Спираль

Каждый фокус состоит из трех частей или действий. Первая часть называется «наживка». Фокусник показывает вам самый обычный предмет — колоду карт, птицу или человека. Он демонстрирует предмет, возможно даже просит проверить, убедиться, что он реальный, не эфемерный, самый обычный, но, разумеется, это скорее всего не так. Второе действие называется «превращение». Фокусник берет этот самый обычный предмет и делает с ним что-то необычное. В этот момент вы начинаете искать разгадку, но не находите, потому что не особенно стараетесь. Вы не хотите её знать. Вы хотите быть обманутым, но вы не торопитесь хлопать, потому что заставить предмет исчезнуть — это еще не все, его следует вернуть. Вот зачем нужна третья часть номера — самая сложная часть, которую мы называем «престиж». Престиж (The Prestige) В ту секунду, как остриё отвёртки вышло из мягкой плоти, следом поднялась тонкая струя тёмной крови, фонтанчиком разлетевшаяся по белым простыням. Ганнибал скинул меня молниеносно, словно ожидая нападения. Падая с кровати, я видел, как он перекатывается на другую половину и зажимает рану, пульсирующую кровью. – Уилл, – голос доктора серьёзен. Он больше не смеётся, а смотрит из-под разлохмаченной чёлки. – Ты стоишь, – прошептал я, опираясь руками на кровать. – Сукин сын! – Послушай, – спокойно сказал Ганнибал. Он стянул наволочку и перевязал бедро, пачкая кровью всё вокруг. Он мог бы выглядеть нелепо, стоящий без трусов и майки, но всё было наоборот. Сейчас он больше всего походил на хищника, окровавленного, сосредоточенного. – Твоя злость не оправданна! – Неоправданна? – я зло усмехнулся. Мои руки нашарили на тумбочке тяжёлый металлический будильник, служивший скорее для красоты. – У меня есть преимущество – молодость! Я кинулся на Ганнибала и, толкнув его к стене, ударил будильником по голове, выбивая сознание. Подъезжая к дому на утёсе, я не был уверен, что там никто не живёт. Сердце трепыхалось птицей и ждало ответов, что я получу сегодня. Лектер лежал связанный на заднем сидении. Он всё ещё был без сознания, или притворялся, что тоже возможно. Иногда я смотрел на него в зеркало, отмечая бледность и сухость губ. Нет, моего удара недостаточно для смерти. Недостаточно даже для сотрясения. Что я хотел сделать? Не знаю. Скинуть со скалы, надеясь, что там есть пространственный туннель? Это звучит так дико и неправдоподобно. Ганнибал приоткрыл глаза и посмотрел на меня, словно видел впервые. – Отпусти, – прохрипел он. От долгого молчания голос сипел и ему пришлось прокашляться. – Сейчас я не хочу говорить, Ганнибал. Он понял и закрыл глаза. Дорога обещает быть долгой и стоит потратить её на размышления. Возвращаться сюда оказалось больнее, чем я думал. Выйдя из машины, я плакал, расхаживая по террасе и глядя вдаль, на беснующиеся волны. Утёс точно такой, каким я его помню. Слёзы отчаяния застилали глаза, мешали смотреть и мне казалось, я вот-вот оступлюсь и упаду в холодную воду, чтобы пойти камнем на дно. В этот раз один. – Чёрт, – я рыдал навзрыд, вспоминая убийство Красного Дракона и душевная боль раздирала меня на части. Упав на колени, я запускал руки в землю, мечтая вернуться в ту ночь и оттащить нас от обрыва. – Нет! Нет! Нет! Кулаки взбивали мелкую крошку земли и взлетали в воздух, вместе с крошечными каплями крови, что сочились с ладоней. Я так хочу вернуться...Так хочу, чтобы Ганнибал обнял меня и сказал, что любит... – Я люблю тебя, Уилл. Мои желания настолько сильны, что я слышу его хрипловатый голос за спиной. – Тогда не дай мне упасть. – Никогда больше. – Где она, Ганнибал? Я обернулся и увидел, как он подходит ближе, прихрамывая на раненую ногу. Несмотря на всё, он смотрел ласково, улыбаясь мне. – Ты сжёг её, Уилл. Нет. Это неправда. – Ты читал её последний. Доктор поднял меня с колен и прижал к груди, утыкаясь подбородком в макушку. Слёзы обжигали щёки, мочили его рубашку, оставляя пятна и разводы. – Нет, – выдохнул я и вцепился в Ганнибала, как в спасательный круг, держащий меня на плаву. Он целовал мои глаза, соленые, как Атлантика, и улыбался – радостно, спокойно. – Это я попал сюда, Уилл. Там, в той реальности, где ты нас столкнул. Я пролетел сквозь червоточину и оказался здесь, растерянный, ожесточенный. Когда я увидел тебя, всё, что я хотел – убить и навсегда похоронить память о тебе. Оставить лишь фрески во дворце памяти. Но я не смог... На этих словах он сильнее прижал меня к себе и уткнулся носом в шею. – Я несколько лет искал способ вернуть тебя – гипноз, электрический сон...