Зов воющей пустоты.

Слова моего друга разнеслись будто трезвон в моей больной головешке. Я невольно зажмурился, тихо шикнув. Мое тело было тяжёлым и потным. Меня будто облили кипятком, мне было невыносимо жарко, а ткань подо мной была вся мокрая из-за этого. Я дико хотел в туалет, а потом и еще поспать. Я начал убирать одеяло тяжёлой рукой, в которую будто запихнули расплавленный металл. Белый подошел ко мне, хоть я этого и не заметил, помогая мне все с меня убрать, подбирая компресс с пола, завязывая его бинтом на моей голове, пока по всему моему лицу и телу катились очень большие капли пота. Он был будто кипятком, который лился постоянно. Когда я встал, стало еще хуже.. Все вокруг кружилось, скакало, летало, Уолтен спросил что-то, но я не понял этого. Будто находился под водой, на глубине марианской впадины. Или в космосе. И там, и там, и даже здесь - звука для меня сейчас нет. Есть очень громкий писк и шум в ушах, от чего моя голова болит еще сильнее, будто бомба замедленного действия и скоро лопнет. Холодный компресс на голове никак не облегчал ситуацию, он был до жопы морозным и практически ничего не охлаждал на моей голове. Лишь больно морозил и таял. Хотя это и есть его маленький плюс, в виде холодной воды по моему лицу. В глазах медленно начало темнеть, когда меня усадили куда-то, мои руки и ноги были слишком слабые, что-бы начать ими двигать, но я почувствовал, как с меня начали снимать шорты и нижнее белье... Стоп. На мне не было шорт. Я опять падаю куда-то, распахивая глаза. Я был голым, а внизу вижу огромные белые руки, что ловят меня. Голова ударяется, а в моем мозгу что-то нажалось, заставляя вспомнить что-то. Мой 6-ой день рождение. Моя мама. Мой отчим. Мой торт. Его выпивка. Я впервые пойду в школу через пару дней. Мой отчим.. Белый, как и Уолтен. Только глаза.. Красные. Он был военным, не помню, что точно с ним произошло, все было так запутанно, но ему выстрелили в голову, вроде как.. Он был на.. Несколько лет старше моей мамы? Я не помню этого в точности. Я помню его красные, налитые кровью и льдом глаза, когда он поздравлял меня, на мое день рождение. Помню, как он после потянулся за коньяком, вроде, предлагая моей маме выпить.. Она позволила мне забрать торт с собой, искренне поздравив меня. Я не был огорчен, мы целый день провели в парке развлечений, мне тогда взяли какой-то набор с машинками.. Мама позволила мне съесть весь этот маленький тортик, только ей оставить 2-3 кусочка, так-как отчим не любил сладкое, поэтому, и торт бы не стал есть. Я жадно поедал его, жмурясь от удовольствия. Я все еще помню этот вкус, будто он остался там, где-то глубоко на языке.. Такой немного приторный фисташковый вкус. С нежным бисквитом и кремом.. Честно, сейчас бы, такой торт я ел бы в одиночку максимум неделю, а то и пол месяца. В детстве мне было обсалютно все ровно, я как и любой ребенок никогда не отказывался от сладкого. Мама в садик и школу клала мне конфеты в один из карманов куртки или рюкзака, от чего практически все называли меня "Ронни сладкая жопка".. Или же сокращенно "РСЖ". Я использую это на некоторых сайтах, как никнейм. В мою комнату входит мама, забирает остатки торта, смеясь от моей прожорливости, утирая крем с уголков моих губ, целуя меня в щеку и трепая по голове, пока я недовольно вскрикиваю "Мам!", старательно пытаясь выбраться из ее цепких обьятий, в которые бы я сейчас хотел вновь забраться. Она смеется, а сзади нее появляется отчим, кладя руку ей на плечо, видно сжав, от чего она поворачивается к