Кровавый кофе

      Какое-то время Ли лежал просто с закрытыми глазами. Голова раскалывалась от запаха больничной палаты — настолько он оставался знакомым с времен нескольких лет подготовки к всемирной олимпиаде. Поездка оборвалась так же, как и спокойная жизнь. Руку покалывало, но в остальном тело казалось расслабленным. Шум собственного дыхания показался слишком громким и нереальным, а подозрительная легкость левой стороны тела и вместе с тем ощущение пустоты нагоняли страх.       Страх. Он вернулся, и именно поэтому Ли не смел открывать глаз еще какое-то время. Он услышал, как ритм сердца сбился, и по привычке постарался успокоиться. Но это оказалось невозможным. Поверх темноты ярко вспыхнули в туманном разуме воспоминания о последних часах и секундах перед погружением в густое забытье. Он помнит животный страх… Мигание лампочки в затхлом помещении, крики. Шипящее скольжение гранул песка, его теплоту и запах крови. Он помнит мягкость волос в собственных руках, прикосновения чьих-то губ… Нет, это было еще до страха, причем задолго. Он чувствовал тогда только желание, сожаление и тепло. Но самым громким воспоминанием оказался едва различимый голос с хрипотцой и бархатом.       Ли открыл глаза, потому что вспоминать больше он не хотел. Лучше уж остановиться на этом завораживающем голосе, чем продолжать рассматривать картинки отчаяния на лицах бывших товарищей и жестокость их «пленника».       — Ли? — пронесся эхом другой голос, полный надежды и трепета. — Ли!       Рок невольно перевел взгляд на сидящего рядом человека и едва сдержал рыдания. Его опекун Майто Гай поднялся со стула и набросился на ученика с пылкими объятьями. Ли приподнялся на белых подушках — да, он точно оказался в больничной палате — и резко упал обратно под напором учителя.       — Лежи! Тебе нельзя сейчас много двигаться, Ли! — воскликнул Гай сквозь слезы.       При виде беспокойного лица Гая, ученик все же не смог удержать бурю чувств. Он схватил учителя за рукав рубашки одной рукой, потому что вторую поднять просто не смог, уткнулся ему в плечо и закричал. От сожаления, от благодарности всему миру, что он остался, черт возьми, жив, от боли, от воспоминаний.       — Простите меня! — рыдал Ли навзрыд. — Мне так жаль!.. Я так боялся!.. Я ужасный ученик, простите меня!       — Ли, — выдохнул Гай, крепко прижимая дорогого человека к груди.       Майто Гай вздохнул с облегчением. Несмотря на явно ужасающе пережитое, Рок остался жив. Когда рубашка совсем промокла от слез, а крики сменились судорожными вдохами и дрожью по всему телу, Гай мягко отодвинулся, чтобы взглянуть Ли в глаза. Слезы он видел в них неоднократно, но чаще всего именно восхищение учителем и радость победы или воодушевление после проигрыша становились их причиной. Никак не страх и не страдания.       — Ли, пожалуйста, послушай, — сказал Майто Гай, и Рок, как по команде, расслабился окончательно — голос учителя оставался частичкой мира, что напоминала о покое едва не ушедшей жизни. — Я не виню тебя ни в чем. Я уверен, ты умный мальчик и очень добрый, наверняка именно поэтому и принял участие в том, что ты сделал.       — Я похитил человека, — всхлипнул Рок Ли, и по щекам снова хлынули слезы. — За деньги!.. Как я могу быть…       — Тише, Ли, — прошептал учитель. — Ты сделал это ради меня?       Гай знал, что да. Да, это было ради него. Но он хотел, чтобы Ли сам нашел в себе этот позабытый свет       — Да, — выдохнул Ли. — Я распространял наркотики, я воровал, я видел, как людей убивают!.. — голос становился громче. — Я похитил человека!..       — Ли, пожалуйста, не кричи об этом.       — Но я виноват и…       — Если все это услышат, тебя посадят.       — «Если»? Но разве…       — Нет, Ли, — оборвал резко учитель. — Кто-то… Позвонил мне и сказал, чтобы ты молчал о всем, что произошло между тобой и Акацуки. Только не подумай, что ты должен врать!       — Да, учитель Гай…       — Я просто не хочу, чтобы твоя жизнь оборвалась. Вся твоя юность еще впереди, не трать ее на плохие вещи. Я верю, что ты понимаешь, о чем я говорю.       — Да, учитель Гай! — благодарно воскликнул Ли.       Мысленно Майто облегченно вздохнул.       — Но кто позвонил вам? — спросил Ли.       — Не знаю, — озадаченно нахмурился Гай. — Но я точно понял, что он примерно твоего возраста — определенно.       — М-моего? Почему?       — Тон больно нахальный.       Ли неловко посмеялся.       Он все это время смотрел на учителя и даже не думал оглядывать себя. Все внимание пропало рядом с Майто Гаем, как темнота рядом с эпицентром света. Они поговорили еще какое-то время, пока Ли не спросил:       — Как вы нашли меня?       Учитель грустно вспомнил тот вечер. — Я был дома, и кто звонил мне по поводу Акацуки, сказал и о месте, где вы были. Я сам не успел до туда добраться, потому что через несколько минут мне позвонили из больницы.       Теперь облегченно вздохнул Ли — опекун не успел увидеть то, во что превратилось помещение с пробуждением силы…       Рок уже открыл рот, чтобы рассказать об ожившем песке по велению ночного гостя. Но что-то внутри него скривилось, а к горлу подкатил кисло-тошнотный комок.       — Спасибо, — в итоге выдохнул Ли, неясно кому адресуя свою благодарность.       — Ли, — непривычно для него, тяжело и с сожалением, проговорил Гай. — Твоя рука и нога.       Рок сначала вопросительно выгнул густую бровь, но в следующее мгновение вспышка осознания сожрала все спокойствие. Он не чувствует левых конечностей. Округлое лицо резко сузилось, широко распахнулись глаза. Беззвучно зашевелились губы. Ли медленно, в пьяном замешательстве повел головой влево. Дыхание оборвалось почти мгновенно. Пиликанье приборов загудело ультразвуком, отсчитывая, как ускорившиеся часы, удары сердца.       Видя шок на лице Ли, Майто Гай дрогнул и схватил его лицо обеими ладонями. Но взгляд Рока уже заблудился в потоках мыслей. Он задрожал снова, уже беззвучно, и уцелевшей рукой нащупал ласково подставленное плечо учителя. «Простите меня, — кричал внутренний голос. — Простите меня, учитель Гай. И прости… Я все-все понял, я понял, я больше не буду! Никогда не буду, Гаара, прости, я виноват, Гаара… "       Майто Гай, на операцию для которого Ли откладывал все накопленные беззаконием деньги, отдал их на лечение дорогого ученика. Из-за этого Ли еще больше рухнул в собственных глазах. Так просто отдать буквально собственную жизнь другому человеку, который специально для тебя нарушал закон, остался виновен во многих грехах… Так просто… Все до последней монеты, что спасительным флагом давали надежду на дорогую операцию и избавление Майто Гая от тяжелого осознания собственной болезни… В ночь, когда опекун рассказал об этом уже за столом их квартиры, Ли снова проливал уже безмолвные слезы. Жизнь померкла окончательно в тот вечер. Ужасная боль покоилась в сердце, давила на плече и припечатывала к земле с такой силой, что даже самый отчаянный удар Ли не смог бы ей противиться.       Сгустилась тьма. Однако рядом с Майто Гаем все еще пламенел свет.       — Не беспокойся, Ли! — громко заявлял он, показывая одну из широких гордых улыбок и большой палец. — Несмотря ни на что, я живу полной жизнью и даже подумываю начать писать собственные статьи о здоровом образе жизни, о важных тренировках!       Улыбка оборвалась. Гай хрипло закашлялся, пальцы руки разжали кулак. Сердце Ли больно дрогнуло и упало. От рака легких ни одна воодушевляющая фраза для Гая не станет лечением.       — Однако это не значит, что нужно отчаиваться! — вдруг возражает будто прочитанным им мыслям опекун. — Я не сдамся. Ни за что. У меня еще толпа счастливых моментов в жизни! Как я могу задумываться о смерти, когда прямо на моих глазах растет мой любимый ученик? Что-что, а уж падать духом я ни себе, ни тебе не позволю!       И снова улыбка. Раз за разом Майто Гай продолжает улыбаться, подниматься после очередного приступа и идти вперед. После потрясения, после потери… Ли это вдохновляло. Уже через неделю он взял себя в руки, перевязал бинтами все от локтя до пальцев, чтобы никто не увидел ужасных рубцовых шрамов, мерцающих, как песок, серебристым цветом, и вышел к учителю с уверенным лицом.       