Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не уйду

— Серый, ты чего это вдруг кататься вздумал? — спрашивает Антон, поддерживая друга под руку. — Спортом заняться решил. А у меня тут друг работает… — хитро тянет Матвиенко, на что Шастун легонько пихает его в бок.       Сначала Антон очень долго обьясняет как нужно правильно переставлять ноги, чтобы ехать, но когда Серёжа осваивает азы, дело идёт быстрее, хоть и падений избежать всё равно не удаётся. — Шаст, погнали наперегонки? Отсюдова дотудава, а? — Ты уверен? Что я потом твоей матери скажу, когда она синяки на твоих коленках увидит? — Ах ты ж сучёнок! Три, два, один, поехали!       Матвиенко срывается с места, но падает, не проехав и трёх метров. Антон же решает выпендрится и, набрав скорость, элегантно делает выпад вперёд правой ногой. Проехав «дотудова», он тормозит, разворачиваясь. — Эй, фигуристочка моя, руку помощи не протянешь? — кричит Серёжа, лежащий на льду. — Сам поднимайся, я тебя предупреждал!       Арсений оборачивается на громкий смех Антона. Учитель, кажется, впервые слышит, как он смеётся, так по-детски искренне, что взгляд невольно возвращается к нему. — Я устала, идём воды попьём! — канючит Алёна, и они идут пить воду, что ж тут поделаешь.       Рядом с кулером, который находится буквально в шести шагах от выхода с катка, прекрасно видно Антона, который делает какие-то трюки.       Сам бы Шастун никогда не назвал это трюками, это просто дорожка, которой его научила ещё Вика, пару шагов, прыжок, который даже не прыжок — простое подпрыгивание на ходу, да и всё на этом. Вот Нина, она может, да. Но не Антон. — Сюш, ты посмотри, как мальчик катается! — оказывается, любопытный взгляд Алёны проследил, куда смотрит её мужчина. — Он же работает здесь, давай спросим, может у них тренировки есть? — Да, давай, — Арсений впервые за долгое время видит такой блеск в глазах жены, поэтому сразу соглашается. — Я сейчас узнаю.       Физик уверенный в своих действиях, но с шаткой походкой (он даже ходить на коньках не умеет, а от него требуют ездить) начинает приближаться к Антону, который спокойно едет спиной назад, разговаривая при этом с Серёжей.       И так получилось, что один не умеет тормозить, второй просто не замечает другого, но падают они оба. Причём Шастуну повезло больше, ведь он приземлился прямо на своего учителя. — Блять! Куда прёшь, бычара… — начинает ругаться Шастун, но увидев учителя, передумывает. — А, это Вы. Извините тогда. — Ничего страшного, Антош. Если б ты ещё слез, я б в тебе вообще души не чаял, — после подъёма, сопровождавшегося хрустом костей, на удивление не Арсения, физик спрашивает. — Антон, я вообще спросить хотел: у вас тут есть что-то типа уроков катания? — Да, Вы ребёнка записать хотите? — Эм, нет, — Арсений трёт шею. — Алёна хочет. И судя по всему, мне тоже придётся. — Ну тогда у нас есть взрослая группа, они занимаются по выходным, если не ошибаюсь. В первой люди помоложе — им где-то от восемнадцати до тридцати лет, во второй — примерно до сорока пяти. Ограничений по возрасту нет, просто так получилось. В основном люди хотят заниматься со сверстниками, но вы можете выбрать любую. Сейчас за стойкой сидит Егор, когда будете сдавать коньки, можете подойти к нему и записаться, — включает профессионализм Антон. — Хорошо. — А, и чуть не забыл. Нашему тренеру семнадцать, в этом году будет восемнадцать, но выглядит она уж очень молодо. Если вас не смущает тот факт, что учить жизни вас будет малолетка, то милости просим, — Антон сразу предупреждает о молодости их сотрудника, поскольку часто бывали скандалы на этой почве. Начальник Шастуна не совсем законно (по доброте душевной) взял на работу детей, которым на тот момент даже четырнадцати не было, поэтому все вынуждены скрывать свой настоящий возраст. — Лично я не против, нужно будет узнать у Алёны. Спасибо за консультацию, Антон, — Арсений мегасуперпупер аккуратно разворачивается, дабы не упасть, и шагает обратно к своей жене, но делает это так медленно, что успевает услышать разговор двух друзей. — Я думал, что у супругов должно быть одинаковое мнение в таких вопросах, — говорит Серёжа. — Я тоже… — На говно похоже, Шаст. Эх, был бы у меня такой мужик… Ай! — Антон пихает Матвиенко в бок локтем. — Поехали уже, — дальше слышится только лязг коньков и негромкие пререкрикивания.       Арсений аккуратно добирается до кулера и пересказывает всё Алёне. — Что скажешь? — Мда… То, что ребёнок — это плохо… Ты что думаешь? — Думаю, стоит попробовать.

