Аттракцион иллюзий

POV Анна Через несколько минут уютной тишины, продолжая нежиться в крепких жарких объятиях барона, я все же решила нарушить безмолвие и вновь негромко повторила вопрос, который недавно уже задавала ему, но так и не получила на него ответа: - Володя, ты останешься этой ночью со мной?.. - Останусь, останусь… Даже если бы я знал заранее, что утром при выходе из этой комнаты меня будет ждать смерть, я бы все равно остался… Потому что ты и есть моя жизнь, Аня… И если ты думаешь, что я не соскучился по тебе, то очень ошибаешься… - тихо выдохнул мой любимый, в его серых очах цвета осеннего пасмурного неба с проседью в эти секунды не светилось душевной боли, она угасла, зато на их периферии вспыхнули угольки страсти. Несколько долгих мгновений он пристально смотрел мне в глаза, а после притянул еще ближе к себе и накрыл своими горячими губами мои, сначала поцелуй с легкой горчинкой коньяка был очень нежным и проникновенным, но уже спустя пару секунд поцелуй стал жарким, страстным и требовательным. Гладкий умелый язык мужчины по-хозяйски скользнул в мой рот, лаская и оглаживая мой язычок, играя с ним, это было крайне приятно и возбуждающе, по телу разливался хорошо знакомый жар, а внизу живота сладко заныло. Я обнимала Владимира за шею, прижимаясь к нему сильнее своим женственным телом и со всей страстью отвечала на столь желанный мною поцелуй, тихонько простонав ему прямо в рот, лишь его поцелуи не оставляли меня равнодушной, а реально возбуждали. Когда воздух в легких закончился, барон с сожалением чуть отстранился от меня, давая мне и себе возможность вдохнуть, и с моих губ невольно сорвался негромкий полустон-полувдох прежде, чем я смогла сделать полноценный вдох полной грудью . В следующий миг он неожиданно поднялся на ноги, одновременно легко поднимая и меня, и удерживая на весу мою женственную фигурку, начал кружить, параллельно тихонько рассмеявшись своим низким мягким приятным слуху смехом, просто музыка для моих ушей, и я расслабленно засмеялась следом. Это происходило крайне редко, чтобы мой любимый искренне смеялся от души без малейшей иронии или сарказма, в эти минуты он был по-настоящему счастлив рядом со мной, также как и я с ним . Спустя несколько кратких мгновений, моя голова закружилась, а комната начала стремительно вращаться вокруг нас, и в то же время я ощутила, что все печали и тревоги в эти минуты каким-то неведомым образом исчезали, растворялись, уступая место легкости, неподдельной радости и счастью. - Володя… У меня кружится голова… Пожалуйста… - уже вскоре взмолилась я, и мужчина тут же перестал меня кружить и поставил на землю, продолжая бережно обнимать за талию, тем самым удерживая, дабы я не потеряла равновесие и не упала на пол, поскольку еще, наверное, с минуту комната продолжала вращаться вокруг меня . На него же самого кружение никак не повлияло, он прочно стоял на ногах и с нескрываемой любовью и отчетливым желанием в серых глазах цвета сгоревшего пепла с расширенными зрачками сверху вниз в силу своего по-настоящему высокого роста взирал на меня. Правая рука Владимира продолжала лежать на моей талии, и я чувствовала исходящий от его ладони жар даже через шелковую ткань платья и корсета, а левой он взял прядь моих волос, любовно накрутил ее на пальцы и отпустил, позволяя светлому локону вернуться к остальным. Я же просто положила голову на широкую грудь дорогого мне человека, обнимая его за спину, прикрывая глаза, слушая чуть учащенное ровное биение его сердца и наслаждаясь идущим от него живым теплом, вдыхая такой родной и знакомый естественный запах его чистого тела, такой приятный для меня. - Ты такая красивая, Аня… Твои волосы, они прекрасны… - тихо выдохнул барон с легкой хрипотцой желания в бархатистом тембре, после нежно целуя в макушку, параллельно ласково гладя меня по спине своими горячими ладонями. Его язык любви вовсе не слова, а прикосновения, именно через объятия, поцелуи, тактильный контакт ему гораздо проще выразить свои чувства, чем проговаривая их ртом. И я не имела ничего против, я люблю и принимаю Володю таким, какой он есть, и я искренне считаю его замечательным мужчиной… - Рада, что тебе нравится… - практически шепотом изрекла я с игривой улыбкой, открывая глаза и поднимая взгляд на Владимира, на что он, мягко улыбнувшись уголком четко очерченных губ, шутливо поцеловал меня в аккуратный носик, также тихо выдыхая, «Мне в тебе всё нравится, Аня…», и через пару секунд тишины вновь заговорил. Моя любовь, свет очей моих, смысл моей жизни, Бесподобная любовь, покоряющая меня одним взглядом, Моя любимая женщина, моя душа. Твои волосы змеятся, бровь твоя изогнута дугой, Глаза мятежные искрятся, О, да, я болен тобой. Если умру, моя кровь не избежит твоей руки, Где ты, моя любимая, помоги. Под балконом твоим гуляя, Я, как льстец, тебя восхваляю. В глазах слезы, в сердце рана, Я Владимир, от страсти пьяный… И это оказались возвышенные строки о любви, вышедшие из-под пера барона Корфа. Стихи моего любимого я узнаю из тысячи других, в них есть что-то неуловимое в полутонах и особенное, проходящее красной нитью через все его творчество, где в неразрывной связи тождественно звучали такие понятия, как любовь, кровь и смерть, всегда присутствовал некий налет осенней меланхолии… - Твои стихи, они чудесны, Володя… - со счастливой улыбкой совершенно искренне промолвила я, мягко отстраняясь от мужчины и следом прося его присесть на постель. Моя голова наконец полностью перестала кружиться, и теперь я планировала сексуально радовать безмерно дорогого мне человека, дарить ему удовольствие своим ртом и своим телом, ведь я так соскучилась по нему. - Это ты чудесна, Аня… Ты – мое вдохновение… - тихо выдохнул Владимир с приятной хрипотцой в мягком низком голосе, едва уловимо кивнув, словно своим собственным мыслям, и сел на широкую кровать с четырьмя резными стойками с подвязанным к ним шелковым балдахином. Уютную гостевую спальню в кофейных тонах теплым светом освещали горящие в бронзовых канделябрах свечи, а камин с потрескивающими сухими поленьями щедро даровал нам свое тепло. Опустившись рядом с бароном на корточки и для удобства встав на колени, я с легкой лукавой улыбкой начала одну за другой расстегивать золотистые пуговицы его темно-зеленого кителя, когда с ними было покончено, он на пару мгновений привстал и откинул мундир на одно из двух кресел около круглого журнального столика невдалеке. Следом я освободила из петель мелкие пуговицы на манжетах белоснежной льняной рубашки любимого и принялась за ряд идентичных пуговиц, идущих вниз от ее ворота. Мне в голову пришли стихотворные строки, навеянные самой любовью, и не отрываясь от своего непосредственного занятия, я негромко заговорила: Как ты вычислил мои слабости, Распознал мои сигналы?.. Я не вынесла этой слабости, То, что было между нами, это есть. И прятаться больше не в чем Держи меня крепче… Это я смогла, это я была, Ты глазам своим не веришь, и не верь. Теперь это всё не важно, Мне больше не страшно. Направляй меня своею рукой, Заслони собою от полнолуния. Я готова быть ведомой тобой, Чем выше любовь, тем ниже поцелуи…* Успешно справившись с рядом мелких пуговичек, ладонями я медленно провела по широкой груди мужчины от шеи до пояса брюк, чувствуя под пальцами жар его горячей светлой гладкой кожи, жесткие темные волоски и твердые мышцы, наслаждаясь этим тактильным контактом. Склонившись и оставив нежные влажные поцелуи на утонченных кистях дорогого мне человека с длинными пальцами пианиста, я расстегнула его брюки, освобождая большой красивый ровный полуэрегированный член с просвечивающими синеватыми венками, нежно-розовой головкой и аккуратными яичками. В моем любимом прекрасно всё, начиная с лица с тонкими аристократичными чертами, продолжая музыкальными руками и заканчивая членом, мне в нем всё нравится, он – красивый, сексуальный, желанный для женщин мужчина, очень привлекательный физически. И я так соскучилась по нему за этот месяц разлуки, истосковалась по близости с ним, по ощущению его твердого упругого члена в своем рту, по безумно приятному мне характерному вкусу его теплого густого солоноватого белесого семени без малейшей горечи. Этой ночью на Зимнее Солнцестояние мы наконец сможем утолить тоску друг по другу, совместно испить пьянящего терпкого вина страсти, приправленного сладкой любовью, утонуть в океане наслаждения и в друг друге… Тонкие холеные пальчики моей правой руки легли на член Владимира, плотно обхватывая его и совершая неторопливые плавные возвратно-поступательные движения, а левой я умело аккуратно массировала его яички, поскольку это очень деликатная часть мужского тела, с которой нужно быть осторожной, дабы не причинить неприятных ощущений. Я люблю и умею доставлять моему любовнику удовольствие, дарить сексуальную радость… Протяжно выдохнув через рот, барон подушечками горячих пальцев левой руки ласково провел по моим мягким пухлым губам и погрузил указательный и средний пальцы мне в рот, медленно скользя ими по поверхности моего языка и погружая до третьей фаланги. Губами я мягко сжала его пальцы и начала с упоением их сосать, не забывая параллельно руками ласкать большой член мужчины, чувствуя, что с каждой секундой он становится тверже, а дыхание моего любимого чаще, красивый мужские руки – мой фетиш, люблю сосать пальцы моего партнера во время близости, меня это реально возбуждает. Через пару минут обоюдных ласк он вынул свои пальцы, мокрые от моей слюны, из моего же рта, взял уже полностью эрегированный член в правую руку, с легкой расслабленной полуулыбкой провел нежно-розовой головкой сверху вниз по моему лбу, носу и опустил мне в рот. Откинув волосы на спину, дабы не мешали, левой рукой продолжая деликатно ласкать яички дорогого мне человека, правой я оперлась для устойчивости и сохранения равновесия на кровать и начала с превеликим наслаждением сосать его вкусный упругий член с такой нежной горячей кожей, люблю это дело. Он хрипло выдохнул через рот и чуть откинул голову назад, прикрывая свои серые очи цвета расплавленного серебра с расширенными зрачками, и я тоже закрыла глаза, глубже погружаясь в такой приятный для меня процесс. Люблю стоять на коленях и сосать член моего любовника, дарить ему блаженство своим ртом, это доставляет мне как эмоциональное наслаждение, так и чисто физическое, от орального секса я неизменно возбуждаюсь и увлажняюсь между ног. Расслабив горловые мышцы, я вобрала большой член Владимира до самого конца, носом коснувшись темных волосков в паху, у меня отсутствует глоточный рефлекс, что очень удобно, поэтому для меня не составляет никакой проблемы отсосать моему партнеру с глубоким погружением в горло. Дыша через нос, я неспешно непрерывно ритмично сосала, слушая учащенное дыхание моего любимого и его тяжелые хриплые стоны наслаждения, самая прекрасная музыка для меня, любящей женщины, как и всегда, образующаяся в процессе слюна вытекала из моего рта и струйками стекала на яички мужчины. Мне никогда не понять женщин, считающих оральный секс, дарение удовольствия своему партнеру своим же ртом чем-то грязным, противным и омерзительным. Если вам отвратно взять в рот член вашего мужчины и сосать