Что делать, если твой отец случайно оказался злодеем?

      — Что случилось? — Голос у меня далеко не пылал обилием вежливости. Кто-кто, а Алья — предпоследний человек, которого я бы хотел видеть у себя в комнате. Последний — Габриэль.       — Мне сказали, ты хотел чай, — Алья уж больно дружелюбная. Чего она хочет? У меня нет настроения на бесконечные вопросы и загадки. И неужели отец Габриэль подослал Алью ко мне? Они заодно?       — Спасибо. Оставь на столе.       Пусть уйдет.       — Адриан, я… хотела извиниться.       За что? Невероятной силы удивление вспыхнуло во мне. О, и чего ж стесняться, внутри разразилась еще большая злость. Алья и впрямь считает, что я ей поверю. Меня выводят из себя ее игры в детектива, которые никак не закончатся и не оставят меня, наконец, в покое. Как бы я хотел, чтобы все мысли весьма красочно отрисовались на моем лице.       — Да? — Удивление помешанное с толикой презрения. Алья помедлила.       — Мне не стоило так себя вести, — она постучала пальцами по кружке, а потом двинулась ко мне. Я не высказал ни слова противоречия. Даже наоборот — согласно кивнул. Ей и правда не стоило так делать. — Я донимала тебя вопросами и…       — И сплетничала с Маринетт о том, что я Черный Кот, — получилось весьма гневно и несдержанно, но зато это произвело весьма ожидаемый эффект. Она слабо улыбнулась, довольная моей прямолинейностью. Рано тебе радоваться. — Жаль мне не с кем обсудить твои тайны, Алья. А так хочется уподобиться любимой подруге и влезть в чужие дела, никак меня не касающиеся. Поможешь?       Даже злость отступила под тяжестью огромного удовольствия. Никогда столько яда не содержалось в моих словах. Наконец-то я избавился от глупой привычки прощать, смог сделать что-то сам и перестать плыть по течению.       — Мои тайны? — Удивилась она. — Мне даже интересно послушать.       — Я бы послушал тебя.       — Так всех за раз и не расскажешь, Адриан. Могу рассказать про парня, который подкатывал ко мне недавно, еще про парня сестры, который тоже подкатывал ко мне или про официантку кафешки на Ришелье, которая тоже… хотя неважно. Про мизинец левой ноги, который мне недавно прооперировали. Про подожженную прядь волос я бы много болтать не стала — история не из приятных. Про беременность тоже, а вот про котят, которых притащили в дом близняшки, я бы рассказала.       — Стоп-стоп, — ее поток слов кружился у меня в голове. — Я вообще не об этом. Подожди, беременность?       — Да долгая история, — протянула она, махнув рукой. Ладно. — Так ты про что?       — Я про Рену Руж.       Отчего-то я занервничал. А вдруг нет. Вдруг я ошибся и все совсем не так, как я себе напридумывал.       — А-а-а, — кажется, не ошибся. Алья поняла, что я имею ввиду. — Так ты про это? Молодец. Я уж собиралась тебе об этом рассказать.       — Сказать о том, что ты Рена Руж? Серьезно?       Нет, ну это, конечно, довольно приятно, но с ее стороны совершенно легкомысленно. Герои не должны раскрывать настоящие личности. Хотя мы тут говорим про Алью, а она, в свою очередь, уже довольно долго пытается рассекретить меня, и вот-вот добьется своего.       — Вообще-то, я надеялась, что в ответ ты раскроешься мне, — и плюхнулась рядом со мной на диван, ожидая моих слов. О, я и правда стал верить в то, что она пришла извиняться. Она устало вздохнула, опрокинулась головой на спинку дивана, когда увидела несогласие на моем лице. — Адриан, я была неправа, ладно? Ты не простишь меня, если узнаешь, какого я была о тебе мнения. Я узнала кое-какие подробности, которые никак не сочетаются с моими убеждениями, и готова извиняться за это очень и очень много раз. Но, Адриан, я уверена на все девяносто девять, что ты напарник Ледибаг, поэтому прошу, просто признайся, чтоб я была спокойна.       