Обещания

Вынужденный смотреть, как разрушается его собственная оболочка, раскалывается, острыми углами причиняя боль, он вновь стоял перед своим зеркалом. Всё те же фиолетовые пряди, торчащие в разные стороны. Смотреть в свои же глаза страшно. Он лжец. Но больше всего, на протяжении своего пути, он лгал сам себе. «Я совсем не похож на себя больше.» «Был ли я когда-то собой?» «Мне бы хотелось, чтобы по мне скучали.» «Заслуживаю ли я этого?» «Вот бы кто-нибудь обнял меня. В последний раз. Просто на прощание.» «Смогу ли я попрощаться?» Намеренно вычеркивая из головы одно имя, даже от мыслей о котором становилось больно, врать себе он не переставал даже сейчас. Будто отрицая очевидное, изолируя себя от одной реальности и впихиваясь в другую, он надеялся помочь себе. Задавать вопросы уже поздно, да и ответов не найти. А если кто-то и смог бы это сделать, то точно не он сам. Давление увеличивалось с каждой секундой, хотелось избавиться от петли, которая висела на его шее, словно ожерелье, по иронии, затянув её ещё туже. По-другому её вес уже не скинуть. И, как настоящий лидер, он доводит дела до конца. Гордо и с улыбкой, он будет идти в свой последний путь. А потом оторвётся от земли, и больше никогда не будет больно. Но последний, самый последний вопрос всё же не мог не возникнуть. «Кто же в итоге проигравший?»

***

Вздох, больше похожий на хрип. Яд затуманивал голову, отравляя будто уже не только физическую оболочку. -Кайто... Я же не был...Ну... В хаотическом порядке самые разные мысли приходили в голову, но задерживались там лишь на пару секунд, этого было слишком мало, чтобы поймать хоть одну. -Скучным? Холодная тишина в ответ. А может, уже просто ничего было не расслышать. Холодный металл, устрашающие звуки, издаваемые машиной, боль от ран были уже как будто бы далеко. Совсем земные проблемы. А разве они уже имеют хоть каплю значения? Это же всё неправда. Никто никогда не предсказывал такого исхода. А значит, это неправда. Может, это чья-то вина? Медленно и осторожно проплывая среди ядовитого тумана, будто пытался пробиться обратно к реальности тот, кого всегда винили и никогда не прощали. Но пелену уже не рассеять. Время будто внезапно пошло быстрее, в состоянии, настолько близком к панике, насколько это возможно было для сознания, рука дернулась ладонью вверх, чтобы защитится, только чтобы упереться в холодный металл всего в полуметре от лица. Ослабленный ядом, конечно, он ничего не смог бы сделать, даже если бы захотел. Да и с чего бы ему захотеть? Но чувство того, что какое-то дело всё же осталось незавершённым, и являлось причиной этой паники. Несмотря на то, что он совсем не боялся умирать, слабая, дрожащая рука все ещё пыталась оттолкнуть машину. Но даже сила самых искренних чувств, проиграв механической силе, разобьётся вдребезги. Как разобьётся под давлением хрупкое тело Омы. Всего через несколько секунд. Шуичи. Подожди. Нет. Я хочу тебе сказать... Мне очень нужно тебе сказать...

***

“Шуичи, привет, если ты это читаешь, то, скорее всего, меня уже нет рядом. Я тут оставил этот листочек и мой шарф. Если хочешь, можешь забрать себе. Я отдал их Кайто, поэтому, если у нас всё получится, он тебе их как-нибудь отдаст. И если нет, получается, тоже. Мне сложно представить, каково тебе. Ведь я уже мёртв и мне не больно. И вся боль вроде как теперь на тебе. Поэтому, пожалуйста, прости меня. Если мне действительно не наврали и я попаду в рай, мне бы стало намного лучше, если бы я узнал, что ты простил меня. Я тебя предал. Сильно ли ты расстроился, когда я не дал тебе того обещания? Я думаю, что да. На тебе лица не было. Готов поспорить, что ты тогда уже всё знал. Ты всегда был очень умным, и я всегда тобой восхищался. Прости, что я не сказал тебе этого лично. Я очень не хотел, чтобы потом тебе было больнее. Я, наверное, и не должен писать это сейчас. И за это прости меня. Я всеми способами хотел отвернуть тебя от себя. Получилось ли? Даже если и да... Я порчу всё прямо сейчас. Черт меня дери, правда, Шу? Я так надеялся, что всё разрешится само собой. Помнишь, я дал тебе совет про такую кнопку, которую нажмёшь, и все переживания уйдут? Прости. Я соврал. Он не работает. Место на листочке заканчивается, а переписывать ещё раз я это не решусь. Если бы я только мог что-то изменить, я бы остался с тобой навсегда. Совсем навсегда. И пообещал бы тебе всего, чего ты захочешь. Даже тысяча моих «прости» не стоят ничего, и я сам в этом виноват. Но прости меня. Пожалуйста, прости. Выберись отсюда с остальными. Я в тебя верю. И всегда верил. Я очень люблю тебя, Шуичи. Больше всего на свете. - Кокичи” Дрожащие руки держали листочек. Кое-как пробежав глазами про строчкам, написанным таким знакомым почерком, он затуманенным взглядом лишь смотрел на последние пару фраз.