его, то вам на самом деле противен на физическом уровне ваш партнер, либо ваше тело не принимает его физиологически, либо вам мешают быть в полноценных интимных отношениях с мужчиной во всем их разнообразии ваши же глупые комплексы. Мне вас просто жаль… Ведь желанного любовника хочется облизывать с головы до ног в самом прямом смысле этих слов, и это крайне приятно… Через какое-то время открыв глаза и вынув мокрый от моей слюны твердый упругий член барона изо рта, я начала лизать и посасывать его яички, рукой параллельно скользя по стволу туда и обратно, каждый раз подушечкой большого пальца мягко касаясь уздечки. Нежно-розовая головка обнажилась от крайней плоти и влажно поблескивала в свете свечей, и это выглядело так эротично… - Соси… - спустя пару минут, хрипло выдохнул дорогой мне человек, и я выполнила его желание, вновь вбирая в рот его большой красивый член с просвечивающими через светлую кожу синеватыми венками и продолжая с упоением сосать, принимая глубоко в горло. В какой-то момент рука Владимира легла мне на затылок, он сгреб мои густые волосы в кулак, тем самым даруя мне приятную легкую возбуждающую боль, и уже сам задавая и контролируя темп, ускоряя его. В каждом мужчине живет Господин, эта ипостась наиболее явно и ярко проявляется именно в сексе, и в моем любимом она тоже достаточно сильна, и мне это очень даже нравилось, его сила, страсть, власть, люблю в постели подчиняться партнеру, служить ему, идти за ним. Прикрыв веки, я сосала уже в довольно быстром заданном темпе, тихонько мыча от удовольствия и все сильнее возбуждаясь, между ног стало мокро и горячо, внизу живота пульсировала сладкая тяжесть, и приятно ныло, а по внутренней стороне бедер стекала естественная смазка. Прошло некоторое время, и любимый еще больше ускорил ритм, слюна стекала вниз по подбородку, а я чувствовала, что разрядка уже скоро, она неумолимо приближалась, и я не ошиблась. Через пару-тройку сладких минут он резко хаотично несколько раз глубоко толкнулся мне в горло, сильнее сжал мои волосы в кулаке, натягивая их, и я тут же открыла глаза, хочу видеть выражение его красивого лица на пике наслаждения. И это чудесное зрелище не заставило себя долго ждать, на краткий миг благородные черты барона исказились и сразу расслабились, его пальцы на моем затылке разжались, и он с закрытыми глазами кончил мне в рот с тяжелым хриплым стоном освобождения. Теплая густая солоноватая сперма упругими струйками ударила мне в горло, полностью заполняя мой рот, просто блаженство… Аккуратно вынув изо рта член Владимира, дабы не потерять ни одной драгоценной капли его семени, я с нескрываемым наслаждением проглотила всю сперму со специфическим солоноватым вкусом, очень вкусно. Вновь вобрав уже опадающий член в рот, я любовно облизала нежно-розовую головку, кончиком языка погладив уздечку прежде, чем окончательно выпустить его на свободу. - Благодарю тебя… Ты – мой земной Рай… - горячими пальцами правой руки с массивным фамильным перстнем с бриллиантом на среднем бережно убирая следы слюны с моего подбородка, негромко благодарно выдохнул дорогой мне человек. Он выглядел довольным, удовлетворенным и расслабленным, а его серые глаза цвета сгоревшего пепла с расширенными зрачками ласково смотрели на меня с неприкрытой любовью, и я невольно ласково улыбнулась в ответ. Сама же я ощущала себя возбужденной, тело требовало ласк и оргазма, но в то же время я насосалась, эту свою потребность я удовлетворила в полной мере, люблю оральный секс в контексте акта дарения партнеру. Да, я пошлая, но мне можно, ведь я – актриса Императорских театров, мне сам Бог велел… В следующее мгновение я решила снять с мужчины сапоги, ладонями медленно провела по его ногам, коленям и вниз к ступням, но к моему удивлению он остановил меня своими словами, «Не надо… Не нужно твоим нежным ручкам касаться грязных сапог, в которых я ходил по земле…», его руки отвели в сторону мои миниатюрные кисти, а после он сам снял сапоги и убрал их в сторону. Мне же вдруг вспомнилось, как когда-то в прошлом барон, в плохом настроении вернувшийся в столичный особняк Корфов на Фонтанке, подобно недовольному рассерженному коту в очередной раз нашипел на меня, приказав начистить его сапоги, «Мои сапоги отвратительно вычищены… Надрай их так, чтобы я мог видеть в них свое отражение…», и отправил в лавку Мозеса за шампанским. За игристым вином из Франции я сходила, поскольку сама хотела пройтись и прогуляться по столице, а погода располагала, еще и удачно познакомилась с Михаилом в тот променад. Сапоги же чистить молодому барину я не собиралась, ведь был жив Иван Иванович, который бы никогда этого не допустил и в любом случае защитил меня от нападок своего сына. Теперь же всё изменилось, прошло время, Володя признал и принял свои чувства ко мне, и ныне сам готов защищать меня от любой напасти, потому что любит, и я его ничуть не меньше… Сняв с себя рубашку и отправив ее на кресло составлять компанию кителю, Владимир легко встал с кровати, застегнул брюки, скрывая от моего взора свой большой красивый член, и протянул руки мне, я с готовностью вложила свои изящные кисти в его горячие ладони и уже в следующую секунду оказалась не на коленях, а на ногах. Любимый подвел меня к большому зеркалу на стене, сам встал позади, сдвинул мои длинные светлые волосы в сторону и склонился к моей шее, мягко, но чувствительно прикусив мочку моего уха, чем вызвал мой невольный тихий стон удовольствия, и следом поцеловал непосредственно в шею, оставив дорожку нежных влажных поцелуев до шелковой ткани платья на плече. Пальцы дорогого мне человека умело и достаточно быстро расстегнули ряд мелких пуговиц на спине, идущих от шеи до поясницы, спустили рукава с моих покатых плеч, освобождая руки, и роскошный изумрудный наряд соскользнул на пол, оставляя меня в корсете и белоснежной кружевной нижней юбке. Далее последовала очередь расшнурованного сзади атласного корсета и спущенной с широких бедер нижней юбки, теперь я стояла перед моим мужчиной лишь в тонких белоснежных чулках с кружевными резинками и ботиночках на каблучках, нисколько не смущаясь своей наготы и чувствуя себя совершенно комфортно. А чего мне стесняться, я – привлекательная сексуальная женщина… - Ты просто ангельски красива, Аня… - с восхищением тихо выдохнул барон, глядя в зеркало на наше совместное отражение, где миниатюрную женщину со спины обнимал высокий сильный мужчина. Своими большими горячими ладонями он плавно провел по моей шее, плечам и рукам до кончиков пальцев, а после мягко сжал мои полные упругие груди, что было так приятно. Я расслабленно положила голову на его широкую грудь, а любимый начал умело ласкать пальцами мои набухшие соски, ведь я и без того уже была возбуждена, перекатывая их в пальцах и слегка оттягивая, чем вызвал у меня невольный стон, полный наслаждения. Сладкая тяжесть внизу живота тут же всколыхнулась и начала пульсировать, мое полное томления тело требовало продолжения и удовлетворения, потому я негромко бесстыдно выдохнула, из-под век наблюдая за действиями Владимира в отражении зеркала: - Погладь меня между ног… Прошу тебя… Володя… Пожалуйста… - Ты такая влажная и такая гладкая везде, как восточные женщины… К тебе безумно приятно прикасаться, Аня… Обними меня руками за шею… - также тихо с явным удовольствием изрек мужчина, мягко коснувшись горячими пальцами правой руки моей мокрой от естественных соков промежности, а левую положил мне на шею. Мягко надавливая пальцами, он не мешал моему дыханию и не причинял ни малейшего физического дискомфорта, при этом усиливая чувство принадлежности ему, и мне это нравилось. Параллельно дорогой мне человек ласково прошелся по моим влажным складочкам и остановился на набухшем клиторе, жаждущем его ласк, лениво поглаживая мою горошину, я невольно застонала и следом приподнялась на носочки, сцепив пальцы на задней стороне его шеи, как он и велел, прикрывая веки. Если мужчина был сексуально близок с восточной женщиной с идеально гладким телом без единой ненужной волосинки и между ног в том числе, а Владимир определенно был, целый год будучи по службе в заморской Индии, то после ему всегда будет нравиться тотальная гладкость кожи партнерши, в частности и между ног. Константину тоже это нравилось после того, как он побывал на Востоке… Барон Корф хорошо знал женское тело и как даровать партнерше наслаждение, в чем у меня уже была возможность убедиться во время нашей прошлой близости в поместье, и сейчас я лишь вновь уверилась в этом. От ласковых круговых поглаживаний моего центра удовольствия между ног становилось горячо и еще более влажно, дыхание стало учащенным и прерывистым, сладкие развратные стоны наслаждения, которые я и не пыталась сдерживать, хаотично слетали с моих пересохших губ, а сама я непроизвольно выгибалась навстречу его умелым чутким пальцам. Удовольствие нарастало подобно снежной лавине, медовой сладостью растекалось по всему телу, а внизу живота завязывался тугой пульсирующий узел, мне было жарко и безумно хорошо, я вся вспотела. Пальцы Владимира на моем донельзя чувствительном клиторе ускорились, я вся горела и безудержно стонала, хватая воздух ртом, а он умело подводил меня к краю, за которым таилось сказочное блаженство, недаром оргазм называют воротами в Рай, где можно оказаться на краткие мгновения еще при жизни в теле. - Володя… Володя… Володенька… Любимый… - бессвязно шептала я между развязными горловыми стонами, полностью отпуская себя и позволяя себе быть самой собой, ничего не играя и не изображая. Чуткие горячие пальцы дорогого мне человека, умело и настойчиво ласкающие мое сладостное местечко, еще больше ускорились в неописуемом танце самой первородной страсти, обжигающей, захлестывающей с головой, поглощающей все мое существо в своем испепеляющем пламени. Наслаждение интенсивно пульсировало внизу живота, я стонала в голос и стремительно подходила к грани, и уже очень скоро в особенно сладкий миг меня накрыло мощной, сносящей все на своем пути волной изумительного оргазма. Узел развязался, с закрытыми глазами я протяжно простонала, «Володя…», чувствуя, как по щекам катятся невольные слезы ослепительного блаженства, и просто выпала из реальности, теряя ощущение своего тела и летя куда-то вниз, где не существовало привычных нам понятий времени и пространства. Вокруг меня еще какое-то время продолжали вспыхивать и гаснуть золотистые искорки всепоглощающего наслаждения, прежде чем через несколько упоительных минут я немного пришла в себя и взглянула на наше отражение в зеркале. В момент наивысшего восторга мои колени подогнулись, и если бы любимый не удержал меня за талию, я бы непременно соскользнула на пол к его ногам… С зеркальной глади на меня смотрела счастливая удовлетворенная женщина с заплаканным лицом, которую обнимал со спины любящий ее мужчина, довольно улыбаясь своей безумно сексуальной улыбкой. Он вновь ласково погладил меня между ног по влажной промежности, что было приятно, но уже не ощущалось так остро, и погрузил мокрые от моей смазки пальцы мне в рот, давая испробовать вкус своего оргазма, и я с удовольствием слизала с них свои же солоноватые соки. - Спасибо тебе… - с расслабленной улыбкой благодарно