сексуального тела, даже через ткань. - Анна… Ты – мой Рай, но в то же время горькая любовь к тебе – мой персональный Ад на земле, мое проклятие, мой крест… Ты единственная женщина в моем сердце, которую я люблю так давно, слишком давно, и, наверное, никогда не смогу полюбить другую… - перехватывая мои руки своими, тихо заговорил любимый, я невольно подняла взгляд к его красивому лицу, наблюдая плещущиеся в его серых очах цвета расплавленного серебра тесно и неразрывно переплетенные любовь, страсть и острую душевную боль. И меня саму вмиг затопила невыразимая словами пронзительная нежность к мужчине, полностью, без остатка, вымывая горечь из моей души, заменяя ее теплой золотистой искристой любовью, подобной ласковому южному морю, интересно, окажусь ли я когда-то в своей жизни у этого самого моря. Хотелось приподняться на носочки и тихонько интимно прошептать, «Люблю тебя, Володя… Рядом с тобой и мой Рай на земле…», но я не имела на это никакого морального права, подвергать его дальнейшую жизнь и благополучие даже малейшей опасности. Ибо это очень опасные слова, они могут запустить цепочку трагических событий, где на ее конце будет терпеливо поджидать сама смерть… Я моргнула, дабы не дать подступившим к глазам слезам пролиться наружу, и тут произошло то, чего в глубине души я, безусловно, желала, но на что уже перестала надеяться в реальности, Владимир, по-прежнему держа мои руки в своих, медленно опустился передо мной на колени, нежно целуя мои кисти своими горячими губами и почти беззвучно выдыхая, «Не могу без тебя жить, Аня…». И это было не только его признание в любви ко мне, но и подсознательное признание моей женской власти над ним… А мои слезы все же пролились, оставляя после себя мокрые дорожки от соленой воды на щеках… - Володя… - с тихим невольным всхлипом выдохнула я, мягко освобождая правую кисть из жаркого плена красивых музыкальных рук хозяина усадьбы и запуская свои ухоженные пальцы в короткие шелковистые темные пряди на его затылке, бережно и любовно перебирая их, такие мягкие и приятные на ощупь. - Аня… - чуть хрипло от вспыхнувшего с новой силой желания выдохнул мужчина, переходя от нежных обжигающих влажных поцелуев моих тонких пальцев к более страстным долгим поцелуям моего плоского живота, кладя свои тяжелые горячие ладони на мои широкие округлые бедра, приятно ощутимо медленно гладя их и с силой сжимая. И это было так благостно, просто не передать словами… Мое тело тут же с готовностью откликнулось на ласки любимого, желание близости вернулось и разгорелось лишь сильнее, прикрыв глаза, пальчиками левой руки я почти неосознанно комкала плотную ткань его черного сюртука на плече, наслаждаясь процессом. Внизу живота томительно и сладко заныло, а между ног стало тепло и влажно от выделившейся смазки, я определенно вновь хотела близости с Владимиром и по его учащенному горячему дыханию понимала, что наши желания вполне совпадают. В какой-то момент горячие руки барона неторопливо поползли вниз по моим бедрам к коленям и щиколоткам, распространяя по коже волны приятного жара через тонкую шелковую ткань бирюзовой юбки от восточного костюма. А его влажный язык скользнул во впадинку моего пупка, лениво чувственно обводя его по кругу, и я невольно тихонько простонала от удовольствия. Ладони дорогого мне человека переместились на внутреннюю сторону моих стройных ног и стали медленно, но уверенно подниматься вверх под юбкой с множественными высокими разрезами, от щиколоток к коленям и выше к внутренней стороне бедер, обжигая кожу нежными умелыми прикосновениями и замирая вблизи самого чувствительного местечка женского тела. Мне же так хотелось, чтобы любимый погладил меня своими чуткими горячими пальцами между ног, коснулся клитора, приласкал и подарил оргазм, хочу дойти до пика от ласк его красивых длинных пальцев пианиста. И в следующую секунду я тихо бесстыдно выдохнула с закрытыми глазами внезапно севшим голосом, ибо совершенно не умею стесняться, смущаться и краснеть я давно разучилась: - Володя… Погладь меня между ног… Прошу тебя… Пожалуйста… Прошу… И спустя пару мгновений, к моей большой радости горячие умелые пальцы хозяина поместья ласково прошлись по моим влажным от желания складочкам, коснулись набухшего от возбуждения клитора и легонько помассировали его круговыми движениями. Невольно я вновь застонала, но уже громче, сильнее цепляясь за широкие плечи мужчины, чтобы сохранить равновесие, случайно не покачнуться и не рухнуть на пол от донельзя приятных ощущений. - Ты влажная, Аня… - хрипловато от желания, но явно довольно, негромко изрек Владимир, а после аккуратно ввел два пальца в мое ждущее влажное лоно, ласковыми бережными движениями в моем чутко реагирующем на него теле он довольно быстро нащупал самую чувствительную область на передней стенке влагалища, и я вновь застонала от силы сладостных ощущений, омывших меня приливной волной. Любимый мягко надавливал пальцами правой руки на переднюю стенку моего лона, ритмично двигая ими во мне, чувственно лаская меня изнутри, а левой гладил меня по голой пояснице, продолжая стоять передо мной на коленях и жарко, страстно целовать мой живот, опаляя кожу горячим учащенным дыханием. Я же, запрокинув голову назад, с закрытыми глазами громко бесстыдно гортанно стонала, чувствуя бегущие по щекам слезы неподдельного наслаждения, руками держась за широкие плечи барона, пальцами комкая плотную ткань его черного сюртука, сходя с ума от его чувственных умелых ласк. Он действительно знал женское тело, как свои пять пальцев, словно талантливый музыкант касался нужных струн, извлекая на свет Божий совершенно особенную мелодию, мои развратные сладкие стоны удовольствия. Через какое-то время дорогой мне человек добавил и третий палец, приятно растягивая мои стеночки, двигая ими также ритмично с акцентом на особо чувствительную область на передней стенке влагалища, но уже в более быстром темпе. И мне не оставалось ничего, кроме того, как с прикрытыми веками плыть в золотистом мареве блаженства, стонать и плакать от первобытного восторга, неумолимо приближаясь к оргазму. Мне было жарко и безумно хорошо, я вся вспотела в бирюзовом с золотыми элементами восточном костюме из лифа и юбки и рыжем парике, дыхание основательно сбилось, я хватала воздух пересохшими губами и почти кричала от захлестывающих меня экстатических волн. Дрожь проходит по всему телу, чуткие горячие пальцы любимого, все в моей смазке, быстро-быстро скользят во мне с нажимом на особо чувствительный участок моего лона, умело ласкают меня изнутри, и это просто фантастические ощущения. Наконец, самая мощная, напрочь сшибающая с ног волна чистого рафинированного наслаждения уносит меня в пучину сильнейшего оргазма, я громко гортанно вскрикиваю, с меня льет теплая водичка-эякулят, стекая по внутренней стороне ног, пальцы мужчины плавно покидают мое тело, колени невольно подгибаются, и я падаю в его бережные объятия. Невольно всхлипывая от бегущих из глаз слез удовольствия, тихо выдыхаю, «Володя…», и утыкаюсь лбом ему в плечо, чувствуя, как сильные горячие руки хозяина усадьбы ласково гладят мое все еще дрожащее тело, по голой спине и пояснице, словно баюкая. Я же невесомо раскачиваюсь на волнах первородного всепоглощающего экстаза, не особо осознавая связь с реальностью. Когда оргазм постепенно утихает, оставляя после себя полное удовлетворение и тотальную расслабленность в теле, я немного отстраняюсь от Владимира и тихонько выдыхаю уже своим более-менее привычным голосом, «Спасибо тебе, Володя…». На что он без слов с легкой полуулыбкой горячими губами собирает с моих щек соленые слезинки, легонько целует в нос, а после подносит к моим приоткрытым губам свои влажные от моей смазки пальцы, мягко погружая их мне в рот, и я с наслаждением облизываю их, слизывая свои собственные солоноватые соки. После чего мужчина поднимается на ноги, а я остаюсь на коленях, теперь моя очередь даровать ему сексуальную радость, расстегиваю до конца пуговицы на его белом атласном жилете, и он скидывает его после сюртука, отбрасывая в сторону вместе с шейным платком. Далее барон сам освобождает из петель своими красивыми длинными пальцами пианиста мелкие пуговицы на льняной рубашке и избавляется от нее, а я, наклоняясь к полу, поочередно целую мысы его черных туфель, чувствуя приятный запах новой дорогой кожи. В каждом мужчине живет Господин, и я знаю, моему любимому это доставит эмоциональное удовольствие… Возвращаюсь в прежнее положение и, наблюдая за его лицом с легкой довольной улыбкой, понимаю, что не ошиблась… Нежными поцелуями с касанием языка я целую тыльную сторону кистей и пальцев дорогого мне человека, избегая области с порезами, а после на несколько долгих мгновений прижимаюсь к его благословенным рукам лбом, тем самым безмолвно признавая его мужскую власть надо мной. Только после этого я расстегиваю его черные брюки, и моим глазам предстает большой красивый ровный член хозяина имения с просвечивающими синеватыми венками, нежно-розовой головкой, обнажившейся от крайней плоти из-за эрекции, и аккуратными яичками. Я откровенно любуюсь мощным органом с восхищением и невольной улыбкой, уже представляя, как же приятно будет ощущать его в своем рту и сосать твердую упругую плоть. Никогда не понимала и не пойму женщин, считающих оральный секс чем-то противным, омерзительным или вообще унизительным, брезгающих радовать мужчину своим ртом, сосать его член, глотать после сперму. Это ведь так приятно чисто физически, опуститься на колени, своими губами плотно обхватить его возбужденную теплую плоть с такой нежной кожей и с упоением сосать до самой эякуляции партнера. Когда теплое солоноватое густое семя с характерным специфическим, но очень приятным вкусом упругими струйками ударяет в горло при оргазме мужчины – это просто непередаваемое ощущение, и после весьма приятно проглотить всю сперму до последней драгоценной капли. Я люблю оральный секс, очень люблю, я считаю, что в мужчине прекрасно все без исключения, начиная с рук и заканчивая членом, как собственно и в женщине, нас такими создала сама природа, наши тела идеально подходят и дополняют друг друга, как одно целое, инь и ян. И если кому-то омерзителен оральный секс со своим мужчиной, то вам в глубине души омерзителен и ваш мужчина, вы не принимаете его в полной мере на уровне банальной физиологии. Для меня вообще странно и дико, как такие эпитеты, как «противно» и «омерзительно» можно применять к мужчине, с которым находишься в отношениях по своей доброй воле. Если он так вам неприятен, стоит задуматься над тем, чтобы найти того, кто будет приятен, тогда и сосать его член, и проглатывать после его семя станет приятно, и все остальное тоже. - Подними руки вверх… - с отчетливыми властными и такими сексуальными нотками в мягком низком тембре с характерной хрипотцой желания негромко велит барон, и я послушно исполняю его волю, вытягиваю руки вверх, еще не успев ими коснуться его большого красивого члена, и скрещиваю тонкие запястья. Горячими пальцами левой руки он обхватывает мои перекрещенные запястья и приятно ощутимо сжимает их, а в правую берет свой эрегированный член, касается его нежно-розовой головкой моего лба, ведет ниже к носу и замирает у моих приоткрытых губ. Я ласково провожу языком по уздечке, нежно целую чувствительную головку, мне уже не терпится взять в рот твердую плоть Владимира и начать сосать, заняться своим любимым делом касательно секса, но прежде он должен кое-что услышать, потому что в данный момент это важно. - Можешь глубоко полностью войти мне в горло, у меня отсутствует рвотный рефлекс… Кончи мне в рот, Володя… Прошу тебя… - с расслабленной улыбкой тихо выдыхаю я, и любимый молча кивает головой с затуманенными обжигающим желанием пепельными глазами с расширенными зрачками в знак того, что услышал меня. Я хочу, чтобы он кончил именно мне в рот, не на грудь или на лицо, а только в рот, чтобы даром не пропала ни одна драгоценная капля его вкуснейшей спермы. И уже в следующую секунду хозяин поместья мягко надавливает на мои приоткрытые губы головкой члена, я открываю рот шире и с готовностью принимаю внутрь его горячую упругую твердую плоть, такую гладкую, нежную и приятную на вкус. Обволакиваю эрегированный член губами и начинаю с нескрываемым наслаждением его сосать, языком касаясь уздечки при каждом возвратно-поступательном движении, под аккомпанемент его негромких хриплых стонов, самая прекрасная музыка на свете для меня, любящей женщины. Буквально через пару минут правая рука мужчины властно ложится мне на затылок, а головкой члена он мягко надавливает на мое горло, максимально расслабляю горловые мышцы и чувствую, как его твердая плоть легко проскальзывает внутрь до самого конца, а лбом и носом я практически касаюсь жестких темных волосков на его светлой коже внизу живота. И это так приятно, просто несказанно приятно, стоять на коленях на мягком дорогом ковре малой столовой и ощущать у себя во рту и горле большой гладкий член безмерно дорогого мне человека, непрерывно двигающийся в неспешном темпе под его тяжелые хриплые стоны, как же хорошо. Взглянув вверх, вижу, что барон закрыл свои серые глаза цвета расплавленного серебра и чуть откинул голову назад, его четко очерченные губы чуть приоткрыты, а пальцы левой руки до легкой, сладкой, такой приятной боли сжимают мои запястья, и тоже прикрываю веки, глубже погружаясь в процесс. Люблю доставлять моему мужчине удовольствие, служить ему в сексе, стоять перед ним на коленях и с тихим довольным мычанием сосать его член, я получаю от этого несказанное эмоциональное наслаждение, а еще, конечно же, возбуждаюсь чисто физически. Вот и сейчас я отчетливо чувствовала, что при каждом следующем глубоком погружении твердого члена Владимира мне в горло у меня между ног разливается тепло, внизу живота начинает сильнее ныть, скапливается хорошо знакомая мне сладкая тяжесть желания, а промежность становится более влажной от новой порции естественной смазки. Спустя какое-то время, упругая горячая плоть любимого скользит в моем рту и горле чуть быстрее, его рука по-прежнему властно лежит на моем затылке, контролируя темп проникновения и управляя процессом, и я теряю ощущение этого самого времени, мне безумно хорошо. Глубокие ритмичные непрерывные толчки его твердого члена вызывают усиленное слюноотделение, что совершенно нормально во время орального секса, и слюна струйкой стекает с моих губ по подбородку, капая на ложбинку между моих полных грудей. Часть ее впитывается в бирюзовую ткань открытого лифа от восточного костюма, а остальная стекает ниже по плоскому животу, тяжелые хриплые стоны барона долетают до моего слуха прекраснейшей мелодией самой страсти, весь мой мир концентрируется сейчас на нем, на его гладкой упругой горячей плоти в моем рту и горле. Темп его движений постепенно, но непрерывно нарастает, стоны хозяина усадьбы становятся чаще, его горячие пальцы сильнее сжимают запястья моих уже немного онемевших, поднятых вверх рук, а это означает только одно, он неумолимо и безвозвратно теряет над собой контроль, и вскоре естественно последует разрядка. Я, с закрытыми глазами стоя на коленях и истекая влагой возбуждения, размазывающейся по внутренней стороне бедер, продолжаю с упоением сосать его большой твердый член, теперь движущийся быстро-быстро в моем рту, и в какой-то миг ощущаю пульсацию горячей упругой плоти Владимира у себя в горле. Он довольно резко, хаотично и глубоко толкается мне в рот, на пару мгновений с силой сжимает мои запястья до явственной боли, а в следующую секунду его пальцы разжимаются, множественные струйки спермы упруго ударяют мне в горло, и любимый тяжело и хрипло стонет, «Аня…». И у меня в душе расцветают просто райские сады… Примерно через минуту открываю глаза, уже свободными, но все еще несколько онемевшими руками придерживаюсь для сохранения равновесия за бедра барона, аккуратно выпускаю его большой опадающий член из своего рта и с неописуемым удовольствием проглатываю всю его вкуснейшую густую теплую солоноватую сперму до последней драгоценной капли, просто чудесно. Поднимая голову, встречаюсь с довольным, удовлетворенным, расслабленным взором серых глаз дорогого мне человека цвета осеннего неба с проседью и невольно улыбаюсь, он протягивает мне руки, я вкладываю свои миниатюрные кисти в его большие горячие ладони и уже в следующий миг оказываюсь на ногах в его бережных объятиях. - Спасибо тебе, Аня… Ты – мой земной Рай… - легко улыбаясь уголком красиво очерченных губ, негромко благодарно выдыхает любимый, целует меня в лоб нежным долгим поцелуем и крепко прижимает к сердцу. Нежусь в его жарких объятиях, положив голову на широкую грудь мужчины и обнимая в ответ, ласково гладя его ладонями по влажной от пота спине и чувствуя под горячей гладкой кожей жесткие мышцы. Слушая успокаивающееся сердцебиение Владимира, я с еще большей ясностью осознала, что и он теперь мой земной Рай, как-то незаметно стал им, когда мое сердце без спроса полюбило его. Люблю тебя, Володя, только ты не должен об этом знать, чтобы оставаться в безопасности… Прошло несколько долгих минут, прежде чем мы разомкнули такие уютные родные объятия, и барон одел обратно брюки, всю остальную свою одежду оставляя разбросанной на