***
- Ну, Саня, ну забей ты на свои уроки! Итак целую неделю учиться, а тут даже на выходных отказываешься с другом бухнуть! - наигранно, но вполне реалистично плакался Миша, уговаривая Балунова на вечернюю пьянку. - Я же говорю, у меня предки дома. А я пообещал, что подтяну географию, и исправлю тройбан по истории... - выдыхая, протараторил Саша, хлопая одноклассника по плечу, - ну, давай, не скучай! Вон, Князева своего позови, в прошлый раз вам явно пить скучно не было. - Да никакой он не мой! - надуто и обиженно ответил темноволосый, - и ничего мы с ним не пили вместе, ты сам выдумал себе. - Ну-ну! - хмыкнул парень, и быстро свернул направо, идя напрямик к серому зданию под испепеляющим взглядом Мишки, оставленного одного, на растерзание собственным мыслям. Естественно, идея о том, чтобы пробухать целую ночь в одиночку не была такой уж перспективной, но вариант «не пить» вовсе не рассматривался. Пятница! (Хотя, конечно, у Горшенева были несколько другие причины, чем просто пятница...) Короче говоря, выпить для Миши сегодня было просто необходимо. Зайдя домой, он кинул свой рюкзак на кровать и, заметив, что никого в квартире нет, с облегчением поменял чёрную школьную рубашку на широкую и потрепанную футболку, точно такого же цвета. Захватив что-то из своего ящика, парень выдвинулся «на прогулку». Идя какими-то непонятными дворами, сворачивая, на одному ему известные улицы, парень что-то напевал себе под нос, воображая какие-то весёлые картинки, которые, видимо, отвлекали его от тяжёлого предстоящего вечера, который ему было суждено провести в одиночестве. Конечно, по началу ему было довольно тоскливо думать об этом, но, поразмыслив, прикинул, что побыть наедине со своими мыслями - это клёво. Может что-то гениальное озарит мысли Горшенева, верно? А вдруг он наконец-то придумает мелодию к стихам, которые, лежали у него уже третью неделю. Написал как-то раз ночью, текст готов, а вот с мелодией запара. И ведь спросить не у кого. Больно личное и скрытое у него вышло произведение, и он пока не был готов кому-то его открыть. Да и не знал, откроет-ли когда-нибудь, или так и останется лежать скомканным листом в кармане куртки? Таким задумчивым путём, Горшенев добрел до своего любимого и изжитого ларька, где недолго поболтал с кучерявым Яшей, и, взяв парочку обычных для него баночек с пивом, отправился в такое же обычное место. На улице темнело, парк покрывался светом заходящего солнца и был, по-настоящему, прекрасен. Настолько родным было это место, что Миша спокойно ориентировался в нем с закрытыми глазами, зная все дорожки наизусть. Так, сейчас он направлялся к скамейке, попутно читая развёрнутый в руках тетрадный лист. Как же иногда сложно быть талантливым человеком! Вроде все получается, а вроде и запариться нужно хорошенько... Погрузившись в свои миры, парень не заметил, как врезался прямо в человека, идущего перед ним. Бумага выпала из рук, а Горшенев растерянно схватился за лоб, в который кто-то удачно впечатался, совершенно точно оставив ссадину. - Ой, прошу прощения, - заизвинялся этот самый «кто-то» прямо над ухом темноволосого, - я сейчас подниму. Миша наконец-таки поднял глаза, и увидел перед собой... школьного художника. Андрей Сергеевич собственной персоной! Вот так встреча... Он опустился на корточки, поднял выпавший у Миши листик, и только после этого поднял на него голубые глаза, протягивая уроненное. - Мишка? - медленно спросил светловолосый парень, широко распахнув глаза, и уже не спеша отдавать то, что только что поднял. - Князев? - не менее удивлённым тоном, осведомился Горшенев, но отчего-то жутко разозлился - ты че, маньяк? Следишь за мной, а? - Скажешь тоже! - хмыкнул