***
С самого утра, Эрин готовилась к своему первому уроку в роли преподавателя. Хотя, это утро началось у неё уже очень давно. Расписывая вручную на доске вопросы для самостоятельной работы, она не обратила никакого внимания на громко хлопнувшую дверь и тяжёлые шаги, которые утихли в паре метров от неё. Этот визит был ожидаемым, но как вести себя в подобной ситуации она до сих пор не придумала. Поэтому она молча продолжила выводить мелом на доске: «16. Свойства крысиной микстуры». — Ты могла это сделать с помощью волшебной палочки, — подсказал мужской голос. — Я знаю, — ничуть не мешкая, отозвалась Эрин. — Амбридж так делала. Плохие ассоциации. Поэтому не хочу делать так же, — между тем, она перешла к семнадцатому вопросу. — Ты всё ещё злишься? — внимательно изучая вопросы на доске, поинтересовался Северус. — Нет, — с придыханием ответила Эрин. — Не злюсь. И не делала этого вчера. Хотя может отчасти, но не на тебя. — Да неужели? — в голосе Северуса отчётливо прослеживались нотки сарказма. — Твоя пощёчина говорила об обратном. Как и пустая половина кровати. Не говоря уже о том, что ты не явилась на завтрак. — Северус… — выдохнула Эрин, подбирая слова и убирая мизинцем со щеки прилипшие волосы. — Если бы ты не пошёл за мной, этого бы не произошло. — Это обвинение? — Нет, — устало потерев лоб, Эрин перешла на другую сторону доски. На секунду зажмурившись, она попыталась вспомнить следующий вопрос. — Это была ревность. Насколько я помню, тебе это чувство тоже знакомо, — снова мел заскрипел о доску. — Мне нужно было время, которого ты мне не дал, чтобы прийти в себя. Знаешь, — более тихо продолжила волшебница. — Это был как раз тот самый момент, когда ты хочешь прийти домой или в любое другое место и разрыдаться… Выплеснуть то, что тебя тревожит внутри… Ты заходишь и… — тяжело вздохнув она продолжила. — Понимаешь что рядом кто-то есть… «Ладно… Истерика отменяется… Переносится…» — думаешь ты и всё идёт наперекосяк… — почти не слышно закончила Эрин, дописывая двадцатый вопрос. — Я тебе уже говорила, что именно ты научил меня всё понимать без объяснений. Поэтому не давала тебе что-либо сказать на банкете. Никакого цирка. Мужчина промолчал и тихо подойдя к супруге, остановил её от написания следующего вопроса, сжав её руку. Аккуратно вытащив мел, он отложил его в сторону. Едва касаясь, Северус провёл пальцами по щеке Эрин и нежно поднял её голову за подбородок, вглядываясь в серебристые глаза. — И что же ты чувствуешь сейчас? — понизив голос, спросил он, стирая второй рукой со лба пятно от мела. — Я как пустая коробка… — честно призналась она, утопая и растворяясь во взгляде супруга. — Бессмысленная… стареющая… — прерывистый вздох, — … жестокая… — Какие мощные качества у коробки, — усмехнувшись, произнёс Северус, проводя большим пальцем по мягким губам жены. — Но я рад слышать это. — Почему? — глаза предательски забегали, в поиске ответа в его глазах, в которых она никогда их не находила. — Тебе смешно? — Потому что я впервые слышу, как ты критически относишься к себе, — будто боясь спугнуть, он осторожно коснулся губами её лба. — Но вряд ли твои глаза красные из-за бессонной ночи. — Поплакала, конечно, — усмехнулась Эрин. — И пошла дальше. Как положено «хорошей девочке», которая в конце сказки получит всё. Но ты отрываешь меня от работы. Неохотно отстранившись, Эрин снова взялась за мел и вывела на доске цифру «21». Опёршись бёдрами об учительский стол, Северус задумчиво начал указательным пальцем потирать губы, изучая каждый вопрос. — Решила начать учебный год с контрольной? — Да, — дописав последний вопрос, она, наконец, самостоятельно