Белый шиповник

Она в горячих ладонях струилась дождём, Он молчал, забыв о громе и безумии грозы.

Свадьбы, как таковой, у них не было. Рен с помощью своих связей невероятно быстро уладил дела с их гражданством, и они просто поставили на документе две подписи. Жанна просила его обвенчаться. Рен не был христианином и только морщил носом, но, в конце концов, сдался ради нее. Почти то же самое на ее просьбу ответил и Люциус, но тоже согласился. Так она смогла познакомить двух мужчин, которые любили ее больше своих принципов. Венчались они в Италии, в маленькой провинциальной церквушке. У Люциуса дрожал голос, когда он читал молитву. Хорошо, что это не слышал никто, кроме Жанны, Рена и подросшей Опачо, которую, как оказалось, после Турнира удочерил Люциус. Он с удовольствием пригласил погостить их к себе, в маленький домик с ухоженным двором и клубничными грядками. Жанна знала, что Рен давно забронировал какой-то отель с невероятным количеством звезд, но, к ее радостному удивлению, внезапно принял приглашение. Свою семью и клан в тот же день Рен просто поставил перед фактом. Жанна слышала его повышенный тон из соседней комнаты.  — Отец, я женился. Жанна. Да, та Жанна, о которой ты думаешь. Нет. Приеду — увидишь. Приедем, когда она закончит учебу. Нет. Потому что я твой глава. Да. Пока. Жанна аккуратно заглянула внутрь. Открытый торс с блестящими каплями пота тут же бросился ей в глаза, потом — безобразный шрам до горла. Сам Рен сидел на полу и держал в руках свой телефон. Он всегда начинал тренироваться, если пытался успокоиться.  — И как? — решалась спросить она.  — Нормально. Недоволен, конечно, но против меня не пойдет. С Джун будет сложнее. Никогда в жизни — ни до, ни после этого дня — Жанна не слышала, чтобы кто-то так кричал на Рена. И, более того, она никогда не видела, чтобы он спускал с рук подобное обращение.  — На то ты и старшая сестра, чтобы терпеть все мои выходки, — ухмыльнулся он, чем вызвал еще большую порцию крика. Когда Жанне начало казаться, что это никогда не закончится, Рен сказал: — Спасибо, Джун. Пожалуйста, скажи матери. Да, я понял, какой я засранец, когда ты это сказала первый десяток раз. Я тоже тебя люблю. Жанне пришло в голову, что с сестрой у него отношения куда лучше, чем с родителями. Лететь в Китай было страшно. К далеким, непонятным, тяжелым, жестоким людям, которых Рен считал своей семьей. Жанна внутренне металась между своими страхами и любовью к Рену. Рен метался между желанием оградить ее от всего плохого и долгом перед родным кланом. Жанна все-таки приняла решение лететь с ним. Она собрала всю свою волю в кулак и с широко распахнутыми честными глазами святой девы сказала ему, что рядом с ним ей ничего не страшно. Он поверил ей, хотя это было наглой ложью. Замок клана Тао находился в лучших средневековых традициях в горах, куда не доезжал ни один современный автомобиль, и добираться нужно было такими тропами, по которым могли ходить только горные козлы или специально обученные кони. Рен поведал ей это, пока она рассматривала серые горные пики, злые и неприступные, почти как клан Тао в ее воображении.  — Все наши умеют ездить верхом, — сказал он. — И не только ездить.  — Но я нет. Рен задумчиво посмотрел на чистейшие небеса даже без намека на облака.  — Поэтому я заказал вертолет. Правда я молодец? Жанна яростно закивала в ответ.  — Рен, — начала она в дороге, — я уже поняла, как много у вас традиций. Мне нужно знать что-то особенное прежде, чем мы там появимся? К ее удивлению, Рен рассмеялся.  — У нас их так много, что даже я не в курсе всех. Самое главное, ничего не бойся, а этих пираний я возьму на себя, — впервые за все время он первым обнял ее. — Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.  — И наоборот, — грустнее добавила она. Замок ее поразил. Хотя, это, наверное, не то слово. Поразить могла картина или книга, а какое впечатление производит огромная — размером с провинциальный город — крепость с армией настоящих зомби у ворот, она даже не могла подобрать слов. Можно было читать об этом или видеть в фантастических фильмах, но увиденное воочию накладывало свой отпечаток навсегда.  — Они тебя не тронут, — скучающим тоном произнес Рен, ошибочно просчитав ее эмоции. — Пойдем, все будет хорошо. Внутри все оказалось таких же библейских размеров и эпичной дороговизны, как и снаружи. Ей начало казаться, что она попала в другую вселенную с двухстворчатыми дверями, всеми оттенками черного, канделябрами со свечами, снующими слугами и позолотой везде, где только можно. Ей не понравилось, и Рен это заметил.  — Ты здесь хозяйка, — его горячее дыхание опалило ей ухо. — Можешь переделать все, как пожелаешь. Знакомство с родителями прошло на удивление мирно, хотя Жанна и чувствовала прохладу в общении. Больше всех ей понравился дедушка Рена — низкий лысый старичок с ясными и цепкими глазами. За столом он ел больше всех и непринужденно разговаривал с Жанной на отвлеченные темы, то и дело перебивая своего сына. Джун смотрела себе в тарелку и только беззвучно смеялась на скрежет зубов Ена. Когда слуги подали чай в маленьком чайничке, стоящем на горячих камнях, ее свекровь взяла его и налила чай своему мужу, слегка привстав. При этом она настолько пристально смотрела на Жанну, что ей показалось: чай сейчас польется за края. Но зрительный контакт прервался, и чайник вовремя вернулся на свое место. Жанна почувствовала, что должна сделать то же самое, и в нерешительности посмотрела на Рена. Тот убийственным взглядом смотрел на собственную мать, которая будто бы этого не замечала. Замолкла Джун, гоняя по тарелке мидию. Ен хмурился в точности, как его сын. Прежде чем Жанна успела предпринять хоть что-то, Рен тронул ее за руку, предостерегая, и сам взялся за чайник. Все замерли, пока он наливал ей чай. Желтоватый напиток красиво паровал в полной тишине и горько, но приятно пах. Даже слуга смотрел на чашку, будто на чудо. Наконец, в этой тишине уважительно хмыкнул дедушка.  — Дэмин, — позвал Рен слугу, будто ничего не произошло, — в этом доме есть молоко?  — Что? — зомби перевел взгляд на Рена и вскинулся. — А, да, господин. Конечно.  — Неси. Терпеть не могу этот ваш традиционный чай. Ее свекровь побледнела от злости, но промолчала. Молчал и Ен.  — Молодец, — одними губами сказала Джун. Жанна поняла, почему Рен не рассказал ей ничего. Если бы она знала об обычаях, обязательно бы кинулась их выполнять, следуя принципу про чужой монастырь. У Рена было другое мнение на этот счет: монастырь был теперь целиком и полностью его, и он мог менять его правила так, как ему самому этого хотелось. Быть госпожой Тао оказалось не так плохо, как она думала. Официальные приемы ей были неприятны, но она легко выдерживала их с застывшей улыбкой на губах. Рен ни на метр не подпускал к ней кого-то, кто мог нанести ей намеренный или ненамеренный вред, и тщательно скрывал отсутствие у нее духа. Лично беседовать с госпожой Тао он дозволял только самым надежным людям, и среди клана это скоро начало считаться особым расположением главы. Жанна не возражала против такой опеки. В клан Тао входили специфичные шаманы. Они не были плохими, скорее озлобленными постоянной войной, которую вели. Вначале она видела перед собой склочную, жадную свору, которая следила за каждым жестом своего лидера, одновременно боясь его ошибки и втайне желая лицезреть упадок Великого. Потом она услышала, как Рен отдает приказы и как их исполняют, и увидела перед собой настоящую вышколенную армию, оставляющую все склоки до тех пор, пока не окончится бой. И наконец, нескоро, спустя время, она увидела людей. Людей, которых когда-то давно изгнали, но которые плюнули на это и в конце концов утерли всем остальным шаманам нос. Людей, привыкших выживать любой ценой, и сильный лидер — одно из условий этого выживания. Если лидер был слаб — это означало гибель сотен. Наконец она увидела в этом красоту. Невероятную, дикую, опасную, как гроза, которой очаровал ее когда-то Рен. Или как дракон. Не зря именно он был на гербе клана Тао. Через год замок клана Тао наполнился цветами, а темные цвета разбавили светлые оттенки. Подвал из огромной пыточной был переделан в тренировочный полигон с препятствиями и преподнесен Рену в качестве сюрприза. Жанна была уверена, что это не делало замок менее зловещим, но жить в нем стало гораздо приятнее. Она знала, что переменами не доволен Ен, который постоянно твердил, что клан Тао должен устрашать своих врагов, но лично ей это никогда не высказывал, и она предпочитала делать вид, что не знает. Замок был достаточно большим, чтобы не встречаться с кем-то по собственному желанию.  — Слушай, — сказал ей Рен вечером, лежа в их кровати, — как ты думаешь, может еще и простолюдинов привлечь? Нет ничего лучше снайперов на крышах. Жанна в этом время мазала руки ночным кремом, и больше не испытывала от этого никакого стыда. На следующей неделе была их годовщина. Рен был нацелен праздновать ее со всем размахом клана Тао: с мишленовскими поварами, оркестром и голубями. Дай Бог, чтобы живыми.  — Если честно, — вздохнула она, — я думала, это будет только наш день. Я так устала от толпы чужих людей вокруг.  — Так и будет, — кивнул Рен, — я ведь обещал.  — А еще шаманы, люди и Бог знает кто еще!  — Это охрана, — пояснил он. — Безопасность очень важна. Наши враги коварны. К тому же, я и так отказался от демонологов. С ними слишком много хлопот.  — Рен, — она положила голову ему на плечо и пригубила привычно напряженную шею, — любимый мой Рен, ну какие враги? Ты закончил все войны, твое имя даже вслух боятся произносить. Ты бы еще армию зомби под дверями поставил.  — Зомби, — зевнул Рен, — да, зомби — это хорошо-о-о, — зевнул еще раз. Подорвался. — Зомби! Жанна села, сонно хлопая глазами.  — Я забыл зомби! — он подскочил, на ходу натягивая штаны. — Идиот, как я мог! Жанна, купи мне что-нибудь для памяти! Басон! Ты мне почему не напомнил?! Явившийся призрак воина только руками развел. Жанна закрыла лицо руками.  — Ни на кого в этом доме положиться нельзя! Басон, ну что ты стоишь, иди поднимай Джун! Пусть направит свои таланты на благо клана. Басон, куда ты пошел, меня подожди! Жанна отняла руки от лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рен грохнулся на пол, перецепившись о неправильно надетую штанину. Вскочил, покрасневший, и снова упал. Рен поднялся с щеками пунцового цвета. Жанна переползла по кровати на его сторону и потянула его на себя за руку.  — Рен, ты ведь знаешь, что это все бесполезно. Мы шаманы, и мы все ходим под защитой Великих Духов, — она посмотрела вверх, Рен повторил за ней, — так зачем весь этот вздор, если все равно все будет так, как захотят они? Когда она снова посмотрела на Рена, тот продолжил буравить взглядом потолок.  — Под защитой Великих Духов, говоришь… — задумчиво повторил он. — Но тогда они защищают и наших врагов тоже. Да, ты права. Нужно заказывать демонологов. Перестраховаться никогда не помешает. Жанна застонала и схватилась за голову.  — Рен!.. Но муж ее не слышал, он уже выскочил из спальни, на ходу застегивая рубашку.  — Вот и что мне с ним делать? — спросила она Басона, смотря ему вслед.  — Ничего, молодая госпожа, — с мягкой улыбкой ответил ей Басон. — Я не видел своего господина более счастливым. Вы изменили его.  — Счастливым! — воскликнула Жанна. — Да он становится параноиком! И ты говоришь, что в этом виновата я? Басон ласково улыбнулся ей.  — Да, именно вы. Он заботится о вас, и это делает его счастливее. Господин Рен очень добрый человек, но, к сожалению, стесняется об этом говорить. Жанна вздохнула. Она поняла, о чем говорил Басон. Именно от него она узнала правду о клане Тао, которую от нее тщательно скрывал Рен. Правда была горькой: все слухи о наемных убийствах, работорговле, черном рынке и зомби-марионетках оказались не просто слухами. Клан Тао был своеобразной мафией в мире шаманов, рука которой простиралась по всему земному шару. Он подминал под себя все мелкие преступные кланы, не стесняясь привлекать к этому даже обычных людей, используя их в качестве расходного материала. Среди нормальных шаманов репутация у Тао была, понятное дело, хуже некуда. Но это было до тех пор, пока кланом правил Ен. На Турнире Рен, не боясь ни кривых взглядов, ни осуждения, объявлял себя