Всё это временно

Лето было в самом разгаре. Пение птиц раздавалось повсюду и самому хотелось летать на крыльях, каждой клеточкой тела чувствуя ветер и его плавные движение, удерживающие тебя в воздухе. Владения Малфоев-Гринграссов простирались далеко за пределы поместья. Излюбленным местом Астории Уизли было озеро. Она приходила туда каждый день, окунаясь в прохладную воду и плывя всё ниже, с каждым движением приближаясь ко дну. Она хотела в один день наконец коснуться песка в глубине, но дыхание пока не позволяло это сделать. Слишком далеко… Астория выплыла и села на берегу, пытаясь отдышаться. Она заметила рядом Скорпиуса Малфоя. — Скорп, ты здесь. — Да. Ты часто сюда приходишь. — Мне нравится здесь. — И мне. Несколько минут тишины и Астория задала вопрос, мучивший её уже несколько дней. — Скорп, что для тебя является любимым занятием? — Квиддич. — Квиддич? — Астория была разочарована этим ответом. — Да. Я знаю, как ты не любишь его, но для меня квиддич — это жизнь, страсть и любовь. — Не понимаю… — Когда я лечу, я могу управлять собой и своим телом, а заодно и метлой. Когда я гонюсь за снитчем, я чувствую свою силу и скорость. Когда я взлетаю за облака — наверх, я могу дышать глубоко, полной грудью, наполняя свои лёгкие воздухом до упора. А главное — я чувствую себя свободным. В нашем мире это достаточно сложно — принадлежать самому себе и быть спокойным за свою жизнь. Никто из нас не свободен и только небо даёт мне это. — Так вот что квиддич значит для тебя… — тихо проговорила Астория и прикусила щеку изнутри, до неё начинало доходить, что квиддич для неё как спорт никак не интересен и даже неприятен, но оба её брата влюблены в игру и она просто не может оскорблять этот спорт, ведь это наносит увечья. Астория поняла, и в мгновение ока стала уважать и, в каком-то смысле, любить квиддич. В её жизни не было такой свободы. Она чувствовала себя как птица в клетке. Ты хочешь выбраться и готов сломать крылья, лишь бы сбежать из своей тюрьмы, но выхода нет и ты обречён сгнить там, даже не поняв счастья. Раз её братья нашли свободу, она благодарна квиддичу за это. Возвращение в школу принесло немного радости близнецам, но им обоим пришлось признать, что Малфои за это лето стали им настоящей семьёй. Мысли о родителях всё так же причиняли боль, но после их разговора стало немного легче.

***

Несколько дней назад

Астория сидела на подоконнике, свесив ноги в открытое окно. Когда Фред вошёл, он не на шутку испугался — увидеть свою сестру с пустотой в глаза так ещё и в подобном положении. — Тори, не нужно… — начал он. Девушка вздрогнула и повернулась. Слабая улыбка тронула её губы и тут же испарилась, как мимолетный ветерок. — Это не то, о чём ты подумал. Мне жарко и грустно. Но не настолько. Ты можешь успокоиться. — Хочешь поговорить? — спросил Фред, присаживаясь рядом. Молчание… Успокаивающая тишина, просачивающаяся в каждую клеточку тела. — Я не понимаю… Почему они нас оставили? — Их преследуют, Тори. Им нельзя показываться и даже писать. — Они нас не предупредили. — Думаю, что если ты у них была возможность, они бы сделали это, — Фред называл родителей просто «они», так как знал, что Тори не выдержит их имен или слов «мама» и «папа». — Они бросили нас. От них нет вестей или хоть какого-то знака. Вдруг… вдруг их уже нет… — на щеках Астории показались слезы, — вдруг я больше не смогу их увидеть. Я так хочу… хочу просто дотронуться до них. Понять, что они… живы, — тихо добавила Астория, а лицо приобрело выражение шока, будто кто-то сообщил об их смерти. — И ты это сделаешь. Обещаю, — Фред взял её за руку и сжал в знак поддержки. — «Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Не клянись в том, в чем не уверен. Не проси того, что не можешь принять. Не говори того, чего не думаешь. Не делай того, что не сможешь довести до конца…» Помнишь? — опять слабая улыбка. Несколько лет назад Дафна сказала это детям, крепко держа их за руки. — Да… — шепот как шелест листьев на деревьях.

