Аттракцион иллюзий

POV Владимир Выйдя от уважаемого столичного ювелира, которого я посетил после аудиенции у Государя в Зимнем Дворце, и мастер, создающий из благородных металлов и драгоценных камней настоящие шедевры ювелирного искусства, достаточно быстро запаял перетершееся звено в изящном браслете с бриллиантами со щиколотки моей любимой, я велел крепостному кучеру ехать прямиком к ней, сел в карету и захлопнул дверцу. Браслетик закрывался на миниатюрный золотой замочек, а ключик наверняка находился у самой Анны. Экипаж плавно катился по мостовым Петербурга, я убрал браслет в карман своего зимнего драпового пальто, и мне вдруг почему-то вспомнился тот далекий день, когда я впервые увидел Аню… На дворе стояла уже глубокая осень, холодная, дождливая и промозглая, в тот пасмурный серый день я был в гостях у Долгоруких, проводил время с другом детства Андреем, а рядом с нами постоянно вертелась его младшая сестра Лизавета. Недавно прошли сороковины после смерти матери, и горькие болезненные воспоминания о потери мамы гнали меня прочь из родного дома, в имении Долгоруких в компании Андрея и Лизы мне было куда лучше, чем дома, благо отец, после похорон отдалившийся от всех и проводящий по большей части время в библиотеке за чтением, не возражал. Вечером вернувшись домой после ужина, в обрывках фраз дворни я услышал, что отец привез в поместье крепостную девочку из деревни, и мол, «как той повезло». Изначально эта информация не вызвала во мне никакого особенного интереса, есть в доме крепостная девчонка Полина, обычно обитающая на господской кухне у Вари, ну, будет еще одна. Однако всё изменилось, когда я, проходя мимо открытых двустворчатых дверей одной из гостиных на первом этаже, увидел в комнате отца, сидящего на диване, а на его коленях сидела белокурая девчушка, похожая на ожившую куклу. Было несложно догадаться, что это и есть та самая крепостная девочка, только почему-то она была одета не по-простому, а по-барски, отец рассказывал ей явно что-то веселое, потому что пятилетняя малышка, ровесница Лизы, смеялась своим звонким смехом, похожим на переливы серебряных колокольчиков. И я очень хорошо помню свои эмоции в тот момент, это было огромное непонимание, почему отец нарядил безродную крепостную девчонку в барское платье и проводит с ней время, уделяет ей свое внимание, а еще жгучая обида на отца за это и ревность к весело смеющейся девчонке на его коленях. Тогда я быстро прошел мимо гостиной, оставаясь незамеченным, и поднялся на второй этаж в свою комнату, снедаемый этими разрушительными эмоциями. И с каждым днем они становились лишь сильнее, поскольку отец отныне все свое свободное время проводил с этой самой чужой крепостной девчонкой, уделяя ей свое внимание, гулял с ней, читал для нее и так далее. Красивая белокурая кукла по имени Аня просто обожала отца и не сводила с него своих голубых глаз, она заняла мое место, его родного сына, теперь отец любил ее, не меня. Я был обижен на отца, сердился на него, но не мог сказать ему об этом и потому выплескивал свою обиду на зазнавшуюся безродную девчонку, обижая ее, как-то раз отрезал волосы ее дорогой кукле, которую отец привез для Ани из Петербурга. Помню, та потом горько рыдала над своей пострадавшей куклой, а разозлившийся на произошедшее отец кричал на меня за эту выходку так, что стекла в моей комнате дрожали. Больше я не трогал ее многочисленных кукол в разноцветных платьях, но с того времени стал еще больше не любить белокурую крепостную девчонку, которая сама была похожа на ожившую куклу. Однако я любил ее пушистого серого котенка Лучика, коего Аня нашла на улице во время одной из прогулок с отцом, и как-то даже приносил для него блюдце сливок с кухни, и маленький усатый котишка их с аппетитом лакал… После я уехал учиться в Кадетский Корпус, где и познакомился с Мишей, и мы такие разные по характеру быстро стали друзьями, отныне я приезжал домой лишь на каникулы, и то без особого желания. По возможности я старался проводить время в гостях у Долгоруких, с Андреем, учившимся вместе со мной и потому приезжающим на каникулы параллельно, и его младшей сестренкой Лизой, что ходила за братом буквально хвостиком. С отцом же с каждым годом мы все больше отдалялись друг от друга, и в какой-то момент между нами оказалась просто непреодолимая пропасть, на одной стороне которой был я, а на другой отец со своей любимой воспитанницей, кою он велел обучать музицированию на фортепиано и пению. И пела она, нужно признать, хорошо, мне нравилось тайком слушать ее звонкий мелодичный голос, в чем я естественно никогда бы никому не признался. Несмотря на все обиды на отца из-за его любви к своей обожаемой воспитаннице, в душе я по-прежнему любил его, но в своем собственном доме я чувствовал себя чужим и никому не нужным, а потому старался появляться там, как можно реже. Детство закончилось, наступила юность, но чувство одиночества из моей души никуда не делось, и где-то в глубине души я завидовал Мише и Андрею, что у них в семье не так, как у меня, что в их семьях родители любят всех своих детей, у Долгоруких – Андрея, Лизу и маленькую Соню, у Репниных – Мишу и Наташу. У моего же отца свет клином сошелся на безродной крепостной воспитаннице, которую он по неведомой мне причине наряжал в шелка, как барышню, и всячески баловал. Дворня по углам шепталась, что вероятно Аня – незаконнорожденная дочь барина от крепостной любовницы, потому он и привел ее в господский дом и вырядил, как принцессу. Я слышал эти шепотки, но упорно гнал от себя мысли о родстве со «стекляшкой», мне даже думать не хотелось, что безродная крепостная девка может оказаться моей родной сестрой… Я не считаю свое детство после смерти матери таким уж счастливым, и если у меня появится семья, жена, законные дети, наследники рода Корфов, я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы у моих детей было более счастливое детство, чем мое собственное, дабы они росли в любви, а не в обидах друг на друга или на родителей, чтобы они чувствовали себя нужными и любимыми, а не одинокими и забытыми. Сейчас от моих детских обид на отца не осталось и следа, я знаю, что он любил меня, и я буду всегда любить и помнить его, но в том далеком детском восприятии мира мне всё казалось иначе, там было много непонимания, ревности, обид, внутреннего одиночества и душевной боли. Нынче же я даже благодарен отцу, что однажды в пасмурный осенний день он привел в наш дом маленькую Аню, белокурая малышка, похожая на ожившую куклу, выросла, котенок стал кошкой, и я вырос, она превратилась в красивую желанную женщину, которую я теперь люблю больше собственной жизни. Пусть она и не любит меня, но я никогда добровольно не откажусь от этой любви, хоть и причиняющей мне душевную боль своей невзаимностью, ведь именно эти эмоции помогают мне чувствовать себя все еще живым… Минут через двадцать-тридцать карета въехала в высокие кованные открытые ворота, огораживающие убранную от выпавшего ночью снега территорию вокруг огромного двухэтажного белоснежного особняка в центре столицы, не уступающего в размерах моему собственному. Я вышел из экипажа, позвонил в колокольчик у входной двери, и уже через несколько минут молодая горничная в темно-синем платье с белоснежным фартуком поверх и с собранными русыми волосами впустила меня внутрь. В просторной парадной с большими зеркалами на стенах в золоченых рамах я снял верхнюю одежду, прошел в просто огромную, дорого обставленную гостиную и велел служанке сообщить о моем визите хозяйке дома, которая сегодня, на мою удачу, оказалась не в театре. Внутреннее убранство особняка тут же напомнило мне интерьеры Дворца, обилие ярких цветов, красного, синего, зеленого, кругом хрустальные вазы с живыми цветами, много зеркал и золотых элементов в декоре, тут и там стояли изящные напольные канделябры из серебра, а на высоком потолке переливалась огромная хрустальная люстра. Прямо из гостиной на второй этаж вела широкая мраморная лестница, устланная красной ковровой дорожкой, трехцветный паркет в помещении был выложен в форме повторяющихся геометрических фигур, а над камином расположились портрет Цесаревича в золоченой раме, купившего этот дом для своей любовницы, а чуть ниже ее собственный. Анна с легкой расслабленной улыбкой в темно-сером шелковом платье, расшитом серебряной нитью, с приличным вырезом на полной груди, демонстрирующим соблазнительную ложбинку, сидела в кресле, а ее холеные руки в крупных перстнях с драгоценными камнями свободно лежали на его подлокотниках. По правую руку красивой женщины картина была в светлых лазоревых тонах с изображенными на ней белыми голубями в полете в теплых солнечных лучах, а по левую – в темных тонах с летящими черными воронами на фоне лунной ночи. Какое необычное видение оказалось у художника, написавшего этот портрет моей любимой также в золоченой раме… Каждый метр особняка с роскошным убранством буквально кричал о богатстве его хозяина, царского сына, и количестве вложенных в ремонт денег, здесь всё было выполнено в помпезном дворцовом стиле, много блеска, хрусталя, серебра и золота, а полотна известных живописцев на его стенах довершали картину вычурной роскоши. Меня не покидало стойкое ощущение, будто я стою в одной из зал Зимнего Дворца, на мой вкус здесь всё было слишком ярким, слепящим и холодным, не чувствовалось домашнего уюта и тепла. Но Цесаревич, видимо, успел давно привыкнуть к дворцовым интерьерам и потому пожелал, дабы дом для его любовницы был оформлен в схожем стиле. Мне же по душе больше были спокойные приглушенные мягкие тона в интерьере без обилия ослепляющего блеска, кои и преобладали в фамильном особняке моей семьи на Фонтанке и в родовом поместье в Двугорском. Интересно, спустится ли Анна или скажется занятой… POV Анна Открыв прямоугольный футляр с синим бархатом внутри, я извлекла из него роскошное колье с крупными паплевидными изумрудами в обрамлении прозрачных сверкающих бриллиантов чистой воды, недавний дорогой подарок Александра Николаевича, никто не может сравниться в щедрости с мужчинами из семьи Романовых. Застегнув миниатюрный замочек колье на своей шее, я дополнила образ изящными серьгами с изумрудами и тяжелыми золотыми перстнями, два на правую руку и один на левую. Мои длинные светлые густые волосы служанка собрала в низкий пучок, закрепив его шпильками. Темно-зеленое шелковое платье с приличным вырезом, открывающее взорам ложбинку между полных грудей, расшитое по плечам и манжетам золотой нитью, замысловатым узором, стелящимся по гладкой ткани, красиво оттеняло молочную кожу, подчеркивало женственную фигуру и обрамляло мою изысканную красоту. Я родилась красивой, в этом мне повезло… Утром Цесаревич передал записку с посыльным, что у Него на вечер появились важные дела во Дворце, и потому сегодня увидеться мы не сможем, поэтому я со спокойной совестью могу ехать в гости к Рите и оставаться у нее с ночевкой, ведь сегодня большой праздник, День Зимнего Солнцестояния. В этот энергетически сильный день, вечером моя любимая ведьма проведет для своих многочисленных гостей ритуал по исполнению желаний, а после состоится праздничный ужин с музыкой и развлечениями, будет весело. Хочу поехать на этот большой зимний праздник вместе с Владимиром, любопытно, согласится ли он составить мне компанию или нет, искренне надеюсь, что да. В любом случае я приложу все усилия, дабы уговорить моего любимого, ибо я очень соскучилась по нему и хочу провести с ним время, раз появилась такая возможность. Открыв крышку небольшой прямоугольной шкатулочки с двухцветным геометрическим узором, обитой изнутри алым бархатом, я кончиками пальцев любовно провела по массивной броши в виде тюльпана с крупным каплевидным кроваво-красным рубином внутри и обрамляющими его дорожками бриллиантов и изумрудов снаружи. Эту брошку подарил мне барон, а ранее это чудесное ювелирное изделие принадлежало его покойной матери, баронессе Корф. Я не носила эту великолепную брошь, ибо Александр Николаевич желал, чтобы я надевала только подаренные им украшения, потому и целая шкатулка драгоценностей, подаренных мне в прошлом Константином, также стояла закрытой в сейфе. Вдоволь налюбовавшись на брошку, я убрала ее обратно в сейф вместе с большой шкатулкой, где хранились серьги и перстни, дарованные мне моим любовником, закрыла его на ключ и убрала тот в надежное место. Передо мной в зеленом бархатном мешочке на шелковом шнурке остался лежать лишь тяжелый овальный золотой кулон со звездой Давида на длинной плотной цепочке из того же благородного металла. Рита пару дней назад провела над этим защитным амулетом ритуал, используя кровь самого Владимира, засохшую на зеркальных осколках, хранившихся у меня, и я подарю этот оберег моему любимому, пусть Духи берегут его, как от вредоносной магии, так и от физического вреда. Взглянув на свое отражение в большом овальном зеркале на стене в золоченой раме, я невольно улыбнулась, оставшись довольной своим внешним видом, и тут мой взор упал на декоративную шелковую подушку, лежащую на одном из кресел, на которой золотой нитью была вышита красивая змея в восточном стиле. Воспоминания вдруг всколыхнулись неспокойными водами и пошли рябью, а на поверхность всплыл, казалось, давно забытый за неважностью эпизод из прошлого шестилетней давности, когда я еще жила в поместье в Двугорском, и был жив безмерно дорогой мне Иван Иванович. В тот теплый солнечный летний день, я уговорила дядюшку отпустить меня вместе с крепостными женщинами из имения в окрестный лес собирать малину, до этого мне приходилось бывать в лесу с «отцом» буквально пару раз в жизни, и мне вдруг захотелось пойти с ними. Иван Иванович согласился, но, дабы ему было спокойнее, отправил вместе с нами Никиту, чему я была только рада, добродушный богатырь с детства был моим хорошим другом, и я любила его практически, как брата, а вот конюх с юности был влюблен в меня, но я не могла ответить ему взаимностью. Чтобы не пачкать дорогие шелковые платья с пышными юбками, выписанные дядюшкой для меня из столицы, я надела простую светлую льняную рубашку в пол на голое тело, а поверх цветастый крестьянский сарафан, свои же длинные и густые волосы я заплела в косу, дабы не путались. Всё было