Собственно, что делать-то?
Этот вопрос крутился в голове Попова, как в тех прикольных видео в ТикТоке.
Сказать, что он сам его мне засунул? Ага, ему это прям до пизды надо, молодец, Арсюх!
Сказать, что случайно? Ага, а потом на меня ушат говна такой ХОБА
Сказать, что просто захотелось? Арс, ебанутый, что ли?
Просто послать нахуй? По сути, и не поспоришь. Так и сделаю
Как говорили классики: «по сути похуй», поэтому Арсений доделал домашнее задание и решил лечь спать пораньше. Стоит провести параллель для читателей: Арсений Попов — он как Димка Позов: много читает, хорошо учится и идёт на золотую медаль. На самом деле, Арсению учёба не в тягость, но в большинстве случаев он в душе не ебёт, что делать и что пишет на контрольных. Но как-то выкручивается.
Решив не засирать голову мыслями, он просто пошёл спать.
Антон Шастун же в этот момент бегал по комнате, в красках описывая матери, что из себя представляет Попов и какая же он тварь, забравшая учебник по английскому «сто процентов, чтоб мне поднасрать, мам, я клянусь!»
— Антон, ты чего завёлся? Он понравился тебе, что ли? — спросила Майя, едва пряча улыбку от глаз сына. Антон даже замер на месте с открытым ртом. Блядство.
— Мам, я к тебе с открытой душой, а ты! — возмутился он. Нет, ну правда! Его мама, конечно, знала о том, что Антона интересуют не только девочки, но такой подлости он от неё не ожидал.
Его мини каминг-аут случился совершенно случайно, когда он по привычке и типа в шутку на вопрос матери о том, как он относится к ЛГБТ, ответил «отношусь», и только потом понял о том, что он сказал, издав тихое «Ой бляяя…». Собственно, Майя ничего против и не имела, так как сына она чертовски любила. Собственно, Антон считал, что она поступает правильно, даже если и в глубине души его осуждает. Сам он думал, что если у него будут дети (хотя сам себе и друзьям он всегда говорит «не если, а когда, это обязательно случится, вот увидишь»), то он никогда не осудит их выбор. Конечно, в пределах разумного. Вообще, Антон знает, что дети — большая ответственность, хоть ему сами дети и не особо нравятся.
— Да я шучу, чего ты, — рассмеялась женщина, уже даже не стараясь прятать улыбку. Антон смотрел на неё исподлобья, но всё же сам рассмеялся. Невозможная женщина. Но прекрасная.
— Эх ты…
Антон с Майей посмеялись, но вскоре разошлись, так как сном пренебрегать не стоит в любом случае. Даже если в голове перманентно засел Попов, чтоб его. Зачем он вообще появился? Для чего? Кто его тут ждал? Никто. И для чего он тут тогда? Непонятно.
Шастун, блядский рот!
— Да всё, сплю я!
— Антон? Ты мне что-то сказал? — не поняла Майя, зашедшая в комнату за своей зарядкой от телефона.
— А? А, нет, я сам с собой, мам. Спокойной ночи, — сначала в непонятках ответил Антон. Он вновь не различает разговоры в голове и в жизни. Такова жизнь придурка, что поделать.
— Спокойной ночи, чудик.
Утром Антон проснулся уставшим. Вновь.
И вновь он опоздал на первый урок. И нет, даже если вчера он не опоздал, то в прошлом году он только этим и занимался, если вообще можно так выразиться. Вообще-то Антон относительно хорошо учится. Да, он не идеален, но и не ужасен в плане учёбы. Конечно, определённые трудности встречаются, но на всё это ему хочется ответить мемом «а кому сейчас лехко». Надо жить, хули делать-то.
Учебный день прошёл вполне обычно, если говорить обобщённо. Но никаких обобщённо у нас не будет. Из-за блядского Попова.
— Шастун! — окликнул кто-то Антона. До скрипа зубов знакомый и ненавистный голос. Чтоб его, суку, разорвало.
— Чего тебе, Попов? — холодно откликнулся первый.
— Учебник забери, что мне ещё может быть нужно?
— А я ебу?
— Да забери его, блять, уже! — вскрикнул Арсений, протягивая учебник.
Антон хмыкнул, протянув руку с целью забрать учебник, и случайно задел пальцами запястье Попова.
Мягенько. И кожа нежная. И тёплая. ЧЕГО НАХУЙ
Антон резко отдёрнул руку, да так, что сам Попов дёрнулся в сторону.
— Я… аээмм… спасибо, что ли, — сказал Антон, подавившись словами. Пиздец.
— Э, да не за что… — смутился Арсений. — Дёрганный, блять, какой, — прошептал он довольно громко, чтоб остаться неуслышанным, но Шастуну было наплевать. Он, блять, только что задел Арсения и оценил его кожу. И это пиздец. Потому что это — Попов, мать его, Арсений.
Парень отошёл в сторону, потом опомнился и всё же решил положить учебник в портфель, а то ходит с ним, как придурок. Собственно, а там уже и урок начался. И потом уже с учебным днём было покончено.