***

В тот день Астория наконец поделилась своими мыслями. Стало легче, ведь их часть теперь переместилась на Фреда. Школьная суета заполнила ее ум. Уроки, ненависть к гриффиндорцам, доклады, пергаменты, чернила, посиделки в библиотеке — все это принесло в жизнь девочки смысл. С каждым днём Астория становилась всё больше похожа на куклу — никогда не говорила, была одна, а к внешнему виду не придраться. Она усердно училась и всегда была на обедах. Рано вставала и также рано ложилась. Идеальная жизнь, а в душе бардак. Но проблема была в том, что она не хотела его разбирать. Самым большим её поступком было то, что она начала заниматься квиддичем. Спорт все также не имел значения, но это отбирало много времени, теперь было меньше минут на раздумья. А Скорпиус обещал свободу. Её не было, но Астории было теперь всё равно. В октябре прошла поездка в Рим. Прекрасные улочки привели путешественников в кафе «Последний кусочек» и все расселись на улице — благо столов много. Астория, Фред, Люси, Марк, Скорпиус и Мила сидели вместе. — Как думаете, что вкуснее Сырная или Пепперони? — спросил Фред. — Пепперони, — безразлично ответила Астория. Когда подошёл официант она заказала чай, ну а пиццу принесли всем. — Тори, будешь? — спросила Люси, предлагая подруге кусочек. — Да, — Астория взяла его и проглотила, даже не почувствовав вкуса. После ребята встали и отправились к известному Колизею, о котором слышали немногие из них. Это было таким загадочным странным строением, что Астория с интересом его рассматривала. Ей захотелось сделать кое-что. Когда все отвернулись, она подошла к самому Колизею вплотную и, удостоверившись, что никто не смотрит, трансгрессировала на самый верх. Честно говоря, она не ожидала, что будет так высоко, но вид был просто прекрасен. Все люди были словно пятна краски на холсте — невозможно было хоть кого-то рассмотреть по отдельности. Все они смешивались в одну большую яркую картину. Одну из тех картин, на которых непонятно, что изображено. Невольно Астория сделал шаг вперёд и, покачнувшись, приготовившись к тому, что упадет. Но… этого не произошло. Она почувствовала руку на своем локте и, обернувшись, увидела Скорпиуса, который крепко держал сестру. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, когда убедился, что девочка не собирается учиться летать. — Вид красивый. Мне захотелось… побыть здесь. — А я-то думал, что ты себе крылья отрастила и решила опробовать их прямо сейчас. — Нет. Разве ты не видишь эту высоту? Возможность упасть и разбиться делает этот момент волнительнее, — сказала Астория, раскинув руки и закрыв глаза. — Глупая. — Сам зачем поднялся? — Вид красивый. Оставшиеся минуты они простояли молча, думая каждый о своём. Потом Скорпиус без слов взял девочку за руку и трансгрессировал вниз. Этот момент сделал Асторию на миг живой. В ней забурлила кровь, а мозг освободился. Но как только её ноги коснулись земли, это чувство счастья и… свободы испарилось. Она снова стала живым мертвецом. Тот миг был тем самым глотком воздуха, такого концентрированного, что кислород заполнил её до краев. Но земля, как будто, выбила его из лёгких, заставляя дышать как раньше — болью, воспоминаниями — все это было словно раскалённая лава, которая застывала на лёгких, убивая организм. Но дышать нужно, иначе умрёшь. И Астория продолжала вдыхать, убивая себя медленно. Отсрачивая свою смерть и тем самым делая её ещё мучительнее. Долгожданнее.