Её Святейшество, глава храма Джион Граспе

      Когда мне пришло приглашение от императора, я много думала о том, где будет проходить встреча. В тронном зале, стоя напротив возвышающегося императора, смотрящего сверху вниз и тем самым оказывающим давление? В одной из приёмных комнат, придавая встрече официоз? А может даже в том самом саду с белым деревом, которому так много придавали значения в каноне? Я была готова к чему угодно, но не к этому.       Уже знакомое мне озеро сияло под лучами солнца, а цветы белоснежных лотосов привлекали к себе внимание. Любой другой бы восхитился красотой открывшегося вида, а мне хотелось лишь скривиться и спешно направиться к выходу. Увы, с этим местом у меня отнюдь не хорошие воспоминания: всё же именно здесь однажды я открыла глаза и поняла, что нахожусь в другом мире.       Озеро Слёз.       Именно так его называют. Небольшой водоём, расположенный во внутреннем дворе Центрального Дворца, круглый год радующий глаза посетителей своим волшебным сиянием. Даже зимой вода в нём не покрывается льдом, а его поверхность усеяна прекрасными белыми лотосами. Также из-за этого у Центрального Дворца и появилось второе название — Дворец Лотосов. По правде говоря, назвать эту лужицу целым озером сложно, но тут скорее дело в легенде, переходящей из поколения в поколение. Семнадцатый император Кастины, несмотря на своё недолгое правление, был очень сильно любим своим народом. Он прославился своим мягким нравом и добротой, завоевавшими сердца простых людей. Более того, он был благословлён Витой, даровавшим ему свою любовь и святую силу. Однако, несмотря на всё это, здоровье императора оставляло желать лучшего.       Однажды, во время вечерней прогулки вместе с императрицей, ему стало плохо, а придворные врачи не успели прийти ему на подмогу. Так он и умер на руках жены, задохнувшись от сильного приступа кашля. В день похорон императора на месте его смерти неожиданно во вспышке света появился небольшой водоём, а люди начали говорить, что это Вита оплакивал своё драгоценное дитя, так рано покинувшее мир живых. Вот и прозвали это место Озером Слёз.       До сих пор Озеро Слёз наравне с Летним дворцом является одним из чудес Кастины, восхищающих людей со всего континента. Романтичная история и завораживающий вид — разве этого мало для привлечения внимания?       К слову, именно из-за этой легенды многие сразу поверили, что я — благословлённое дитя Виты. Почему-то они посчитали логичным, что раз неизвестная девушка появилась у озера, связанного легендой с Богом, то она обязана быть послана этим самым божеством. Как по мне, это притянуто за уши, но кого моё мнение волновало? Разумеется, никого.       Но факт остаётся фактом: это место вызывает у меня стойкое чувство отвращения, и император, решивший пригласить меня именно сюда, явно тролль. Учитывая, что в каноне у него такие моменты случались не раз, то я не удивлюсь, что мои предположения окажутся правильными. А ещё больше я удостоверилась в том, что у Миркана отвратительное чувство юмора, когда увидела, что на условленном месте уже ожидают принц и Аристия. Настроение, и так бывшее не на высоте, пробило дно. Вот уж кого, а этих двух я бы ещё век не хотела бы встречать. В прошлый раз я нехорошо поступила с Моник, не спорю, но лучше к ней я всё равно относиться не стала, а уж постное лицо «прекрасного принца» и вовсе видеть не хотелось. Увы, кое-кто решил иначе.       Что-то обсуждающие с серьёзными лицами Рувелис и Аристия замолкли, стоило мне подойти ближе. Их пристальные взгляды вызывали у меня только раздражение, тщательно подавляемое изнутри. Приложив руку к сердцу — выражение искренности, так говорил Секундус, — я склонила голову в приветствии и с усилием натянула на лицо благожелательную улыбку. — Да озарит Вас своим сиянием Отец жизни, Вита. Приветствую Вас, младшее солнце империи, леди Моник.       Этикет — это тот самый предмет, который в меня с особым усилием вбивал (в переносном смысле, конечно) Секундус и который я всем сердцем терпеть не могла. Огромное количество нудных правил и совсем маленьких особенностей, упустив или перепутав одну из которых рискуешь заработать репутацию невежественного и грубого человека. Даже являясь частью храма, я была обязана следовать этим «законам», пусть и с поправками на своё положение.       