***

— Шаст, не хочешь ко мне с ночёвкой? — А родители? — Уехали. — Ладно, но бухать не будем. — Обижаешь, конечно будем! Ну давай! — Хорошо, только я каток закрыть должен, подождёшь, — как же его легко уговорить. — Ай, брат, — пародирует восточный акцент Матвиенко. — Правильное решение принимаешь!

***

      Обычно люди напиваются с друзьями по нескольким поводам: случилось что-то хорошее, случилось что-то очень плохое, вы просто алкоголики. Антон не может сказать, что относит себя к какой-то определённой группе — Серёжа часто зовёт его выпить, и он соглашается без особой на то причины. Но когда тот же Серёжа тащит его на вписку, то там пить уже страшно, чаще всего Антон садится в какой-нибудь угол и сидит там пару часов, а после уходит домой.       Сегодня, навеселе, друзья просто смотрят несмешную комедию, восполняя запас серотонина и ложатся спать. Но знай они, как тяжело будет вставать утром, то выпили бы ромашкового чая.       Серёжа просыпается по будильнику намного раньше Антона и, зная, что у Шастуна первым уроком классный час, не будит его, а отправляется на кухню делать завтрак.       Через пару часов Антон просыпается на полу гостинной в доме Матвиенко от вибрации телефона. Неохотно разлепив глаза, он видит на дисплее «Ирина». — Алло? — голос хрипит и во рту сухо; губы, словно наждачка, противно трутся друг о друга. — Хуем по лбу не дало? Ты где, псина? — В пизде. Чё надо? — У нас классный час через две минуты! — Ты бы знала как мне похуй… Я ко второму приду. — Нет, солнце моё, ты придёшь на ёбанный классный час и будешь сидеть тут со мной. — Иди в пень, — всё, что говорит Антон перед тем, как повесить трубку.       Немного приспособившись к жизни на Земле, Шастун замечает звуки на кухне.       «Родители Серёжи вернулись?» — единственная мысль, которая приходит в голову.       Но войдя на кухню, Шастун видит только своего друга, который завтракает. — Яйца будешь? — Не. Таблетки есть? Башка раскалывается. — Возьми на тумбочке. Может хоть чай попьёшь? — Нет, спасибо. С физры свалю в кафешку, там поем.

***

      Уже давно не лето — из-за отсутствие солнца на улице очень морозно. Антон, включив музыку в наушниках, бежит в школу, прекрасно зная, что опаздывает. Под ногами лужи, через которые он старательно перепрыгивает. Так как Шастун сразу после работы пошёл к Серёже, зайти домой, чтобы переодеться он не успел, поэтому придётся весь день выслушивать нотации от учителей о важности школьной формы.