отлично, погода радовала, за незатейливой беседой мы дошли до относительно недалеко от усадьбы расположенного хвойного леса с лиственными деревьями на его опушке. Женщины знали, где именно расположен малинник с множеством кустов с этой красивой яркой вкусной ягодой, поскольку ранее уже не раз ходили за ней, и мы направились прямиком туда. Часа за четыре-пять за простыми, но легкими и благодушными разговорами мы постепенно обобрали все кусты и доверху наполнили спелыми ягодами большие плетеные корзины. Позже из них сварят варенье, какую-то часть пустят на компоты, десерты и выпечку, но и свежесобранную малинку мы, конечно, тоже поедим, лично я очень даже жаловала эту кисло-сладкую лесную ягоду. Мы вышли из поместья утром после завтрака, когда солнце еще не так сильно пекло, и было не столь жарко, сейчас же горячие лучи палящего послеобеденного солнышка проникали даже через ветви деревьев, лесной воздух нагрелся, стало жарковато и хотелось пить. Потому на обратном пути мы решили свернуть с тропинки к лесному ключу, известному крепостным, дабы выпить чистой прохладной родниковой воды, которая выходила прямо из земли, утолить жажду и двинуться дальше. Минут через пятнадцать мы добрались до этого небольшого водного источника, четверо женщин поставили свои корзины на землю, Никита также опустил две плетеные корзины, свою и мою, на зеленый лесной ковер из трав, и мы подошли к ключу. Я уже собралась присесть на корточки и зачерпнуть в ладони студеной родниковой водицы, дабы напиться, но тут в лесной тиши с ее неповторимыми звуками шепчущей природы неожиданно громко прозвучал встревоженный голос конюха: - Осторожно, гадюка… Мы синхронно повернулись в сторону высокого светловолосого крепкого мужчины, настоящего русского богатыря из былин, стоящего чуть левее от нас и оттого первым заметившего крупную длинную серо-коричневую змею, расслабленно лежащую на нагретом солнце большом плоском камне, на который попадали теплые золотистые лучи, по ту сторону ключа в нескольких метрах от нас. Крепостные отступили назад от родника на несколько шагов, и я зеркально повторила их движение на негнущихся ногах, до того мне никогда не приходилось в живую видеть ядовитых змей, и меня внезапно накрыло волной панического страха. Сердце заколотилось быстро-быстро где-то в районе горла, дыхание перехватило, меня натурально затрясло, и вдруг, сама того от себя не ожидая, в каком-то неведомом и необъяснимом порыве я резко развернулась и со всех ног бросилась прочь от родника и гадюки, не разбирая дороги, куда глаза глядят. - Анна… Постой… Аня… - словно сквозь пелену доносился до меня обеспокоенный голос Никиты за спиной, но я просто не могла остановиться, несясь вперед в лесную чащу под действием самого настоящего животного ужаса, а перед глазами у меня все еще стояла пугающая картинка с разместившейся на камне змеей. И остановилась я лишь тогда, когда полностью выбилась из сил и бежать дальше уже не могла чисто физически, отдышавшись, я осмотрелась и поняла, что нахожусь на незнакомой мне лесной поляне, где среди ковра лесных трав растет румяная земляника, а вокруг стеной стоят сосны-великаны. Волна иррационального страха, рожденного лицезрением мирно греющейся на солнышке и никого не трогающей гадюки, схлынула, я более-менее успокоилась и поняла, что убегать было попросту глупо, но теперь к несчастью я не могла вспомнить, с какой стороны я забежала на эту полянку, чтобы пойти обратно в том же направлении. Как-то дядюшка мне говорил, что если я когда-нибудь заблужусь в лесу, то меня непременно будут искать, и мне нужно оставаться там, где я нахожусь и ждать, когда меня найдут, дабы не заплутать еще сильнее и не затруднять людям свои же поиски. Я была просто уверена, что Никита меня уже ищет, а значит, скоро обязательно найдет, нужно просто немного подождать… Пить по-прежнему хотелось, и чтобы хоть немного утолить жажду, а заодно отвлечь себя, я присела на корточки, стала собирать лесную землянику и сразу же ее есть. Так прошел примерно час, может чуть меньше, частично утолив жажду, я села на упавшее от сильного ветра старое дерево, лежащее здесь, и стала ждать, пока меня найдут. Время тянулось мучительно медленно, и дабы хоть как-то отвлечься и не паниковать, я стала вспоминать приятные моменты из своей жизни, связанные с Иваном Ивановичем, Варварой, Никитой, моим большим пушистым серым котом Лучиком, прожившим долгую и счастливую кошачью жизнь и не так давно покинувшим этот мир. Владимира, несколько дней назад приехавшего в поместье навестить отца после возвращения с Кавказа с наградами, вспоминать мне совершенно не хотелось, наверняка, «брат» сейчас по своему обыкновению гостит у своих будущих родственников Долгоруких, общаясь со своей невестой Лизаветой Петровной, влюбленной в него, как кошка. Часы проходили один за другим, полуденный зной сменился приятным теплом раннего вечера, а после и прохладой более позднего, но меня все еще так и не нашли, видимо, далеко я умудрилась убежать, и Никита не смог меня найти. После неудачи он наверняка сообщил о моей пропаже «отцу», а тот отправил на мои поиски дворовых мужиков из имения, которые обязательно меня найдут. Дядюшка, естественно он сейчас за меня переживает, а ему нельзя нервничать, ведь у него больное сердце, и я чувствовала себя в эти минуты ужасно виноватой перед ним, что из-за моего глупого страха и неразумного побега «отец» страдает. Простите меня, Иван Иванович, простите… Прошло еще сколько-то часов, дневной свет начал угасать, лес постепенно погружался в сумерки, заметно похолодало, и я, ужасная мерзлячка, умудрилась замерзнуть летом, в бесплодной попытке согреться я обняла себя руками и почувствовала, что по щекам покатились невольные слезы. Если днем сам лес не казался мне пугающим, то в вечерней мгле усилившийся ветер, гуляющий и завывающий в кронах высоченных елей и сосен, нагонял на меня иррациональный страх, а окружающие стеной шершавые темные стволы деревьев казались непроходимым забором. Да, и вообще в полумраке лес выглядел мрачным, пугающим и даже зловещим, словно из какой-то страшной сказки. Пытаясь успокоиться и перестать плакать, я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и медленный выдох, мысленно повторяя про себя, «Меня найдут… Меня обязательно надут… Меня уже очень скоро найдут…». Негромкий треск сломавшейся ветки вынудил меня резко распахнуть глаза, и я увидела вышедшего из-за деревьев высокого мужчину, неторопливо молча приближающегося ко мне. В сумерках рассмотреть лицо и одежду незнакомца не представлялось возможным, и во мне вновь ожил удушливый страх, а если этот человек причинит мне вред, здесь в лесу, где никого нет, он может сделать все, что угодно, даже убить меня, и мне никто не поможет. Быстро вскочив на ноги, я попятилась назад, вновь собираясь броситься прочь, куда глаза глядят, не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше от пугающего незнакомца. Но ровно в это мгновение мужчина заговорил, и я моментально узнала низкий бархатистый тембр молодого барина, звучащий сейчас негромко и мягко, который, думаю, я бы узнала среди тысячи разных голосов, и именно он остановил меня от побега. - Аня… Не бойся… Всё хорошо… - Владимир Иванович… Это вы… - с облегчением выдохнула я, недавний страх ушел, растворился во мгле, а слезы вновь невольно побежали из глаз, но это были уже слезы облегчения и эмоционального расслабления. В эти минуты, наверное, впервые в жизни я была искренне рада видеть «брата», даже понимая, что сейчас он наверняка строго отчитает меня за мой глупый побег. Естественно его попросил пойти на мои поиски вместе с дворовыми мужиками отец, сам мужчина по своему собственному желанию точно не пошел бы меня искать, ибо ему на мою жизнь плевать с высокой колокольни. - Змея… Я увидела гадюку у родника, испугалась и побежала… Это было глупо… Простите… - тихо выдохнула я, пытаясь оправдаться и немного смягчить возможный гнев Владимира, параллельно обнимая себя руками, дабы хоть немного согреться. Однако к моему немалому удивлению он совсем не рассердился и не стал меня отчитывать за глупый необдуманный поступок, доставивший другим людям столько хлопот. «Брат» без слов снял офицерский китель, подошел ко мне вплотную, накинул его мне на плечи и к моему еще большему изумлению крепко обнял меня, прижимая к себе и с облегчением выдыхая мне в макушку: - Да, знаю я, знаю… Ты испугалась гадюку и убежала… Далеко же ты забрела, Аня… Но теперь всё будет хорошо… Мы сейчас вернемся в поместье… Пораженная таким человеческим участием со стороны молодого барина я, не шевелясь, стояла в его жарких объятиях, расслабленно положив голову на широкую грудь мужчины, слушая его чуть учащенное, успокаивающееся сердцебиение, вдыхая едва уловимый естественный приятный запах его чистого тела, отогреваясь в горячих руках барона, успокаивающе гладящего меня ладонями по спине и волосам. И как бы странно это ни прозвучало, но здесь, в чаще тонущего в вечерних сумерках леса, рядом с ним мне было совсем не страшно, я постепенно окончательно успокоилась, расслабилась и согрелась в надежных объятиях Владимира, чувствуя себя под его защитой. - Пойдем домой… - после долгих минут тишины негромко изрек высокий красивый статный сильный мужчина, выпустил меня из своих бережных объятий, в которых мне было так тепло и хорошо, и не только физически, аккуратно приподнял мое лицо за подбородок, своими горячими пальцами ласково стер остатки слез с моих щек, а после к моему искреннему удивлению нежно поцеловал меня в лоб горячими сухими губами. - Да… Домой… - тихим эхом выдохнула я, глядя в теплые пепельно-серые очи «брата» с расширенными зрачками, он молча кивнул головой, отчего длинная косая челка упала ему на глаза, и барону пришлось откинуть ее пальцами в сторону. В сгустившемся сумраке мы покинули лесную поляну, я шла рядом с ним, посильнее запахнув полы его офицерского кителя из плотного зеленого сукна на своих плечах, хранящего тепло тела молодого барина и едва уловимый запах его кожи, который я улавливала с ткани своим обостренным обонянием. Через минут пятнадцать нам встретился Никита, быстро шагающий навстречу, но стоило конюху увидеть меня живую и здоровую, как его беспокойство тут же сменилось облегчением. «Слава Богу, барин, вы нашли Анну…», почтительно произнес крепостной, после чего Владимир велел ему передать остальным дворовым мужикам, чтобы те возвращались обратно в имение. Я же торопливо уверила мужчину, что со мной всё в порядке, и беспокоиться не о чем, и он в скорости уже пропал из нашего поля зрения, свернув с узкой тропки вправо. А мы с «братом» продолжали идти, не произнося ни слова, но молчание было вполне уютным в эмоциональном плане, не тяготящим меня, наверное, еще около часа прежде, чем вышли из леса, далеко же я, как оказалось, умудрилась убежать, потому Никита и не смог изначально сам меня найти. А еще через полчаса по дороге за поворотом показалось поместье со светящимися уже в полной темноте окнами из-за зажженных в доме свечей, и сейчас я, как никогда, была рада видеть родовое имение Корфов, в котором прошли мои детство и юность. Мы ускорили шаг, и в скорости оказались в усадьбе, в парадной я сняла с плеч офицерский китель «брата» с красным воротничком-стойкой и золотистыми пуговицами, который помог мне не только ни замерзнуть по дороге, но даже согреться, и протянула его барону с искренними словами благодарности: - Спасибо вам, Владимир Иванович… Вы нашли меня… Спасибо… - Я сделал это лишь ради отца… Для меня твоя ничтожная жизнь не имеет никакого значения… - холодно и равнодушно изрек молодой барин с бесстрастным выражением на красивом лице, теперь в его серых глазах не было ни капли тепла, на их периферии плавали лишь остроконечные глыбы арктических льдов. После чего он переобулся, не обращая на меня никакого внимания, будто бы я и вовсе не присутствовала здесь, и спокойно прошел в дом, явно направляясь в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. А я осталась в одиночестве стоять посреди просторной парадной с зеркалами на стенах с ощущением, словно в жаркий июльский полдень меня неожиданно окатили ведром ледяной воды, не самое приятное чувство, нужно сказать… Если моя жизнь так ничтожна для вас, Владимир Иванович, и вы искали меня лишь ради отца, тогда зачем вы там, в лесу, обнимали меня, успокаивали, целовали в лоб, говорили ласковые слова, называли Аней, для чего был нужен весь этот театр одного актера?.. Я не понимаю вас, не понимаю, и наверное никогда не смогу понять, ибо порой вы очень и очень странно себя ведете… Да, и не нужно мне вас понимать по большому счету, пусть ваша невеста, ваша будущая жена Лизавета Петровна вас понимает, а мне это без нужды… Естественно, что я не собиралась говорить ничего подобного «брату» в лицо, ибо у меня не было ни малейшего желания вызывать его гнев на себя, а потому мне оставалось лишь смириться с произошедшим и отпустить ситуацию, что я и сделала, глубоко вдохнув и следом выдыхая весь воздух из легких. Уж кому есть дело до моей жизни, так это «отцу», которого я и решила найти, наверняка, дворовые мужики уже доложили ему, что я нашлась, но мне самой хотелось поскорее увидеть дядюшку, обнять его и сказать, что больше не о чем беспокоиться. И уже через пять минут в гостиной Иван Иванович с мягкой улыбкой и любовью в добрых глазах с сеточкой мимических морщинок в их уголках тепло обнимал меня, ласково приговаривая, «Хвала небесам, что ты нашлась, Аннушка… Ну, пойдем ужинать, пусть дворовые накрывают на стол… Когда мне сообщили, что ты пропала, мне было не до еды…». - Простите меня, дядюшка, что заставила вас переживать… - негромко виновато промолвила я, целуя «отца» в теплую щеку, на что тут же услышала, «Я не сержусь на тебя, милая…», и эти минуты рядом с самым любимым и родным в этом мире человеком были для меня просто бесценны… Мне так не хватает вас, Иван Иванович, не хватает… Уверена, вы бы вместе со мной порадовались моей беременности… И с вашим сыном у нас всё сложно, а о ребенке я и вовсе не собираюсь ему говорить, не вижу смысла этого делать… В прошлом между нами с Владимиром, оказывается, были и хорошие моменты, просто за многолетними обидами они забылись, как будто их никогда и