Корни Виты по иерархии находятся сразу после императора, выше даже их детей, учитывая наследника. Но при этом поведение первосвященника не должно показывать своё превосходительство над членами королевской семьи, даже наоборот — считается вежливым вести себя с ними, как равными. Я, как носительница второго имени, данного Витой, нахожусь на одной ступени с Рувелисом, являющимся кронпринцем, однако по этикету должна приветствовать его так, будто на деле стою на уровень ниже. И при этом все знают, что статус наш одинаков. Вот такая вот странная игра «я знаю, что всё совсем не так, но всё же делаю именно так».       К слову, Аристия, получив имя «Пиония», тоже равна Рувелису, но из-за того, что её семья так же является вассальной имперской, то статус её все же отличается от того, что мог быть. Джион в каноне также лишилась этого права, будучи принятой в семью Дженны. А вот я всего этого избежала, когда выбрала нынешний путь. Несмотря ни на что, храм не давал клятв верности имперской семье и поэтому оставался вне этой системы. Можно сказать, что храм Виты в какой-то мере являлся маленьким отдельным государством, расположенными внутри империи и занимающим нейтральную позицию. По крайне мере, так было годы назад. Ныне же большая часть служителей храма в какой-либо мере, но замешана в политике. — Рад вновь встретиться с Вами, дева Граспе, — кивнул мне Рувелис, в глазах которого от этой самой радости не было ни следа. Стоящая рядом с ним Аристия нацепила на лицо милую улыбку, повторив слова приветствия за своим обожаемым принцем. От приторности происходящего зубы явно у всех сводило.       По всем правилам нам бы завести лёгкую беседу, чтобы скоротать время до прибытия главного лица сей встречи, но мы упорно делали вид, что друг друга не знаем и знать не хотим. Так бы мы и стояли, не явись все же великий император-опаздун. Тц, если выше тебя нет никого в империи, это не значит, что ты можешь опаздывать на встречи. — Я был уверен, что Руве уже развлекает своими разговорами очаровательных леди, что они заскучают со мной, а на деле совсем наоборот. Нельзя же так, сын, — шутливо заметил Миркан, но и ежу было понятно, что это был слабо завуалированный укор. Рувелис виновато улыбнулся на это, но я успела заметить, как сжались его кулаки.       Технически, Миркан был прав в своём замечании: он не только принц, который должен показывать всем пример, но ещё и второе принимающее гостей лицо на этой встрече — очень грубо с его стороны позволять мне и Аристии молча стоять, когда он был обязан отвлечь нас от ожидания разговором. Но больше всего меня удивило то, что Миркан укорил сына на глазах у меня и Моник. Да даже если только перед Аристией, то ладно, но ведь я тоже это видела, что очень унизительно для Рувелиса.       Внезапно мне стало неуютно. Если бы это была сцена из книги, а я — читателем, то у меня в этот момент непременно появилось чувство злорадства: подумала бы «так тебе и надо!» и посмеялась. А вот видеть это своими глазами — совсем другое. Невольно я даже посочувствовала Рувелису: очень неприятно, когда тебя вот так опускают на глазах у чужого человека. А ещё меня терзали опасения, что он мне это припомнит, наплевав на то, что я здесь вообще ни причём. Надеюсь, многоуважаемый принц на самом деле всё же лучше, чем я о нём думаю.       Пока служанка наливала чай, я задумчиво разглядывала озёрную гладь. Лёгкий ветерок приятно ходил кожу, давая наслаждаться нахождением на свежем воздухе. На момент моего прибытия в этот мир стояла невероятная жара, продолжавшаяся ещё некоторое время. Из-за духоты находиться на улице было невозможно, поэтому всё это время я не покидала стен прохладного храма, изредка прогуливаясь по внутреннему саду, климат давным-давно был настроен магией. Самое то для человека, не переносившегося жару. К счастью, месяц назад температура стала спадать, давая многим, как и мне, вздохнуть с облегчением. Ещё бы дождя для полного счастья… — Как Ваши дела, дева Граспе? — отвлёк меня от размышлений мужской голос. — Привыкли к нашему миру?       На пару секунд я растерялась. Тот факт, что я прибыла из другого мира, был многим известен, но до этого момента никто не говорил об этом прямо. Даже Секундус с того разговора про ответную услугу не упоминал о переносе, поэтому вопрос императора стал для меня неожиданностью. — Ещё не совсем, — неловко улыбнулась я мужчине, практически не соврав. — На данный момент я обучаюсь языку и базовым предметам, но всё слишком отличается от того, что я знаю. Немного тяжело свыкнуться, но Секундус и Терциус говорят, что я делаю успехи. — Вот как, — задумчиво сказал Миркан, чуть прикрыв глаза. Кивнув каким-то своим мыслям, он посмотрел на меня: — Могу понять Вашу растерянность, дева Граспе. Начинать всё с нуля, в вашем возрасте и в незнакомой обстановке, определённо неприятно. Если Вам понадобится помощь, не стесняйтесь обращаться ко мне. Я знаю нескольких талантливых преподавателей из Академии, которые будут не против помочь в Вашей ситуации.       