Самая весёлая богиня. (Венок историй) (18+)

Чанёлю позвонили где-то в районе семи. Пропал Ли Минхо, воспитанник детского дома, альфа девяти лет. — В смысле — пропал, — недоверчиво переспросил Чанёль и нервно хохотнул. — У вас закрытая территория. Как это – пропал? — Мы думали… — директор Со замялся в трубку. — Думали, может, он к вам сбежал. Вы с господином Бёном не приходили в последние три дня, Минхо очень переживал… — Но и я, и Бэк – мы созванивались с ним, предупреждали, мы собирались в воскресенье его забирать! — Чанёль от нервяка почти закричал, хотя знал, что сейчас надо быть максимально спокойным и собранным. — Да, но… — голос у директора стал каким-то неуверенным. — Я сейчас приеду. Приготовьте, пожалуйста, записи с камер наблюдения, — твёрдо сказал Чанёль. — И заявляйте в полицию. — Мы уже сообщили нашей охране, они разыскивают… — В полицию сообщайте! Вы не можете найти ребёнка на своей территории. Если даже он убежал, необходимо объявить его в розыск. — Да, конечно… Хорошо, мы вас ждём. На записях, которые Чанёль затем просмотрел с директором и заплаканным воспитателем ничего особенно не было. Минхо попал на них несколько раз: вот он играет с детьми, смеётся, вот о чём-то заинтересованно беседует с дворником, вот рассматривает картинки в книжке, сидя на лавочке, а тут грустно смотрит сквозь прутья забора на улицу — в общем, делает всё то же, что делают и все остальные. Когда запись закончилась, Чанёль почувствовал, что его сердце начинает медленно раздирать лютое, тоскливое предчувствие. Он уже трижды звонил Бэку, но тот не поднял трубку. И Чанёль понимает, что надо ехать к бете, отрывать его от проекта, которым он там занят так, что не может телефон взять, и делить эту тоску на двоих, но… ему так страшно! Если сейчас, пока ещё ничего не известно, он расскажет всё Бэкхёну, всё это приобретёт черты определённо поганой реальности. А он до последнего надеется, что Минхо найдётся. Вместе с воспитателями он тщательно обошел территорию детдома, оббегал местные магазины с фото Минхо — никто ничего не смог ему сказать. Хмурые полицейские записали приметы Минхо, показания воспитателей, взяли координаты Чанёля и уехали, пообещав держать в курсе. Чанёль понял, что что-то не так, когда Бэк не ответил на пятый звонок. Когда бета увлечён делом, он, конечно, может пропустить пару звонков от скучающего на лекции или в библиотеке Чанёля, но не пять. И не в одиннадцать вечера. Хотя он и приходил последние два дня домой около того, но не настолько же. И Чанёль поехал к зданию, где работал Бэк. С ним уже были Джин и Намджун, которым он позвонил, как только паника начала чёрным роем остро жалящих ос окутывать его душу и сердце. Они подошли к дверям — закрыто. Охранник, недовольный тем, что его отрывают от важного дела — просмотра любимого шоу, – сердито сообщил, что последний работник покинул здание не меньше двух часов назад. Да, он уже совершил обход, всё проверил: в здании никого нет. Нет, он не пустит, потому что в здании точно никого нет. Идите, молодые люди, а то полицию вызову. — Так, паниковать мы успеем. Поехали к тебе, обдумаем, — предложил, нахмурившись, Джин и сжал плечо нервно кусающего губы Чанёля, у которого в голове мелькали картины одна страшнее другой. Ему уже было совершенно ясно, что пропажа Минхо и исчезновение Бэка — вещи связанные. Только вот что они значат? Его бросили? Их куда-то забрали наконец-то очнувшиеся родственники? Что вообще происходит? — Нет… не могу, там Чимин и Чонгук. Я не хочу… не хочу пугать младших, — чуть запоздало ответил он, мучительно пытаясь сосредоточиться и взять себя в руки. — Тогда поехали к нам, — предложил Намджун, нервно кусая губы. — И позвони своему Чонхо. Он же у тебя в полиции служит? Чанёлю внезапно чуть легче стало дышать, он кинул на Нама благодарный взгляд и набрал номер брата. Выслушав сбивчивый и откровенно бестолковый