Шаст, 23.01 А, ой Я случайно Я хотел просто погулять чуть-чуть, но немного запiзднился
Поз, 23.02 Без зонта. Под ливнем, блять Ты знал, что ты — конченный? Никогда так блять больше не делай.Антон, 23.02 Халясё мой павилитель
Всё таки Поз — очень хороший друг. Несмотря на напускную строгость и, кажется, временами даже злость, он переживал, и по тексту это видно. Даже по сообщению, прилетевшему после крайнего сообщения Шаста, это было заметно. А конкретно там было написано «Конч». А сейчас Шастун мирно дрых в постели. Его спокойный сон прервался полседьмого утра, как и два дня до этого, голосом Майи Шастун, громко твердившим одно и то же раз за разом. — Антон! А ну вставай, время видел? — возмущённо вопрошала она. — Я ничего не вижу, сам себя я ненавижу, — ответил Шастун строками из песни. Ему показалось это весьма оригинальным. До того момента, как его не начали прогонять из кровати ссаными тряпками. — Вставай, говорю, певун, — рассмеялась мама Антона, когда тот упал с кровати. — Впрочем, я тут больше уже не нужна. Доброго утречка! — и упорхала на кухню — Нет, блин, злой ноченьки, — проворчал Антон и поплёлся умываться. Антону с мамой повезло. Она добрая, она красивая (хотя, для каждого своя мама — самая красивая), она понимающая и поддерживающая. Она толерантная и щедрая ко всем одинаково. Тем не менее, справедливая и честная. И Антон очень хорошо осознавал, как ему с ней повезло, видя то, как у других есть проблемы с семьёй. Ему в какой-то степени даже повезло: он никогда не слышал от мамы плохих слов, ему никогда не говорили, что он — позор семьи. Даже тогда, когда всплыла весть о его бисексуальности. Сделав все свои утренние дела и собрав портфель, он вышел из дома, надеясь не встретить Попова. Уж очень странным становится Антон при нём со вчерашнего дня. И он молит всех богов, чтобы то касание и ощущение после него оказались ошибочными или обычной влюблённостью, которая быстро пройдёт. Вот чего-чего, а такого счастья, как Арсений, Антону не надо. Хотя, на самом деле, может, Попов и не так плох, как кажется. За эти два дня он зарекомендовал себя, как прилежный ученик и, кажется, даже нашёл какой-никакой общий язык с Серёжей. Кстати, как раз у Матвиенко о нём узнать будет легче всего. Собственно, этим он и займётся. Первым уроком у ребят сегодня стоял русский язык, который, к счастью или к разочарованию, вёл их классный руководитель. — Здрасьте, сажайте задницы на стулья. У нас внеплановый классный час. А, кстати, а где Попов? — быстро проговорил Воля. Он не любил медлить. — Он же сегодня ко второму, он в театре ведь, — ответил Матвиенко с задней парты. Матвиенко. Ответил. О Попове. Шастун понял, что разговора не избежать. — Точно, забыл совсем, спасибо, Матвиенко. Итак… — Театр? Внатуре? — вопросил Шастун, поворачиваясь к Серёже Матвиенко. — Он, блять, кто? Молодой Безруков? — Матвиенко только пожал плечами. Наверное, показывая, что поносить Попова за спиной не собирается. Похоже, действительно сдружились. Может, Попов и правда не так плох, как кажется сначала? Вряд ли бы Серёжа дружил с каким-нибудь гондоном… Так, блять, Шастун, давай потом, а? Павел Алексеевич начал гневную тираду по поводу того, что «я, конечно, понимаю, что начало года, но вы видели вообще свои оценки за эти два дня?».Также, как и на любом классном часе, были затронуты общие проблемы. Например, говорили про учебники, тетради, внешний вид и про предстоящий ЕГЭ. Последняя тема настолько всех достала за последний год, что слушать уже было невмоготу, но надо. Что касаемо наших парней, они и сами не особо понимали, что им нужно от жизни. Димка давно решил, что будет врачом, и поэтому основной упор делал на химию с биологией, в отличие от Шастуна и Серёжи. Те и сами не знали, что им делать и к чему готовиться. Стоит заострить внимание на Арсении: его душа лежала к искусству, но отец видел ему перспективу счастливой жизни только на экономическом факультете в МГИМО. В секрете от него Арсений уже год выступает на сцене, а его коллеги-актёры давно говорят ему, что театр — его второй дом, и никакой экономический подавно не принесёт ему настоящего счастья. — Я надеюсь, все это понимают? — спросил Павел Алексеевич у класса, давно считавшего мух, но начавшего агрессивно кивать в ответ на заданный вопрос. — Отлично. Шастун, — обратился к Антону учитель, заметив задумчивость на его лице. «Редкость», — подумалось ему. — Чего скучаешь? Попов вернётся, не переживай. О, кстати, у вас урок кончился 3 минуты назад. До свидания, юные тунеядцы. — Не понял, нахуй, — сказал Шастун, когда Воля вышел из кабинета. — С хуя ли? — Понял, я тебя теперь буду звать влюблённой нищенкой. Мне ты точно не въебёшь, зато поугарать можно, — заметил Димка, нашедший поддержку в лице Серёжи. — Внатуре. — Хуй в прокуратуре, блять! — воскликнул Шастун. — Почему я вообще должен по нему скучать? — Ой, Арсений, привет! — радостно вскричала Алёна где-то за спиной. — А где ты был? Тут такое было, в общем, слушай!.. — Лёгок на