***

— Поэтому настоятельно прошу вас не опаздывать, а если обстоятельства вынуждают, то, пожалуйста, предупреждайте учителей об этом, — просит Арсений Сергеевич, расхаживая по классу. — Что-то сегодня тихо, не выспались что ли?       Запыхавшийся Антон вваливается в кабинет, коротко постучав в дверь. — Понял, почему тихо было. Рассказывай, почему опоздал, — Арсений стоит руки в боки, но удивлённо смотрит на своего ученика. — Ну короче слушайте. Я проснулся еле-еле, когда спишь по четыре часа в сутки вообще вставать сложно, знаете ли. Ну так вот, проснулся я из-за того, что мне позвонила Кузнецова Ирина, не знаю отчество, она не признаётся, чья дочь. — Николаевна, — перебивает физик. — Николаевна, спасибо. Я одеться только и успел, так сильно торопился. — Я вижу, — хмыкает Арсений Сергеевич. — Ты проспал, получается? — Не то, чтобы проспал, но да… — Понятно. Где школьная форма? — обычно Арсений закрывает глаза абсолютно на всё, а сейчас докопался даже до формы. И именно Антону надо было попасть под горячую руку. — Я в школьной форме. Подумаешь, кофту надел, мне холодно вообще-то. А рубашка у меня под ней. — Ладно, садись. Я рассказывал о том, что нужно быть пунктуальными. И, пока не забыл, сегодня вместо физкультуры у вас будет физика, — класс беспомощно стонет. — У нас ведь учебников нет. — Ничего страшного, контрольную напишем. — Блять, если бы я на классный час не пришёл, он бы не увидел меня, и я бы спокойненько с физики слинял, — шепчет Антон на ухо Ире, на что она закатывает глаза.       Звонок. — Отлично, — имея в виду звонок, говорит физик. — Какой у вас сейчас урок? — Литература, — доносится с разных концов класса. — Всем хорошего дня! — с улыбкой желает учитель. — Антош, посмотрись, пожалуйста, в зеркало.       Антон подходит к раковине, которая находится в классе, и смотрит в зеркало, которое висит над ней, и видит нарисованные чёрные усы. — Блядь, Матвиенко!

***

Шаст, 8:50

Сука ты такая

Чем ты усы нарисовал пидорасина

Пироженька), 8:52 Аппзахадаха Маркером

Шаст, 8:52

Сука

Мразь

Я с тобой больше бухат не буду

Пироженька), 8:53 Пиздишь

Шаст, 8:53

Иди нахуй.

— Отмылось? — стучит в дверь туалета Ира. — Нет! — Ну ладно, походишь один день как горячий мексиканец. Может девушку найдёшь. Знаешь, как говорят? Усики — пропуск… на маршрутку. Ещё раз здравствуйте, Арсений Сергеевич. — Шастуна караулишь? — слышится голос учителя за дверью. — Ага. Он свои шикарные усы отмывает. — Получается? — Нет! — сам отвечает Антон.       И тут дверь резко отворяется и в туалет входит физик. — Вы поржать пришли? — насупившись, интересуется Шастун. — У меня в кабинете лосьон есть детский, он такие штуки должен выводить. — Так что ж Вы молчали, вперёд и с песней, — Антон быстро хватает рюкзак и выходит из туалета. — Иди без меня, я догоню, — просит он Иру и идёт в сторону кабинета физики, а Арсений за ним.       В кабинете пусто. Видимо, следующим уроком у Арсения окно. Антон оставляет рюкзак у двери и садится на первую парту. Физик, войдя, бросает недовольный взгляд на Шастуна, но ничего не говорит, подходит к учительскому столу и достаёт оттуда бутылёк и ватные диски. — А зачем Вам это на рабочем месте нужно? — Я сам постоянно руки мараю, а это, как ты выразился, очень хорошо их очищает. Сиди смирно.       Арсений Сергеевич, выдавив немного средства на ватный диск, обхватывает одной рукой лицо своего ученика, а другой принимается осторожно стирать усы. Антон, мягко говоря, охуевает от такой наглости, но поскольку движения учителя аккуратные, можно даже сказать заботливые, он не останавливает его, а просто наслаждается теплом чужих рук.       Лицо у Арсения сейчас очень сосредоточенное, как будто он скульптор, шлифующий свою работу, которую делал очень много лет. Он даже немного хмурится. Такой молодой, а уже тонет в стенах ада, называемого «школой». Жалко этого добряка. — Ну вроде всё, — выдыхает физик. — Топай отсюда, а то на урок опоздаешь. — Спасибо. Если б не Вы, мне бы в Мексику пришлось переезжать, — Антон быстро покидает кабинет, делая вид, что торопится на урок, а в коридоре замедляет шаг. — В Мексику? — переспрашивает Арсений, уже находясь один.