полу столовой. Я же взяла со стола шелковую салфетку и стерла ею следы моей же собственной слюны на своем лице и женственном теле, ложбинке между полных грудей и плоском животе, все еще ощущая во рту приятный специфический солоноватый привкус его семени. А в следующую секунду хозяин имения подошел ко мне своей мягкой почти бесшумной кошачьей походкой, положил свои тяжелые горячие руки с красивыми длинными пальцами пианиста на мою тонкую талию и с легкостью, словно пушинку, оторвал от земли и поставил на пустой овальный журнальный столик неподалеку от диванчика, где остался лежать османский меч. - Вообще-то у меня изначально были несколько иные планы на вечер после ужина… Но твоя интерпретация событий мне тоже очень даже понравилась… Ты шикарно танцуешь, Анна… Люблю соблазнительные восточные танцы под арабскую музыку… Заразился любовью к ним еще в далекой мистической Индии, а вернувшись обратно в Петербург, потом не раз лицезрел такие танцы в столице, бывая в гостях, и дома… - вновь приближаясь ко мне с бутылкой белого полусухого вина и пустым хрустальным бокалом в руках, взятых со стола, благожелательно промолвил мужчина своим мягким низким бархатистым баритоном и поставил фужер на столик около моих голых ног с миниатюрными ступнями. Значит, вот вы как проводили свой досуг, когда жили в столице по возвращению из Индии, Владимир Иванович… Впрочем, я нисколько не осуждаю, это здорово, что вы любите смотреть на зажигательные восточные танцы, а я люблю и умею их танцевать, в этом мы совпадаем… - Поставь ножку на бокал… - мягко велел хозяин усадьбы, и я тут же выполнила его желание, сгибая левую ногу в колене и пальчиками касаясь края тонкого фужера из хрусталя, но не надавливая на него, удерживая равновесие тела на правой ноге. Я догадывалась, чего он хочет в данный момент, учитывая его любовь к женским ступням в сексуальном плане, и не ошиблась, любимый наклонил бутылку из темного стекла, и на мои пальчики струйкой полилось прохладное светлое вино, часть которого попадала непосредственно в бокал, а другая разбрызгивалась вокруг по поверхности столика. Когда фужер стал почти полон, мужчина пружинисто присел на корточки, поставил бутылку на пол, нежно поцеловал подъем моей ножки и с тихими словами, «Какие же у тебя красивые ступни, Аня…», погрузил себе в рот мои пальчики, неторопливо с удовольствием облизывая с них вино, чем лишь сильнее возбуждал меня. После того, как я отсосала большой красивый член Владимира и проглотила всю его вкусную сперму, мое возбужденное тело желало продолжения банкета, в частности близости и оргазма, но именно секс сейчас был невозможен по вполне понятным физиологическим причинам, барон только что кончил мне в рот, однако его ласки были не менее желанны мной. Вынув мои пальчики изо рта, он небольшими глотками с нескрываемым наслаждением выпил содержимое бокала, любимое им сухое вино, плавно поднялся на ноги, накинул рубашку и легко подхватил меня на руки, вынося из малой столовой. - Куда ты меня несешь, Володя?.. – с улыбкой негромко ласково спросила я, обнимая любимого за шею, расслабленно кладя голову ему на плечо и вдыхая такой приятный лично для меня возбуждающий естественный запах его горячей светлой кожи, чуть влажной от пота, носом уткнувшись в шею барона. - Я ведь тебе уже говорил, Аня, что у меня были свои планы на наше совместное времяпровождение после ужина… По-моему, пора их осуществить… - тихо с легкой обольстительной улыбкой откликнулся дорогой мне человек, легко неся меня по широкой лестнице с резными перилами, ведущей на второй этаж. Несложно было догадаться, что нес он меня в свою собственную спальню, мне же было искренне любопытно, какие планы изначально были у хозяина имения на наше приятное эротическое времяпрепровождение. В итоге мы действительно оказались в опочивальне мужчины в темно-зеленых тонах с горящим в камине огнем, зажженными свечами в бронзовых канделябрах, плотно задернутыми изумрудными шелковыми портьерами на окне и подвязанным зеленым с золотыми узорами балдахином к высоким резным стойкам широкой кровати из темного дерева. На журнальном столике рядом с графином коньяка и прозрачным кувшином с чистой водой с низкими пузатыми хрустальными бокалами для крепкого алкоголя и высокими стаканами соответственно лежали четыре скрученные в рулончики красно-черные атласные ленты, и стояла небольшая стеклянная емкость с массажным маслом. Связывание и эротический массаж – необычное сочетание, но если Владимиру этого хотелось, то я с удовольствием готова воплотить желаемое им в жизнь… Зеленый вообще хороший цвет для спальни, успокаивающе действует на психику человека, а вот красный вокруг хорош для занятий сексом, но никак не подходит для сна, поскольку алый оказывает возбуждающее действие на нашу психику. В моем белоснежном столичном особняке есть комната в багрово-алых тонах с широкой кроватью посередине и множеством зеркал в серебряных рамах на стенах вокруг, в которой мы частенько занимаемся с Ним сексом, наблюдая в зеркалах свои множественные отражения и колышущиеся огоньки свечей в высоких напольных бронзовых канделябрах. Это интересно и возбуждающе, но мы никогда там не спим, для сна мы используем другую спальню в спокойных пастельных тонах, где хорошо и приятно спится. Но сейчас не об этом… - Падают звезды, плавленый воздух, музыка ворожит… Падают звезды, рано ли поздно ты будешь околдован до глубины души… Падают звезды, плавные позы, тихие разговоры, полунамеки глаз… Обниму тебя, заворожу тебя, заманю тебя и твое сердце заберу… Заворожу тебя, обниму тебя и в свои сети заведу… - мелодично нараспев негромко произносила я слова, идущие прямиком из моей души, неторопливо обходя мужчину вокруг под тихое звяканье браслетов на моих тонких запястьях и монеток на широком поясе на бедрах, соблазнительно покачивая округлыми бедрами и касаясь его тела своим, призывно помахивая своим пышным хвостом. После с обворожительной улыбкой, сама не знаю зачем, ловкими пальцами я кокетливо застегнула мелкие пуговицы его белоснежной льняной рубашки, присела перед любимым на корточки и опустилась на колени, расшнуровала его черные кожаные туфли, и он снял их. Следом, поддавшись эмоциональному порыву, я взяла его музыкальные руки в свои, нежно поцеловала тыльную их сторону, пальцы, избегая порезов на правой, а после один за другим стала медленно погружать его красивые длинные пальцы пианиста себе в рот и с нескрываемым удовольствием облизывать их, если фетиш Владимира – женские ступни, то мой – красивые мужские руки. Далее я наклонилась к его босым ногам и с любовью нежно поцеловала подъемы стоп, наслаждаясь происходящим. Барон с легкой довольной полуулыбкой без слов протянул мне руки, я вложила свои миниатюрные кисти в его большие горячие ладони и в следующий миг уже оказалась на ногах, я взирала на него снизу вверх в силу своего невеликого роста, и в моей голове играла тихая музыка. Мелодия самой любви и страсти с неуловимыми отголосками всепоглощающей нежности и золотистого счастья… - Ты уже забрала мое сердце, Анна… Ты и есть мое сердце… И колдунья довольна, и околдованный... - тихо выдохнул Владимир и аккуратно снял с моей головы рыжий парик с золотистым украшением поверх его, освобождая мои длинные светлые локоны, рассыпавшиеся по спине и плечам. Далее пришел черед браслетов под золото на моих руках, массивного украшения на шее им в тон, пояса на бедрах, бирюзового лифа и шелковой юбки с множественными разрезами, все это горкой легло на ковер. Теперь я стояла перед хозяином усадьбы полностью голая, не испытывая ни малейшего стеснения, наоборот наслаждаясь горячим гладящим взглядом его серых глаз цвета расплавленного серебра, скользящим по моему обнаженному женственному телу. - Доверяешь мне, Аня?.. – через несколько долгих мгновений с легкой полуулыбкой спросил мужчина своим обольстительным бархатистым баритоном, словно оглаживающим мое возбужденное, еще не остывшее тело, посылая приятные мурашки предвкушения по коже, подходя ко мне уже с атласными лентами в руках, взятыми им с журнального столика. - Доверяю, Володя, доверяю… - с расслабленной улыбкой негромко отозвалась я, сгибая руки в локтях и протягивая их вперед, любимый положил одно мое запястье на другое и крепко, но не до боли, связал их крест-накрест. Его движения были плавными, спокойными, уверенными и умелыми, чувствовалось, что он делает это далеко не в первый раз, теперь даже при желании я не смогла бы освободиться, но я и не желала освобождаться от власти барона Корфа. После он велел мне закрыть глаза и плотно завязал их следующей лентой, временно лишая меня возможности видеть, но меня это совершенно не беспокоило и уж тем более не пугало, я полностью и безоговорочно доверяла Владимиру, будучи твердо уверенной, что никакого вреда он мне не причинит. К тому же я люблю заниматься сексом с завязанными глазами, вообще люблю эротическое связывание, при доверии женщины к партнеру оно усиливает ощущение принадлежности мужчине и приносит дополнительное эмоциональное удовольствие. Тяжелые горячие руки хозяина поместья легли на мою тонкую талию, и я моментально взмыла в воздух, уже в следующий миг приземлившись ногами на постель, он велел мне лечь на спину и привязал двумя оставшимися лентами мою правую щиколотку к основанию одной стойки кровати, а левую к другой, оставив мои стройные ноги чуть согнутыми в коленях для моего же удобства. Теперь я лежала перед ним, голая и связанная с влажной от желания, бурлящего в крови, промежностью, положив скованные руки над головой, не имея возможности видеть его, но отчетливо ощущая кожей горячий взгляд мужчины, бесконтактно оглаживающий мое обнаженное тело, и мне это нравилось, дарило дополнительное возбуждение. Спустя несколько мгновений, моей щеки коснулось что-то прохладное, шелковистое, нежное и приятно пахнущее, и я моментально узнала тонкий аромат и прикосновение к коже. Лепестки неторопливо огладили мои приоткрытые губы, медленно прошлись по шее, ключицам, ложбинке, полным грудям, задевая соски, плоскому животу, мокрой промежности, внутренней стороне бедер, ногам и в итоге замерли чуть выше левой щиколотки. Это была совсем невинная приятная ласка, но с обострившимся тактильным восприятием из-за завязанных глаз ощущения казались острее, чем обычно, и мне это безумно нравилось, возбуждало. - Угадай, что это?.. – донесся до меня сверху мягкий низкий голос дорогого мне человека, прочно ассоциирующийся у меня с прикосновением черного бархата к обнаженной коже. И через пару секунд я тихо выдохнула, «Роза…», будучи уверенной в своей правоте, к тому же на комоде у стены в высокой хрустальной вазе стояли эти самые алые розы с сочными зелеными листьями из оранжереи, поставленные прислугой, дабы радовать взор барина. - Верно… - негромко откликнулся любимый, и я перестала ощущать нежное прикосновение цветка к своей щиколотке, даже не видя сейчас его лица, я была практически уверена, что он улыбается, эта улыбка звучала в его чарующем бархатистом тембре. Однако уже очень скоро кровать рядом со мной прогнулась от тяжести мужчины, а я почувствовала прикосновение к своему обнаженному телу его горячих рук в ароматном массажном масле, он неспешно наглаживал меня по шее, груди, неизменно касаясь набухших сосков, животу, бедрам и ногам. Но, к моему большому сожалению, он не дотрагивался до самого сокровенного чувствительного местечка женского тела, моих влажных складочек и клитора, так ждущего его ласк, я тихонько постанывала от чутких горячих пальцев Владимира, переместившихся на мою грудь и чувствительно ласкающих затвердевшие горошины сосков, отчего у меня сладко ныло между ног. В какой-то момент он наклонился к моей полной груди, опаляя горячим дыханием нежную кожу и вбирая в рот правый сосок, посасывая его губами, лаская умелым гладким языком и мягко покусывая, вынуждая меня простонать уже громче. Следом барон также обласкал и левый сосок, и вдруг до сладкой боли сильнее прикусил его зубами, параллельно до той же легкой боли сжав правый сосок пальцами, я невольно выгнулась и тихо вскрикнула, очередная волна возбуждения прошла по моему разгоряченному телу, концентрируясь внизу живота пульсирующей горячей тяжестью желания. - Володя, погладь меня между ног… Прошу тебя… Пожалуйста… Володя… - умоляюще прошептала я и, спустя миг, почувствовала теплое дыхание хозяина усадьбы с ароматом выпитого им вина у себя на губах, его губы почти касались моих, но он не целовал, лишь соблазнительно дразнил горячим дыханием. - Хочу вновь возбудиться от твоего красивого сексуального тела, твоих стонов, твоего удовольствия… Помоги мне, Аня… Хочу заниматься с тобой любовью в этой комнате, на этой кровати, как представлял себе бесчисленное количество раз… - выдохнул мне прямо в рот мужчина, мягко касаясь на пару мгновений моих приоткрытых губ своими, сухими и горячими, и я лишь тихо сладко выдохнула в ответ, «Володя…», хотя до безумия хотелось назвать его, «Любимый…», но нельзя. Он сказал не «заниматься сексом», а «заниматься любовью»… Никогда я не смешивала секс и любовь в одно целое, любовь – это чувство, живущее в сердце, в душе человека, а секс – приятный физиологический процесс, но в эти минуты любовь и секс для меня были едины и неделимы. Я действительно хотела заниматься с Владимиром любовью в ее самом первозданном виде… К моему разочарованию следом он встал с постели, а уже через несколько секунд я почувствовала обжигающие капли, стремительно падающие одна за другой чуть выше правой щиколотки, из-за чего невольно довольно громко вскрикнула, моментально узнавая свои ощущения, это был горячий жидкий воск с горящей свечи. Ранее я говорила барону о своей любви к возбуждающим эротическим играм с горячим воском в качестве прелюдии к сексу, когда мы в метель ночевали в доме странной женщины. И он запомнил это к моей радости, вот зачем предварительно нанес на мое женственное тело массажное масло, дабы воск не так сильно обжигал, а после его следы было проще удалить с кожи. Обжигающие капли, оставляющие приятное послевкусие легкой сладкой возбуждающей боли, методично падали на мою правую ножку, медленно поднимаясь к колену, а потом к бедру, животу и груди. Невольно я негромко вскрикивала с закрытыми глазами от следующей порции горячих капель, упавших на кожу, но мне все очень даже нравилось и лишь сильнее возбуждало. Я отчетливо чувствовала, что теку сильнее, а между ног становится еще более влажно от щедро выделяющейся естественной смазки, я по-настоящему наслаждалась и ощущением связанности, находясь в эти минуты в полной власти любимого, и самим процессом игры с воском. Также неспешно свеча в его руках вернулась обратно уже к моей левой щиколотке, оставив на моем предельно возбужденном теле, желающем только одного, а именно оргазма, дорожку из обжигающих восковых капель под мои невольные вскрикивания на животе, бедре и ноге. Горячие восковые капли вновь проложили чувствительную дорожку к моей полной груди, падая теперь на набухшие соски, это было слегка болезненное, но очень яркое и возбуждающее ощущение, а чуткие умелые пальцы Владимира, наконец, коснулись промежности, ласково погладили влажные половые губы, вход во влагалище и сконцентрировались на крайне чувствительном клиторе. Капли обжигающего воска падали на мою грудь, соски, ложбинку, живот, ключицы и шею, а горячие пальцы любимого неторопливо кружили по клитору, плавно поднимая меня на самую вершину. Со связанными руками, завязанными глазами и привязанными к стойкам кровати ногами я хватала воздух ртом и громко стонала в голос от сладкого и одновременно такого острого удовольствия. Губы пересохли, мне было жарко и нестерпимо хорошо, я вся вспотела, извиваясь на постели в предвкушении оргазма, ведь теперь чуткие умелые пальцы барона, ласкающие меня между широко разведенных ног, кружили по чувствительному клитору гораздо быстрее, а горячие восковые капли падали на мою полную грудь. Меня окатило очередной сильнейшей приливной волной сладчайшего наслаждения, я невольно выгнулась, громко протяжно вскрикнув, «Володя…», со слезами на глазах, бегущими по щекам из-под атласной ленты, и позволила ей себя унести. С головой проваливаясь в пучину мощного оргазма, я потеряла связь с реальностью, распадаясь на мельчайшие частицы, больше не чувствуя обжигающих капель воска, лишь заполнившее каждую клеточку тела ощущение блаженного экстаза. Через какое-то время оргазм схлынул, я потихоньку возвращалась к реальности, а до моего слуха донесся тихий шорох снимаемой любимым одежды, а после, как мне показалось, тихое звяканье хрустальной пробки о графин с коньяком. Он лег на кровать, накрывая мое женственное тело своим, сильным и тяжелым, но это была такая приятная и желанная мною тяжесть, своими губами коснулся приоткрытых моих и поцеловал. Я ощутила льющийся из его рта в мой обжигающий крепким алкоголем коньяк с благородной горчинкой, все же мне не показался тихий звон хрусталя. Барон целовал меня властно, требовательно, жадно и очень собственнически, по-хозяйски проникая своим гладким умелым языком в мой ротик, лаская и дразня мой язычок, его глубокий горячий поцелуй был таким сладким и столь желанным для меня, правда, с горчинкой послушно проглоченного мной коньяка, но сейчас я не имела ничего против