поминках, блять, — проворчал Шастун и начал собирать вещи, собираясь уйти на второй урок. — Мог бы и вообще не приходить, кто тебя, блять, ждал вообще. Последнюю фразу Антон сказал явно громче положенного. Он это понял как минимум потому, что вдруг все резко замолчали, а в него устремился острый взгляд Алёны. — Слушай, Шастун, ну я лично ждала, как тебе такое? — Кто бы, блять, сомневался, Алён, — усмехнулся Антон. — Типа никто не замечает, что ты по нему сохнешь уже третий день? — Очень по-джентльменски, Шастун, высший класс, — сухо заметил Попов. — Из тебя прям хлещет мужественность, молодец! Мужик! — О мужественности ты мне затирать будешь? — видит Бог, не хотел Антон этого говорить. Он и в Бога не особо, но тут только его и вспомнил. На самом деле, с Поповым Антон ругаться не то, чтобы хотел. Особенно, блять, о мужественности. — А у тебя какие-то проблемы? Или ты забыл, что было в среду после школы? — Нападать как крыса с твоей стороны было явно не верхом мужественности, Попов, — едко заметил Димка, стоящий в стороне до этого момента. — Антон, пошли, не трать нервы на него. — Обсуждать меня за спиной тоже было не очень то и красиво, Шастун. И сбегать сейчас — тоже, — сказал Арсений, увидев, как Антон движется к выходу. — Баба, блять. Тебе бы мужика найти, чтоб он тебя защищал вечно. Антон замер в проходе. Уйти молча сейчас — то же самое, что и согласиться с тем, что сказал Попов. Но, как назло, больше ничего в голову не лезло. Он, конечно, согласен с тем, что обсуждать человека за спиной — так себе, но он ведь и в лицо Попову сказал то же самое почти. А молчать дальше тоже нельзя. Прошло пару секунд, но для Шастун и это показалось вечностью. Все остальные в классе стояли, боясь шелохнуться в принципе. — А ты что, хочешь им стать? — единственным решением Шастун выбрал именно эту фразу. Блять. Все, мягко говоря, охуели. В принципе, все и так знали, что Шастун — бисексуал. Точнее, они-то не знали на сто процентов, но слухи об этом ходили. Никто не имел ничего против, но всё равно эта его реплика — явно не то, что он бы хотел сказать при всех. Блять. — Не для тебя мама цветочек растила, Шастун, — сказал Попов. — Пиздуй, куда хотел, тебя никто тут не держит. Шастун поднял глаза и увидел, как Попов смутился (???). Долго внимание он на этом заострять, конечно, не стал, но прихуел относительно сильно. Типа, Попов? Смутился? Вы точно не врёте? Стоит заметить, что после этого конфликта все делали вид, что ничего не произошло. Шастун решил просто не обращать на Попова внимание, как будто бы его и нет. Арс, видимо, решил поступить также. Ну, собственно, и правильно. Закончив учебный день, Шастун решил надолго не откладывать дела, поэтому подошёл к Матвиенко, как только появилась возможность. — Серёж, слушай, а Попов — он вообще какой? — начал Антон с малого. — Ну бля, ну в смысле какой, — задумался Серёжа. — Смотря зачем тебе это надо. Я ведь и сам не особо с ним дружу, мы знакомы три дня всего. Могу точно сказать, что он не такая мразь, какой кажется. Это, скорее, наверное, его маска. Вопрос, конечно, в том, зачем и для чего она, но, наверное, это не моё дело. Ты ведь спрашиваешь не для того, чтобы что-то с ним сделать? — опомнился Серёжа. — Да нет, я просто… Короче, нет, ничего я с ним не сделаю. Просто так спросил. Шастуну эта информация много не дала. Но он и правда понял, что Попов на деле может быть и не такой тварью, какой себя позиционирует. Хотя так и не скажешь. — Ну, хули делать. Буду надеяться, что оно само как-то пройдёт. Тем более, если я с ним общаться не буду, то мой мозг поймёт, что этот ваш Попов мне нахуй не нужён, — проговорил Шастун, стоя в школьном туалете напротив зеркала, думая, что в помещении он один. Собственно, он почти был прав: в кабинках и правда никого не было, но он не проходил дальше. На подоконнике, который как раз и не видно из-за кабинок, сидел, блять, именно предмет Шастуновского обсуждения. Собственной персоной. Шастун спешно покинул помещение, когда дверь открылась и Серёжа с Димкой начали шипеть, чтобы тот поторопился: у них, вообще-то, литература. — Не нужён. Приехали, блять, — сказал Попов вслух, спрыгивая с подоконника. Не то, чтобы его это как-то расстроило. Просто ему, на самом деле, не хотелось ни с кем ссориться утром, он просто не хотел, чтоб Алёне из-за него досталось. А она ещё, как назло, подумала, что он защищает её не из благородства, а по чистой любви, и пригласила на свой день рождения. Нет, Алёна, в принципе, симпатичная девушка, но, увы, не в его вкусе. Девушки вообще не в его вкусе, и что с того? — Ну и идёт он, значит, нахуй, — сказал Попов и достал телефон из кармана.Сенечка, 13.12 Привет, Алён, я по поводу твоего приглашения Я приду, скинь, пожалуйста, адрес.
Ростова А., 13.12 Круто, буду ждать с нетерпением! Хорошо, скину адрес вечером, как только узнаю его! Это будет лучший подарок! — Всевышний, дай сил побольше, — взмолился Попов, закинув голову вверх. Хотя, Шастун хотел конфликт — Шастун его получит.