you're even prettier when you're angry

— Ну и что это сейчас было? — Я тебя предупреждал, — не смотря на Уёна, проговоривал Чхве. Отвернувшись, и отправившись в комнату, чтобы одеться, Чон начал что-то бурчать себе под нос, как старый дед. Ну, а что ему ещё оставалось делать. Вернувшись обратно, он сделал себе какао и присел на стул, стоявший напротив Сана. Он в упор смотрел на него, а тот не отображал никакого интереса (ага ага, конечно. он всего лишь хочет побесить Уёна). Заметив этот пронзительный взгляд, Сан не стал отступать. Он отложил журнал, и стал глядеть в эти молочно-шоколадные глаза. — Нет, я, конечно, понимаю, — не осилив этой тишины, начал Уён, — мы можем сидеть так весь день, но… — Но что? — Что будем делать вечером? — сгрустнув, спросил парень. — Ты опять намёки свои применяешь? — Я про еду… — А, ну, я про это и говорю, — почувствовав испанский стыд, сказал Сан. — Когда пойдём-то? Вечерком, или сейчас? — А тебе не кажется, что если мы сейчас купим всю эту лабуду, — добавлял Чхве, — на нас посмотр-… — Тебе не всё равно как они посмотрят? — перебив, высказал Уён. — Сан, забей. — Ну, тогда, гоу прямо сейчас. Чон тут же уставился на него, как истукан. Хотелось лишь поинтересоваться: «Чхве Сан, ты дурак?», но он подумал, что лучше воздержаться. Логичность Сана поражала самого Сана, что тут скажешь про Уёна. Купив различные чипсы, пепси колу, алкоголь (читайте винище), продукты, а также рамён, рамён и ещё раз рамён. — Как ты ещё гастрит себе не заработал этим рамёном? — недовольно глагольствовал Сан. — Сам в шоке, — закатывая глаза, проговорил Уён. — А в чём проблема в столь частом употреблении этой чёртовой лапши? — Мне сказали, что моя стрепня ужасная… — Ты серьёзно? — округлив глаза и встав на месте, чуть вскрикнул Чхве. — Только из-за этого ты портишь свой желудок? Воля б Сана… он уже давно набил лица тем, кто только посмел это сказать. — В смысле «только из-за этого»? — Так, ладно. Что-нибудь придумаем, — говорил Сан, — но в моём присутствии ты точно есть его не будешь. Ты понял? Уён пыхтел и охал, ничего не отвечая. — Понял, я спрашиваю? —Да понял я, понял. Пройдя вдоль улицы, Сан, поборовшись со своим недо-страхом, решил сказать: — Сейчас дойдём до твоего подъезда, и поедем ко мне. — Как… к тебе? Куда? — задал вопрос Чон. Чхве ничего не ответил. Залез в свой телефон и, посмотрев время, потащил за собой Уёна, держа того за запястье. *** За 15 минут они приехали к коттеджу Сана. Его двухэтажный дом выглядел потрясающим. Чон был в шоке и одновременно в восторге. — Отлично, мы здесь, — впопыхах говорил Сан. — Сан, ты может адрес перепутал? — нервричая, спрашивал парень. — Это чьи хоромы? — Мои эти «хоромы», мои. Прикрывая рот ладошкой, Чон вылезал из машины. Неся в руках пакеты с продуктами, Сан указал рукой куда заходить. Зайдя в дом, Чон сразу же начал разглядывать абсолютно всё, пока Чхве доставал содержимое пакетов. Глаза Уёна были полны изумлением, удивлением и восторгом. Он был поражён. — Так, я знаю, что мой дом прекрасный, — как бы подзывая Уёна на кухню, кричал Сан, — но кто будет готовить? — Я в повора что ли нанимался? — Уён! — Ну что? — корча мордашки, говорил парень. — Я же сказал, я не могу. — Не можешь или не хочешь? — И то и другое. Сан подошёл поближе, и вовлёк Чона в крепкие объятия. Целуя в лоб, он медленно, шёпотом, проговаривал: — Эй, я не тот осёл, чтобы позволить себе говорить такое. Правда, я уверен, ты готовишь чудесно. Я очень хочу попробовать. Поэтому, пожалуйста, попробуй. Ради меня… В знак согласия Чон мотнул головой, и тихонько отошёл от Чхве. Сан уселся за стол, изредка поглядывая в гаджет. В основном он любовался Уёном, и его страсти к готовке. Чхве до сих пор не мог понять, почему он послушал этих людей. Он, опять же, уверен на все сто, что Уён очень вкусно готовит. Что это? Чуйка? Или, может, что-то внутри так сильно подсказывает, и это не просто так. Сделав кимчи и кимбап, Чон расставил на стол всё кухонные принадлежности: ложки, вилки и чашки. — Вот как эта еда может быть