выдохнула я, развернувшись в объятиях барона к нему лицом, глядя снизу вверх в силу значительной разницы в росте, обнимая его своими нежными руками за шею и чувствуя приятную легкость во всем теле после столь желанного оргазма. Владимир же без слов притянул меня еще ближе к себе, кончиками горячих пальцев неторопливо прошелся по моей спине, талии, пояснице и бедрам, вырисовывая только ему ведомые замысловатые невидимые узоры на коже, приятно сжал ягодицы и страстно поцеловал в губы. Гладкий умелый язык любимого требовательно проник в мой рот, сплетаясь с моим язычком, лаская и вновь рождая огонек возбуждения в моем отзывчивом теле. Когда воздух в легких закончился, он нехотя прервал глубокий упоительный поцелуй с солоноватым привкусом моего оргазма и отстранился от меня, давая мне и себе возможность вдохнуть, и после хрипловато выдохнул, «Ты такая вкусная, Аня…». Его дыхание участилось и потяжелело, а в серых очах цвета хмурого пасмурного неба с проседью с расширенными зрачками тлело вполне откровенное желание. Наверное, мои глаза сейчас выражали ту же гамму эмоций… И потому меня несколько удивило, что после дорогой мне человек подвел меня к кровати и усадил на нее, легко присев на корточки, расшнуровал и снял с моих ступней ботиночки на каблучках, убрал их в сторону, стянул с ног тонкие белоснежные чулочки с кружевными резинками, также откинув их в неопределенном направлении, поднялся в полный рост и ушел за высокую ширму в углу гостевой спальни. Вернулся он оттуда уже с серебряным кувшином с водой, большой чашей, в которую льется вода во время умывания или мытья рук, и белоснежным полотенцем в руках, и вновь пружинисто опустился на корточки около меня. Ну, конечно, любимый собирается мыть мне ноги, запоздало догадалась я и невольно улыбнулась… Мужчина бережно взял в свою большую горячую ладонь мою ступню и тонкой струйкой стал лить на нее воду из кувшина, оказавшуюся прохладной, стекающую вниз в подставленную чашу. После омовения и вытирания насухо полотенцем правой ножки последовала очередь левой, и когда струя воды снова коснулась кожи, я невольно поморщилась и прошептала, «Ай, холодно…». - Очень скоро будет тепло… - ласково и многообещающе тихо изрек барон с характерной приятной хрипотцой в насыщенном низком баритоне, прочно ассоциирующимся у меня с мягким черным бархатом, скользящим по обнаженной коже. Нынешнее незамысловатое занятие ему определенно нравилось, ведь если мой фетиш – красивые мужские руки, то его страсть – миниатюрные женские ступни, потому он тщательно омыл и мою левую ножку, промокая капли воды с кожи полотенцем и следом нежно целуя подъемы обеих моих ног. Даже при том, что вода была прохладной, а не теплой, я наслаждалась процессом, с любящей улыбкой, наблюдая за действиями Владимира… Как же сильно за прошедший месяц я соскучилась по моему любимому, по его прикосновениям, поцелуям, ласкам, сексу, чарующему звуку голоса, любящему взору пепельно-серых глаз… После смерти Константина, понимая, что такой глубины и уровня эмоциональной близости вряд ли я смогу достичь еще с кем-то, я стала воспринимать общение с мужчинами, как обоюдно приятную интересную игру с сексуальным контекстом. С Александром Николаевичем было также, и даже спустя пять лет отношений, при том, что у Него есть искренние чувства ко мне, глубокой ментальной близости и особенной духовной связи между нами так и не появилось. И общение с бароном Корфом я изначально тоже восприняла, как увлекательную сексуальную игру с красивым харизматичным мужчиной, а той ночью, когда мы ночевали на постоялом дворе над трактиром, осознав, что люблю этого человека всем сердцем, я с прискорбием поняла, что проиграла в своей же собственной игре. Но всё изменилось в то утро, когда я узнала о чувствах Владимира ко мне, наше общение перестало быть просто приятной занимательной игрой, не осталось ни выигравших, ни проигравших, отношения перешли на другой уровень эмоциональной близости, доверия и ментальной связи. Больше нет никаких игр, кончились, есть лишь любовь, сильная, страстная, взаимная и невозможная в наших жизненных реалиях. И у меня даже нет желания как-то крутить и вертеть в своих интересах любимым мужчиной, пользуясь его чувствами ко мне, ибо я его еще и очень уважаю. Как же я люблю тебя, Володенька, всей душой люблю… Для меня возможность звать тебя Володей, все равно, что называть Своим… Ты и есть Мой, а я Твоя, ты – мой кармический мужчина, предназначенный мне самой судьбой, а я – твоя кармическая женщина, хоть ты еще и не знаешь об этом. Только злая судьба в настоящем разлучает нас, ты уедешь воевать на Кавказ, а я останусь в столице, но я буду ждать тебя, родной мой… Я буду очень тебя ждать вместе с нашей доченькой, что пока в моем животе… Унеся кувшин, чашу с водой и использованное полотенце обратно за ширму, дорогой мне человек вернулся обратно, с мягкой полуулыбкой велел мне лечь на спину, а сам встал на колени на кровати и уложил мои вымытые ножки на свою широкую грудь, кожей стоп я чувствовала живое тепло, даже жар, исходящий от его сильного красивого сексуального тела. Он же взял в руки мою правую ножку и стал неспешно покрывать нежными влажными поцелуями подъем, стопу и пальчики, после погружая мои пальчики себе в рот, посасывая и легонько покусывая их, наслаждаясь приятным процессом сам и одновременно вновь возбуждая меня, ибо ступни – моя эрогенная зона. Далее последовал черед левой ножки нежиться в бесстыдных ласках любимого, а пальчиками правой я провела по его груди вниз, касаясь жестких темных волосков и ощущая под светлой горячей кожей твердые мышцы, на мгновенье замерла у пояса черных брюк и начала в возвратно-поступательном движении медленно чувственно скользить по члену мужчины через ткань. Он хрипло выдохнул через рот, прикрывая на мгновение веки и следом нежно целуя мои влажные от его слюны пальчики, я же ощущала, что с каждой секундой моих ласк член барона становится тверже, что меня естественно только радовало. По-женски я чувствовала, что он тоже соскучился по мне, по интимной близости со мной, но в то же время я не ощущала в нем именно сексуального голода, фоновой неудовлетворенности, скорее наоборот, с физическим удовлетворением у Владимира явно всё было хорошо, очевидно Поленька старалась регулярно всячески радовать барина в постели, да и в Петербурге он вполне уже мог с кем-то быть. Эти мысли невольно рождали во мне непрошеную ревность, и мне пришлось напомнить самой себе, что барон Корф – свободный мужчина и имеет полное право проводить время, с кем захочет и как пожелает. Через несколько минут, наполненных его тяжелым учащенным дыханием, он сам расстегнул брюки и положил мои влажные ступни на свой большой ровный красивый член с просвечивающими синеватыми венками, нежно-розовой головкой, частично скрытой крайней плотью, и аккуратными яичками, эрекция была полной. Сомкнув свои горячие пальцы на моих щиколотках, любимый поддерживал мои ноги, чем несомненно помогал мне удерживать их на одной высоте, и задавал приятный ему темп, пока небыстрый, закрывая глаза и чуть откидывая голову назад. Я ритмично скользила ступнями туда и обратно по нежной горячей коже упругого члена дорогого мне человека, получая, как эмоциональное удовольствие от процесса, даруя ему сексуальную радость и наслаждаясь его тяжелыми хриплыми стонами, просто лучшая музыка для моих ушей, так и чисто физическое, возбуждаясь от этих ласк сама, внизу живота вновь сладко заныло, и начала скапливаться приятная горячая тяжесть. Хотелось пальцами погладить себя между ног, помассировать чувствительный клитор, но пока я этого не делала, если барон в итоге кончит мне на ножки, так я и сделаю, хочу еще раз испытать оргазм, а ежели им планируется продолжение в виде непосредственно секса, то я буду лишь рада. Для меня ничто не сравнится с вагинальным сексом, когда член партнера движется в твоем лоне, наполняя тебя до конца, это просто непередаваемое ощущение, неописуемый восторг, высшая степень удовольствия. Лаская ножками твердый член любимого, впитывая его хриплые тяжелые стоны, слетающие с приоткрытых губ, любуясь в эти минуты его красивым лицом с прикрытыми веками и полностью погружаясь в процесс, я и сама тихонько сладко постанывала, все же прикоснувшись к себе и легонько кружа пальцами по набухшей горошине. Ощущая подушечками пальцев теплую влагу желания на своих половых губах, я не пыталась ускорить наступление разрядки, а лишь хотела сделать происходящее еще более приятным для себя. В какой-то момент Владимир глухо простонал, «Аня…», открыл потемневшие от желания глаза с расширенными зрачками, убрал мои миниатюрные ступни со своего большого твердого члена, встал с кровати, полностью снял спущенные брюки, откинул их в сторону и со словами, «Я хочу тебя…», вновь встал на колени на постели, присел на ягодицы и за бедра подтянул меня ближе к себе на атласном покрывале. Раздвинув мои ноги шире, он провел нежно-розовой головкой члена по моей насквозь мокрой от смазки промежности, вызвав у меня невольный судорожный стон при касании к набухшему чувствительному клитору, и плавно вошел в меня до самого конца, полностью заполняя собой мое лоно и растягивая меня изнутри. Я невольно выгнулась и снова застонала, как же это приятно, чувствовать в себе эрегированный член любимого человека, быть с ним одним целым и неделимым, он уложил мои ножки на свои широкие плечи и, удерживая их руками за щиколотки, начал неторопливо ритмично двигаться во мне, входя до самого конца и почти полностью выходя, и это было просто неописуемо хорошо. В серых глазах барона цвета расславленного серебра с расширенными зрачками горела жгучая страсть, и отражалось неподдельное желание, он жаждал меня также сильно, как я его, за время вынужденной разлуки мы безумно истосковались друг по другу, и это чувствовалось. Владимир откровенно наслаждался моим женственным соблазнительным телом, нашей близостью в целом в равной степени со мной, его тяжелые хриплые стоны смешивались с моими сладкими и развратными, рождая неповторимую мелодию самой страсти, удовольствие плавно поднималось по нарастающей и захватывало нас в свои сети. Через какое-то время он вышел из моего сочащегося влагой лона, легко сдвинул меня в сторону спинки постели по атласу покрывала и вновь плавно вошел, вдавливая меня в кровать тяжестью своего сильного сексуального тела, и эта тяжесть была мне так приятна, что я вновь сладострастно простонала. Теперь мужчина двигался во мне уже быстрее, опаляя мои губы своим горячим прерывистым дыханием, я же обняла его нежными руками за шею, а ногами за бедра, притягивая к себе ближе и не желая отпускать. Тихие хлюпающие звуки от обилия моей естественной смазки смешивались с нашими громкими стонами, соленые слезы удовольствия катились по щекам из моих закрытых глаз, и сквозь развязные стоны я исступленно шептала, «Володя… Володя… Володенька… Любимый… Люблю… Люблю… Люблю…». Секс – это ведь не только дико приятный физиологический процесс, но и обмен энергией, во Владимире много огненной Мужской энергии, много страсти, и в руках этого сильного горячего мужчины я буквально плавилась, подобно восковой свече, горя и сгорая в пламени первобытной