Андрей. - Надо мне это! «Вообще-то было бы неплохо» - промелькнуло в мыслях Князева, но он тут же выбросил это из головы. - А здесь че делаешь тогда? - А, что, мне здесь находиться нельзя? - усмехнулся парень, опуская глаза на бумажку, которую все ещё держал в руке. В момент, лицо его изменилось с хитрой улыбки на ошарашенные глаза, тут же поднятые на Мишу, и разинутый рот, только и делающий, что выдыхающий и вдыхающий воздух. Спохватившись, темноволосый вырвал у растерянного парня лист, скомкал его, и убрал в карман. - Это... что?.. - растерянно спросил Андрей, все ещё удивлённо глядя на парня перед собой. Вдруг, резво обойдя Князева, Миша толкнул его в плечо, и быстрым шагом начал удаляться в глубину парка, в то время как светловолосый остался стоять. Лишь спустя мгновенье, он сообразил, что произошло, и побежал за своим учеником, уже успевшим отойти на приличное расстояние. - Миш, подожди! - нагоняя, пыхтел Андрей. - Ну извини, погорячился, не дошло сразу... давай поговорим? Тот не отвечал. Он смотрел вперед, держа руки в карманах, и искал взглядом скамейку, чтобы сесть на неё, и, наконец-то, открыть пиво, приятно отяжелявшее карманы темноволосого парня. - И, вообще, Горшенев, с какого это перепугу ты меня избегаешь? - не отставал блондин, задавал все новые вопросы, оставляя старые без ответов. - А сам не догадываешься? - хрипло ответил Миша, после чего, заметив перепады голоса, откашлялся. - Нет, не догадываюсь. Всё же хорошо было! В этот момент, очень кстати, по пути встретилась деревянная и разрисованная чем-то скамья, на которую, без зазрения совести, плюхнулся Миша, попутно доставая из кармана железную баночку, тут же открывая, и, немного отхлёбывая. Андрей глупо стоял прямо напротив, наблюдая за парнем, как-то любуясь им на закате. - Чего встал столбом? - хмыкнул темноволосый, - садись уже, что. Тут мы с тобой явно не быстро расстанемся. - А с тобой просто так не расстанешься, Мих. Опять это обращение. Их обращение. Обращение, которое больше не говорил никто. Даже Андрей нечасто позволял себе произносить его. Только в настоящие, какие-то живые моменты. После неловкого молчания, один из парней прервал паузу. - То есть, соблазнять учеников, а потом делать вид, будто ничего не произошло, это у тебя в резюме прописано, а, Князев? - как бы невзначай поинтересовался Миша, отпивая немного хмельного напитка. - Чего? - Ничего. Говорю, что ты меня сначала чуть ли не совращаешь, а потом продолжаешь вести себя, как ни в чем не бывало. Что мне оставалось делать? - быстро, на одном выдохе пробормотал парень, глядя в голубые глаза. - Я? Совращал? По-моему, Горшенев, это было по обоюдному согласию! - приподнимая одну бровь, разгоряченно начал Андрей, - да и когда нам было разговаривать-то? Ты ж меня избегал неделю! Мне, что, с тобой, в кошки-мышки играть? - Когда разговоривать! - передразнил его темноволосый, - может тогда, когда ты меня прогнал «уроки делать»? - Ну, что ты начинаешь опять? - устало вздохнул Князев, - давай вот прям сейчас и поговорим? Без избеганий, с глазу на глаз. - А давай! - Ну, что «давай»? Я что-ли психую из-за пустяков? Что узнать хочешь? - Что ты от меня хочешь? - в лоб, без всяких присказок и придирок спросил Миша. - Что? - переспросил ничего не понимающий художник. - Ну... вот все эти слова, прикосновения, взгляды... да, поцелуй, в конце-концов... они же что-то значат, верно? От меня ты чего хочешь? Как ты ко мне относишься? Я ничего не понимаю из твоих реплик и действий, Андрей. - Да ничего я от тебя не хочу. И ни к чему тебя не принуждаю. Просто... нравишься ты мне, - чуть задумавшись добавил, - даже больше скажу, от бессонных ночей я мучился только в седьмом классе, когда