Для тебя можно просто Миха

- Ну нихрена себе-е-е! Кого я вижу! - нагло и мерзко расхохотался очкастый парень с последней парты, - а я-то думал, что тебя уволили! - а, потом, тише добавил, - пришёл, шнырь... Завидев вошедшего молодого и светловолосого учителя, улыбающегося во все тридцать два зуба, Леонтьев не упустил шанса съязвить, чтобы задеть его, но тот, видимо, решительно был настроен на работу, и не собирался падать духом не при каких обстоятельствах. - Доброе утро, класс! - радостно заявил Князев, а затем обратил своё внимание и на «ложку дёгтя», - да, Александр, ты прав. У меня нет богатого отца, который решит за меня все вопросы и проблемы, но, как видишь, я и сам неплохо справляюсь, не находишь? Неожиданно для всех покрасневший, красневший, юноша опустил свои тёмные и уже совсем не наглые, а отчаянные глаза в парту. Ехидная улыбка сменилась на злую и агрессивную. Леонтьева пристыдили при всём классе, назвав папенькиным сынком, и он явно не собирался быть терпеливым к обидчику. Но почему-то молчал. Как будто принял своё поражение... Миша, наблюдавший за всей ситуацией со стороны с огромным интересом, изучающе посмотрел на хмурые брови одноклассника, и, поняв, что тот что-то замышляет, мысленно призвал себя не забывать о существовании этого парня, зная, что он может принести немало хлопот. В это же время, Князев принялся за объяснение нового материала, а многие из учеников внимательно его слушали, поняв, что уроки молодого преподавателя намного лучше, чем алгебра или геометрия. Конечно, такое внимание всего класса, за исключением редких типов, наподобие Леонтьева, немного насторожило и одновременно с этим порадовало Андрея. Как ни крути, а Князев, ведущий у 11 «А» всего-ничего, уже успел соскучиться по этим ребятам, ведь в большинстве своём, они, действительно, были старательными учениками, не желавшими портить свой годовой аттестат единственный плохой оценкой по такому, казалось бы, простому предмету, как черчение. Дав очередное задание, молодой учитель расхаживал по классу, заглядывая в тетрадки, где-то подправляя, где-то, наоборот, хваля работы. Дойдя до Саши Балунова, Андрей Сергеевич даже восхитился его аккуратным линиям, и гарантировал хорошую оценку, если тот продолжит работать в такой грамотной осторожности, но, при этом, в хорошем темпе. Обойдя ряд, он помог тем, у кого были вопросы. Дело дошло до Горшенева, с которым Князев ещё не виделся, после их последней встречи на его квартире. К счастью, у обоих парней хватало мозгов не болтать об их особенных, каких-то непривычно дружеских для учителя и ученика, отношениях, поэтому Князевская личная жизнь почти не соприкасалась со школьной. Наклонившись, чтобы взглянуть на работу и, в целом, стадию чертежа Миши, Андрей положил свою холодную ладонь на его спину. Теперь, все, что отделяло кисть учителя от темноволосого парня - тоненькая чёрная рубашка, слегка помятая, но подходящая под официально-деловой стиль одежды. Горшенев вздрогнул, ощутив это непривычное и невесомое прикосновение. На удивление, от руки преподавателя по телу пошли горячие, жгучие импульсы, распространяющиеся с быстротой света. Это были совершенно противоположные ледяным рукам Князева чувства. Тот же, заметив странную реакцию парня, быстро убрал руку, и, посмотрев ещё два-три чертежа, отправился к своему столу, ожидая звонок, который оказался чудесным спасением от натянутой и давящей на уши тишины, висящей во всем кабинете. Заслышав заветный звук, учитель попросил сдать работы, открывая окна, чтоб выветрить это напряжение.

***

- Слышь, Князев! - кто-то глухо крикнул, совсем рядом с Андреем, идущим домой, - тормозни-ка! Не совсем понимая, что, и, главное, зачем он это делает, светловолосый парень остановился и огляделся, что, как оказалось, было очень напрасным решением, которое избавило бы его от многих проблем, но и лишило чего-то очень важного, а именно частички дальнейших событий. Подошёл какой-то крепкий подросток, одетый в натянутую огромную чёрную толстовку и потёртые армейские брюки, которые Андрей успел разглядеть в темноте. Последующие события развивались так быстро, что Князев еле успевал реагировать на происходящее. - Товарищ учитель, тут, говорят, что вы в край потерялись. Вам ли не помочь распутаться, а? - не дожидаясь ответа, произошёл замах кулаком в живот. Быстро сконцентрировавшись, молодой парень остановил нападающего, и, отвлекая тем, что якобы ударяет по паху, нанёс удар в лоб. Не ожидавший такого, оппонент потерялся и упал. В это же время, Князев получил оглушающий удар чём-то тяжелым по затылку. Схватившись за него, он тяжко завыл, словно волк на Луну, и припал к земле, медленно теряя сознание, и наотмашь ударяя назад. - Ай, - послышался знакомый мерзкий и злорадствующий голосок, - это тебе, Андрюшенька, чтоб доказать, что я тебя могу и без папы размазать. Осторожнее со словами, в следующий раз он сам к тебе придёт. Все вокруг потемнело. Чёрные круги заходили перед голубыми глазами, когда Князев очнулся, а сам медленно сел на сырую землю, держась за разбитый лоб и заднюю часть головы, пострадавшие больше всего, не считая кровоточащего носа, и огромной гематомы, оказавшейся прямо в районе правой скулы парня.

