[Автор, Виновия]
Шёл март месяц, в Аквелии было тепло, начал цвести виноград, из которого будут делать аквелийское вино. Именно здесь находился цесаревич бывшего Северо-Эквестрийского Царства по имени Пётр Александрович. Кстати, а где он сейчас? На пляже с голыми грифинами? Нет. Просит деньги на дворцы и пиры у короля? Что-то там тоже нет. А может, решил показать миру, что пони не милые? Бред какой-то, а хотя… Сын Александра I проходил рядом со строем грифонов, слева от него шёл Константин Железяков, генерал-майор СЭЦ, а справа — герцог Виновии Гадиффер Дискрет. Большая часть армии была собрана из этого города, а другая часть пришла из прочих земель Аквелии, заинтересовавшись возможностью пограбить город Скайлаццо, расположенный на берегу и оккупированный бандитами. Для этой миссии было получено разрешение от короля Морисета. — Виновийцы и аквелийцы, настало время вернуть нам наши южные земли, — начал речь герцог, — сегодня в бой вас поведёт сын того, кто освободил Центральную Аквелию от революционеров, нам нужно добить предателей во всей Аквелии; сегодня Скайлаццо, завтра Виговия, затем и Вессткип с Иллиглом, да-а-а! — договорил он, подняв правую переднюю лапу вверх. — Да-а-а! — крикнули некоторые грифоны, а некоторые промолчали, ведь верят в стереотипы о пони. — Братья грифоны, — начал цесаревич Пётр, — я — сын Александра Первого, сегодня мы нанесём удар и разобьём грабителей прямо их в логове, я буду в небе и уничтожу грифонов от туда. — Пётр, мы хотим присоединить город, а не его уничтожить, — нашептал Константин на ухо. — Хорошо, — произнёс тихо цесаревич и продолжил: — Мы выманим их из города, где в поле нанесём полный разгром, смерть грифонам! Мы не милые, а убийцы, и убьём любого, кто с эти не согласен и не падёт перед нашим оружием, — договорил он, воодушевив стоящих грифонов страхом, который они ранее не испытывали. Затем трое проходят в огромный дирижабль, который стоял перед армией, длина которого больше некоторых улиц, а обшивка полностью из стали. Он был ровно повёрнут на город. Их встретили пони-небяки и некоторые царские дворяне, командующие частями отсеков. — Состояние систем, докладывайте, — сказал небякам Железняков. — Баллоны в норме и полностью заполнены, уголь есть, винты смазаны, печи топятся, шерестерёнки начинают крутиться, идём на взлёт, — доложил пегас с адмиральскими погонами. И, как полагается пегасу, эти погоны располагались на крыльях, а не передних ногах. — Знакомьтесь, Небокрыльский Степан, — представил Пётр адмирала. — Бонжур, Степан, — сказал герцог. — Здравствуйте, грифон, как вас там… Гадей, наверное; заранее скажу, вам нельзя в машинный, складской и прочие отделы, лишь в пассажирский и командный во время полёта, а после боя ни в какую комнату из моего судна, — поздоровался адмирал и отвернулся от него, сказав: — Заходите. Так они вошли в командую рубку, где был виден обзор наверх, влево, вправо и вперёд, ведь эта часть была покрыта самым крепким и прозрачным стеклом, которое можно было создать в СЭЦе. Была видна куча измерительных приборов, где-то какие-то стрелки показывали что-то, на что взглянул капитан, произнося тихо: — Ветер — две силы крыльев, — а затем крикнул: — Увеличите скорость подъёма! Пётр тем временем присел на какое-то кресло, за ним Константин, а на третье присел граф, а небяки что-то крутили, что-то нажимали, какие-то рычаги отпускали и поднимали. Бронелётец стал очень быстро подниматься, за полчаса они должны уже будут пролететь над городом, хотя подготовка шла полгода, но как говорится, тяжело в учении, легко в бою. Грифоны снизу пошли в наступление без тяжелой брони, лишь с оружием — простым огнестрельным и пиками.[Автор, в Скайлаццо]
