Ода фемслэшу

маггл!АУ. — Ну вот зачем ты полезла в драку? — спрашивает Луна с укором и осторожно прикладывает смоченный в перекиси ватный диск к кровоточащей ссадине у Джинни на подбородке. Уизли морщится и вздрагивает, но усилием воли заставляет себя сидеть на месте ровно. — Я не могла остаться в стороне, — Джинни смотрит на Луну упрямо и с затаёнными нотками гордости за свой поступок. — Этот урод украл у тебя кеды. — Я бы их всё равно нашла, — беспечно отвечает Лавгуд и выбрасывает ватку в мусорное ведро, берёт ещё одну и льёт на неё перекись. — Они висели на проводах на самом видном месте за школой... — ...висели на проводах! — подхватывает Джинни разъярённо. — Луна, он закинул твои кеды на провода! — Невелика беда, — у Луны свой собственный, философский взгляд на подобные вещи. С начальной школы её постоянно унижают, дразнят, крадут её вещи и прячут в самых неожиданных местах, но Луна не сдаётся под давлением этих придурков и остается сама собой — нежной и такой... наивной, что у Джинни порой едва пар из ушей не валит от попыток объяснить ей, что люди пытаются ей навредить. Для Луны всё это — просто невинные шутки. — В следующий раз я ему уши оторву, — Джинни снова заводится и рассерженно сопит, пока Луна прикладывает вату к её царапине. Обе понимают, что ей ещё повезло — ублюдок Гойл мог ударить и посильнее, а так — он врезал ей под рёбра, Джинни упала, ободрала подбородок и таким образом избежала участи Рона, которому оставили внушительный фингал под глазом. — Вы с Роном очень милы, — Луна достает из аптечки пластырь и аккуратно приклеивает его Джинни на подбородок, — но, правда, не надо ввязываться из-за меня в драки. Все эти потерянные вещи можно просто найти, а шутки... я не обижаюсь, ты же знаешь. — Никогда я этого не пойму, — ворчит Уизли, терпя, пока Луна обработает глубокую ссадину на руке — ещё одно следствие неудачного падения. Закончив, Лавгуд ласково целует девушку в щеку: — Ты чудо, знаешь об этом? На следующий день они идут в школу, держась за руки и слушая музыку в одних наушниках на двоих. Луна пытается сделать песню погромче, чтобы Джинни не услышала, как Гойл — или Крэбб, их и родные матери не отличат друг от друга — кричит вслед очередную грубую пошлость: "эй, вы, лесбы! как насчёт пососаться с нами?", но Джинни всё слышит. Её лицо мгновенно багровеет от гнева; сняв наушник, Джинни пихает его в руки Луне и быстрым шагом идёт в сторону Малфоя и его дружков. Драко с крайне наглым выражением на лице насмешливо спрашивает: — Что-то потеряла, Уизли? — Редкостного идиота. А, кажется, нашла, — она толкает его в грудь и, наступая на него, заставляет упереться ногами в бетонную ограду; Малфой, опешив, садится, а Джинни тычет пальцем ему в грудь: — слушай сюда, Малфой. Если твои ручные обезьяны не перестанут лезть к Луне, им — и тебе — жизнь мёдом не покажется, ясно? — И что же ты сделаешь, а? — Драко зло вскакивает на ноги и мигом возвращает себе уверенность, потому что он на голову выше Джинни. — Проклянешь нас? В глазах Уизли зажигается недобрый огонёк. — Непременно прокляну, — воркующим голосом подтверждает она, и, спокойно развернувшись, возвращается к Луне. Драко провожает её злобным взглядом, и ему и невдомёк, что уже за сегодняшним обедом Джинни подольёт сильнодействующее слабительное в их с Крэббом и Гойлом стаканы с соком. Этот день запомнится мальчишкам надолго, а по школе поползут слухи: мол, эта Джинни Уизли умеет по-настоящему порчу насылать, вон, Малфой и его дружки едва не обделались прямо в школьной столовой! Это, конечно, неправда, но в ближайшие две недели больше никто Луну не трогает — и Джинни это целиком и полностью устраивает.