страсти, неприкрыто и громогласно наслаждаясь нашей близостью. Прошло еще сколько-то томительно сладких минут, напоенных несказанным блаженством, барон вновь вышел из меня, хрипло велел мне встать на колени и опереться локтями на кровать, и я выполнила его желание, вставая на постели на четвереньки, и он теперь взял меня сзади, очень люблю заниматься сексом в этой позе. Собрав мои длинные светлые густые волосы в хвост, он намотал его на руку и слегка потянул на себя, тем самым даруя мне безумно приятную возбуждающую боль, двигаясь в моем чрезвычайно увлажненном лоне уже достаточно быстро, периодически звонко шлепая меня по попе другой рукой, оставляя на коже послевкусие легкой желанной сладкой боли, отчего ягодицы приятно горели, а я возбуждалась сильнее, комкая в пальцах атласное покрывало и громко развратно стоная. В моем мужчине достаточно явно проявлены доминантные нотки, и мне дико нравилось, когда он был главным в сексе, быть в его власти, идти за ним, служить и подчиняться ему в постели. Темп еще больше ускорился, я сладостно протяжно стонала с прикрытыми веками, наслаждаясь сильными глубокими частыми толчками Владимира во мне, вся вспотев, слезы истинного наслаждения продолжали капать из глаз на атласное покрывало, а сквозь стоны я обрывочно исступленно шептала, «Да… Да… Да… Володя… Володенька… Да…». Хриплые тяжелые стоны любимого стали чаще и хаотичнее, я чувствовала, что он был близок к разрядке, как собственно и я сама, мои стеночки интенсивно сокращались, еще с десяток его сильных глубоких толчков в моем влажном лоне, и меня просто накрыло мощной волной ослепительного блаженства. Громко вскрикнув, я выгнулась в спине и после протяжно простонала, «Володя…», проваливаясь в пучину сладчайшего оргазма и параллельно ощущая, что с меня полило, теплая водичка струйками побежала вниз по внутренней стороне моих бедер. Своей разрядкой я забрала с собой и его, барон хаотично резко несколько раз толкнулся в меня, на пару мгновений сильнее натянул мои волосы до явственной боли, а после отпустил с хриплым, «Аня…», кончая в меня, и низ моего живота наполнился хорошо знакомым мне теплом, его спермой. Минуты через две-три, которые я плавала в океане сладкой неги, растворяясь во всепоглощающем рафинированном удовольствии и не желая выплывать, мужчина плавно вышел из моего лона, я расслабленно легла на спину, а он просто лег на меня, выдыхая мне в шею и закрывая свои серые глаза цвета сгоревшего пепла. Наслаждаясь приятной тяжестью его расслабленного тела, одной рукой я обняла дорогого мне человека за шею, своими тонкими пальцами ласково перебирая короткие влажные темные прядки на его затылке, а другой гладя по мокрой от пота спине. Прикрыв веки, я погрузилась в приятное ощущение единения с любимым, кое в эти минуты явственно ощущалось, но присутствовало не только на уровне физического тела, а гораздо шире, в эмоциональной и ментальной плоскостях, единство тел и душ, когда секс неразрывно переплетен с любовью, он становится чем-то большим, чем банальный физиологический процесс. Как же я люблю тебя, Володя… Ты – мой воздух, моя любовь… Ты незаметно и уже неизменно стал моим смыслом, стал для меня всем… Спустя примерно четверть часа, Владимир приподнялся на локтях, своими горячими губами собрал соленые слезинки с моих щек и игриво поцеловал в миниатюрный нос, а после скатился с меня и лег на спину. Я же скользнула пальцами между своих разведенных ног, согнутых в коленях, собрала его теплое густое белесое семя, вытекающее из моего влагалища, и с удовольствием облизала солоноватую сперму барона с приятным специфическим вкусом без малейшей горечи. Повторив эту нехитрую манипуляцию несколько раз, дабы ни одна драгоценная капля его вкуснейшего семени не пропала даром, я повернулась на бок, прижавшись к нему своим женственным телом, оперлась на локоть и собственнически закинула стройную ножку на бедра любимого. Любуясь красивым лицом мужчины с правильными чертами, подушечками пальцев я ласково прошлась по его широкой груди, с наслаждением касаясь темных жестких волосков, на мгновение замирая на следе от пулевого ранения в паре сантиметров от сердца. От всей души я желала, чтобы сердце дорогого мне человека билось, как можно дольше, потому что если его не станет, вместе с ним безвозвратно умрет и какая-то часть моей души, мир утратит для меня свои цвета и краски, моя жизнь просто станет пустой, и ничто не сможет заполнить эту пустоту. Володя взял мою миниатюрную ручку в свою, поднес к своим четко очерченным губам и нежно поцеловал в ладонь, опаляя кожу жаром губ и касаясь ее кончиком языка, что было крайне приятно, и я невольно улыбнулась. Внезапно мне в голову пришли стройные стихотворные строки, и я решила поделиться ими с бароном, ведь они посвящены ему одному, вдохновение не так часто меня посещает, но такое периодически бывает. Ночь и тишина, бокал вина. Глоток меня, глоток тебя, Я не пила такого сладкого вина. Живу любя, тебя любя, Тобой дышу, тобой пьяна… Склонившись к расслабленному лицу удовлетворенного мужчины, на красиво очерченных устах которого блуждала легкая довольная полуулыбка, своими мягкими пухлыми губами я прижалась к его губам в нежном поцелуе, после тихонько выдыхая, «Люблю тебя…», моему любимому со мной также хорошо, как и мне с ним, во всех смыслах этого слова. Он ласково погладил меня ладонью по бедру и через несколько долгих мгновений уютной тишины, наполненной самой любовью в ее первозданном виде, заговорил, и это тоже оказались чудесные стихи, вышедшие из-под его пера. Если б не было тебя, Скажи зачем тогда мне жить? В шуме дней, как в потоках дождя, Сорванным листом кружить? Если б не было тебя, Я б выдумал себе любовь. Я твои в ней искал бы черты, И убеждался вновь и вновь, Что это всё ж не ты. Если б не было тебя, То для чего тогда мне быть? День за днем находить и терять, Ждать любви – но не любить. Если б не было тебя, Я б шёл по миру, как слепой. В гуле сотен чужих голосов Узнать пытаясь голос твой И звук твоих шагов. Если б не было тебя, И мне не быть собой самим. Так и жил бы, твой призрак любя, Призраком твоим любим. Если б не было тебя, Я знаю, что не смог бы ждать. Разгадал бы секрет Бытия, Только, чтоб тебя создать И видеть лишь тебя… - Это прекрасно, Володя… - с искренним восхищением выдохнула я, кладя голову на грудь барона и прикрывая веки, слушая, как сильными равномерными ударами бьется его сердце, и это была самая прекрасная музыка на свете для меня, любящей женщины. - Это ты прекрасна, Аня… Ты – мое вдохновение, моя любовь, моя радость, мой смысл, моё всё… - донесся до меня тихий ласковый бархатистый голос мужчины, обнимающего меня за талию, мне было просто несказанно хорошо в его жарких объятиях, в эти минуты я чувствовала себя по-настоящему счастливой женщиной. Безусловно, я ощущала расслабленную удовлетворенность после секса и оргазма, но дело было не только в этом, мне было благостно и спокойно как на уровне физического тела, так и в незримой плоскости души. Язык любви барона Корфа отнюдь не слова, а прикосновения, через объятия, поцелуи, тактильный контакт ему гораздо проще выразить свои чувства ко мне, чем проговаривая их вслух, поэтому услышанное мною только что признание было для меня особенно ценным. А еще мой любимый пишет просто изумительные чувственные стихи о своей любви ко мне, и пусть он не считает себя поэтом, по факту он им всё равно является, и мне до жути приятно быть его Музой. В комнате с горящим камином и зажженными свечами в бронзовых канделябрах, золотистые огоньки коих слегка колыхались от потоков воздуха, а тени от них плясали на стенах, было тепло, и мы с Володей обнаженными лежали поверх шелкового покрывала в объятиях друг друга, наслаждаясь хрустальной ночной тишиной и нашим временным уединением. Дорогой моему сердцу человек вызывал во мне целую гамму эмоций, переплетающихся в одно целое и неделимое, любовь, страсть, нежность, а еще я была абсолютно уверена, что он никогда меня не предаст, что бы ни произошло, не откажется от меня, не отречется, не пойдет в полицейский участок и не сдаст, даже если я на его глазах кого-то убью. Подобную непоколебимую уверенность ранее я испытывала лишь по отношению к Константину, а теперь к Владимиру, тоже сильному надежному мужчине, который в состоянии защитить меня от всего плохого в этом мире, за каким я буду, как за каменной стеной. Волна невыразимой словами нежности к любимому, поднявшаяся из глубины души, принесла с собой новые строчки стихов, и я, приподнявшись на локте, решила прочесть их ему, пусть услышит, пусть знает, насколько он мне дорог, и впредь уже не забывает об этом. О нежности словами не расскажешь… Как можно это чувство передать? И в лепестках оно нежнейшей розы… В желании росинки лепесток обнять… В твоем прикосновении неслышном… В твоих глазах, что молча говорят… В твоих руках, что бережно и нежно Любви священную мелодию хранят… - Аня… - с легкой расслабленной полуулыбкой выдохнул барон и накрыл своей большой горячей ладонью мою изящную кисть, покоящуюся на его широкой груди, мое имя из его уст звучало не иначе, как «Люблю…», и мне были без нужды тысячи слов, достаточно того, что Володя любит меня, я это знаю, сердцем чувствую. Мягко высвободив свою ручку из-под его ладони, тонкими холеными пальцами я сдвинула в сторону длинные шелковистые пряди косой челки мужчины, упавшие ему на глаза, а в следующую секунду в моем сознании вспыли, казалось бы, давно забытые воспоминания семилетней давности. Тогда еще был жив безмерно дорогой мне Иван Иванович, и я жила в поместье Корфов в Двугорском… После ужина с дядюшкой в просторной и светлой малой столовой с розами с нежными лепестками, сочными зелеными листьями и острыми шипами в хрустальной вазе в центре стола, любимого Иваном Ивановичем кремового оттенка, на коем, благо, не присутствовал Владимир, я отправилась в крепостной театр. Хочу еще разок отрепетировать свою роль в спектакле по всемирно известному произведению английского поэта и драматурга Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта», где естественно я играю Джульетту. После крайней общей репетиции со всеми крепостными актерами, занятыми в постановке, «отец» сказал, что монологи Джульетты, обращенные к ее возлюбленному, звучат нескольку суховато, нужно добавить красок, чувств и эмоций, и я была с ним полностью согласна. Потому в преддверии скорого спектакля, на который барон, как обычно, пригласит всех знатных соседей по Двугорскому уезду, я решила еще раз пройтись по неудавшимся монологам и придать им больше живости и чувственности. «Брат», решивший навестить отца в поместье после возвращения с Кавказа с наградами, большую часть времени гостил в соседнем имении своих будущих родственников князей Долгоруких, проводя время со своей невестой Лизаветой Петровной, обычно возвращаясь уже после ужина. И я этому обстоятельству была искренне рада, не люблю есть в присутствии молодого барина за столом, у меня всегда возникает стойкое ощущение, что он мысленно желает мне подавиться за господским столом, где по его мнению мне, незаконнорожденной крепостной дочери своего благородного отца, не место, вот только Иван Иванович считает иначе. На всякий