x — наоборот

Как сказал однажды один мудрец, мутанты в общем и целом делятся на две категории: тех, по которым видно, что им не повезло, и тех, про кого люди думают, что им ещё более-менее повезло, когда на самом деле им что угодно, только не. И Джин, с чистой совестью и помноженной на юношеский максимализм самокритичностью, сам себя причисляет к категории номер два. Особенно с тех пор, как начались полноценные тренировки в Опасной Комнате. И их со Скотт поставили за эти самые полноценные тренировки отвечать. (На самом деле, это уж он как-нибудь переживёт.) И дело тут не в том, что окружающие подчас слишком громко думают (вернее, не только в этом – тут всё понятно, не все, далеко не все способны контролировать такие вещи). И не в том, что «мутант остаётся человеком, даже будучи мутантом» (как, Джин уверен, наверняка сказала бы Профессор – уверен потому, что эту простую истину Ксавьер пытается донести всем своим ученикам наряду с разумным, добрым и вечным) – Джин старается уважать право на личное пространство, даже будучи телепатом. Проблема в том, что из-за своих способностей Джин узнаёт вещи, знать которые ему, с его скромной точки зрения, совсем не обязательно. Причём делает он это чисто случайно, совершенно не специально и зачастую неосознанно. Так, например, Джин узнал о влюблённости Бобби, и не в кого-нибудь, а в Даркхолма («Он мудак, но он клёвый мудак»); о том, что от внутренних метаний Роуга страдают те самые розы, что Гамбит оставляет ему на подоконнике («Любит, не любит, любит, не любит, любит, да ну ёлки-палки, вашу ж мать!»); что Лора день ото дня всё меньше думает о Логане, как о своём клоне и всё больше, как о сыне (так она назвала его про себя целый один раз – и после этого впала в депрессию); что время от времени Эрика Леншерр, отдавая дань старой дружбе, заходит вечерком на партию в шахматы и чашечку Эрл Грея – и что при этом она даже не берёт с собой это её антителепатическое ведро, которое она то ли по наивности, то ли по незнанию причислила к головным уборам («– Чарли, чтоб тебя! Я же просила…» «– Это не я. Джин, снотворное у Хэнк, к сожалению, закончилось, зато есть аспирин. Или можешь зайти в библиотеку, чай отменный. Заодно составишь нам компанию.» «– За ведро, кстати, было обидно.») И что Скотт на полном серьёзе думает, что тренировочная униформа ему идёт. И что особенно хорошо эта униформа смотрится в районе его задницы. То, что сам Джин не то, что не знает, а скорее, не до конца понимает, как ему реагировать в данной ситуации, совсем не облегчает его замешанную на телепатии мигрень. Тот факт, что, преисполненный дум великих, Джин в последнее время стал, не глядя, чаще врезаться в людей на полном ходу, чем спровоцировал повышенный к себе интерес и постоянные вопросы о самочувствии себя любимого – тоже. Иногда ему кажется, что если, цитируя другого мудреца, на детях гениев природа отдыхает, то на Джине она решила уйти в бессрочный отпуск. Любые тренировки изнуряют, и морально, и физически, а уж тренировки способностей мутантов – и того больше. Сам Джин прекрасно помнит, как они со Скотт, будучи одними из первых учеников Профессора Ксавьер, только-только встали на путь обучения контролю своих сил. Джин тогда, помнится, не мог ничего поделать с ночными кошмарами – причём с тех пор, как проявились его телепатические способности, не только со своими, но и с чужими тоже. Он просыпался посреди ночи с криком, а стены поместья начинало трясти. Скотт приходилось и того хуже: после одной из тренировок, которые закончились не вполне удачно (читай, без жертв, но с солидными разрушениями), она завязала себе глаза, и потом долго отказывалась снимать повязку. Именно Джину тогда каким-то чудом удалось уговорить её надеть очки. Так они, в общем-то и сошлись – но почве страха собственных способностей. А сейчас, сам на правах старшего обучая других мутантов, Джин чувствует, как разрастается его головная боль и думает, зачем, ну