Его домовой

— Тебе лучше? Джаред проснулся от [уже] знакомого голоса и влажного прохладного полотенца на лбу. Чуткие пальцы знакомого незнакомца ощупали голову, потихоньку спускаясь вниз по виску. Исследовал на повреждения? Да что опять приключилось? — Ты отключился. Это все наст... виски. Наверное, слишком много. После тех отваров, которыми я поил тебя, чтобы не заболел после переохлаждения в яме. Дженсен в который уже раз ответил на невысказанный вопрос. Или, что вероятней, Джаред опять не заметил, когда думал, а когда проговаривал мысли вслух. Слишком долго он жил один и разучился контролировать это. — Отвары? — Ты был без сознания, я поил тебя из маленькой ложки. Стив помогал. Я имею в виду, лежал с тобой рядом и согревал. Ты очень замерз. Он хороший пес, хотя и без него все было в порядке. Главное, я тебя отыскал. Джаред моментально покраснел, представив, как Дженсен снимает рубашку, чтобы лечь рядом с ним и согреть. Забирается под одеяло и обнимает. Он читал, что для достижения стопроцентного эффекта нужно греть кожей к коже. Дженсен поглядывал на него из-под пушистых ресниц, склонив с интересом голову. Блядство. Он ведь ничего сейчас вслух не сказал? Потому что это не позор даже был бы... Легкая улыбка коснулась его пухлых губ, когда Эклс поднялся с края кровати. — Еще полежи. Или, может быть, сходишь в душ? Кажется, ты еще до завтрака собирался. Пока приготовлю обед. К вечеру ожидаются гости. — Что? Падалеки вроде как решил жить в этой глуши, чтобы свести к минимуму общение с другими людьми. И изначально все получалось прекрасно. Но потом домовой, за ним Дженс. Впрочем, домовой все же мог оказаться плодом ошалевшего от непривычного одиночества и изоляции, перегруженного рассудка. Блины и оладьи... Черт, да сам же он их и пек. Лунатизм из-за нервного перенапряжения — обычное дело. Дженсен даже присвистнул. — Ну, ты даешь! — Я даю? Это ты умудрился откопать здесь, где вообще никто не живет, каких-то людей. Я не хочу ни с кем знакомиться, Дженсен. Тот как-то вдруг сник. Показался пристыженным. — Это мои давние... э-э-э-э-э-э.... подруги. Тоже уходили в поход, и сегодня, пока ты валялся в отключке, связались по радио. По рации то есть. У нас они настроены на одну волну. Девчонки разбили лагерь за соседним холмом. Ну и... напросились на ужин. Извини, наверное, нужно было спросить. Я не подумал, что ты будешь против компании. И вообще должен отойти после травмы. Они так просили... хотели с тобой познакомиться. Не каждый ведь день человек из большого города добровольно уезжает жить отшельником в горы... Не волнуйся, я им сообщу, что не получится... Дженсен, морща нос огорченно, принялся копаться в своем рюкзаке, наверное разыскивая рацию. И показался Джареду предельно несчастным. Даже в комнате стало темней и прохладней. Черт... всего один вечер. С него не убудет. Поймал его за руку. Не чтобы удержать, а просто потому, что захотелось снова коснуться. Он, Джаред, — болен, а потому ему можно. — Постой. Пускай приходят, конечно. Тем более, дождь шел столько дней. Им, наверное, все это время пришлось питаться консервами и сухими пайками. В такой сырости костер не разведешь и не приготовишь нормальный горячий ужин. Дженсен обернулся, и солнце, выбравшееся, наконец, из-за туч и заглянувшее в небольшое оконце крошечной спальни, высветило золотую россыпь веснушек у него на щеках. Он забавно сморщился и громко чихнул. В смущении потер нос. — Извини. И... спасибо. Вот увидишь, неплохой получится вечер. Джаред очень хотел бы ему верить. Хотя... Пускай даже сегодня этот дом превратится в филиал психиатрической клиники. Оно стоит того, если Дженсен и дальше будет так улыбаться... * Вечером после аккуратного стука в дверь дом наполнился женскими голосами, шуршанием и запахом ромашек, переливчатым смехом. Саманта с Алоной по возрасту напоминали мать и взбалмошную, непослушную дочь. Они пахли цветами и солнцем. Джаред скептически оглядел изящные каблучки босоножек, гадая, зачем тащить подобную непрактичную обувь в поход, а еще вот такие воздушные открытые платья. — Значит, ты и есть тот самый художник? — Алона, похожая на фарфоровую тонкую куклу, кокетливо улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. И тут же затараторила, словно из пулемета: — Дженсен столько про тебя говорил. А ты еще красивее, чем можно было б подумать. И такой высоченный... Подруга шлепнула ее по руке. — Алона, имей хотя бы капельку такта. Джаред, прошу прощения. Моя... эм... подопечная слишком долго не общалась с людьми. Что, и их поход затянулся на месяцы? Странно. Может быть, все они — члены какого-то тайного общества, приобщившиеся к дикой природе? Ну, или секты отшельников. — Все в порядке, я понимаю. Видимо, радушие удалось ему как-то не очень, потому что Дженсен