рассказ Пака, Чонхо коротко бросил: «Я выезжаю. Ничего пока не предпринимайте. Буду через четыре с половиной часа. Со мной будет Сонхо», — и отключился. Эти четыре с половиной часа были самыми страшными в жизни Чанёля. В квартире, полной людей: Джин, Намджун, Хосок и его новый парень Чунмён, который, выслушав историю от Джина, пошёл кому-то звонить, потому что, как оказалось, был связан с кем-то из местной администрации, — в этой квартире он без Бэка чувствовал себя одиноким и потерянным, безумно, страшно беспомощным и глубоко несчастным. Он бы хотел куда-то бежать, что-то делать, это бы помогло, но куда бежать ночью, он не знал. Он рвался искать Минхо на улицах, но его не пустили: после исчезновения Бэка стало ясно, что мальчик не просто так пропал. Чонхо и Сонхо, приехав и наскоро со всеми познакомившись, тут же забрали Чунмёна, который сам вызвался, и Чанёля и поехали в полицейский участок. Они снова начали смотреть видео с камер наблюдения около детдома, а также потребовали записи с камер наблюдения около офиса Бэка. Благодаря связям брата и Чунмена, им не чинили никаких препятствий, а наоборот, стали помогать всеми силами. Но на видео с камер перед офисом не было ничего. Бэк из здания вышел, сел в такси и уехал. Ракурс очень неудобный, машину еле видно, своего любимого Чанёль узнал только по красному берету, который бета в тот день надел. Когда полиция пробила номера, то выяснилось, что они принадлежат автомобилю, числящемуся в угоне и никакого отношения к фирме такси не имеющему. Чонхо с полицейскими решил поехать к зданию, где располагалась фирма Бэка, чтобы осмотреть место поближе, а Чанёль с Чунмёном, Сонхо и следователем начали снова просматривать видео с камер детского дома. Через полчаса, по предложению Чунмёна, к ним привезли воспитателя, который был на смене, когда пропал Минхо. Из странного на записях этот молодой бета нехотя отметил только то, что воспитанники никогда не подходили к сторожу Ян Хоюну, потому что боялись его. А Минхо разговаривает с мрачным дворником, как видно, с большим интересом. — Почему вы этого раньше не сказали? — нервно спросил Чанёль, еле сдерживая гнев — и тут же почувствовал на плече руку Сонхо, который одними губами прошептал: «Тише… тише». Полиция пытается выяснить, что это за человек — Ян Хоюн, и к утру, сведя воедино все сведения, полученные из разных источников, поднятых, как по тревоге, следователем, Чонхо и Чунмёном — каждым со своей стороны — они выясняют: такого человека не существует. Документы — фальшивка, биография в личном деле — выдумка. И кто он – неизвестно. И около здания, где располагалась фирма Бэка, Чонхо ничего не нашёл. Измученные до предела, братья вернулись домой под утро. Чунмёна забрал Хосок, а Пак поехали к Чанёлю, предварительно попросив Джина и Намджуна забрать оттуда к себе Чимина и Чонгука. Они завалились спать, не раздеваясь. И хотя Чанёль был уверен, что не сможет заснуть вообще, он вырубился сразу и проспал почти сутки. Его разбудил Чонгук, чтобы он поел. На дворе уже был вечер. На кухне его встретил хмурый Джин, встрёпанный и с красными глазами. Остальных не было: все разъехались продолжать поиски. Чанёль пришёл в неописуемое бешенство, когда понял, что его не разбудили: как так можно! За этот день он мог бы что-то сделать! Как вообще он мог столько проспать, если Бэк… его Бэк.. К сожалению, никто пока ничего выяснить не смог, Минхо и Бэк как сквозь землю провалились — об этом Чанёлю, даже не пытаясь его успокоить, устало сообщил Джин. А Чонгук, мягко положив ему руку на плечо, сказал, что Чонхо запретил его трогать, хотя Намджун и Юнги собирались. — Их много — тех, кто ищет твоих любимых... И ты... честно говоря, не самый лучший помощник, Чонхо прав... — А где Нам и Юнги? — угрюмо спросил Чанёль, возя ложкой в супе и совершенно не чувствуя никакого желания есть. Он не был согласен ни с