случай захватив с собой папку, где лежали листы со словами моей роли, я раскрыла ее уже на сцене с пустующим в данный момент зрительным залом, летом темнеет поздно, и в большом помещении крепостного театра даже без зажженных свечей было достаточно светло. Пролистав скрепленные между собой листы и найдя нужный мне эпизод с монологом Джульетты, который я, разумеется, знала наизусть, машинально я вновь пробежалась по тексту глазами и, глядя в пустоту зала, заговорила, стараясь вложить в свою речь как можно больше чувств и эмоций, которые по идее должна испытывать влюбленная девушка. - Я воплощенье ненавистной силы некстати по незнанью полюбила… Что могут обещать мне времена, когда врагом я так увлечена?.. – говоря, изначально я представляла пред своим внутренним взором крепостного актера, играющего Ромео, молодого русоволосого приятного внешне мужчину, но в реальности он не вызывал во мне никаких романтических эмоций, и потому его образ невольно расплывался и покидал меня. Тогда я попыталась представить образ влюбленного в меня с юности Никиты и обращаться как бы к нему, но добродушный конюх также не вызывал во мне романтических чувств и вообще не ассоциировался с Ромео, и оттого его образ также ускользал от меня. Будь я в действительности влюблена в какого-нибудь мужчину, можно было бы мысленно представлять его в роли Ромео, но я не питала ни к кому романтических грез, и поэтому даже не могла придумать, кого же мне представить. Ну, не управляющего же поместьем, немца Карла Модестовича Шуллера… Все же нужно было позвать с собой на репетицию исполнителя роли Ромео, было бы проще, но теперь уже поздно. В общем я остановилась на том, что обращалась просто к собирательному мужскому образу из французских романов, высокому импозантному красавцу, обязательно страстно влюбленному в прекрасную даму, в моем случае в Джульетту, то есть в меня. Не знаю, сколько точно прошло времени, может час, может и больше, пока до моего слуха ни донеслись негромкие шаги за спиной, и я, замолчав, плавно обернулась, к своему немалому удивлению увидев остановившегося на пороге Владимира. А он что здесь забыл?.. «Брат» был без сюртука и жилета, лишь в черных брюках и белоснежной рубашке с рукавами на манжетах с расстегнутыми верхними пуговицами, его темные волосы были слегка растрепаны, а сам он оперся плечом на дверной косяк. Вероятно, вернувшись от Долгоруких, он искал отца и подумал, что Иван Иванович может быть здесь… - Добрый вечер, Владимир Иванович… Ивана Ивановича здесь нет… После ужина барон собирался пойти в библиотеку… - спокойно и вежливо произнесла я, подходя к молодому барину с закрытой папкой в руках, отмечая про себя, что он пьян и прилично. От мужчины исходило яркое коньячное амбре из-за явно недавно выпитого им крепкого алкоголя, а его серые глаза с расширенными зрачками несколько рассеянно взирали на меня. - Я вижу… Вижу… - также рассеянно тихо выдохнул Владимир с неопределенной интонацией, следом кивнув головой в подтверждение своих же собственных слов. Поскольку он не стал меня задерживать, я развернулась и вернулась на сцену, дабы продолжить репетицию, понимая, что «брат» сейчас просто покинет здание крепостного театра, ибо к миру Мельпомены он всегда был предельно равнодушен. - Я откажу тебе в своей руке, чего не сделала бы своевольно… Конечно, я так сильно влюблена, что глупою тебе должна казаться… Но я честнее многих недотрог, которые разыгрывают скромниц… Мне б следовало сдержаннее быть… - раскрыв папку и пролистав до нужного мне эпизода, я вновь удостоверилась в правильности запомненного мною текста роли и продолжила монолог Джульетты. Спустя еще часа полтора на улице все же стало смеркаться, и зрительный зал со сценой погрузились в легкий сумрак, я решила, что на сегодня достаточно и пора возвращаться обратно в господский дом, чтобы еще успеть прочесть очередную главу модного французского романа, прежде чем начать готовиться ко сну. Захлопнув папку, я медленно повернулась в сторону выхода со сцены и едва не оступилась на ровном месте, поскольку, также опираясь плечом на дверной косяк и скрестив руки на груди, на меня рассеянно взирал молодой барин. Он что все это время стоял здесь и смотрел, как я репетирую?.. Да, уж, что алкогольное опьянение делает с людьми… - Что вы хотели, Владимир Иванович?.. – вежливо нейтрально промолвила я, подходя к мужчине, понимая, что просто молча пройти мимо будет совершенно не почтительно, и пусть я не питала к нему человеческой симпатии, я всегда помнила, что он – благородный аристократ, а я всего лишь крепостная. - Ничего… Ничего… - рассеянно тихо выдохнул барон, неспешно скользя по мне почти мягким взором своих серых глаз с расширенными зрачками. Ну, раз ничего, значит, я могу спокойно себе идти дальше… Однако не успела я сделать и пары шагов, как горячие пальцы Владимира внезапно сомкнулись на моем левом запястье, и он одним резким движением прижал меня спиной к своей широкой груди, крепко обнимая за талию, от неожиданности я тихо вскрикнула и выпустила папку из рук, и она упала около моих ног, а сердце забилось учащенно. Я прекрасно понимала, что вырываться не имеет никакого смысла, ибо даже пьяный «брат» намного сильнее меня, к тому же тем самым я могу лишь рассердить его, а последнее чего я в принципе желала, это вызывать гнев молодого барина по отношению к себе. Лучше просто подождать, и он сам меня отпустит, ну, не станет же мужчина меня удерживать целый час, да и физически в его объятиях было вовсе не противно, а даже наоборот. От рук и тела барона исходил приятный жар, который я ощущала и через ткань кружевного кремового платья с круглым воротом, кое дополняла жемчужная нить в несколько рядов на шее. И надо признаться, невольно я наслаждалась этими спонтанными объятиями пьяного «брата»… - Владимир Иванович, отпустите меня, пожалуйста… Мне нужно идти, меня ждет Иван Иванович… - спокойно мягко изрекла я через несколько минут тишины, положив свои миниатюрные кисти поверх горячих рук молодого барина на моей талии и аккуратно попытавшись их разжать, что оказалось безрезультатным. За прошедшее время не произошло ничего, мужчина стоял без движения и просто безмолвно продолжал обнимать меня, не позволяя высвободиться из своих жарких объятий, мое сердцебиение успокоилось и пришло в норму, я не верила, что Владимир, даже будучи сильно нетрезвым, может причинить мне реальный физический вред. Сказанное мной было не совсем правдой, дядюшка сейчас не ждал меня, но эта маленькая безобидная ложь могла помочь в сложившейся странной ситуации. Звук моего голоса словно вывел барона из состояния транса, он пошевелился, но вместо того, чтобы отпустить меня, наклонился к моей шее, опаляя кожу теплым дыханием с коньячным амбре, какое, к моему собственному удивлению, не вызывало во мне никакого отвращения или любых других неприятных ощущений, и стал нежными обжигающими влажными поцелуями, посылающими по коже приятные мурашки, спускаться к плечу. Я невольно выдохнула через рот от обилия приятных ощущений в теле, отчетливо понимая, что все происходящее абсолютно неправильно, и нужно это немедленно прекратить. Это «брат» пьян и просто не понимает, не осознает, что целует свою родную сестру по отцу, ненавистную ему «стекляшку», но я-то трезвая. - Владимир, отпусти меня, пожалуйста… - вновь вежливо попросила я, но вместо этого молодой барин лишь неожиданно развернул меня к себе лицом, сомкнув руки на моей спине и лишая меня всякой возможности к бегству. Будучи пьяным, он был таким странным и совсем не похожим на себя же трезвого, словно другим человеком, его пепельные глаза с расширенными зрачками тепло и почти ласково рассеянно смотрели на меня сверху вниз, а четко очерченные губы тронула легкая расслабленная полуулыбка, и я невольно мягко улыбнулась в ответ. В эти минуты у меня совершенно не получалось сердиться на мужчину за его странное нетрезвое поведение… В порыве необъяснимой самой себе нежности я подняла руку, поднесла ее к красивому лицу барона с тонкими аристократичными чертами и убрала в сторону упавшую ему на глаза длинную темную косую челку, шелковистую на ощупь. Он легко поймал мою кисть правой рукой, левой продолжая крепко обнимать меня за талию и прижимать к себе, нежно поцеловал мои тонкие пальцы и стал медленно склоняться к моему лицу, к губам. Разумом я понимала, что «брат» меня сейчас поцелует в губы, нужно отвернуться, не допустить этого, но вдруг я осознала, что желаю, дабы он меня поцеловал, я хочу узнать, каково это, когда целует Владимир, любопытно, что я почувствую… Ведь он слыл Казановой, любителем и любимцем прекрасных дам, слухи о его любовных похождениях из столицы доходили даже до Двугорского, и дядюшка лишь снисходительно понимающе улыбался, говоря, «Молодость… Молодость…». Нам то что, мы услышали и живем дальше, а вот если эта информация достигала ушей Лизаветы Петровны, наверняка, она огорчалась, а быть может, княжна и не знает ничего о маленьких мужских слабостях своего жениха. Серые глаза мужчины с расширенными зрачками сфокусировались на моих голубых, его утонченные горячие пальцы ласково погладили меня по лицу, скуле, щеке и подбородку, теплое дыхание с ароматом коньяка опалило губы, остались считанные миллиметры до соития наших губ… И в этот момент идеальную тишину в крепостном театре, утопающем в вечернем полумраке, нарушил громкий голос Никиты, зовущего меня по имени: - Анна, ты здесь?.. Иван Иванович велел тебя позвать… Звук разрушил тишину, звонко рассыпавшуюся осколками разбитого стекла, странная магия этого вечера мигом рассеялась, разлетевшись невесомым пеплом, молодой барин несколько раз моргнул, будто просыпаясь и возвращаясь к реальности, отстранился от меня и выпустил из своих приятных жарких объятий, отходя на шаг назад. Моя маленькая ложь вдруг стала правдой, дядюшка действительно меня ждет… - Иди… Иди… - с грустью тихо выдохнул барон, чуть склонив голову влево и печально улыбнувшись уголком губ, в эти мгновения в его пепельных очах не было ни капли привычного мне ледяного высокомерного презрения, лишь ласковое тепло и что-то еще неуловимое. Я молча присела, подняла с пола упавшую папку, поднялась на ноги, плавно развернулась и без слов вышла в коридор, на первом же его повороте, встретившись с Никитой в простой рубахе. - Аннушка, барин велел позвать тебя… Ты говорила, что пойдешь в театр репетировать, вот я и пришел сюда… - с добродушной улыбкой заговорил высокий широкоплечий конюх со светлыми волосами, напоминающий мне настоящего былинного богатыря из народных сказаний, с юности влюбленный в меня. Однако я всегда видела в нем лишь хорошего друга, почти брата, но точно не объект романтических настроений. - Ты все правильно сделал, Никита… Пойдем скорее, не хочу заставлять Ивана Ивановича ждать меня… - с дружелюбной улыбкой ответила я, перекинув свои длинные светлые густые волосы, собранные в высокий хвост, с плеча за спину, и мы пошли по коридорам крепостного театра в сторону выхода, расслабленно болтая о всяких пустяках. Параллельно же я невольно вспоминала минуты наедине с пьяным Владимиром, его жаркие объятия и наш не случившийся поцелуй, мне так и не удалось узнать, каков вкус его поцелуев… Впрочем, по