На девяносто девять? А она поверит мне, если я скажу обратное, или для меня уже все потеряно? Это так странно: мне больше не хочется на нее сорваться, хотя она даже не думает о том, что моя вторая жизнь никак ее не касается, что она бездумно лезет туда, где ей не место. Просто кажется, что, раскрыв ей свой секрет, мы сблизимся. Я смогу снова вернуть нашу дружбу и избавиться от недоверия и подозрительных взглядов. А там уже и с Нино верну общение, и с Маринетт стану общаться чаще. Маринетт… Она ведь тоже будет знать. Нет-нет, я должен высказать Алье то, о чем думаю. Опровергнуть все ее слова.       — А еще я видела Плагга, — выпалила Алья в потолок прежде меня. Так резко и неожиданно, выбивая из груди весь воздух одними словами. Видела Плагга? Когда? Где? Я обернулся, необдуманно и глупо, к тумбочке с сыром, поваленной на пол во время моего, так сказать, гневного напала. Его не видно.       — Плагга? Какого Плагга? — Главное, не подать виду, что я безумно напуган.       — Твоего квами, — улыбнулась Алья. Чему улыбнулась? Что не так? Я что, сильно палюсь?       — Почему моего? То есть, кто такой квами? Я его не знаю, — как глупо у меня дрожал голос. Нет, я ведь не могу ей все рассказать. Если это она создает иллюзии, мне категорически нельзя допустить раскрытия. Надо закрыть тему. Срочно. — Зато я знаю, что ты против Ледибаг. И что это ты создаешь иллюзии, чтобы всех напугать. Я даже не могу понять, почему ты хотела мне в этом признаться.       Вроде нормально. Вроде не сумбурно и не глупо. Алья забудет про Плагга и начнет объясняться. Пусть расскажет мне все, что знает. О том, каким образом она сумела обмануть мою Леди и как до сих пор не попалась под ее тяжелую руку.       Так… а откуда она вообще знает, как зовут Плагга?       Алья рассмеялась. Заливисто и громко, как смеялась недавно с Маринетт в ее комнате.       — Хаха, что? Ты о чем вообще? — Отсмеялась и подняла голову со спинки. — У меня украли талисман. Ты же был там, когда Ледибаг звонила мне.       — Ты могла все подстроить, чтоб оставить талисман у себя, — слова Альи и правда походят на оправдания. Черт! Надо было сказать, что меня не было рядом с Ледибаг в тот момент. Нет. Лучше было бы вообще сказать, что я не понимаю, о чем она говорит. Боже, нельзя ж настолько сильно тупить. Возьми себя в руки.       — Хочешь сказать, я работаю на злодеев? — Кажется, она еле сдерживала смех.       — Да, об этом я и говорю, — в разговоре с Альей лучше держать подбородок уверенно, даже если кажется, что в любую секунду рассыпешься под ее давлением.       — И сегодняшнее нападение тоже устроила я? — Вот-вот засмеется. — Говорят, это была иллюзия.       А… точно. Она же стояла рядом со мной, когда иллюзия появилась. А может это была не иллюзия? Тогда как она исчезла? Все равно. Я полностью уверен в том, что Рены Руж никак не могло быть на битве с Невидимкой. Подставной Черный Кот забрал талисман мотылька до появления первой акумы, значит и камень лисы должны были украсть заранее. И как тогда Рена оказалась на битве, если талисмана не должно было быть в ее руках? Либо Алья обманула Ледибаг, либо Ледибаг обманула меня. Но если Алья не могла сегодня создать иллюзию, то может вообще такое быть, что Ледибаг и правда меня обманула?       