Антон и Дима прогулялись после школы, зайдя в небольшое кафе практически у дома Антона. Димке всё равно ехать домой ещё и на трамвае, ему не было принципиально разницы, откуда. Заказав латте для себя и капучино на кокосовом молоке для Димы, Шастун прошёл к столу, заранее занятым Позом.
— Дима, это какая-то ебанеска. Просто нахуй это всё. Это начало конца, хотя я бы надеялся на то, что все кончится концом начала. Пизда. — начал разговор Антон, подойдя к Димке, который только закончил беседовать по телефону с Катей Добрачевой. Диме она уж очень нравилась и привлекала своей добротой и теплом, которое чувствовал даже Антон. И вправду прекрасная девушка.
— Чего? Антон, всё-таки Попов хорошо тебе врезал, да? Ты чё несёшь? И о ком вообще? Или о чём? Алло, чё молчишь? — не понял Позов такого выступления Антона. Монолог парня описывал всё его внутреннее состояние, если читать эмоции с лица. Шастун в принципе был весьма эмоциональным человеком, а его мимика и вовсе отдельный вид искусства.
— Короче блять, объясняю. Ты ведь знаешь, что меня как бы привлекают не только девушки. Даже если правильнее сказать, преимущественно парни, но блять, мы сейчас не о процентном соотношении пиздеть собираемся. Так вот, сегодня я походу понял, что я — самый конченный человек и хотел бы у тебя поинтересоваться, насколько всё запущено.
— Видимо, очень сильно.
— Да бля, погоди, я не договорил. И ты, вообще-то, не понял. Короче, я недавно дотронулся до одного, ммм, парня, и, короче, меня как током прошибло после этого. Но перед этим успел ещё подумать о том, какая нежная и тёплая у него кожа. Так что мне делать, доктор? — иронично вопросил Шастун
— Ебучий случай, Шаст. А я чё, ебу что ли? Наверное, узнать, нравишься ли ему ты, а потом уже что-то делать. Извини, что напоминаю, но в прошлый раз твоя нетерпеливость тебя и погубила. Не торопись хотя бы в этот раз. Я тебе второй раз помочь не смогу, и ты прекрасно знаешь, что это не потому, что я не хочу, а потому, что ты и сам второй раз не вывезешь, Антон. Пожалуйста, я очень прошу, не торопись.
— Я понял, Дим. Спасибо большое в любом случае. Хотя бы даже за консультацию, — улыбнулся Шастун, и, попрощавшись с Димой, пошёл к своему дому, но осёкся на полпути и зашёл в свой любимый двор.
От этого двора веяло паникой, но, вопреки этому, спокойствием. Антон и сам понимал, что спокойная паника — оксюморон, и такого в принципе быть не может, но он не знает, как описать это по-другому. Находясь в этом дворе он чувствовал себя почти так, как дома. Здесь было всё: тут он сидел на качелях под ливнем, слушая «Нервы» и подпевая в голос. Тут он впервые понял, что обожает слушать Лазарева в любой ситуации в жизни. Тут он впервые понял, что все проблемы решаемы, кроме одной: кроме чувств. Невозможно жить без них, они во всём, конкретно у Антона — в музыке. И «Нервы», и Лазарев, и Оксимирон, и Эминем — просто взрыв эмоций у Антона, но почему-то даже они никак не могли помочь ему тогда, когда он в этих эмоциях и чувствах так нуждался. И Димка не врёт. Из второй такой ситуации Антон не выберется.
— Из второй, блять. Второй, — прошептал Шастун, вновь сидя на скрипучих качелях, видимо, времён Совесткого Союза. — Я бы и счастлив, если бы и первой такой ситуации не было.
И вот он, Антон Шастун, двухметровый одиннадцатиклассник, сидит на детских качелях. И вновь, сука, вспоминает то, что Димка совершенно случайно сегодня потревожил. Конечно, он не думал, что для Шастуна это всё ещё пиздец. Антон и сам так не думал. Но мозгу, как говорится, немного Ю. Буква Ю — по ху ю.
Воспоминания о лете. 2 года назад.
Антон закончил девятый класс. Антон молодец, потому что закончил без троек. Ему так мама сказала. Да и учителя тоже так сказали. Экзамены позади, и чёрт с ними, с ОГЭ — у Антона впереди два с половиной месяца спокойствия после тяжёлого года подготовки!
После экзамена по обществознанию Антон столкнулся в коридоре с весьма симпатичным парнем, который ему сразу понравился. Они обменялись контактами и договорились погулять. Честно, таким Антон себя никогда не чувствовал: ему хотелось улыбаться, хотелось смеяться над всеми шутками Руслана, ему хотелось быть рядом с ним 25/8, и это пугало. Но сама перспектива очень даже радовала, ведь Руслан такой красивый, такой умный, такойтакойтакой…
-… такой ужасный, отвратительный, самый, сука мерзкий человек на всей блядской планете, — с горечью воскликнул Антон в настоящем времени. Руслан привлёк, Руслан влюбил, Руслан забрал его всего, не оставив ничего. Руслан — натурал и гомофоб.