А потом я нашёл Чилтона. Нобелевский лауреат. Здешний Стивен Хокинг. Гений, начавший писать "Спираль". Он создал проекцию параллельных миров, соединённых меж собой. Спирали, соединённые водородными связями, как ДНК. Надорви одну, и образуется червоточина. Два года мы потратили на решение ребусов и загадок. Фредерик потихоньку сходил с ума, проникая в соседний мир. Он видел галлюцинации, видел сны и видел даже Долархайда. Я понял, что "Спираль" стала горловиной червоточины, с помощью которой можно... – Синхронизировать жизни, – прошептал я. – Да. Я был мучим желанием вернуть тебя, пока ты жил спокойной жизнью с семьёй. Я не спал ночами, помогая Чилтону. А потом он её закончил и отдал мне. В тот день, он совершил самосожжение. – Я помню всё, что произошло с нами. – В подсознании, ты помнишь обе жизни. ***** – Проходите, Уилл. – Не говорите мне, что этот вечер добрый, – я аккуратно повесил пиджак на вешалку и прошёл к креслу, где впоследнее время проходили сеансы терапии у психотерапевта. Джек настоятельно рекомендовал мне его, после того, как я застрелил Хоббса. Хотя я не думаю, что он мне нужен. – Это просто вечер, – сказал доктор Лектер и улыбнулся. – Присаживайтесь. – Какая интересная обложка. Я увидел книгу, лежащую на рабочем столе Ганнибала. Её обложка была покрыта кожей, похожей на человеческую. С крупными порами и сухими луковичками волос. – Единственный экземпляр, – доктор бережно коснулся её пальцами и посмотрел на меня, словно ожидая просьбы прочесть её. – О чём она? – спросил я. – О параллельных мирах. – Не думал, что вы увлекаетесь фантастикой. Ганнибал сел в своё кресло и отодвинул книгу на край стола. Мои глаза проследили за ней, отмечая её тяжесть и плотность. Она, как бетонный блок, придавила моё сознание. – Неужели вам не интересно узнать, что произошло в параллельном мире? – вкрадчиво спросил Лектер. – Представьте, там вы убийца, как те, которых ловите здесь. – Не думаю, что это возможно, доктор Лектер. Я отошёл к окну и всмотрелся в промозглый вечер. – Скоро у нас с Молли годовщина свадьбы. Хочу увезти её в горы. Мне послышался нервный вздох и я обернулся. Почему доктор злится? Нет, показалось. Книга вновь привлекла моё внимание и я, подойдя к столу, открыл обложку. – Уравнения. – Они не понятны только на первый взгляд, – уверенно сказал Ганнибал. – Прочтите одно. Я усмехнулся, но взял книгу в руки. Прочитанное мной уравнение было длинным, и, казалось бы, не несущим смысла, но после произношения последней буквы, я увидел лицо Эбигейл. Она смотрела на меня большими глазами и теребила зелёный шейный платок, скрывающий, я уверен, шрам от ножа её отца. – Как это возможно? – прошептал я. – Это всего лишь фантастика, – Лектер довольно улыбнулся и навалился на спинку стула. – Прочтите ещё что-нибудь. Я открыл книгу на середине и прочёл уравнение, показавшее мне, как доктор Лектер несёт меня на руках, сквозь холодное поле, укрытое снегом. Его лицо в крови и он смотрит на меня с любовью, будто я всё, что у него есть. Видение настолько реально, словно воспоминание, всегда жившее во мне – Это...