Таким Гаю показался его ученик. На самом же деле Ли чувствовал себя отвратительно. По ночам, когда Майто уже спал и не слышал ничего, кроме голосов во сне, Року хотелось выть. К вечеру, почему-то, сгущались краски и воздух начинал душить. Ли пытался выглядеть более веселым рядом с единственным светлым пятном в своей жизни — с Майто Гаем — однако в ночной тишине он раз за разом приходил к мысли, что просто ненавидит себя. Люто, до боли. Как он только мог надеяться связаться с Акацуки и предполагать, что все будет хорошо? Как он позволил своим целям взять верх над здравым смыслом? Почему чувство справедливости пришло к нему в сознание только тогда, когда его (уже убитый) товарищ начал проявлять интерес к совершенно незнакомому ему человеку? Или совесть проснулась-таки раньше? В момент встречи их взглядов в машине, где обманчиво беспомощный человек на его руках даже не пытался остановить собственное похищение?       «Я слишком слаб, — внезапно трезво и ярко вспыхнула мысль. — Я должен стать сильнее. Сильнее всех, сильнее всего и сильнее себя».       Майто Гая это, возможно, не спасет, но Ли лучше в этом случае справится с очередной потерей в своей жизни, которую он старался не допустить ни в коем случае. От этой мысли стало еще хуже — Ли тихо заплакал, утыкаясь раскрасневшимся лицом в подушку, пока последняя в его жизни тоскливо дождливая ночь не ушла.       На утро Ли поднялся с кровати с трепетом в груди. Он прошел на кухню, налил себе чаю без сахара, в утренней дрожи постоял у стола в тумане мыслей разглядывая утренние огни в окнах многоэтажек, и только когда услышал, как Майто Гай поднимается и начинает свой день, быстро выпил свой чай, вышел к нему и прямо в коридоре, пока учитель чистил зубы, высказал все, о чем думал, уместив это в несколько слов.       — Я стану сильнее, учитель, я обещаю. — Слеза предательски замылила взгляд, но не решимость.       На большее его не хватило, потому что дальнейший шепот оказался неразборчивым.       Гай в свете восхода последовал за учеником, затем исчез в темноте коридорных стен, чтобы снова появиться прямо перед Ли и обнять его обеими руками.       — Я люблю тебя, мой дорогой ученик.       — Учитель Гай… — всхлипнул Рок, но тут же взял себя в руки. Сегодня он определенно не позволит слезам снова хлынуть.       Костыль предательски нарушил тишину, упав из рук Ли на пол, но грохот только стал сигналом к действиям. Ли быстро самостоятельно поднял эту чертову палку и уверенной походкой (насколько это позволяло наличие только правой ноги) направился в свою комнату. Он взял бинты, намотал их по обыкновению на руки от локтей до пальцев, и когда Гай зашел к нему в комнату, с искренним желанием встать на обе ноги заявил о своем стремлении еще раз.       «Я стану сильнее!»       Первое время протез левой ноги вызывал то ли смущение, то ли презрение к самому себе. Но каждый раз Ли отбрасывал глупые мысли, вставал утром на тренировку и усердно работал над своим телом, чтобы превзойти себя. Изо дня в день: пробежка, тренировка с турниками на детской площадке, шокированные и печальные взгляды в его сторону, вернее, в сторону его протеза. Он сверкал, будто второе солнце — из-за этого первое время Рок сознательно натягивал на себя широкие спортивные штаны, и только после двух недель подобных унижений перед самим собой заставил себя сменить их на шорты.       После тренировки он шел на подработку, вечером снова тренировался и возвращался в квартиру ужасно уставшим, но определенно довольным. Гай едва успевал покормить его перед тем, как ученик без сил повалится на кровать прямо в спортивной одежде и уснет. После нескольких вечеров таких возвращений Ли все же поднимался, чтобы сходить в душ.       Так продолжалось неделями, пока Ли не решился устроиться на более прибыльную подработку, связанную не с проливанием кофе на гостей (да, бывало такое редко, но было). Рок посоветовался с Гаем, и тот подсказал отличный спортивный зал, где разыскивают тренера.       — Я когда-то начинал там, — с гордой страстью говорил учитель. — Ты быстро там освоишься, уверяю тебя!       — Спасибо, — с улыбкой отвечал Ли, уже собирая сумку и документы.       Через некоторое время в зале появился новый тренер. Конечно, вид бинтов на руках и отсутствие конечности вызвали ужасающее подозрение, но Ли слишком хорошо разогнался в этом отрезке жизни, чтобы так просто сдаваться по чьей-то вине. Он сделал множество шагов к возвращению к прежней жизни благодаря Майто Гаю, что вдохнул в него душу, показал нужный путь, а также благодаря врачам, деловым людям, что взяли его на работу. И даже благодаря сыну политика, что вытащил его из цепкого ада.       Но о последнем, конечно же, Ли рассказывать не собирался никому.       Он вошел в ритм жизни, снова стал членом общества.       Он стал сильнее. Достаточно сильнее, чтобы ненадолго в его кошмарах по ночам зловещий песок больше его не преследовал.       До очередной встречи с прошлым.       Ли уже бежал замыкающий круг в парке, куда особенно полюбил приходить на вечернюю тренировку. Здесь не так много людей ближе к ночи, просторно, есть велосипедные дорожки и красиво выстриженный газон по обе стороны от асфальта. Особенно бегуну нравились деревья, высаженные вдоль спуска к реке. Они вовсю цветут белоснежными цветами, и это зрелище напоминало сказочные декорации. Постукивание механизмов в протезе уже не сбивало, и Ли свободно бежал вперед, подхватывая свет от холодных невысоких фонарей.       Он бы пробежал дальше, если бы не дикий звук, доносящийся с левой стороны от дорожки. Фонарь над головой внезапно треснул и разлетелся, отчего на верхушке осталась торчать только уродливая лампочка. Осколки долетели даже до Ли, но тот решительно обернулся к возможному источнику звука. Может быть, кто-то кинул в фонарь камень? Это ужасно неприятно, поэтому Рок настроился отчитать вандала. Когда он повернулся, ему не составило труда разглядеть поодаль в тени несколько фигур.       «Драка?»       Двое стояли практически вплотную друг к другу: один — за спиной первого, трое — за вторым. Они разговаривали уже на повышенных тонах, практически выплевывая друг на друга выражения, но Ли так их и не смог разобрать. Он постоял на месте недолго. Один из двух конфликтующих — тот, что пониже и в черном кардигане до колен — резко подался вперед, схватил второго за ворот и замахнулся. Началась драка, причем между людьми, кажется, знающими, как ее вести. Но несмотря на ответы, человек, что был и ниже ростом, имел более четкие и резкие движения. Он легко повалил противника на землю и уже верхом на нем наносил удары по лицу, что-то надрывно крича. Четверо других не знали, что им делать, неуверенно и даже шокировано пошатывались на своих местах. Только один пытался растащить бойцов друг от друга, но тут же получил кулак в челюсть. От этого зрелища Ли хотелось развернуться и бежать дальше, но, похоже, какой-то инстинкт, противоположный инстинкту самосохранения, выработался в нем рядом с Акацуки, и Рок быстро подбежал к зачинщикам драки. Так и не понимая собственных действий, он схватил сильными руками сидящего верхом парня и резко дернул на себя. Одна из рук сжала наглецу плечо, отводя руку, вторая обхватила поперек талии.       — Если я убил твоего брата, это не значит, что ты в праве оскорблять мою мать! — кричал тот.       Резкая фраза ударом прошлась по позвоночнику. Ли распахнул глаза и уставился на человека в своих руках и ужаснулся тесноте мира. Знакомые алые локоны встали дыбом от напряжения, и едко блеснули хищные глаза.       Последние слова выбили всех из колеи. Второй, которого прижали до этого к земле, уже вскочил на ноги, и ничего кроме цели не замечая, размахнулся для удара после взбесивших его слов. Тело сработало на рефлексах: Ли взял парня в своих руках покрепче и одним движением развернул его. Рок оказался спиной к нападающему, заслоняя собой явно знакомого ему человека, что внезапно напрягся еще сильнее от внезапного контакта и даже задержал дыхание.       «Заслонил», — пронеслось осознание в мыслях Гаары.       Тяжелый выдох защекотал алые волосы на затылке — Ли приготовился получать удар вместо внезапно встреченного «пленника», пока не понимал, зачем, черт возьми, он вообще это делает.       Но удара не последовало. Резкий шлепок кожи о кожу заставил Ли оглянуться через плечо. На пути нападающего словно из тени образовался кто-то еще и ладонью перехватил кулак.       — Зевак мы не бьем, — грубым тоном напомнил защитник, чье лицо Ли не смог разглядеть из-за капюшона.       