в девчонку был влюблён. Потом прошло, а тут вот опять. Странно, да? - улыбаясь, глядел блондин. - Вот ты черт, Андрей Сергеевич... - нахмурился Миша, - раньше сказать не мог? То туда, то сюда, то да, то нет, что мне думать оставалось, по-твоему? - А теперь ты мне ответь, на тот же вопрос. Перед тем как ответить, Горшенев вспомнил о своём пиве, сделал небольшой глоток, посмотрел на сидящего рядом Андрея, и без лишних слов протянул ему банку из кармана. Тот поднял бровь, но отказываться не стал. Взял, и как-то тупо начал смотреть на неё, ожидая ответа своего друга. - А сам как думаешь? - хмыкнул парень, - не говори только, что не успел прочитать. Я заметил. - Погоди, то есть это действительно было про... - Да, Князев, твои глаза мне покоя не дают, твои. И то, что было написано - тоже про них. Да и ты сам мне настроение портишь последнюю неделю так точно. - В смысле порчу? - непонимающе поинтересовался голубоглазый. - Покоя не даёшь, из головы не выходишь. Не было у меня ещё... такого человека раньше не встречал, понимаешь? Повисло молчание. Ночь медленно опускалась на город, обволакивая его тьмой. Однако двое сидящих в парке этого вовсе не замечали, ведя непрерывную беседу, лишь набирающую обороты с каждой фразой. Алкоголь сделал своё дело, и голова Горшенева переставала легко соображать. - Знаешь, Князев... ты, конечно, молодец, и сказал красиво, но я тебя так и не понял. Все-таки, от меня ты что хочешь? Любишь? Ненавидишь? Используешь? - Да люблю я тебя, Горшенев, люблю. Честно и бескорыстно. И уважаю тебя. И нравишься ты мне. И, вообще, к чему вопросы? Мне, кажется, что взаимодействия у нас явно уже не дружеские, верно? - И не пропадёшь никуда? Не уйдёшь? Не бросишь? А школу когда закончу? - Миш, до твоего выпускного ещё полгода, куда вперёд бежать? Да, и ты, что, животное домашнее, чтоб я тебя бросал? Никуда я не денусь... - И, что... - Миша хитро ухмыльнулся, пиво явно действовало, - ...что, даже пять в четверти поставишь? - Мишенька, - Князев неожиданно повернулся и щёлкнул парня по носу, - я тебя очень люблю. Но пять в четверти заработать надо. А твоими пустыми тетрадками... - но заметив обиженное лицо Горшенева, добавил, - тут уж только четвёрочку. Темноволосый улыбнулся. Естественно, ни о какой обиде речи и не шло. Но ему нравилось смотреть на волнения и переживания Андрея. Нравилось шутить, наблюдая за реакцией. А Князева ведь можно было прочитать, словно открытую книгу, такой он был живой и эмоциональный. Время шло, они обсуждали все, что хотели, все, что могли, все, что успевали. Но стрелка часов двигалась, и, Князев, действительно будучи трезвым, как стёклышко, взглянул на часы Миши, вскидывая брови, и удивлённо говоря: - Ого! Ты время видел? Тебя дома не ищут? - Отец - в командировке, мать - на работе... а Лёшка... а Лёшка уже взрослый... сам разберётся... «Лёшка - это брат...» - подметил про себя Андрей, и вновь посмотрел на пьяного Мишу, смотрящего на звёздное небо, закинув руки за голову. Он не был очень пьян, но отпускать его одного по улице было не лучшей идеей. Подумав, голубоглазый блондин вспомнил то, что завтра суббота, а, значит, можно взять Горшенева к себе... на ночлег... - Э, Миш, слышишь? - Князев легонько ткнул его в плечо, улыбаясь собственным мыслям, - Пойдём ко мне, не оставлять же тебя здесь одного, хорошенького такого? Украдут ещё, потом опять мучиться... - Че-е-го? - не понял Горшенев. - Вставай, говорю, и пошли! К удивлению учителя, парень довольно резко подскочил, и, схватив Андрея за руку, потащил в сторону их многоэтажек. Надо же, даже находясь в пошатанном состоянии, он вспомнил, где живет Князев. Это, бесспорно, было приятно и заставило парня улыбнуться своим собственным мыслям об этом темноволосом безумце. Доведя Мишу до собственной квартиры, он попросил его снять верхнюю одежду, а сам перестелил постельное белье, которое все ещё украшали подтеки крови. Заставив Горшенева лечь, он задвинул шторы, и вышел из комнаты, закрыв дверь. Сам же Князев плюхнулся на табуретку на кухне, и, подперев голову рукой, довольно быстро отрубился, прямо на столе, чуть не сбив ту самую банку пива, которой его угостил мирно сопящий в соседней комнате парень.***
