Кровавый кофе

      Воздух потяжелел и придавил к земле. Волна энергии вспахала вокруг Гаары асфальт.       — А-а-а-а-а!       Истошный вопль резал по ушам, как нож. Саске застыл на мгновение, попытался отдернуть руку от сочащейся кровью раны, которую сам же и оставил, но песок взметнулся к нему и обхватил конечность. Послышался хруст. Однако вспышка нового ощущения, что обычные люди называли «физической болью», заставила Гаару скривиться и на мгновение потерять контроль. Этого хватило, чтобы Саске вновь использовал свою силу — послышался звук кричащих птиц, и вдоль тела пробежали искры, сконцентрировавшиеся в ладони захваченной руки. Песок осыпался, и Саске как можно быстрее бросился бежать. На этот раз это оказалось труднее, чем напасть.       Гаара окончательно обезумел.       Выбросив руку перед собой, он велел песку ринуться к убегающей жертве. Глаза его при этом горели жаждой крови.       — Гаара!       Монстр дрогнул. Ли поднялся на ноги и всматривался в полыхающую ненавистью фигуру. Что он вообще пытался в ней разглядеть? Милосердие и здравый смысл? У этой ситуации уже нет смысла, она по сумасшедшему страшна. Но почему-то на губах расцветала улыбка.       Песок, не прекращая преследовать Саске, метнулся и к Ли. Но вместо того, чтобы облегчить его путь и убить, острые, как шипы, сформированные копья врезались в стену за ним, приковывая к ней за одежду. Ли даже не заметил, насколько быстро оказался припечатанным к холодной шершавой поверхности и как Гаара возник прямо перед ним. Ореол волос кроваво-красным полыхал на свету. Забавно, но Ли вспомнилось, как он агрессивно прижимал Гаару в клубе. Действительно, самое время, спасибо, память.       Казалось, Гаара чего-то ждал, хотя его распахнутые глаза с лопнувшими сосудами по краям смотрели сквозь Рока. Весь мир исчез, сузился до одной сцены. Гаара вытеснил его из сердца и взгляда Ли, приковав того к себе яркими красками и силой.       — Ты зовешь меня, — сказал Гаара приглушенным голосом. Все существо его вдруг приняло прежний вид, но все еще переполнялось напряжением. Рядом с Гаарой воздух электризовался. Его движения губ оставались незаметными, пока он говорил: — Зачем ты здесь? Ты мог убежать.       — Я не хочу, — честно признался Ли. Ужас, конечно, не исчез, но притуплялся с каждой секундой все больше.       — Почему?! — вдруг рявкнул Гаара. Его пальцы впились в окровавленную на груди ткань, прямо рядом с раной. В том же месте у человека находится сердце. — Ты ведь боишься меня, как и все! Почему не убегаешь?..       — Потому что я не считаю тебя монстром.       Дыхание Гаары оборвалось, но все тело тут же задрожало от злости.       — Я убил так много людей, — с ехидной улыбкой произнес тот. — Ты не представляешь, какое наслаждение для меня — их кровь. Когда она плещет на руки, она уродливо металлическая, такая горячая и живая… — Глаза Гаары сверкнули, и обе ладони сжались в кулаки, словно имитируя крепкую хватку на чьей-то шее с поврежденной артерией. Казалось, он больше не замечал боли от собственной раны. — Их кровь делает меня сильнее… И этот безумный страх в глазах! Я вижу его в тебе, — уже с раздражением проговорил Гаара. — Я хочу убить тебя.       — Хочешь, — повторил Ли, — но не убиваешь.       Говорить подобное было опрометчиво — песок шарахнул по стене рядом с головой Ли. Однако угроза не подействовала на повзрослевшего среди Акацуки человека.       — Прости, что причинил тебе боль, — он даже не понял, как начал обращаться к Гааре на «ты». — Я извиняюсь не из страха. Я виноват перед тобой, и ты вполне можешь мне оторвать и вторую ногу за то, что я обратился к твоей матери.       — Ублюдок, — сквозь зубы прошипел Гаара Ли в лицо, однако это обзывательство ничего, кроме секундного всполоха ветра за собой не принесло.       — Но ты не монстр, — ответил Ли. — Ты одинокий ребенок.       Ребенок. И правда, на что Ли надеялся с этими словами? Убийца, на руках которого кровь стольких людей, а в душе — жажда смертей, никогда бы не смог обуздать смысл даже такой простой истины: что существуют люди, не считающие его монстром. Они, наверное, либо тоже сумасшедшие, либо слишком милосердные для этого мира. Рок думал, что заплачет от смеси стольких одинаково бурных эмоций. Голова ужасно болела и после значительной потери крови, и сейчас, пока воздух напряженно щекотал чужой силой. Ли и Гаара смотрели друг на друга безотрывно, желая найти хоть какой-то связующий их контакт. Рок продолжал дрожать, но к негативным чувствам примешался восторг от опасности, от вспышки адреналина в крови. Это странное аморальное чувство снова растянуло губы в улыбке. Он такой же безумец, как и Гаара, может, даже в большей степени.       Их контакту, на секунду возникшему, снова помешали. На этот раз из темноты к ним двинулось еще больше людей, и у всех на открытых участках кожи — знак раба Саске. Гаара на них даже не оглянулся, но и в глаза Ли уже не смотрел. Пустота настолько была глубокой и сухой, что вогнала хозяина песка в бессознательное состояние. Гранулы завертелись резче, хаотичнее, никого ближе пяти метров не подпуская.       Молния сверкнула, и пробила насквозь ветер с песком. Младший Учиха мелькнул к ним незаметной тенью, однако песок на него даже не успел среагировать. Саске застыл от обернувшегося Гаары шагах в двух и сложил ладони вместе. Некие знаки вспыхнули на его коже, распространяясь по всему телу, и его бледное, как у мертвого, лицо озарилось светом.       «Его настоящая сила?!» — колыхнулось в сознании Ли. На одном выдохе Саске дотронулся до лба Гаары, едва ли не касаясь иероглифа, и яркий свет заставил взбешенного «ребенка» повержено рухнуть на колени.       Песок осыпался золотистым дождем с характерным для ливня звуком. Вместе с песком остановилось на мгновение и сердце Рока. Он почувствовал себя зажатым в песочных часах, что вот-вот перевернутся. Палец Саске все еще касался лба Гаары, когда свет рассеялся, оставляя после себя лишь пыль, и Ли бросился к повелителю песка с недоуменным криком: «Гаара!» Тело обмякло перед мощью Саске, и повалилось бы на бок, как кукла, не выставив Ли руки. Голова упала Ли на плечо, и багровые в свете звезд волосы рассыпались, будто пытаясь обвить спасителя. Глаза, и без того кажущиеся непроницаемыми, теперь вовсе покрылись густым маревом, потемнев. Ли резко поднял взгляд, все еще сидя на коленях. Над ним возвышалась черная пустота, называемая человеком.       — Гендзюцу, — произнес Саске, чуть приглушив голос. И снова возвысил его: — Ты знаешь, почему о наших сверхспособностях еще никто не прознал?       Ли непозволительно громко сглотнул. Его тело затряслось, хотя виной тому явно оставался холод ночи. На поднятую над его макушкой руку Рок даже не смотрел, вперив взгляд в изголодавшуюся по жертвам фигуру. Вот только не ее он сейчас держал на руках.       — Потому что любого, кто увидел ее, мы либо затыкаем деньгами и прикрепляем к себе, — голос стал совсем раскатистым, как молния, вспыхнувшая в руке Саске. — Либо затыкаем уже навсегда.       Медлительность удара Саске только бесила.       — В-вы предлагаете мне выбор? — с опаской произнес Ли, скользя второй рукой под колени покинутого сознанием тела. — Если да, то я о-отказ…       — Я и не спрашивал, — прервал Саске, резко обрушивая кричащую молнию.       Ли сжался в один сгусток испуга. Даже не страха, а испуга. Удивление заменило и его, когда внезапная преграда из песка сомкнулась вокруг руки Учихи и дернула в сторону. Когда Саске изумленно отпрянул, гранулы снова перекатились в исходное положение и затихли.       «Не может быть, — думал главарь опасного района. — Я же погрузил его в сон, как песок может двигаться без воли хозяина?»       Вот только воля все еще закручивала вокруг Ли и Гаары ветер. Песок колыхнулся и поднялся в воздух с угрожающим шипением. Саске быстро осмотрелся в поисках еще одного одаренного, но тут же наткнулся на настойчивое подергивание пальцев Гаары. Одними кончиками пальцев…       Песок продолжал сужать круг, и вскоре Ли осознал, что сухость на собственном теле он ощущал не просто так. Шуршанье перекатывалось вдоль кожи, песок задевал и без того зудящие раны, пытаясь накрыть все тело Ли с головы до ног — каждый кусочек тела. Даже лицо и губы подверглись этому ужасу. Тяжесть стихии навалилась на Рока, и словно под прессом все движения песка по его коже резко прекратились — песок застыл, облачив Ли в броню, похожую на защиту Гаары. Сам одаренный так и лежал у него на руках с приоткрытыми губами и туманными глазами слепца, и только из-за этого Ли не пытался содрать с кожи неприятно колющий песок. В мозгу будто переключился рычаг, потому что в следующую же секунду Ли выставил руку перед собой совершенно на инстинктивном уровне, и в нее врезалось что-то тяжелое. Люди Саске бросились на подмогу главарю и напали. Рок видел, как песок по собственному желанию вспыхивает стеной перед каждым нападающим, а пролетающие удары встречались с защитой на коже Ли, из-за чего тот не чувствовал никакой боли.       Однако долго держаться потускневшая сила Гаары не могла. Нужно уходить. Рок покрепче перехватил Гаару, прижав того совсем близко, и рванул из цепкого круга людей. Они смазывались почти в полоски — настолько быстро Ли варьировал между атаками.       Когда перед глазами снова пронеслась голубая молния, Рок быстро нырнул под нее, удивляясь скорости собственных рефлексов, и ринулся бежать из этого переулка. Песок кинулся за ним, как цунами. Гаара, все еще с раскрытыми глазами, коротко выдохнул, словно испуская последние силы, и защита Ли начала рассыпаться.       Остальное осталось туманом. Рок помнил только шум собственного дыхания, крепкую хватку на чем-то мягком и податливом, что он не мог и не хотел отпускать, как бы сильно ни зудели царапины и тяжелой ни была бы усталость. Удары кроссовок о потемневший асфальт. Потемневший? Должно быть, обещанный дождь набрал силы и успокоил ночную жизнь города. Люди разбежались, как муравьи, в свои домики, и Рок просветлевшим сознанием приятно поблагодарил саму природу за помощь. Только раз истерзанный юноша позволил себе замедлить шаг, и именно в этот момент мимо них проходил мужчина. Удивленный видом окровавленной одежды на обоих молодых людях, тот спонтанно спросил, не нужна ли им помощь. Ну, если бы Гаара услышал этот вопрос, он бы, наверное, с призрением одарил человека прозрачным взглядом, но, благо, он все еще не пришел в себя, и пришлось отвечать Ли. Тот поблагодарил мужчину, спросил, где тут может быть аптека и больница (район-то не особо знакомый), и мужчина объяснил весь путь. Ли поблагодарил его кивком головы и ушел в нужном направлении. Мужчина с открытым ртом развернулся в другую сторону. Хотя, нет, зачем им сейчас в больницу? Как Ли объяснит произошедшее? Правду было бы сказать по-идиотски, подумают, что оба парня подрались между собой после приема каких-нибудь веществ, да сдадут полиции… Рана Гаары не казалась глубокой, и лучше сейчас обойтись первой помощью, а уж ее то Ли оказать в состоянии.       Аптека находилась в двух улицах ходьбы, и за минуты две Ли добрался до светящегося зеленым креста. Как и ожидалось, на улице он не встретил в дождь никого. Вот только не ожидал столкнуться с темной фигурой прямо у входа в аптеку. «Это же не Саске, да?» — с волнением думал Ли, инстинктивно прижимая Гаару к груди. Фигура двинулась, и зеленый свет, отражаясь от мокрых окон, засветил лицо Канкуро. Такого облегченного вздоха Рок никогда не забудет. Ноги его вдруг затряслись, пальцы совсем побелели от холода в позвоночнике.       — Эй-эй, не падать! — крикнул старший, подскакивая к Ли для поддержки. Его руки заходили по обоим парням, прощупывая тела неясно на наличие чего, хотя Ли уже было все равно. В этом районе все еще есть человек, который может им помочь — большего для облегчения и не нужно. — Быстро сел на ту лавку!       Ли охотно повиновался, зайдя под навес, скрывший их и от противного зеленого света, и от чужих любопытно наглых глаз, если такие и были. Вопреки доводам рассудка, Ли не мог расцепить пальцы и так и вжимал их в мягкую мокрую от дождя ткань на плече и коленях Гаары. С ним на руках он и опустился на деревянные доски.       — Да отпусти ты его! — рявкнул Канкуро сквозь зубы, но в голосе его слышалось больше беспокойства о младшем брате, чем гнева на потерявшегося в пространстве сумасшедшего. Ли пришлось снова встать и положить бессознательное тело на лавку. — Что это с ним?       — Н-не знаю, — честно признался Ли и сбившимся голосом попытался пересказать все, что произошло за последние секунды их драки с младшим Учихой.       — Ясно, это гендзюцу. Можно сказать, Гаару усыпили, хах, — внезапный смешок Канкуро больше напоминала всхлип шизофреника. — Что-то по типу гипноза, только хуже. Ну ощущения были такими.       — Вы т-тоже под него попадали?       — Ага, только раз. Через два часа действие спадет, — Канкуро ловкими пальцами расстегнул рубашку раненого, но позже со вздохом сказал: — Всего лишь царапина, глубоко Саске его не задел. Но нужно обработать и прочее… Ты далеко живешь отсюда?       — А, эм, около сорока минут, если быстрым шагом, — машинально ответил Ли. — Неужели вы?..       — А что делать? — Канкуро с возмущением в глазах обернулся на Ли, явно не желая принимать отказа. — Если сейчас останемся здесь, нас найдут, а пойдем к нам — время потеряем, мы живем-то вообще на другом конце города. Так что показывай дорогу.       — Д-да! — Ли отсалютовал старшему и помог взвалить тело Гаары на спину Канкуро. Лицо красноволосого тут же скрылось в ткани капюшона брата.       — Рюкзак мой забери.       — Да, конечно, — Ли подхватил черную вещь и водрузил на плечи.       Они побежали. Ли все не мог поверить, что Гаара так и не очнулся. Головная боль стреляла в висках. Хотелось просто домой, в тепло родное, как объятья, увидеть в раковине грязную посуду, а в спальне — ожидающего позднего возвращения ученика Гая. Слез правда не хватало, вот только они бы все равно смешались с дождем, да и плакать Ли себе давно запретил. Ноги пульсировали от бега, вся одежда насквозь промокла, и показавшийся родной дом в десяти минутах от них ходьбы согревал уже своим наличием.       — Здесь? — спросил Канкуро, останавливаясь у четвертого подъезда.       — Пятый этаж, — ответил Ли, находя в чудом уцелевшем внутреннем кармане ключи.       Когда стальные челюсти лифта сомкнулись, Ли впал в такое же туманное состояние, когда все действия слишком отточены для их контроля, а мозг уже не в состоянии думать о чем-либо, кроме того, что находилось в пределах досягаемости. Взгляд, однако, почему-то упал на дернувшиеся пальцы Гаары. На фоне черной кофты старшего брата они казались совсем безжизненно-белыми с вкраплениями розоватых пятнышек от холода. Капелька дождя очертила холмик костяшки, совсем сухой и потрескавшийся, затем скатилась по пальцу и замерла на несколько секунд в нерешительности на кончике…       — Чего это ты? — движение Канкуро заставило капельку сорваться. — Выходим.       — Ой, да, — Ли встряхнул головой, вышел из лифта к своей квартире.       