понимающе фыркнул и отобрал у Саманты бутылку вина. По виду — дорогого, из коллекции ценителей вкуса. И... это тоже то, что обычно таскают скауты с собой в рюкзаке рядом с топориком, спичками и мотком пеньковой веревки? * За столом все стало чуточку проще. Дженсен взял на себя роль хозяина, раскладывая по тарелкам итальянскую пасту (где он добыл половину ингредиентов для блюда, Джаред почему-то его не спросил) и разливая вино. Оно, красное и сухое, но не вязало во рту, лишь оставляло приятное послевкусие. Пощипывало губы немножко, оседая на языке ароматами винограда и терпкого южного солнца. — ... а я все равно настояла, что для вечера знакомства необходимо вино. Дженсен сказал, здесь есть только виски. Никогда не понимала его вкуса в напитках, — ворвался в мысли звонкий голос Алоны. Она хихикнула, прикрывая рот узкой ладошкой, стрельнула быстро глазками в сторону Падалеки. — Но полностью разделяю его вкусы в мужчинах. Жалко, с тобой он первым успел, но я зато поняла его желание не просто тебе показаться, а выйти, пусть и так причудливо. Да и мы немножко потом помогли. Ваша встреча настолько волнительна... Ой! Ну больно, Саманта! Зачем?! Подпрыгнула после пинка под столом и тут же обижено надула накрашенные яркие губы. Должно быть, хорошо ее приложила подруга. Джаред... отказался от попытки понять хоть что-нибудь из происходящего. И даже не попытался потребовать объяснений. — Извини. Я все тебе объясню. Чуть позже, — шепнул сконфуженно Дженсен и грозно зыркнул на гостей. Джаред равнодушно дернул плечом. Объяснит? Ну ладно. Съедет с темы — так тоже нормально. Ему все равно. Потому что с сердцем в груди что-то определенно творилось. Такого не было уже очень... Или нет, никогда. А еще он провалился в эти глаза, утонул. Глаза... Нереально яркая зелень и золотистые крапинки солнца по краю. — ... Эрик просто сдуреет! — все еще пищала Алона. У Джареда опять застучало в висках. Так шумно и непонятно. — Ты ведь пригласишь его на церемонию, правда? И всех остальных! Подобное бывает раз в тысячелетие! Дженсен, я сразу поняла, куда все идет, когда ты устроил это все с пирогом и готовкой. А ведь все инструкции и запреты... История почти забыла примеры, когда Хранитель так легко нарушал... — Алона, ты забегаешь вперед. Замолчи, — натянуто улыбнулась Саманта и тут же засобиралась, допив из бокала остатки вина. — Джаред, милый, спасибо за гостеприимство. Нам срочно нужно идти. Кажется, опять будет дождь, а мы не захватили сменную обувь. Прости. От нас столько шума, а ты ведь перебрался сюда, чтобы побыть в одиночестве и залечить сердечные раны. Приятно было познакомиться. Нет-нет, не вставай. У тебя на нас сил, наверное, совсем не осталось. — Ничего страшного, — снова встряла Алона. — После посвящения это сразу пройдет. Дженсен зарычал на нее уже на крыльце, выговаривал что-то про глупых кур и наседок, а еще про надоедливых фей, беспардонно лезущих везде со своим любопытством и чинящих козни. Какой-то нескончаемый сюр. Наверное, сейчас Джаред бы не удивился, выскочи из-за угла белый кролик в черном цилиндре и с тростью... Наконец, за гостями захлопнулась дверь, и маленький домик погрузился в долгожданную тишину. Стив тут же высунул черный нос из кладовки, где прятался последние пару часов. Рыкнул недовольное что-то в сторону Дженсена и важно прошествовал на свое место к камину. Как царь или, как минимум, наследник королевских кровей. Джаред хотел рассмеяться, но, оказывается, устал слишком сильно. — Прости. Я и забыл, какой хаос способна создать одна только Алона, — попросил тихо Дженсен, останавливаясь за спиной. Тело будто размякло, когда на плечи легли его руки, чуть сжали. Джаред заурчал, откидывая голову. — Она тебе будто сестра. А младшие сестры, они такие... заразы. Саманта — как ваша общая мама. Дженсен усмехнулся тепло и вдруг сдвинул Джареда с места, усаживаясь на стул прямо за ним и прижимая к груди. — Это не так. Хотя близко к истине. Можно сказать, они меня опекают, поэтому и вломились сюда. Хотели убедиться, что ты... не опасен. Джаред подавился смешком. В голове поплыло от близости горячего тела. — Опасен? Я? Для тебя? Какой-то дурдом. И они пошли в свой поход, чтобы присматривать за тобой? Но ты не ребенок. Что-то я запутался... — Я потом объясню, хорошо? Сейчас... не могу ни о чем думать... Губы скользнули по шее, и Джаред вздохнул. Закрывая глаза, уже сам повернулся к нему и потянулся, касаясь. Губы встретились, и вокруг точно все взорвалось, заливая комнату ослепительным светом. Зеленым. В цвет невозможных, пронзительных глаз. — Я как будто под кайфом. Все ускользает. — Это нормально. Просто... Если ты веришь мне, разреши. — Хорошо. Все, что ты только захочешь. Дженсен снова утянул его в поцелуй. Мир покачнулся, но тут же вернулся на место.