нему, хлопая своими глазами. Я помню его красные глаза, его грубые руки, его большой шрам, который проходил рядом с глазом, где-то на скуле. Вспоминаю, как он сел на мою кровать, пока я сидел за своим письменным столом, прожигая меня своим презрительным взглядом, ставя рядом бутылку коньяка, пока я невольно поджал ноги, хоть он и не бил нас никогда. Совсем. Мне иногда мог дать подзатыльники, но мою мать он и пальцем не трогал, говоря что: "Он - ребенок. Я в жизни ребенка не изобью. Но он мужчина, поэтому тычок я ему дать могу. Его мать - чистой воды женщина. Я зарежу себя самым ужасным способом, если даже замахнусь на это нежное создание рукой. Женщины хрупки, их очень легко сломать. Я - ненавижу что-либо ломать." Эти слова слишком сильно въелись мне в память, незнаю даже, от чего, если честно. Я тогда ничего не понимал. Почему женщины хрупки? Зачем их ломать?.. Моя мама смотрела на него, хлопая глазами, когда он попросил ее уйти, потирая свою переносицу, сказав, что поговорит со мной, как мужик с мальчиком. Мать неуверенно кивнула, посмотрев на меня, подходя и приглаживая мои волосы, скрываясь после за дверью, пока отчим продолжал сверлить меня своими краснющими очами, которые были немного узкими, что не мешало ему быть более пугающим. Я сглатываю, чувствуя страх, непонятный. Напряжение в воздухе. Будто он знает мой секрет, о котором знать не должен. К примеру, о том что ты наяриваешь, или о том, что под кроватью у тебя лежит свеженький журнал с сексуальными актрисами, на которых как раз таки встает твой стручок.. Пугает. Очень сильно пугает. Не до усрачки, скорее больше напряжно. Он складывает руки в замок, повесив голову на бок, а его белые, средней длинны волосы, в которых виднелись серые прядки от седины, закрыли его ужасный шрам. А комната после стала черной. Обсалютно. Мы будто вновь были в той невесомости, осталась только кровать, на которой он сидел, мой стул, на котором уже сидел я и мой стол, на котором до этого был праздничный торт. И коньяк. Мои глаза бегло посмотрели на выпивку, после посмотрев на мужчину. В моем горле встал холодный ком, я слышал, как стучало мое сердце. Его треснувшие, сухие губы слабо двигались, будто он кусал нижнюю губу. Я помню, как он приоткрыл рот, сначало прокашлявшись, стуча себя по ключице, слабо жмурясь, после оглянув меня с ног до головы. Будто сейчас ощущаю, как я покраснел от чего-то, после бледнея. Я вздрогнул, услышав его монотонный, будничный голос, когда он постучал по своей коленке, будто подзывая меня к себе, подтверждая это словами. -Иди сюда, Ронни.. Иногда, я чувствовал себя рядом с ним обычной собачкой, но сказать об этом не решался. Медленно сползя со стула, я помню как сглатываю, подходя к нему, а он положил мне на плечо свою большую, теплую руку, слабо сжав, как и плечо моей мамы. -Ты уже взрослый мальчик, правильно? Ты можешь знать теперь так много вещей.. Я вспоминаю его запах, это запах каких-то дорогих сигарет и коньяка. Я мял руки, смотря на него, угукая на каждый его вопрос, боясь, что он может на меня накричать. Я не знаю, от чего, но я боялся этого. -Скоро ты пойдешь в школу. Ты будешь учиться на отлично, правда?.. Смотрю в его глаза, кивая, чувствуя напряжение. Странное, будто это предчувствие. -Рон. У меня мелкоклеточный низкодифференцированный рак легких.. Знаю, ты сейчас не поймешь что это, да и вряд-ли поймешь потом. Твоя мама тебе будет говорить в будущем, что я ушел от вас. Она будет тебе врать.. Я умру, Ронни. Я помню эти слова. Я помню, что он исчез после этого дня.