Полагаю, мне следует объяснить про что он говорит.       Имперская Академия — это нечто вроде престижного университета. В каждой стране есть своё учебное заведение, в котором готовят профессионалов своего дела, а также место для тех, кто посвятил себя науке. Академия Кастины, предлагающая на выбор множество специализаций, является самым крупным и лучшим среди них.       Для получения базового образования знатные семьи (да и многие богатые простолюдины) нанимают репетиторов, закончивших Академию и прошедших там же специальную подготовку по преподаванию. Уже после получения базовых знаний человек может устроиться на интересующую его работу, но если он хочет занять высокую должность, то ему необходимо закончить обучение в Академии. К примеру, если кто-то захочет устроиться на работу в административный корпус императорского дворца, то он обязан пройти полный курс обучения, включающий такие предметы как политология, юриспруденция и экономика. Если целью трудоустройства является Министерство иностранных дел, то к этому списку ещё добавляется курс по международным отношениям.       Разумеется, это не все предметы, которые изучают в Академию. Есть направления, связанные с искусством, литературой, историей, медициной и другими науками. Если ты закончил Академию, то у тебя больше шансов получения хорошей работы. Конечно, предварительно нужно потратить хорошую сумму денег и времени, но результат того стоил. Обычно обучение длится от трёх до шести лет в зависимости специальности, но есть и исключения. Последний такой случай произошёл чуть меньше, чем два года назад: Аллендис де Верита, только справивший шестнадцатилетние, спустя лишь месяц после зачисления сдал итоговые экзамены, необходимые для работы административным чиновником, причём на самый высший балл. Это произвело такой фурор, что никто не удивился, когда юного гения сделали чиновником пятого уровня в Министерстве внутренних дел. К слову, всего девять уровней чиновников*, при этом начиная с четвёртого — руководящие должности, что уже о многом говорит. — Благодарю, Ваше Величество. Если появится необходимость, я непременно воспользуюсь Вашим предложением, — определённо нет.       Как бы не нахваливали преподавателей Академии, для меня они были слишком пугающими. Как я уже упоминала, факт моей принадлежности другому миру был известен многим. А где другой мир, там и новые знания. Для охочих до всего неизвестного учёных я, источник этих самых знаний, как кусок сочного мяса для голодного хищника. Нет, спасибо, я ещё хочу жить. — К слову, дева Граспе, слышали ли Вы о ежегодном мероприятии, которое скоро будет проводиться во дворце? — внезапный вопрос императора застал меня врасплох.       День основания империи.       Разумеется, я знала про него. О дне основания не слышал разве что глухой, и то ему бы умудрились донести эту информацию. К тому же даже в храме ввиду этого последние пару недель все суетились как муравьи. Из-за прошедшей жары масштаб празднования не планируется таким крупным, как был в прошлом году, но и с обычными балами его нельзя сравнивать.       Однако суть вопроса императора была явно не в простом напоминании об этом. — Да, Ваше Величество, — осторожно начала я, примерно догадываясь к чему он клонит. — Близится день основания империи Кастина. Мне рассказывали о том, как обычно отмечается эта дата.       Мужчина с одобрением кивнул, отодвигая от себя пустую чашку. — Рад, что Вам известно это. Тогда я перейду сразу к причине, по которой я упомянул об этом. Помните ли Вы, дева Граспе, какой была погода в первые дни вашего пребывания в нашем мире? — дождавшись моего кивка, он продолжил. — Так продолжалось в течение нескольких месяцев, но после вашего появления начались улучшения, и теперь мы можем быть уверены, что в ближайшее время подобное не повторится. Вы же, если можно так сказать, являетесь символом этих изменений, поэтому я был бы искренне благодарен Вам, посети Вы это важное для империи торжество. Уверен, многие будут счастливы увидеть Вас.       Почему я не удивлена?       