главой Тао и лучше слухов говорили о клане его поступки. Уже там он нашел себе верных союзников и полностью восстановил честь своей семьи. После Турнира Рен стал реальным — не формальным — главой клана, и первое, что сделал — обрубил все связи с преступным миром настолько эффектно и резко, что большая часть преступного синдиката не успела сориентироваться. В этом ему отлично помог бывший Икс-Судья Лайсерг Дител, занимающийся частным сыском. Когда все крысы на корабле были пойманы в клетки, как выразился Лайс, Рен занялся рабами-зомби. Он упокоил все несчастные души, загнанные в чужие тела даосами. Все зомби, которые в данный момент служили клану, находились здесь по собственной воле. Никто не выбивал на них татуировки и не вешал талисманы контроля. На вопрос Жанны, зачем им это нужно, Басон ответил просто — на том свете их не ждет ничего хорошего. Это был своеобразный контракт с душой: гораздо лучше прислуживать после смерти клану Тао, чем отправиться в Ад. Соклановцы после смерти обычно становились ближайшей охраной семьи и советниками Рена, и отношение к ним было соответствующее. Другие шаманы и люди с военной подготовкой шли в новую армию Тао, а все остальные становились прислугой. Телами занималась Джун. Будучи сильнейшим даосом в клане, она разбиралась во всем понемногу и без смущения встраивала в живые трупы усиливающие чипы, механизмы, поршни, датчики и даже жесткие диски. Жанна не могла представить, чтобы эта красивая девушка с элегантными манерами, занималась подобным, но быстро поняла, что в семье Тао вырасти неженкой было невозможно. Конечно, это происходило не за день и даже не за год, но все равно на фоне долгого времени перемены показались кому-то чересчур кардинальными. Некоторые ветви клана не хотели подчиняться новому главе, посчитав эти перемены слабостью. Они ошиблись. Цена за эту ошибку была высока. Если шаманы понимали только язык стали, Рен начинал говорить с ними на этом языке. И владел он им воистину виртуозно. Когда Жанна узнала об этом, начала смотреть на Рена совершенно другими глазами. Только тогда она поняла, как могла задеть его своими словами про рабов при их случайной зимней встрече. И вот сейчас Басон говорил, что только с ней Рен чувствует себя счастливым. Но как же быть ей?..  — За его заботой, — Жанна опустила глаза, — я часто забываю, что сильнее его.  — Пожалуйста, милая госпожа, будьте слабой. Ради него. Жанна кивнула, судорожно сжимая простыни руками. За спальней послышался звон посуды и крик Рена. Видимо, какому-то слуге не повезло попасться под горячую руку своего господина.  — Наверное, мне пока не стоит говорить ему, иначе мы вообще ничего праздновать не будем. Он обложит меня со всех сторон подушками и перестанет выпускать из дома без хвоста из сотни телохранителей.  — Он может, — со всей серьезностью согласился Басон.  — Басон! Где тебя Хао носит?! — громовой голос Рена невозможно было перепутать ни с чем.  — Лечу, господин! Басон кивнул ей на прощание. Жанна только сжала руку в кулак, молча пожелав ему крепиться. Рен действительно был хорошим человеком, но, о Боже, до чего тяжелый у него характер… Через время праздник действительно стал под угрозой отмены: синоптики настойчиво обещали штурмовое предупреждение, и вылететь из-под надежной защиты горных пиков не представлялось возможным ни на какой технике, не говоря уже о лошадях. Можно было, конечно, использовать Духа Грома для перелета, но в таком случае пришлось бы долго и нудно разбираться с властями по поводу незаконного пересечения границ. Связи могли бы решить и эту проблему, но положение клана Тао в обществе было все еще шатким, поэтому Рен не хотел проблем с законом.  — Рен, ты сумасшедший! — воскликнула Жанна. Она сама не поняла, чего было в ее голосе больше: возмущения или восхищения. На ней было белоснежное — как должно было быть на свадьбе, которой у нее не было — платье, и Рен смотрел на нее таким взглядом, каким обычно глубоко верующие люди смотрят на иконы. Он сидел перед ней, с элегантной небрежностью закинув на спинку стула пиджак, и слабо улыбался. На изможденном бледном лице эта тень улыбки выделялась особенно ярко, как молния в ночном небе. Они сидели на верхушке Эйфелевой башни совершенно одни в ресторане, и белые шиповники не украшали разве что саму башню.  — Сумасшедший, — повторила она, ковыряя суфле. — Ты правда потратил всю фуреку, чтобы сгладить погоду?  — Абсолютно, — кивнул Рен, — не переживай, мне нужно просто поспать и все восстановится. Я раньше никогда не делал так, но подумал, если Дух Грома может вызывать грозу, то почему бы ему, наоборот, не отменить ее? Правда, мне пришлось отпустить его к Королю Духов после этого, но он быстро восстановится. Жанна в восхищении покачала головой. Она простила ему даже стаю мрачных демонологов, дежурящих у лифта.  — Ты настоящий Зевс Громовержец.  — Я лучше. Я ведь тебе не изменяю. Жанна хохотнула. В зрачках Рена плясали золотые искорки. Басон был прав: его господин был действительно счастлив в такие моменты.  — Вина? — Рен потянулся к ведерку со льдом. Весь персонал они отослали, слишком сильно хотели побыть наедине. — Десертное, твое любимое. За окном горел Париж. Жанна смотрела на желтые огни города и думала, что она когда-то стояла там, отогревая руки о давно остывший термос, позволяя какому-то чокнутому кровавому божку издеваться над собой. Сейчас ее личный бог боролся со штопором, и она была уверена, что он победит, несмотря на то, что его руки дрожали от усталости. От своих мыслей она отвлеклась, когда услышала плеск в своем бокале. Густое янтарное вино красиво играло с бликами далеких ночных фонарей и ближних софитов.  — Извини, — очнулась Жанна, — что-то расхотелось, — она отставила бокал в сторону. Рен удивился, но не сказал ничего. — У меня важ… Она терпеть не могла, когда у него звонил телефон, потому что он почти всегда перебивал ее.  — Рен… Но Рен только покачал головой.  — Мой выключен. Жанна потянулась к своей сумочке. Звонить ей мог разве что Люциус, да и тот уже давно поздравил их. На экране высветился незнакомый номер. Переглянувшись с Реном, она опасливо приняла вызов и включила громкую связь.  — Алло! Жанна! Слышишь меня?  — Лайсерг! — изумился Рен. — Какими судьбами?  — Рен!.. Я… я прикажу Духу Огня тебя сожрать, ты… Слава… всем! Рен в мгновение стал серьезным.  — Что случилось?  — Это я тебя должен спросить! Какого черта вас с Жанной сегодня объявили мертвыми? Несколько секунд Жанне казалось, что ей послышалось.  — Что? — спросили они оба с опозданием. Жанна с растерянностью, Рен — с гневом.  — Ха! Так и знал, что вы там в своем клане совсем газет не читаете. Да в Англии твое имя на всех утренних выпусках, даже Таймс. Уверен, не только в Англии. Я проверил — фотки оказались хорошей шаманской липой. Все наши весь день пытаются тебе дозвониться. Хорошо, я вспомнил номер Жанны.  — Кто-то решил нас запугать, — полувопросительно произнес Рен.  — Не знаю, тебе виднее, но на вашем месте я бы не летал во Францию ближайшее время.  — Это еще почему?  — В одной из желтых газет была очень живописная фотография Жанны, распятой на шпиле Эйфелевой башни. Недостоверное, конечно, с точки зрения архитектуры, но впечатляющее зрелище. К горлу Жанны подкатило недавно съеденное суфле. Рен остался спокоен.  — У нас плохие новости.  — Только не говорите, что вы в Париже!  — Мы не просто в Париже, Лайс, мы прямо здесь.  — Твою… Если я полечу на Духе Огня, то…  — …то ты все равно не успеешь. Оставайся в Лондоне и продолжай расследование, — Рен был подозрительно спокоен. — Не трать зря фуреку, оно еще пригодится. Позвони остальным и предупреди, что мне может понадобиться помощь.  — О-о, великий Тао Рен согласился на помощь друзей, мир перевернулся!  — Лайсерг!  — Ладно-ладно, будет сделано, командир. Да хранят вас Духи, — уже серьезнее сказал он и отключился. Некоторое время они просто смотрели на выключенный экран телефона. Все так же за окном золотой крошкой сиял город, и огни отражались в янтарном вине. Сейчас это казалось чересчур праздным и диким для подобной ситуации.  — Я сначала подумал, что это чудит мой клан, — наконец сказал Рен, — но распятье — вообще не наш почерк. Жанна кивнула.  — Это мое прошлое мне аукается, — с грустью сказала она.  — Кто из твоих религиозных фанатиков может желать тебе смерти? Пожалуйста, думай быстрее.  — Они все мертвы, Рен, — Жанна всхлипнула. — Кроме Лайсерга и Марко, но… Рен понял. Лайсерг выпадал из списка подозреваемых по понятным причинам, а про Марко он был в курсе.  — Если бы у меня была хоть капля фуреку, я мог бы материализовать Духа Грома и унести нас отсюда. — Рен вздрогнул, будто его осенило. — Да если бы у меня было все мое фуреку, я бы разнес башню на металлическую щепу! Кто знал, что я весь вчерашний день усмирял грозу?  — Никто, — вздохнула Жанна, — даже я.  — Хорошо, хоть ты вне подозрений.  — Хотя… — Жанна задумалась.  — Что?  — Шамаш, Рен.  — Ты думаешь, я бы не заметил огромного языческого бога, следящего за мной? Жанна хотела сказать, что Шамаш Божественного Класса, в отличии от него, и легко бы скрылся, но вовремя прикусила язык.  — Он может быть невидимым почти для всех, — ответила она полуправду. — К тому же, ты был сосредоточен и мог что-то пропустить. Рен задумался и через некоторое время кивнул.  — Ладно, допустим. Но он всего лишь дух. Да, сильный, но его силы не хватит, чтобы сделать такое. В этот момент в дверь что-то глухо стукнуло.  — Рен, не ходи! — Жанна схватила его за руку. Он мягко, но настойчиво высвободился.  — Я никуда не ухожу, просто посмотрю.  — Рен! Но непутевый муж ее не послушал. Рен подошел к двери в зал, аккуратно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Жанна не знала, что он там увидел, но он уже смелее распахнул дверь. На пол с тем же глухим стуком окончательно упало серое тело с черной раной на спине.  — Ну вот, — грустно сказал он, — Джун опять их штопать. Она меня убьет. — Он потрогал ногой зомби. — Эй! Не прикидывайся, ты не чувствуешь боли! — реакции не последовало. — Нет, все, плакали мои зомби, — сказал он, немного выглянув.  — Жалко, — сказала Жанна, грустно смотря на тело. А ведь она даже имени его не знала! Она давно перестала относиться к зомби с брезгливостью, они были такими же людьми. Правда, холодными. Рен махнул рукой.  — Как вернемся домой, вытащим их из пекла. Они свой пост не бросили и не-жизнь отдали, такие воины моему клану нужны. — Он выглянул еще больше и скрылся в коридоре. — Демонологов у нас тоже больше нет, — раздался его приглушенный расстоянием голос. — Только ты к лифтам не подходи.  — Рен, вернись, пожалуйста! Рен вернулся и облокотился на косяк двери, смотря на нее.  — И что, ты предлагаешь сидеть и ждать?  — Зомби!  — Что, зомби?  — Он пошевелился! Рен покачал головой.  — Жанна, это не фильм ужасов. Зомби не восстают просто так, это ремесло даоса, граничащее с искусством, и… — серая рука схватила его за лодыжку, совсем рядом лязгнули зубы. Рен взмахнул свободной ногой. Мокро хрустнули позвонки шеи. Вторая нога вывернулась из хватки, — удар. Оторванная голова зомби, разбрызгивая черное и густое на белые шиповники, отлетела. На пол упала желтая бумажка. Остатки зомби рассыпались песком.  — …и то, что мы сейчас видели, — спокойно продолжил Рен, — это очень и очень плохая работа. Скорее всего, шаман вообще плохо понимал, что он делает. Талисман контроля, — он поднял бумажку с пола и вчитался в надписи, — такими раньше пользовалась Джун, но даже тогда ее зомби были гораздо умнее. Хотя фуреку у него много — переподчинить себе моих зомби не каждый сможет. Сила есть, ума не надо.  — И скольких ты взял с собой? — будто бы невзначай спросила она.  — Немного, — признался Рен, — сотню. Хотел больше, но боялся, что они тебя будут раздражать.  — Здорово.  — Правда, во главе с Пайроном.  — О Боже.  — Да, это проблема. Джун мне голову открутит, если я его убью. Снаружи послышалось шевеление. Рен выглянул в коридор еще раз и хмыкнул.  — Басон! Развлечемся? Как насчет старого-доброго Единения? Появившийся дух одобрительно стукнул кулаком в доспехи. Звуки шевеления стали более отчетливы, и в них даже угадывалось шарканье. Шорх, шорх, шорх.  — Басон! Единение! Рен кинулся в коридор. Жанна выглянула следом. Лучше бы она этого не делала.