не существовало, а теперь, когда все обиды прощены, а недопонимания остались в дне вчерашнем, некоторые эпизоды вспоминались, как и тот день, когда барон нашел меня в лесу. Ведь именно он нашел, а не кто-то другой, словно само сердце подсказало мужчине, где искать… И то был вовсе не театр одного актера, там, в лесной чаще, были его истинные эмоции, он беспокоился за меня, потому и пошел искать, и выдохнул с облегчением, когда нашел, ласковые успокаивающие слова, объятия, поцелуй в лоб были искренними и настоящими. Уже тогда Володя любил меня, но когда мы вернулись из леса в поместье, разум возобладал над эмоциями, а огромная дворянская гордость напомнила, что негоже благородному барину питать какие-либо чувства к крепостной актерке, вот я и услышала о никчемности своей жизни. Тогда было непонятно и даже обидно, сейчас с пониманием ситуации это всё вспоминалось мной с теплой ностальгической улыбкой. Ты всегда был сложным, Володя, таким остался и поныне… Но я тебя любым люблю, Володенька… Вежливый стук в дверь вернул меня из мира мыслей и воспоминаний в реальность, а горничная в темно-синем закрытом платье под горло с белоснежным фартуком поверх после моего, «Войди…», сообщила, что ко мне приехал мой любимый человек. Я сама собиралась заехать в фамильный особняк Корфов на Фонтанке и позвать барона вместе со мной в гости к Рите, а ты сам решил навестить меня, Володя, как же это хорошо… Забрав с журнального столика бархатный мешочек с амулетом, который я планировала подарить Владимиру, я покинула свою спальню, прошла по длинному коридору второго этажа с полотнами известных художников на его стенах в золоченых рамах и медленно спустилась вниз по широкой мраморной лестнице в просторную гостиную. Мужчина стоял ко мне спиной и явно рассматривал мой портрет на стене, но стоило мне сойти с красной ковровой дорожки на ступенях, скрадывающей звук шагов, и шагнуть на паркет, как он тут же обернулся на тихий звук моих легких шагов. - Нравится?.. – с приветливой улыбкой спросила я, подходя ближе к барону и останавливаясь в паре метров от него, хотелось подойти вплотную и обнять моего любимого, прижаться к нему, положить голову ему на грудь, прикрыть веки и вдыхать его запах. Но в данный момент это было решительно невозможно, в особняке полно прислуги, если кто-то из горничных или лакеев увидит что-то из ряда вон выходящее, это тут же станет известно всей прислуге в доме, ибо слуги на господской кухне всегда обсуждают хозяев, от этого никуда не деться, такова жизнь. Я – бывшая крепостная и частенько проводила время на кухне у Варвары, мне ли не знать… Вся моя прислуга вольнонаемная и свободно выходит за пределы особняка, общается со своими родными и знакомыми в столице, а я уже давно успела запомнить жизненное правило, «То, что знает один, в итоге знают все», поэтому не нужно им знать лишнего. - Необычный портрет, но красивый… У художника явно неординарный взгляд на мир… Ты сегодня прекрасно выглядишь… - спокойно откликнулся Владимир с нейтральным выражением на красивом лице с правильными аристократичными чертами. И вчера на балу-маскараде у графа Потоцкого у него было схожее выражение, но в его серых глазах цвета осеннего пасмурного неба с проседью отнюдь не было спокойствия и эмоциональной расслабленности, я и сегодня в ментальном плане скорее считывала напряжение мужчины, беспокойство, некую тревожность. - Благодарю… В каждом из нас есть свет и тьма, никто не ангел, на каждом есть тень Люциферова крыла… Этот портрет говорит о дуальности нашего мира, ну, и обо мне, конечно, тоже… - с благожелательной улыбкой промолвила я, открыто любуясь дорогим мне человеком, запоминая мельчайшие черточки на его лице, чтобы помнить, не забывать, ведь неизвестно, когда мы сможем увидеться вновь. - Да, на земле святых нет… Я заехал вернуть тебе твою потерю, я отремонтировал браслет у ювелира… Как ты себя чувствуешь после вчерашнего, Анна?.. – с проскользнувшими в спокойном тоне тревожными нотками поинтересовался барон, доставая из кармана кителя потерянный мной изящный браслетик с бриллиантами со щиколотки и протягивая его мне на ладони. - Значит, я потеряла браслет в вашем доме… А то прислуга весь особняк обыскала, и ничего… Спасибо… А со мной всё уже хорошо, не о чем беспокоиться… - с доброжелательной улыбкой ответила я, решив ничего не говорить мужчине о своей беременности, поскольку я не знала точно, чей это ребенок, после чего я сделала пару шагов к нему и взяла браслет, кончиками пальцев мимолетно коснувшись горячей ладони любимого и чувствуя, как по моей коже бегут приятные мурашки от этого почти невесомого тактильного контакта. - Я тоже хочу сделать вам подарок… Это защитный амулет со звездой Давида, Рита зарядила его для вас, Духи будут вас беречь… А если кулон окажется в чужих руках, то Духи всю жизнь его выпьют… Примите, пожалуйста… - вынув из мешочка тяжелый овальный золотой кулон с двумя ветвями лавра по его диаметру и парой перекрещенных треугольников, образующих шестиконечную звезду, внутри с глазом в центре на длинной цепочке, я с мягкой улыбкой протянула оберег Владимиру. - Если честно, я не особо верю во всякие амулеты, но я буду его носить, ведь это твой подарок, Аня… - к моей искренней радости произнес бесконечно дорогой мне человек, взял оберег из моих рук, расстегнул пару пуговиц на кителе, надел кулон на шею, опустил его под белую рубашку и обратно вернул золотистые пуговицы в петли. - Носите, не снимайте… Сегодня и завтра у меня нет репетиций и спектаклей в Императорских театрах, и я собираюсь съездить в гости к Рите… Хотите поехать со мной?.. Рита будет рада вас видеть… - с самой обворожительной улыбкой предложила я, глядя прямо в задумчивые серые глаза барона цвета расплавленного серебра. Соглашайся, Володя, я так соскучилась по тебе, я очень хочу провести это время с тобой… Неужели ты совсем не скучал по мне?.. - Хочу… - через несколько долгих мгновений раздумий согласился мужчина, и как же я была рада это услышать, захотелось тут же подойти вплотную и обнять его за шею, своим миниатюрным носом уткнуться ему в грудь и просто быть рядом, а не по отдельности. За прошедший месяц я ужасно истосковалась без прикосновений, поцелуев и ласк моего любимого, но сейчас явно не место и не время, потому мне пришлось сдержать сей страстный порыв и остаться чинно стоять на месте. - Вообще-то я заехал попрощаться… Через несколько дней я уезжаю на Кавказ… - продолжил спокойно говорить Владимир, и всё мое хорошее настроение как ветром сдуло, от неожиданности я даже опустилась на мягкий диван, но сразу же поднялась на ноги, вспомнив, что барон стоит, и сидеть при нем будет проявлением неуважения. - Ты был у Императора и просил вновь отправить тебя на Кавказ?.. – невольно перейдя на «Ты», прямо спросила я, только сейчас акцентировав свое внимание на том, что мужчина был в темно-зеленом офицерском мундире Царской армии с красным воротничком-стойкой и золотистыми пуговицами, а не в обычной штатской одежде. Да, он ранее говорил мне, что собирается это сделать, но мне до последнего хотелось верить, что мой любимый все же передумает. Нет, не передумал, увы… - Да, был… Но мне и просить не пришлось… Это была воля Государя, на Кавказе не хватает опытных офицеров… Видимо, вселенная слышит наши желания… Я, по сути, больше ничего и не умею, кроме как воевать… Я – боевой офицер, война – мое призвание… Я не могу просто сидеть на диване и плевать в потолок, это не моё, я так с ума сойду… Ты не грусти, Аня… Всё так, как и должно быть, приказ уже подписан… - легко улыбнувшись уголками четко очерченных губ, с каким-то фатальным спокойствием высказался дорогой мне человек, вот только я этого спокойствия совершенно не разделяла, ведь это война, там каждый день проливается кровь, погибают люди, а я так хочу, чтобы ты жил, Володя… «Приказ уже подписан…», эхом продолжали звучать в моем сознании фатальные слова барона, через пару дней он в очередной раз уедет на Кавказ воевать, а я останусь в столице с Александром Николаевичем. Видимо, не судьба нам быть с тобой вместе, любимый, хоть ты и являешься моим кармическим мужчиной, а я твоей кармической женщиной, не в этом земном воплощении души. Сама жизнь и ее события разводят нас в разные стороны… - Так мы поедем в гости к Рите или нет?.. – ворвался в мои безрадостные думы мягкий, низкий, бархатистый, ласкающий женский слух баритон Владимира, и я вновь посмотрела на него. Из моих глаз не катились слезы, но душа моя в эти минуты плакала горькими слезами, ведь теперь я даже периодически не смогу видеть обожаемого всем сердцем мужчину, и одному небу ведомо, вернется ли он обратно. - Да, конечно, едем… - согласно кивнула я, убрала вернувшийся ко мне изящный браслет с бриллиантами с моей щиколотки в зеленый бархатный мешочек, где до того находился кулон со звездой Давида, можно будет сказать Цесаревичу, что прислуга обнаружила браслетик в особняке во время уборки, и велела служанке отнести его в мою спальню, положить там на туалетный столик. После чего мы с бароном прошли в просторную парадную с большими зеркалами на стенах в золоченых рамах, одели верхнюю одежду, я – приталенную соболиную шубу в пол под пояс, а он – длинное черное драповое пальто с меховым воротником-стойкой и такими же манжетами, и вышли на холодную зимнюю улицу с низким пасмурным небом над головой. Там мы сели в экипаж мужчины с крепостным кучером на козлах, и карета покатилась по выложенному камнем двору перед особняком, очищенному от снега моими слугами. Как только мы оказались наедине в небольшом закрытом пространстве коляски, я привстала с сиденья, присела на корточки около ног дорогого мне человека, взяла его красивые кисти с длинными пальцами пианиста с тяжелым золотым фамильным перстнем с бриллиантом на правой без перчаток в свои руки, наклонившись, нежно поцеловала тыльные их стороны мягкими губами и негромко заговорила: - Не сердись на меня за прохладный прием, Володя… В особняке полно слуг, а то, что знает один, в итоге знают все, поверь мне… Поэтому не нужно им знать лишнего… - Ты боишься царского сына, Аня?.. – прямо спросил меня Владимир с всколыхнувшейся тревогой в серых глазах цвета сгоревшего пепла, мягко вытягивая свои руки из моих и сам бережно обхватывая мои миниатюрные кисти своими горячими пальцами, что было мне весьма приятно. - Мне Александр Николаевич ничего дурного не сделает… Я боюсь за тебя, Володя… Он – будущий Российский Император, стоит Ему пожелать, и ветер дуть перестанет, и любой человек исчезнет с лица земли… Помнишь бывшего управляющего в поместье Карла Модестовича, которому свернули шею?.. Так пожелал Цесаревич, когда узнал, что Шуллер меня ударил… Это его расплата за распускание рук… На жизнь этого проходимца мне плевать с высокой колокольни, а вот твоя жизнь для меня бесценна… И последнее, чего я хочу, это как-то, даже косвенно, навредить тебе… - пояснила я, продолжая сидеть на корточках у ног моего любимого и глядя на него снизу вверх, откровенно любуясь им, таким красивым харизматичным сексуальным мужчиной. Карл Модестович был единственным человеком за всю мою жизнь, на которого я позволила себе поднять руку и ударить его по лицу, когда он стал трогать меня своими руками. А произошло это потому, что после случая, когда бывший управляющий в прошлом однажды попытался меня изнасиловать, я не считаю его мужчиной, для меня он просто существо ниже плинтуса и не более того, вызывающее у меня лишь физическое отвращение и презрение. Именно поэтому, не сдержавшись, я дала немцу пощечину, чем и спровоцировала его агрессию, ответный удар. А вообще для меня неприемлемо распускать руки и бить мужчину по лицу, тем более в отношениях, ибо для мужчины огромное унижение, когда женщина бьет его по лицу, тем более если бывшая крепостная дает пощечину богатому благородному барину. Что бы ни сказал и ни сделал мой мужчина, даже если мне это очень не понравится, я никогда не дам ему пощечину, потому что в первую очередь я его уважаю, и принятое им решение, с которым я по каким-либо причинам внутренне не согласна, не изменит этого уважения. И уж точно я даже представить себе не могу, что я ударю Владимира по его красивому лицу с тонкими аристократичными чертами, моего любимого человека, у меня просто рука не поднимется так унизить его… - Так вот откуда ноги растут… Теперь мне всё ясно… А я-то всё думал, ну, какие дела могли быть у этого мелкого воришки с кем-то из военных Царской армии… Чтобы свернуть шею, нужно банально уметь это делать, ни цыгане, те скорее пырнут ножом, ни трактирные пьяницы таким умением просто не обладают… А вот любой из офицеров с легкостью мог это сделать… - тихо и невесело усмехнувшись уголком губ, ответил барон, кончиками своих горячих пальцев ласково погладил меня по лицу, виску, щеке и подбородку, и продолжил говорить. - Ты не волнуйся за меня, Аня… Я не стою твоих переживаний… Я страшусь лишь одного Господа и его Суда, а из живых я никого не боюсь, ни Наследника Престола, ни кого другого… Семи смертей не бывать, а одной не миновать… Сколько на роду написано, столько и будет… Только Богу мне жизнь отмерять, а уж никак не царскому сыну… К тому же, учитывая, что через несколько дней я уезжаю на Кавказ, мы с ним теперь долго не встретимся… Ты поэтому сказала Цесаревичу, что мы брат и сестра по отцу?.. - Я поделилась этим с Александром Николаевичем уже давно, когда сама так считала… Видимо, Он просто упомянул об этом в разговоре с кем-то из своего окружения, тот поведал другому, третий четвертому и так далее по цепочке… Как я уже говорила ранее, то, что знает один, в итоге знают все… Ты же стоишь всех моих переживаний, Володя… Ты прочел стихи, которые я оставила на твоей кровати перед отъездом из поместья?.. – дав ответ на вопрос, решила поинтересоваться я, чтобы понять, знает Владимир о моих чувствах к нему или нет, поскольку по его поведению я не могла сделать однозначного вывода. - Я не видел никаких стихов… Видимо, во сне случайно смахнул их на пол, а крепостные горничные, большинство из которых и читать-то не умеют, да, им это и не особо нужно, когда после наводили порядок в спальне, увидев на полу лист бумаги, выбросили его, посчитав ненужным мне, раз он валяется на полу… - дал ответ мужчина, и я поняла, что о моей любви к нему он ничего не знает. Значит, так оно и должно быть, словно сама судьба мне безмолвно вещала, «Молчи… Не подвергай его жизнь опасности своими признаниями…». - Я скучал по тебе, Аня… Ты мне снилась ночами… В этом нет логики, но и сама любовь нелогична, неподвластна разуму… Сердце не спрашивает, кого любить… Оно просто любит… - тихо выдохнул мой любимый, аккуратно приподнял меня пальцами за подбородок, усадил к себе на колени, притянул к себе и поцеловал. Сухие горячие губы бесконечно дорогого мне человека властно накрыли мои в долгом глубоком проникновенном требовательном жарком сладком поцелуе, его умелый гладкий язык скользнул в мой покорно приоткрывшийся рот, лаская и дразня мой язычок. Тело мгновенно откликнулось на ласку, я со всей страстью отвечала на этот столь желанный мной возбуждающий поцелуй, тихонько простонав барону прямо в рот, обнимая его за шею своими нежными руками, ласково перебирая пальчиками короткие шелковистые пряди на его затылке. Мне стало жарко и так неимоверно хорошо, а внизу живота сладко заныло в желании продолжения и близости, но для секса сейчас не время и не место, и Владимир это тоже осознавал. Потому, когда воздух в легких закончился, он чуть отстранился от меня, давая мне возможность вдохнуть, чем я немедленно и воспользовалась, но из своих крепких объятий не выпустил. Продолжая обнимать любимого за шею, своим миниатюрным носиком я нежно потерлась о его висок и следом поцеловала, наслаждаясь тактильным контактом и краткими минутами нашего единения. - Помнишь, шесть лет назад, когда ты вернулся с Кавказа и приехал в Двугорское навестить отца, я заблудилась в лесу, а ты меня нашел?.. – негромко спросила я, нежась в бережных объятиях барона, хотя вряд ли он помнит столь незначительный эпизод из своей весьма бурной и насыщенной жизни, но вдруг все же помнит. - Помню… Я помню всё, что связано с тобой, Аня… Я тогда вернулся от Долгоруких, отец сказал, что ты потерялась в лесу, и попросил меня пойти на твои поиски вместе с дворовыми мужиками… Но я бы и без его просьбы пошел… - тихо выдохнул мужчина, ласково неторопливо поглаживая меня по спине ладонью, как и тогда в прошлом, к моему искреннему удивлению он помнил тот день. Помнит, потому что уже тогда любил меня, вот произошедшее и зафиксировалось в его памяти. И я люблю тебя, Володя, очень люблю, но я боюсь говорить тебе о своих чувствах, страшусь того, что ты можешь сделать на эмоциях, меня пугают возможные негативные последствия со стороны Александра Николаевича… - И ведь нашел… - почти шепотом изрекла я, прикрывая веки, прижимаясь носом к гладковыбритой щеке Владимира и вдыхая едва уловимый приятный естественный запах его светлой горячей кожи, он не пользовался никаким одеколоном, и мне это нравилось. Хочу нюхать тебя, любимый, обнимать, целовать, облизывать с головы до ног, заниматься с тобой сексом, и оральным в частности, я безумно соскучилась по тебе, даже по вкусу твоего солоноватого густого теплого семени без малейшей горчинки у меня во рту соскучилась… - Нашел, слава Богу… - тихим эхом отозвался дорогой мне человек, обнимая меня крепче, какое-то время мы просидели в уютном молчании, наслаждаясь обществом друг друга в мерно покачивающемся на зимней дороге экипаже, а после он вновь негромко заговорил. Но это оказались не просто слова, то были стихотворные строки его собственного сочинения, я определила это безошибочно. Стихи моего любимого я узнаю среди всех прочих, в них любовь всегда неразрывно переплетается с душевной болью и грустью, проходящими через всё его творчество красной нитью. О, очаровательная похитительница сердца моего, его боль, его желание, О, частичка души моей, о Анна. Когда красный день клонится к закату, небо волнуется подобно морю, Почему бы его водам ни принести мне тебя. Я – раб любви, и сердце для меня тетрадь и стихотворный сборник, Я написал тебе слова тоски и боли, для заголовка этого довольно. Стенаю, как тамбур, и грудь моя проколота, как флейта, Разлука мой удел в углу печальном. Если любимая слегка коснется поцелуем, Что жизнь отдать за этот поцелуй, я с радостью отдал бы сотню, Хотя твой взгляд дарует не пощаду, а гибель для влюбленного. Твои уста, словно Творца дыхание, даруют каждый миг мне жизнь, Пусть я сгорю подобно светлячку, летя на свет огня твоего лика, Ведь повелел мне Создатель ради любви сгореть в огне твоей красы… - Как красиво, Володя… Ты – настоящий поэт… - с искренним восхищением выдохнула я, открыв глаза и нежно целуя барона в уголок красиво очерченных губ. Естественно по-женски мне было безмерно приятно, что эти волшебные строки его собственного сочинения посвящены мне, что я вдохновила мужчину на создание таких прелестных стихов. - Да ладно тебе, Аня… Никакой я не поэт, до Жуковского мне явно далеко… Это так, просто строки… - тихо расслабленно рассмеялся бесконечно дорогой мне человек своим мягким низким смехом, для меня подобным музыке, поскольку нечасто мне доводилось слышать его искренний, не саркастичный смех. - Это просто прекрасно… Не преуменьшай свой талант… - позволила себе не согласиться с моим любимым я, вновь ласково и игриво потершись своим носиком о его щеку, следом нежно целуя. В надежных объятиях Владимира мне хотелось мурлыкать подобно кошке, дабы вовсе не выпускал меня их своих любящих заботливых рук, вот только, увы, не судьба. - «Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он – сын гармонии, поэт.» Так сказал один из известных поэтов… Я же не поэт потому, что во мне нет гармонии и никогда не было, я всегда к ней стремился, но так и не смог ее обрести в себе… - с ощутимой грустью в негромком голосе произнес барон и прикрыл свои серые глаза цвета хмурого неба с проседью, продолжая обнимать меня. Услышанное мной сейчас говорило о том, что он доверял мне, раз посчитал возможным поделиться своими душевными переживаниями, и для меня доверие любимого было просто бесценным, я никогда не подведу его. Далее мы ехали в спокойном благостном молчании, а мне вдруг вспомнились слова знаменитого писателя из одной из книг, прочитанных мной. «Любовь – это, когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой – помогать пережить насморк и долгие вечера…» И нужно признать, эти слова очень откликались мне… Если позволить себе пофантазировать, не будь в наших жизнях непреодолимых преград в виде Цесаревича, а теперь еще и Кавказа, а будь мы вместе с Володей, то скорее всего мы жили бы в Петербурге в особняке на Фонтанке, поскольку он любит быстрый ритм шумной столичной жизни, да и я успела привыкнуть к городу на Неве. А вот в теплые месяцы я очень люблю бывать в поместье в Двугорском, летом там просто Рай земной, цветущая и благоухающая природа вокруг, чистый свежий воздух, тенистый хвойный лес, поля, подобные зеленым морям, широкая полноводная река с прозрачной водой и спокойным течением, а еще в имении Корфов живет всей душой любимая мной Варвара, заменившая мне мать. И как бы я желала, чтобы этим кем-то в моей жизни был ты, Володенька, дабы ездить с тобой на прогулки по окрестностям в коляске и верхом, ходить на пикники у озера с нашими детьми, обнаженными купаться в реке с согревшейся за день к вечеру водой, напоминающей парное молоко, целоваться и заниматься сексом на берегу в лучах закатного солнца. И чтобы все грозы в нашей жизни гремели лишь за окном, а дома в уютной гостиной горел камин, перед ним лежала волчья шкура с мягким серым мехом, в хрустальных бокалах было налито красное вино, сладкое и терпкое, как сама любовь, и чтобы ты любил меня на этой шкуре долго и страстно до сладостных стонов, перерастающих в крики, до слез блаженства, бегущих по щекам при оргазме… Но это всё лишь мои бесплодные фантазии, горчащие своей невозможностью иллюзии… В реальной же жизни всё иначе, ты уедешь воевать на Кавказ, а я останусь в Петербурге с Александром Николаевичем… Он – хороший достойный щедрый мужчина, и по-человечески я к Нему прекрасно отношусь, вот только люблю я теперь другого… Да, только никто не спрашивает о моих чувствах… POV Владимир Карета катилась по дорогам столицы, а моя любимая женщина сидела на моих коленях и обнимала меня за шею своими нежными руками, и мне хотелось продлить эти минуты объятий и нашего единения как можно дольше. От Анны пахло французскими духами, сексом и чем-то тревожным, словно она думает, переживает о чем-то неведомом мне. В особняке белокурая красавица была по-светски вежливой и приветливой, но далекой и холодной, сейчас же она была теплой, живой и настоящей, ласковой кисой с мягкими лапками, именно такой я ее и любил. Легкое теплое дыхание очаровательной блондинки касалось моей щеки и будто бы согревало меня изнутри, я чувствовал, что по-человечески она очень хорошо ко мне относится, с почти родственным участием, но мне этого мало. Я хочу быть не добрыми друзьями и почти родственниками, и даже не любовниками, желающими друг друга только физически, с женщиной, которую люблю больше собственной жизни, мне этого катастрофически мало. Я хочу, дабы моя любимая любила меня, как мужчину, и на меньшее я не согласен, либо всё, либо ничего… Вот только не все наши желания, увы, имеют свойство сбываться в реальности… Мы направлялись в гости к подруге Анны Рите, красивой рыжеволосой ведьме с зелеными глазами, и я был совсем не против провести время вместе с актрисой Императорских театров в гостеприимном доме обаятельной колдуньи, где мне уже приходилось бывать ранее с Аней. Если у меня есть возможность побыть рядом с моей любимой до отъезда в действующую армию на Кавказ, я не собираюсь от нее отказываться, ибо неизвестно, когда я смогу вновь увидеть обворожительную блондинку, укравшую мое сердце и безоговорочно поселившуюся в нем, мою горькую безответную любовь, и смогу ли вообще… POV Анна Примерно через полчаса в общей сложности мы доехали до особняка Вольдемара, где они живут вместе с моей любимой Ритой, их двумя детьми и тремя детьми князя от покойной жены, и вышли из коляски на холодную зимнюю улицу, где с пасмурных небес на землю падали мелкие снежинки, гоняемые в разные стороны резкими порывами северного ветра. Барон позвонил в колокольчик у входной двустворчатой двери, крепостная горничная впустила нас внутрь, в парадной мы сняли верхнюю одежду и прошли в просторную богато обставленную уютную гостиную с горящим камином и уже зажженными свечами в бронзовых канделябрах, поскольку за окном было серо и хмуро. Здесь и встретила нас улыбающаяся хозяйка дома, моя дорогая подруга в черном бархатном платье с приличным вырезом, демонстрирующим ложбинку между полных грудей, расшитом золотой нитью по лифу дорого наряда, в украшениях с драгоценными камнями в ушах, на шее, руках и даже на голове. Элегантную прическу Риты, как всегда красивой и очаровательной, венчало необычное украшение на голову в восточном стиле со свисающими на лоб длинными висюльками с глубокими синими сапфирами и прозрачными сверкающими бриллиантами. - Здравствуй, моя любимая, как же я по тебе соскучилась за почти целый месяц, что тебя не было в Петербурге… - с искренней улыбкой произнесла я, подходя к ведьме, обнимая ее и целуя в щеку, чувствуя приятный пряный аромат ее духов. - Моя дорогая, и я безумно соскучилась за этот месяц по тебе, по Вольдемару, по нашим детям… - обнимая меня и целуя в щеку в ответ, откликнулась улыбающаяся подруга, находящаяся в прекрасном настроении, люблю ее, как родную сестру, и она меня также. - Здравствуйте, Владимир Иванович, добро пожаловать… Я вам рада… - также с благожелательной улыбкой обратилась колдунья уже к барону, когда мы разжали наши объятия. - Здравствуй… Ты такая нарядная сегодня, словно на праздник собралась… Я видел похожие украшения на голову, когда был в Индии… - улыбнувшись уголками четко очерченных губ, мужчина приветливо поздоровался с Ритой. - А сегодня и есть большой праздник, День Зимнего Солнцестояния, это энергетически очень сильный день, когда Духи легко откликаются на призыв. К вечеру приедет много гостей, я проведу ритуал по исполнению желаний, а после будет праздничный ужин с музыкой и развлечениями, оставайтесь… Также к вечеру из Зимнего со службы вернется Вольдемар, я вас познакомлю, хотя скорее всего вы и так знакомы, ведь в Высшем Свете все друг друга знают… А это украшение на голову мне в подарок привез покойный брат из Стамбула… Он почти полмира объехал, будучи в Европе, посещал Неаполь и побывал даже в древнем античном городе Помпеи к востоку от него, в древности разрушенном извержением Везувия и найденном в 1748 году. Под многометровой толщиной вулканического пепла прекрасно сохранились улицы и дома раскопанного древнего города. Побывав у подножия Везувия, брат говорил, что это непередаваемые ощущения, понимать, что ты находишься около действующего вулкана. Пока вулкан дремлет, он не опасен, но стоит ему проснуться, извержение уничтожит всё вокруг, устроив Ад на земле и оставив после себя мертвую выжженную землю, усыпанную вулканическим пеплом. Будучи в Британии, Константин посещал Стоунхендж, каменное наследие древних, расположенный к юго-западу от Лондона, которому больше тысячи лет. Я бы тоже хотела побывать в этом древнем месте силы, энергетика там будет просто зашкаливать. Но у Вольдемара нет возможности уехать в отпуск на несколько месяцев в Европу из-за службы в Зимнем, а без моего любимого я ехать в такую даль не хочу. Брат очень любил путешествовать, любил жизнь, каждый ее день… - с доброжелательной улыбкой изрекла подруга, пригласив Владимира остаться на празднике Зимнего Солнцестояния, и мне было искренне интересно, что же он ответит, согласится или нет. Соглашайся, любимый… А еще мне вспомнилось, что Константин говорил мне, когда мы были вместе, что он хотел бы в следующем году поехать вместе с британским художником, архитектором и исследователем Фредериком Кезервудом, с коим мой бывший любовник познакомился, будучи в Лондоне, в Центральную Америку, куда тот собирался в 1839 году с американским писателем и путешественником Джоном Ллойдом Стефенсом для изучения руин покинутых каменных городов исчезнувшей цивилизации майя. Однако мужчина понимал, что сему не суждено случиться в этом земном воплощении души, поскольку до конкретного числа, месяца и