отложила мел в сторону, оборачиваясь на мужа. — Я не видела их работ по СОВ, а в заметках Слизнорта мне ещё долго разбираться. В конце концов, студенты, выбравшие Зельеварение на шестом курсе, метят либо в мракоборцы, либо в целители. Не хотелось бы, чтобы они потравили коллег или напарников. И перестань уже так делать! — не выдержала Эрин, нахмурив брови. — Разумно, но мои заметки всегда для тебя открыты, — усмехнулся Северус, одёргивая руку от лица, узнав ещё на её пятом курсе, как она реагирует, когда он потирает губы. — Если хочешь, могу прямо сейчас предоставить характеристику каждого из них. Словесно. — Спасибо, но у меня свои методы, — подойдя ближе, она уткнулась в грудь супруга, не обращая внимания на скрипнувшую дверь. — Не хочу, чтобы меня знали только как жену «Ужаса Подземелий». Очередная ухмылка Северуса было нагло прервана громким покашливанием директора. — Простите, что прерываю, — вежливо начала МакГонагалл, наблюдая, как супруги отстраняются друг от друга. — Но нам есть о чём поговорить. — Я слушаю, — напряжённо отозвалась Эрин, поправляя выбившийся локон. — Один из учеников пожаловался, что Вы отобрали у него палочку. Это правда? — Минерва готова была отчитать нового профессора, как провинившуюся студентку. — Да, — выдохнула Эрин, заметив, как дверь снова приоткрылась. — И считаю, что поступила правильно. Иначе у мадам Помфри появилась бы работа в первый же день. Вам не рассказали, при каких обстоятельствах они были отобраны? — хозяйка кабинета со стуком выдвинула верхний ящик и вытащила из него две волшебные палочки, подмечая, как глаза директора недовольно сузились. — Если Вы хотели воззвать к справедливости, то баллов лишились оба студента, как и палочек. Можешь забрать, — обратилась она к переминавшейся с ноги на ногу дочери. Неловко потирая рукава мантии, Кловер молча подошла к столу, под строгими взглядами родителей и директора. Взяв свою палочку со стола, девочка тут же спрятала её в карман мантии. — Этого больше не повторится… — с опущенной головой пообещала Кловер, не пытаясь сделать даже шага для своей капитуляции из кабинета. — Миссис Снейп, Ваше стремление к воспитательному процессу похвально, — строго начала Минерва, блуждая глазами по членам семьи Снейп. — Но впредь имейте ввиду, что мы не отбираем имущество у студентов, а наказываем их отработкой после уроков. Надеюсь, мы друг друга поняли. — Я учту, — коротко ответила Эрин. МакГонагалл ещё раз прошлась взглядом по каждому из Снейпов, прежде чем покинула кабинет. — Прости, мам… — выдавила из себя Кловер, как только дверь за директором закрылась. — Но тот идиот говорил про вас ужасные вещи… — Я не сержусь, — прервала Эрин дочь. — Но в следующий раз будь осторожней. Кловер подняла заплаканные глаза на родителей и быстро закивала. — Кловер, — тихо произнёс Северус, приобнимая жену за талию. — Что бы о нас не говорили, помни, что мы всегда можем постоять за себя. Не лезь в неприятности без необходимости. — Я поняла, — увереннее проговорила девочка, мысленно радуясь, что родители не в ссоре. И прежде чем она сказала что-то ещё, послышался звон колокола, приглашающий студентов на занятия. — Нам пора, — мягко коснувшись губами виска жены, Северус понизив голос добавил: — Я зайду после занятий. — Ага-а-а, — насмешливо протянула в ответ Эрин. — Если только не оставишь кого-нибудь после уроков. Улыбнувшись лишь краями губ, мужчина подтолкнул дочь в сторону выхода и последовал за ней. Ученики постепенно заполнили класс и расселись по местам. Несмотря на то, что в кабинете было порядка двух десятков студентов, стояла абсолютная и неуютная тишина. Эрин