него. Когда воздух в легких закончился, мужчина, нехотя, отстранился, давая мне и себе возможность вдохнуть, чем я тут же и воспользовалась, и освободил от ленты мои связанные до того руки, я обняла его ими за шею, к своему истинно женскому удовольствию животом чувствуя его эрекцию и довольно улыбаясь. Убрав мои руки со своей шеи, дорогой мне человек уложил мои кисти на постель над моей же головой, переплел свои музыкальные пальцы с моими, чуть приподнялся на кровати и глубоко плавно вошел в меня до самого конца с хрипловатым выдохом. Я же невольно простонала, «Володя…», с радостью принимая его в себе и наслаждаясь удивительным ощущением наполненности, которое может подарить женщине только твердый упругий горячий член мужчины. Барон замер во мне на долю секунды, а после начал двигаться, плавно и непрерывно, входя в мое лоно на всю длину члена и почти полностью выходя на возвратном движении, вновь погружаясь в меня и откатываясь назад, и так до бесконечности. Воздух в спальне стал густым и горячим, напоенный телесным ароматом секса, наши стоны заполнили пространство вокруг, сладкие, протяжные, горловые и развратные – мои, и тяжелые, хриплые – Владимира, тихие хлюпающие звуки моей смазки при каждой фрикции вплетались в этот нестройный оркестр, довершая музыку самой страсти. Горячие пальцы хозяина поместья с силой сжимали мои при каждом его глубоком толчке в моем податливом теле до легкой, сладкой, такой возбуждающей приятной боли, что словно перчинка оттеняла неповторимую сладость основного блюда. «Володя… Володя… Володенька… Да… Да… Да…», как мантру бессвязно шептала я между стонами срывающимся голосом, чувствуя, что темп неумолимо нарастает, а оргазм стремительно подступает, время для меня замерло и остановилось где-то за пределами комнаты, и во всем целом мире остались лишь мы вдвоем, мужчина и женщина, желающие и любящие друг друга. С каждым сильным требовательным глубоким толчком барон жадно брал меня, тем самым доказывая свое мужское право, я же полностью без остатка отдавалась ему, осознавая, какое же это блаженство принадлежать ему, быть в его полной власти, быть его женщиной. Мне было нестерпимо жарко, я вся вспотела, воздуха катастрофически не хватало, волны сладчайшего удовольствия захлестывали меня одна за другой, пока самая высокая из них ни подхватила мое тело, вмиг ставшее легким и невесомым, и понесла навстречу мощному оргазму. Со слезами на глазах я громко вскрикнула, «Володя…», и провалилась в пучину рафинированного экстаза, чувствуя, что с меня полилась теплая водичка-эякулят. Своим оргазмом я забрала с собой и любимого, ощущая явственную пульсацию его члена в своем влагалище, еще несколько раз он с силой хаотично толкнулся во мне, до мимолетной резкой боли сжал мои пальцы своими и замер, тяжело хрипло простонав, «Аня…». Пальцы Владимира вмиг расслабились, низ моего живота заполнило такое приятное знакомое мне тепло, сперма мужчины, его расслабленное тяжелое тело придавило меня к постели, а горячее учащенное дыхание щекотало мне шею. Я мягко вытянула свои немного онемевшие кисти из его расслабленной хватки и с нежностью обняла барона, бережно перебирая пальчиками правой руки короткие влажные шелковистые прядки на его затылке, а пальцами левой вырисовывая невидимые узоры на его влажной от пота спине, наслаждаясь ощущением полного единения с любимым. Через несколько долгих упоительных минут земного блаженства хозяин усадьбы приподнялся, и я смогла вдохнуть полной грудью, он аккуратно снял шелковую повязку, влажную от слез, с моих глаз, возвращая мне возможность вновь видеть, плавно вышел из моего лона, поднялся с постели и освободил мои щиколотки. После дорогой мне человек нанес на белоснежную тканевую салфетку ароматного массажного масла и бережно убрал масляной тканью застывшие белесые восковые капли с моего женственного тела, не оставившие на моей светлой молочной коже никаких следов, отбросил использованную салфетку в сторону и велел мне приподняться. Далее мужчина стянул с кровати изумрудное атласное покрывало, усыпанное ошметками застывшего воска и влажное после моего оргазма, и ставил его на полу, а сам вновь вернулся ко мне в постель, расслабленно ложась на спину, а головой на подушку. Я же за несколько подходов собрала своими тонкими ухоженными пальцами все белесое семя Владимира, вытекшее из моего влагалища, теплое, густое и такое вкусное со специфическим солоноватым привкусом без малейшей горчинки, и с неподдельным наслаждением проглотила его до последней драгоценной капли, после чего удобно устроилась рядышком с любимым. Тонкий ровный порез на его левом предплечье благополучно заживал и затягивался, покрывшись темной корочкой, вот и замечательно… Голову я положила на широкую грудь барона, слушая его успокоившееся размеренное сердцебиение и ласково перебирая пальчиками жесткие темные волоски на его светлой горячей коже, а свою стройную ножку, согнутую в колене, собственнически закинула ему на бедро. Этой ночью ты только мой, Володя… Мы лежали в полной тишине, не нарушая ее даже словом, наслаждаясь близостью друг друга и не накрываясь одеялом, ибо в этом не имелось никакой нужды, поскольку в комнате с горящими в бронзовых канделябрах свечами было очень тепло от разожженного камина. Огонь в камине весело приплясывал на сухих поленьях и потихоньку пожирал древесину, отдавая взамен нам свое уютное тепло, а за окном разлилась темная долгая холодная зимняя ночь, но сейчас это все казалось таким неважным, таким несущественным. Мой любимый мужчина был рядом со мной, любил меня, и это единственное, что в эти минуты имело для меня определяющее значение. Мысли разлетались во все стороны стайками легких пестрых бабочек, мне не думалось ни о чем конкретном, с закрытыми глазами я просто дремала на груди Владимира, греясь живым теплом его горячего сильного тела и нежась в его ласковых руках. POV Владимир Анна дремала в моих объятиях, и меня самого после физической близости и разрядки клонило в сон, я чувствовал себя полностью удовлетворенным и абсолютно расслабленным на уровне тела, заниматься сексом с любимой женщиной оказалось безумно приятно, грешный Рай на земле, результат превзошел все мои ожидания. А сама она оказалась в постели именно ласковой податливой кисой с мягкими лапками, как я и предполагал, чувственной, сексуальной, отдающей, покорной в хорошем смысле этого слова, умелой, свободной, раскрепощенной, следующей за мужчиной, а не бегущей впереди его. Не люблю чересчур инициативных дам в постели, просто не моё… С белокурой красавицей мне было до безумия хорошо, касаться и целовать ее нежную шелковистую кожу, брать ее возбужденную, покорную, сладко стонущую, одни ее протяжные горловые стоны уже заводили меня, быть в ней, ощущать пульсацию мышц ее влажного лона при оргазме, забирающем и меня самого, кончать в нее или ей в рот. А наблюдать, как изящная блондинка с готовностью проглатывает мое семя или с довольным видом сытой кошки облизывает его со своих тонких пальчиков – это особый вид чистейшего эмоционального удовольствия. Но что самое интересное сейчас я чувствовал себя совершенно расслабленным и спокойным в ментальном плане, что бывает со мной совсем нечасто, вечно скребущие на душе рассерженные кошки разбежались, мой собственный Ад временно скрылся за тучами, через которые упрямо пробивались золотые лучи из райских кущ, освещающие мою грешную душу. Анна – мой Рай во всех смыслах, благостная энергия покоя, исходящая от нее, словно отгоняет моих собственных уродливых демонов, но в то же время моя горькая невзаимная любовь-агония к миниатюрной куколке – мой Ад на земле. Моя любимая женщина и Рай мой, и Ад мой, так и живу или же лишь существую… Не знаю… В эти минуты так легко было представить, что прелестная блондинка не совсем равнодушна и тоже испытывает ко мне какие-то чувства, но я прекрасно понимал, что это лишь мои собственные иллюзии – горькие химеры, ей приятно заниматься со мной сексом, и даже очень приятно, она очень хорошо относится ко мне по-человечески, чуть ли не по-родственному, но актриса Императорских театров меня не любит, и нужно с этим смириться. Она любит другого, того, кто ждет ее в Петербурге… Смирись, Владимир, смирись, разожми руки и отпусти, ты должен отпустить, ведь она не твоя, ее сердце принадлежит другому… Другому… Не хочу знать даже его имени… Не хочу и всё… «Простить мужчине я не смогу жестокости, не только побоев, но и наказаний типа обливания голую ледяной водой или выставления голой на улицу на мороз… Для меня в отношениях неприемлемы наказания любого рода…», вдруг почему-то вспомнилась мне фраза миниатюрной куколки, сказанная ею сегодняшним днем. И я неожиданно для себя самого очень четко осознал, что если кто-то позволит себе сотворить нечто подобное с моей любимой женщиной, пусть даже она и не любит меня, физически накажет ее, причинит ей боль и страдания, я убью его своими собственными руками, кто бы он ни был, и что бы мне за это ни грозило. Даже если в итоге меня сошлют на каторгу в Сибирь, где мне придется сдохнуть, пусть так, все равно убью, и будь, что будет, от своей судьбы не убежишь, не спрячешься, что на роду написано, то и проживешь, никуда не денешься… Вдыхая приятный ненавязчивый аромат светлых длинных густых волос Анны и ласково перебирая пальцами ее шелковистые локоны, я глубоко вдохнул с прикрытыми веками, и меня внезапно посетило воспоминание шестилетней давности. Тогда я вернулся после первой военной кампании на Кавказе и приехал на недельку в поместье, чтобы повидать отца перед долгой поездкой в далекую заморскую Индию, где вместе с другими офицерами мы будем сопровождать русскую посольскую миссию в Дели, по сути, охранять жизни дипломатов в чужой стране. Открыв глаза в полумраке комнаты, я ощутил довольно сильную жажду, а еще мне показалось, что в спальне душно, поднявшись с постели в рубашке и брюках, я налил из кувшина на журнальном столике полный стакан прохладной воды и медленно выпил его небольшими глотками, после чего подошел к окну, отодвинул изумрудную шелковую портьеру вместе с белоснежным полупрозрачным тюлем, сдвинул в сторону шпингалеты и открыл деревянную раму. Приятная свежесть еще прохладного, совсем раннего летнего утра обдала меня легким дыханием ветерка, и я с удовольствием глубоко вдохнул свежий чистый воздух, на улице светало, и по земле еще стелился неплотный белесый туман с реки, что находилась неподалеку от усадьбы. Вокруг стояла полная тишина еще дремлющей, не проснувшейся природой, не нарушаемая даже звуками еще спящих птиц. Нужно раздеться и попытаться вновь уснуть, оставив окно приоткрытым, задернув его лишь тюлем, дабы поступал свежий воздух, но не летели всякие мошки с улицы. Вчерашним вечером после ужина вернувшись из имения Долгоруких, где я весь день провел со своей невестой Лизой, перед сном непосредственно в своей спальне я выпил несколько бокалов коньяка и решил почитать, дабы отвлечься от нерадостных мыслей, невольно посещающих меня в доме, где была Она. Да так и задремал в одежде с книгой в руках… Я уже собрался воплотить свой нехитрый план в жизнь и попытаться нормально выспаться, как увидел, что со ступеней поместья своей легкой походкой в светлой шелковой накидке явно поверх одной лишь белоснежной ночной сорочки спускается Она, Анна, ее белокурые локоны были заплетены в простую свободную длинную косу, лежащую на спине. На долю секунды я даже усомнился в реальности увиденной мной картинки, больше смахивающей на плод моего явно не особо бодрого сознания, и на пару мгновений прикрыл веки. Но когда я вновь открыл глаза, ничего не изменилось, хорошенькая крепостная неторопливо пересекла мощеный камнем просторный двор перед домом и ступила на широкую аллею лиственного парка, ведущую к воротам, явно собираясь покинуть огороженную территорию вокруг усадьбы. Сон у меня как рукой сняло, интересно, и куда же это отцовская воспитанница собралась ни свет, ни заря, да еще тайком, пока все спят, и соответственно никто не узнает об ее утренней отлучке, неужели хочет встретиться наедине со своим крепостным кавалером Никитой. Если это действительно так, то конюх пожалеет, что посмел покинуть барский дом без разрешения, да еще и встречаться наедине с Анной, и она сама об этом очень сильно пожалеет, когда отец узнает о такой неблаговидной выходке своей любимицы, он ей из дому запретит выходить на неопределенный срок, вот и пусть сидит дома, на рояле бренчит. Быстро надев на ноги туфли, я покинул свою спальню, спустился по широкой лестнице с резными перилами на первый этаж, пересек несколько сквозных гостиных, вышел на улицу, быстрым шагом, почти бегом, преодолел аллею и нагнал Стекляшку уже выскользнувшей из высоких приоткрытых кованых ворот. Отец вчерашним вечером говорил мне, что на воротах сломался замок, когда дворовые их стали закрывать на ночь, и сегодня мужики будут менять замок на новый. Видимо, девушка это тоже знала и решила воспользоваться ситуацией, чтобы тайком увидеться наедине со своим крепостным ухажером. Хитро, ничего не скажешь... Я мог с легкостью нагнать крепостную и остановить ее прямо сейчас, но решил не делать этого, а проследить за ней, чтобы поймать их с Никиткой с поличным, и вот тогда им обоим не поздоровится. Анна, не спеша, шла по дорожке, ведущей к реке, видать, решила встретиться со своим крепостным женишком на берегу речки, как романтично, я устрою вам романтику, на всю жизнь запомните, обещаю… Медленным шагом я следовал за ней метрах в двадцати, она шла спокойно, не оборачивалась и не озираясь по сторонам, явно уверенная, что ее отлучка из поместья ранним утречком останется не замеченной. Ошибаешься, милочка, очень ошибаешься… Примерно через полчаса отцовская воспитанница дошла до реки, спустилась по пологому склону на песчаный берег и остановилась в паре метров от кромки воды, глядя перед собой и явно ожидая Никиту, они решили прийти по отдельности, что же, умно. Я также бесшумно спустился следом за крепостной и зашел за густые заросли кустарника на берегу, сквозь которые меня не было видно, зато я мог с легкостью наблюдать за девушкой, стоящей на берегу, и за дорожкой, по которой притопает ее крепостной кавалер. Заметив меня даже издали, конюх сразу даст деру обратно в поместье и потом будет строить из себя дурачка, убеждая всех, что его там и близко никогда не было. Ну, уж нет, я тоже отнюдь не идиот, меня не проведешь… Прошло пять, десять, пятнадцать, двадцать минут, полчаса… Однако Никитка так и не появился, видимо, не смог уйти из имения незаметно, но Анна упорно продолжала стоять недалеко от кромки воды, кутаясь в свою шелковую накидку, пытаясь спастись от утренней прохлады, и ждать его, а я уже понял, что ждать бесполезно, с поличным взять голубков не получится. Не придет твой крепостной ухажер, не жди понапрасну… Выйдя из-за кустов, я бесшумно прошел по песчаному берегу в сторону девушки, глядя на зеркальную гладь реки, в которой отражались растущие по ее берегам кусты и деревья с зелеными пышными кронами, и, остановившись в паре метров от нее, громко раздраженно окликнул по имени, «Анна!». Я был крайне зол на Стекляшку за эту выходку, отец в любом случае не одобрит ее прогулок рано поутру, и какое-то время придется ей посидеть дома, а нечего шататься, где не попади, да еще и встречаться тайком с Никиткой, какая неприкрытая дерзость. - Владимир Иванович… Это вы… - мгновенно подскочив на месте, миловидная крепостная быстро повернулась ко мне лицом, глядя на меня расширенными от страха небесно-голубыми глазами, а ее полная грудь быстро поднималась и опускалась под шелковой тканью длинной накидки из-за учащенного дыхания. - А ты кого ждала, Никитку?.. Как видишь, не пришел твой кавалер… Испугался хозяйского гнева, и правильно сделал… - даже не пытаясь скрыть раздражения в голосе, резко и достаточно громко произнес я и через пару секунд звенящей тишины добавил тем же тоном. – Отец очень огорчится, узнав о твоих тайных утренних прогулках… Мы возвращаемся в поместье, следуй за мной… POV Анна - Аня, ты спишь?.. – донесся тихий мягкий низкий бархатистый баритон мужчины до моего дремлющего сознания, и я открыла глаза, приподняла голову с его широкой груди и посмотрела в серые очи любимого цвета сгоревшего пепла, он выглядел спокойным, расслабленным и удовлетворенным после секса и сейчас взирал на меня с легкой благожелательной полуулыбкой. - Уже не сплю, вы разбудили, Владимир Иванович… - с мягкой кокетливой улыбкой негромко откликнулась я, ложась на бок около барона, вплотную прижимаясь к его горячему сильному телу и опираясь на локоть для удобства. Пальцами другой руки я бережно поправила длинную косую челку дорогого мне человека, упавшую ему на глаза, наслаждаясь прикосновением к его шелковистым волосам. - Я тебя прошу, хотя бы в постели не называй меня на «Вы» и по имени-отчеству… - мимолетно поморщившись, не очень довольно выдохнул хозяин усадьбы, я кивнула в знак понимания, и он уже более спокойно продолжил говорить. – Помнишь, когда я приезжал в поместье после Кавказа повидаться с отцом перед поездкой в Индию, ты в один из дней рано утром ходила на речку, где мы и встретились. Зачем ты туда ходила, Аня, чтобы увидеться с Никитой, который смотрел на тебя тогда влюбленными глазами, а он не осмелился