– я сглотнул липкую и вязкую слюну и поднял взгляд на доктора. – Хотите прочесть? – он вскинул брови, довольный, что смог заинтересовать меня книгой. – Хочу. – Возьмите. – Это единственный экземпляр, – тихо произнёс я. – Уверен, вы будете аккуратны. **** – Ты синхронизировал меня, – прошептал я, закрывая глаза. Тепло Ганнибала окутывало, говоря о реальности происходящего, а я упрямо цеплялся за рубашку, грозя порвать её. Он мой! Он мой! И мне плевать, что я лишь память параллельности. Я – это я. – Ганнибал... Доктор обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в губы – нежно и бережно. – Ты не представляешь, Уилл Грэм, как сложно мне было смотреть на тебя, но не иметь... – Скажи мне, – я посмотрел в его ясные глаза, – кто убил Альфреда? – Ты. Закрыв глаза, я вспомнил, как вошёл в его дом. Я увидел, как я стою в центре маленькой кухни, обуреваемый желанием убийства. – Мозг не смог сразу адаптироваться и стёр это воспоминание, пытаясь оградить тебя. – Но у Гидеона... – Я должен был защитить тебя. Мой взгляд упал на перебинтованное бедро доктора – наволочка покраснела от крови. – В моём сознании всё смешалось. Я знаю, что мы ужинали Альфредом. – Не могу не похвалить тебя, ведь маленький кусочек филе ты прихватил с собой. – А Филип Доусон? – Он моя записка и я знаю, что ты прочёл её. – Чилтону ты устроил побег? – Не садиться же нам за решётку. Продумал всё. Каждый день. Каждый мой день расписан его карандашом. Мне страшно? Нет, я горд. – Я люблю тебя, Уилл, и тут я говорю правду. Никогда ещё мои ноги не подкашивались от внезапно обрушившегося счастья. Я улыбался, уткнувшись в его плечо и держась за кожаный ремень брюк. Я чувствовал его объятия – крепкие, как тиски, и был счастлив, как никогда. – Когда ты начал искать "Спираль", я знал, что ты захотел вернуть меня. – Спокойная жизнь скучна. Я скучал по тебе, даже когда ты был рядом. Мне о стольком хотелось поговорить. Мне было так одиноко. Внезапно я оттолкнул его и сделал шаг назад. – Почему ты не сознался тогда, у камина? – Я должен был убедиться, что ты именно мой. "Именно мой". Это прозвучало так желанно, так возбуждающе, что я кинулся в его объятия и почти свалил с ног, впиваясь в открытые губы. – Люблю! – прошептал я, чуть отстраняясь. – Прости за ногу. – Ты сделал всё правильно, Уилл. – Чей это дом? Впервые мы оглянулись на белые стены коттеджа. – Здесь? Понятия не имею, – доктор улыбнулся и посмотрел на меня. – Но так ли важно? Мы оба знаем, где спрятаны ключи. Мы не дошли до спальни, завалившись на пол в гостиной. Страсть и похоть разрывали нас и склеивали одновременно. Ганнибал впервые лёг на меня и я смог оценить его тяжесть и его напор, не сдерживаемый более ничем. Его колено поместилось меж моих бёдер, дразня, подначивая. Можно ли стать ближе, чем мы? Лектер срывал с меня одежду резко, вырывая пуговицы и отпуская их в бегство. Непростительно. – Ремень, Ганнибал...Помоги. – Когда ты стал таким нетерпеливым, мангуст? Я улыбнулся и приподнял таз, помогая стянуть с себя джинсы. Его ладонь тут же легла мне на живот, туда, где раньше был шрам – "улыбка". Я подался вперёд, когда он коснулся моего стоя́щего члена. – У меня вопрос, – я упёрся в его грудь, спрятанную за рубашкой. – Сейчас? – доктор вытянулся на мне и поцеловал в губы. – Мы равны? – Равны, Уилл. Лектер улыбнулся мне в губы и коснулся пальцем ануса. – Мы попробуем это оба. Я с готовностью обхватил его спину ногами и сцепил руки за шеей, придерживаясь и стараясь стать чуточку ближе. – Мне не терпится попробовать всё, что ты можешь мне дать, – я прикрыл глаза и почувствовал его пальцы, входящие в меня. Приятно. Более чем приятно. Покрываясь румянцем от собственных стонов, я уже представлял, как сделаю это с ним, и эти фантазии подстегивали меня, лишали здравомыслия. – Ганнибал! Дай мне больше! И он дал. Чувствуя заполненность и двигаясь с ним в унисон, я был счастлив. Счастлив и горд. Мой мужчина. Мой муж. Почувствовав приближение оргазма, я замер, оттягивая голову Ганнибала за волосы. – Что? – доктор смотрел с недоумением, мутными от страсти глазами. – Ганнибал, – прошептал я, – ты выйдешь за меня? Он засмеялся и я двинул бёдрами, призывая его к движению. Наслаждение было недолгим, слишком сильное возбуждение дало быструю разрядку и кончая, мы смотрели друг на друга, переговариваясь лишь стонами. Когда горячая сперма наполнила меня изнутри, я расслабленно раскинул руки и закрыл глаза. – Да, Уилл. Я выйду за тебя. – Зачем вы отвечаете, доктор Лектер? Я и так это знаю.