года знал от своей сестры Риты день собственной смерти, он покинул этот мир в феврале 1839 года. Зима забрала у меня тех, кого я любила, сначала Константина, а после безмерно дорогого Ивана Ивановича, заменившего мне отца… В 1841 году Стефенс опубликовал свои открытия о цивилизации майя в книге «Случай из путешествий в Центральную Америку, Чиапас и Юкатан» естественно на английском, которая стала мировым бестселлером, не в последнюю очередь благодаря точным и ярким иллюстрациям Кезервуда. Экземпляр этой книги о майя, переведенной на французский, есть и у меня в особняке, я ее читала, интересная, увлекательная, а увидеть своими собственными глазами древние города майя, наверное, вообще незабываемо… - Спасибо за приглашение, я подумаю… А с Владимиром Борисовичем мы действительно знакомы, хоть нам и не приходилось общаться прежде… - с легкой спокойной улыбкой произнес барон, и я невольно улыбнулась вновь, а после он шутливо добавил. – Вот бы и мне полюбить эту жизнь… Наколдуй мне любовь к жизни… - ну, по крайней мере он не отказался в категоричной форме, значит, существует большая вероятность, что подумав, он решит остаться вместе со мной на празднике Зимнего Солнцестояния. И в том, что мужчина оказался наглядно знаком с отцом детей Риты, не было ничего удивительного, в Высшем Свете столицы, по сути, все знакомы друг с другом. А вот жизнь мой любимый и вправду не слишком любит, увы, в нем совсем немного жизнелюбия и оптимизма… Вольдемар являлся представителем большого княжеского рода Голицыных, в прошлом он пять лет воевал на Кавказе, а в настоящем уже много лет занимает высокую должность во Дворце и близок к Государю. Именно эта близость к Императору и помогла князю получить одобрение Его Величества на официальное признание двоих детей от Риты, сына и дочери, они носят отчество своего благородного отца и имеют княжеский титул. Вольдемар очень богат, ему принадлежат несколько больших поместий с хорошим доходом в Петербургской губернии, земли, тысячи крепостных, огромный роскошный особняк в столице, где мы сейчас и находимся. По первому впечатлению князь может показаться холодным, равнодушным, даже несколько высокомерным человеком, но я знаю его уже более пяти лет и могу с уверенностью сказать, что он – хороший достойный щедрый мужчина, моей подруге в личной жизни очень повезло, и я за нее рада всей душой. - Наколдовать любовь к жизни, увы, невозможно… - с мягкой улыбкой ответила Рита, а в следующую секунду белоснежная пушистая кошка с разного цвета глазами, желтым и голубым, особенность породы турецкая ангора, до того мирно дремавшая в кресле, свернувшись клубочком и прикрыв своим пышным хвостом милый розовый нос, легко соскочила на пол и направилась прямиком к Владимиру, гордо задрав вверх свой мохнатый хвост, чем вызвала веселый смех своей хозяйки. - Что, Хаяти, твой любимый господин пришел, а ты всё проспала… - расслабленно рассмеялась ведьма в то время, как пушистая цаца подошла к моему любимому и потерлась своим мягким боком о его ногу. Мужчина пружинисто присел на корточки и ласково погладил ладонью довольную усатую мордашку по голове и спине, после чего поднялся в полный рост и с легкой шутливой улыбкой заговорил. - Она вообще на улицу ходит по своим кошачьим делам?.. Как ни приду, всё дома отирается… - Ходит, обычно утром и вечером, сама подходит к входной двери и мяукает, и прислуга выпускает ее… Но вы бы видели, как Хаяти ходит на прогулку зимой, это просто умора… Сначала моя любимая киса медленно выходит из дверей на крыльцо, чинно задрав хвост, потом понимает, что на улице далеко не лето, и бегом бежит делать свои кошачьи дела… А уже через десять минут горничные запускают ее обратно, и кошка возвращается в гостиную поближе к теплу камина… Вот летом она любит погулять по улице, побегать по зеленой травке около дома, но Хаяти даже за огороженную территорию особняка никогда не уходит… Вот коты – гулёны, как и многие мужчины, их не удержишь, а кошки не уходят далеко от дома, где живут… - с прежней улыбкой ответила колдунья, легко подняла на руки пушистую белую красавицу и посадила ее на кресло с высокой мягкой спинкой, где та до того дремала, ласково почесала мягкие кошачьи щечки и опустилась в соседнее кресло, жестом руки приглашая и нас присесть. Барон сел на диван напротив хозяйки дома, привычно закинув ногу на ногу, а я заняла место рядом с моим любимым, между двумя креслами и удобным диванчиком стоял овальный журнальный столик из темного дерева, с которого женщина взяла серебряный колокольчик для вызова прислуги и позвонила в него, параллельно спрашивая нас. - Чай, кофе, вино?.. - Черный кофе без сахара… - выбрал Владимир из предложенного, и я была солидарна с ним, потому пришедшей на звук колокольчика молодой крепостной служанке хозяйка велела принести крепкий кофе и лукум, также как и я она любит восточные сладости. Хаяти вновь свернулась клубочком и продолжила дремать в соседнее кресле, а мы вскоре уже пили горячий ароматный бодрящий напиток из зерен, мы с Ритой вприкуску с лукумом, а мой любимый безо всего, он как раз к сладкому вкусу равнодушен. - Около недели назад в центре города я видела господина Забалуева, пребывающего в прекрасном расположении духа. Андрей Платонович, одетый с иголочки, как ни в чем не бывало, поздоровался со мной, сел в новенький экипаж, запряженный двумя гнедыми лошадьми, с кучером на козлах и велел тому ехать на Мойку. Где-то видать деньгами разжился… - произнесла я во время приятной благожелательной, но именно светской беседы обо всем подряд, вспомнив о своей недавней встрече с бывшим предводителем уездного дворянства в Двугорском. - Такой человек, как Забалуев, нигде не пропадет… И самого черта перехитрит… Даже любопытно, где Андрей Платонович взял деньги на новую зимнюю одежду и карету, он ведь нищий, как церковная мышь… - усмехнувшись уголком губ, иронично изрек барон и отпил пару глотков черного кофе из небольшой белоснежной фарфоровой кружки, специально для этого напитка родом из Турции предназначенной. - Владимир Иванович, позвольте спросить… В христианской молитве есть строки, «Не введи нас в искушение… Избавь нас от Лукавого…». А Лукавый – это кто?.. – переводя нейтральную светскую болтовню в более личное человеческое русло, с хитрой улыбкой промолвила Рита, а я, запивая кусочек вкусного мягкого сладкого лукума глотком горячего кофе с приятной горчинкой и наблюдая со стороны, пыталась понять, к чему она ведет и к какому итогу хочет прийти. - Дьявол, черт, бес… Разве это не очевидно?.. – дал вполне ожидаемый ответ мужчина, практический любой человек, придерживающийся православия, скажет так, и в этом ответе кроется очень большая ошибка. Верующие люди всех сущностей Царства Теней олицетворяют, как одну единственную, и это огромная иллюзия. - А Дьявол, черт и бес – это имена нарицательные одной и той же сущности? – уточнила зеленоглазая ведьма, своими холеными пальцами беря с большого блюда, стоящего на журнальном столике, очередной кусочек лукума. - А разве разных?.. – риторическим вопросом на заданный спокойно ответил мой любимый, отпив ароматного кофе, и я невольно улыбнулась. Как же ты ошибаешься, мой дорогой, твой риторический вопрос имеет вполне себе конкретный ответ, и походу ты его сейчас услышишь от рыжеволосой колдуньи. - Вообще-то да… И не просто разных, а совершенно разных… Повелитель Темного Царства очень оскорбился бы, узнай он, что люди считают его и черта едиными… Благо, Люцифер абсолютно не интересуется обычными людьми, он управляет Царством Теней, а не вводит людей в искушение, у искушения как раз очень человеческая природа. Черти занимают самый низ иерархии Мира Теней, они падальщики, обитающие на границе Призрачного Царства и мира людей. Для обычного здорового человека они не представляют никакой опасности, у них просто не хватит сил пробить его энергетическое поле. Черти привязываются к душевнобольным, пьяницам, зависимым от опиума, тяжело больным людям, то есть к тем у кого большие прорехи в энергетическом поле, дабы подпитаться их энергией. Фольклорное изображение чертей, как существ с рогами, копытами и свиным рылом, не имеет ничего общего с реальностью, черти представляют собой небольшие шарообразные сгустки темной энергии со сверкающими молниями внутри. Бесы будут посильнее чертей, они могут привязаться уже к любому человеку опять же всё с той же целью, подожрать его жизненной энергии, и выглядят они как овальные сгустки темной энергии с молниями внутри. Для чертей и бесов люди – это пища, они питаются человеческой энергией. Вот демоны уже более интересные существа, им человеческая энергия ни к чему, у них своей собственной выше крыши, демоны – это падшие ангелы, внешне они выглядят как высокие под два метра очень красивые люди со светящимися глазами. В энергетическом плане демон – это огромный светящийся столп энергии от земли до небес, для обычного человека встреча с демоном – это сильнейший энергетический удар, как если бы на него упала каменная стена дома. Благо, обычные люди демонов не интересуют, они контактируют только с колдунами и ведьмами, когда те их призывают для своих целей. Чтобы работать с демонами нужно иметь много личной силы, потому что они, как я уже сказала чуть ранее, очень энергетически сильны. Ну, и на самой верхней ступени иерархии Мира Теней находится Люцифер, падший ангел, посчитавший себя равным Богу и за это изгнанный из Рая, уже много веков повелевающий Темным Царством. В энергетическом плане он представляет собой цунами, сносящее всё на своем пути, думаю, вряд ли нашлись бы безумцы среди людей, желающие встретиться с торнадо, разносящим всё в щепки. Во всех религиях Дьявола представляют одиночной фигурой, но на самом деле это не так, у Люцифера есть пара, его верная жена, Темная Госпожа, они вместе управляют Призрачным Царством. Колдун или ведьма могут призвать Темную Госпожу, и если она пожелает, то придет и исполнит любое желание, но ее нельзя призывать более трех раз за всю жизнь и нельзя звать ее чаще одного раза в год. После ритуала Темную Госпожу нужно щедро отблагодарить, она любит дорогое красное сладкое вино и ювелирные украшения, золото, драгоценные камни. Я призывала ее лишь однажды еще до знакомства с Вольдемаром, мое желание было исполнено в течении нескольких дней, но поскольку Темная Госпожа очень энергоемкая сущность, то после контакта с ней я чувствовала упадок сил следующие несколько недель. С одной стороны я – обычная женщина, мать, жена, мы с Вольдемаром не состоим в официальном браке, это невозможно из-за моего низкого происхождения, но для нас это не имеет никакого значения, нас связывает энергетическая связь на уровне души, что гораздо важнее. Но с другой стороны я – ведьма, я родилась такой, по моим венам вместе с кровью течет древняя сила, дар передается в нашем роду по женской линии, с раннего детства я вижу души умерших, по какой-либо причине застрявшие в нашем мире, моя дочь точно такая же, я такая, какая есть, и другой не стану, магия – это мое призвание, мое предназначение, мой путь. Я не самый добрый человек на земле, я не придерживаюсь христианской традиции, не работаю с христианским эгрегором, я взаимодействую с Царством Теней, и библейское выражение, «Если тебя ударят по правой щеке, подставь и другую», для меня не актуально. Я не подставлю левую щеку, я не прощаю тех, кто причинил вред мне или отцу моих детей, всем врагам моим и моего любимого придет конец, я отравлю каждый их вздох, огонь сожжет их изнутри дотла. Я всего лишь женщина, у меня нет оружия, нет армии, но в моих венах вместе с кровью течет древняя сила. К тому, кто относится ко мне с добром, и я добрая, я всегда постараюсь помочь дорогим мне людям, но к тому, кто ко мне со злом, я тоже злая, и по-моему это вполне справедливо. Я отлично понимаю, что не каждый может меня понять и принять такой, какая я есть, но я и не стремлюсь быть понятой и принятой абсолютно всеми. Мы с Анной давно дружим, я очень ее люблю и желаю ей только самого лучшего, и вам тоже, мне бы хотелось, чтобы мы с вами стали друзьями. Но если вы сейчас встанете и уйдете, не оборачиваясь, я пойму и даже не обижусь. Однако, если вы пожелаете остаться, я могу вам помочь… Рита завершила свою довольно продолжительную речь и замолчала, отпив из кружки пару небольших глотков черного кофе, а я с замиранием сердца ждала, что же скажет и сделает Владимир, как он отреагирует на услышанное, уйдет или останется. И с непринятием моей подругой библейской истины, «Если тебя ударят по правой щеке, подставь и другую», я полностью согласна. По этой логике получается, что я должна была простить Карла Модестовича, который в прошлом пытался меня изнасиловать, забыть о случившемся и хорошо к нему относиться. Да, не в жизнь, с какой стати, скажите мне на милость… - Это было познавательно… И я уже не удивляюсь ни чему, что могу услышать или увидеть в твоем доме… Твоя жизнь – это твой выбор, и точно не мне тебя судить. Я не забыл, я помню, как ты помогла с поместьем, всё произошло так, как ты и сказала, как только ложь Забалуева о его нищете вскрылась, в тот же день родовое имение моей семьи вернулось ко мне… А ты вообще крещеная?.. - через несколько долгих мгновений напряженной тишины вполне спокойно произнес барон, оставаясь сидеть на диване рядом со мной, и я с облегчением выдохнула, он никуда не ушел, остался, вот и хорошо. - Вы еще ничего не видели, Владимир Иванович… Оставайтесь на праздник Зимнего Солнцестояния, если и не увидите, то присутствие Духов почувствуете точно… - с мягкой лукавой улыбкой изрекла ведьма и продолжила уже более серьезным тоном. – После рождения по воле моего благородного отца, графа, меня крестили в церкви. Но уже будучи взрослой, когда я начала плотно заниматься магией, колдовством, то прошла обряд раскрещивания, поскольку, как я уже упоминала, я не работаю с христианским эгрегором, с ангелами, и связь с православием мне лишь мешала… - прозвучал доброжелательный ответ рыжеволосой колдуньи, внебрачной дочери графа Воронцова, знатного богатого аристократа, от его крепостной любовницы, матери Риты. - И где же ты была почти целый месяц, что отсутствовала в Петербурге, если не секрет?.. – следом задал вопрос мужчина и отпил глоток