большому счету все это не имело никакого значения, завтра утром «брат» протрезвеет и даже не вспомнит, что произошло сегодня вечером, так какой смысл и мне вспоминать об этом, было и ушло. Как говорит Варвара, «Пьяные мужики – дураки, им водка мозги отшибает»… Вот и все объяснение произошедшего, простое и донельзя банальное… И я оказалась права… Уже на следующее утро молодой барин, чистый, свежий и опрятный в зеленом офицерском мундире с красным воротничком-стойкой и золотистыми пуговицами молча прошел мимо, как обычно не удостоив меня «Добрым утром», лишь презрительно мимолетно окинув высокомерным взором своих холодных серых глаз с арктическими льдами на их периферии, собираясь ехать в гости к своей знатной невесте, княжне Долгорукой… - Помнишь, как после возвращения с Кавказа во время своего визита в поместье, будучи выпившим, ты пришел в крепостной театр, где я репетировала роль Джульетты?.. Хотя навряд ли ты это помнишь… - с ласковой улыбкой промолвила я, возвращаясь из воспоминаний о прошлом в настоящий момент, сверху глядя в теплые серые очи Владимира цвета сгоревшего пепла. Алкоголь ослабляет самоконтроль, и истинные чувства и желания человека всплывают на поверхность, вот барон и пришел тогда ко мне, ноги сами его привели, но это я понимала теперь, будучи взрослой женщиной и зная мужчин, а в юности это всё было мне невдомек, и я даже не догадывалась об истинных причинах произошедшего. - Помню… Я помню всё, что связано с тобой, Аня… На следующее утро протрезвев, я тогда ругал себя, на чем свет стоит, за проявленную слабость, что чуть не поцеловал тебя по пьяни… А ты, наверняка, после думала, «Ну, и идиот»… - тихо усмехнувшись уголком губ, негромко откликнулся дорогой мне человек, своими горячими пальцами вырисовывая невидимые узоры на моем бедре, и это было весьма приятно. Ну, надо же, оказывается, он помнит, хоть и был нетрезв… - В разное время я, конечно, испытывала к тебе самые разные чувства из эмоциональной палитры, но никогда я не считала тебя идиотом… Ты всегда был для меня чужим и далеким, оставался живущим рядом незнакомцем, я не понимала тебя, мотивов твоих поступков… - искренне ответила я, не видя никакого смысла лгать. Хочу, чтобы мы с любимым были честны друг с другом, для меня в отношениях очень важны доверие, эмоциональная открытость и ментальная близость, и все эти составляющие в полной мере присутствовали в нашей паре. Ты много лет был для меня чужим, Володя, а стал самым близким и родным, моей семьей… Во время ритуала по исполнению желаний я попросила у Духов, чтобы моя дочь родилась здоровой, а ее отец вернулся с Кавказа живым и невредимым, и так оно и будет… - В тот период времени частенько я говорил себе, «Не смотри на нее…», а сам всё равно смотрел… От себя, от своих настоящих чувств не убежишь, как бы тебе этого ни хотелось… Сердце разум не слушает, и ты не в силах заставить его умолкнуть… - задумчиво изрек мужчина, продолжая неторопливо ласково гладить меня по согнутой в колене ноге, лежащей поверх его бедер, скользя своей горячей ладонью по моей светлой молочной коже и посылая волны приятного растекающегося жара. А мне вдруг вспомнился еще один, также благополучно забытый, эпизод из нашего совместного прошлого, но более раннего хронометража, уже десятилетней давности… Летнее солнце жаркого июньского дня ярко светило с высокого чистого голубого неба с мелкими проплывающими облачками и слепило глаза при взгляде на него, что невольно приходилось щуриться. Мое настроение было под стать прекрасной ясной погоде на улице, мы с Никитой неспешным шагом возвращались в поместье после прогулки на речку, куда дядюшка отпустил конюха вместе со мной, дабы я не выходила за пределы огороженной территории вокруг имения одна. Мы весело болтали обо всем подряд и расслабленно смеялись, понимая друг друга с полуслова. С детства мы были хорошими друзьями, однако около полугода назад, когда в пятнадцать из худенькой девочки я превратилась в красивую девушку с женственной фигурой с плавными изгибами и линиями, отношение Никиты ко мне изменилось. Он перестал воспринимать меня, как подругу, стал относиться ко мне иначе, я сама это почувствовала, да и Варвара тут же заметила, как и многие другие дворовые, за глаза называя влюбленного конюха моим «женихом». Вот только я совершенно не испытывала к высокому светловолосому широкоплечему парню романтических эмоций, поэтому не могла ответить взаимностью, хотя, безусловно, мне было приятно, что я нравлюсь ему. Никита – замечательный человек, добрый и отзывчивый, я люблю его, как друга, почти как брата, мы выросли вместе, но при всем желании я не вижу в нем объект для влюбленности. - Попробуй поймай… - задорно рассмеялась я, обращаясь к собеседнику, и побежала по широкой аллее большого лиственного парка перед усадьбой, поддерживая руками пышные юбки, когда мы вошли во всегда открытые днем высокие кованные ворота. - Беги, беги, всё равно поймаю… - также весело откликнулся конюх за моей спиной, позволяя мне отбежать подальше, прежде чем начать догонять меня. Прилично пробежав вперед по аллее, я свернула на другую, обернулась на ходу, но Никиту позади не заметила, видимо, он решил перехватить меня с другой стороны, через несколько минут я остановилась на развилке аллей и решила повернуть налево, пробежала еще некоторое расстояние и на очередном повороте внезапно врезалась в неожиданно вышедшего мне навстречу мужчину. Если бы он не удержал меня за плечи, я бы непременно упала на землю после нашего резкого столкновения, его горячие руки продолжали несильно сжимать мои плечи, и я ощущала их жар даже через шелковую ткань своего нежно-розового платья. Мой взор уперся в широкую мужскую грудь в темно-зеленом офицерском мундире с красным воротничком и золотистыми пуговицами, даже не видя лица моего «спасителя», я моментально поняла в кого именно я так неудачно врезалась, уже практически слыша наяву гневную тираду. - Извините, Владимир Иванович… Я вас не заметила… - подняв голову и взглянув в красивое мужественное лицо «брата» с благородными чертами, вежливо произнесла я, все еще учащенно дыша от довольно быстрого бега, из-за чего моя полная грудь часто вздымалась. Иван Иванович говорил мне, что его сын в ближайшие дни должен приехать в поместье после окончания Кадетского корпуса, и вот он приехал, уже не мальчишка, даже не юноша, а высокий статный привлекательный молодой мужчина, офицер Царской армии. Владимиру недавно исполнилось двадцать, последний раз мы с ним виделись полгода назад, когда он приезжал домой на Рождество во время зимних каникул, глядя на меня, как на пустое место, совершенно не заслуживающее его внимания. Теперь же барон молча смотрел на меня своими обычно холодными и равнодушными серыми глазами сверху вниз в силу приличной разницы в росте так странно, словно впервые в жизни увидел, внимательно разглядывая с головы до ног. Его пристальный почти немигающий взор медленно скользил по моему лицу и телу, и мне в какой-то момент показалось, что в глубине пепельных глаз молодого барина вспыхнул огонек, а сам его взгляд потеплел и потемнел. Никто и никогда на меня так не смотрел, даже влюбленный Никита, это было непривычно, непонятно, неизведанно, но не противно. Горячие ладони Владимира по-прежнему покоились на моих округлых плечах, а его не менее горячий взор, от коего мне невольно стало жарко, и я ощутила себя плавящейся от пламени свечой, через пару минут остановился на моем лице, на моих губах. Он просто молча стоял и смотрел, не произнося ни слова, стоял и смотрел… Не знаю, сколько еще времени прошло в этом странном оцепенении прежде, чем до нас донесся звук приближающихся шагов, но мое дыхание уже успело успокоиться и полностью прийти в норму. Барон моргнул, словно сбрасывая наваждение и возвращаясь в реальность, и взглянул в сторону источника звука, что сделала и я, узрев идущего в нашу сторону конюха в простой светлой рубахе под пояс. Утонченные кисти молодого барина мигом соскользнули с моих плеч, он отступил от меня на шаг назад, теплый мягкий огонек в его серых очах моментально погас, сменившись ледяным арктическим холодом, и он презрительно едко выплюнул, обдав меня высокомерным взглядом: - Видать, твой крепостной женишок уже обыскался тебя… После чего «брат» резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону парадного входа в господский дом через большой мощеный камнем двор, а я осталась стоять на месте и гадать, что же такое только что произошло. - Молодой барин приехал… - с беспокойством глядя на меня светлыми глазами, произнес подошедший Никита, внешне напоминающий мне богатыря из старинных сказаний и былин, и я кивнула, следом задумчиво выдыхая, «Да, приехал…». - Пошли в поместье, скоро уже время обеда… - через пару секунд добавила я, конюх согласился, и мы направились по той же аллее, по которой недавно ушел Владимир. Разумеется, дядюшка будет рад повидать своего сына, я же не могла для себя сформулировать внутри, как лично я отношусь к его приезду. За исключением совсем раннего детства он всегда смотрел на меня, как на пустое место, не питая ко мне никаких теплых родственных чувств, и за десять лет жизни в имении Корфов я успела привыкнуть к презрительному равнодушию «брата», щедро приправленному ядовитым сарказмом, принимая его, как не слишком радостную данность. А что же произошло сегодня, когда он так странно себя вел, сначала разглядывал меня, словно незнакомку, а после разозлился на ровном месте?.. Мы с Никитой пошли гулять на речку после завтрака и отсутствовали несколько часов, именно в это время барон приехал в Двугорское и, вероятно, услышал как кто-то из крепостных в доме назвал конюха моим женихом. И что в этом такого, искренне не понимаю… Это для молодого барина я лишь пустое место, не стоящее его благородного внимания, а Никите я нравлюсь, для него я важна и дорога. Только каким образом это может задевать «брата», опять же не понимаю… Ваша душа, Владимир Иванович, темный лес, в котором в ясный день заплутаешь и не выберешься, мне вас понять, видимо, просто не дано… - А помнишь, как после окончания Кадетского корпуса ты приехал в Двугорское, и в парке перед поместьем я случайно врезалась в тебя, а ты меня удержал, не дал упасть?... – с мягкой улыбкой спросила я через несколько минут умиротворенной тишины, и барон к моему немалому удивлению утвердительно кивнул, а после негромко заговорил. - Помню… Я ведь уже говорил, что помню всё, что связано с тобой, Аня… Я тогда смотрел на тебя и не узнавал, из девочки, которую я видел на Рождество, ты превратилась в красивую женственную девушку… И я поймал себя на мысли, что меня притягивает к тебе по-мужски… А еще в тот день я впервые почувствовал непрошеную ревность по отношению к тебе… В доме я случайно услышал, как кто-то из дворовых назвал Никиту твоим женихом, но в ту секунду это меня никак не тронуло… А вот, когда чуть позже я увидел уже другую тебя, а не ту девочку, которую помнил с зимы, а после узрел и самого конюха, то меня очень даже тронуло… Я ревнивый, Аня… Я тебя ко всем мужчинам ревную, ничего не могу с собой поделать… От пореза на твоей шее практически не осталось следа… Это хорошо, ибо шрамы уродуют красивое женское