На его слова лишь цокнули. Нападающий снова взглянул на Ли и все еще спрятанного за его объятьями Гаару. Его кожа, почти такая же бледная, как у сына Расы, натянулась на скулах в раздражении и раскраснелась от ударов. Он пригладил недовольно черные волосы — видимо, Гаара знатно растрепал ему прическу — и плавно развернулся от места событий, уводя за собой троих людей.       — Собаку но Гаара, — произнес глубоко и угрожающе незнакомец. На свое имя от этого человека сын политика даже внимания не обратил. — Я тебе этого не прощу.       Обещание мести расплылось в воздухе тяжелой черной массой, и Ли даже согнулся от этого давления. Когда шаги уходящих растворились в городском парке, Гаара задергался в защитных объятьях Рока, пытаясь отцепить от себя чужие руки. Ли отпустил его и попятился назад, чтобы его не сразу ударили. Однако Гаара, только отпрыгнув от Ли, к нему лицом даже не повернулся, только сжал руки в кулаки и поднял плечи в намеке на напряжение. Парень рядом с ним, наоборот, оценивающе уставился сначала на Рока, затем снова на повелителя песка. Его лицо очень бросалось в глаза из-за яркого грима, подчеркивающего светлую кожу. Капюшон закрывал макушку, но Ли показалось, что у этого кареглазого все же каштановые волосы, хоть и слишком выцветшие на фоне ночной темноты.       — Ну и кто тебя просил вмешиваться? — резко и будто уставши от жизни спросил кареглазый в капюшоне.       — Э-это место для драк не подходит, — машинально ответил Ли, внимательно наблюдая за спиной Гаары. — Здесь много людей…       — Он сам виноват, что полез на нас, — фыркнул парень и скрестил на груди руки настолько пренебрежительно, насколько это вообще представляется возможным. — Еще и не один на один. Привел своих «помощников», а они и не пошевелились даже, тряслись от страха, как только копну красных волос завидели, сукины дети…       Эта самая копна волос зашевелилась, будто человек выбирался из оков статуи, и Гаара поднял голову к парню в капюшоне. Вся напыщенность и пренебрежение чужим страхом перед кем-то тут же сошла с разрисованного лица, как старая кожа, и в одно мгновение Ли увидел перед собой не сильного защитника, а такого же напуганного зверька перед хищником. Карие глаза вспыхнули тревогой, и напряжение натянуло мышцы тела в ответ на скрытое от Ли выражение лица жестокого повелителя песков.       Как только Гаара сорвал с «напарника» его маску храбрости и силы, он медленно развернулся к Ли. Ночные тени проблесками заиграли на лице, из-за чего вместо глаз, как и в ту ночь, показались вначале черные дыры, а не осколки бирюзового стекла вперемешку с вкраплениями серого щебня. Небрежным взглядом Гаара окинул Ли с головы до ног. Вернее, от натянутых по рукам бинтов до колена, откуда начинается протез левой ноги. Блеск механизма ненадолго задержался в глазах убийцы, даже дольше необходимого, и после Гаара поднял голову к Ли. Тот тяжело вздохнул и сглотнул ком в горле. По виску скатилась капелька пота.       О чем думает этот человек? О том, почему Ли все еще жив? Но зачем в этом случае ему бы пришло в голову вызывать «скорую» после убийства? Или он хочет отблагодарить Ли за то, что тот его заслонил собой от удара? Нет, в это труднее поверить, чем в планирование следующего убийства.       — Я ненавижу тебя, — раскатом бархатного грома прошипел Гаара Ли прямо в лицо.       Рок непонимающе уставился на него, будто пытаясь перевести иностранный язык на свой собственный. Гаара в это время внезапно прошел мимо него легким кошачьим шагом — очень-очень близко к левому плечу Ли — и остановился за его спиной.       — Иди за мной, — не просьба, конечно, это больше напоминало приказ, требующий срочного выполнения.       Не ясно, к кому Гаара обращался, но Ли понял, что уж лучше пойдет за этим человеком куда угодно, чем испытает на себе еще один убийственный взгляд. Гримированный проследил, чтобы Ли следовал за ними, легко толкнув его в спину, и ободряюще похлопав ладонью.       — Не беспокойся, просто так мы на людей не бросаемся, — улыбнулся он.       Ли решил промолчать, решая, сколько в этих словах истины.       Тем не менее, парень в капюшоне позволил им с Ли отстать от решительно идущего впереди Гаары, будто между этими двоими, как Рок заметил для себя, существовала четко установленная граница «безопасной зоны», какую кареглазый словно бы из-за страха, а не уважения не нарушит. Гаара внезапно вывел спутников из парка, и через минут двадцать они были уже на беспокойной улице сумрачного района города. Все время, пока они шли, Ли пытался подмечать любые внезапные перемены в обоих. В то время, как шедший рядом человек, кажется, без особой настороженности оглядывал местность, Гаара действовал четко и прямо, в глубь знакомых ему до тошноты переулков. Его черный кардиган отразил свет вывески над одним из кафе и порхнул вслед за хозяином между стеклянных дверей. Ли тут же завели следом. Благодаря наступлению темноты и прохлады в кафе оказалось куда больше народу, чем в удушливую пору дня, однако не все столики оказались заполнены, и Гаара направился, едва глядя, в сторону одного из свободных возле окна, будто специально оставленных для него. Гордая походка привлекла несколько лиц в разных частях зала. Один мужчина проследил путь красноволосого парня настороженным взглядом поверх края кружки прямо до их столика с такого же цвета обивкой на диване. Гаара, кажется, даже вниманием не удостоил никого, кто на него глядел. Трое пришедших сели за стол, и Ли оказался напротив Гаары. Лицом к лицу. Официантка, кажется, возникла из неоткуда, словно пустынный мираж.       — Что закажете? — спросила она дрожащим голосом.       Гаара уставился с ожиданием на Ли. С таким ожиданием, словно сам спрашивал у гостя заказ. Ли вскинул брови от удивления.       — Мне ничего не нужно, — проговорил Рок, едва узнавая собственный голос.       Сидящий рядом напрягся. Гаара, кажется, оставался невозмутим, но в воздухе повисло что-то щекочущее.       — Канкуро, — тут же переключил тот свое внимание на сопровождающего, впервые давая Ли узнать имя того.       — Мне амаретто, — с готовностью выдал Канкуро и улыбнулся привлекательной официантке. Та щелкнула ручкой и записала заказ.       — Что-нибудь еще? — спросила она, обращаясь исключительно к Гааре.       Он безотрывно глядел на Ли, сложив руки на груди, и этот вопрос не смог вывести его из этого странного, парализующего тело, состояния.       — Кровавый кофе, — наконец, произнес монотонно Гаара.       Шариковая ручка дрогнула в руках девушки, но она быстро собралась, вернула себе маску послушной подчиненной и ушла отдавать заказ к бару.       В это время Гаара продолжал изучать лицо Ли. Рок плохо скрывал эмоции и совсем не умел врать, плюс к этому — излишняя впечатлительность. Поэтому легко было заметить брешь ужаса на его лице от одного только названия напитка. Канкуро рядом с ним усмехнулся в кулак, завидев округлившиеся глаза встреченного парня. А потом резко стал серьезным. Нервы натянулись, как тетива, и выпустили стрелу:       — Могу ли я задать вопрос? — произнес Ли. Молчание уставившегося на него Гаары, видимо, можно интерпретировать как «да». — Зачем я здесь?       Уголок бледных губ потянулся вверх.       — Ты вмешался, — выплюнул сын политика коротко и ясно и прикрыл глаза.       — Ты влип, — перевел Канкуро, ставя локоть на стол. — Из-за твоего вмешательства тебя теперь будут преследовать, чтобы поставить на место.       — Но я п-просто остановил драку, — заволновался Ли. — Неужели за это нужно наказывать?       — Если честно, меня больше удивляет, что ты все еще с нами, — непонимающим тоном ответил Канкуро, намекая на вопрос Гааре и переводя на него взгляд из-под ткани капюшона. Тот сидел неподвижно, как статуя. — Гаара?       — Он видел мою силу. — Зеленоватые в свете ламп кафе глаза приоткрылись. От подобного заявления Канкуро округлил глаза больше, чем Ли, услышавший о кровавом кофе. Парень открыл было рот в недоумении, но официантка приблизилась с их заказом. Если честно, Рок ожидал увидеть в кружке для кофе плавающий глаз или что-то в этом роде (хоть бы не настоящий), однако напиток для Гаары не отличался ничем от обычного. Разве что вместе с белой пенкой на поверхности плавал кроваво-красного цвета порошок — кажется, некая пряность. Канкуро облизнул губы, но не из-за предвкушения горьковатости амаретто на языке.       — Значит, это он? — неясно спросил Канкуро, глядя на Гаару.       Тот ничего не ответил, взял ложку и утопил пряности в кофе (или чем это ни было). Напиток мгновенно поглотил оттенок крови. Гаара поднес кружку ко рту.       — Он видел? — снова спросил Канкуро.       — Да.       Ли напрягся.       — И он все еще жив?       Гаара взглянул на спутника с упреком, словно говоря: «Какого черта ты задаешь такие глупые вопросы?»       — Ну хорошо, значит, теперь мы должны с этим разобраться…       — Н-но я ничего никому не сказал! — встрепенулся Ли. — Я… д-даже своему опекуну!       — Я знаю. Иначе бы мы встретились в клинике для душевнобольных, а не в парке, — огрызнулся Гаара.       — Тебе туда, кстати, давно пора, братец, — посмеялся Канкуро. Ли поражался смене его тона при общении.       — Почему ты оттащил меня? — спросил Гаара, обращаясь исключительно к Ли. Произносить «заслонил» он категорически не желал.       — Я… Я всегда пытаюсь помочь. Я не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, — ответил Ли.       Короткая вспышка воспоминаний затянула некий узел между их короткими взглядами и зажала в тесной хватке. Да, оба помнят тот порыв Ли.       Канкуро быстро просканировал зажатый вид встреченного и остановил взгляд на протезе левой ноги. Бинты тоже привлекли его внимание.       — Гаара, — обратился он. — Почему он здесь?       — Потому что от него Саске никаким образом не мог узнать о смерти брата. Итачи никогда не рассказывал никому о своей семье, тем более кому-то из группировки он вряд ли стал бы это делать.       — Твоя правда. Но если?..       — Он, — на этот раз Гаара взглянул на Ли, — если бы он знал Саске и рассказал бы ему о… — повелитель песка машинально оглядел кафе, — о произошедшем, то и близко бы не подошел к этому району.       Ли, откровенно ничего не понимающий, решился на вопрос:       — Извините, но кто такой Саске? И что не так с этим районом?       Конечно, Ли прекрасно знал, насколько этот район неблагополучный, но дело явно не заканчивалось на этом.       Канкуро только поднял уголок губ в усмешке и обернулся уже к Ли:       — В нашем городе всего девять районов, но пять из них имеют…       — Канкуро, — быстро прервал его Гаара.       — Если уж он влип, ему все равно придется об этом рассказать, — встрепенулся Канкуро. Под угрожающее молчание брата он смело продолжил: — У каждого из пяти районов есть свой знак и свои «защитники». Они отвечают за свой район и не дай бог набросятся на чужую территорию. Это старая игра, непонятно кем начатая, но многие в нее с удовольствием играют.       — Вынуждены играть, — поправил сын политика.       — А ты, я смотрю, на значение слов начал внимание обращать?       — Этот район принадлежит Саске, — поверх чашки с кофе ответил красноволосый. — Он от кого-то узнал о том, что я виновен в смерти его старшего брата, и теперь жаждет мести. Привлек своих людей и назначил встречу на собственной территории.       Фраза сидящего напротив человека настолько казалась надменной и самоуверенной, что по спине Ли прошлись мурашки. Хотя он, пожалуй, сомневался в человечности этого существа, пьющего кровавый кофе.       — Я не рассказывал никому, — с отчаянием произнес Рок, сжимая пальцы на ткани спортивных штанов. — Правда, я даже не знал о существовании этой игры.       — Ты был членом Акацуки, — понизил голос Канкуро. — Странно, что никто из них не упоминал об этом.       — Я бы тоже не стал об этом упоминать при таком глупом мальчишке, — сказал Гаара.       Ли смутился прямолинейности ответа.       — Ты бы с легкостью убил его, — загадочно произнес Канкуро, переводя глаза в сторону Собаку но. — Было бы меньше проблем.       — Они возникли и теперь нужно их решить, пока эта информация не передалась кому-то еще.       — Не уходи от прямой линии разговора, — резко приказал Канкуро. — Почему ты не убил его еще там? Ты так мне и не ответил.       Следующий взгляд Гаары можно смело называть убийственным. Унижение и молчаливый приказ немедленно закрыть тему прошлись по груди Канкуро острым ножом. Их молчаливая перепалка все не заканчивалась.       — Тебе нужно, чтобы я сделал это сейчас? — высокомерно прошипел Гаара.       — Нет, — машинально и с легкой ноткой паники в голосе ответил Канкуро.       — Тогда заткни свой чертов рот и не возвращайся к этому разговору. Иначе я убью тебя.       Как по приказу, капюшон скрыл карие глаза от повелителя песка, и Канкуро молча глотнул свой кофе с алкоголем. Его движения резко стали напряженными, будто высеченные из скалы страха. Они так резко перешли к чему-то зажатому и обидчивому, что Ли на своем месте молился всем известным ему богам, чтобы Гаара не смотрел на него таким взглядом, каким он подавляет собственного брата. И, судя по внешности и поведению, Гаара был младше. Боги его услышали и после того, как воздух перестал трещать от напряжения, Гаара позволил себе откинуться на спинку дивана, закинул ногу на ногу, прикрыв глаза, будто прислушиваясь к голосам вокруг.       «Что я должен сейчас делать?» — крутился в голове Ли вопрос, и Канкуро, словно прочитав его мысли, спросил то же самое приглушенно со своей стороны.       — Он — ценный свидетель, — отвечал таким же жестоким тоном Гаара. — Если я хочу, чтобы Саске отстал от меня, придется заставить его узнать правду о том, чем занимался его брат.       Шар страха перекатился в груди Ли — свидетелем он, конечно, был, но…       — Но ему поверят? — возразил Канкуро. — Саске просто закатит истерику, будто мы подговорили этого паренька под страхом смерти наговорить гадостей об Итачи.       — Поверят. Саске в состоянии сопоставить день пропажи его брата и день, когда Акацуки нашли убитыми. Он поймет, что Итачи и вправду состоял в опасной группировке и отвяжется от меня.       — Уверен, что он отвяжется?       — У каждой группировки есть свои знаки отличия, — на этот раз Гаара многозначительно взглянул на Ли. — К тому же, Акацуки достали уже всех поголовно. Я просто облегчил задачу полиции, а маленькая драма Саске и его брата мне не интересна. Давай разберемся с этим побыстрее, — Гаара поставил кружку с оглушительным звоном. Кофе там больше не было, только кроваво-красные следы.       Когда Гаара поднялся и бросил официантке деньги, Канкуро еще сидел рядом с Ли, будто специально не отпуская его. Гаара коротко взглянул на брата и своего «похитителя» (похоже, на некоторое время они с Гаарой поменялись местами), а потом незаметно опустил веки и вышел из кафе.       Воздух в помещении больше не напрягал так сильно, но все еще оставался слишком густым. Рок поднял глаза на сидящего рядом.       — Ублюдок, — прошипел Канкуро и глотнул кофе. Оскорбление, кажется, адресовано не Ли. — Сначала убьет кого-то своим гребаным песком, а потом, блять, бесится из-за проблем, которые сам-то себе, подонок, и сделал.       Как у Ли не завяли уши от мата, остается загадкой.       — Извините, — обратился он. — Пожалуйста, расскажите мне больше. Я не понимаю, что происходит и зачем я…       — Чувак, у тебя руки трясутся.       Ли дернулся и под пальцами ощутил сильное белесое давление. Он медленно расслабил хватку и спрятал раскрасневшиеся ладони под стол.       — Почему я здесь? Почему Гаара и вы…       — Объясню, только не перебивай, а то бесит, — Канкуро вальяжно потянулся, как кот, и устроился на диване поудобнее. — По новостям передавали, что Акацуки жестоко убиты. Ты наверняка сам это все видел. Собственно, поэтому ты и здесь. Итак, у Учихи Саске — главаря этого района — был старший брат, ты с ним знаком. Как я знаю от своего бестолкового пиздюка, пока его везли связанного в машине, он с помощью своей силы заставил машину, где находился Итачи, «слететь с катушек», хах. Авария, короче говоря. На следующее утро машину с Итачи нашли, а Саске опознал своего брата и, конечно, сразу заметил застрявший песок в салоне. Выводы сами натолкнули его на кусочек правды: Гаара убил его брата.       — Саске не знал, что Итачи состоит в Акацуки?       — Не знал. Поэтому ты, как единственный выживший, должен объясниться с Саске.       — Хорошо, — неожиданно даже для самого себя произнес Ли с решимостью настоящего рыцаря. — Если это нужно, я помогу.       — Ха-ха, у тебя все равно не было бы выбора, идиот, — усмехнулся Канкуро и взглянул в окно поверх плеч Ли. За стеклом спиной к кафе стоял Гаара, скрестив руки на груди. Свет движения машин беспорядочными лучами обрисовывал тонкий контур вдоль изящных изгибов фигуры, и в один момент, когда свет фар вновь зацепился за растопыренные алые локоны, Гаара качнул головой и через плечо одарил Канкуро строгим взглядом. Ли показалось, что смотрят на него. И что этим взглядом можно прожигать в дереве узоры.       — Упс, время вышло, — Канкуро поставил свою чашку на стол и быстрым шагом направился к выходу, на Ли даже не глядя — почему-то Рок был уверен, что последовал бы за этим человеком даже без приглашения.       На улице Гаара смерил холодным взглядом улыбчивого брата, будто окатил его ледяной водой, и уставился на Ли.       — Ты должен прийти и объясниться с Саске, — ровно говорит Гаара. — Мне нужно видеть тебя в этом же районе, в этом кафе. Завтра в семь.       Властный тон Гаары заставил бы кого угодно проглотить любые возражения. Но не Ли.       — Извините, но у меня тренировка в это время. Я не могу…       — Тебе жизнь спокойная дорога? — тут же прерывает Канкуро, токсично жмурясь.       Ли сжал губы в ниточку и умоляюще взглянул на Гаару из-под блестящей в мертвом свете чёлки. Бледные глаза сжались до опасных щелочек. Свет от них прокрался сквозь редкие ресницы по белоснежным скулам к вспыхнувшему желтоватым оттенком ореолу алых волос. Вечерний холод прокрался под кожу и, кажется, заставил ее побледнеть еще больше. Он растрепал чёлку Ли, открывая вид на большие черные, как беззвездная ночь, глаза.       Гаара кивнул.       — Я могу прийти в девять вечера? — осторожно с самым глубоким оттенком настоятельной просьбы говорит Ли.       Снова Гаара коротко ведет голову и, опуская руки вдоль тела, разворачивается и идет прочь. Канкуро с потрясенным выражением глядит на Ли, задавая немой вопрос, потом снова на Гаару, а затем пускается за младшим, сунув руки в карманы.       Только сейчас Ли ощутил, как металлическая дрожь, будто проводят по коже кончиком тупого ножа, схлынула, как отступающий шторм, и вдруг навалилась на плечи цунами. Воздух, конечно, охлаждал легкие, завывал в груди, но не приносил свежести. В голове гулял похожий ветер. Он встретил того, из-за кого вся жизнь резко поменяла полюса, поставила подножку. Ли встретил собственного несостоявшегося убийцу. Гаару, в чьей крови заточена сила, в само существование которой сложно поверить. Такая сила и такая жестокость.       И боль.       Ли моргнул. Пустота в левой части тела особенно защекотала и потянула. Внезапное слово, пришедшее в его мысли, заставило тело подчиняться рефлексам и наконец пойти в сторону дома. Там будет спокойно, думал Ли. Там и стены успокоят. По дороге Ли все казалось, поскольку он ввязался в нечто чужое, но знакомое его преступной части разума, будто за ним наблюдают до самого конца района. Только когда он рысью добежал до подъезда своего дома, подгоняющий холодок под сердцем отпустил. Он в безопасности здесь, это его дом, его территория и никто не посмеет потревожить Ли в его собственном пространстве.       Когда переступил порог, его едва не сбили с ног волнующими объятьями.       — Ли! Я так рад, что с тобой все в порядке! — вопил Гай. — Почему ты вернулся так поздно? Я даже позвонить тебе не мог, зачем оставлять телефон дома?       Спустя несколько плоских замечаний и выражений беспокойства Майто Гай заметил лицо ученика. Плотно сомкнутые побелевшие губы, пыльца прилипшей к щекам крови, дрожь, взгляд исподлобья сквозь выстриженный край челки.       — Что случилось, Ли?       — Все хорошо, учитель Гай, — противоречит собственному дрожащему голосу Ли. — Я просто устал, сделал больше необходимого. Перетрудился.       Конечно, врать Ли не умел. Но только наивность и всецелое доверие учителя помогало ему об этом догадываться издалека. Однако, так считал только Рок, поскольку опекун давно заметил колотящееся в черных глазах обескураженное волнение.       — Кажется, тебе нужно подкрепить угасшие силы! — улыбается Гай и широким шагом направляется на кухню. — Проходи скорее, сегодня на ужин…       Действительно, дома даже стены успокаивали. Теплый воздух, не сухой, но и не влажный, теплый, как пар от свежей выпечки, клубился вокруг и постепенно вытеснял все напряжение.       Он встретил своего недоубийцу. Об этом Ли подумал в последний раз, когда снимал кроссовки. В которых он выносил в ночь связанное тело на руках и в каких был зарыт в оковы песка по самую голень и выше.       Воспоминания сдерживала безопасность и покой, какой ощущался в воодушевленных речах любимого учителя, в тонких обшарпанных стенах, давно молящих покрасить их или залепить новыми обоями, в скрипучести пола, в пыли на полках и книгах по боевым искусствам, в грязной посуде и окнах в весенней пыльце.       Чай с (позволенным) сахаром оседал на стенках приятным расслаблением, и даже голос Майто Гая, обычно громкий и всепоглощающий, оставался приглушенным и тонким, словно учитель замечал что-то, но не решался говорить. Кажется, это не звучавшее ни разу правило приелось им обоим еще с далекого времени, когда младший совершал мелкие кражи и умалчивал об этом, стыдливо отводя глаза. На этот раз глаза он не отводил, но и на учителя смотреть не решался, словно это он назначил кому-то встречу поздним вечером без возможности отказаться.       Ли погрузился в сон, едва успев снять протез, будто повалили нокаутом, и без цветных картинок. Только под утро, часов в пять или раньше, перед веками вспыхнул алый ореол волос и тонкая улыбка, норовившая разорвать любого в клочья. Словом, утро началось рано и с отдышки.       Каким был неумолимо уходящий день — Ли не помнит. Сегодня у него выходной, и кроме планов по типу магазин-тренировка-чтение у парня не находилось, и от того муки ожидания становились едва ли не пыткой. Майто Гай ускакал на работу еще утром, поэтому Ли пришлось бороться с переживаниями самостоятельно. Ходить по квартире и вслух отсчитывать шаги стало привычкой, но теперь он не с упоением вспоминал, как впервые вставал с помощью протеза, а ходил из угла в угол с шумом в голове. Неумолимо приближался час, когда нужно будет идти на тренировку, а после — на встречу с Гаарой и Саске. Как бы перевернулись песочные часы, день ушел безвозвратно, и Ли уже пятьдесят раз успел продумать ситуацию его ожидающую. Но не прийти — не выход, он знал.       Итак, девять вечера. Знакомое кафе за спиной и ни одного знакомого вокруг. Сердце, видимо, устало устраивать гонки и ненадолго взяло перерыв. Но как только вдалеке замаячил черный капюшон с ушами, оно возобновило скачки и трепет.       — Пришел-таки, — вместо приветствия бросил Канкуро. — Думал, тебя вытаскивать нужно будет из какого-нибудь убежища.       — Извините, но где?..       — Гаара ждет нас, пошли, — привычно уверенно ответил старший и повел Ли в сторону от кафе.       Между лопатками пробежал огонек — чувство неприятное, будто кто-то наблюдает издалека, но находится рядом. В этом районе Рок бывал нечасто. Но он слышал, насколько запуганные хулиганами здесь жители, насколько часто приходится полиции безрезультатно останавливать то одних беспредельщиков, то других. Насколько же колоссальной силой и способностью заставлять себя уважать должен обладать главарь этого района, чтобы держать под своим контролем каждого преступника?.. Идя за Канкуро в незнакомом направлении, Ли все больше удивлялся, как Гаара набросился на подобного человека с одними кулаками и повалил-таки его на землю. Рок помнил тот рывок, с каким пришлось оттаскивать кричащего Собаку но от Саске, и не мог представить, чтобы этот хрупкий на вид человек хранил в себе такую силу.       «Если я убил твоего брата, это не значит, что ты в праве оскорблять мою мать!»       Убийца не отрицает убийства, но защищает честь матери. Слишком сложно для безнравственно жестокого монстра.       — Хэй, Гаара, прикинь, он пришел! — голос Канкуро вывел Рока из транса, и Ли понял, что совсем потерял их путь. Что ж, вернуться домой ему поможет, кажется карта. Если он выживет.       Они оказались в одном из переулков, выстроенных так, что угол одного дома перекрывал стену другого, создавая между ними скрытое от любопытных глаз пространство. Два одиноких фонаря освещали обе улицы, но у стены, к которой прислонился сам Гаара, свет распространялся мертвенно-желтый, а из переулка едва проглядывал тонкий голубоватый. Контраст ярко оседал на улице, только начинающей остывать после тяжелого душного дня. Воздух наполнился влагой — ночью обещали грозу.       Потерявшие цвет глаза метнулись к Ли.       — Здравствуйте, — машинально поздоровался тот.       Повелитель песка только бесстрастно склонил голову в сторону холодного света переулка.       — Они здесь, — заявил Гаара и оторвался от стены. Канкуро и Ли последовали за ним.       — Надеемся на твою помощь, малец, — старший едва скосил на Ли глаза.       