— Антон, мы сейчас разминку сделаем, приходи через пятнадцать-двадцать минут, — сообщает Нина.
— Ага, как раз алгебру списать успею. Позовёшь Егора?
— Хорошо.
Алгебра — сущий ад. Непонятные цифры, буквы, которые даже списать надо иметь талант. Голова уже кипит, поэтому Антон кладёт огромный болт на тетрадь и идёт курить, оставив табличку: «вернусь через пять минут».
Посильнее закутавшись в куртку, Шастун выдыхает, и пар белыми струйками устремляется вверх. Небо ещё не полностью потемнело, но фонари уже зажглись. На парковку въезжают две белые машины, одна из которых принадлежит Александру Миронову.
«Ладно не успел закурить, — думает Антон, — Сашка увидел, пизды бы дал.»
— Здравствуйте! — подходит к машине Шастун. — Вы не говорили, что сегодня приедете.
— Здравствуй, Антон. Я только документы завезу и домой, не волнуйся, — и вправду, Александр достаёт картонную коробку из багажника.
— А кто волнуется? Вы подождите только, я попрошу кальян спрятать, и можете заходить, — шутит Антон.
— Можете не прятать, я с закрытыми глазами пройдусь, — Миронов закрывает машину и уходит в тёплое помещение.
Антон, убедившись, что остаётся один, всё же достаёт сигарету, но курит без удовольствия. Никотин слишком горький, сейчас хочется только чая и шоколадку. У Насти всегда припрятана парочка, наверняка она будет не против, если Шастун позаимствует.
— Антон! — слышится знакомый голос. — Привет. Чего стоишь тут, мёрзнешь? — спрашивает учитель физики.
— Воздухом дышу, Арсень Сергеич, — Антон прячет сигарету за спиной.
— Ашкудэ свои куришь? — от такого высказывания Шастун давится смехом
и дымом.
— Ашкудэ? — отсмеивается, а после наступает тишина. — А Вы зачем здесь?
— Алёну привёз на танцы… — горестно выдыхает учитель.
— А сами чё не танцуете? Стесняетесь?
— Что-то вроде того, — учитель улыбается, Антон не видит, но слышит.
— Не надо стесняться, — напевает Шастун. — Что там дальше? А. Самая любимая музыка здесь играет. Хотите проведу Вам урок раскрепощения?
— И что входит в этот урок?
— Чай, кофе, потанцуем, — Арсений впервые за день чувствует, будто груз на плечах хоть и не исчез полностью, но точно стал на пару тонн легче. Невероятно, но глупые (и совсем не смешные) шутки его ученика работают лучше тех таблеток, которые вечно принимает Алёна. — Точно не хотите к группе присоединиться? Сегодня, в качестве исключения, я помощник тренера.
— Нет, спасибо.
— Ладно, я тогда пойду, — прощается Антон, незаметно роняя до сих пор тлеющую сигарету.
***
Арсений стоит у автомата с кофе, выбирая себе напиток. Наверное, ст
оит пойти и посмотреть, как там дела у Алёны, но вдруг она потом будет ныть, что выглядит «не очень», а может ещё и обидится. Лучше уж постоять здесь.
Если честно, в самом начале их отношений, Арсений был счастлив видеть Алёну любой: растрёпанной, потной, без косметики; в элегантных платьях, при параде. Но сейчас у него не возникает особого желания смотреть, как она разучивает какой-то танец с кучкой вроде бы взрослых людей, которым заняться больше нечем. Чёрт, да он бы лучше остался дома и проверил тетради восьмиклассников, которые откладывал всю неделю. Но «нет, Сень, подожди меня, посмотри на меня, раз заниматься со мной не хочешь». И вот он здесь, выбирает между капучино и латте.
Ему ужасно хочется выйти на улицу, лишь бы не находиться в этом душном помещении. Хочется сесть в машину и укатить домой. Нет, не домой, а куда-нибудь на край света: туда, где тепло и светло, где нет той холодной зимы и не менее холодной Алёны. Когда это Арсений начал думать, что Алёна холодная? Возможно, когда обнимал её холодное тело ночью… несколько лет назад. Это было несколько лет назад. Больше он не обнимает её. Возможно, когда на все его вопросы она начала отвечать лишь «да» и «нет».