***

Сначала, параллельники из 11 «Б» пустили по школе слух, что урока черчения у них не было, а, затем, и Лёша Горшенев сообщил старшему брату, что уходит домой, потому что им отменили последний урок - ИЗО, по причине отсутствия преподавателя. На вопрос «временного отсутствия?» ответ получен не был. Героически отсидев все уроки, Горшенев думал - идти или нет, на скамье у дома Князева, набираясь смелости, чтоб все-таки зайти к учителю. С одной стороны, он волновался за своего нового друга, и, по совместительству, учителя. С другой стороны, как ни крути, в отношения у них должны оставаться официальными и полными формальностей, и, именно поэтому, Миша был в смятении. Наконец, собрав всю свою волю в кулак, он встал со скамьи, и на ватных, негнущихся ногах, отправился в подъезд. Благо, какая-то бабулька очень удачно вышла в это время из входной двери, и мучаться с замком и способом проникновения в жилое помещение не пришлось. Поднявшись на этаж, где жил Андрей, Миша огляделся, но, вспомнив номер квартиры, медленными, размашистыми шагами подошёл к двери, и, подумав с полсекунды, постучал в дверь. Никто не ответил, но темноволосый готов был поклясться, что слышал какие-то звуки. А, быть может, ему просто показалось? Тем не менее, уже достаточно расхрабрившийся Миша решил, что отступать поздно. Постучав ещё раз, и вновь, не получив совершенно никакой ответной реакции, он громко сказал: - Князев, открывай! Ответа не последовало, и Горшенев решил пойти на хитрые уловки, играя на любви Андрея ко всему живому. - Кня-я-я-зев! - жалобно протянул парень, - если не откроешь, то я буду сидеть под твоей дверью! - и ещё раз шлепнул ладонью по корпусу двери, как бы подтверждая свои слова. И эта фраза, произнесённая темноволосым хитрюгой, подействовала на Андрея именно так, как хотел его ученик. Словно какой-то код. Щёлкнул замок, и самодовольный Миша улыбнулся, словно хитрый лис, поймавший свою добычу. Однако, к сожалению, когда перед ним предстал избитый, и, на первый взгляд, полуживой учитель, улыбка довольно быстро пропала. - Них... - глаза расширились, а лицо вытянулось, - нихера себе... что с тобой, Андро? - И тебе привет, - буркнул Князев, отходя со входа, - заходи, раз уж пришёл. - Тебя кто так разукрасил? - ошарашено спрашивал Миша, не дожидаясь ответа на вышепоставленный вопрос, и сразу же задавал новый, - чё не рассказал ничего? - Давай ты сначала зайдёшь, а потом мы уже поговорим, - устало ответил молодой парень, одетый в домашние шорты и растянутую белую футболку. Горшенев быстро скинул кожаную куртку, снял потрёпанные кеды, в которых он приходил в прошлый раз, поставил на то же место, и с волнением оглядел своего если и не друга, то хорошего приятеля, за которого он успел не на шутку разволноваться. - Да уж... - как-то необычно хрипло, и все ещё удивленно повторял Миша, идя за Князевым в комнату, в которой он ещё не был. Оказавшись во втором помещении квартиры, состоящей из всего лишь двух комнат, Горшенев подметил, что та была намного просторнее кухни. Оглядевшись, он увидел стол, вероятнее всего рабочий, но сейчас на нем была открытая аптечка, да две кружки. В одной был чай, как подумал парень, а вторая пустовала. Рядом со шкафом стояла расстеленная кровать, на которую и уселся Князев. Не теряя времени, темноволосый, уже по-хозяйски, взял в руки стул, задвинутый к столу, который ко всему прочему был завален ещё и тетрадями, поднёс поближе к кровати Андрея, и поставил к нему спинкой. Усевшись животом к спинке стула, и, сложив руки словно на парте, он критически оглядел блондина, и прервал неловкое повисшее молчание. - Ну, давай рассказывай, Андрей Сергеич. На кого это ты нарвался? Сдержав небольшое молчание, светловолосый сказал хоть что-то. - Забавно... - ухмыльнулся Князев, игнорируя вопрос, - Прямо как в тот раз... когда ты... - вдруг, он поймал непонимающий взгляд Горшенева, - ну, опять ко мне пришел ученик, опять меня чуть ли не допрашивает. И опять это Миша Горшенев. - Ау, - нахмуримся тот самый «допросчик», - говори давай, как было? - А что говорить? Все как в кино, Миш, - горькая улыбка заменила ухмылку, - сначала один бугай, и , когда кажется, что все разрешилось, как всегда, найдётся второй. Только в моем случае была какая-то крыса. Подошёл, да зарядил со спины по башке. - Скотина... - вырвалось у Миши, - и ты лица даже не увидел? - сокрушающе и огорчённо вздохнул он. - Да куда там! Хотя, наверно, и ты, и я, прекрасно понимаем, кто