Good Morning, папа!

      Несмотря на то, что Эрин часто пользовалась порталами и трансгрессией, приземление всегда было довольно жестким, но не в этот раз. И причиной тому был не её навык.       Сибирь встретила их прохладным ветром, ароматом гнили, сырости и плесени и самое главное — шёлковой трясиной.       — Болото! — взвизгнула Эрин, преодолевая пучину застывшего и сковывающего движения торфа. Выскользнув на берег и крепко удерживаясь руками за толстые вековые корни деревьев, она продолжила возмущаться, еле сдерживая рвотные позывы, вызванные запахом сероводорода. — Почему именно болота?!       Недовольно пробормотав очищающее заклинание, Эрин оглядела своих спутников, которым повезло чуточку больше. Как минимум потому, что они не оказались по пояс в смертельной ловушке.       Аккуратно ступая по обманчиво пружинистой и предательски ненадёжной влажной почве, Северус подал руку супруге и утянул её за собой подальше от опасных вод.       — Куда теперь? — поинтересовался Римус, плотно прижимая руки к своему лицу.       В этом не было ничего удивительного. Обоняние оборотня было в несколько раз острее, чем у обычного человека, даже когда он не обращался. А в преддверии полнолуния органы чувств работали на износ.       — Наверх, — ничуть не сомневаясь, отозвался Северус и, опережая появившиеся вопросы, продолжил: — Прислушайтесь.       Где-то там, на вершине склона, были слышны отзвуки музыки, криков, песен и смеха. Даже несмотря на появляющиеся первые лучи рассветного солнца, Вальпургиева ночь всё ещё была в самом разгаре.       Лишь благодаря чёткой слаженной командной работе, несмотря на все разногласия в прошлом, троица за короткий промежуток времени поднялась в гору. Звуки стали громче, а впереди, между деревьев, виднелись танцующие тени и ярко выделялось жаркое пятно огромного костра с привязанным на нём человеком.       И только подойдя ближе, можно было увидеть, что вовсе это не человек, а соломенное чучело.       Джеймс Принц был прав. Помимо водящих хороводы и танцующих вокруг костра ведьм присутствовала и другая нечисть. Например, просвечивающиеся уродливые женщины в белых и чёрных оборванных платьях с выжженными глазницами. Или же летающие прекрасные девы с рыбьими хвостами, которые вероятнее всего плавают так же хорошо, как и летают. Привлекли же внимание Эрин два, столько же одинаковых сколько различных, существа.       Огромное существо передвигалось по поляне на четырёх лапах. Передние лапы были четырёхпалые и заканчивались короткими когтями, задние же конечности оканчивались копытами. Длинный хвост с кисточкой агрессивно двигался из стороны в сторону. Голова существа была вытянута, а широкая пасть полна острых зубов с длинными выдающимися клыками на обеих челюстях. У него была покрытая пигментными пятнами кожа и недлинная шерсть, растущая вокруг головы, на локтях, в паху и на задних лапах. Ещё одной особенностью стал третий глаз во лбу и большие ветвистые рога, как у оленя.       — Бес, — тихо окрестил существо Северус, заметив заинтересованный взгляд супруги. — Эти существа обладают дьявольской физической силой, отличными способностями к регенерации, а также могут гипнотизировать противников с помощью третьего глаза.       Неуверенно кивнув, Эрин обратила свой взор на другое существо, которое по сравнению с предыдущим не полыхало желанием убивать. Но внешнее спокойствие было обманчивым.       — Леший, — продолжил Северус, следя за взглядом жены. — Живёт только чтобы убивать, как многие говорят. Хотя обычно питается лесными зверями и не трогает человека, если тот не оскорбляет природу, находящуюся в его владениях.       Леший стоял подле сидящей слепой ведьмы, которая, скорее всего, и организовала этот «бал». У него были такие же ветвистые рога, а голова напоминала иссохший череп оленя с пустыми глазницами. Тело же лешего было сухим и покрыто тёмной корой.       — Раньше лешие встречались очень часто и повсеместно; сейчас же встретить их — большая редкость. Обладают большой силой; часто дурят наивным людям головы, аукая и зазывая в чащу, где и пожирают своих жертв, — продолжал тихо рассказывать Северус, нагоняя ещё больше ужаса.       