На снисходительный тон Рок только натянул полуулыбку и сжал в перекинутой через плечо сумке «доказательство». Как Гаара и говорил, у каждой группировки есть свои отличительные черты, и Акацуки не стала исключением. Видимо, подсознательная часть Ли догадывалась о чем-то подобном и заставила не выбрасывать связывающие с прошлым вещи.       Когда все трое вышли на холодный свет, Ли почувствовал себя в комнате допроса, вот только на этот раз лиц в ней оказалось куда больше. В тени переулка стояли преувеличенно самоуверенные люди с черными отметинами в разных местах — татуировками, пожизненно прикрепляющими, как за тремя черными замками, каждого подчиненного к одной ветви власти. Сколько здесь человек? Ли насчитал пятерых.       Резкая полоска света выстрелила с пожарной лестницы и приземлилась у самых ног Гаары. Тот не шелохнулся, когда как Ли едва сдержал себя от рефлекса отшатнуться. Пустые, как песчаные барханы, глаза медленно обратились в сторону воткнувшегося в землю ножа и проследили путь до самого источника. Чернота силуэта едва перебивалась, но это не помешало узнать слишком хорошо знакомую Гааре фигуру.       — Как всегда, ни малейшей реакции, — грузно прокомментировал силуэт, что постепенно выскальзывал на свет из пучин ночи. Угрожающе прищуренные глаза остались единственными, наполненными абсолютной густой тьмой. — Так и умереть можно. А если бы я прицелился тебе в голову, Собаку но Гаара?       Названный только скрестил на груди руки в ожидании. Саске усмехнулся и спрыгнул прямо напротив трех «гостей» своего района.       — Не слишком самоуверенно приходить только с двумя подручными? — Черная тонкая бровь выгнулась дугой.       — Я пришел говорить, — коротко ответил Гаара.       — Сразу видно — сын политика.       Небрежность к словам заставила Саске оглядеть стоящих за спиной врага, чтобы не встречаться с такими похожими на его глазами. Особенно долго цепкий взгляд, разбирающий каждого по косточкам, остановился на Ли, как всегда намотавшего поверх рук бинты. Стальная часть протеза едва выглядывала из-под широких штанов, но и эта деталь не скрылась.       — Калеку привел? На одной ноге танцевать с нами будет?       Смешок Саске тяжестью прорезал оставшиеся между главарями пространство. На колкость Гаара не обратил внимания, лишь повернув в сторону Ли голову. Это знак — понял Рок и подошел чуть ближе, но на уровень с Гаарой встать не решался.       — Я бывший член Акацуки, — с ходу заявил о себе Ли, и наглый смех подчиненных стих. Какими бы сильными эти люди ни были, каждый знал о группировке, выжигающей в сердцах людей животный страх. Ужас, пронесшийся за глупыми натянутыми ухмылками подчиненных, не скрылся от Ли. И пусть он считался самым слабым членом группы, факт оставался фактом: его выделили из всех и поставили рядом с собой влиятельнейшие в преступном мире этого города люди (ли?). И Ли способен доказать, почему выбрали именно его.       «Давно не ощущал этого огня», — думал Ли, медленно вытягивая из сумки доказательство своим словам.       Кольцо изумрудного цвета заблестело в руке Ли и на фоне белых бинтов казалось еще ярче, еще значимее. Кандзи, черным символом, показавшимся на свету, заиграл в хищных глазах Саске, так ядовито смотрящего на сокровище в руках какого-то парня без ноги, что зависть повисла в воздухе и начала давить. А когда значение иероглифа вспыхнуло в свете, в воздухе запахло озоном.       «Дракон»*.       — Я видел, как погибали Акацуки и участвовал в большинстве их дел, — продолжал Ли громко и четко, хоть руки тряслись от напряжения в одну секунду нахлынувших воспоминаний о собственных грехах.       «Ты давно погряз в грехах».       — И я могу сказать точно, что ваш старший брат, Учиха Итачи, тоже состоял в Акацуки. Он участвовал в похищении Гаары…       Саске, стоящий с ошеломленным лицом, обернулся к Гааре. Тот прикрыл глаза, доверяя объяснения Ли.       — Итачи подсыпал наркотик в напиток…       — Заглохни, — прошипел Саске, и под взглядом безумия, шатающего рассудок, Ли не смог ослушаться.       За плечами главаря района его подручные напряглись. Ужас только усилился, когда голос босса докатился раскатным громом до их ушей. Черные волосы перьями закрыли часть лица, и тень ярко выделила угрожающий свет в таких же темных радужках.       — Мне плевать, виновен мой брат в чем-то или нет, — продолжал Саске. Голос его резал наждачной бумагой по коже. — Мне плевать, в чем он был замешан. Факт его убийства никакие грехи не оправдывают. Ты убил его, — Саске вскинул руку в сторону Гаары и закричал: — Ты не представляешь, как сильно я ненавижу тебя!       — Так покажи мне свою ненависть.       Единственная фраза Гаары вывела из равновесия всех окончательно. Будто разорвали бумагу, тонкую материю происходящего надвое и продолжают рвать вместе с терпением и покоем.       «Если уж он хочет настоящей драки, я просто убью его. Он мне мешает».       Ли не успел отскочить — из его руки выбили кольцо одним стремительным движением. Звон отскочившей вещи разлетелся по улице, как стая голубей, и это послужило сигналом начать бой. Приспешники Саске вышли на свет и бросились вперед.       Ли хотел отшатнуться от очередного удара Саске, но его дернули назад за капюшон, и Рок едва не рухнул на землю, когда перед ним встал Канкуро. Он блокировал удар Саске с ехидной улыбочкой, пока гнев бурлящим раскатом закипал в теле главаря неблагополучного района. В это же мгновение Саске позволил себе отступить, чтобы пятеро его людей сделали всю работу за него. Желание подняться выше за счет падения босса чужого района зажигало кровь. Этот инстинкт, свойственный каждому живому существу, толкал преступников на удары Канкуро, что легко управлял собственным телом, будто по велению чьих-то рук. Нападающие сталкивались друг с другом, словно к их неуклюжим конечностям привязывали ниточки и беспорядочно дергали за них, а Канкуро самодовольно проводил ряд ударов за рядом блоков. В ход пошли ножи и биты. Ли резко вскочил на ноги, отгоняя мысли о будущих повреждениях на протезе, и с ноги отправил одного из пятерых в нокаут. Стойка перед боем помогла сосредоточиться на самозащите и тут же зацепилась за Канкуро. Один из хулиганов вынырнул из тени позади старшего Собаку но и размахнулся. Канкуро на глазах Ли так и не успел бы повернуться в сторону нападающего. Но, кажется, он и не собирался. Как мираж, перед тяжелым куском дерева возник алый силуэт, и в следующую же секунду бита разлетелась на две половины. Каким образом Гааре удалось это сделать — не заметил никто, но спустя мгновение ошеломленный преступник уже лежал без сознания у одной из стен переулка. К самой челюсти изо рта стекла густая струя крови. Улыбка Канкуро исчезла в немом крике.       — Помню, — коротко ответил Гаара и стряхнул с пальцев золотистые пылинки. Драка все больше походила на избиение группы Саске, когда главарь стоял в стороне и наблюдал за сжимающимся вокруг главной цели его мести кольцом.       Ли едва успел уклониться от сверкнувшего лезвия. Гаара двинулся к нему и разорвал между их телами расстояние, встав к Року спиной. Он резко поменял их местами и сломал руку человеку с ножом. Когда Гаара прокрутился рядом с ним, Ли заметил безумную улыбку удовольствия, отчего по позвоночнику прошелся ток. Широко раскрытые глаза, кольца черноты вокруг которых обесцвечивали бирюзу радужек, в безумном экстазе подавляли силу, стремящуюся вырваться наружу и утопить весь переулок в крови. Поэтому его боялись. Не столько из-за силы, песчинками осыпающейся с его алых локонов, сколько из-за бесчеловечности поступков. Ли схватил Гаару за плечо и дернул на себя, разворачивая. Белоснежное лицо скрылось под массой корочки песка, покрывшей все тело Гаары. Ему явно не понравились чужие прикосновения, пусть и сквозь ткань.       — Гаара, давайте отступим! — воскликнул Рок Ли. Его словам была предоставлена всего секунда, и после сзади на него уже замахнулся один из команды Саске. Рефлексы Ли заставили его оттолкнуть Гаару и выставить перед собой руку в боевой стойке, чтобы принять удар и перекинуть противника через плечо на землю. Резкий хруст несдержанной мощи подорвал оставшиеся нервы Рока. — Гаара, пожалуйста, я не хочу больше причинять никому вред! Давайте уйдем!       — Никуда ты не уйдешь! — разразилось над самым ухом, и Канкуро едва успел блокировать атаку на Ли.       