Но он ведь любит её? Алёна — самая прекрасная девушка на земле. Она… она… красивая? Целеустремлённая? Он не знает. Зато знает наизусть все её негативные качества. Он ведь любит её, правда?
Арсений, прихватив стаканчик с кофе, всё же решает посмотреть на занятие.
— Так, это никуда не годится, заново! — Неожиданно для Попова говорит Антон с площадки.
— Антон Андреевич, может передохнём? — спрашивает уставший молодой парень.
— В гробу передохнём, на начальные позиции встаём! Я с вами станцую, так уж и быть, но на меня сильно не полагайтесь, я впервые этот танец сегодня увидел.
Арсений улыбается. Нет, не потому что заметил свою жену, а потому что впервые видит Антона таким уверенным в себе, впервые его голос звучит твёрдо. В нём нет ни капли строгости, наоборот Шастуна как будто забавляет эта ситуация, но при этом слышится неподдельная радость от любимой работы. Арсений невольно вспоминает себя в молодости. Интересно, его голос звучал так же воодушевлённо?
Девушка включает музыку, группа начинает танцевать. Алёна волнуется, двигается скованно, нервно поглядывая на соседей. Серая, идеально выглаженная футболка аккуратно обтягивает её женственную в полном смысле этого слова фигуру. Пучок на голове растрёпан, сполз на затылок. Наверное, Алёна должна напоминать Арсению богиню, спустившуюся с небес, но сейчас она больше похожа на бабулю у подъезда, обзывающую всех и каждого проститутками и наркоманами, не столько внешне, сколько внутренне.
Антон же, вечно хмурый обычно, сейчас кажется неестественно живым. Словно Антон здесь и Антон в школе — два разных человека. И правда, если присмотреться, на нём сейчас абсолютно другая одежда, не школьная форма, а синие джинсы. Но дело не в одежде: от Шастуна как будто веет свободой. Он отдаётся движениям, путая их и на ходу придумывая новые, отыгрывая телом, движением рук, взмахом головы каждую эмоцию.
Танец заканчивается, музыка тоже, а Арсений никак не может оторвать взгляд от А
лёнынтона. Уставшие ученики пытаются отдышаться, Шастун что-то шепчет своей напарнице.
— Послушайте, пожалуйста, у Антона Андреевича есть одна мысль!
— Благодарю, Нина Кирилловна. Мы можем оставить эту версию, либо же взять кавер «Пошлой Молли». Не подумайте, что я какой-то там «бумер/зумер», извините, не шарю, просто у «Пошлой Молли» звучит более подвижно, и можно сделать что-то более эффектное. Не переживайте, сложного ничего не будет, самые сложные движения будут у детей. Я понимаю, старость — не радость.
Антон снова поворачивается к коллеге, Арсений переводит взгляд на жену, которая цокает языком (он не слышит, но буквально видит этот звук) и закатывает глаза, а после начинает беседовать с соседом из впереди идущего ряда.
— До конца есть ещё полчаса, я думаю, мы сегодня уже доучим, но уже без Антона Андреевича. А на следующей тренировке будем задействовать весь каток, — поворачивается к группе Нина.
— Всем спасибо, все огромные молодцы, если Нина Кирилловна скажет, что вы круто танцуете, не верьте ей.
Кто-то смеётся, кто-то (как Алёна) закатывает глаза, но все до единого хлопают. Антон, довольный собой и, безумно уставший, уходит с площадки. Арсений, за неимением лучшей компании, решает поговорить с Шастуном.
— Антон!
— Да? — оборачивается.
— Эм… как дела? — они останавливаются посреди прохода («труба», как называют его местные сотрудники).
— Пока не родила. Идёмте, в холле посидим, — Антон разворачивается и уверенно идёт впрерёд. — Вы же жену ждёте? — кидает он через плечо.
— Ага, — физик медленно плетётся за ним.
— А чего Вы тут торчите? Тренировка полтора часа идёт. А потом начнётся: «Ваши контрольные я ещё не проверил, у меня и так классов много», — у Антона точно есть способность вызывать радость, потому что смех Арсения никак иначе не объяснить.
Шастун обменивается парой слов с ещё одним мальчишкой и плюхается на скамью, дабы снять коньки.