У Руслана красивая улыбка, у Руслана красивое тело. У Руслана красивый слог и тёмные глаза. У Руслана девушка Амина.
Но, блять, Антон этого не знал, и за совершенно обычным смехом над его шуткой видел какой-то странный смысл, якобы понятный только им двоим. И Антон верил в то, что его любовь взаимна. И решил не медлить, ведь «жизнь одна, вдруг я завтра умру!». Именно так думал Антон два года назад.
«Уж лучше бы, блять» — думает Антон прямо сейчас. Руслан пригласил Антона на прогулку в полупустой парк в будний день. Люди на работе, почему бы и не погулять? Конечно, Антону показалось странным, что Руслан «приготовил сюрприз» и он сказал, что у него тоже сюрприз.
Антон решил признаться Руслану в своих чувствах. Встретившись в парке, Руслан повёл его к ларькам со снеками, так как «захотел перекусить». И на полпути, рядом со стендом, Антон решился.
— Руслан, я давно хотел тебе сказать, но решился только сейчас. Я понимаю, что мы знакомы совсем недавно, но знаешь, мне хватило. Я, конечно, не прям мастер, но всё же, — Антон отвлёкся, чтоб достать что-то из кармана. — Ты мне очень нравишься. Будешь моим парнем? — Антон протянул Руслану самодельный браслет из красивых тёмно-зелёных бусинок. Любимый цвет Руслана. Бусинками с символами было выложено «foreverwithyou», что значило для Антона очень многое. Это название кофейни, в которой впервые выпили кофе парни и в которой Антон осознал свои чувства. Медленно подняв взгляд, Антон увидел то, чего боялся. Гнев. Злость. Ненависть. Резкий удар по руке вывел его из амёбного состояния.
Леска порвалась, бусины рассыпались, Антон упал на колени, начиная судорожно их собирать, пытаясь не заплакать. Ошибся. Просчитался. Про е бал ся. Не любит. Побьет. Бросит тут в кусты, а сам уйдёт. Уйдёт.
— Да пошёл ты нахуй, грязный пидорас! — зашипел на него Руслан. — Таких как ты расстреливать надо, чтоб такая падаль по земле не ходила и не марала её. Амина, подойди, пожалуйста!
Из-за стенда вышла девушка с ярко-голубыми глазами, растерянная и напуганная. Она посмотрела на Антона с сочувствием. Антон с болью посмотрел на то, как их руки сплелись.
— Это — моя девушка, с которой я хотел тебя познакомить. И её я люблю. А тебя — нет. И никто тебя никогда не любит. И твой бисер — жалко. И ты тоже жалок. И всегда таким будешь, — продолжал он.
— Пожалуйста, перестань, — попросил Антон, пытаясь сделать так, чтоб его голос звучал твёрдо. Не вышло.
— Ты жалок. — повторил Руслан, и ушёл. Вместе с Аминой.
***
Сейчас Антон сидит на качелях и пытается не принимать это близко к сердцу. Опять. Ведь что бы Димка не говорил, он сделает всё, чтобы этого не повторилось. А пока начался дождь, Антон имеет право на слёзы.
Арсений стоит у окна и не понимает, за что жизнь так насмехается над ним. Прямо сейчас он стоит у окна и наблюдает за тем, как высокая фигура садится на детские качели и со временем становится в два раза меньше, кажется, пытаясь сжаться в маленький комок. Даже когда начался ливень, фигура никуда не уходит.
— Это ненормально, — сказал Арсений. Что конкретно он имел в виду — наблюдать за Антоном ненормально или ненормально то, что под ливнем в сентябре парень сидит в одной рубашке, кажется, даже не планируя уходить? Кажется, оба варианта верны.
— Так, ты не должен об этом думать. Иди спать, тебе вставать в четыре утра, — сказал Попов сам себе, уходя в комнату.
А Шастун так и сидит на качелях, уходя лишь к половине одиннадцатого, потому что мама уже волнуется. Он замечает, как болит всё тело после неподвижного сидения, но не заостряет на этом внимание. Он промок до нитки.
Вопреки раннему уходу в кровать, Арсений не спит до одиннадцати. Каждые полчаса он подходит к окну под разными предлогами, не соглашаясь с внутренним голосом, твердящим, что пора бы прекращать концентрироваться на Антоне.
«Но дело не в этом! Там громко поют птицы, открыта форточка, надо закрыть. Там я забыл бельё на балконе. Там кто-то кричит (никто не кричал, кстати), там вообще-то много что происходит!» — кричал внутренний голос. Но пойти в кровать Арсений смог только в одиннадцать, когда удостоверился, что
ушёл Антон на улице спокойно.
Арсений заметил, что что-то не так. И его это пугает. Ведь Антон — это ШАСТУН. А ещё Антон — парень. А Арсений — запутался.
А ещё Арсению давно пора спать.
Засыпает Арсений в час ночи