не сомневалась, что такая дисциплина была заслугой Северуса. — Что ж… — начала профессора Снейп, оглядывая учеников. — Пожалуй, представляться не имеет смысла, — взяв чужую палочку со стола, она медленно пошла между рядами. — Понимаю, что отставка профессора Слизнорта стала для вас большой неожиданностью, и я ни в коем случае не претендую стать для вас полной его заменой, — остановившись у одной из парт, она осторожно положила палочку, возвращая её нерадивому ученику, заслужив облегчённый выдох. — Прежде чем мы перейдём к полноценному занятию и практическим навыкам, я считаю, что нам просто необходимо познакомиться. Именно поэтому этот урок будет ознакомительным. Я оцениваю ваши знания, вы оцениваете мои методы преподавания. На доске вы видите список вопросов, на которые вам необходимо ответить, — остановившись у самой двери, Эрин обернулась, заметив одну поднятую руку. — На все ваши вопросы, какими бы они не были, я постараюсь ответить позже, — рука ученицы из Когтеврана тут же опустилась. — Хочу отметить, что эта работа не на оценку. Но она позволит мне узнать, есть ли какие-то пробелы в ваших знаниях и какие темы стоит повторить. Поэтому прошу вас отвечать предельно честно, не пользуясь шпаргалками и подобными вещами. Если вопросов относительно работы нет, то можете приступать. Выпустив патронуса, Эрин осталась стоять позади последних парт. Ворон взметнулся вверх и, сделав несколько кругов по кабинету, спикировал вниз. Приземлившись на стол, птица беззвучно каркнула. В течение получаса в кабинете раздавался лишь шорох пергамента и скрип пера. Изредка были слышны замечания нового профессора, когда она замечала, что студент пытался списать или попросить о помощи. Вскоре на учительском столе появились две стопки пергаментов, разделённые по факультетам, которые становились выше после каждой отданной работы. Как только последний студент положил свой пергамент на стол, серебряный ворон растворился в воздухе. Эрин же прошла к своему столу и замерла, оглядывая учеников. — Если есть вопросы, то можете задавать. Насколько я помню, у вас был какой-то вопрос, — Эрин указала рукой на когтевранку, которая в тот же момент поднялась со своего места, — Мисс?.. — Уокман, профессор. Я хотела узнать, какие именно зелья мы будем проходить в этом году? — Насколько мне известно, в прошлом году вы остановились на противоядиях от магических ядов, — припоминая записи Слизнорта, ответила Эрин. — Так что в этом году мы будем изучать Феликс Фелицис, Эйфорийный эликсир, Доксицид, Кровевосстанавливающее зелье, Напиток живой смерти, Волчье противоядие, Настойку растопырника, Тонизирующий напиток мандрагоры и Антидот против змеиного яда. Получив ответ на свой вопрос, девушка опустилась на своё место и вверх взметнулось ещё несколько рук. Указав на одного из учеников с Гриффиндора, Эрин опёрлась бёдрами о стол, складывая руки на груди. — Профессор, если не секрет, то кто Вас обучал Зельеварению? — задал вопрос юноша со светлыми волосами и родинкой над левой бровью. — Интересный вопрос, — усмехнулась Эрин. — С восьми лет до шестого курса — профессор Снейп, — предельно честно ответила она. — На шестом и седьмом курсах — профессор Слизнорт. — Так это правда, что он вёл Зельеварение? — не унимался ученик, словно от этого зависела его жизнь. — Правда. Да? — она указала на ещё одного ученика с Гриффиндора с поднятой рукой. — Эм… — юноша на секунду замялся, словно придумывал новый вопрос. — Кто, по Вашему мнению, вёл лучше? — Скажем так, в преподавании каждого из них есть свои плюсы и минусы. И мне сложно ответить сразу. Допустим, когда преподавал профессор