Трое лежали под их ногами без возможности хотя бы прийти в сознание, еще двое находились в похожем состоянии. Саске исчез.       — Идиот, тебя что, совсем не учили не отвлекаться во время драки? — после пол минуты чистого мата обратился Канкуро к Ли.       — Я не хотел ничего из этого! — похожим тоном ответил Рок, отчаянно разрываясь между двумя половинками своей личности. — Я не думал, что начнется драка даже после выявления правды! Я не хотел причинять никому боль снова!       Со стороны Гаары послышалось угрожающее шипение. Крики прекратились так же резко, как и начались. С Канкуро во время боя спал его капюшон, и теперь старший чувствовал себя еще более незащищенным, чем прежде. Теперь даже лицо его невозможно скрыть от того чудовища, что могло пробудиться в младшем брате. Ли сжался, дыхание предательски долго не восстанавливалось, но причиной тому было волнение и возбуждение после хорошей драки и перед ее последствиями. Оба боялись оборачиваться к третьему. Тем временем неспешные шаги все ближе продвигались к трепещущим перед угрожающей силой. Ли не видел лица Гаары, но отдал бы большую часть жизни, чтобы его подозрения о его выражении не оправдались. Запах озона вспыхнул с новой силой, и тяжесть воздуха заставила Канкуро и Ли обернуться-таки к Гааре. Он не выглядел зловещим монстром. Обычное выражение пристального желания убивать, это было более чем хорошо. Однако опасно узкие щелочки глаз прожигали в Ли дыру.       — Не останавливай меня, — произнес Гаара. — Если в следующий раз ты помешаешь мне, я убью тебя. Однажды это у меня не вышло, но во второй раз я заставлю песок сжаться и окропиться кровью.       — Зачем вы… — Ли не смог сдержать рваного вдоха. — Зачем вы?..       Канкуро боялся шевелиться и в панике мысленно умолял Ли остановиться — если он нарушит еще хоть сколько-нибудь табу Гаары, смерть будет не просто щекотать его адреналином.       Уголки губ Гаары снова поползли вверх, обнажая оскал, преследующий Ли уже не первую ночь.       — Человеку нужна причина для существования, иначе жизнь ничем не будет отличаться от смерти. А я был рожден только чтобы убивать.       Ли однозначно был адреналиновым наркоманом.       — Разве ваша мать это одобряет?       Все звуки остановились. Затишье. То сожаление к Гааре, с каким Ли произнес эти слова, нарушило не только одну из границ потайных ходов бескрайнего лабиринта, но прорвало путь к самому больному месту подсознания. Рот резко приоткрылся в немом шоке, оставляя черную полоску пустоты между губами. Это движение было настолько неожиданным, что песок на лице хозяина резко треснул, очертив угловатую уродливую линию от уголков рта к глазам. Те расширились еще больше, и теперь их заполняла не жажда крови, а нечто глубже и острее.       Больно. Больно. Больно!..       Кусок песчаной защиты откололся от шокированного лица и разлетелся вокруг Гаары крохотным вихрем. Ли почувствовал ветер силы, вырывающейся из тела напротив. Пульсирующая энергия все быстрее заполняла пространство и кружилась, заставляя воздух вибрировать. Губы Ли быстро пересохли. Канкуро, осознавший тот самый взгляд Гаары, медленно потянул руку к Ли, чтобы не потревожить и без того раздраженного внешнем внедрением брата. Рок непонимающе шагнул назад, за велением Канкуро отступить, и едва не споткнулся о тело под ними.       — Ты пробудил чудовище, — на одном выдохе произнес Канкуро, чтобы его слова из-за набирающего силу ветра донеслись только до Ли.       Резкая вспышка завыла сиреной. Плотность ее разорвала воздух, и окна ближайших этажей разбились. Посыпавшиеся осколки истерлись в порошок, заставляя песок Гаары смешиваться с ним и блестеть в мертвом свете. Шрам на лбу показался из-под поднявшейся челки.       — Больно!       Канкуро схватил Ли за рукав его кофты и бросился бежать. Как можно дальше! Рок сначала не осознал, что его тащат между улиц в более безопасное место. Он бессознательно передвигал ногами, спеша за единственным знакомым в этом районе (по крайней мере, кто не хочет его убить). На чёрной ткани ярко выделялись песчинки, что успели зацепить и кожу. Из крохотных ран сочились капельки крови, и все внимание Ли переключилось на них.       Он резко остановился и дёрнул с силой Канкуро за руку.       — Подождите! Его нельзя так оставлять!       Ужас, с каким парень обернулся к нему, оказалась красноречивее любых слов.       — Ты видел это? — взревел старший, отдергивая ладонь. — Это не человек! Это машина для убийств, которая из-за кое-кого сейчас вышла из-под контроля!       — Но это же Гаара!       — Это не Гаара! — прошипел Канкуро, уже закипая от отчаянной злобы и жёстко жестикулируя. Этот идиот действительно захотел помереть?! — Это уже не мой брат! Если мы сейчас вернёмся, оно нас…       — Если не хотите возвращаться — не возвращайтесь! — воскликнул Ли. — Это будет только на вашей совести, но я не могу уйти! Рядом с той силой ведь живые люди, они могут пострадать!       Канкуро бессильно всплеснул руками.       — Ну давай, вали, пока так горишь желанием всем помочь, — отчеканил старший. Однако с места не сдвинулся. — Посмотрим, оторвет он тебе вторую ногу или же сразу раскромсает всего.       Рок обидчиво нахмурился — складка между бровями напомнила трещину в защите Гаары. Канкуро сглотнул, выдерживая долгий угнетающий взгляд спутника, слишком похожий на тот, каким одаривала его мама после мелкой пакости. Вот только сейчас это была не мама, и пакость — не мелкой.       Очень многое Ли хотел наговорить прямо сейчас, слова почти слетали с языка, но он вовремя сдержал себя. Времени им отведено слишком мало на какие-то ненужные Канкуро замечания о узах семьи. Ли развернулся на свист ветра и проскочил обратно к нужному переулку. Канкуро остался стоять на своём месте с онемевшими конечностями под лёгкими завитками стихии.       Страх наполнил все сосуды, адреналин так ярко разодрал оковы разума и тела, что все чувства перелились через край. Кожа покрылась мурашками от бьющего по ней ветра, но, кажется, покалывание оставалось от мелких царапающихся в воздухе гранул. В глаза бились теперь, как в замедленном действии кино, любые изменения в пространстве — даже проскакивающие горсти песка отчетливо прослеживались Ли. Чувства развились за последние несколько лет тренировок от Майто Гая до своего предела, но и за ним Ли явно мог находить дорогу. Особенно ярко слышался запах. Режущий, как одинокий вой, сухой и мёртвый, как труп. Один из фонарей погас именно в тот момент, когда Ли осторожно шагнул ближе к эпицентру. Лампочка раскачивалась, и тени беспорядочно разбегались от тёмных углов, бешено разгоняя свет. Мелькание двух противоположностей заставляло стоящую посреди фигуру разрываться между ними и зажимать голову обеими ладонями. Как только гранулы почувствовали приближающееся живое тепло, они сгустились и оттолкнули Ли на «безопасное расстояние». Именно на таком расстоянии Канкуро и следовал за Гаарой все время, вспомнил Ли. Однако ограничивать себя чем-то было не в его характере, ведь по другую сторону границы обязательно что-то должно быть. В этом случае — либо монстр, либо раненый человек. Рок чувствовал вину за происходящее, ведь это он нарочно бросил фразу о матери, возможно, Гаара так среагировал на ее упоминание, потому что в прошлом что-то случилось с ней по его вине. Что именно — Ли не мог понять, но решительно настроил себя на достижение цели: он пройдёт дальше безопасного расстояния и успокоит Гаару, пока никто серьезно не пострадал.       Ткань захлестала по коже, как бечёвка. Пришлось выставить руки перед собой, чтобы хоть как-то защитить лицо и глаза. Вихрь не стихал, только увеличивал давление, явно намереваясь столкнуть постороннего из круга и разрушить пару-тройку зданий поблизости. За одной из стен что-то стукнуло, и Ли заметил убегающих людей, несущих на руках одного из товарищей. Под ногами никто уже не лежал. Все казалось сном, от которого не проснуться на утро и не сбежать. Кривые когти песка шкрябали по одежде, оставляя мелкие прорези, будто из них на Гаару будет смотреть многоглазое чудовище. Ветер выбивал почву из-под ног, и чем ближе к собственному убийце Ли подходил, тем сильнее приходилось смыкать веки и плотнее прижимать друг к другу губы. Царапинами на коже он явно не отделается, если не сможет вернуть чужого ему человека к стабильному состоянию. Последний круг защиты закручивался плотной стеной — почти мясорубкой — вокруг фигуры. Гаару уже невозможно было разглядеть сквозь бурю, один только темно-красный силуэт, подолы кардигана которого угрожающе развивались, как живой дракон крыльями.       