одним словом Чонгука, но ломать копья было откровенно поздно. Глухая тоска разламывала сердце, хотелось выть и убивать. — Они сейчас придут, Юнги надо было купить рис: у тебя закончился. Намджун пошёл с ним, — между тем ответил Чонгук. Отчего-то от этих слов у Чанёля начало щипать в носу, и он почувствовал, как силы и мужество покидают его. Он резко встал и отвернулся, чтобы парни не увидели его слёз, но Чонгук, нахмурившись, развернул его и внезапно крепко обнял. Чанёль начал было вырываться, но младший сильный, не отпустил. И Чанёля накрыло. Он завыл отчаянно, он начал бить Чонгука по плечам со всей дури: — Я не смогу, если что-то с ним случится, не смогу, не смогу! Я ничего не могу сделать! Я бесполезен! Я мог бы встретить его, я должен был быть рядом, понимаешь? Я виноват в этом, я! — Нет, — твёрдо сказал Чонгук, у которого в глазах блестели слёзы, но он мужественно держался. — Нет, брат! Ты ни в чём не виноват, ты не умеешь предсказывать будущее, ты был там, где должен был быть. — Мы найдём его! Мы найдём их обоих! — уверенно подхватил Джин, подходя ближе и сжимая плечо Чанёля. — Слышишь? Успокойся! Ты нужен нам сильным и разумным, слышишь? Ты нужен Бэку и Минхо, они тебе верят, они тебя ждут. И тебе нельзя их подвести! И в это время за окном кухни, которое выходило во двор, раздался отчаянный крик: «Помогите! Джун! Джуу-у-н!» Переглянувшись, Чонгук, Джин и Чанёль сорвались с места: это был голос Юнги. Через несколько секунд они выскочили из подъезда и увидели красноволосого альфу, который тащил отчаянно сопротивляющегося Юнги к машине, закрывая ему рот ладонью и отчаянно матерясь. Намджун лежал на газоне около входа в подъезд, как им сразу показалось, в луже крови, откинув неудобно голову. Дальше всё происходило в диком темпе. Джин взрыкивает так, что звенят стёкла в квартире на первом этаже, он в мгновенье ока подскакивает к насильнику и рвёт его на себя. Мокрый и взъерошенный, с расцарапанным лицом Юнги отлетает в объятия чуть подотставшего Чанёля, а Чонгук, подлетевший последним, с размаху бьёт красноволосого в челюсть. Тот вырубается мгновенно. Джин тут же бросает его на асфальт рядом с Чонгуком, который начинает скручивать ему руки за спиной, и бежит к Намджуну, около которого уже воет и кричит дурным голосом Юнги. Вокруг начинают собираться редкие прохожие, а из окон выглядывают любопытные соседи. Чанёль не дает Юнги схватить тело Намджуна в объятия, чтобы он ничего не повредил и так ощутимо пострадавшему альфе. Джин трясущимися руками вынимает телефон и вызывает скорую, а потом полицию. Он склоняется над Намджуном и видит рану между рёбер и на бедре. Он срывает с себя верхнюю рубашку и коротко кивает Чанёлю, тот отпускает Юнги и зажимает ею рану на груди Джуна. Сам Джин осторожно осматривает рану на бедре, понимая, что артерия не задета. Он вынимает из кармана платок и зажимает этот порез. Его руки и губы трясутся, но он старается держать себя в руках. Юнги подползает к Намджуну со стороны головы, он, не обращая ни на кого внимания, водит по его лицу трясущейся ладонью, пытаясь убрать с него липкие от крови волосы, наклоняется над ним и шепчет, как будто в бреду: — Джун… Джун-и… Джун… Не уходи... Не бросай… меня… Пожалуйста, Джун… Я люблю тебя… люблю… не уходи… Между тем красноволосый насильник, которому Чонгук скрутил и связал своим ремнём руки, пришёл в себя и тут же отчаянно попытался вырваться. Чонгук снова ударил его в лицо, потом в живот. — Ещё раз дёрнешься, урод, и я тебе все рёбра переломаю, — холодно и чётко сопроводил удары Чонгук, глядя в его глаза своими — страшными, чёрными, полными гнева и боли. — Ты вообще к-кто-о… — прохрипел красноволосый. — Вы вообще все — кто?! Не отвечая на его вопрос, юный альфа с ненавистью сказал: — Ты молись, урод, чтобы мой друг не сильно пострадал. Связанный внезапно хрипло засмеялся: — Не сильно? Я убил его, блять! Я