крепкого кофе из фарфоровой кружки, и я сделала тоже самое, только добавив к ароматному напитку из зерен кусочек лукума. - Да, вовсе не секрет… Я ездила в Москву на кладбище Донского монастыря на могилу Дарьи Николаевны Салтыковой, которую все помнят как «кровавую барыню»... Я вернулась в столицу лишь несколько дней назад… - благожелательно ответила моя подруга и взяла с блюда очередной кусочек сладкого лукума, запивая его горячим кофе, я прекрасно знала, где она была и с какой целью, у нас друг от друга секретов нет, а вот мой любимый не знал, ну, теперь узнает. - И зачем ты ездила на могилу этой душевнобольной женщины, которая из-за своей душевной болезни погубила столько своих крепостных?.. И как только отец твоих детей отпустил тебя одну в такую даль?.. – искренне удивился Владимир, мы сидели рядом, и своим плечом я касалась его плеча, даже через одежду ощущая живое тепло его сильного тела и наслаждаясь этими минутами рядом с ним. От Риты мне нет нужды что-либо скрывать, она никому ничего лишнего не расскажет, я ей полностью доверяю. - А почему Вольдемар должен был меня не отпускать?.. Ему не о чем беспокоиться, мне не нужен ни один другой мужчина… Он – моя любовь, отец моих детей, мой самый близкий человек, мое отражение в ментальном плане, мое счастье, мое солнце… А если вы имеете в виду опасности на дороге, так я же ездила не одна, со мной был кучер и четверо крепостных лакеев, которые в случае опасности будут защищать меня ценой своих жизней. К тому же, я ведь ведьма и могу посмотреть не только чужое будущее, но и свое собственное. Я заранее знала, что эта поездка пройдет вполне благополучно… - с нескрываемой любовью к своему мужчине промолвила хозяйка дома, налила из кофейника с тонким носиком на журнальном столике себе еще кофе в белоснежную фарфоровую кружку и продолжила говорить. - Как вы знаете, я – ведьма, и у меня есть свои собственные увлечения, пусть и не всем понятные. В эзотерических кругах ходит версия, что к Дарье Салтыковой было подселение сущности, которая ею управляла, говоря простым языком, что она была бесноватой, одержимой. И я хотела понять для себя, так это или нет… Сущности бывают очень разные, и среди них действительно есть те, которые питаются энергией крови и смерти, и подселяясь к человеку, они подталкивают его к жестокости, к убийствам. В случае Дарьи Николаевны никакой сущности не оказалось, была лишь душевная болезнь. Она родилась с пограничной психикой, ранее это проявлялось лишь резкими перепадами настроения буквально по щелчку пальцев, но никакой склонности к насилию у нее не было. Дарья Николаевна очень любила своего мужа, и его смерть стала для нее огромной трагедией, из-за пережитого сильнейшего стресса маятник качнулся, и ее пограничная психика сдвинулась в сторону душевного нездоровья. Не случись в ее жизни этой трагедии, она могла прожить самую обычную жизнь, не причиняя никому вреда, но произошло то, что произошло. До смерти мужа Дарья Николаевна была очень обаятельной женщиной с заразительным смехом… Душевная болезнь с каждым днем прогрессировала и стала проявляться приступами неконтролируемого гнева, необоснованной жестокости, в эти моменты она теряла над собой контроль и совершала ужасные вещи, жестоко наказывая своих крепостных. Первое убийство крепостной женщины Дарья Николаевна совершила случайно в этом невменяемом состоянии, оно не было запланированным, и после этого случая ее психика безвозвратно съехала, она начала убивать крепостных женщин одну за другой, приказывая забивать их до смерти. «Кровавая барыня» убила порядка двухсот человек, и лишь двое из них были мужчины, многих убитых ею хоронили не на кладбище с отпеванием, а просто закапывали в ближайшем лесу, потому их никто и не нашел… Я на могиле призывала Дух Дарьи Николаевны, она очень быстро откликнулась на призыв и пришла ко мне на разговор, и пришла она не такой, какой умерла, а молодой, внешне при жизни она была привлекательной женщиной. Я не буду пересказывать всё, что она говорила, не вижу смысла, я лишь скажу одну ее фразу, «У меня забрали мужа, и я забирала молодость, красоту, жизнь…», в мире душевной болезни для нее это было нормальным. Ни один душевнобольной человек таковым себя не считает, он твердо уверен, что с ним всё в порядке… Дарью Николаевну после потери мужа страшно бесило, что крепостные женщины общаются с такими же подневольными мужчинами, кокетничают, улыбаются им, выходят замуж, а ее мужа забрали, именно поэтому она убила много невест. Я не пытаюсь ее оправдать, ее жестокости нет и не может быть оправдания, я лишь озвучиваю картину ее нездорового внутреннего мира, погрязшего в душевной болезни. Такой человек не может остановиться сам, пока его ни остановят… Дарью Николаевну остановили, Императрица лишила ее дворянского титула и отправила в одиночную тюремную камеру при монастыре до конца жизни, и первые десять лет она находилась там в полной темноте без дневного света, после уже в камере с окном. Она провела в тюремном заключении тридцать три года, но даже не это самое страшное, хотя такая «жизнь» - это просто Ад на земле, смерть покажется Раем… Души всех тех, кого Дарья Николаевна лишила жизни, давно воплотились на земле в новых телах, а ее душа не воплотилась. За всё то зло, боль, жестокость, разрушение, смерть, что «кровавая барыня» принесла в этот мир, ее Дух заперт в замкнутом пространстве, где нет ни света, ни тепла, в кромешной темноте и одиночестве. Она находится там уже почти пол века, и потому с радостью пришла со мной поговорить, и будет оставаться там даже не десятилетия, а целые грядущие столетия. Это не Ад по Данте с его Кругами, но это тоже Ад для бессмертного Духа… Дарья Николаевна не осознала сотворенного ею зла, она ни о чем не жалеет, ни в чем не раскаивается, и если бы она могла вернуться на землю, то с ее собственных слов она бы делала всё тоже самое… Однако ее Дух заперт во тьме и вновь воплотиться на земле не может, это кара за грехи… Для меня пример Дарьи Салтыковой показателен тем, что все наши земные дела имеют свои последствия Там, ибо тело лишь временный сосуд для бессмертного Духа… Многие люди живут, не задумываясь, что будет Там с Духом после смерти тела, сможет ли он вновь воплотиться на земле… Зеленоглазая колдунья замолчала, и на несколько долгих мгновений в гостиной вновь воцарилась тишина, я всё это уже слышала несколько дней назад, когда Рита только вернулась из Москвы, а вот Владимир узнал эту информацию только сейчас. И негромкие невеселые задумчивые слова, сказанные им, в какой-то степени меня поразили, поскольку я их не ожидала. - Я вот тоже в последнее время периодически думаю, а что будет Там, за воротами времени… - Анна, можешь покормить Хаяти?.. Я велела повару запечь форель, там и на долю моей любимой пушистой цацы есть… Рыба уже должна быть готова, где находится кухня, ты знаешь… - с улыбкой обратилась ко мне подруга, видимо, она хочет поговорить о чем-то с бароном наедине, и я не имела ничего против, пусть говорят, ибо Рита желает только добра. - Конечно… - согласно откликнулась я, ставя кружку из-под выпитого кофе на фарфоровое блюдце, поднимаясь на ноги, обходя журнальный столик и поднимая упитанную белоснежную кошку на руки со словами, «Пойдем кушать твою любимую красную рыбку, Хаяти…». Константин сам любил красную рыбу и еще котенком приучил свою усатую любимицу, как только привез ее из Стамбула в Петербург, к запеченной красной рыбке, лососю и форели, капризная в еде киса может в охотку покушать вареной курочки, творожка, сметаны, а вот картошку или кашу даже пробовать не станет, нюхнет и уйдет. После смерти моего бывшего любовника его кошка живет у Риты с Вольдемаром, также любящих семейство кошачьих, и ее продолжают всячески баловать, вкусно кормить, гладить и любить. Покинув теплую уютную гостиную с горящим камином, с Хаяти на руках я неторопливо пошла по длинному коридору с бронзовыми канделябрами с горящими свечами на его стенах, перемежающимися с картинами известных живописцев, направляясь в сторону господской кухни. Расположение комнат в особняке Вольдемара мне действительно прекрасно известно… POV Владимир - И о чем же ты хотела со мной поговорить?.. – прямо спросил я у рыжеволосой ведьмы, вернув пустую кружку на столик, как только Анна с кошкой вышла из гостиной, отлично понимая, что просьба покормить умильную усатую морду была лишь поводом, дабы мы остались наедине. Также поставив чашку с недопитым кофе на блюдце, очаровательная женщина встала с кресла, обогнула овальный столик, подошла ко мне, присела на корточки около моих ног, накрыла своими теплыми ухоженными нежными миниатюрными руками в перстнях мои кисти, лежащие на коленях, и заговорила мягким мелодичным голосом. - У меня не было цели причинить вам душевную боль… Вы спросили, куда я ездила, я ответила безо всякой скрытой подоплеки… - негромкий благожелательный голос Риты звучал вполне искренне. Да, она являлась ведьмой, контактирующей с сущностями из Царства Теней, о чем я теперь знал, и вряд ли она это всё придумала, ибо на душевнобольную совершенно не походила, но при этом от нее исходила очень приятная мягкая спокойная женская энергия, рядом с ней было весьма благостно находиться. Энергетика зеленоглазой колдуньи была схожа с энергетикой Анны, эта благодатная энергия покоя, не того холодного безжизненного покоя, когда усопший навеки в гробу упокоился, а теплого живого покоя, согревающего тебя изнутри мягким ласковым пламенем, разгоняющим мрак в твоей душе. И я совру, если скажу, что Рита не привлекает меня физически, как раз очень даже привлекает, в моем сердце живет любовь к одной единственной женщине, Анне, но я – эстет, мне нравятся красивые женщины, они притягивают меня сексуально. Естественно я даже потенциально не рассматривал ведьму как свою возможную женщину, ибо она принадлежит другому мужчине, они – семья, у них есть общие дети, но физического притяжения это обстоятельство никак не отменяло. - Ты здесь не причем, это же не твои грехи, а мои… - тихо и безрадостно выдохнул я, каким бы это странным и нелогичным ни казалось, но я почему-то мог говорить на эту достаточно личную тему с Ритой. Рассказ колдуньи о «кровавой барыне», душа которой в наказание за земные грехи чуть ли не навеки вечные заперта в ее персональном Аду, напомнил мне о моих собственных прегрешениях, о убитых мной во время двух Кавказских военных кампаний невинных людях, женщинах, детях, стариках, во время зачисток аулов и о тех, кого мне еще придется убить, ведь уже через несколько дней я вновь отправлюсь на войну с горцами. Царская армия основана на строгой дисциплине, подчинении младших чинов старшим, и когда сверху от генерала приходит очередной приказ о зачистке аула, так как эта мера устрашения реально работает, вынуждая горцев оставлять территории и уходить, то он не подлежит обсуждению, лишь исполнению. С одной стороны я устал воевать, мне надоело, но с другой от ничегонеделания в столице или в поместье, сидя на диване и плюя в потолок, я просто с ума сойду, это какой-то замкнутый круг, который невозможно разорвать. А может, выход из него лишь один, смерть?.. И в каком личном Аду в итоге окажется моя грешная душа, одному лишь Господу Богу известно… - У каждого человека есть грехи и благие дела, и у вас они тоже есть, в каждом из нас есть как свет, так и тьма… Один, смотря на розы, видит в первую очередь прекрасные бутоны с нежными лепестками, а другой – острые шипы. Мы видим то, на чем концентрируемся. Вы концентрируетесь на негативе, на тьме внутри себя… Когда человек постоянно думает о каком-то негативном событии, он сам притягивает это событие в свою жизнь. Если он зовет смерть, Матушка Смерть всегда слышит этот призыв и приходит, и совсем необязательно проговаривать его вслух… На досуге подумайте о моих словах… - мягко возразила мне красивая женщина, от которой исходил приятный пряный аромат дорогих французских духов, продолжая сидеть на корточках у моих ног, легонько сжав мои пальцы своими. - Ты говорила, что можешь помочь мне… Как именно?.. – негромко спросил я, вспомнив недавние слова ведьмы, в действительности я даже не представлял, как конкретно она может помочь, но где-то в глубине души мне хотелось, чтобы она сделала что-нибудь, от чего мне стало бы хоть немного легче жить. Зачастую бедняк думает, что разбогатев, он станет счастливым. На примере же своей собственной жизни я хорошо понимал, что деньги, материальный достаток дают жизненный комфорт, но они не могут осчастливить тебя. Для счастья человеку всегда нужен человек, мне нужна Анна, моя любимая женщина, вот только она, увы, не любит меня… - Владимир Иванович, я вас прошу, выслушайте меня, не перебивая… На вас висит два приворота от двух разных женщин. Одна из них высокая, привлекательная, русоволосая с зеленоватыми глазами находилась рядом с вами, она носит вашего ребенка, цыганка ворожила для нее. Другая живет недалеко от вас, у нее большая семья, родители, брат, сестра, племянники, она благородного происхождения, младше вас лет на десять, миловидная, тоже с русыми волосами, голубоглазая, вы ей нравитесь, она хочет выйти за вас замуж. Она подарила вам какое-то золотое украшение, вы коснулись его руками, и приворот активировался. Имен я не вижу, но думаю, вы и сами поймете, о ком я говорю… Я могу снять эти привороты, вам перестанут сниться странные сны, опутывающие, словно морок, и не отпускающие после пробуждения. Безусловно, я не могу вам указать, но я прошу вас, не наказывайте женщину, ждущую от вас ребенка, ведь причиняя вред ей, вы причините его и своему еще не рожденному ребенку, а он не виноват в грехах матери… Ну, что скажете, снять мне с вас приворотную магию?.. Согласны?.. Вам станет полегче в эмоциональном плане, спать спокойнее будете… - вновь за этот день умудрилась меня удивить сказанным Рита, и я невольно невесело усмехнулся уголком губ, узнавая в ее описаниях беременную от меня Полину и Софью Петровну Долгорукую, младшую сестру Андрея, с ее подарком золотой иконой Святого Владимира на цепочке, которых она сама не видела ни разу в жизни. И про странные навязчивые сны с участием княжны в роли моей жены ведьма верно почувствовала… И если бы раньше я лишь посмеялся, услышав про приворот, то