В Скайлаццо уже правит сорок шестой президент, а ведь при Дискретах здесь были места отдыха, а грифоны со всей Аквелии приходили посмотреть на прекрасный берег, а теперь здесь каждые полгода убивают президентов, а новыми становятся убийцы прошлого, но так по всей Грифонии происходит, поэтому винить их не в чем. На одной из улиц был ограблена местная казна, из дыры в стене трое грифонов вытащили много денег и загрузили их в самодвигающеюся повозку, сделанную в Вингабардии и названную автомобилем под маркой «Талонсиа». Местная полиция и армия пытались их догнать, но они ехали, отстреливаясь с помощью однозарядных пистолетов. Весь город был поднят на уши, а лично президент за ними бежал, имя которого было Карл XI, ведь это имя имела четверть населения города. Беготня доводит скайларццар до поляны, автомобиль остановился из-за того, что бензин кончился, поэтому воры выбежали без денег из транспорта, пытаясь хоть как-то жизни спасти. — Моё золото! — сказал прилетевший президент и обнял сундук с монетами. — Ты хотел сказать, наше золото, — сказал министр финансов, ведь у них экономика существует отдельно от бюджета, не так, как у северян. — Смотрите, гербы Виновии! — сказал их начальник армии, бывший аквелийский генерал Азель Луи-Грифф. Вокруг начала подкрадываться армия грифонов, которая окружила солдат и полицию Скалайцца, но горожане особо не испугались и сделали оборону кругом, направив во все стороны разнообразное оружие. Что очень странно, аквелийские солдаты не собирались их штурмовать…[Автор, на Победном]
Бронелётец шёл вперёд, ему не был страшен ветер. Когда Степан нажал рычаг, под кораблём начало образоваться облако, покрывшее весь низ, затем он покрутил другое устройство и посмотрел вниз с помощью перископа. — Смотрите, кого бомбить надо? — спросил он и подозвал герцога. Он подошёл к этому странному устройству пони и посмотрел вниз, где увидел своих солдат, окруживших армию. — Могу ли я им что-нибудь сказать? — спросил он у капитана. — Ладно, говори в эту штуковину, — сказал он, показав на улиткообразный прибор, — кричи внутрь! Он со страхом подошёл к нему, думая о том, что это всё ради выдачи дочери замуж, а затем начал говорить в него: — Армия Скайлацца, если вы не опустите оружие и не сдадитесь в плен, и не отдадите город законному владельцу Гадифферу Дискрету, то есть мне, то вы отправитесь к Маару за злодеяния, а город всё равно падёт. — Зачем с ними церемониться, я хотел лично их казнить! — сказал, подошедший Пётр, затем сказал в устройство следующее: — Если не сдадитесь, то вас уничтожим, а мы — пони, сдерживаем обещания, и являясь самим Петром Александровичем, я могу уничтожить половину города, не щадя стариков и птенцов![Автор, снизу]
Грифоны не ожидали голоса с небес, некоторые подумали, что сам Борей им говорит, поэтому некоторые бросили оружие и полетели к войскам Дискретов с поднятыми лапами вверх, чтобы сдаться, надеясь на пощаду. А затем остальные услышали о том, что пони хотят их убить и поржали, что слышала вся округа.[Автор, на бронелётце]
Степан что-то нажал и звук пошёл из другой улиткообразной штуковины, был слышен смех, даже очень громко, что Степан закрыл его. — Бомбите! — приказал с ненавистью Пётр. — Опуститесь на триста метров, подготовить осколочные бомбы, открыть створки бомболюков, поворот на пятьдесят градусов влево руля, держитесь за всё, что можете, — сказал капитан, и пони начали выполнять манёвр, такой, что некая сила их тянула вверх к потолку, ведь многие не знали физику, приходилось держаться за всё что можно. Спустя минуту сложных манёвров были сброшены бомбы в центр армии, взрыв был слышен здесь без всяких приборов. А герцог подошёл к ведру, чтобы почистить желудок, думая о том, что надо было остаться внизу.[Автор, снизу]
Вдруг над ними появилось огромная боевая машина, вышедшая из облака, и наконец-то они поняли, что это были не просто пони, а поньские. Многие захотели уже быстро расправили крылья, но взлететь не успели, видя, как много бомб летят на них. Президент лёг на землю, пытаясь прикрыться телами граждан и золотом. Вдруг прогремели взрывы, были слышны стоны и разлетевшиеся куски тел, кто-то кричал. Звуки не прекращались, и вот, когда настала тишина, президент поднялся, у него отсутствовала правая лапа, она лежала в двух метров от него, он это понял по своему золотому кольцу. Вся его армия, все его подчинённые, все, кто здесь был погибли, он подумал, что Борей сжалился над ним. Вскоре к нему подошли грифоны, ищя недобитых, взяли его в плен, где выяснили, что он президент города, поэтому его повели на подписание мира. Он подписал его и Скайлаццо было аннексировано герцогством Виновия, а его посадили в темницу. Тем временем Пётр летел брать город Виговию…*** [Автор, казнь в Виновии]