придти, да?.. Сказать, что я не ожидала услышать от Владимира нечто подобное, это ничего не сказать, это же надо было такое придумать, мне бы в голову просто не пришло организовать в такую рань свидание с Никитой на речке. Да даже если бы инициатива исходила от него самого, я бы в любом случае вежливо и тактично отказалась, поскольку всегда воспринимала Никиту только, как друга, не более, и никогда у нас с ним не было свиданий. Но ту спонтанную утреннюю прогулку я помнила до сих пор, вот только ее причиной, а точнее невольным виновником оказался сам барон, хотя ему естественно даже мысль такая в голову прийти не могла. Проснувшись рано утром, я откинула легкое одеяло в сторону и села на постели, проводя руками по пылающему лицу, тело горело, мне было жарко и хотелось пить, а в комнате царил полумрак наступающего утра, свечи в бронзовых подсвечниках сгорели и погасли, растаяв восковыми слезами. Спустив ноги на пол, босиком я дошла до журнального столика, из кувшина налила себе стакан прохладной воды и медленно выпила его содержимое небольшими глотками, жажда прошла, однако намного легче мне не стало, ибо этот жар в теле был совсем другой природы. Этой ночью мне впервые в жизни приснился Владимир, и лучше бы не снился еще сто лет, поскольку в этом сне родной брат по отцу обнимал меня, страстно целовал в губы, гладил и ласкал, опаляя кожу горячим дыханием, мы занимались с ним сексом, и во сне мне это казалось совершенно нормальным, более того даже нравилось. Наяву, конечно, сон уже казался мне престранным, но еще более странной и непривычной для меня оказалась реакция моего собственного тела на сон эротического содержания с участием молодого барина, который сейчас как раз приехал навестить отца, вернувшись с Кавказа. Мне было жарко, по телу разлилось незнакомое томление, соски набухли и затвердели, внизу живота сладко ныло, а между ног стало влажно, никогда прежде мне еще не приходилось испытывать подобного состояния, для меня оно было новым, хотя головой я понимала, что это и есть то самое сексуальное желание. Ну, не могу же я желать родного брата?.. Это же просто какой-то бред чистой воды… Этот сон с его участием всего лишь случайность, на месте Владимира в жарком сновидении мог оказаться любой другой мужчина, да хоть тот же Никита, лишь бы не управляющий поместьем Карл Модестович Шуллер. Только вот Никита почему-то в таких эротичных снах мне ни разу не снился, а молодой барин только приехал, тут же взял и приснился. «Чтоб ему плохо спалось…», невольно подумалось мне от непонятной обиды, хотя разумом я отлично понимала, что никакого отношению к моему сну мужчина не имеет, хоть и терпеть меня не может по жизни, ему и смотреть в мою сторону противно, вечно недовольно фыркает и демонстративно отворачивается. Ну и ладно, я давным-давно привыкла к нелюбви брата… И тут мне в голову пришла шальная мысль, пока все спят, выйти на улицу и прогуляться по свежему воздуху, быть может, прохлада летнего утра остудит мое тело и избавит меня от ощущения этого неправильного сексуального желания, оставшегося мне в «подарок» после жаркого грешного сна. Надев на ноги туфельки, накинув поверх белоснежной кружевной ночной сорочки светлую шелковую накидку в пол и перекинув свободную косу, с которой спала, за спину, я приоткрыла дверь собственной опочивальни и огляделась. В коридоре никого не было, уснувший с вечера дом еще спал, как и его обитатели, тогда я спустилась на первый этаж, миновала несколько сквозных гостиных, повернула ключ в замке входной двери, в нем всегда и находящийся, и оказалась на улице. Глубоко вдохнув свежий, еще прохладный, не разогретый солнцем воздух, я спустилась по ступеням широкого крыльца, миновала мощеный камнем просторный двор перед господским домом и неторопливо пошла по широкой аллее парка. Когда я дошла до высоких кованых ворот, обычно в такую рань закрытых, дворовые открывают их позже, я уже решила повернуть обратно и еще побродить в утренней тишине по большому лиственному парку с широкими аллеями и лавочками по обе их стороны, но тут заметила, что ворота приоткрыты. Вчера вечером на воротах сломался замок, о чем мне говорил Иван Иванович, и я решила воспользоваться возможностью и прогуляться по хорошо знакомой мне дорожке до речки, куда мы частенько ходили днем гулять с Никитой, и через полчаса спокойным шагом я была уже там. Плакучие ивы с гибкими ветвями клонились к воде, в зеркальной глади реки с небыстрым течением отражались зеленые деревья и кустарники, росшие по ее пологим берегам, я спустилась по тропинке на одном из таких склонов на песчаный берег и остановилась в паре шагов от кромки воды. По земле с реки еще полз негустой туман, который висел и над ее поверхностью, наверняка с утра в речке вода еще холодная, а так можно было бы раздеться и искупаться, в такую рань здесь все равно не может быть никого, кто мог бы меня увидеть. Но лезть в холодную воду я не собиралась, поскольку всегда была ужасной мерзлячкой, потому обняв себя руками, стояла на месте, прикрыв глаза, глубоко дыша полной грудью и невольно размышляя сама с собой… Молодой барин приехал из столицы позавчера с военными наградами с Кавказа, и отец естественно был очень рад его видеть, внешне он остался таким же красивым, но за прошедшие несколько лет стал выглядеть старше, последние юношеские черты ушли, порог поместья переступил уже привлекательный молодой мужчина. Вот только кое-что, увы, осталось неизменным, брат по-прежнему не мог меня терпеть и даже не пытался этого скрыть, видимо, некоторые вещи не изменятся никогда, в частности его непонятная неприязнь ко мне абсолютно на ровном месте, и чем я только ему не угодила… - Анна… - громко и раздраженно вдруг окликнул меня голос Владимира за спиной, разрушая идеальную тишину раннего летнего утра, просыпающейся природы, я вздрогнула от неожиданности, сердце моментально пустилось вскачь, и я быстро развернулась, в душе надеясь, что мне все же показалось, поскольку в этот момент я думала о брате. Но моим надеждам сбыться сегодня явно было не суждено, мужчина стоял в паре метров от меня абсолютно реальный в белой льняной рубашке и черных брюках, правда, его одежда выглядела несколько мятой, словно он в ней успел полежать на диване, а еще он был очень зол. В серых глазах молодого барина цвета грозового неба полыхал гнев, своими всполохами незримо обжигая меня даже на расстоянии. - Владимир Иванович… Это вы… - рассеянно выдохнула я, не понимая, как брат вообще мог здесь оказаться, он что шел за мной следом от самого поместья, а после стоял здесь позади меня, а я ничего не заметила, получается что так, ну и ну. И зачем вообще мужчина пошел за мной следом, ведь ему всегда было плевать на меня и мою жизнь с высокой колокольни, утони я в речке или сверни себе шею, упав с лестницы, он только обрадуется. А теперь он естественно расскажет о том, что я без разрешения покинула господский дом отцу, вот зачем он пришел следом за мной, чтобы подловить меня за руку. Иван Иванович меня никак не накажет, максимум отругает, и то не сильно, и на какое-то время запретит прогулки за огороженной территорией вокруг поместья, и то ненадолго, отец – очень добрый человек в отличие от своего сына. Но он огорчится, расстроится произошедшему, а мне так не хотелось огорчать дядюшку, чтобы он нервничал, ведь у него больное сердце, ему вредны переживания, а брат и не вспомнит об этом, все расскажет, лишь бы в очередной раз напакостить мне. - А ты кого ждала, Никитку?.. Как видишь, не пришел твой кавалер… Испугался хозяйского гнева, и правильно сделал… - также резко, раздраженно и достаточно громко изрек Владимир, окинув меня тяжелым, явно недовольным взглядом, метающим гром и молнии, и через пару секунд тягостной тишины мрачно добавил. - Отец очень огорчится, узнав о твоих тайных утренних прогулках… Мы возвращаемся в поместье, следуй за мной… Более не удостоив меня ни единым словом, молодой барин резко развернулся и быстро пошел в сторону усадьбы широким шагом, и мне, чтобы поспевать за ним и не отставать, приходилось почти бежать, придерживая руками длинные полы шелковой накидки и подол кружевной сорочки. Уже минут через десять в таком быстром темпе передвижения я реально устала, дыхание сбилось, и прямо на бегу я негромко сбивчиво выдохнула, «Владимир Иванович… Пожалуйста, подождите… Прошу вас…», взывая к его человечности, должно же в мужчине быть хоть что-то человечное, сейчас мне особенно хотелось на это надеяться. Брат меня все же услышал и резко остановился на месте, развернувшись ко мне лицом, и я, продолжая бежать уже по инерции, не успела вовремя притормозить и врезалась ему прямо в грудь, невольно покачнулась назад и непременно бы упала, встретившись своей попой с жесткой поверхностью земли. Однако он удержал меня за плечи, не дав упасть… Жар, исходящий от его горячих рук, я явственно чувствовала через тонкую ткань ночной сорочки и накидки, и если там, на берегу реки, сладкое томление после сна с эротическим содержанием почти покинуло мое тело, то теперь оно неожиданно вернулось с новой силой, стремительно заполняя все мое существо. - Владимир Иванович, я вас прошу, мы можем идти хоть немного помедленнее… - как можно более вежливо и мягко попросила я, взглянув в красивое лицо молодого барина снизу вверх в силу своего невеликого роста, в его серые глаза, где продолжал полыхать огненный гнев. Внезапно появилось странное желание протянуть руку и погладить брата по гладковыбритой щеке, но естественно ничего подобного я себе не позволила, понимая, что вызовет такой поступок у него лишь новую порцию злости и раздражения, а может еще и брезгливости, кто знает. Потому я продолжала мирно стоять рядом с ним практически вплотную, чувствуя его тяжелые горячие ладони на своих плечах, а мужчина также безмолвно взирал на мое лицо сверху вниз долгие мгновения, кажущиеся почти бесконечными. И что удивительнее всего за эти безвременные мгновения тишины между нами гнев в его пепельных серых очах постепенно угас, сменившись спокойствием, а следом взгляд Владимира стал можно сказать даже мягким и почти ласковым. Я всегда знала, что он склонен к резким перепадам настроения, и сейчас я смогла понаблюдать это удивительное явление в нашем доме своими собственными глазами, как быстро и кардинально может поменяться эмоциональный настрой брата. - Можем и помедленнее… - мягко и лукаво улыбнувшись уголком губ, тихо промолвил мужчина, внезапно с небывалой легкостью, будто бы я вообще ничего не весила, поднял меня на руки и понес в сторону поместья, уже спокойным медленным шагом. Мое дыхание постепенно пришло в норму, как и сердцебиение, через какое-то время я расслабилась и даже рискнула обнять Владимира за шею и осторожно положить голову на его сильное плечо, и он не высказал и не проявил никакого недовольства, видимо, мне повезло, и я попала в волну его неожиданно хорошего настроения. От молодого барина исходил легкий аромат коньяка, который улавливало мое обостренное обоняние, скорее всего он пил крепкий алкоголь вчера вечером, прежде чем отправиться спать, это совсем легкое коньячное амбре смешивалось с естественным едва уловимым запахом его светлой горячей кожи. Я вдыхала эту приятную для меня смесь запахов, и мне хотелось своим миниатюрным носиком ласково потереться о его шею, коснуться губами тонкой венки под светлой кожей, чего я себе естественно не позволяла. Во-первых, мужчина вряд ли оценит такой порыв с моей стороны, а во-вторых, это просто не очень правильно по отношению к родному брату. Минут через пятнадцать мужчина донес меня на руках до поместья и поставил на ноги уже на широком крыльце господского дома, открыл входную дверь, потянув створку на себя, и без слов пропустил меня вперед. В молчании мы миновали парадную с большими зеркалами на стенах, прошли в гостиную, и в следующую секунду я плавно повернулась к брату лицом и задала наиболее интересующий меня в данный момент вопрос, снизу вверх глядя на его привлекательное лицо с нейтральным выражением без каких-либо эмоций в серых глазах: - Владимир Иванович, вы ведь расскажете Ивану Ивановичу о моей сегодняшней отлучке из дома, не так ли?.. - Не расскажу, но при одном условии… - спокойно ответил молодой барин своим мягким низким голосом через несколько долгих секунд раздумий, и я отлично осознавала, что это условие, скорее всего, будет каким-нибудь издевательским и унизительным для меня, учитывая его далеко не самое душевное отношение ко мне. Но где-то в глубине души мне хотелось верить, что это будет не так, я ведь все же родная сестра мужчины по отцу. - Чего вы желаете, Владимир Иванович?.. – ровным вежливым тоном спросила я, внутри будучи готовой к самому худшему условию, на какое брату только может хватить воображения и нелюбви ко мне, щедро сдобренной порцией уже успевшей стать привычной для меня ненависти. - Я не расскажу отцу, что ты сегодня уходила из дома, с одним единственным условием. Я хочу, чтобы ты больше никогда так не поступала, не покидала огороженную территорию вокруг имения в одиночестве. Одному Богу известно, что с тобой может произойти на такой прогулке, и кого ты можешь встретить на своем пути… - к своему неподдельному удивлению услышала я буквально лишивший меня дара речи ответ брата, неужели ему есть хоть какое-то дело до меня, моей жизни и того, что со мной может случиться. - Хорошо, не буду… Неужели вам есть хоть какое-то дело до меня и моей жизни?.. – тихо и пораженно выдохнула я, с изумлением глядя в равнодушные пепельные глаза стоящего напротив мужчины в почти звенящей утренней тиши еще не проснувшегося дома. - Мне нет никакого дела до никчемной жизни крепостной девки, разряженной по-барски по странной прихоти отца. А вот отец наверняка расстроится, если с тобой произойдет что-то плохое… Ты ведь не станешь расстраивать своего благодетеля, правда, Анна?.. – пощечиной прозвучали высокомерные резкие слова молодого барина, до краев наполненные язвительностью и мрачной иронией, он бросил на меня пренебрежительный взгляд своих серых глаз со сверкнувшими холодными льдинками на их периферии и спокойным шагом пошел прочь, не дожидаясь моего ответа, он ему просто без нужды. Какая же я дура, что на долю секунды позволила себе поверить в то, что во Владимире еще осталось что-то доброе и человечное, может и осталось, но только не по мою душу. Меня брат терпеть не может, я для него «разряженная по-барски по странной прихоти отца крепостная девка», «Стекляшка», как он часто называет меня со злой насмешкой, и, конечно же, ему нет ни малейшего дела до моей «никчемной жизни». Ну, и ладно, зато меня всей душой любит Иван Иванович, а к нелюбви брата я уже успела привыкнуть за столько лет, хоть и не понимала причин его ненависти ко мне, возникшей так давно, что плохого я ему сделала… Поднявшись на второй этаж, я незаметно для всех остальных домочадцев вернулась в свою спальню, скинула с плеч шелковую накидку, с ног туфельки и забралась в остывшую постель, желание в теле остыло, ни жара, ни томления больше не было, по крайней мере, сейчас я его уже не ощущала. Странно, конечно, испытывать сексуальное желание к родному брату, который к тому же тебя ненавидит, но порой в нашей жизни происходят вот такие странные, необъяснимые здравым рассудком вещи. Постепенно вновь погружаясь в сон, я надеялась, что молодой барин больше мне не приснится ни в каком качестве. Владимир, за что же ты так меня ненавидишь, вот бы тебя понять… - Я помню то утро, помню… Нет, я не собиралась тогда встречаться с Никитой, я всегда относилась к нему лишь по-дружески, и тебе точно не стоит ревновать меня к нему, Володя… В ту ночь мне приснился сон, мне снился ты, и мне захотелось пройтись, прогуляться по улице, подышать свежим воздухом, только и всего… - тихо выдохнула я и губами прижалась к груди любимого в долгом нежном поцелуе в районе сердца, где навсегда остался небольшой шрам от пулевого ранения на Кавказе, которое могло забрать его жизнь, хвала небесам, что этого не случилось. - Тебе снился я?.. Наверняка в кошмаре… И что же такого ужасного я делал в твоем сне, который аж выгнал тебя из дому на улицу в такую рань?.. – расслабленно рассмеявшись своим мягким тихим смехом, который мне невероятно нравилось слушать, негромко промолвил барон, ласково перебирая своими чуткими горячими пальцами мои белокурые локоны в районе затылка, и это было так благостно. - О, нет, то был не кошмар, а куда более приятный сон эротического содержания с твоим непосредственным участием, до того момента мне такие сновидения не снились… Тогда меня немного напугал и тот факт, что мне снится близость с человеком, которого с самого детства я считала своим братом, и то, что проснувшись, я испытывала сексуальное желание, на тот период новое для меня физическое ощущение… Вот я и решилась прогуляться еще прохладным ранним утром, развеяться, отвлечься, остудить желание в теле… Тогда я еще очень плохо знала свое тело, не понимала, что достаточно лишь развести ноги в стороны и своими собственными пальцами довести себя до оргазма, лаская клитор, и желание схлынет, оставив после приятное чувство удовлетворения… А тебе, Володя, когда-нибудь снились сны откровенного содержания с моим участием?.. – почти промурлыкала я, ласково целуя хозяина усадьбы