теперь магия стала казаться мне куда более реальной и вполне себе незримо существующей в нашем материальном мире. - Я согласен, сними… Если мне перестанут сниться эти странные затягивающие сны, я буду тебе благодарен… Не волнуйся, я не стану никак наказывать Полину, наш ребенок действительно ни в чем не виноват, но и забыть сделанное ею не смогу… И разве можно наколдовать любовь?.. Я не испытываю таких чувств ни к одной из этих женщин… - негромко выдохнул я, и колдунья мягко удовлетворенно улыбнулась, молча кивнув и слегка повернув изящные кисти, лежащие поверх моих рук на моих же коленях. Манжет ее черного бархатного платья чуть сдвинулся вверх, и я обратил внимание на тонкий ровный белесый почти незаметный шрамик от пореза на левом запястье. Точно такой же след я видел на левой руке Анны, и актриса Императорских театров поведала мне, что он остался после эзотерического ритуала по обмену кровью, связывающего мужчину и женщину на уровне душ, образующего энергетическую связь до самой смерти. Видимо, такая связь существует и между Ритой и князем Голицыным, и меня это даже не удивляло, она с такой неподдельной любовью говорила про отца своих детей. - Вы правы, любовь наколдовать невозможно… Однако можно многократно усилить физическое влечение, сделать сексуальную привязку, заставить мужчину постоянно думать о конкретной женщине, опутывающие сны с ее участием всё время будут приходить… Я чувствую, кого вы любите… Не знаю, обрадую ли я вас сейчас или огорчу, но эту любовь вы пронесете через всю свою жизнь… Идемте… - пружинисто поднявшись на ноги, хозяйка дома с благожелательной улыбкой протянула мне холеные руки, и я, мимолетно коснувшись их, встал с удобного дивана следом за ней. Так вот почему в последние месяцы Полина вызывала во мне такое сильное сексуальное желание, которое я не испытывал к ней прежде в такой яркой форме, всему виной была приворотная магия. - Сам не знаю, обрадовала ты меня или огорчила… - тихо невесело усмехнулся я, покидая просторную уютную гостиную с горящим камином вместе с колдуньей. Чувства к Анне, минуты рядом с ней были моим земным Раем, но ровно в то же время эта горькая любовь своей невзамностью причиняла мне адскую душевную боль. Моя любимая женщина являлась для меня источником земного Рая и Ада на земле одновременно, и это отнюдь не ее вина, это лишь моя беда… - Словно ребенок на пианино играет… - через несколько минут тишины негромко промолвил я, когда мы с рыжеволосой ведьмой по широкой лестнице с резными перилами уже поднялись на второй этаж и сейчас шли по длинному коридору с бронзовыми канделябрами с горящими свечами на стенах, когда до моего слуха донеслась легкая, незатейливая, совсем простая мелодия. - Это моя дочь на фортепиано играет, ей пять лет, у нее урок музицирования. Отец любил музыку, меня начали обучать игре на пианино тоже с пяти лет, и тринадцать лет ежедневных занятий по несколько часов в день не прошли даром, музыкального голоса, как у Анны, у меня нет, а вот на рояле я играю профессионально. Вольдемар любит слушать мое исполнение, хотя на базовом уровне он и сам умеет играть на фортепиано… - с нескрываемыми любовью и нежностью в мягком мелодичном голосе, адресованными дочери и ее отцу, откликнулась зеленоглазая колдунья, останавливаясь у одной из закрытых дверей и открывая ее ключом. Распахнув дверь темной неосвещенной комнаты с плотно закрытыми тяжелыми бархатными портьерами на окнах, где мне уже приходилось однажды бывать, она жестом руки безмолвно пригласила меня пройти внутрь, что я и сделал, и следом вошла сама, после обратно закрыла дверь, повернула ключ в замке и оставила его там. Через несколько долгих мгновений глаза привыкли к полутьме, и я смог рассмотреть в полумраке всё тот же невысокий столик на полу и подушки, заменяющие стулья по обе стороны от него. Ведьма прошла к этому самому столу, зажгла две высокие тонкие свечи в одиночных подсвечниках, стоящие по его краям, присела на одну из подушек и попросила меня занять противоположную. Едва заметно колышущиеся от потоков воздуха теплые золотистые огоньки свечей осветили черную бархатную скатерть на столе с вышитой на ней белой нитью пятиконечной звездой в круге, внутри и снаружи которого располагались неизвестные мне магические символы. Красивая женщина зажгла еще одну свечу, на этот раз низкую и толстую, поставила ее с правой стороны столика, установила над ней подставку из металла и водрузила в нее металлическую чашу с двумя деревянными ручками также с неизвестными мне таинственными знаками на ее пузатых боках, заполненную на две трети застывшим воском. - Пока воск плавится, я хочу показать вам визуальное подтверждение моих слов… - уже без улыбки максимально серьезно произнесла Рита, вынула из черного бархатного мешочка на шнурке карты Таро, насколько я знаю, карты для гаданий называются так, перетасовала их, одну за другой вытащила из середины колоды девять карт и положила их перед собой рубашками вниз. Любопытные цветные изображения на картах мне абсолютно ничего не сообщали, а вот колдунье определенно что-то показывали, поскольку она слегка кивнула головой, словно в знак подтверждения своих собственных мыслей, и заговорила вновь. - Верховная Жрица, в раскладе она выпадает при приворотных воздействиях от рук женщины… - указала ведьма на карту с изображением рыжеволосой женщины в длинном платье с кинжалом и кубком в поднятых вверх руках, стоящей в воде на фоне темного ночного неба с полной луной, которая почему-то напомнила мне саму Риту. – Паж Жезлов указывает на сексуальную привязку… - ухоженные пальцы моей собеседницы коснулись соседней карты, изображающей мужчину с посохом. - Я тебе верю… - мягко остановил я колдунью, явно собирающуюся пояснить мне значение каждой выпавшей карты, подтверждающей ее видение ситуации, но в этом не было необходимости, я ей действительно верил. - Хорошо, что верите… - тихо промолвила ведьма, собрала карты со стола, вернула их в колоду, а ту обратно в бархатный мешочек, затягивая его шнурком и откладывая в сторону, следом сняла все свои драгоценности, серьги, кольца, браслеты, широкую золотую цепочку с шеи с массивным вытянутым кулоном, который ложился прямо в соблазнительную ложбинку между ее полных грудей, и даже украшение с головы, и также отложила их. - Во время чистки не разговаривайте со мной, делайте то, что я вас попрошу, я вам не наврежу… Когда приворотная магия начнет уходить, у вас может начать кружиться голова, вы можете почувствовать себя словно пьяным, в этом нет ничего страшного, это быстро пройдет… Мне нужно знать имена ваших покойных отца и матери… И еще мне понадобится немного вашей крови… - спокойно объясняла Рита, параллельно ставя на стол чашу, наливая в нее воду из высокого серебряного кувшина, стоящего рядом на полу, выкладывая вокруг чаши круг из трех ножей с мистическими символами на рукоятях, лезвия которых были направлены внутрь, и устанавливая на каждом ноже по зажженной церковной свече. - Я тебя понял… Имя моего отца – Иван, а матери – Вера… - негромко ответил я, кивнув головой в знак понимания, колдунья же открыла небольшую коробочку с тонкими швейными иглами, вытащила одну из них и попросила меня протянуть руку ладонью вверх. Она ловко проткнула острой иглой подушечки моего указательного, среднего и безымянного пальцев, и я ощутил легкую мимолетную боль, следом женщина развернула мою кисть тыльной стороной вверх, и капли алой крови упали в чашу с расплавившимся воском, из-под которого она до того убрала горящую свечу. - Обмакните пальцы в воду и проведите ими по лицу, потом обратно погрузите пальцы в воду, как бы стряхивая с них всё, что прилипло… - попросила меня ведьма, взгляд изумрудно-зеленых глаз которой стал полностью сосредоточенным, почти пронизывающим, и я выполнил ее просьбу, после положив кисти на колени, вода в чаше оказалась приятно прохладной. Далее Рита взяла в руки меньшую по размерам металлическую чашу с расплавленным воском с каплями моей крови на поверхности за деревянные ручки, поднялась на ноги, обошла столик, встала за моей спиной и начала тонкой струйкой вливать жидкий воск в воду, одновременно тихонько заговорив. «На трех ножах, на семи ветрах, на девяти реках пред двенадцатью огнями. Сквозь время и пространство, по дороге вечности на пути бесконечности, Стою я, зову я теней, слуг времени: прошлого, настоящего и грядущего, помочь мне в деле моем. Пусть сойдет с Владимира, сына Ивана, по матери рода Веры, Всё, что было сказано, сделано, подумано людьми злыми, колдунами лихими. Все заговоры, наговоры, порчи, привороты, отвороты, присушки, отсушки, в землю изводы. Всё, что делали днем при солнце, ночью при месяце, на зорях, при звездах, Под небом да на земле. Перед пламенем да на воду. Быть по сему. Истинно». Сначала не происходило ничего, никаких изменений в своем состоянии я не чувствовал, но как только пальцы колдуньи коснулись застывшего на поверхности воды воска и утопили его, я мгновенно ощутил сильное головокружение, картинка перед глазами поплыла, а комната начала стремительно вращаться. Женщина заговорила вновь, вливая в воду следующую порцию воска, но я уже не мог разобрать ее слов, они будто раздавались эхом издалека, я слышал лишь тихий голос. Прежде чем закрыть глаза, дабы не так сильно ощущать головокружение, я успел уловить, что Рита вновь утопила застывший воск в воде и продолжила вливать его тонкой струйкой под аккомпанемент из своего шепота. В какой-то момент мне показалось, что я теряю сознание, просто отключаюсь, проваливаясь в кружащую меня темноту, но этого не случилось, и после своего пика головокружение потихоньку стало ослабевать, а я перестал слышать голос ведьмы над своей головой, наступила тишина. Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем до моего сознания донеслись негромкие слова зовущей меня колдуньи: - Владимир Иванович, откройте глаза… Выполнив ее просьбу, я обнаружил, что голова больше не кружится от слова «совсем», но на уровне тела я реально чувствовал себя, как пьяный, и по ощущению выпить для такого состояния опьянения мне пришлось бы немало, у меня хорошая переносимость алкоголя, а вот мысли на удивление оставались ясными и прозрачными, странное состояние. Чаша с водой передо мной была накрыта черной тканью, соответственно три церковные свечи потушены, ведьма по-прежнему стояла за моей спиной, ее легкие руки лежали на моих плечах, и я буквально физически через плотную ткань офицерского кителя чувствовал идущий от ее ладоней пульсирующий жар. - Я сняла приворотную магию, теперь всё чисто, этой ночью будете спокойнее спать… Носите кулон со звездой Давида, не снимайте, чтобы никакая магия к вам не липла… А теперь идите в гостиную, посидите там на диване минут пятнадцать-двадцать, отдохните, и состояние опьянения уйдет, всё будет хорошо… - мягко изрекла Рита и убрала свои обжигающие руки с моих плеч, я попытался подняться на ноги, и это мне вполне удалось, правда, меня не то чтобы сильно шатало, но все же немного покачивало. - Спасибо тебе… Сколько я тебе должен за помощь?.. – спросил я, сверху вниз в силу своего высокого роста глядя на улыбающуюся колдунью, ее зеленые гипнотизирующие очи словно светились мягким светом в утопающей в полумраке просторной комнате, освещенной лишь двумя свечами на низком столике. - Я не возьму с вас денег… Лучше сделайте мне подарок после… - с благожелательной улыбкой ответила ведьма, которой я был искренне благодарен за помощь, древняя магия, она действительно существует в нашем современном мире, и сегодня я очень ярко почувствовал это на себе. - Хорошо… - согласно выдохнул я, женщина прошла к двери и повернула ключ в замке, я открыл дверь и вышел в освещенный свечами коридор, теперь здесь звучала уже другая незамысловатая мелодия, исполняемая дочерью Риты на пианино и доносящаяся до моего слуха. Медленно пройдя по длинному коридору с множеством закрытых дверей с обеих сторон, я неторопливо спустился по лестнице на первый этаж, вернулся в гостиную, где мы до того находились, опустился на диван, положил голову на его высокую спинку и закрыл глаза, понимая, что нужно просто подождать, и это странное состояние опьянения пройдет само собой. Интересно, где же Анна, судя по всему, уже прошло достаточно времени… POV Анна Подхватив на руки Хаяти с прохладной с мороза шерсткой, которая успела уже поесть теплой ароматной жирненькой форели, а после сбегать на улицу ровно на десять минут по своим кошачьим делам, я пошла в сторону гостиной, где оставались Владимир с Ритой. Однако не успела я пройти и двадцати метров, как в коридоре встретилась со своей улыбающейся подругой, идущей мне навстречу. - Ты покушала, красота моя пушистая?.. – обратилась Рита к упитанной кошке на моих руках, ласково почесав ее мягкие усатые щечки и нежно поцеловав в макушку между розовых ушек. – У тебя холодная шерстка, ты гуляла на улице… - с улыбкой продолжила она, аккуратно забирая кису у меня и ставя ее на натертый до блеска крепостными паркет. Оказавшись на полу, белоснежная цаца тут же устремилась в распахнутые двустворчатые двери другой гостиной, семеня своими маленькими лапками в мохнатых шароварах, гордо задрав вверх хвост-веер, куда колдунья увлекла и меня. - Я сняла с барона приворотную магию, приворота было аж два, это беда красивых богатых мужиков, на них зачастую по несколько приворотов висит от разных баб… Один был от беременной от него крепостной любовницы, а второй от русоволосой голубоглазой миловидной благородной барышни, живущей от него неподалеку, он ей нравится, она замуж за него хочет… Приворотная магия всегда разрушительно влияет на психику, привороты были несильные, сроком действия на несколько лет, но у мужчины и без того не самая устойчивая психика, поэтому приворотную магию нужно было снять… Теперь будет спать спокойнее, без морочащих снов… - с довольной улыбкой сообщила мне моя любимая ведьма, когда мы расположились на диване, следом отвечая на мой немой вопрос, «Как ей удалось уговорить на это Владимира?». – Когда мы болтали в гостиной ни о чем, я послушала мысли барона, для него магия и эзотерика представлялись чем-то не особо серьезным, ты же помнишь его шутливый вопрос, «Наколдуй мне любовь к жизни»?.. С таким отношением