***
Арсений смотрит в потолок, лежа на двуспальной кровати. Одеяло совсем не греет уже как пару лет. Алёны нет рядом всего неделю. Шастуну пятнадцать. Шестнадцать в этом году. Достигнет возраста согласия через пару месяцев. Арсений ухмыляется этой мысли, а через секунды мечтает ударить себя отбойным молотком. Как его угораздило? Может всё это неправда? Прилив дофамина в моменте? Но когда Арсений вспоминает редкую улыбку Антона, в его животе клубятся бабочки. Хочется подойти, взять его за руку, потрепать короткие кудри, поцеловать в покусанные губы. А когда Шастун грустит (почти всегда) хочется как-то это исправить. Вот только Арсений понимает, что, наверное, его помощь будет лишней. Дверь его спальни со скрипом приоткрывается. — Арс… — тихий шёпот. — Спишь? Как говорят, вспомнишь лучик… — Нет, а что? — он садится на кровать. — Мне кошмар приснился, я теперь уснуть не могу. Сходишь со мной покурить, а то одному страшно? На Шастуне безразмерная футболка и спортивки, из-за чего в темноте он кажется ещё худее. На улице холодно, и Арсений уверен, что Антон одеваться не будет, выйдет прямо так. К тому же курить вредно. — Лучше расскажи, что снилось, — он хлопает по одеялу рядом с собой и сдвигается, освобождая место. Антон пару секунд мнётся удвери, но всё же решает, что сидеть наедине со своими страхами, намного хуже, чем с учителем. Он садится на кровать, стараясь занимать как можно меньше места. — Что тебе снилось? — голос Арсения невероятно проницательный и сочувствующий. Аж хочется поверить. «Ну что, опять на те же грабли, да, Антон?» — Мне сон приснился. Там бред полный, — заранее предупреждает он. — Там помещение, что-то вроде лагеря. Мои знакомые, люди которых я всего пару раз видел. И нам вдруг объявляют, что домой вернуться только двое. Смотрел «Игру в кальмара?». — Нет, но знаю, о чём. — Ебать ты дед, конечно. Ну и вот. Я сразу решил, что это буду не я. Там мои друзья, они могут вернуться к семье, зажить полноценной жизнью, а я? Тип, зачем мне жить, я самое бесполезное существо, одни проблемы приношу, — его голос внезапно задрожал. — И… перед очередным испытанием я задумался… Вспомнил, как сидел на пробниках, — голос окончательно ломается, а с глаз на простынь капают слёзы, — как думал о будущем, не мог определиться, кем стану. Вспомнил, как последний раз видел маму. Она тогда бросила мне какую-то фразу и убежала к Вике. Антон плачет. Вытирает щёки, всхлипывает. Сердце Арсения рвётся на кусочки. Он, не сдерживая себя, подсаживается ближе и прижимает Антона к себе. У Шастуна сил нет отпираться, он принимает поддержку. Футболка Арсения тут же становится влажной от слёз Антона. — Я думал о том, сколько успел сделать… О маме… — всхлип. — О Вике… — всхлип. — О Диме, Серёжке, Ире… — всхлип. Он какое-то время тихонечко плачет, вздрагивая. Арсений же старается не дышать, поглаживая Антона по спине. Когда Шастун успокаивается, говорит: — Я передумал… суицид. Я не собираюсь… В тот момент, во сне… — он отстраняется, желая увидеть глаза собеседника, но не может в темноте. — Мне вдруг расхотелось умирать. Захотелось продолжить свою никчемную жизнь, продолжить чувствовать. Может я даже построю нормальную карьеру… Боясь сделать слишком много, Арсений сжимает ладони Антона — они ледяные. — Я могу тебе в этом помочь, позволишь? — Ты долбоёб? — чересчур резкий ответ. «Сколько раз он хотел помочь, и сколько раз косячил». — Да, извини. Но я человек, я могу забыть что-то или случайно сделать тебе больно, но я правда хочу быть рядом. И, если ты поможешь мне, я помогу тебе. Антон молчит. Он думает. — Я не знаю, — голос слабый и сломленный. «Лучше бы остался на кухне. Кошмары у меня и раньше были, а вот разговоры по душам… оно мне зачем?» — Попробуй, — после недолгого молчания отвечает Антон. — Но не факт, что я буду рассказывать тебе что-то. Я долбоёб, мне проще убежать от проблем, чем решать их. Плюс ты тот ещё лошара, наебал меня пару раз. Судя по шуткам, Антон окончательно успокоился. — Можно я с тобой на ночь останусь? У тебя кухня страшная пиздец, только куклы Анабель не хватает для полной картины. От такого Арсений немного опешил. Конечно, он только рад провести ночь рядом с Антоном (фу, боже), но он же не педофил-извращенец. — Ладно, — просто бросает он, пока Шастун укутывается в одеяло. — Почему у тебя дома так холодно, а? Я жду сказку на ночь. Он зарывается в одеяло чуть ли не с головой. Арсений любуется этим чудом пару секунд, а после укладывается рядом. — Какую сказку? — Не знаю, ты тут взрослый, сам придумывай… Взрослый. Очередное напоминание Арсению, чтобы не забывался. — Ну слушай. Жили были три поросёнка. Один сдавал химию, другой географию, а третий физику. — О-ой! Нет, Арсений Сергеевич, не включайте учителя, хотя бы сейчас! — Антон откатывается на спину и закрывает лицо руками. — Извини, Антош, я учитель с рождения.***
Этой ночью Арсению не снятся кошмары. Просыпается он в хорошем настроении, а улучшается оно когда он понимает, что придавлен к кровати тощей рукой и ногой Антона. Он думает, что хотел бы просыпаться так каждое утро. А потом вспоминает, что Шастуну всего пятнадцать и вообще они оба парни, и от улыбки не остаётся и следа. Это же всего лишь чувства, надо просто перетерпеть? Он скидывает с себя чужие конечности и, укутав Антона в одеяло, уходит на кухню готовить завтрак. Повезло, что все ещё спят и Арсений спокойно может приготовить себе завтрак и обо всём подумать.***
Этой ночью Антон спал очень хорошо. Обычно, вне дома он просыпается от каждого шороха, но сейчас он просыпается от негромких разговоров с кухни. Он выспался, ему спокойно. Так спокойно, как не бывает даже дома. Потянувшись, он шаркает в сторону кухни. — Привет, — хриплым после сна голосом говорит он. — Доброе утро! — улыбается Оксана. — Проснулся, соня. Мы уже думали, кто пойдёт проверять, жив ли ты, — ехидничает Арсений, откусывая печеньку, на что Антон лишь кривит лицо. — Вы не видели, где-то здесь кофта моя должна лежать? — осмотревшись, Оксана находит кофту и передаёт парню. — Холодно пиздец. Это с отоплением проблемы или со мной? — Не знаю, мне нормально, — говорит Ира. Антон достаёт табуретку из-под стола усаживается на неё. — Конечно тебе, змеюке, нормально. Все вы хладнокровные такие. — Че сказал?! Кажется, даже такая резкая реакция подруги не может до конца разбудить Антона. — Че слышала. Я вообще злой по утрам, — будто пытаясь оправдаться, говорит он. — Так время-то уже обед, — сообщает Арсений. Антон оглядывается. За окном светло, а на столе тарелки с супом. Сколько же он спал? В кармане кофты он находит полусдохший телефон. Полдень. — У-у-у! Рань несусветная! Домой приду – спать лягу, — говорит Антон, за что получает косые взгляды.