в ямочку на шее между ключицами, кончиком языка касаясь его горячей светлой кожи, ощущая ее приятный вкус и вдыхая не менее приятный мне едва уловимый естественный запах. - Снилась, Аня, снилась, и не раз… Любишь ласкать сама себя пальцами?.. – с легкой расслабленной полуулыбкой с искренним интересом изрек дорогой мне человек, пристально глядя своими серыми глазами цвета пасмурного осеннего неба с проседью в мои небесно-голубые. - Я люблю свое тело, люблю доставлять сама себе удовольствие, но еще больше я люблю ласки мужчины и секс с ним… Мне было так хорошо с тобой, Володя… Спасибо тебе… - честно ответила я, также с расслабленной улыбкой глядя на обнимающего меня Владимира. Теперь я могу говорить с ним о чем угодно, я ему полностью доверяю, я люблю его, а он любит меня, все недопонимания и обиды между нами остались в прошлом. В настоящем же барон Корф за то время, что мы провели вместе, как-то незаметно успел стать для меня самым близким и родным человеком, с которым мне будет крайне печально расставаться, но такова жизнь, иначе, увы, никак. - Тебе спасибо, Аня… Ты – мой земной Рай… Пойдешь со мной в баню?.. – нежно поцеловав меня в миниатюрный носик своими горячими сухими губами, негромко поинтересовался у меня мужчина, поднимаясь с кровати и накидывая на голое тело темно-бардовый халат в пол, подвязывая его под пояс, а я вспомнила, что еще во время ужина барин действительно велел, дабы дворовые растопили баню. - С удовольствием… - согласно откликнулась я, также поднимаясь с постели и глядя на нашу разбросанную одежду по полу вокруг кровати, брюки и рубашку любимого, лиф с юбкой от моего восточного костюма и ярко-рыжий парик с золотистыми браслетами и поясом с монетками неподалеку. Одним словом мне накидывать на свое обнаженное тело было нечего, потому я босиком вышла из спальни хозяина дома и голая спокойно пошла в свою бывшую шелково-розовую опочивальню, ибо там в шкафу висел мой черный атласный халат, а стесняться я абсолютно не умею. Однако в длинном коридоре с бронзовыми канделябрами с горящими в них свечами по обеим сторонам я не встретила никого из прислуги, но не успела я еще и подвязать халат под пояс, как услышала фразу барона, пришедшего следом за мной, произнесенную явно недовольным тоном с отчетливыми твердыми нотками. - Не ходи по дому голая, Аня, среди дворни здесь не только женщины, но и мужчины… Чтобы больше я этого не видел… - Больше не буду, не сердись… Я лишь хотела дойти до своей бывшей спальни, чтобы накинуть халат, я не собиралась ходить по всему дому голая… А ты меня даже к дворовым ревнуешь, Володя?.. Поэтому ты после танца прогнал из столовой музыкантов?.. Не любишь заниматься сексом под музыку?.. А я вот люблю… – плавно поворачиваясь к хозяину имения лицом, мягко и ласково промурлыкала я, обнимая его за шею своими нежными руками и прижимаясь к нему всем своим женственным телом, не хочу ссориться, хочу провести оставшиеся нам часы в гармонии. - Ревную, Аня, ревную… Я тебя ко всем мужчинам без исключения ревную… Я – ужасный собственник и ревнивый параноик… Не дразни меня, не надо… Понимаю, ты актриса и привыкла к зрителям, но мне зрители во время секса не нужны, даже крепостные музыканты, уж прости… - собственнически крепко обнимая меня за талию и сильнее притягивая к себе, уже более спокойно отозвался дорогой мне человек, а я положила голову на его широкую грудь и невольно улыбнулась. По-женски мне было очень приятно, что любимый ревнует меня к другим мужчинам, это в том числе показатель его неравнодушия ко мне. Вот и тогда шесть лет назад он приревновал меня к Никите, причина его злости была в самой банальной ревности, а вовсе не в ненависти, просто тогда я даже предположить не могла, что у Владимира могут быть ко мне чувства, которые даже он сам перед собой не хотел признавать. И ведь действительно ничего Ивану Ивановичу о моей утренней прогулке он не сказал, как и обещал, ну а я правда не ходила больше гулять в одиночестве за пределы огороженной территории вокруг поместья. А еще я вспомнила, что в верхнем ящике комода, где хранятся разные шпильки, заколки и ленты для причесок лежит лист с моими стихами, свернутый в трубочку и обвязанный черной шелковой ленточкой. Пришло время стихам быть прочтенными тем, для кого они и были написаны в мой визит в имение на девятины дядюшки. Мягко выбравшись из жарких объятий барона, я прошла к комоду, выдвинула верхний ящик и извлекла на свет Божий тот самый лист со стихами с черной лентой, вернулась обратно к нему и с улыбкой протянула свернутый в трубочку листок, тихо выдохнув одно-единственное слово, «Прочти…». Мужчина взял свиток своими красивыми длинными пальцами пианиста, аккуратно развязал ленту, развернул лист и начал негромко читать вслух, при этом по его четко очерченным губам гуляла легкая довольная улыбка, отражающаяся и в его серых глазах цвета расплавленного серебра, столь любимых мной. Хочу тебя видеть, и слышать, и трогать, Хочу твою нежность, и сладость, и строгость. Хочу твою душу, и разум, и тело, Хочу, чтобы ты мне в глаза посмотрел. Чтоб целовались и чтобы касались, Чтоб кончики пальцев от страсти сжимались. Хочу тебя нежно, прекрасно, тревожно, Но знаю, что это, увы, невозможно... Хочу твое тело, и губы, и пальцы, Хочу твою силу, и ласки, и страсти. Пусть это запретно, пусть это нелепо, Хочу тебя видеть, как солнце из склепа. Чтоб целовались и чтобы касались, Чтоб кончики пальцев от страсти сжимались. Хочу тебя нежно, прекрасно, тревожно, Но знаю что это, увы, невозможно... невозможно... Хочу тебя видеть, пусть даже случайно, Пусть даже в толпе, мимолетно, нечаянно. Пусть сердце забьется у горла неровно, Хочу тебя видеть, пусть это зазорно. Хочу тебя видеть... Хочу тебя слышать... Хочу тебя...* - Красивые откровенные строки… Ты написала их обо мне?.. – с легким удивлением тихо спросил Владимир, откладывая лист со стихами на туалетный столик перед большим зеркалом в серебряной раме, на что я согласно кивнула с невольной улыбкой. После я подошла ближе к нему и вновь обняла его за шею, приподнялась на носочки и тихонько промурлыкала прямо ему в губы, почти касаясь их своими: - О тебе, Володя, о тебе… Рядом с бароном во мне прямо просыпалась моя истинно кошачья натура, хотелось быть с ним ласковой кисой с мягкими лапками, спрятать коготки за ненужностью и нежиться в его заботливых любящих руках. Вот только все хорошее, увы, имеет не очень хорошее свойство заканчиваться… Еще томлюсь тоской желаний, Еще стремлюсь к тебе душой – И в сумраке воспоминаний Еще ловлю я образ твой… Твой милый образ, незабвенный, Он предо мной везде, всегда, Недостижимый, неизменный, Как ночью на небе звезда…** - Стихи не мои, но почему-то запомнились мне… - тихо произнес хозяин поместья после того, как прочел красивые строки известного поэта, которые мне уже приходилось слышать прежде, но это нисколько не умаляло всей их прелести и возвышенности, поцеловал меня в лоб нежным долгим поцелуем и добавил. – Пошли что ли в баню?.. - Пошли… - согласилась я, надевая на ноги тканевые домашние туфельки и покидая свою бывшую спальню в розовых тонах с зажженными дворовыми свечами в бронзовых канделябрах следом за любимым, заодно продолжая и свою мысль. – Очень красивые стихи, мне понравились… На первом этаже в парадной я надела пальто, не видя смысла переобуваться в кожаные ботиночки, расстояние до господской бани за пять минут я вполне преодолею по дорожке и в туфельках, а барон даже пальто не стал накидывать, прямо так и вышел на легкий морозец в одном халате. Учитывая, что баня находится совсем недалеко от самого дома, замерзнуть он действительно не успеет, а вот я успела лишь спуститься по ступеням широкого крыльца, днем очищенного от снега дворовыми, как мужчина легко подхватил меня на руки и понес, я расслабленно рассмеялась в тишину зимней ночи и обняла его за шею. Вообще-то мне очень даже нравилось, когда любимый носил меня на руках, но все же я решила мягко и шутливо возразить: - Так-то я и сама ходить могу, если что… - Знаю… Просто мне нравится носить тебя на руках, Аня… Всегда нравилось… - тихо с легкой благожелательной улыбкой произнес дорогой мне человек. Я же без слов ласково потерлась своим миниатюрным носиком о его шею и следом нежно поцеловала в шею в районе тонкой венки под светлой кожей, вспомнив, что и тогда, шесть лет назад, он нес меня с речки на руках по своему собственному желанию. В небольшом предбаннике идеально-чистой господской бани мы полностью разделись и прошли в парную, где горячий влажный воздух с ароматами трав тут же приятно окутал мое женственное тело. Барон взял одну из сложенных белых льняных простыней и закинул ею широкую деревянную лавку у стены, следом садясь на нее, спиной прислоняясь к стене из круглых бревен, чуть запрокидывая голову назад и прикрывая свои серые глаза цвета расплавленного серебра. Я заплела свои длинные светлые волосы в простую косу, дабы не мешали, и легла на эту же лавку на спину, положив голову любимому на колени, чувствуя, как его горячие руки с красивыми длинными пальцами пианиста в тот же миг ожили, и он ласково погладил меня по голове, не открывая глаз. В просторной парной у противоположной стены стояла еще одна широкая длинная лавка, идентичная той, что сейчас занимали мы, и вторая точно такая же располагалась посередине помещения, то есть здесь одновременно с легкостью могли париться три человека. На небольшом круглом деревянном столике стоял стеклянный кувшин с прохладной водой с запотевшими стенками, рядом располагались стаканы и большое блюдо с разными фруктами, а неподалеку имелась емкость с желтоватым массажным маслом, в паре высоких напольных бронзовых канделябрах на пять свечей горели зажженные дворовыми свечи и довершали картину. Здесь было очень тепло и уютно, а кроме того вкусно пахло травами, что крайне важно для меня с моим обостренным обонянием, я расслабленно прикрыла веки, позволяя себе погрузиться в состояние приятной полудремы-полубодрствования. Невольно с закрытыми глазами я улыбнулась уголками губ от осознания того, что дорогому мне человеку хорошо рядом со мной во всех смыслах этого слова. В эти минуты он тоже почти дремал, полностью расслабившись, отдыхая, как физически, так и эмоционально, а я также расслабленно полеживала рядом с ним, прогревая свое женственное тело в жарком влажном воздухе парной, не люблю париться с вениками, абсолютно не мое, а вот погреться в бане я очень даже люблю. Во время близости мужчина всегда выплескивает лишнюю энергию, сливает ее через секс, а женщина наоборот подпитывается этой энергией, и это движение энергии абсолютно естественно и заложено самой природой. Даже если взять самую банальную физиологию, во время полового акта мужчина отдает свое семя, а женщина его получает, в результате чего может произойти зачатие, и появится новая жизнь. Конечно, при условии, что женщина может иметь детей, я вот, увы, как показала жизнь, не могу, а хотелось бы… Мужская энергия – это энергия Огня и Воздуха, энергия движения, и если в мужчине энергии много, а во Владимире ее как раз много, необходимо излишки энергии сливать, чтобы она не разрывала его изнутри. И секс – самый эффективный и приятный способ это сделать, природа все давно продумала за нас… - Знаешь, Аня, ночью в тишине и темноте хорошо думается… Я не люблю ночь, ибо не люблю спать и видеть кровавые кошмары родом с Кавказа… Но в то же время я люблю ночь за возможность остаться наедине с самим собой, отрешиться от всех и подумать о своей жизни, задать себе те вопросы, на которые порой совершенно не хочется отвечать… Благо, бессонница, коей я страдаю уже не один год, в этом большая помощница… Веришь ли, нет, но в те ночи, когда я спал рядом с тобой, меня не мучила бессонница, и не снились кошмары… Понимаю, это странно звучит, но это так… - через неопределенный, но довольно продолжительный период времени ворвался в мое дремлющее сознание негромкий мягкий низкий голос любимого, а его горячие пальцы ласково и неторопливо прошлись по моему лицу, виску, щеке и замерли на подбородке. - В этом нет ничего странного, все люди являются носителями энергии разного качества. В нас, женщинах, много энергии покоя, истинно женской энергии, видимо, она и оказывает на тебя такое благоприятное действие… - открыв глаза и вернувшись в реальность, также тихо промолвила я, снизу вверх глядя в серые очи хозяина поместья цвета сгоревшего пепла, взирающего на меня с легкой расслабленной полуулыбкой, и тоже невольно улыбнулась. Про энергию и ее качество я знала из оккультизма, а произнесенные мужчиной слова говорили о величайшем доверии ко мне, раз он решил поделиться со мной таким личным, и его доверие было для меня просто бесценным. - Значит, такой благотворный эффект оказывает на меня только твоя энергия, Аня… Больше ничья… - с расслабленной улыбкой ответил барон, а мне по-женски стало безумно приятно от услышанного, следовательно, когда он спал в одной постели с Полиной, то такого эффекта не ощущал. Еще теперь я очень хорошо понимала Поленьку, которая после физической близости с барином буквально парила по имению в прекрасном расположении духа, заниматься с ним сексом действительно оказалось дико приятно, а после оргазма становилось так необъяснимо хорошо. - Хочешь, сделаю массаж?.. – с улыбкой спросила я, вспомнив, что прислуга принесла в баню и массажное масло, явно зная, что хозяин любит массаж из того, как он прежде проводил время с Полей. Я очень даже хорошо умею делать расслабляющий массаж всего тела с ароматным маслицем, плавно переходящий в эротический, с эякуляцией мужчины в его финале. У меня вообще много различных талантов… - Хочу… - негромко кратко откликнулся Владимир, выражая тем самым свое согласие, по его красивому лицу с тонкими аристократичными чертами по вискам стекали прозрачные капельки пота, также по шее и широкой груди, темные волосы стали влажными от пара, а пряди длинной косой челки прилипли ко лбу. Я подняла голову с его коленей, поднялась на ноги сама, взяла еще одну белую простынь и застелила ею широкую деревянную лавку посередине парной, с доступом с обеих сторон массаж мне будет делать куда удобнее, а у импровизированного изголовья для большего комфорта любимого положила большое банное полотенце, сложенное в несколько раз. С улыбкой жестом руки безмолвно я предложила ему лечь на лавку, что он и сделал, лег на живот и прикрыл веки. Следом я взяла с невысокого столика небольшой стеклянный сосуд с массажным маслом, налила себе на ладонь немного прохладного ароматного маслица, быстро согревшегося от тепла моего тела, и наклонила кисть, позволяя маслу струйками стекать по моим тонким пальчикам и капать барону на спину в районе позвоночника. Оставшееся маслице я равномерно распределила в теплых ладонях и со всей любовью начала делать дорогому мне человеку расслабляющий массаж ласковыми круговыми и продольными движениями, от шеи неторопливо переходя к плечам и спине, пальцами ощущая под его светлой горячей кожей твердые мышцы. Далее по его рукам я спустилась к пояснице красивого сексуального сильного мужчины, к которому мне безумно нравилось прикасаться, и еще ниже, к ягодицам, ногам и ступням. После также медленно масляными руками, при необходимости добавляя на ладони ароматное масло, я заскользила в обратном направлении по его телу, от ступней к ногам и ягодицам, и еще выше к пояснице и спине. Перекинув правую ногу через бедра барона, я встала на лавку на колени над ним, щедро нанесла массажного маслица на свою упругую полную грудь и склонилась ближе к нему, медленно скользя по его спине ладонями и своими грудями вверх и вниз, отчетливо ощущая, что от такого чувственного скольжения я вновь возбуждаюсь. Соски набухли и затвердели, между ног вновь сладко заныло и стало влажно, приятная тяжесть проснувшегося желания стремительно скапливалась внизу живота, по всему телу, определенно желающему близости, разлилось хорошо знакомое мне томление, и я просто наслаждалась этим состоянием. Нежными поцелуями с прикосновением языка я спустилась по позвоночнику любимого от шеи до копчика, оставляя влажную дорожку на его масляной спине, и вернулась обратно, расслабленным языком неспешно проведя по его позвоночнику вверх обратно к шее, и как же мне нравилось облизывать столь желанного для меня мужчину. - Перевернись на спину… - тихонько прошептала я, почти касаясь своими мягкими пухлыми губами ушной раковины хозяина усадьбы, и он выполнил мою просьбу, повернулся ко мне лицом, на краткий миг открыл свои пепельные глаза, ласково погладил своими горячими руками меня по широким бедрам и вновь прикрыл веки. Я вернулась с лавки на деревянный пол, сделала несколько шагов до ног Владимира, нежно поцеловала подъемы его ног, нанесла на ладони очередную порцию ароматного масла и масляными руками плавно заскользила вверх по его ногам к животу, груди и рукам. Пока я целенаправленно не касалась его большого красивого ровного члена в спокойном, не эрегированном состоянии, не спеша переводить расслабляющий массаж в эротический, а куда нам спешить, впереди у нас целая ночь, принадлежащая лишь нам двоим. Вновь вернувшись на лавку и встав на колени над бароном, теплыми ладонями в массажном маслице я неспешно скользила по его широкой груди с темными жесткими