Виговия также быстра пала, — население, увидев «Победный», вытащило генерал-губернатора из дома и сдало его армии, надеясь хоть как-то получить прощение для себя. И вот решили двух предводителей мятежников казнить в Виновии. Для этого события двор резиденции герцога украсили всякими украшениями. Позвали короля Аквелии Морисета Дискрета, его брата Мишеля, также сына Гадиффера барона Дэнисса Дискрета, и ещё прочих крупных дворян. Пётр с радостью шёл по коридорам уже сроднившегося поместья, на спине его висел меч для казни. Вскоре он вышел из поместья прямо во двор, не обращая внимания на народ, ведь спереди стоял эшафот, где стояли пленные и герцог. Идя к нему, он поразмыслил о том, что он здесь делает, как рос, вспомнил смерть матери и старшего брата, как учился пользоваться мечом и стрелять из винтовки, как он хотел занять трон отца, но сейчас он здесь, и Пётр сам решает, как ему жить, он должен убрать слово «милый» у «пони», ведь такое слово не достойно стоять с их расой и народом победителей. Он поднялся на эшафот, и начал говорить речь: — Сегодня, грифоны Аквелии, я казню этих двух предателей вашей родины. Они причастны к нарушениям борейских заповедей и становлению хаоса в Грифонии. Сегодня мы казним глав двух городов, а затем приблизим захват всей Грифонии под властью династии Дискретов. Да здравствует герцогство Виновия и королевство Аквелия! Смерть хаосу и поклонникам Маара! — договорил он и вытащил зубами меч из ножен, подходя к преступникам. Они молча на него посмотрели, не могли даже сдвинуться из-за кандалов и голода. Страх смерти поселился в их душе, а самое противное было умереть от пони. Пётр взмахнул мечом, отсёк головы грифонам, а затем делал с ними такие вещи, что лишь напуганные глаза грифонов могли описать это зрелище. Лишь пони смотрели на казнь нормально, наблюдая за процессом с интересом, думая, что хоть какое-то разнообразие, чем сжигание из внутри, как это было при принцессе Селестии. Но ясно одно, спустя долгие минуты он стоял на эшафоте, весь в крови. — Я хотел этой казнью показать, что мы, пони, вовсе не милые, а те, кто своим видом должны пугать всех остальных, — сказал Пётр и заметил силуэт в окне поместья. Гадиффер стоял рядом, вообще не двигаясь и не издавая звуков, лишь когти дрожали, это цесаревич тоже заметил. — Наверное, пойду к твоей дочери, я уже доказал, что я не милый, — сказал жеребец. — И-и-иди-и-и, — ответил грифон, тряся клювом. Пётр отправился в здание. Его встретил дворецкий, конечно, боясь к нему прикасаться из-за крови. Но всё-таки он его довёл до комнаты Леонтайн, которая за всё время пребывания здесь Петра, не вышла из комнаты. — Бонжур, открывай дверь, грифина, я доказал всем, что я не милый пони, — поздоровался Пётр. — Я видела, но… — сказал голос. — Что «но»? Открывай или я взорву эту дверь! — сказал цесаревич. — Я хочу выйти за грифона, — ответила она. — Выходи из-за двери или я вспомню традиции похищения невест из комнат, твой отец согласен уже, согласен сам король, и если захочу, то император будет согласен, вместе с Бореем! — сделал Пётр заявление. — Он мне не отец, а неизвестный грифон, — ответила дверь. — И что? Ладно, хорошо, — сказал он и взял поднос дворецкого, которым ударил дверь, что она упала в сторону комнаты. — Нет, не заходи, кыш, пони, кыш! — говорил голос, но жеребец вошёл внутрь. — Дай хоть тебя увидеть… Может, откажусь жениться… — сказал он, увидев её, при этом выронив поднос на пол. На кровати лежала довольна молодая грифина, перья которой на голове и крыльях были замысловато уложены; стройное тело притягивало взор, и Пётр мог точно сказать, что до этого момента он не видел мадам прекраснее. Она увидела перед собой принца, как в сказках, где грифон в белых доспехах вырезает и убивает, чтобы получить свою принцессу, где в конце он выносит её из дворца, а весь он покрыт кровью. Именно так представился ей белый жеребец, с морды которого стекала кровь. «Если только бы он был грифоном!» — пронеслась у неё мысль, но поздоровалась с интересом: — Бонжур? — Бонжур, мадам Леонтайн, может, пообедаем вместе? — спросил Пётр. — Да! — крикнула она. — Чего? У него получилось, — произнёс тихо дворецкий, не ожидавший такого поворота событий. И так бывший цесаревич и наследник СЭЦ стал встречаться с дочерью грифона, несмотря на то, что они разных рас и другие нормы. Но если яки и пони могут заводить детей, то почему пони и грифон не могут? Ведь откуда-то гиппогрифы берутся. А почему началась романтика? Ответ прост — магия. Или сам Борей вмешался в судьбы их, чтобы грифоны не назначали его императором.*** [Автор, где-то у Гоаказкого Сопротивления]