Слизнорт — занятия были весьма интересными, но сосредоточится на практических заданиях, под постоянный гул — было тяжеловато. Что касается профессора Снейпа, то приходилось выкладываться на все сто двадцать процентов, хочешь ты того или нет, — пожала плечами профессор. — Прошу. — Вы работали где-то ещё? — спросил поднявшийся когтевранец. — Если Вы имеете ввиду школы — то нет, — слабо улыбнулась Эрин. — А так, пять лет в больнице Святого Мунго. Мисс? — Каждое второе мая, в Большом зале вывешивают портреты защитников Хогвартса, — когтевранка с рыжими вьющимися волосами поднялась со своего места. — Я не сразу вспомнила, почему Ваше лицо мне знакомо, — девушка остановилась, будто спрашивая можно ли ей закончить. — Продолжайте. — Так вот, Ваш портрет в отличие от остальных не подписан. Почему? — Боюсь, — женщина тихо рассмеялась. — Это прихоть профессора Снейпа. Он, увы, не любит делиться подробностями своей жизни. — Вы действительно участвовали в войне? — спросил гриффиндорец, которому в начале урока вернули палочку. — Да, но вспоминать об этом не люблю, — Эрин не обратила никакого внимания, что ученик задал вопрос без поднятой руки. Благодаря такому жесту со стороны профессора, обстановка в классе стала менее напряжённой. — То есть Вы тоже не будете нам рассказывать о войне? — послышался юношеский голос со стороны парт Когтеврана. — Насколько мне известно, это обязанность профессора Бинса. — Да но… — юноша замялся. — Он всегда уходит от темы, — продолжила за него рыжеволосая когтевранка. — Как и другие профессора. — Послушайте, — смягчила голос Эрин, предавая уроку непринуждённую обстановку. — Война прошла не так давно. Я понимаю ваш интерес, но даже у призраков, как профессор Бинс, есть чувства, — она глубоко вздохнула. — Не романтизируйте образ войны. На войне нет места чувствам. В любой момент заклинание может отскочить в вас, в вашего друга, соседа по парте, сокурсника или родственника. И у вас даже не будет времени должным образом его оплакать, потому что в следующий момент оно попадёт в кого-то другого. И, конечно, о войне сложно говорить, особенно профессорам, которые похоронили в этих стенах не только своих учеников, но и близких людей. Самое страшное во всём этом, что убиваешь либо ты, либо тебя. Спросите себя, готовы ли вы убить кого-то? Позволить отдать жизнь другому человеку за вас? Или самому рискнуть своей ради других? — Профессор? — раздался нежный девичий голосок с ряда Гриффиндора, после минутной тишины. — А вы убили кого-нибудь?.. — Да, — почти сразу ответила Эрин, не дрогнувшим голосом. — И позволила умереть сокурснице. Почти позволила умереть сестре и чуть не потеряла мужа. — Вы только что описали нам все ужасы войны, но при этом говорите совершенно спокойно о смертях других, — тихо проговорила девушка из когтеврана с рыжими волосами. — Почему? Неужели Вам ничуть не жаль их? Или Вы действительно настолько жестокая как о Вас говорят? — К сожалению, не имела возможности услышать, что именно обо мне говорят, — Эрин глубоко вздохнула. — Но это не жестокость. А результат долгой работы над собой, — она снова вздохнула и медленнее продолжила: — Я была хорошей. И доброй. Но когда хочешь стать сильнее, а на кону стоит жизнь близких людей… Вся хорошесть и доброта — испаряются. Пуф… и всё… Класс снова погрузился в тишину. И даже звон колокола, свидетельствовавший об окончании урока, не нарушил тишину. Студенты оставались на месте, раздумывая над словами профессора.***