ужасной, — взволновано спрашивал Чхве, — если у меня только от её вида текут слюни? Пожав плечами, Чон налил себе, как обычно, зелёного чая и сел рядом с Саном. — Тебе нравится зелёный чай? — Ага, я его обожаю! — радостно молвил Уён. — А если он в какой-то момент закончится? Что тогда? — Если уж совсем вариантов нет, — жестикулируя, говорил Чон, — то либо какао, либо чёрный чай, который я не особо люблю. Всё-таки зелёному я никогда не изменю. Сан покачивал головой, и медленно прожёвывал ранее приготовленную пищу. — А ты, что любишь? — убирая ложку из кружки, интересовался Уён. — Тебя… Уён подавился чаем, тем самым обжог себе язык. Фыркая, и каким-то образом, дуя на ошпаренную часть языка, Уён начал неспокойно выражаться: — Сан! Блин! — Что-о-о? — с набитым ртом, как хомяк, произнёс парень. — Как я с тобой целоваться-то буду? С таким-то языком! Сан встал, поднял Уёна со стула и поставил перед собой. — Разве важно то, какой у тебя язык? — посмотрев серьёзным взглядом, произнёс Сан. — Ну, а ты как думаешь? — Я думаю, что нет. Ты действительно считаешь, что твой язык так важен? Ну, в плане… Мне неважно как выглядит твой язык, мне важен ты. Остальное меня мало интересует. В первую очередь ты. Уён… ты такой прекрасный. Ты буквально причина, из-за которой у меня появился смысл жизни. Я просыпаюсь, чтобы провести время с тобой, слушать твой доходящий до перепонок смех, видеть твою улыбку… — остановливаясь, и делая небольшую паузу, говорил Чхве. — Видеть тебя. Немного погодя, когда Сан выговорился, он увидел капли слезинок, стекавших с самых нежных и, переживших многого, глаз. — Почему ты плачешь? — обеспокоенно спрашивал Сан. — Я… просто не достоин тебя, — почти взахлёб рыдая, молвил Уён. Подойдя ближе, Чхве обнял Уёна. Уён никогда не чувствовал себя полноценным. У него никогда не было друзей. Родители не могли заменить их, и он почти, а точнее, всегда, был один. Отец, находившийся в командировке, так и не приехал. Но он не переставал присылать деньги. Собственно, на них и была куплена квартира Уёна. Но половина денег, всё-таки матери. Ему было мало внимания, заботы и ласки со стороны семьи. Он понимал, что мама работает, чтобы прокормить его, и что это не её вина. Но только представьте, вы одни в этом мире. Надежда только на себя самого, пока в твоей жизни не появляется Сан. Он вытаскивает тебя из навалившегося дерьма, поддерживает, любит. Это многого стоит, поверьте мне. (желаю всем найти своего Сана!!!) — Мы хотели посмотреть фильм. Ты не забыл, Уён-а? — Не-а, но я как-то не особо хочу… — А чего ты хочешь? — Напиться, ну… и тебя, конечно же. — Я сейчас, подожди немного, — протароторил Чхве. Уён уже понял, что Сан пошёл за алкоголем. Но он делал вид, будто эта очевидная вещь его не коснулась. — Я тут, — держа в руках бокалы, заговорил юноша. — Ого, спасибо. — Давай рассказывай, что с тобой случилось? Ты можешь полностью мне довериться, я постараюсь тебе помочь. — Даже не знаю, с чего начать, — сделав первый глоток вина, ответил Уён. — С самого детства я был только с матерью и я ни разу не видел своего отца. Ни разу. Он лишь присылал деньги, аргументируя своё отсутствие так называемой «командировкой». Позже, когда вырос, я узнал, что они с мамой развелись. Я ещё не ходил в школу. Но я до последнего ждал, как верный пёс. Он не приехал, и я давно с этим смирился. Сан лишь покачивал головой, внимательно слушая Чона. — А, точно, совсем забыл. У меня не было друзей. Именно из-за этого я тогда повёл себя с тобой так грубо. Ну и из-за отца тоже. Я не хотел, чтобы меня снова предали или бросили. Я был холоден почти ко всем, и мне было очень одиноко. Мне не хватало самых обычных объятий… — остановился Чон, смотря в пустоту, будто прося ответа. — Прости меня, пожалуйста. Ты не виновен в моей судьбе. Сан резко поставил бокалы на стол и взял в свои руки личико Уёна. — Уён, ты слышишь? — немного тряся, спрашивал Чхве. — Никогда не извиняйся за то, какой ты. Я очень люблю тебя. Чон не пророрил ни слова, лишь мило улыбался, благодаря судьбу за сокровище в виде Сана.