А Алья впрямь оказалась Реной Руж. Как удачно совпало. Я ведь считал ее владелицей камня чудес лисы только потому, что ее подозрительно часто в последнее время не бывает рядом с битвами. Уж кто-кто, а Алья крутилась вокруг геройской темы побольше нас с Ледибаг, если учитывать то, что в Ледиблоге она круглосуточно в сети и постоянно ищет качественный контент.       Может, Алья и скрывает что-то, может, и правда встала против Ледибаг, но собственным гневом я никак городу не помогу. Можно ведь пойти совсем другим способом. Вернуть, например, нашу дружбу и просто доверить друг другу проблемы, чтобы вместе их решить.       Ладно, чего оправдываться. Я просто устал от всех отдаляться. Я никто без друзей, хоть у них больше секретов, чем у меня.       — Прости, — повернулся я к ней. Сложно извиняться с гордостью поперек горла. — Я думал, что ты…       — Ничего, — посмеялась, наконец, она, меня перебивая. Как она так спокойна? Я ведь буквально наезжал на нее. Говорил, что она чуть ли не дружит с новой Молью. Почему она не треснула мне пощечину и не ушла из комнаты, навсегда разбив нашу дружбу? — А я считала, что это ты украл побрякушку папы. Теперь мы в расчете.       — Шутишь? — Нет, я и правда не понимаю. Ее сарказм моментами неуловим для меня. Она помотала головой с глупой усмешкой. — И почему решила, что это не так?       — Это что, допрос? — Пародировала она кого-то. Так понимаю, меня. Я усмехнулся. — Я могла бы сказать, что очень растрогана твоей эмоциональной речью о Габриэле, но прекрасно понимаю, что ты не поверишь. Ты в последнее время стал очень недоверчив, заметил? Поэтому что скрывать-то… Сначала я нашла в твоем шкафу две кнопки Ледибаг — и я была права, ты оказался Котом. Потом наткнулась на Плагга. Не представляешь, он, оказывается, решил проведать Бражника.       Я угрюмо вздохнул. Алья все знает. Ее не разуверить, как бы я не старался.       — Он сам так сказал? — спросил я.       — Ага. Ну потом я перекинулась парой слов с месье Агрестом и он одолжил мне запись с камеры в его комнате в тот самый день, когда он отдал талисман Коту. То есть иллюзии Кота. Ну ты понял.       Габриэль просто отдал запись Алье? Как такое может быть?       — И что там?       — То, над чем мы очень долго смеялись, — улыбнулась Алья.        — Мы?       — Да, — она повернула голову ко мне. — Я и Маринетт.       Маринетт? Она видела запись? Так стоп. Мне вообще не нравится, что Маринетт так глубоко лезет в дела, которые никак ее не касаются. Я могу понять то, что она не хочет доверить расследование дела Тома опытным специалистам и делает все сама. Могу понять даже то, что она помогла Габриэлю наладить репутацию. Все же ей негде было жить. Но каким боком она замешана в геройских делах, я не понимаю. Это забота моя и Ледибаг. И может, уже отчасти Альи, но никак не ее.       Я ничего Алье не ответил. Уверен, она понимает, о чем я думаю. Не вижу никакого смысла что-то ей объяснять.       — Не хочешь поговорить о Габриэле? — Начала Алья. Нет. Уж я-то не хочу и вспоминать о нем. По крайней мере, в ближайшем будущем. Я помотал головой.       Неприятно от самого себя. Как можно настолько пренебрегать Альей и Маринетт? Эта неконтролируемая ярость. Они же все слышали: от начала и до конца. Наверное, я сильно их напугал. Какой же я эгоист.       — Маринетт тоже слышала, да? — Глупо еще верить в это, но вдруг все обошлось и она не стала свидетелем гневной и несдержанной агрессии. Алья мягко покивала. — Блин… Я не хотел пугать вас. Я был… даже не знаю. Просто Габриэль… Блин.       — Все в порядке, Адриан, никто на тебя не злится, — Алья без какого-либо стеснения улеглась мне на плечо, навалившись на меня спиной и закинув ноги на диван. Стоит говорить, насколько стало тепло?       — Алья, — вздохнул я, мысленно подбадривая себя. — Как ты узнала? То есть обо мне и… Коте.       — У тебя нет пледа какого-нибудь или одеяла? Холодно у тебя в комнате, — она умудрилась посмотреть на меня даже в таком неудобном положении: снизу вверх. Надеюсь, она не пытается перевести тему. Конечно, у меня есть плед. Я сложил ноги под себя и достал из полки под диваном теплый плед. Мой любимый, к слову. Накрыл Алью и уселся в прежнее положение. Алья снова легла на меня. Я вздохнул. Непривычно это все. Эта тема, близость с Альей, да и вообще разговаривать с ней. — Я подозревала о тебе еще давно. Когда заметила, что акумы твоего бати и большинство героев собираются именно вокруг школы. Если бы ты только знал, сколько твоих знакомых скрываются под масками героев… О, и тогда еще я нашла твою тетрадку по биологии. Помнишь?       Стоит говорить, что я удивлен? Одно — мои знакомые под масками героев, другое — Алья знает и об этом.       — Та тетрадка, которую я не мог найти две недели, а потом она оказалась у меня на парте?       — Да, — усмехнулась она. — А еще помнишь, что ты в нее вложил листочек со стихотворным признанием в любви к Ледибаг? А потом неожиданным образом этими же стихами Черный Кот напевал песенку на патруле.       — Так этот листочек тоже был у тебя? — Я даже и не задумывался о том, что вложил листок в тетрадку. Всегда мои стихи в конечном итоге оказывались в мусорке. Поэтому и, потеряв их, я тут же решил, что они давно покоятся у меня в ведерке под столом.       — Мгм, — хмыкнула она.       Я поражаюсь Алье. Смотрю на нее и вижу, как в будущем она многого добьется. У нее все всегда получается: все, о чем когда-то мечтала, сбудется. И неважно, насколько это будет сложно — она добьется. Алья хотела меня раскрыть, она это сделала. Может, она пришла сюда меня успокоить, а может снова преследует какие-то свои цели, без разницы — в итоге она избавила меня от рвущей на части злости. В один миг помогла и себе, и мне. Даже не удивлюсь, если она завтра раскроет личность Ледибаг.       — Ты правда пришла извиняться? — Вопрос сам слетел с моих губ. Если я не спрошу сейчас, больше не найдется подходящего момента. — Или просто узнать, являюсь ли я Черным Котом?       — Пришла извиниться за то, что хочу узнать, являешься ли ты Котом, — она по горло укуталась в плед. Улыбки я не сдержал. — На самом деле, это очень занятная история, о которой не мне тебе рассказывать.       — Что? — Я посмеялся. Неискренне. Больше от смущения. — Почему?       — Потому что ее лучше узнать после того, как вы снова раскроете Мотылька.       — Знаешь, Ледибаг тоже ничего мне не рассказывает. От этого ведь хуже вдвойне, разве нет?       Как бы не был мой тон вежлив, мне было очень обидно, что Алья тоже не считает меня человеком, которому можно довериться.       — Ну, я тоже не должна была ничего знать. Дам слабину и все — акуматизация. И прощай — все усилия насмарку. — Она снова взглянула на меня снизу. — А ты как считаешь, если бы я не пришла, смог бы ты пообещать, что сюда не прилетит акума? — Я промолчал. — Ледибаг видит твое состояние. И я тоже. И если я не хочу рисковать миром, то она не хочет рисковать тобой.       Не знаю. Может, в ее словах и есть какая-то правда. Но в любом случае, ловить акуму, а тем более подчиняться ей, я не собирался.       — Рисковать миром? Значит, тебе на меня плевать? — Хотелось избавиться от серьезности.       — Вовсе нет! Ты же Черный Кот.       — Алья!       — Ну ладно. Может быть, немного я переживаю за тебя, как за друга.       — Так лучше, — и мы вместе посмеялись.       