Учебный день наконец подошёл к концу, когда Эрин со спокойной душой стирала с доски все надписи, которые кропотливо нанесла в начале дня. На одном из занятий профессор пришла в ужас, когда очередной класс начал расспрашивать её о войне. С этим вопросом она обязательно обратиться к директору, но не сейчас. Усталость от тяжелого дня и бессонной ночи давала о себе знать. Отложив влажную тряпку в сторону, она обернулась на стол и страдальчески оглядела кипы бумаг, разложенные на столе. Конечно, этим можно было бы заняться и завтра, но работы тогда будет в два раза больше. «Ладно, всего лишь надо перетерпеть неделю и со знакомством будет покончено…» — подумала Эрин и в ту же секунду ударила себя по лбу. — Проклятье! Потом начнутся эссе и практические занятия! Зачем я на всё это согласилась?!» Закрыв лицо руками, она как маленькая девочка затопала ногами и заныла вполголоса. Бумажную волокиту Эрин ненавидела ещё со времён работы в больницы. Заполнение журналов и целительских карт она всегда оставляла на конец недели или же забирала с собой по вечерам, хоть и понимала, что этим проще заняться сразу после приёма, а не накапливать работу. Погружённая в свои стенания о несправедливости жизни, она и вовсе не заметила, что её одиночество было нарушено. И только когда руки супруга сжали её запястья и отвели ладони от лица, она постаралась успокоиться. Но захотелось разрыдаться ещё сильнее. — Если до такого состояния тебя довели студенты, то каждый из них будет завтра сидеть здесь и счищать шкуры с бумслангов, — сурово проговорил Северус. — Только назови имена. — Да лучше б я сама её счищала! — захныкала Эрин, указывая на горы бумаг. — Если это единственная твоя проблема, то я готов пожертвовать своим временем, чтобы тебе с ней помочь. Иди сюда, — выдохнув с небольшим смешком, Северус притянул жену ближе к себе, облокачиваясь поясницей о край стола. — У тебя своей работы хватает, — буркнула Эрин, всё ещё недовольно косясь на пергаменты в надежде, что под её взглядом они просто растворятся. — Которой сейчас нет, — усмехнулся мужчина, проводя рукой по щеке супруги. — Как и всегда в первый день. Единственные работы, которые я был готов проверять в первый день — это твою и Драко. — Потом ведь будет легче? — с надеждой в голосе спросила Эрин, на что лишь получила ещё одну горькую усмешку и покачивание головой. — Так. Ладно, — медленно вздохнув и тут же быстро выдохнув, она перевела взгляд на мужа. — До ужина ещё есть время, так как на счёт того, чтобы уединиться? Только ты, я и тот стол в лаборатории? — Вы что же, соблазняете меня, миссис Снейп? — надменно подняв бровь, поинтересовался Северус. — Самую малость… Губы декана растянулись в хищной улыбке, прежде чем её губы коснулись его рта. Отклонив голову в сторону, Северус сразу же ответил на поцелуй и едва её губы приоткрылись, он углубил поцелуй. Он неторопливо провёл языком вдоль её рта, тогда она приглушённо застонала и наконец-то полностью открылась ему. Её язык неуверенно встретился с его, и они сплелись в чувственном танце. Он целовал Эрин с той же страстью как и в первый раз. Словно они не виделись несколько лет. Руки мужчины обвились вокруг её талии, прижимая ближе к себе настолько, насколько это вообще могло быть возможным. — Фу! Там же слюни! — раздался у самой двери голос маленького Люпина. — Я поняла, — неохотно прерывая поцелуй, прошептала Эрин в самые губы супруга. — Не в этой жизни. Троица с довольным видом прошла по кабинету и заняла свободные парты в переднем ряду, наблюдая за парой с нескрываемым интересом, словно они были героями маггловского фильма. — Мама бесится, когда я их так прерываю, — рассмеялся Тедди. — Сейчас ты увидишь, как я буду беситься, маленький гадёныш! — прошипела Эрин, метнув в Люпина свирепый взгляд.