вот зачем, надо было делать тренировочную униформу настолько облегающей. И старается смотреть куда угодно, только не на Скотт. Потому что за минуту до этого Джин сделал очень интересное – для себя в первую очередь – наблюдение. Оказывается, то, что у Скотт пониже спины (и шевелюра Грея рискует задымиться только от одно этой мысли), с точки зрения Джина выглядит довольно симпатично. (А ведь раньше Джин думал, что самовоспламенение в число его способностей не входит.) А, и ещё с этого момента Джин будет винить Аквилу во всех смертных грехах. Вот надо ж было ему проиграть в спарринге с Росомахой: Лоре хватило трёх с половиной минут, чтобы уложить Амара на лопатки – так Скотт, вместо того, чтобы подать ему руку и помочь подняться на ноги, наклонилась к нему, лежачему, и принялась что-то объяснять. Как и положено, уперев ладони в коленки и отклячив филейную часть. Что именно она в таком положении пыталась Аквиле объяснить, Джин не слушал даже краем уха – в этот момент процентов девяносто от его КПД как тренера уходило на то, чтобы элементарно не покраснеть. Коллективных фейспалмов он тоже не слышал. У мутации Скотт, при всех её (огромных) недостатках, обнаружилось одно несомненное достоинство – из-за того, что лазерные лучи перекрывают линзы очков, никто и никогда не может сказать, в какую сторону Скотт смотрит (разве что Алекс, то ли потому, что она её сестра, то ли потому, что у них схожие способности). В некоторых случаях это оказалось очень удобно. Например, в своё время это помогало Скотт списывать на контрольных. А потом, когда Саммерс сама стала инструктором – ловить списывающих, на горячем, так сказать. Инструктором Скотт была строгим, а на стенания неучей лишь качала головой, едва заметно улыбаясь. Впрочем, в последнее время строгости в Скотт немного поубавилось, потому что она нашла очкам ещё одно применение – украдкой наблюдать за Джином во время тренировок. Зачем, ну вот зачем надо было делать тренировочную униформу настолько облегающей…? - Уж больно жопень симпатичная? – раздалось у Скотт над ухом. - Ага, - ответила поглощённая своими мыслями Скотт. Поняв, что она только что сказала, Скотт зарделась и, резко обернувшись, столкнулась с ухмыляющейся Росомахой. Пока Скотт придумывала более-менее приличествующий данной ситуации ответ, Лора, не переставая улыбаться, неожиданно потрепала Саммерс по шевелюре, и, бросив напоследок что-то про «одна мигрень от вас, голубков», удалилась по своим делам. Судя по взглядам, бросаемым на Саммерс-старшую окружающими, как они надеялись, украдкой, кто-то уже начал делать ставки. - Знаете, - жизнерадостно заметила Конни. Зацепившись ногой за давно привыкшую к такому обращению люстру, Вагнер повисла на ней вверх тормашками. – Мы все можем выйти. Вон туда, - Конни махнула трёхпало рукой в сторону окна. Джин поперхнулся яблочным соком. Он уловил отголоски мыслей Конни – судя по широкой ухмылке, синяя хвостатая поганка думала их специально. В этот момент кто-то пару раз хлопнул его по спине. Бросив взгляд через плечо, Джин увидел Скотт. - Спасибо, - прокашлявшись, сказал Джин, вытирая остатки сока с лица. С тоской глянув на испорченную рубашку, Грей перевёл возмущённый взгляд на Конни. - Что за нафиг вообще?! – Скотт в это время молча стояла рядом в полнейшем недоумении. - Что за нафиг, что за нафиг, - передразнила Конни, раскачиваясь на люстре. – Начните уже встречаться! Нафиг, блин. - Ага, - поддакнула сидевшая неподалёку Бобби. – Может, хоть после этого кое-кто из присутствующих соберётся, сожмёт волю в кулак и перестанет донимать окружающих драматическими страданиями о, на самом деле нифига не неразделённой любви в целом, и в частности недот… - договорить Ледышке не дал прилетевший от ухмыляющейся Лоры смачный подзатыльник. Взгляд, брошенный при этом Росомахой на застывшую пару, был очень говорящим. Будь сейчас зима, горящие щёки Скотт и Джина позволили бы основательно сэкономить на отоплении.