Каким бы ни было его отношению к храму, он не может упустить шанс привлечь меня на свою сторону. Как Дитя из пророчества, Благословлённый ребёнок Виты, я имею огромное влияние как на простое население, продолжающее верить в Бога, так и на немалую часть аристократии. Секундус упоминал, что разговаривал с императором на тему моих дальнейших планов, поэтому со стороны последнего было бы глупо не ухватиться за возможность ослабить связи дворянской фракции и храма.       С одной стороны, было бы неплохо действительно посетить бал и дать о себе знать, чтобы все были уверены, что моё существование не чья-то выдумка. С другой же стороны, я всё ещё была не уверена в своих знаниях: в этом мире я пребываю только почти два месяца, а это очень мало для адекватного ориентирования во всех особенностях правил общества. К тому же я думала, что насчёт «выхода в свет» не стоит волноваться как минимум до возвращения Секундуса. — К сожалению, Ваше Величество, я не уверена в своих навыках, чтобы посетить столь крупное мероприятие, — виновато покачала головой я, слабо надеясь, что император сжалится надо мной. — Я опасаюсь, что своим незнанием могу оскорбить кого-нибудь. — Я понимаю Ваши сомнения, но смею заверить, что Вас никто не будет ни в чём обвинять, учитывая Ваши обстоятельства. — И всё же… — Дева Граспе, — неожиданно вмешалась в наш разговор Аристия. Её фальшивая доброжелательная улыбка заставила меня напрячься. — Очень многие хотели бы встретиться с Вами, поэтому вряд ли кто-то будет винить Вас в случае, если Вы ошибётесь в чем-нибудь. Кроме того, если Вы так сильно волнуетесь, то почему бы Вам не посетить бал в качестве партнёра Его Высочества принца?       То есть это и было твоим намерением? Пытаешься вывести меня на чистую воду, всё ещё твёрдо уверенная в том, что я не собиралась отпускать Рувелиса и просто набиваю себе цену? Либо просто толкаешь в его сторону, надеясь, что императрицей стану я и тебя спокойно отпустят? — Что Вы, леди Моник, — криво улыбнулась я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не кинуть чашку с охладевшим чаем в её нагло ухмыляющееся лицо. — Разве посмею я забрать место, причитающееся Вам, как невесте Его Высочества? — Не переживайте насчёт этого, — оскал Моник стал ещё довольнее. — Я понимаю Ваше волнение и уверяю Вас, что тоже буду помогать Вам по мере своих возможностей. К тому, разве Вы не планировали в будущем встать во главе храма? Даже если Вы посетите только первый день празднества, это всё равно даст народу уверенность в завтрашнем дне, ведь узы храма и имперской семьи крепки.       Да что за мотивация такая? И откуда ты вообще узнала о планах Секундуса? Уж не принц ли твой обожаемый рассказал? Он-то про это вполне мог узнать от своего отца, так почему бы ему не поделиться со своей «драгоценной возлюбленной», чтобы заработать для себя пару очков её благосклонности? — Леди Моник, отчасти я согласна с Вами, но разве не нужно спросить мнение Его Высочества, который, по Вашим словам, может стать моим партнёром? Подобные решения не могут приниматься одним человеком, — сделала я последнюю попытку уйти от навязанного бала.       Однако кронпринц моих ожиданий не оправдал. — Отчего же я буду против? — равнодушно заметил Рувелис, отодвигая пустую чашку. — Для меня честь стать первым партнёром Святой Девы, надежды нашей империи.       Что. Ты. Несёшь?       Нет, это определённо заговор. Он не выглядел удивлённым, когда Аристия заговорила о его возможном партнёрстве с ним, не проявлял недовольства как в новелле, когда фракции пихали ему своих кандидаток в качестве сопровождения. Каков шанс, что данная ситуация была полностью обговорена между ними? Я уверена почти на сто процентов. Главный же вопрос, на который я бы хотела узнать ответ: «Зачем?». Какой смысл использовать меня подобным образом, кроме как мифического «укрепления связей между храмом и короной»? И как Рувелис вообще на такое согласился, с его-то зацикленностью не потерять Аристию?       Миркан, до этого с весельем наблюдающий за нашим «разговором», с улыбкой взглянул на меня: — Что всё же скажете, дева Граспе? Одарите ли Вы моего сына своим согласием сопровождать его в первый день бала? — Сочту за честь, Ваше Величество, — обречённо ответила я, понимая, что отказ он не примет. — Отлично, — мужчина сделал взмах рукой, и стоящая неподалёку служанка спешно приблизилась к столику, вновь наполняя пустую посуду чаем.       Аристия мило улыбнулась мне: — Вы ведь любите с двумя кусочками сахара, да? — и, не дожидаясь ответа, кинула белые кубики в мою чашку. Ведьма!       Миркан уже начал рассказывать что-то, поэтому мне оставалось лишь молча давиться приторной гадостью, которая могла быть нормальным чаем.       Рувелис по левую сторону от меня тяжело вздохнул.