Но всё же отложив свой страх в сторону, Эрин уверенно вышла из-за деревьев и ступила на поляну. В тот же миг все танцы, смех и разговоры прекратились. Не утихла лишь музыка. Бес, почуяв неладное, рассвирепел ещё больше. Поднявшись на задние лапы, он издал громкий раздирающий вой, от чего дремавшие птицы поднялись ввысь со своих деревьев. Замерев на своём месте, Эрин наблюдала за существом. Чудовище вовсе и не собиралось нападать, лишь следило своим третьим глазом за нарушительницей территории. Появившиеся за ним уродливые женщины — полуденницы и полуночницы — так же издали сигнальный крик, вторя обезумевшим летающим крикливым сиренам.       — Эрин, назад! — воскликнул Северус, отталкивая супругу назад и вставая перед ней вместе с Римусом.       Угрозы от опасных существ так и не последовало. Они лишь ожидали команды от старой слепой ведьмы. Но старуха лишь шепнула что-то неразборчивое стоящему рядом лешему. Тот, кивнув костлявой головой, обратил своё внимание на непрошеных гостей и жёстким жестом приказал подойти ближе.       Немного мешкая, троица всё же под напряжёнными, любопытными и пустыми взглядами шагала по поляне к «королеве» сегодняшнего вечера. Седые волосы старой ведьмы ниспадали на её дряблые плечи, укрытые плотной шифоновой мантией, а белёсые глаза бездушно смотрели прямо перед собой.       — Ближе, ближе, — хриплым голосом произнесла ведьма, когда гости застыли в нескольких метрах от неё. — Мне нужно знать, кто столь бесцеремонно нарушил наш покой.       Сжав челюсть, Эрин двинулась вперёд. За ней же двинулись и Северус с Римусом. До сих пор для неё оставалось тайной, как именно она поняла слова ведьмы, не притрагиваясь к словарю.       — По запаху чую, — старуха указала рукой на Римуса. — Что ты волколак. Много вас было убито охотниками и просто искателями приключений. Но ты здесь не за помощью.       По выражению лица Римуса, Эрин догадалась, что его также удивляла возможность распознавать чужую речь. Хотя может больше его поразили слова ведьмы.       — А ты силён, — седоволосая повернула голову к Северусу. — Я слепая, другие мои чувства усилены в несколько раз. И если ты думал, что твои попытки проникнуть в моё сознание останутся незамеченными, то ты глубоко ошибаешься. Но ты мне тоже не интересен.       Склонив голову на бок, она обратила свой слепой взор на Эрин. Эта персона заинтересовала старую ведьму больше. Поднявшись со своего места, она подошла почти вплотную к напуганной женщине, словно пытаясь её разглядеть. Но ведьма поднялась не для этого. Она повела своим носом возле лица Эрин принюхиваясь к её запаху. Затем пройдя за её спину, коснулась рукой её белокурых волос и притянула их ближе к своему носу, перебирая между пальцев волоски. Но и волосы для ведьмы не стали отличительным знаком. Вернувшись к лицу молодой женщины, она резким движением полоснула старым ножом по её щеке. Собрав несколько капель выступившей крови на лезвие, она провела языком по нему, собирая красные капли.       — Чёрная кровь… — пробормотала старуха, всё ещё находясь возле лица гостьи. — Проклята! — громогласно оповестила ведьма, поднимая старый нож вверх.       Громкие радостные крики раздались за спинами гостей, призывая и их к веселью. Но такая радость вызывала больше вопросов, нежели желание водить хороводы вокруг всё ещё не потухшего костра.       — Морена известила нас о вашем приходе, — пробормотала старуха, усаживаясь на своё место. — Они счастливы исполнить просьбу своей богини…       — Простите, Морена? — поинтересовалась Эрин, перебивая ведьму.       — Морена — могучее и грозное божество, — гулко и низко подал свой голос леший, словно внутри этого двухметрового дерева сидел человек. — Богиня зимы и смерти. Владения Морены лежат за чёрной рекой Смородиной, разделяющей Явь и Навь, через которую перекинут Калинов мост, охраняемый трёхглавым змеем. Соломенное чучело, которое до сего дня кое-где ещё жгут во время праздника древней Масленицы — несомненно, принадлежит Морене. Смерть, даруемая Мореной, не есть полное прерывание жизни как таковой, а лишь переход к жизни иной, к новому началу. Ибо так уж положено Родом вседержителем, что после зимы уносящей с собой всё отжитое, всегда наступает новая весна.       — Хель… — выдохнула Эрин, прекрасно понимая, что в разных верованиях один и тот же Бог может называться по-разному.       — Придя к нам несколько часов назад, — решила закончить свою мысль ведьма. — Она просила нас избавить тебя от проклятия, — глаза старухи сузились. — Готова ли ты сама к этому? Методы наши весьма…       — Готова! — снова перебила Эрин, ничуть не сомневаясь в своей решимости.       Ведьма лишь хмыкнула и, снова поднявшись со своего места, прошла мимо гостей, направляясь к огромному пылающему костру. Расценив это как приглашение, Эрин двинулась вслед за ней. Но вопреки желаниям женщины, дорогу её спутникам перегородила длинная когтистая деревянная рука лешего. Такое поведение чудовища заставило Эрин задуматься, не зря ли она не дослушала речь до конца. Но отступать было уже поздно.       Подойдя ближе к костру, ведьма провела рукой по воздуху, и в то же мгновение огонь утих и вовсе погас, даже не оставляя после себя намёка на дым, словно она просто выключила забытый светильник в туалете. Между тем, довольные юные ведьмы, водящие до этого хоровод, сняли обугленное чучело.       Что примечательно — все остальные ведьмы действительно выглядели очень молодо. Как могла судить Эрин, им было не больше двадцати лет.       — Внешность обманчива, — подала голоса старуха, приглашая гостью пройти по костру. — Мы живём здесь не одну сотню лет.       Вопросов снова появилось много. Последний волшебник, который, как она знала, прожил более шестиста лет — был Николас Фламель и то благодаря Философскому камню. Как тогда этим ведьмам удаётся прожить столько лет и при этом оставаться настолько молодыми?       — Вальпургиева ночь — священна для нас. Каждый год мы собираемся здесь, чтобы отдать дань уважения Морене, принести жертвоприношения и продлить существование одной из нас на долгие годы вперёд. Этот год должен был стать моим, но просьба Морены — великая честь для нас, от которой мы не можем отказаться, — молвила старая ведьма, пока Эрин неуклюже забиралась по обугленным ветвям и брёвнам. — Сегодняшняя ночь станет твоим новым рождением. Но дитя ты выносить не сможешь. За всё нужно платить. Такова плата за молодость.       — Что меня ждёт? Меня сожгут? — давно смирившись со своей несбыточной мечтой, поинтересовалась Эрин, пока её привязывали к огнеупорному столбу, а над её головой завязывали несколько белых атласных лент.       — Зависит от того, какая стихия тебя выберет, — объясняла ведьма, смотря своим безучастным слепым взором куда-то сквозь неё. — Огонь очищает и вместе с ним уйдёт и твоё проклятье. Вода распространит его по всему твоему телу, принося с собой облегчение. Воздух принесёт ремиссию на несколько лет. А земля поможет унести с собой это проклятье, когда придёт время.       — То есть, чтобы не умереть, оптимально, если бы меня выбрала вода либо воздух? —взволнованно пролепетала Эрин, в надежде, что это утро не станет для неё последним.       — Умрёшь ты в любом случае, — ехидно подметила старая ведьма. — Но сгоришь ли ты дотла, утонешь, или задохнёшься, а может тебя стиснут корни деревьев — совсем другой вопрос.       Громко хлопнув несколько раз в ладоши, старая ведьма отошла назад. Расценив это как призыв к началу ритуала, юные ведьмы вплотную подошли к остаткам костра. Каждая из них взяла по ленте и в ту же секунду ткань окрасилась в цвет стихии, подвластной взявшей её ведьме. Красный, нежно-голубой, зелёный и тёмно-синий. Но это было лишь начало ритуала. Друг за другом, молодые ведьмочки зашагали вокруг костра, натягивая свои ленты, тем самым закутывая Эрин в разноцветный кокон. Постепенно шаги ведьм становились быстрее, пока и вовсе ноги их не пустились бегом вокруг волшебницы.       В какой-то момент Эрин поняла, что воздуха ей катастрофически не хватает. А атласные ленты туго впились в кожу, сжимая её сильнее. В тот момент она подумала, что её всё-таки выбрала стихия воздуха и сейчас она задохнется. Но нет. Она ошиблась.       Ленты натянулись ещё сильнее и Эрин казалось, что они вот-вот вопьются в её нежную кожу и останутся там навечно. И прежде чем она довела свою мысль до конца, ленты лопнули у основания и разноцветный кокон в секунду распался, падая к её ногам и зажигая новый яркий костёр. Последнем, что увидела Эрин сквозь яркий огонь, был Леший, удерживающий кричащих Северуса и Ремуса, которые рвались к вопящей от боли женщине.