тело… После он совсем сравняется с тоном кожи и станет абсолютно невидим… - высказавшись, дорогой мне человек бережно погладил меня по шее кончиками горячих пальцев, а после взял мою руку в свою, поднес ее к своему лицу с тонкими аристократичными чертами и нежно коснулся жаркими губами моей ладони. От этого незатейливого, но безыскусного действия во мне вновь поднялась волна щемящей грудь нежности к любимому, и я, склонившись, со всей любовью ласково поцеловала его в ямочку на шее между ключиц. Теперь на шее мужчины помимо христианского креста был надет и кулон со звездой Давида, этот защитный амулет после ритуала моей любимой Риты будет беречь его на Кавказе и вообще по жизни. А еще я была благодарна Владимиру за искренность, за откровенность, с которой он поделился со мной своими подлинными эмоциями из прошлого, для меня невероятно ценно доверие между нами. - Спасибо, что поделился… Я люблю тебя, Володя… Очень люблю… - почти шепотом отозвалась я, игриво поцеловала барона в уголок четко очерченных губ, нехотя выбралась из таких желанных для меня объятий и встала с кровати. Нужно собрать с пола наши разбросанные по гостевой спальне с закрытыми портьерами вещи и аккуратно развесить их на двух креслах, иначе на утро они будут все мятые, а у меня нет ни малейшего желания идти неопрятной в помятой одежде. Когда дело было сделано, я заплела свои длинные светлые густые волосы в простую косу, дабы они не мешали мне спать, и вернулась в мягкую постель под шелковым балдахином, подвязанным за четыре резные стойки, с какой за это время мужчина убрал атласное покрывало, в одном месте мокрое после моего оргазма, просто кинув его на пол рядом. Забравшись под легкое пуховое одеяло, я придвинулась поближе к дорогому мне человеку, прижимаясь к нему всем своим женственным телом, кожей впитывая его живое тепло, и он тут же заключил меня в свои жаркие объятия. - Даже если завтра мне суждено умереть, ибо пути Господни неисповедимы, я никогда не пожалею об этой ночи… Здесь и сейчас рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему живым и почти счастливым человеком… Спасибо тебе за то, что ты есть в моей грешной жизни, Аня… Сладких тебе снов, любимая моя… - тихонько выдохнул Владимир и поцеловал меня в лоб долгим нежным поцелуем, после прикрывая веки, за окном давно стояла поздняя ночь, и мне, честно говоря, тоже хотелось спать. - И тебе, Володя… - довольной ласковой кошкой промурлыкала я в ответ, своим аккуратным носиком утыкаясь в грудь любимого и тоже закрывая глаза, постепенно погружаясь в царство Морфея, в его объятиях было очень тепло, даже немного жарко, но мне, страшной мерзлячке, это нравилось. Как же мне хорошо и комфортно, как же приятно и благостно спать в твоих руках, Володенька… POV Владимир Проснувшись, я ощутил несильную жажду, откинув легкое пуховое одеяло в сторону, поднялся с постели, наполнил стакан прохладной водой из графина на журнальном столике, неторопливо выпил его содержимое и вернулся обратно в кровать. За окном еще полновластно царила непроглядная долгая зимняя ночь, однако свечи уже почти все догорели, а камин погас, лишь прогоревшие дрова продолжали тлеть, но в натопленной комнате было тепло и комфортно. Анна мирно спала рядом со мной, лежа на спине и укрывшись одеялом по плечи, моя любимая – ужасная мерзлячка, она просто обожает тепло, как кошка. После страстного продолжительного секса с изящной блондинкой я чувствовал себя расслабленно-удовлетворенным, мне с ней настолько хорошо физически, что не передать словами, в Ане заключен мой грешный Рай на земле, где она властительница и повелительница. От актрисы Императорских театров прямо исходит мягкая женская энергия удивительного покоя, которого всегда так не хватает мне по жизни, и теперь я знаю, что моя любимая всем сердцем и душой женщина любит меня. Мои чувства к ней не безответны, а взаимны… И это обретенное знание даровало мне ощущение необъяснимой легкости и золотистого, пронизанного солнечным светом счастья, словно с души упал огромный тяжеленный камень, хоть я и отчетливо чувствовал привкус противной горечи из-за невозможности быть вместе в данный момент времени. Анна для меня источник земного счастья, радости бытия, моя единственная любовь, моя душа, мое сердце, вся моя жизнь, ее смысл, даже демоны прошлого рядом с ней покидают меня, и я могу спокойно спать без кровавых кошмаров родом с Кавказа. Однако уже послезавтра я должен покинуть столицу и отбыть в действующую армию на тот же самый Кавказ, где уже больше двадцати лет идет кровопролитная война с горцами. И одному лишь Господу Богу известно, вернусь ли я обратно живым, увижу ли я вновь мою любимую, услышу ли ее голос, ее мелодичный смех, похожий на нежные переливы серебряных колокольчиков. Или же жерло кровавой беспощадной войны поглотит меня навсегда, и я останусь лежать в черной плодородной земле Кавказа, пропитанной кровью погибших с обеих сторон за более чем два десятка лет. Не знаю, мне этого знать не дано… Но сейчас, наверное, впервые за последние месяцы мне захотелось вернуться обратно, выжить, вновь взглянуть в небесно-голубые очи моей любимой женщины, заключить ее в свои объятия и уже никогда не отпускать, никому не отдавать. Ведь она – моя родная душа, жить вдали от Ани для меня все равно, что жить без души, то есть просто бесцельно существовать, неприкаянно бродя по земле… Эгоистичная часть меня нашептывала мне забрать Анну с собой и увезти ее в Пятигорск, чтобы редко, пусть даже раз в год, но видеть любимую женщину, и ревность к царскому сыну вторила этому тихому, но настойчивому голосу. Только разумом я понимал, что не должен так поступать, у меня просто нет права полностью разрушать устоявшуюся жизнь обворожительной блондинки в столице из-за своего эгоизма, ведь я запросто могу погибнуть на этой войне, как и любой другой, и тогда Аня останется совершенно одна, о ней некому будет позаботиться. А Цесаревич, как бы я к нему ни относился, любит актрису Императорских театров и в любом случае будет о ней заботиться, она будет жить той жизнью, которой достойна, в полном достатке, не зная ни в чем нужды. Допустим лишь на мгновение, что Анна согласилась поехать со мной, мы прибыли в Пятигорск, я арендовал для нее дом… А что дальше?.. Мне придется отправиться в одну из русских крепостей в зоне боевых действий за множество миль, и моя любимая останется одна в чужом незнакомом городе, где у нее совершенно никого нет. Да, Аня – общительный и социальный человек, уже в скором времени она наверняка обзаведется в Пятигорске знакомыми, с которыми сможет общаться и проводить время, но по сути женщина будет жить одна, ожидая с моря погоды. А получит, вполне вероятно, известие о моей гибели, ведь я еду на Кавказ отнюдь не на воды, а воевать… Нет, я просто не имею морального права из-за своих эгоизма и ревности разрушать до руин жизнь моей любимой, обрекать ее на одиночество в чужом городе, лишать театра, сцены, зная насколько всё это важно для обворожительной блондинки. Это ее жизнь, такая, какую она выбрала для себя… И кто я такой, чтобы рушить всё, не предлагая взамен, по сути, ничего… Безусловно, мне будет причинять боль знание, что Анна находится в отношениях с другим мужчиной, с царским сыном, ложится с ним в постель, занимается сексом, улыбается ему, проживает общие моменты. От мыслей об этом ревность своим болезненным безжалостным пламенем будет сжигать меня изнутри дотла, но пусть горько и плохо будет мне, лишь бы моей любимой было хорошо. Я на это согласен… Если суждено, и я вернусь обратно живым, тогда можно будет говорить о наших отношениях, о совместной жизни в одном доме одной семьей, но точно не сейчас, что бы там ни нашептывала мне моя извечная спутница-ревность, неуловимо следующая за мной тенью, не поддающаяся контролю разума и являющаяся неотъемлемой частью меня самого… Лежа на боку, в тусклом свете догорающих свечей я невольно любовался ангельской красотой моей возлюбленной, погрузившейся в царство Морфея, слушая ее спокойное мерное дыхание и желая лишь самых приятных снов, быть может, ей приснюсь и я. Хочу тебе сниться, Аня… Протянув руку, я бережно убрал короткую легкую прядку светлых шелковистых волос с прекрасного женского лица, кончиками пальцев ласково провел по нежной бархатистой молочной коже, щеке, подбородку, шее и плечу, в следующий миг приподнявшись на постели и нежно поцеловав любимую в ямочку между ключицами, губами ощущая живое тепло ее женственного сексуального тела, вдыхая ее запах, аромат грешного Рая на земле. Очаровательная блондинка что-то едва слышно промурлыкала во сне, что вызвало во мне невольную улыбку и волну невыразимой словами нежности, повернулась на бок и уткнулась своим миниатюрным носиком мне в грудь, я обнял Анну за талию, притягивая ближе к себе и наслаждаясь ощущением ее соблазнительного обнаженного тела под своей ладонью, тактильным контактом наших тел. Поцеловав миниатюрную куколку в белокурую макушку и поправив одеяло, я тоже закрыл глаза, впитывая ее неповторимый донельзя приятный запах, она пахла самой любовью, такая красивая, нежная, манящая, желанная, умелая бесстыдная любовница, раскрепощенная и свободная, и интересная умная собеседница, готовая поддержать разговор практически на любую тему, по-женски мудрая с мягкой кошачьей хитринкой. Моя любимая и, как оказалось, любящая меня женщина… Только сама судьба упорно разводила нас по разные стороны, создавая всё новые препятствия и возводя очередные преграды… «Хочу вернуться, дабы жить с тобой, Аня, одним домом, одной семьей, иметь общих детей… Желаю быть счастливым с тобой… А суждено ли сбыться этому желанию, ведомо лишь Всевышнему…», успел подумать я прежде, чем вновь погрузиться в мягкую уютную темноту обволакивающего меня сонного марева, забирающего в свой плен… POV Анна - Аня… Просыпайся… - сквозь пелену тревожного сна до моего слуха донесся негромкий зовущий меня мягкий насыщенный низкий голос барона, выплывая на поверхность, я сонно открыла глаза, несколько раз моргнула и встретилась с его серыми очами цвета хмурого пасмурного неба. Через неплотно закрытые бархатные портьеры на окне в комнату проникала узкая полоска тусклого света, походу еще совсем раннее утро, свечи сгорели и потухли, а камин погас, но воздух в спальне еще оставался теплым. - Давай еще поспим, Володя… - резонно предложила я, обвивая своими нежными руками шею мужчины и притягивая его ближе к себе, мы спали совсем мало часов, и я совершенно не выспалась, а сегодня у меня нет репетиции в Императорских театрах, так что можно спокойно спать дальше. - Ты спи, Аня, а мне нужно ехать… Сегодня необходимо завершить все дела, ибо завтра утром я отбываю в действующую армию на Кавказ… Я просто не хотел уходить, не попрощавшись, пока ты спишь… - негромко изрек Владимир, поцеловал меня в нос и попытался мягко выбраться из моих объятий, вот только я совершенно не желала его отпускать. - Я поеду с тобой… Довезешь меня до особняка и поедешь к себе… Но сначала поцелуй меня… Прошу тебя… - томно призывно выдохнула я, кончиком языка соблазнительно облизав верхнюю губу, а согнутыми в коленях ногами обнимая любимого за бедра, и уже в следующий миг его горячие губы накрыли мои