— Вы на вопрос отвечать будете? Да, Вы правильно поняли, я — бестактное чмо.
— Ну не говори так, Антош. Сам не знаю, мне кажется будет правильней, если я буду здесь, рядом со своей второй половинкой.
— Ну раз так… «Влюблённые часов не наблюдают», да?
— Совсем наоборот — такое ощущение, что часа четыре прошло, не меньше.
— Бедненький, — наигранно сочувствует Антон. — Полчаса ещё, терпите.
Шастун достаёт из рюкзака книгу, возвращается за стойку и, закинув на неё ноги, начинает читать.
— Что читаешь? — Арсению сейчас вовсе не хочется находится в тишине, несмотря на то, что по всему помещению разливается приглушённая плохими колонками музыка.
— Четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту, — Антону, в свою очередь, вообще не хочется разговаривать. Только что командовал, а после обосрал людей намного старше его самого, он заслужил отдых.
— Ты же недавно другую читал?
— Книжная полигамия, — коротко отвечает он.
— А.
Арсений по два раза проверяет все соц сети, пишет маме, папе, даже бабушке, и, когда собирается выполнить всё по третьему кругу, Антон вдруг вскакивает.
— Арсень Сергеич! — резко восклицает он. — Давайте займёмся физикой!
— Что, прямо сейчас?
— Если хотите, можно и сейчас, но лучше завтра. Я ж ни хуя не знаю, а мне ОГЭ сдавать.
— Зачем ты физику тогда выбрал? Может тогда лучше подумаешь о другом предмете?
— Да я вообще ни в одном предмете не разбираюсь, кроме литературы, конечно. Вот её и физику буду сдавать. Мне, на самом деле, нравится физика и всякие точные науки, но менталочка не позволяет.
— В каком смысле «менталочка»?
— Концентрации внимания никакой, сижу и, как матушка часто приговаривает, смотрю в книгу — вижу фигу.
— А «менталочка» тут причём?
— Эх, не понимаете Вы, Арсень Сергеич. Так во сколько мне завтра приходить?
— Куда?
— Физикой заниматься.
— Ам… Я так и не вспомню, сколько у меня завтра уроков. Давай я домой приду, напишу тебе точное время?
— Окей. Номер мой у Вас есть, — Шастун проверяет время на телефоне. — Идите, сейчас Нина Кирилловна всех отпустит.
— Хорошо, Антон Андреевич. Удачной Вам смены. Допоздна не задерживайтесь, завтра в школу, — по-доброму усмехается учитель, уходя в «трубу», ведущую ко льду.
Антон всё же лезет в тайник Насти и достаёт шоколадку. Никакой это не тайник, на самом-то деле — все сотрудники знают о его существовании и все пользуются им, иногда забирая сладости, а потом принося новые.
После ухода группы становится так тихо, что Антон даже засыпает. Новые клиенты не приходят, а те пара человек, что уже на льду, остаются почти до самого закрытия. Они-то и будят его.
— Вот бы всегда было так тихо, — подходит к стойке Антона Егор.
— Не знаю, мне скучно было. Даже поспать смог, — они молча собирают вещи, и уже у выхода Егор спрашивает:
— Слушай, у меня хата свободна будет в пятницу, не хочешь прийти?
— А много народу будет?
— Спрашиваешь, — самодовольно улыбается Егор, — полгорода точно.
— А Серёжа Матвиенко будет?
— С хвостиком который? Думаю, да. Так ты придёшь?
— Я подумаю.
Попрощавшись, Антон направляется домой. Он только достаёт телефон, чтобы включить музыку, как замечает сообщение:
Арсений Сергеевич, 20:34
Приходи завтра в 3
А. Шастун, 21:25
Куда?
Арсений Сергеевич, 21:26
На допы по физике
А. Шастун, 21:26
Я забыл уже
Вы бы зналт как мне лень
Арсений Сергеевич, 21:27
Антош, тебе ОГЭ сдавать, не мне
А. Шастун, 21:27
Да знаю я
Всё.
Пока.
Да, Антон Шастун — взрослый, уравновешенный человек. Он не будет обижаться на учителя за то, что тот не исполняет его прихоти.