В комнате воцарилась тишина. Не то, чтобы мне хотелось ее нарушать. Отчего-то было приятно вот так вот развалиться на диване в компании Альи и просто бездельничать, ни о чем не думая. Но Сезер решила разрушить нашу идиллию сама:       — Там Маринетт совсем одна сидит, — она подняла голову с плеча и села. — Давай позову ее.       Маринетт? Зачем? Было же так хорошо. Может не надо? Мне еще уроки делать. Да и ей тоже.       — Я думал, у Маринетт много дел. Наверное, не стоит ее отвлекать, — всё это — мои нелепые попытки заставить Алью остаться на диване.       — Я пришла сюда, чтоб от этих дел ее отвлечь. Не парься, я сама пойду. А ты пока найди какой-нибудь фильм, — она встала и уже пошла к двери.       — Подожди, Алья, — надо что-то придумать. — А Маринетт тоже про меня знает?       — Про то, что ты Черный Кот? — Она остановилась. — Давно. Только не хотела в это верить.       — А может ты скажешь, что это не я? Ну, то есть, скажи, что ты была не права или что-то такое. Или типа все твои догадки оказались неверны…       Я во время своих слов смотрел куда угодно, но не на Алью, а вот теперь вернул свой взгляд и встретился с ней. Со странной, еще еле заметной улыбкой, которая что-то подозревает. Что-то слабое и не проверенное, но уже нарастающее в ее голове новой теорией. И снова мое странное поведение будит в ней журналиста. Вот только в чем она может меня еще подозревать, я даже не представляю.       — К слову, Адриан, мы с Маринетт вместе забрались в твою комнату, пока ты купался, вместе нашли брелок Ледибаг, вместе наткнулись на Плагга и вместе согласились в том, что ты Черный Кот. Поэтому я ее ни в чем не переубежу.       — Ты шутишь? — Я очень надеялся, что так. Алья отрицательно помотала головой, уже подходя к двери. Нет! — Стой! Может, не стоит тревожить Маринетт? У нее сложная ситуация в жизни. Пусть побудет одной, отдохнет от школы.       Алья, которая уже опустила ручку двери вниз, обернулась на меня. И снова на лице это слабая улыбка. С далека все больше кажется, что у меня поехала крыша и ее подозрение рисует моя измученная голова.       — Чего ты так ее боишься? — Открыла дверь она с большим рвением и чуть ли не бегом выбралась в коридор. Оттуда она крикнула мне: — Ищи фильм!       Черт.       Я наткнулся на зеркало, причесал пальцами влажные волосы, заметил промокший воротник футболки и кинулся к шифоньеру. Не хватало мне еще этого. Ни разу в жизни Маринетт не видела меня в таком ужасном состоянии. Еще и вещи разбросанные.       Я слышу шаги в комнате по соседству. Нет, еще чуть-чуть времени. Я сменил футболку и метнулся быстрее, чем сам ожидал, к письменному столу. Поднял все тетрадки, что валялись на полу, и поставил на ножки тумбочку, которую безжалостно повалил минутами ранее. Все равно какой-то бардак.       Шорох у двери — наверное, пришла. Я обернулся. На пороге стоит Алья. Где Маринетт?       — Уснула, — вполголоса сказала она мне. Потом махнула рукой и, уже уходя, кинула легкое: — Все, я побежала — дома ждут. Не скучай. — Она что-то вспомнила и указала пальцем в сторону комнаты Маринетт. — О, и еще та запись с камеры на столике у Маринетт. Зайдешь и заберешь. — Улыбнулась и подмигнула мне       И вот Алья прикрыла дверь, оставляя меня в тишине… и в странном разочаровании. Либо связанное с Маринетт, либо с тем, что я ожидал куда серьезнее последствия разговора с Альей. И сразу после минутного ступора и осмысления ситуации, голова сама повернулась на измученную тумбочку. Я открыл дверцу и застал Плагга с куском сыра во рту.       — Объясниться не хочешь, Плагг?