в требовательном глубоком проникновенном поцелуе с чувственным контактом языков, напоенном одновременно нежностью и страстью, пропитанном особой связью. И лишь когда воздух в легких закончился, дорогой мне человек нехотя отстранился от меня, давая мне и себе возможность вдохнуть, чем я немедленно и воспользовалась, а после переплел пальцы наших рук, ласково потерся своим носом о мой носик и чуть хрипловато промолвил, «Ты сводишь меня с ума, Аня… Но нам нужно вставать…». Я согласно молча кивнула, хотя разбуженное мужской лаской тело желало абсолютно другого, и мы покинули теплую мягкую уютную постель, Володя оделся сам, последними отправляя в петли золотистые пуговицы темно-зеленого офицерского кителя, и помог собраться мне, в меру туго зашнуровав мой корсет, а после застегнув ряд мелких пуговичек на спинке моего изумрудного шелкового платья, расшитого золотой нитью. Забрав из моих рук гребень, мужчина сам бережно и неторопливо расчесал мои длинные локоны, попросив не собирать волосы в прическу, на что я с легкостью согласилась, если его это порадует. Мои поистине шикарные золотые украшения с изумрудами и алмазами, колье, серьги и перстни, вернулись на своё исконное место, то есть на мою шею, уши и пальцы, просто обожаю драгоценности, мы, женщины, любим ушами, а уши любят бриллианты. В последний момент, пружинисто присев на корточки, Владимир сам зашнуровал кожаные ботиночки на каблучках на моих ступнях, и мы вышли из гостевой спальни в доме Вольдемара и Риты в длинный коридор, вокруг царила идеальная тишина, было еще слишком рано, и даже крепостная прислуга еще спала. Однако в широком коридоре первого этажа уже расхаживал туда-сюда крепостной кучер Корфов лет тридцати пяти, ожидающий пробуждения хозяина, барон велел ему заложить карету, на которой мы и приехали вчерашним вечером, и тот с почтительным, «Как прикажете, барин», быстро удалился выполнять приказ. И уже вскоре, надев верхнюю одежду, мой любимый – черное длинное драповое пальто с меховым воротником-стойкой, а я – приталенную роскошную шубу в пол, подвязав ее под пояс, мы сели в поданный экипаж, запряженный двумя гнедыми лошадьми. Дорогой мне человек захлопнул дверцу, и мы плавно тронулись с места, на улице было совсем не холодно для русской зимы, всего несколько градусов мороза, но при этом хмуро и пасмурно, низкое серое небо висело над столицей, давя на голову горожан, а из тяжелых снеговых туч на замерзшую белую землю сыпались довольно частые снежинки. Мужчина притянул меня к себе и усадил на свои колени, чему я отнюдь не возражала, одной рукой он обнял меня за талию, а на пальцы другой с нескрываемым удовольствием накрутил прядь моих волос и следом отпустил ее, позволяя вернуться к остальным локонам. Я же обвила своими холеными руками его шею, носом прижавшись к виску Владимира, вдыхая едва уловимый, такой приятный для меня естественный запах его светлой кожи и темных шелковистых волос, наслаждаясь оставшимися минутами уединения. Наше время стремительно убегало, песчинки падали на дно, унося с собой минуты, мы ни о чем не говорили, ехали в уютной тишине мерно покачивающейся кареты, нарушать молчание не хотелось совершенно. Мы уже сказали друг другу всё необходимое, и теперь слова были лишними и попросту не нужными, единственное я не сообщила любимому о своей беременности, но он в любом случае узнает о родившемся ребенке, когда вернется с Кавказа, а он обязательно вернется обратно, Рита это видела. И тогда Володя либо поверит, что это его дочь, либо не поверит, на что тоже, по сути, имеет право, учитывая всю ситуацию в целом, третьего в любом случае не дано, и как-то повлиять извне на его решение я по большому счету не смогу, ибо вопросы веры и неверия находятся в плоскости нашей души, куда другим нет доступа. Скоро Рождество, большой православный праздник, который я не отмечаю уже пять лет, с тех самых пор, как полностью ушла от христианской традиции и пришла к оккультизму, соответственно я не ставлю в своем доме живую ель и не украшаю сам особняк к Рождеству, теперь мне это без нужды. Мы ежегодно празднуем День Зимнего Солнцестояния, для нас это событие равно по значимости Рождеству для христиан, а еще мы каждый год отмечаем День Летнего Солнцестояния, не уступающий по силе энергетики и также крайне благоприятный для эзотерических ритуалов. Примерно через полчаса мы въехали в открытые с утра моей прислугой высокие кованные ворота и остановились перед огромным белоснежным особняком, купленном для меня Александром Николаевичем, барон помог мне выйти из экипажа, и мы вновь оказались на зимней улице, а из дома на шум вышли двое лакеев в темно-синих ливреях. Дорогой мне человек бережно обнял меня за плечи и явно собирался что-то сказать, но передумал, поскольку в открытые ворота вошел высокий нетрезвый мужчина лет тридцати-тридцати пяти в темном расстегнутом пальто и черной шляпе, покачивающейся походкой направляясь в нашу сторону. - Анна… Вы так прекрасны… Я вас так люблю… Я вас полюбил, как только впервые увидел на сцене пять лет назад… Я не пропускаю ни одного вашего спектакля… Вы словно ангел, спустившийся с небес… Вы даже не представляете себе, как я вас люблю, Аннет… - слегка заплетающимся языком, нараспев растягивая слова, с улыбкой заговорил пьяный незнакомец, с открытым обожанием глядя на меня, остановившись в метрах пяти от нас. Очевидно, он был моим театральным поклонником, судя по одежде, мещанин, в городе на Неве много почитателей моего таланта не только среди аристократов, но и среди мещан, ибо цены на билеты в Императорские театры тоже разнятся. Только я собралась вежливо поблагодарить мужчину за комплименты, ибо с нетрезвым человеком лучше говорить, как можно спокойнее, дабы случайно не спровоцировать его на агрессию, поскольку все люди разные, но не успела, так как вмешался Владимир. - Пошел вон отсюда… - достаточно громко и холодно прозвучал глубокий голос моего любимого с проскальзывающими нотками раздражения, следом он взглянул в сторону стоящих на крыльце лакеев и повелительно обратился уже к ним. – А вы что встали столбами?.. Выведите его… - кивнув на незваного пьяного визитера, явившегося с утра пораньше. Мужчины, повиновавшись, стали спускаться с широкой лестницы, но тут произошло неожиданное, улыбка незнакомца увяла, его вполне приятное лицо стало мрачным и угрюмым, приобретая отталкивающее выражение, а в следующую секунду из внутреннего кармана расстегнутого пальто он резко вынул пистолет и направил его в моих слуг, и те естественно мгновенно замерли на месте. - А ну стоять… Не то выстрелю… - сухим пьяным смехом, неприятно режущим слух, рассмеялся мой театральный поклонник, а барон в тот же миг сделал шаг вперед, закрывая меня от нетрезвого незнакомца своим телом. Разумом я понимала, что вряд ли он действительно станет стрелять, скорее всего просто пугает, ведь пьяному и море по колено, но все же ситуация в целом была не самая приятная в эмоциональном плане. - Иди отсюда, пока неприятностей на свою голову не заработал… - вновь обращаясь к выпившему мужчине, холодно произнес дорогой мне человек, его низкий баритон наполнился свинцовой тяжестью, а раздражение зазвучало более явно. Однако вибрирующих ноток страха в его голосе не слышалось от слова совсем, ну, естественно, после двух военных кампаний на Кавказе столичный пьяница, грозящий пистолетом, его явно не пугал. - Это у вас сейчас будут неприятности, ваше благородие… Как же я вас всех ненавижу, господ… Возомнили себя хозяевами жизни… А обычные люди для вас грязь, пыль под ногами, перешагнули и не заметили… Кровь у вас якобы голубая… Да, только она красная, красная… Как у всех… - с неожиданной и неприкрытой злостью выдал нетрезвый незнакомец, впадая в явную агрессию и переводя пистолет в нашу сторону, а после вновь рассмеялся почти истерическим злорадным смехом. Огнестрельное оружие в его нетвердой подрагивающей руке заплясало, ходя ходуном, а карие глаза вспыхнули безумным огнем. И вот тут мне стало по-настоящему страшно за себя, за своего ребенка и за его отца, в таком нервном неустойчивом эмоциональном состоянии, оказавшийся не слишком уравновешенным, любитель театрального искусства и вправду может выстрелить, а не просто попугать пистолетом. И, оказалось, я как в воду глядела, спустя буквально мгновение, прозрачную почти звенящую тишину пасмурного зимнего утра разрушил оглушительный грохот выстрела, множественным эхом разлетевшийся по окрестностям, Я рефлекторно опустила голову, закрывая уши руками, Владимир покачнулся и упал на заснеженную землю на спину, а нетрезвый незнакомец моментально перестал смеяться, с искренним удивлением глядя на выстреливший пистолет в своей руке, будто запоздало понимая, что же он наделал. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом резко развернулся и, петляя из стороны в сторону, побежал прочь, я же невольно опустилась на холодную землю, поскольку колени сами подогнулись, ноги просто отказывались меня держать. - Володя… Володенька… Нет… Нет… Нет… Только не умирай… Прошу тебя… Пожалуйста… - сквозь пелену слез, застилающих взгляд, невольно всхлипывая, внезапно севшим голосом зашептала я, глядя на удивительно спокойное лицо моего любимого, кровь стремительно пропитывала плотную драповую ткань пальто на его груди. Плохо соображая, что делаю, дрожащими пальцами я коснулась его щек и зачем-то убрала упавшую ему на глаза непослушную длинную косую челку. - Не плачь по мне, Аня, не надо… Я не стою твоих слёз… Всё будет хорошо… Живи, Анечка… Будь счастлива… - тихо выдохнул бесконечно дорогой мне человек с ласковой полуулыбкой, после чего его серые глаза цвета расплавленного серебра закрылись, закрылись навсегда, а голова качнулась вбок. Вот и всё, конец, конец всему, барона Корфа больше нет, умер, ушел, оставил меня одну в этом грязном мире… Ты стоишь всех моих слёз, любимый, каждой моей слезинки… Время замерло и остановилось, лишь снежинки продолжали неслышно падать на уснувшую землю, я же безвольно сидела на снегу, невидящим взором глядя перед собой, не имея сил даже пошевелиться. Окружающий мир в кратчайший миг потерял для меня все цвета и краски, поблек, став черно-белым, удивительно, но кричать совершенно не хотелось, наоборот все слова и звуки умирали где-то в глубине плавающего сознания, отказываясь выходить наружу. В моей душе откуда-то сверху падал не белый снег, а летели хлопья черного пепла сгорающей в огне смертельной агонии души, засыпая меня им с головы до ног, окрашивая мои слезы в траурный черный цвет. В ушах болезненным эхом звучали фатальные слова Константина из сегодняшнего сна-предупреждения, «Белый снег станет алым от крови и соленым от слёз»… Также невольно вспоминались слова моего бывшего любовника из прошлых сновидений, «Горит свеча – живет человек, погасла свеча – и нет человека»… Все свечи в моей душе погасли, потушенные беспощадным ледяным дыханием смерти, забравшей моего любимого мужчину, наступила непроглядная черная ночь… В этом городе света больше нет… Одиночество так быстро для меня стало лучшим другом… Одиночество души… Жертвенным огнем своей души я сжигаю всё… Сжигаю дотла… Ты станешь самой горькой из моих потерь, Володя… Но, знай, ни о чем не пожалею я…