его убил! Потому что Юнги — мой! Его смех прозвучал в гулкой внезапной тишине так чуждо и страшно, что все невольно вздрогнули. Все, кроме Джина. Он не отрывал страшного, болезненного взгляда от мертвенно–бледного лица брата, но потом перевёл этот взгляд на красноволосого. И тогда вздрогнул уже насильник. — Убей его, Чонгук. Я разрешаю. — Голос у Джина отстранённо–решительный. —Хорошо, — спокойно кивнул младший и резко, широко замахнулся. Визг ужаса разрезал вечерний воздух. Красноволосый зажмурил глаза и заорал: — Бэкхён! Убьёте — и никогда не узнаете, где он! Нет! Чонгук замер, а Чанёль дёрнулся, как от пощёчины, но Джин его опередил: — Нет! Держи! И моё возьми! У Чанёля свело судорогой ужаса и ненависти губы, он захрипел и замотал головой, но Джин, властно посмотрев ему в глаза, приказал: — Не смей! Держи! Я сам! Чанёль перехватил платок, зажимающий рану Намджуна, а Джин, тяжело поднявшись, медленно подошёл к дрожащему насильнику, который невольно попятился и тихонько завыл от ужаса. Джин присел перед ним и спокойно и уверенно схватил его за горло: — Ты, сука, сейчас мне всё расскажешь, иначе полиции ты не дождёшься. Мы тебя здесь сами грохнем и скажем, что ты напал, а мы защищались. В принципе так и есть, так что против правды мы согрешим чуть–чуть. Красноволосый неожиданно злобно ощерился и зашипел: — Перебьётесь! Вы не посмеете. Тут дохера свидетелей! Мальчики–мажоры, да что вы можете? Я ничего не знаю. Просто пошутил. Ничего не докажете! — Нож, — коротко бросил Джин Чонгуку. — Где его нож? Чонгук недоверчиво посмотрел на Джина и растерянно приоткрыл рот: — Я н-не… не знаю... Джин… подожди… — Вот. — Рядом с Джином внезапно оказалась невысокая и хрупкая фигура. Юнги. У него в руках блеснула небольшая финка. Джин и красноволосый подняли на омегу взгляд одновременно и увидели одно и то же: на месте его прекрасных глаз горели огромные чёрные дыры, полные бушующей лавы из ненависти и мрака. — Я могу помочь, — неживым голосом добавил Юнги. — У меня... есть силы... И вот тут красноволосому, очевидно, стало по-настоящему страшно. Он захрипел, завыл и попытался отползти, но Чонгук одним грубым рывком вернул его на место. — Нет, — ледяным тоном ответил Джин, пристально глядя в глаза омеги. — Отойди и не мешай. Я сам. Дай! — Он протянул руку за ножом. — Но… — Отойди! — рявкнул Джин и повелительно и властно махнул кистью. — Дай! — Юнги отдал нож, как под гипнозом. — А теперь — вон! Юнги вздрогнул и как будто пришёл в себя. Он резко побледнел, отступил и, развернувшись, снова бросился к Намджуну, как будто ища у него защиты, хотя альфа всё ещё был без сознания. Джин повернулся к красноволосому и увидел, наконец, то, что хотел: глаза насильника заливал неземной ужас. Он оторвал взгляд от удалившегося Юнги и перевёл его на Кима, на нож в его руках и, зажмурившись, зашевелил беззвучно побелевшими губами. Нож медленно прошёлся по его щеке и спустился на шею. — Свидетели, — тихо протянул Джин. — Да что нам эти свидетели... Оно того стоит... И тогда красноволосый альфа не выдержал и, вскинув дикие от ужаса глаза, торопливо затараторил, обернувшись к Чонгуку : — Я всё скажу, всё, только не… не отдавайте меня… ему… этим двоим! — Он взглядом указал на Юнги и Джина, на лице которого играла отрешенная сумасшедшая полуулыбка. — Им... только не это... прошу... — Говори, — процедил Чонгук. — Говори, сволочь.

***

Они слышат вой сирен скорой помощи и полиции, приехавших почти одновременно. Чонгук почти силой отнимает у Джина нож, быстро вытирает своей футболкой и вкладывает в связанные руки красноволосого, с силой сжав их, а потом носком кроссовка откидывает в траву. Передав Намджуна скорой и отправив вместе с ним Юнги, а красноволосого полицейским — вместе с Чонгуком — Чанёль и Джин, не сговариваясь, звонят. Чанёль — Чонхо. Джин — Хосоку. Им предстоит серьёзное дело: спасение Бэкхёна.