Под ногой что-то хрустнуло. Ли немного открыл глаза и взглянул вниз, где в трещинке асфальта загорелось его изумрудное кольцо. Кандзи «Дракон» рассыпалось в количестве белесых царапин стихии, будто отпуская прежнего владельца, переставая напоминать ему о прошедшем времени и помогая впустить в сердце что-то светлое. Ли сжал зубы и шагнул дальше. Сквозь одежду песок забрался к коже и теперь проходился наждачной бумагой по спине и рукам. Рок даже не хотел думать, что станет с его протезом, и каким образом он сможет объясниться с дорогим учителем. Но сейчас для него это было не так важно. Цель все еще не достигнута, и если Ли не сможет добиться своего, он сделает пятьсот отжиманий с дополнительным весом (если выживет)!       Кончики пальцев, испещренные множеством ранок, больше не чувствовали напряжения и давления песка. Резкий контраст едва не заставил удивлённо раскрыть глаза и рот, но Ли вовремя отдернул себя от этого рефлекса и просто шагнул вперёд снова. Едва не рухнув от облегчения, он прислушался к вою стихии. Звуки растворялись здесь и теряли яркость, приглушённый шёпот казался далёким, словно Ли находился не прямо перед стоящим в окружении безумия Гаарой, в его крохотном безопасном от песчаной бури месте, а где-то далеко, на самом краю сознания.       — Гаара, — тихо позвал Ли.       Реакция последовала незамедлительно: алые подолы поднялись, как морская волна, но и она не сравнилась бы в чистоте широко раскрытых глаз. Однако в радужках, с тревогой и готовностью защищаться пронзающих Ли, блестела золотистая пыльца безумия и силы.       Песок из вихря закипел, чувствуя эмоции повелителя, и ускорил свои круги. Рок прочувствовал, как со спины его то подталкивает внутрь стена стихии, то магнетическая энергия пытается выбить его вместе с воздухом. Ли втянул сквозь зубы наполненный сухостью и жарой воздух, чтобы снова протянуть ладонь к разъярённому существу.       — Гаара, простите меня, — слетает с кровоточащих губ.       Красноволосый только крепче зажимает уши обеими руками и жмурится, пытаясь не видеть, забыть, вернуться… Черные отметины закрывают гладь, будто отполированных льдинок в глазах, как две скалы бы перекрыли расщелины с неудачного ракурса. Но живописец бы нашел нужный. Ли тоже этого хотел.       — Гаа…       Его оттолкнули, и по спине прошёлся жгучий ураган гранул. Ли сплюнул попавший в рот песок.       — Ты сделал мне больно, — вдруг зашипел Гаара. Взгляд его сделался пустым и безжизненным — совсем не таким, как несколько минут назад, когда безумие от вкуса чьей-то боли разжигало золотисто-черный огонёк в зрачках.       — Простите меня. Мне правда жаль.       — Нет, не жаль, — на инстинктивно уровне отрезал Гаара, кажется, даже не вслушиваясь в смысл диалога. Он присел на корточки, и по асфальту вокруг его ног прошлась песчаная рябь, оставляющая мелкие трещинки и в нем. Обхватив колени руками, повелитель опасной силы совершенно по-детски обидчиво спрятал лицо в ладонях, словно пытаясь удержать остатки защиты на светлой коже дрожащими бледными пальчиками.       — Не жаль, — повторил Гаара свирепым шёпотом. — Вы все так говорите, все потакаете мне! Вы все боитесь меня! — Безумные золотые глаза метнулись к Ли. — Ты боишься!       — Боюсь… — зачем-то признался Ли. Однажды оказавшись в подобной ситуации… Впрочем, Рок не смог додумать мысль. — Но за других страшнее.       — Я люблю лишь себя, — в трансе произносит Гаара. — Это имя… — он прикусил губу, не в силах произнести брошенного в него от Ли слова. — Мне нет ни до кого никакого дела!       — Но как же ваш брат?       Противно ядовитая ухмылка скакнула по наэлектризовавшемуся лицу.       — Пошел он к черту! — сухо выплюнул Гаара и сжал ладони в кулаки на коленях.       «Обиженный ребенок», — Ли в сожалении и бессилии сложил брови домиком.       Сзади на него давила опасность, и пришлось подойти чуть ближе к ее источнику и присесть на колени прямо перед Гаарой, чьи широко раскрытые глаза скользнули по земле и остановились на Ли.       — Ты… — узнал Гаара человека, видевшего его силу однажды и выжившего до этой их встречи.       Инстинкт кричал остановиться, развернуться и бежать как можно дальше. Под обжигающим в гневе взглядом Гаары можно было расплавиться. Но Ли обещал себе стать сильнее. Ради себя, ради учителя Гая, ради всех, кого знает и любит. Видимо, Гаара тоже нуждается в том, кто будет сильным рядом с ним. Вечно быть непобедимым никогда не ведет к лучшему, не ведет к развитию… Порой боль не может облагородить характер. Это удаётся сделать чему-то тёплому и счастливому.       Ли протянул к нему руку. Песок сорвался и предупреждающие закрутился вокруг алой макушки. Но это не остановило, и Рок уже прикоснулся самыми кончиками пальцев до плеча Гаары. Тот с напряжённой удивленностью не отрывал от Ли слепого взгляда. Смотрел он на него или же сквозь? После малейшего контакта Ли задрожал, но взял себя в руки, понимая, насколько фатальным будет малейшее его лишнее движение. Чувство уязвимости, страха, конечно, присутствовало и все боролось со здравым смыслом. Но в этой сцене, среди воющего ветра и песка вперемешку с битым стеклом и запахом крови, в самом существовании такого существа, как Гаара, в его силе и голосе Ли изначально не было никакого смысла.       Как только Рок осмелился взять Гаару за оба плеча и крепко вцепиться в них, второй смотрел уже через призму совсем небольшой боли безумия. В его лице мелькнула новая эмоция, но настолько закопанная внутри и слабая, что разгадать ее не представлялось возможным.       Гаара вдруг приоткрыл губы. Песок замедлил свое течение и стал постепенно опускаться на голубоватый асфальт. Но большим удивлением для Ли стало внезапное движение приходящего в себя Гаары. Тот чуть приблизился и поднял глаза к лицу Ли, в то время как белые руки напряглись и приподнялись в неясном движении над коленями.       — Тебе страшно?.. — прошептал Гаара одними губами — будь Ли чуть дальше, он бы решил, что слова предназначались тому, что вот-вот желало вырваться.       — Да, — сознался Ли. — Но мне это нравится.       Он хотел добавить, как ему страшно сейчас даже не за себя, а за других. Как страшно по собственной вине косвенно убить несколько людей, даже если напрямую это сделает «обиженный ребенок». Ведь это он виноват в происходящем и должен исправить свою ошибку. И оставалось противным наростом в его душе жажда страха, к какому он смог приспособиться за все время, что провел с Акацуки. Смертельная угроза рядом с лучшими бандитами города заставляла кровь кипеть, и теперь у Ли развилось к этому выбросы эмоций привыкание. Ему просто нравится находиться в эпицентре опасности.       — Тебе нравится?.. — эхом отозвался бархатный голос с ноткой угрозы, но без явных эмоций.       — Да.       Песок опустился на землю. Усыпанный им асфальт напоминал звёздное небо. Ли с долей облегчения выпустил воздух.       Резкое рассечение воздуха и огненно-голубое движение выбило обоих из равновесия. Рябь света отразилась в глазах Гаары, и Ли даже не успел обернуться. Гаара оттолкнул его от себя и сложил ладони в замысловатом движении. Взгляд его стал испуганным, как у ребенка. Ли сумел разглядеть только полоску голубого света и услышать визг, похожий на бестолковый крик птиц. Песок поднялся и уклонился, создавая преграду, но свет прошел сквозь нее.       В следующую секунду Саске самодовольно ухмыльнулся:       — Ты не один, кто обладает магическими способностями.       В создавшемся облаке пыли голубой залил собой все вокруг, и алый ореол Гаары показался черным, словно у падшего ангела. Распахнутые глаза выражали так много удивления, что Ли усомнился, действительно ли это Гаара. Во время нападения песок скорректировал руку Саске, и его магия мечом пришлась Гааре в плечо, над самым сердцем. Саске резко отпрыгнул, вынув меч из, и стал наблюдать, как хищник, нанесший смертельную рану противнику.       Грудь Гаары заходила ходуном, песок снова закрутился вокруг хозяина, и теперь Саске беспокойно отпрянул. Но Ли с шокированным лицом, как у Гаары, зацепился взглядом за рану, а после поднял его к лицу раненого. Только Гааре стоило прикоснуться к горячей собственной крови сквозь разорванную одежду, его обрамленные черным глаза вспыхнули.       Раздался такой хриплый уродливый крик, какой прошибает до самой души.       — Это моя кровь!