Фит Койн готовилась к битве за Новочернушск, этот крупный город стоял на пути построения истинноравного государства, сейчас там сидит практически вся гвардия и если её уничтожить здесь, то Селестия точно пойдёт а переговоры. Для этого плана город окружили, все дороги к Новочернушску были перекрыты, был освобождён Крупочкино, теперь гоаказцы находились на границе ССР, при этом даже не контактируя с Республикой, по причине того, что единорог не простило коммунистам бросания их на произвол судьбы, поэтому от них помощи не ждут. Новочернушск принял осадное положение. Каждый день отправлялось письмо с предложением на тему того, чтобы сдаться, но ответа не было. Поэтому пятого апреля тысяча девяносто девятого года был отправлен ультиматум, — «если не сдадитесь, то будет нанесён артиллерийский огонь». Но ответа снова не было, поэтому начался залп по важным стратегическим пунктам, ведь боялись попасть в гражданских.[Автор, в Новочернушске]
План обороны города был готов давно, были запасены огромные запасы пищи, а Шайнинг Армор каждый день читал письма, смеясь над тем, что пишут их Сиварду Шоалсу, который сейчас на пенсии отдыхает на другой стороне Эквестрии. А так он каждый день ждал, когда достроят железную дорогу, строительство которой как-то задерживалось по причине метели, которая неожиданно ударила. А сегодня начальник гвардии получил, по сути, ультиматум, по которому город обещают уничтожить. Он, как верный последователь идей Селестии, не мог его принять, ведь если город уничтожат, то не-пони можно будет обвинить в злодеяниях, а он всегда может ускакать от сюда через телепортацию. Поэтому он некоторых более неверных граждан засунул по тем местам, по которым будут точно стрелять: бункера, администрация, солнечная церковь. А гвардейцев расположил в городских домах. И всё-таки его план сработал, гоаказцы стреляли по мирным жителям, нанеся малый урон гвардии, что позволило в городе повесить плакат, где изображался «козёл, осёл и фестрал, заряжающие пушку ядром, на котором написано «На пони, а командовал ими грифон в офицерской одежде». Так началась вторая фаза осады, а битва войдёт в историю, как «Блокада Ночернулля».*** [Историческая Справка]
Скайлаццо — город у побережья Аквелии. Основан был ещё во времена древней Карфинской Империи. После Аквелийской революции город принадлежал Республике, но контроль над городом не удержали и вскоре его захватывали все, кому не лень. Правителем становились те, кто убил прошлого правителя. В основном это были лидеры банд. Бронелётец «Победный» — третий бронелётец, построенный под конец СПВ, который учёл все ошибки «Аликорника» и Царя-Дирижабля. Он был намного лучше оснащён, эффективность поднятия веса была достигнута намного больше, чем у других дирижаблей, что позволило загрузить в него много бомб. Был установлен туманный модуль, который должен был скрыть бронелётец от глаза. Большая часть информации о нём отсутствует, ведь инженеры его собирали без чертежей, при этом многие читать даже не умели, при этом есть версия того, что они выпили селестинку перед сборкой. В теории данный бронелётец должен был долететь до Уэтера, превратив город в руины. По другим данным, Мейнхеттен, самый крупный город на планете, был бы уничтожен им, если бы был отдан такой приказ. Бомбы дирижаблей были созданы ещё при правлении Петра III где-то в 50-х годах X века ПИЛ. Виды бомб: осколочная, зажигательная и осколочно-воздушная, пороховая. Такой упор на дирижабли привёл к тому, что артиллерия СЭЦ не поспевала за небоходами в технологическом плане, которые могли прямо на врага скинуть снаряд в отличии от пушек. Только перед падением СЭЦ над этой проблемой задумались.