волосками, наслаждаясь тактильным контактом и самим актом дарения, каким, по сути, и является массаж, погружаясь в приятное полумедитативное состояние. Люблю доставлять моему партнеру удовольствие всех мастей, ведь женщина сама по себе является источником наслаждения для мужчины, именно это подсознательно и притягивает мужчин к нам, мужчина всегда неосознанно ищет в женщине источник земного блаженства, как физического, так и эмоционального, и это совершенно нормально, так задумано самой природой. Инь и ян, женское и мужское начало, одно в другом, черное и белое, переплетаясь, мужская и женская энергии образуют одно целое и неделимое, в этом и есть истинный смысл земного союза мужчины и женщины. Сдвинувшись чуть ниже, мягкими ласковыми движениями рук я нанесла ароматное масло с приятным травянистым ароматом с совсем легкой сладинкой на член хозяина поместья и его аккуратные яички, крайне чувствительную часть мужского тела, с коими нужно обращаться крайне деликатно, дабы не причинить ощущение дискомфорта, и наклонилась сильнее к нему. Чуть сжав свою полную грудь с обеих сторон ладонями, ложбинкой я обхватила большой член Владимира с просвечивающими синеватыми венками и начала медленно ритмично двигаться в возвратно-поступательном движении вверх и вниз. С истинно женским удовольствием я наблюдала и естественно ощущала физически, как его член, блестящий от массажного масла и легко скользящий между моими упругими грудями, твердеет на моих же глазах, а эрекция становится полной. Барон хрипло выдохнул через рот, не открывая глаз, а я сдвинулась еще чуть ниже, переплела пальцы рук в ароматном маслице, плотно, но мягко обхватила ими его красивый ровный твердый член с приоткрывшейся от крайней плоти нежно-розовой головкой и неторопливыми ритмичными движениями заскользила по стволу вверх-вниз, каждый раз намеренно касаясь чувствительной головки и параллельно ласково облизывая языком и посасывая его яички. Благодарностью мне были тяжелые хриплые стоны мужчины, которые доносились до моего слуха самой прекрасной музыкой на свете, мелодией самой первобытной страсти, для удобства я прикрыла глаза, хотя ароматное маслице все равно уже попало на мое лицо и естественно привело театральный грим в непотребный вид. Однако это было последним, что беспокоило меня в эти минуты, единственное, что сейчас волновало и казалось мне действительно важным, так это удовольствие моего любимого, которое я могу подарить ему своими руками и своим ртом. Женское тело вообще создано, чтобы услаждать мужчину и наслаждаться самой, идеальное сочетание и совпадение физики и энергии, инь и ян… - Остановись… - хрипло велел мне хозяин имения, и я послушно исполнила его волю, открывая глаза, переставая посасывать его аккуратные яички, что мне дико нравилось и возбуждало, приподнимаясь, замирая своими руками с переплетенными пальцами на его эрегированном члене и глядя в затуманенные желанием серые глаза любимого с расширенными зрачками. - Ляг на пол и положи ноги мне на колени… - также хрипло с сексуальными властными нотками в низком тембре велел мне Владимир, садясь на лавке и опуская ноги на пол. Прекрасно понимая, чего именно он желает, я быстро постелила на деревянный пол парной большое банное полотенце и легла на спину, согнув свои стройные ножки в коленях и уложив ступни на колени барона. Он неравнодушен к женским ножкам, это его фетиш, он хочет, чтобы ступнями я скользила по его члену, дабы в итоге кончить на мои же ножки. И я была совсем не против, наоборот я люблю воплощать в жизнь желания и эротические фантазии моего партнера… Нанеся на мои миниатюрные ножки массажное масло своими горячими руками, что было крайне приятно, дорогой мне человек поставил их по обе стороны от своего большого и красивого эрегированного члена, а я широко развела колени, дабы большей площадью ступней касаться его твердой плоти. Он обхватил пальцами обеих рук мои щиколотки, чтобы самому контролировать темп, заодно помогая мне сохранять равновесие и не останавливаться, и я ритмично заскользила ножками по его упругому горячему члену, наслаждаясь самим процессом, актом дарения любимому мужчине. Параллельно я опустила правую руку себе между ног, пальцами провела по влажным складочкам промежности и начала легонько поглаживать круговыми движениями чувствительный клитор, тихонько сладко постанывая от удовольствия. Барон не выразил на мои действия по самоудовлетворению никакого недовольства, а лишь вновь прикрыл свои серые глаза цвета хмурого пасмурного неба и чуть запрокинул голову назад, хрипло простонав от ритмичного возвратно-поступательного движения моих ступней по его члену. Как же мне нравилось ласкать возбужденную твердую плоть Владимира своими миниатюрными ножками и одновременно ласкать саму себя, пальчиками кружа по набухшему клитору, сладко развратно стонать и течь еще сильнее, слушая тяжелые стоны любимого, красноречиво говорящие о его неподдельном удовольствии. Но в какой-то момент его руки на моих щиколотках остановили движение моих ступней на его же члене, он открыл свои пепельные глаза с расширенными зрачками, мягко убрал мои ноги со своих коленей и хрипло позвал: - Иди ко мне, Аня… Я тебя хочу… Я тут же перестала ласкать себя, поднялась на ноги, перекинула правую ножку через бедра хозяина имения, вставая коленями на деревянную лавку, он положил свои тяжелые горячие руки на мои широкие бедра, надавил вниз, и я плавно опустилась на его большой твердый член, заполнивший мое лоно до самого конца. Невольно я громко протяжно простонала, обняла любимого руками за шею, прижимаясь к нему сильнее, а он обернул мою длинную косу вокруг своей левой кисти и потянул вниз, заставляя откинуть голову назад и вновь простонать от легкой приятной возбуждающей боли, возникшей из-за натяжения волос. Мужчина ритмично двигался во мне в среднем темпе, глубоко насаживая меня на свой большой упругий горячий член, который я очень хорошо чувствовала, даже не сжимая целенаправленно мышцы влагалища для обоюдного усиления ощущений. Левой рукой он удерживал меня за волосы, а правая лежала на моем бедре, ощутимо сжимая его и задавая нужный темп проникновения, из-за тесного контакта наших разгоряченных тел при каждой фрикции сосками я терлась о его грудь с жесткими волосками, и это приносило мне дополнительное удовольствие. От сладостного наслаждения, заливающего меня приливными волнами, я громко гортанно стонала, и мои протяжные развратные стоны смешивались с тяжелыми и хриплыми Владимира, дополняясь хлюпающими звуками обильно выделяющейся естественной смазки при каждом его сильном глубоком толчке во мне. В какой-то момент он звонко и ощутимо шлепнул меня по левой ягодице, оставляя на моей упругой попе горящий след с послевкусием легкой приятной возбуждающей боли, что мне очень даже понравилось, ибо я люблю, когда мой партнер во время секса чувствительно шлепает меня по попе, меня это лишь сильнее заводит. - Да… Володя… Да… Еще… Прошу тебя… Еще… Володенька… - отрывисто прошептала я с закрытыми глазами между громкими сладострастными стонами, хватая воздух ртом, и мой любимый услышал, вновь и вновь чувственно ударяя ладонью меня по попе, заставляя ягодицу приятно гореть от легкой и такой желанной сладкой боли. Вкупе с быстрыми ритмичными мощными глубокими толчками большого твердого горячего члена барона в моем истекающем соками лоне это было до безумия приятно и возбуждающе, мне дико нравилось ощущать себя в его полной власти, упиваться его силой, его страстью, гореть в ее испепеляющем пламени, не сгорая, и стремительно приближаться к оргазму. Горячие слезы удовольствия катились по моим щекам, оставляя после себя дорожки от соленой воды и окончательно размазывая театральный грим на лице, я громко протяжно сладко стонала, крепче обнимая мужчину за шею и чувствуя, что он тоже уже на пределе, о чем безмолвно говорила пульсация его твердой упругой плоти в моем влагалище. Еще несколько резких глубоких хаотичных толчков в моем чрезвычайно влажном лоне, и Владимир с силой натянул мои волосы до явственной боли, сильно сжал мое бедро своими горячими пальцами и замер, с хриплым тяжелым протяжным стоном, изливаясь в меня с моим именем на устах. И в ту же секунду самая высокая волна ослепительного блаженства накрыла и меня с головой, стремительно унося в океан золотистого наслаждения, «Володя…», громко вскрикнула я в сладком экстазе, чувствуя, что с меня полило, а с глаз брызнули слезы рафинированного удовольствия. Плавая в плотном жарком сладком мареве оргазма, я ощутила, что внизу живота разливается приятное, хорошо знакомое мне тепло, сперма любимого, а его руки расслабились на моем теле и выпустили мои волосы, я уткнулась лбом в его сильное плечо и блаженно выдохнула через рот, наслаждаясь полным единением с дорогим мне человеком. Через несколько долгих райских минут оргазм потихоньку схлынул, оставляя после себя полную расслабленность и тотальную удовлетворенность в теле, я подняла голову, открыла глаза и встретилась взглядом с довольным спокойным чуть рассеянным взором серых очей хозяина имения цвета осеннего пасмурного неба с проседью. Своими нежными тонкими пальцами я ласково погладила его по красивому лицу с тонкими аристократичными чертами, по вискам, щекам и подбородку, и тихонько промолвила, повторяя слова из своих же собственных стихов, которые ранее писала ему: - Заполнять собой твои мысли… Заплетать, быть к тебе близко… Еле дышать буду, чтоб тебя не будить… Расцветать я в тебе буду… - Целовать горячие губы… - с расслабленной лукавой полуулыбкой продолжил фразу мужчина и накрыл мои губы своими, я невольно улыбнулась сквозь поцелуй, надо же, он запомнил мои строки, и с готовностью приоткрыла рот, впуская его гладкий умелый язык внутрь. Со всей любовью я отвечала на этот долгий глубокий проникновенный поцелуй, до краев наполненный не страстью, а не выразимой словами нежностью и какой-то незримой связью. Язык барона чувственно ласкал мой язычок, переплетаясь с ним, а я тихонько сладко постанывала ему прямо в рот, вновь прикрыв веки, пока воздух в легких не закончился, вынуждая нас, нехотя, оторваться друг от друга. Я снова открыла глаза, мягко выбралась из жарких бережных объятий любимого, его член выскользнул из моего лона, а я опустилась перед ним на колени. Пальцами за несколько присестов я тщательно собрала все его белесое семя, вытекающее из моего влагалища, теплое, густое и такое вкусное со специфическим солоноватым привкусом без малейшей горечи, с неподдельным удовольствием проглатывая сперму до последней драгоценной капли, ведь это частичка самого Владимира, отданная мне. После я вобрала в рот до гортани его опадающий член с просвечивающими синеватыми венками, большой ровный и такой красивый, в моем любимом прекрасно абсолютно все, и мягко выпустила его обратно, напоследок нежно поцеловав нежно-розовую головку и благодарно выдохнув, поднимая глаза, «Спасибо тебе, Володя…». Отчаянно хотелось прошептать, «Люблю тебя, Володя…», но я не имела никакого морального права подвергать опасности жизнь и благополучие дорогого мне человека, увы, не у каждой любви на земле есть будущее, у нас его, этого самого пресловутого будущего, как раз нет, к моему огромному сожалению. - Тебе спасибо, Аня… Ты – мой земной Рай… Сколько у меня было женщин, ты первая, которая плачет от наслаждения во время секса… - протянув мне руки и помогая подняться на ноги, с расслабленной улыбкой и самой настоящей любовью в гипнотизирующих серых глазах, плещущейся на их периферии подобно беспокойному мятежному океану, тихо изрек мужчина, на что я тоже невольно улыбнулась. Подойдя к низкому деревянному столику, я налила в стакан прохладную чистую воду из высокого кувшина и без слов протянула ему, он также молча взял из моих рук наполненный до краев стакан и неторопливо небольшими глотками выпил его содержимое, с легким благодарным кивком возвращая стакан мне. Я вновь наполнила его водой и тоже всю ее выпила маленькими медленными глоточками, жажда ушла, я взяла с большого блюда с разными фруктами дольку сочной сладкой груши и с удовольствием съела ее, вкусно. - Хоть в чем-то я оказалась для тебя первой… Мне очень приятно… Я наверняка сейчас ужасно выгляжу с размазанным гримом, да?.. – негромко кокетливо произнесла я с очаровательной улыбкой, присаживаясь на лавку у стены, покрытую льняной простыней, поближе к столику с фруктовой нарезкой. После секса и умопомрачительного оргазма во мне проснулся аппетит, захотелось чего-нибудь съесть, а сочные сладкие фрукты я очень даже люблю. Константин в прошлом говорил мне нечто подобное насчет слез во время близости, а учитывая, что у моего бывшего любовника тоже в жизни было до меня полно женщин, получается, такая моя маленькая особенность достаточно редкая для прекрасного пола. Но лично я не видела в ней ничего такого уж удивительного, со слезами во время секса выходят накопленные эмоции, когда их слишком много, слезы освобождают от невыраженных чувств, которые по какой-то причине не вышли наружу другим способом. - Для меня ты самая прекрасная женщина на всем белом свете, Аня… Моя любимая женщина… Даже с размазанным гримом… Хотя мне больше нравится твое красивое лицо естественным, без грима… - расслабленно отозвался барон, опустился на лавку рядом со мной, взял с блюда с фруктами ярко-желтый солнечный кружок кислого лимончика и преспокойно съел его, даже не поморщившись, словно дольку сладкого спелого яблочка, любимый им кислый вкус. Я оперлась спиной на теплую бревенчатую стену парной, положила голову на сильное плечо любимого и блаженно прикрыла глаза, чувствуя себя в эти минуты абсолютно счастливой женщиной… Пусть эта ночь не кончается… Какое-то время мы еще посидели в уютной расслабляющей тишине, ощущая, как капельки пота стекают по нашим масляным разомлевшим телам, наслаждаясь влажным приятным жаром русской бани, после поели фруктов, периодически расслабленно перекидываясь ничего не значащими фразами. Я лакомилась сочными грушами, спелыми красными яблоками и виноградом с крупными темными ягодами, лопающимися во рту и растекающимися своим чуть терпким соком, а Владимир ел любимые им кислющие лимоны, не особо сладкие апельсины и зеленые яблоки также без конкретной сладости. После мы вновь выпили прохладной воды и вымылись, мужчина мыл меня, а я соответственно его, волосы также пришлось вновь вымыть и ему, и мне, поскольку на них в процессе попало массажное масло. Последними он бережно и тщательно намылил мои ступни, усадив меня на лавку, и следом смыл с моих миниатюрных ног пену, поливая их теплой водой из бронзового кувшина, напоследок нежно поцеловав подъемы ступней уже вытертых им мягким банным полотенцем. Я вновь невольно безмолвно улыбнулась, просто наслаждаясь минутами рядом с любимым, утекающими, как песок сквозь пальцы, каждой из них, в предбаннике мы оделись и за пять минут добрались до господского дома, до коего он также нес меня на руках, а я с любовью обнимала его шею. Когда мы проходили сквозь просторную богато обставленную гостиную, где стояло фортепиано с закрытой крышкой, на котором в детстве я училась играть, и потому именно это пианино было мне особенно дорого, связано с воспоминаниями из моего счастливого детства и беззаботной юности, хозяин поместья остановил меня, обняв за талию со спины. Сомкнув свои горячие руки на моем плоском животе, наклонившись к моему аккуратному ушку и опаляя кожу своим дыханием, он тихо и лукаво изрек с сексуальными нотками в бархатистом баритоне: - В прошлом, когда ты играла на рояле и пела, мне множество раз хотелось увидеть тебя играющей на пианино и поющей полностью голой… Исполнишь мое желание, Аня… Споешь «Сей поцелуй» обнаженная?.. - Конечно… С удовольствием… Идем в бальную залу, я сыграю на белоснежном рояле и спою для тебя… Но не ты ли недавно говорил мне, что не хочешь, чтобы я ходила по дому голая?.. – тихо и шутливо закончила я фразу и положила голову на широкую грудь дорогого мне человека, прижимаясь к нему спиной. Я вообще люблю исполнять желания и воплощать в жизнь всяческие эротические фантазии моего мужчины, и мне не составляет никакого труда исполнить желаемое бароном и порадовать его, я сделаю это именно что с большим удовольствием. - Говорил, говорил… И мое мнение по этому поводу нисколько не изменилось… Считай эту ситуацию исключительной, Анна… - тихонько выдохнул мне в макушку Владимир, по-настоящему высокий, красивый, статный, сильный мужчина, которому я с моим невеликим ростом доставала лишь до плеча. Мне всегда нравились именно высокие мужчины, люблю положить голову мужчине на грудь и скрыться в его надежных объятиях от всех проблем и жизненных тягот, хочу быть за моим мужчиной, как за каменной стеной. Невольно я тихо и расслабленно рассмеялась на его слова, он выпустил меня из своих горячих рук, и мы продолжили путь. Уже в огромной бальной зале с белоснежными толстыми колоннами, высоченным потолком, вытянутыми окнами и роскошной хрустальной люстрой на множество свечей, залитой серебряным лунным светом, я развязала пояс и скинула черный шелковый халат в пол, позволяя ему эротично соскользнуть с моих округлых плеч и упасть на дорогой паркет. Ощущая кожей горячий гладящий взгляд любимого, замершего у закрытой им изнутри двустворчатой двери, гуляющий по моему обнаженному женственному телу, по спине, ягодицам и ногам, я плавной походкой, покачивая бедрами, неторопливо дошла до белоснежного рояля, бережно открыла крышку дорогущего музыкального инструмента и опустилась голой попой на мягкий пуф около него. Лунного света, щедро льющегося через большие вытянутые окна залы, было вполне достаточно, я перекинула свои длинные влажные после мытья светлые волосы на спину, дабы не мешали, эротично потянулась руками вверх, сделала глубокий вдох, настраиваясь, и коснулась тонкими холеными пальцами черно-белых клавиш. По бальной зале с великолепной акустикой разлилась хрустальная мелодия, подобная нежному журчанию серебристого ручейка, а я запела, и строки из модного давно знакомого мне романса с каждым словом обретали для меня новый неведомый ранее смысл, ведь теперь они были не абстрактны, а посвящены моему любимому, я пела для него. И мне это определенно нравилось… Хотелось петь для Владимира, раскрашивать его жизнь цветами и красками, своими эмоциями, радовать его во всех смыслах этого слова, и в ментальном плане, и в сексуальном, дарить ему удовольствие, воплощать в жизнь его желания и эротические фантазии, жить с ним и для него, открыто любить его… Но в моем бытие эта невозможная любовь отказывалась вписываться в имеющуюся картину мира, была слишком велика для нее, отчаянно выходила за все границы и имеющиеся рамки… Увы, просто не судьба, не в этом земном воплощении души… Сей поцелуй, дарованный тобой, Преследует мое воображенье. И в шуме дня и в тишине ночной Я чувствую его напечатленье! Сойдет ли сон и взор сомкнет ли мой, Мне снишься ты, мне снится наслажденье! Обман исчез, нет счастья, и со мной Одна любовь, одно изнеможенье.