Арсений Сергеевич, 21:30
Я тебе сейчас скину задачи, посмотри, что не понятно, завтра разберём
Нет. Забудьте. Он
будет обижаться.
А. Шастун, 21:30
Арсений Сергеевич! Попов?
Вы идеваетесь?????
Физик(, 21:32
Я же не прошу тебя решать всё, просто просмотри
А. Шастун, 21:32
Я и так вам скажу я не знаю ни че го
Физик(, 21:35
Так уж и ничего?
А. Шастун, 21:36
Зуб даю
Целый 0 знаний
Физик(, 21:36
Всё равно хотя бы посмотри
Спокойной ночи, Антош
А. Шастун, 21:36
Какой спокойно ночи
Я домой приду физику сяду решать
Физик(, 21:36
Ты не дома?
А. Шастун, 21:37
Нет
Всё.
Пока.
Руки мёрзнут.
Физик(, 21:37
Надень перчатки
Давай я тебе такси вызову, ты где?
Но эти сообщения Антон видит только дома, потому что убирает телефон в карман. Физику он делать, естественно, не будет, вместо неё Шастун решает продолжить свидание с Рэем Брэдбери.
***
Единственная причина, почему Антон рад понедельнику — это макияж Ирины. Сегодня на ней розовые стрелки и голубые тени. Он, конечно же, не упускает возможности назвать её продавщицей, за что получает пеналом по голове, но это определённо того стоит.
Еле как пережив пять уроков, в их числе геометрию, химию и алгебру, девятый «б» идут на физику. В кабинете Арсения Сергеевича очень прохладно, поэтому, как только класс пересекает порог кабинета, он говорит:
— Попрошу особо мерзлячих сходить за кофтами или куртками, в кабинете холодно.
Половина класса сразу же отправляются за одеждой, как и Ира, и Антону приходится сидеть одному всю перемену.
Звонок.
— Я вижу, не все вернулись, — заключает физик. — Ну ладно, начнём без них. Шастун, прошу к доске.
Антон преспокойненько сидит в телефоне, но, услышав свою фамилию, напрягается.
— Зачем?
— Давай-давай, время — деньги.
— Ну Арсень Сергеич! Помните, что я вчера говорил?
— Помню, Антош, поэтому и тебя приглашаю, — Антон, весь бедный, несчастный, плетётся к доске. — Смотри, вот книжка, пиши, — Арсений протягивает ему учебник, в котором открыта тема «Отражение звука».
— Так
Вы же учитель? — недоумевает ученик.
— Сейчас я ухожу по очень важному делу к Оксане Александровне, вернусь ко второму уроку. За главную оставляю Кузнецову, будете шуметь, поставлю ей двойку.
Тем временем Антон уже пишет тему. Арсений Сергеевич подходит к нему со спины:
— Можешь читать им учебник, можешь попытаться объяснить сам, но чтобы когда я вернулся, у каждого от зубов отскакивало, что такое звуковой резонанс, понял? — негромко проговаривает учитель почти что на ухо Шастуну, да так уверенно, что у последнего дрожат руки.
— А если не получится?
— Тогда двойка уже тебе, Антош, — ухмыляется Арсений и отходит. — Все слушайте Антона внимательно, на втором уроке напишете самостоятельную. Не скучайте! — с этими словами учитель покидает кабинет.
Девятый класс, хоть ещё дети, но многое понимают. Например, то, что сейчас лучше послушать объяснение темы.
— А… ну смотрите, короче… Вот есть эхо, да? Оно получается из-за отражения звука… а…
***
— Арс, ты просто учитель года! Как можно детей оставить одних? — смеётся Оксана, отпивая чай.
— Это методика обучения такая! Если Шастун поймёт тему, поймут и остальные.
— Шастун? Антон который? Глупым он не выглядел.
— Я тоже так не думаю, но вчера он слёзно уверял меня, что абсолютно ничего не знает.
— А где вы с ним пересеклись?
— Он на катке работает, куда Алёна записалась, мы там поговорили. После я ему задачи к допам скинул, а он сказал, что вообще ничего не понимает.
— Не может быть такого. Как минимум, закон Архимеда он должен-то знать.
— Я тоже так думаю. Ладно, поживём — увидим.