все это придумал, больной... - Ты думаешь?... - лицо Горшенева снова вытянулось, а широко распахнутые карие глаза поймали взгляд голубых. - Конечно, я не могу быть уверен. Но я не конфликтный парень, ты, наверное, понял уже. Да и имя мое они знали, значит знакомы. - Да, Андрей, - Миша чуть ли не впервые назвал Князева по имени, - мне жаль... Он оглядел лицо парня. Разбитый нос, шишка на лбу, тёмные круги у глаз. Всё это явно не украшало молодого учителя, и Горшеневу стало очень неуютно, от осознания того, что если бы удар пришёлся чуть ниже, по шее или спине, то Андрей мог и вовсе не очнуться. Поддавшись мимолетному порыву, он провёл тыльной стороной ладони по скуле Князева, на которой красовался синяк, но, опомнившись, отдёрнул руку, будто боялся сделать тому больно. - Чего жалеть? Самое страшное уже прошло, осталось лечиться, - Андрей сделал вид, что ничего не произошло, не желая вгонять друга в краску. - И ты даже ничего не сделаешь? - А у меня есть, что предъявить? Ты забываешь о том, кем работает Леонтьев-старший, Миша. Повисла пауза. Пауза, давящая на сознание. Темноволосый смотрел в пол, отчего-то боясь поднять свои глаза на Князева. Боясь думать о том, что его в один момент может не стать, что он может просто исчезнуть из его жизни. Почему Горшенева вообще стали посещать такие мысли? Что произошло? Почему этот парень, так недавно ворвавшийся в его жизнь, успел стать для него таким важным человеком? Таким хорошим другом? И думал ли вообще Андрей о нем также хорошо? Может быть, ему вовсе не нравится компания Миши? Неожиданно, Горшенев почувствовал, как рука молодого учителя заправляет его прядь выбившихся чёрных, как будто смоляных и торчащих во все стороны волос, за ухо, с какой-то заботой, словно мать поправляет на ребёнке одежду. Весь страх улетучился, оставляя после себя только странную неловкость. Подняв глаза, он встретился взглядом с Князевым. Тот, несмотря на своё ужасное самочувствие, тепло улыбнулся Мише, заставляя того задержать дыхание под чужим ласковым взором. Поглядев так, чуть ли не с минуту, Горшенев понял, что продолжать дальше не сможет, и вновь опустил глаза, ощущая, что сейчас сгорит от желания хотя бы обнять Андрея, чтобы показать как сильно он ему дорог. - Ты чего? - Миша понял, что хитрая улыбка играет на лице Князева, - струсил, что-ли? Этих слов Горшенев никак не ожидал услышать. Подняв на парня полные удивления глаза, он совершенно не смог вспомнить дальнейшие события, которые неясным пятном размывались в его голове, мешая тёплым воспоминаниям греть душу. Андрей, в свою очередь, будучи старшим из них, оставался в рассудке, не поддаваясь эмоциям, но прекрасно понимал, что оба этого хотят, поэтому, чуть помедлив, осторожно, словно боясь обжечься, наклонился к Горшеневу, давая тому возможность отодвинуться. Но он не сделал этого. Он вообще ничего не сделал, словно его парализовалo, словно это не он только что играл с Князевым взглядами, словно его тут и не было никогда, и не знает он никакого Андрея Сергеевича. Как показалось Мише, все произошло очень быстро. Прикосновение чужих губ, чужая рука в волосах, чужое дыхание, одновременно манящее и обжигающее юношу. Все это было похоже на танец, яркое и активное танго, веселое и быстрое, но будто в замедленном режиме. Учащённое дыхание, и, наконец, разговор по душам, тяжело давшийся темноволосому, отложились в его памяти намного чётче, чем события до этого. - Давно? - первым нарушил молчание спохватившийся Миша, все ещё прокручивавший в своей голове запах Князева, его руки, обвивавшие шею, и короткий вздох после поцелуя. - Знаешь, Горшенев... наверно, с первой встречи. Помнишь, когда ты мне нагрубил? - задумчиво произнёс Андрей, - тогда и зацепил. Непонятно только чем. Мише вдруг стало очень стыдно. И тоже непонятно почему. То-ли от тех слов в первый день, сказанных им учителю. То-ли от того, что только что произошло между ними. То-ли от осознания того, что ему однозначно нравится Князев. Или не нравится... Этого он ещё не понял. - Подожди, - неожиданно и совершенно не в тему сказал темноволосый, - так это ты фингал Леонтьеву поставил? - Получается. - хмыкнул Князев, улыбаясь быстрому переводу темы, но всё-таки решился подыграть Мише, понимая, как тому тяжело осознавать все, что происходит вокруг, - да-а, я негодяй, но любить умею, это так. Оба рассмеялись, забыв о возникшей напряжённой обстановке, и просто радовались тому, что сейчас все спокойно. Пока что.