*** Проигрыш завершился, и в зале наступила прозрачная звенящая тишина, пронизанная мистическим лунным светом, а я отчетливо поняла, что теперь барон Корф, наверное, в самом деле будет сниться мне в сладострастных снах, до краев наполненных чувственными поцелуями и жарким сексом. Дабы после просыпаться в сладостном томлении, чувствуя, что между ног влажно от желания, и каждый раз с явственной горечью осознавать, что этим снам суждено остаться лишь снами, иллюзиями, а моя реальная жизнь должна протекать рядом с совершенно другим человеком, который уже ждет меня в столице. Прогоняя непрошеные мрачные мысли, сейчас совершенно не время для них, я поднялась с пуфа, закрыла крышку рояля и с обворожительной улыбкой медленно подошла к хозяину усадьбы, открыто любующемуся мной, и безмолвно обняла его за шею своими нежными руками, положив голову на его широкую грудь. Свои тонкие ухоженные пальцы я запустила в короткие темные влажные прядки на его затылке, ласково перебирая, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью, и тихо выдохнула, «Тебе понравилось?..». - Очень… Спасибо тебе, Аня… - негромко раздался над моей головой мягкий низкий бархатный баритон любимого, он крепко обнял меня, положив подбородок мне на макушку и ласково гладя меня своими большими горячими ладонями по голому телу, спине, пояснице и ягодицам, и это было безумно приятно. - Пойдем спать… Я спать хочу… - тихонько промолвила я через несколько долгих минут уютной убаюкивающей тишины в бережных объятиях безмерно дорогого мне человека, следом невольно зевнув, на что услышала согласное, «Ты права… Уже поздно…», а после он поднял с пола мой атласный халат, накинул его на мое обнаженное тело, легко, как пушинку, подхватил меня на руки и понес на второй этаж. В хозяйской спальне с разбросанной на полу нашей одеждой и еще горящими свечами в бронзовых канделябрах, плачущими своими восковыми слезами, я скинула халат и мельком взглянула на свое отражение в большом прямоугольном зеркале в серебряной раме, невольно легко улыбнувшись сама себе. На моем красивом лице уже не было следов размазанного театрального грима, который я естественно смыла в бане, и оно радовало своей чистотой и свежестью, а с зеркальной поверхности на меня смотрела довольная обнаженная женщина с влажными светлыми волосами, которые я заплела в простую косу, чтобы не мешали. Владимир тоже разделся, и мы улеглись на широкую кровать под темно-зеленым балдахином, подвязанным к резным стойкам из черного дерева, со свежим, пахнущим чистотой белоснежным постельным бельем. Я легла на живот, расслабленно потянувшись всем телом, когда сплю одна, неосознанно я всегда сворачиваюсь клубочком, как кошка, а когда с мужчиной, мне наоборот хочется вытянуться всем телом и вплотную прижаться к нему, впитывая его живое тепло. Барон ласково поцеловал меня между лопаток, тихо выдохнул, «Спокойной ночи, Аня…», и лег рядом на спину, накрывая нас легким пуховым одеялом и расслабленно прикрывая веки. Я придвинулась ближе к нему, своим боком плотно прижимаясь к его горячему сильному сексуальному телу, губами приникла к его плечу в долгом нежном поцелуе, прошептала, «Приятных тебе снов…», и закрыла глаза. «Спокойной тебе ночи без кошмаров и бессонницы, Володя… Спи, любимый, отдыхай…», мысленно пожелала я барону, мужчине, которого полюбило мое сердце, единственному мужчине, чьи поцелуи мне не просто приятны, а именно возбуждают, мужчине, с которым я не могу быть в силу вполне определенных жизненных обстоятельств. Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом… И знать, что у нас есть завтра… «Мы удивительным образом исцеляемся в присутствии людей, которые верят в наш свет…», уже в полудреме вспомнились мне слова Константина. Владимир, по сути, не верит в свет в самом себе, зато я верю в светлое и доброе в нем, которого куда больше, чем темного и мрачного, даже притом, что барон далеко не самый жизнерадостный человек на земле. Но у меня нет возможности остаться с любимым мужчиной, дабы своей любовью, своей верой в его свет, своим теплом, своей лаской, своими поцелуями исцелить его страдающую мятущуюся сумеречную душу, заплутавшую в лабиринтах его собственных мрачных воспоминаний в кровавых тонах родом с Кавказа. Эта война оставила на нем свой неизгладимый след, просто не могла ни оставить, опалила его душу своим жестоким пламенем, оставив болезненные ожоги, незаживающие кровоточащие раны в душе дорогого мне человека. Нужно время, оно притупляет душевную боль, постепенно тягостные воспоминания блекнут, но вместо этого хозяин поместья вновь собирается вернуться на Кавказ, и я не понимала, какая неведомая сила неумолимо тянет его туда, в эту кровавую мясорубку, видимо, это просто выше моего женского понимания окружающего мира и людей. Любимый… Хочу разгадать все твои тайны… Совпадать идеально… Не отпускать, необыкновенно любить… Совершенно любить… Буду молчать, только чтобы ты говорил… Чтобы ты говорил… Мое притяжение особенно сильное… Твои ощущения такие красивые… Мое притяжение так тянет тебя ко мне… Так тянет меня к тебе… Мое притяжение… Твои ощущения… Люблю тебя, Володя… Люблю… *** Сквозь дрему своим обостренным обонянием я уловила отчетливый горьковатый запах табачного дыма и открыла глаза. В сумраке спальни с плотно закрытыми изумрудными портьерами и единственной догорающей свечей из всех остальных, уже сгоревших и погасших, в одном из кресел около невысокого журнального столика с кувшином воды и хрустальным графином коньяка расслабленно сидел Константин и курил трубку, выпуская изо рта неровные колечки сизого дыма. Как обычно на мужчине был черный сюртук и брюки ему в тон, спиной он опирался на спинку кресла, закинув ногу на ногу, а его левая рука с крупным тяжелым золотым перстнем с изумрудом спокойно лежала на подлокотнике, правда, пальцы были неплотно сжаты. Изучающие темно-карие глаза моего бывшего любовника, высокого красивого темноволосого харизматичного мужчины ласково и вместе с тем с немым укором взирали на меня, видимо, я что-то натворила, только вот я не понимала, за что именно он на меня сердится. - Вы пришли… Я рада вам… Но вы сердитесь… В чем я провинилась?.. - негромко и несколько рассеянно произнесла я, садясь на кровати, не пытаясь прикрыть одеялом свою полную грудь, а зачем, Константин множество раз видел меня обнаженную, ничего нового он уж точно не узрит. - Анна, почему ты меня не слушаешь?.. Я ведь тебе не раз говорил, что это ошибка, не нужно было сближаться с бароном, но ты все равно делаешь по-своему, чем лишь вредишь и себе, и ему… Ибо цена некоторых ошибок – человеческая жизнь… А расплатится за твою ошибку он… Если хочешь, чтобы он жил, держись от него подальше… Иначе на белый снег прольется алая кровь, его кровь, она прольется рядом с тобой… - также негромко изрек мой собеседник своим мягким низким бархатным голосом и следом выпустил струйку сизого табачного дыма с горьким привкусом из красиво очерченного рта. От услышанного у меня перехватило дыхание, в горле застрял ком, мешающий говорить, а на глазах выступили непрошеные горячие слезы. Вот что значили предыдущие слова Константина, «Это ошибка…», которые у меня никак не получалось интерпретировать, теперь я знала их подлинный горький, страшный и фатальный смысл. - Нет… Я не собираюсь быть с ним… Нет… Я все понимаю… Я хочу, чтобы он жил… Я буду держаться от него подальше… Даже близко больше не подойду… - отрицательно покачав головой и уловив периферическим зрением клубящуюся в углах комнаты тьму, сбивчиво зашептала я, когда ко мне вернулась способность говорить, облекать свои мысли в слова и строить из них фразы. - Если он умрет из-за тебя, ты никогда не сможешь себе этого простить, Анна… А с чувством вины очень тяжело жить, поверь… Человеческая жизнь подобна свече… Горит свеча – живет человек… Погасла свеча – и нет человека… - тихо и задумчиво промолвил мой бывший любовник, положил трубку на журнальный столик и затушил своими красивыми длинными музыкальными пальцами последнюю догорающую свечу в бронзовом канделябре на пять свечей, стоящем на этом же самом столике из темного дерева. Струйка горького сероватого дыма поднялась вверх от погасшей свечки, и следом сам мужчина пружинисто поднялся с низкого кресла, своей мягкой кошачьей походкой медленно подошел ко мне, наклонился и ласково поцеловал меня в макушку своими горячими губами. После Константин разжал пальцы левой руки, безмолвно положил мне в ладони золотой православный крест с распятием на длинной цепочке весь в крови, выпрямился в полный рост и бесшумно вышел из спальни, закрывая за собой дверь и оставляя меня одну. Тьма в углах комнаты вновь всколыхнулась и стала потихоньку сгущаться и подползать ближе ко мне, а я перевела взгляд с окровавленного золотого креста в моих руках на грудь Владимира, спящего рядом со мной на спине, и с ужасом узрела, что цепочки с крестиком на нем нет. Она была в моих руках и вся в крови, в его крови… Мне вдруг стало дурно, к горлу подкатила противная тошнота, я прикрыла веки, глубоко вдохнула полной грудью и медленно выдохнула, стараясь ее унять, вроде немного полегчало, и я открыла глаза. Но теперь клубящаяся тьма заволокла собой уже почти всю спальню, подобралась к кровати с темно-зеленым балдахином и протягивала ко мне свои призрачные руки, в панике я резко вскочила с постели на ноги и сделала несколько шагов назад, упираясь голой спиной в стену, а тьма подползала все ближе. Она уже касалась моих ног, густая и холодная, как вязкий утренний туман с реки, постепенно обволакивая все мое обнаженное тело и усыпляя меня, страха больше не было, он исчез, растворился в этой тьме, просто хотелось спать, очень хотелось спать. Ее прохладные призрачные руки коснулись моего лица, и я закрыла глаза, засыпая и проваливаясь во тьму, сливаясь с ней и становясь единым целым, исчезая из этого мира… Открыв глаза, я резко села на постели, сон ушел, больше не было ни холодной тьмы, ни Константина, ни трубки на журнальном столике, ни окровавленного креста на цепочке в моих руках, лишь горьковатый серый дымок последней погасшей в комнате свечи, струйкой поднимающийся к потолку. Любимый спокойно спал рядом со мной на спине, а золотой православный крестик на длинной цепочке прочного замысловатого плетения лежал на его широкой груди с темными волосками. Тихонько, дабы не разбудить хозяина усадьбы, я выбралась из постели, босиком прошла к журнальному столику, перешагивая нашу разбросанную давеча на полу одежду, налила себе стакан прохладной воды и медленно выпила его содержимое небольшими глотками. После я вернулась обратно в кровать и удобно устроилась на боку рядышком со спящим мужчиной, нежно поцеловав его в плечо, в спальне царил полумрак совсем раннего зимнего утра, и у меня еще было время поспать, если только получится уснуть после того, что мне сказал во сне Константин. Возможно, сближение с Владимиром во всех смыслах этого слова, как эмоциональное, так и физическое, и было ошибкой в контексте того, что мы все равно не сможем быть вместе. Вот только я не жалела ни о чем, ни об одной минуте, ни об одном поцелуе, ни о сегодняшней чудесной ночи с бесконечно дорогим мне человеком. Я буду помнить эту жаркую зимнюю ночь с любимым, до краев напоенную любовью и первобытной страстью, всегда буду бережно хранить эти бесценные счастливые мгновения в своей памяти. А вот приближаться к барону и искать с ним встреч я больше не стану, пусть он живет, пусть у него в жизни все будет хорошо, я никогда не позволю себе стать причиной его смерти, я этого действительно не смогу себе простить до конца моих дней на земле в этом теле. Постепенно сон все же вернулся ко мне, я пригрелась рядом с мужчиной и задремала… *** - Госпожа Платонова, просыпайтесь… Вы велели разбудить вас в семь утра… Уже семь… - сквозь сон донесся до меня тихий женский голос, и я ощутила легкое прикосновение к своему обнаженному плечу. Вынырнув из дремы, я открыла глаза, несколько раз моргнула, чтобы сфокусировать взгляд, и разглядела наклонившуюся ко мне Глашу в темном платье с небольшим круглым горлом. - Да, велела… Иди за мной, поможешь мне собраться… - шепотом, дабы не разбудить Владимира, промолвила я, поднимаясь с постели, накидывая на голое тело черный атласный халат в пол и подвязывая его под пояс, на что молоденькая русоволосая крепостная молча кивнула, следом за мной вышла из хозяйской спальни, и мы направились в мою бывшую шелково-розовую опочивальню. В моей бывшей комнате Глаша помогла мне одеться, зашнуровать корсет и застегнуть черное бархатное платье с золотым шитьем на груди и рукавах, расчесала гребнем мои длинные светлые густые волосы, успевшие за ночь высохнуть, собрала их в низкий аккуратный пучок, закрепила его шпильками и поверх черной атласной лентой. После я надела роскошный комплект украшений с глубокими синими сапфирами и сверкающими прозрачными бриллиантами чистой воды, щедро подаренный мне Им, длинные серьги-висюльки, колье и широкие парные браслеты из золота с драгоценными каменьями, повязала на шею шелковый шарф, скрывающий от посторонних глаз заживающий порез, и отпустила девушку. Оставшись одна, я достала из ящика комода небольшую деревянную шкатулку с красным бархатом внутри, открыла ее крышку и с печальной улыбкой взглянула на красивую объемную брошь в форме тюльпана с крупным каплевидным кроваво-красным рубином в обрамлении дорожки алмазов и вокруг нее некрупных изумрудов. В прошлом это прекрасное ювелирное украшение принадлежало баронессе Корф, покойной матери Владимира, а в настоящем он подарил брошь мне на память и в знак своих чувств, своей любви. Вот и все, что мне останется на память о моем любимом, помимо воспоминаний, невеселое осознание реальности явственно горчило, сон закончился, пора просыпаться для реальной жизни. Я прикрыла веки и чуть запрокинула голову назад, чтобы не дать пролиться горячим слезам, помимо моей воли скапливающимся в уголках глаз, не нужно плакать, слезами делу никак не поможешь. Простояв несколько минут с закрытыми глазами, я более-менее успокоилась, глубоко вздохнула, открыла глаза, с тихим щелчком захлопнула крышку шкатулки с брошью в моих руках, убрала ее в свой дорожный саквояж из бежевой кожи и решила записать стихи, пришедшие мне в голову. Только в этот раз строки в моем сознании почему-то всплыли не на русском, а на французском, но это не страшно, барон знает французский язык наравне с родным русским, также как и я сама. Сев за небольшой столик у стены, я выдвинула ящик, достала из него чистый лист бумаги, чернильницу, перо и перенесла на бумаги стихи на французском, на языке самой любви, родившиеся, наверное, даже не в голове, а в моем любящем сердце, в самой глубине моей женской души. Эти строки были посвящены моему любимому, каждое слово в них лишь о нем одном… Мне снилась ночь и сквозь неё летящий всадник, Огни, погони и отчаянный побег. Мне снилась женщина, которую спасает Любимый её человек. Мне снились люди и короткое сраженье, Долгое скитанье на двоих в чужой стране. Мне снился парус и чудесное спасенье, Но, может быть, только во сне. Может быть, только во сне Героем был ты… А утром снова я спешу с тобой расстаться, Делаю всё то, что мне как будто ни к чему. Встречаюсь с теми, с кем не надо бы встречаться, И не пойму почему. И не пойму почему… Лишь только ночь постучится мне в двери, Кто-то мне скажет, что я прощена. Всё возвратится, я снова поверю В мир нереального сна, Где героем был ты. Где героем был ты… Убрав чернильницу и перо в ящик стола, я дождалась, пока чернила