- Э, Андрей? - послышалось сквозь сон. Сонно поднявшись, владелец квартиры увидел перед собой стоящего напротив Горшенева. Спина ужасно ныла, ровно также, как и поясница. Внимательно оглядев темноволосого, Князев застонал от ломоты тела, прикрывая голубые глаза. - Я, верно, вчера немного перебрал... но вечер, кое-как, но помню... ты меня извини за это, я ж не думал, что так получится... и вообще, если... - Всё хорошо, Миш. Ты вон, лучше воды в чайник набери. - кивнул Князев на раковину, потирая виски руками. Горшенев довольно быстро справился с заданием, и теперь искал в кухонных шкафчиках чашки, бегло вспоминая вчерашний вечер. Если память его не подводила, то они с Андреем во всем разобрались. Или не во всем. Но вскипевший чайник дал о себе знать и засвистел, вырывая из мыслей. - Тебе что? Чай? Кофе? - темноволосый хмыкнул, а потом, улыбнувшись, все-таки решился и добавил, - или, может быть, меня? Молчание. Смешок. - Миш, ну ты и козел! - вспыхнул Князев, - все ты знал... а ещё меня вчера допрашивал! И дулся ходил не пойми для чего... - Я - козел? - расхохотался Горшенев, - да ладно тебе, я же правда переживал за.... просто переживал. - За что? - А я откуда знаю? - разозлился он, - не знаю я за что. За наши с тобой... взаимоотношения? - Может просто отношения, - хихикнул Князев, делая подкол в ответ, - м? - Вот черт! - Да-а, это я... - ответил Андрей, вставая со стула, и, медленно подходя к парню, опиравшемуся спиной о столешницу у плиты, - и ты, по-моему, ничем от меня не отличаешься... Эти слова пролетели мимо Миши, который видел перед собой только голубые глаза, медленно приближавшиеся к карим. Это был странный поцелуй. Незапланированный, сумбурный и непонятный. Андрей приобнял парня за талию, прижимая к себе, и тот ответил ему полным подчинением. Все происходило как-то быстро, будто в странном сне, но мозг темноволосого помнил все в мельчайших деталях, начиная с сумасшедших эмоций, и заканчивая тихим шёпотом Князева, все ещё прижимавшего парня к себе. - Ты не будешь опять дуться, если я сейчас отправлю тебя домой? - будто волнуясь, но при этом хитро улыбаясь спросил Андрей. - Только при условии, что... - Горшенев не успел договорить. Светловолосый понял его без слов, лишь по темному и игривому взгляду, вновь прижимая к себе. Чайник давно остыл, но, кажется, тем двоим было на него все равно, их чувства сейчас были намного опаснее и важнее чайника. Уже обуваясь, Миша оглядел Князева, который стоял в проходе, оперевшись рукой на дверной косяк, а второй поправлял свои растрёпанные золотистые волосы, стараясь пригладить их как можно сильнее, отчего выглядел чрезвычайно забавно и мило. Улыбнувшись этой картине, Горшенев прервал молчание. - Так, что... до понедельника?.. - Ага, - наконец оторвался от своих волос парень, присматриваясь к одетому Мише, - а там как пойдёт, хорошо? - Хорошо... - Давай, Мих, удачи! - Андрей хлопнул темноволосого по плечу, и проводил за дверь, где легонько потрепал того по голове и попрощался. Уже закрыв дверь, Князев сел на стул, на котором проспал всю ночь, и глубоко выдохнул. Кажется, жизнь набирала новые обороты. И он очень боялся, что в один момент все опять разрушится.