к колдовству, предложи я ему с милой улыбочкой снять приворот, он бы просто по-доброму посмеялся в ответ и всё… Мне нужно было изменить отношение мужчины к магии, показать ему, что он очень ошибается, считая ее чем-то сказочным и нереальным, поэтому я и рассказала ему так подробно об устройстве Царства Теней. Путь от неверия в магию до ее принятия на самом деле намного короче, чем кажется, мы уже прошли его с Вольдемаром, поэтому я знаю каждый шаг на этом пути. Сначала человек должен узнать про магию, узнать, кто я такая, не сказочная волшебница, а вполне реальная живая ведьма, а после почувствовать эффект колдовства на себе, всё, путь пройден. Конечно, была вероятность, что барон мог категорически не принять существование магии, не принять меня настоящую, тогда бы он просто встал и ушел, не оборачиваясь, но он остался. Теперь он знает, что магия в нашем мире вполне реальна, и знает, что помогла ему не церковь, а колдовство, не священник в рясе, а ведьма. Ты не хуже меня знаешь, что знание, когда оно принято, расширяет взгляд человека на окружающий мир. Многие люди, увы, смотрят на мир через замочную скважину, и религия всегда загоняет человека в определенную рамку, которой он должен соответствовать, а оккультизм помогает избавиться от навязанных рамок, освободиться от гнета религии, которая вообще не имеет ничего общего с Богом, обрести внутреннюю свободу. Если человек хочет молиться Богу, это его право, но для этого ему не нужны храмы, иконы, священники, он может молиться Богу напрямую, для молитвы не нужны никакие посредники, можно молиться, будучи у себя дома или идя по улице. Церковь, религия – это социальный институт, созданный, чтобы управлять людьми, диктуя им догмы и правила, которые они должны соблюдать. При чем здесь вообще Бог?.. Бог – великий архитектор вселенной, а все религии были придуманы людьми, а отнюдь не Богом… - завершила свою мысль Рита и ладонью ласково погладила по голове и спине свернувшуюся клубочком на мягком диванчике неподалеку от хозяйки Хаяти. - Спасибо тебе большое… - благодарно выдохнула я, узнавая в описании Полину, о стараниях коей подруга мне уже говорила прежде, и Софью Петровну, я помнила, как княжне Долгорукой нравился Владимир, совсем неудивительно, что она хочет за него замуж. Мое отношение к религии точно такое же, как у Риты, я не отрицаю существование Бога, как творца вселенной, но от религии я уже более пяти лет крайне далека, христианская традиция и оккультизм находятся на противоположных полюсах. - Не за что… Ты же знаешь, я желаю только счастья тебе и твоему любимому человеку… Кстати, я ведь еще не поздравила тебя с беременностью… Я очень за тебя рада… Я поняла, что ты в положении, когда ты только вернулась в столицу из Двугорского, но не стала ничего говорить, ибо ты не смогла бы мне поверить, просто побоялась бы верить. Но теперь ты и сама это знаешь… Родится красивая девочка, похожая на тебя, дочь Владимира Ивановича, в тебе его энергия, я чувствую… У него будет много детей, сыновей и дочерей, правда, от разных матерей. Его сыновья пойдут по стопам своего отца, выберут военную службу, а не штатскую. У барона в роду было много военных, я посмотрела его род, одно за другим пред моим внутренним взором сменялись лица мужчин в военной форме. Помнишь, я тебе говорила ранее, что он еще будет воевать?.. Скоро он уедет воевать на чужую землю, где говорят на другом языке. И эту ситуацию он притянул к себе сам… Когда человек постоянно думает о каком-то негативном событии, бесконечно крутит эти мысли в своей голове, то он сам притягивает это событие в свою жизнь, а барон все время думал о войне, желал вернуться на поле боя… А если человек думает о смерти, то Матушка Смерть всегда слышит и идет на призыв, даже не произнесенный вслух. Если человек постоянно думает о собственной смерти, то с ним могут происходить всякие нелепые несчастные случаи, несущие опасность для жизни, кои ему на роду и не написаны… Владимир Иванович периодически думает о своей смерти, не в плане зарядить пистолет и пустить пулю в висок, а в плане, «Ничего не хочу, от всего устал, пусть всё закончится», но это суть одно по большому счету… Ему внутри прямо плохо, душа болит, серое безрадостное болото, которое затягивает его в свою трясину, хоть он и не демонстрирует этого окружающим… Обязательно скажи барону о своих чувствах, он должен узнать, что ты его любишь, что он тебе нужен, что ты будешь его ждать. Твоя любовь станет теми нитями, которые прочно свяжут его с жизнью, чтобы он стремился вернуться к тебе с войны живым и здоровым, а не сложить голову на поле боя от отчаяния и ощущения никому ненужности… Про ребенка, если не хочешь, пока не говори, придет время, узнает… Он вернется, и вы будете вместе, я это вижу, а у Александра Николаевича появится новая любимая женщина, в жизни Цесаревича будет много любимых женщин, и они будут периодически меняться, только жена всегда останется нелюбимой. Но браки в царских семьях заключаются отнюдь не по любви, это всегда политика, и все это знают… Владимир чем-то напоминает мне брата, у него с Константином схожая энергия, много Огня и Воздуха, векторной энергии движения, и полностью отсутствует энергия Земли и Воды, нет заземления. Такие люди всю жизнь бегут, не останавливаясь, они ярко горят, но быстро сгорают, не доживают до седин и внуков. Если человек всю жизнь бежит без остановки, через какое-то время он просто выгорает… Такие мужчины могут получить заземление только через отношения с женщиной, но далеко не в каждой женщине столько энергии Земли и Воды, чтобы хватило такому мужчине для заземления, дабы уравновесить его Огонь и Воздух… В плане энергии для брата встреча с тобой была просто Раем небесным, твоя энергия покоя в какой-то мере уравновешивала его энергию движения… И барону не найти более подходящую ему в энергетическом плане женщину, недаром ты его кармическая женщина, ты для него самый лучший целитель, твоя любовь его единственное исцеление. Ты – источник его земного счастья, а он твоего… Я тебе еще раз поздравляю с беременностью… Я так рада за тебя, Анна… - с искренней улыбкой, отражающейся в ее зеленых глазах, колдунья взяла меня за руки и легонько сжала мои пальцы своими также в крупных перстнях с драгоценными камнями. - Ты не представляешь себе, как я рада этому ребенку… Прошлой ночью мне снился Константин, он тоже показал мне, что у меня родится девочка… Владимир через несколько дней вновь уезжает воевать на Кавказ… Я поговорю с ним, я скажу ему о своих чувствах, пусть знает… - согласно откликнулась я, мысленно прикидывая, в какой момент это лучше всего будет сделать и как начать этот непростой для меня разговор. Прошедшей ночью уже под утро перед пробуждением мне приснился сон… Проснувшись под волшебную, переливчатую, влекущую за собой мелодию скрипки и открыв глаза, я ожидала увидеть пред собой Константина, исполняющего эту зачаровывающую композицию на музыкальном инструменте, для игре на котором требуется очень тонкий музыкальный слух. И я действительно узрела красивого темноволосого кареглазого мужчину с правильными аристократичными чертами лица в черном сюртуке и отглаженных брюках ему в тон, сидящего в кресле и с легким наклоном головы в сторону наблюдающего за мной. Прекрасная музыка же доносилась из приоткрытого окна спальни… - Иди сюда, Анна… - с расслабленной улыбкой негромко позвал меня мой бывший любовник, поднимаясь на ноги, подходя к окну и отодвигая в сторону тончайший белоснежный тюль, впуская в комнату больше золотистого солнечного света. Откинув в сторону легкое одеяло и не испытывая ни малейшего смущения из-за своей наготы, чего Константин ни видел, я накинула шелковый халат в пол, подвязывая его под пояс, и подошла к по-настоящему высокому мужчине, коему я с моим невеликим ростом доставала лишь до плеча. На улице было по-летнему тепло, светило полуденное солнце, на клумбах цвели изысканные розы всех сортов и расцветок, источая свой нежнейший аромат, плывущий по саду, утопающему в сочной зелени. На одной из выложенных камнем дорожек спиной к нам стояла невысокая стройная женщина в дорогом атласном платье с длинными волнистыми русыми волосами, подколотыми сзади, с золотым украшением в густых локонах. Хрустальную мелодию, подобную быстрому течению прозрачной горной реки, на скрипке исполняла именно она, притом очень чисто без единой фальшивой нотки. - Твоя дочь будет играть на скрипке не хуже меня самого… - тихо выдохнул Константин со звучащей в низком бархатном тембре улыбкой, бережно обнимая меня со спины и следом нежно целуя в макушку. Через несколько секунд музыкальная композиция завершилась, оставшись звучать отголосками полутонов в цветущем саду, а незнакомка, словно почувствовав на себе взгляд, опустила скрипку с плеча, обернулась и с доброжелательной улыбкой посмотрела на нас. Она была молодая и красивая, с небесно-голубыми глазами, тонкими чертами лица похожая на меня. Это была моя дочь… - Души умерших идут к тем, кого они больше всех любили при жизни, мой брат сильнее всех любил тебя, вот он к тебе и приходит во снах… Дети – это счастье, особенно когда ребенок от любимого мужчины, наша плоть и кровь, наше продолжение на земле… Следующей осенью мой сын отправится на обучение в Пажеский Корпус, где учился и сам Вольдемар, и будет приезжать домой лишь на каникулы… Если честно, пока я даже не представляю, что не смогу видеть моего сыночка каждый день, но в то же время разумом я понимаю, что так нужно, становясь старше, мальчики с каждым днем отдаляются от матери, это нормально, такова жизнь… Я всего лишь бывшая крепостная, незаконнорожденная дочь своего отца-аристократа, но в венах моего сына течет благородная кровь, его отец – князь из знатного богатого дворянского рода, и мой сынок носит его имя и его титул… Мой сын станет офицером Царской армии, как и его отец, сделает блестящую карьеру, будет командовать войсками… Обо мне тогда уже никто и не вспомнит, да меня уже и не будет в этом мире к тому времени, но мне достаточно и того, чтобы меня помнили мои дети… До вечера еще есть время, пойду поднимусь к ним… А ты иди к своему любимому, вам нужно побыть наедине друг с другом, пока есть такая возможность… Это действительно важно… - с мягкой улыбкой и неприкрытой материнской любовью промолвила Рита, и я молча кивнула головой в знак согласия. Мы поднялись на ноги и покинули комнату, оставляя Хаяти дремать на диване в одиночестве. Подруга направилась по широкому коридору в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, а я пошла к другой гостиной к барону, который в свое время проходил обучение в том же Кадетском Корпусе вместе с Михаилом и Андреем Петровичем Долгоруким, что и Вольдемар. Как только я переступила порог нужной мне гостиной, сидящий на диване Владимир, как обычно закинув ногу на ногу, с переплетенными на коленях пальцами красивых рук тут же поднял голову с его высокой спинки и открыл свои серые глаза цвета пасмурного осеннего неба с проседью, мои любимые глаза, несколько вопросительно взглянув на меня. - Всё нормально?.. – с благожелательной улыбкой поинтересовалась я, подходя к дивану и усаживаясь рядом с мужчиной, своим плечом прижимаясь к нему и кладя голову на его сильное плечо, вдыхая едва уловимый естественный запах его чистого тела, такой невероятно приятный для меня. - Нормально… Только такое ощущение, будто я выпил пол графина коньяка… Какой подарок понравится Рите?.. – в свою очередь своим мягким низким бархатистым баритоном негромко спросил бесконечно дорогой мне человек, накрывая мою миниатюрную кисть своей горячей ладонью и переплетая наши пальцы, что было так приятно в тактильном плане, и вновь положил голову на спинку дивана, прикрывая веки. - Это скоро пройдет, и всё будет хорошо… У Риты много украшений, подари ей большую красивую шкатулку для драгоценностей, она будет довольна… - тихо выдохнула я, ласково потерлась носом о гладковыбритую щеку барона и нежно поцеловала его в шею выше красного воротничка мундира, чему он улыбнулся уголками четко очерченных губ с закрытыми глазами. Моя подруга естественно не взяла с него денег, но при оказании любой магической помощи всегда должен произойти обмен, потому она и сказала про подарок, в противном случае зависнет кармический долг, что совсем не есть хорошо. - Я понял… - также негромко отозвался Владимир, и мы продолжили сидеть рядом уже в спокойной уютной тишине гостиной, наслаждаясь уединением и присутствием друг друга, слова были просто не нужны. В камине, потрескивая, горел огонь, алое пламя, пританцовывая, методично пожирало поленья, взамен щедро даруя свое тепло, огоньки свечей слегка колыхались от потоков воздуха в бронзовых канделябрах и отражались на стенах. Сегодня большой праздник, День Зимнего Солнцестояния, Рита несколько раз пригласила на него моего любимого, но он так и не дал своего ответа. Хочу, чтобы Володя остался и провел этот вечер вместе со мной, а после и ночь, ибо сегодня я останусь ночевать в доме моей дорогой подруги. Я твердо уверена, что мужчина и женщина созданы, чтобы спать вместе, особенно если между ними есть чувства. Я так соскучилась по тебе, Володенька, и эта ночь может стать нашей, я так желаю близости с тобой и орального секса в частности, твоих крепких объятий, чувственных возбуждающих ласк и сладких поцелуев, твоего горячего дыхания на моей нежной коже, твоей любви, и я поведаю тебе о своей любви в эту ночь. Нам будет очень хорошо вместе… «Мир – это книга, страницы которой открываются нам с каждым шагом», вспомнилась мне фраза французского поэта и прозаика Альфонса де Ламартина, придет время, и мы будем с тобой писать историю в этой книге вместе, любимый мой, Рита это видит, а значит, так оно и будет… - Володя, ты останешься со мной на праздник Зимнего Солнцестояния?.. – минут через пятнадцать блаженной тишины, когда в словах нет никакой нужды, подняв голову с плеча барона, с самой обворожительной улыбкой задала я крайне важный для меня вопрос. Оставайся, родной мой, ты мне так нужен… На тихий звук моего голоса мужчина открыл свои серые глаза цвета расплавленного серебра, тоже поднял голову со спинки дивана и устремил на меня долгий задумчивый взор. Теперь либо пан, либо пропал, третьего не дано…