высохнут, свернула лист в трубочку, обвязала его алой атласной лентой, мне захотелось взять именно такую, вышла из комнаты, по длинному коридору прошла обратно до хозяйской спальни, приоткрыла дверь и бесшумно проскользнула внутрь. Барон, как и прежде, спокойно спал на спине, накрывшись одеялом по пояс, его широкая грудь с темными жесткими волосками, такими приятными на ощупь, уж я-то знаю, мерно поднималась и опускалась на вдохе и выдохе, я обошла кровать и положила на свою пустующую подушку сверток с прощальными стихами, посвященными ему. Еще несколько бесконечно долгих мгновений я посмотрела на любимого, запоминая каждую мельчайшую черточку его красивого лица с тонкими аристократичными чертами, дабы никогда не забывать, не позволяя себе прикасаться к мужчине, чтобы не разбудить его, прекрасно зная, какой чуткий у него сон. Хотя кончики пальцев аж покалывало от желания последний раз прикоснуться к безмерно дорогому мне человеку, погладить, поцеловать, но я сдержалась, одними губами безмолвно изрекла, «Будь счастлив, Володя… Пусть все у тебя будет хорошо… А я буду держаться от тебя подальше… Так нужно…», и покинула его опочивальню навсегда. С каждым шагом по коридору я чувствовала, что внутри меня разверзается глубокая черная пропасть, и какая-то частичка моей души стремительно летит вниз, чтобы разбиться об острые камни, разлететься на тысячу мельчайших осколков и раствориться во вселенной. Наверное, это была та часть меня, которая, не спрашивая разрешения у трезвого хладнокровного разума, позволила себя отчаянно полюбить человека, которого не имела права любить, и теперь с адской болью что-то умирало во мне, будто бы сама душа… Как ты вычислил мои слабости, Распознал мои сигналы тет-а-тет? Я не вынесла этой сладости, То, что было между нами, это есть. Винить себя больше не в чем, держи меня крепче. Ухожу теперь не в окно, а в дверь, Притворившийся котенком дикий зверь. Это я смогла, это я была, Ты глазам своим не веришь, и не верь. Теперь это все не важно, мне больше не страшно. Направляй меня своею рукой, Заслони собою от полнолуния. Я готова быть ведомой тобой, Чем выше любовь, тем ниже поцелуи…**** Пришли мне на ум еще одни красивые чувственные строки, но им уже не судьба было оказаться увековеченными на бумаге, хотя нет, когда приеду в столицу, я запишу их в альбом, где хранятся все мои стихи, ведь их продиктовала мне сама любовь, и посвящены они моему любимому… Направляй меня своей рукой, заслони собою от полнолуния… Я готова быть ведомой тобой, чем выше любовь, тем ниже поцелуи… Люблю тебя, Володя… Люблю… - Анна… - громким недовольным голосом окликнула меня Полина со спины, я мгновенно вынырнула из своих безрадостных мыслей, вернулась к реальной жизни и плавно развернулась лицом к приближающейся ко мне высокой и статной крепостной. Как и всегда, привлекательная внешне женщина была в цветастом платье на этот раз с преобладанием ярко-фиолетового с приличным вырезом на полной груди, демонстрирующим ложбинку, а ее русые волосы были заплетены в длинную широкую косу, лежащую на правом плече. И не спится же ей в такую рань… - Я знаю, что ты переспала с барином… Ты сделала это, чтобы мне напакостить… Только ничего у тебя не получится… Владимира Ивановича я тебе не отдам… Даже не смей вставать у меня на пути… Иначе горько пожалеешь… - рассерженной кошкой тихо прошипела хозяйская любовница, подходя ко мне практически вплотную, даже не пытаясь скрыть своего раздражения и злости, горящей в ее зеленоватых глазах. Поленька ревнует барина ко мне, и по-женски я ее даже понимала, вот только ни ее ревность, ни раздражение, ни злость, ни она сама в принципе меня никак не трогали, и у меня не было в данный момент ни малейшего желания выяснять с ней отношения. - Делай, что хочешь… Владимира Ивановича она мне не отдаст… Был бы барин еще твоим… То, что ты носишь ребенка от хозяина, отнюдь не значит, что теперь барин принадлежит тебе… Хорошо еще, что он этого не слышит… Голодной курице все просо снится… - также тихо с нескрываемой иронией в голосе ответила я, зло сверкнувшей в мою сторону прищуренными зелеными глазищами Поле, после чего плавно развернулась и пошла дальше по коридору, забывая о ее недовольстве и вообще существовании, поскольку у меня имелись куда более важные дела, чем ссориться с ней на ровном месте. Ревность Полины абсолютно не моя проблема, а лишь ее собственная… Взяв из своей бывшей шелково-розовой комнаты свой дорожный саквояж, я стала спускаться по широкой лестнице с резными перилами на первый этаж и узрела поднимающегося мне навстречу Мирона в темно-сером сюртуке с отложным воротником и брюках ему в тон в хорошем расположении духа. Значит, вечер и ночь с очаровательной мадемуазель из уезда, которая ранее приглашала его в гости, прошли вполне успешно, и я была искренне рада за мужчину, к которому по-человечески очень хорошо относилась и полностью доверяла. - Доброе утро, Анна… Вы сегодня такая красивая, впрочем, вы всегда прекрасны… Во дворе я встретился с офицером, который приехал за вами из столицы, он сейчас ждет вас в гостиной, где стоит пианино… - с легкой улыбкой заговорил мой слуга, забирая у меня из рук саквояж, и мы вместе пошли вниз по лестнице. - И тебе доброе, Мирон… Ну, раз за мной уже приехали, значит, точно пора ехать… Пора возвращаться в Петербург… Я уже успела соскучиться по Императорским театрам, по сцене, по зрителям… - через несколько мгновений тишины задумчиво изрекла я с легкой доброжелательной улыбкой, потихоньку просыпаясь от чудесного нереального сна, принадлежащего лишь нам двоим с Владимиром, и возвращаясь к своей реальной жизни, где давно нет места для сказки. - Доброе утро, госпожа Платонова. Почему вы еще здесь, когда вас уже ждут в столице? – поздоровавшись, вежливо спросил высокий темноволосый офицер с внимательными карими глазами, один из приближенных к Нему, в темно-зеленом мундире Царской армии с красным воротничком-стойкой и золотистыми пуговицами, поднимаясь с дивана, едва я пересекла порог просторной богато обставленной гостиной поместья Корфов. На стенах здесь висели живописные картины известных художников, и вообще было красиво и уютно, как же я люблю этот дом, где выросла, где училась играть на фортепиано, где звучал добрый любящий голос бесконечно дорогого мне Ивана Ивановича, заменившего мне отца. - Доброе утро… Я выехала тогда, когда и было оговорено, но по дороге колесо кареты въехало в траншею, оставшуюся от поворота тяжелых груженых саней, припорошенную снегом, из-за чего экипаж перевернулся, и от удара головой я потеряла сознание. Мирон принес меня обратно в имение Корфов на руках, это видели и смогут подтвердить множество дворовых, да и сам барон. Я очень плохо себя чувствовала, брат вызывал доктора Штерна, местного врача в уезде, но сейчас мне уже намного лучше. Сегодня я и сама уже собиралась возвращаться в Петербург, так что вы очень удачно приехали, вдвоем ехать всегда веселей, да и дорога кажется короче, - спокойно благожелательно пояснила я, следуя за мужчиной в парадную с большими зеркалами на стенах, где мы надели свою верхнюю одежду. Он – черное драповое пальто в пол, а я – серебристо-серую длинную приталенную норковую шубу, которую Глаша тщательно почистила, и теперь на подкладке не имелось никаких следов крови, как будто их никогда и не было, ну и естественно я сменила домашние тканевые туфельки на модные кожаные ботиночки на каблучках. - Это хорошо, что вам уже намного лучше, - также вежливо отозвался офицер, галантно протянул мне руку и помог подняться в карету, запряженную двумя гнедыми лошадьми, в которой он и приехал из столицы. Мы сели рядом на одно сиденье, поверх норковой шубы я накрылась двусторонним меховым пледом из волчьих шкур, моим неизменным помощником в поездках в холодное время года, поскольку я - ужасная мерзлячка, на противоположное Мирон поставил мой дорожный саквояж, а сам занял место на дрожках рядом с кучером моего попутчика. Экипаж плавно тронулся с места, пересек выложенный камнем двор родового поместья Корфов и покатился по дорожке мимо голых лиственных деревьев большого парка перед господским домом. Сидящий рядом со мной мужчина чуть откинул голову назад, затылком касаясь обитой темно-синим шелком стенки кареты, и прикрыл веки, явно собираясь подремать в пути и будучи в данный момент абсолютно не расположенным к общению со мной, что меня нисколько не удивляло и не огорчало. Чтобы ранним утром оказаться в Двугорском, из Петербурга ему пришлось выехать еще затемно, и теперь он желал хоть немного наверстать упущенные часы сна, да и я сама в данный момент не так уж горела желанием поболтать и услышать свежие столичные новости. В любом случае я их узнаю, как только окажусь в городе, ибо слухом полнится земля русская, а светский Петербург сплетнями… На повороте дороги в окне коляски в просвете между голыми ветками деревьев мелькнуло низкое пасмурное небо, с которого на холодную замерзшую землю медленно падали редкие крупные пушистые хлопья снега. Мне же невольно вспомнились такие же серые глаза Владимира цвета хмурого неба с проседью, наверное, теперь пасмурные серые небеса навеки будут ассоциировать у меня с задумчивыми очами любимого. А еще мне вспомнился сон, что снился перед самым пробуждением, в этом сновидении я была в светлом кружевном платье, и барон бережно обнимал меня со спины, гладя своими большими горячими ладонями по уже приличному округлившемуся животику, где рос и развивался наш общий ребенок. В этом нереальном сладком сне мы улыбались и были счастливы в ожидании сына или дочки, в реальности же воспоминания о нем отчетливо горчили невозможностью воплощения увиденного мной в жизни. Ибо, во-первых, в имеющейся жизненной ситуации я просто не могу быть с любимым мужчиной, а во-вторых, я, увы, не могу иметь детей ни от него, ни от кого другого, невозможно в этой жизни получить все и сразу. И приснится же такое… Не люблю такие сны, эфемерные, сладкие и нереальные, они оставляют явственно горький вполне реальный осадок в душе от понимания того, что желанное тобой тебе не светит ни под одной звездой… Карета все дальше увозила меня от Двугорского, от моего любимого, и с каждой минутой я все отчетливее понимала, что мгновения становятся по-настоящему бесценными лишь тогда, когда они превращаются в воспоминания, мгновения любви с бароном Корфом станут моими драгоценными воспоминаниями. Я хочу помнить все, что мы испытали и пережили вместе, каждый бесценный миг, оставшийся в вечности, в невесомости неизвестности, как в своих стихах писал ты, Володя… Прикрыв веки, я тоже откинула голову чуть назад, касаясь стенки экипажа, и попыталась задремать, ведь прошлой ночью именно спала я совсем немного, но сон упорно отказывался ко мне идти, зато на ум пришли стихи известного поэта, написанные о нас, актерах… Миг наступил бесценный. В этом вся жизнь моя. Я выхожу на сцену: - Здравствуйте! Вот и я! Верьте в мое старанье, Слово я вам даю: Всё, чем живу, сыграю, Всё, что смогу, спою! Так уж актер устроен, Радуясь и скорбя, Он оставляет в роли Часть самого себя. Слезы и смех наш бодрый, Нашу мечту и боль Можно назвать работой, Лучше назвать судьбой. В ней мы кричим от счастья, Встретив свою любовь, И умираем часто, И воскресаем вновь, И никогда не тужим, Бедам любым назло! Нам согревает душу Ваших сердец тепло. Даже стареть не страшно, Всё еще верю я: Встретится мне однажды Лучшая роль моя. Встретится мне однажды Главная роль моя.***** И я была согласна с автором этих строк практически во всем, тот миг, когда поднимается тяжелый занавес, и я выхожу на сцену Императорских театров, действительно бесценен для меня, я не просто играю роли, на сцене я живу в своих ролях, в каждом спектакле, в каждой своей героине. В каждой моей роли есть частичка меня самой, я радуюсь и скорблю, смеюсь и плачу, мечтаю и горюю вместе с моей героиней, за спектакль проживая целую жизнь, ее жизнь, временно примеряя ее личину на себя, служба в театре – мое призвание, моя судьба. На сцене я кричу от счастья или горя, встречаю свою любовь, частенько умираю и вновь воскресаю в следующей постановке. Душу каждого актера и актрисы согревает тепло сердец любящих нас зрителей, аплодисменты восторженной благодарной публики, ведь без зрителя нет актера, нет самого театра, благо на каждом спектакле в Императорских театрах зал всегда полон… Порог Императорских театров я переступила никому не известной бывшей крепостной Анной Платоновой, в которой господин Оболенский, уже много лет бессменный директор театра, разглядел талант и подарил мне шанс на другую жизнь, и в этой новой жизни меня, Аннет, госпожу Платонову, приму Императорских театров, знает вся столица. Мое имя первой строкой есть в каждой театральной афише к каждому спектаклю, расклеенной в центре Петербурга, ибо театр, сцена, зрители – это моя жизнь, мой путь, моя судьба… Безусловно, карьера актрисы в Императорских театрах зависит не только от таланта, но и от наличия богатого влиятельного покровителя, как говорится, «Выживает сильнейший», а успеха и признания в театре добивается умнейшая и хитрейшая, та, что смогла хорошо устроиться по жизни. Я смогла, Он любит меня, и щедрость Его ко мне не знает границ… Бесталанных бездарей типа Полины, которая в плане актерского мастерства просто ноль, и даже на сцене крепостного театра дядюшки в самой второстепенной роли с тремя словами и то смотрелась откровенно нелепо и смешно, во всей большой театральной труппе нет. Таких «актрис» в труппу театра не берут, даже если переспать со всей театральной администрацией, вместе взятой, ибо бездарям в Императорских театрах места нет. Все актеры и актрисы в труппе способные, одаренные люди, кто-то даже талантлив, просто кому-то повезло больше, кому-то меньше, такова жизнь, мне повезло, Он исполнил мою мечту, за что я Ему безмерно благодарна. Единственное, с чем я не могла согласиться с автором стихов, так это с тем, что стареть не страшно, ибо я очень боюсь старости, морщин, седых волос, дряблого и некрасивого тела, это единственное, что страшит меня в жизни, кроме бедности. Но, благо, мне никогда не придется этого пережить, ибо я умру в сорок, умру молодой и красивой, и вся моя жизнь пройдет в полном достатке, это слова Риты о моем будущем. А вот Он переживет меня аж на целых двадцать лет, и у Него будет много детей, на данный момент их двое, моя любимая ведьма как-то делала расклад Таро на моего нынешнего любовника, эзотерика – очень увлекательная вещь, позволяет расширить рамки восприятия мира, увидеть и познать гораздо больше. Вот бы Владимир решил придти на Зимнее Солнцестояние в гости к Рите и поучаствовать в ритуале по исполнению желаний… Если уж мы не можем быть вместе, то мне бы хотелось хотя бы просто пообщаться с любимым человеком, взглянуть в его задумчивые серые глаза цвета расплавленного серебра, увидеть легкую лукавую полуулыбку, услышать мягкий низкий бархатистый баритон мужчины, чтобы он еще раз ласково назвал меня, «Аня»… *** Привлекательная русоволосая женщина недобрым взглядом зеленоватых глаз, полным раздражения, ревности, зависти, злости и даже самой настоящей ненависти, проводила отъезжающий от поместья экипаж, и когда тот скрылся из зоны видимости, тихо зло усмехнулась. «Вали в свой Петербург, стерва, и не возвращайся… Чтоб твоя карета где-нибудь по дороге перевернулась, и ты свернула себе шею… Барина я тебе не отдам, никому не отдам… Владимир Иванович будет лишь моим… Я рожу от хозяина сына и стану хозяйкой в поместье… Никому не позволю мне помешать, встать на моем пути… Убью…». Взглянув в большое зеркало в серебряной раме на свое отражение и оставшись довольной увиденным, Полина вышла из своей новой комнаты на втором этаже в господской части дома, прошла по длинному коридору, остановилась около хозяйской спальни, прислушалась к тишине за тяжелой дубовой дверью, мягко нажала на бронзовую ручку и бесшумной тенью скользнула внутрь. Крепостная обвела внимательным взором своих зеленых глаз опочивальню, утопающую в полумраке закрытых штор, на мгновение задержалась на спящем мужчине, а после ее взгляд зацепился за свиток бумаги с красной лентой, лежащий на пустой подушке. Барская любовница на носочках, чтобы не разбудить хозяина, тихонько обошла широкую кровать с темно-зеленым балдахином, подвязанным к резным стойкам из темного дерева, забрала свернутый листок, вышла в коридор, тихонько претворяя за собой дверь, и спустилась по широкой лестнице на первый этаж. В пустующей гостиной с уже разожженным дворовыми камином Поля в раздражении сорвала со свитка атласную ленту, дабы узнать, что же Анна написала барину, но текст был не на русском, а, как она верно предположила, на французском, который знают все благородные господа, и потому написанное осталось для женщины неизвестным. Тогда она просто бросила листок, что бы там ни было внутри, вместе с лентой в огонь, который тут же радостно объял обжигающими языками алого пламени бумагу со строками стихов и шелковую ленточку, превращая их в серый пепел. «Нечего беспокоить бесценный ум барина всякими глупостями…», злорадно усмехнулась Полина про себя, перекинула свою широкую длинную русую косу с плеча за спину и довольная собой покинула гостиную, направляясь на господскую кухню и собираясь позавтракать…