Выдохнул. Снова наполнил легкие кислородом и вошел, открывая перед «гостями» дверь пошире. На удивление, на кухне свет оказался включенным даже в столь позднее время, и Ли с улыбкой обернулся туда. Гай, держащий телефон у уха, резко открыл рот, явно прерывая описание полицейскому внешность своего пропавшего ученика, а потом и вовсе выронил телефон.       — Ли? — вопросительно воскликнул Гай. — Что случилось? Ты… Вы? Кто?       — Учитель Гай, пожалуйста, я объясню чуть позже. Гаара ранен.       — Ранен? — еще громче взвизгнул Майто, переводя широко открытые глаза то на Канкуро со смазанным гримом, то на висящего на его спине Гаару.       — Где ванная? — потребовал Канкуро, проходя вглубь квартиры, даже не снимая обуви. — Ли!       — Сейчас! — крикнул Рок в ответ, извиняющимся взглядом окинул учителя и после исчез в коридоре вслед за неожиданными гостями.       Майто решил ретироваться обратно на кухню. Пока Ли бегал по квартире, подавал аптечку и что-то брякающее из рюкзака парня в черном, Гай пытался понять, что же могло произойти. Еще никогда Ли не возвращался настолько побитым, в рваной одежде, грязным, будто специально извалявшись в какой-то песочнице. Да, пожалуй, самым невероятным было видеть на лице ученика именно прилипший кусками к коже потемневший из-за дождя песок. Шум воды и болезненные стоны, явно принадлежащие некому Гааре… Грохот и взбешенный голос разукрашенного парня. Майто решил проверить, что происходит в его ванной, однако этот порыв быстро сошел на нет, стоило Ли и второму парню перенести третьего куда-то в комнату Рока. Кажется, они закончили, и как бывший тренер, Майто с беспокойством, но железным терпением и выдержкой заставил себя зайти в комнату ученика. Сам хозяин комнаты сидел на кровати, почти на краю в одних штанах. Изодранная кофта его давно валялась в мусорной корзине. Парень в черном тоже снял промокшую кофту и сидел перед Ли в майке и джинсах, аккуратно обрабатывая царапины Ли.       — Да не дергайся ты! — в очередной раз прорычал Канкуро, нацепляя поверх царапины детский пластырь.       — Простите! — в тон гостю воскликнул Рок и хмыкнул.       Гай перевел взгляд с двух молодых людей на третьего. Его вид поразил больше всего. Гаара — да, кажется, его зовут так — лежал без единого движения. С виду он и не дышал вовсе. Приоткрытые синие губы потрескались, кровь сошла с лица, и кожа на скулах даже покрылась голубоватыми пятнами. Между черными отметинами вокруг глаз проглядывался зеленоватый лед радужек, покрытый инеем бессознательного состояния. С волос продолжала капать дождевая вода, но на просохших кончиках уже отчетливо виднелся алый оттенок, не глубокий бордовый. Поверх обнаженной груди шли кольца повязки, между прочим, отлично закрепленной, но ниже ключиц тело закрывало одеяло, так что относительное количество повреждений Гай не смог оценить. Но это не помешало холодку пробежать сквозь позвоночник в ребра. Что-то в этом юноше было нечеловеческое…       — Ли, — обратился учитель и присел на стул напротив ученика, положив широкие ладони на колени. — Объясни, пожалуйста, что происходит.       Канкуро на полу уже собрал аптечку и уставился на хозяина квартиры с прищуром. Рок сглотнул.       — Простите меня, учитель Гай, — ответил он и склонил голову. — Я все объясню…       — Мы встретились на тренировке, в кафе, подружились, да вот на нас напала какая-то банда ненормальных, поэтому пришлось отбиваться, — тут же выпалил Канкуро с таким лицом, словно врать — его призвание. Однако, стоит заметить, его ложь не была беспочвенной.       — Банда? На тренировке? — Гай, видно, подметил частичку лжи и теперь с горечью и терпеньем одарил Ли взглядом «А если честно?»       — Нет, Канкуро, пожалуйста, нужно рассказать правду.       — Блять, Ли, ты сбредил? — взбунтовался старший, сидя на полу. — Ты уверен, что он не примет нас за сумасшедших и полицию не вызовет?       — Если понадобится — и полицию вызову, — с упреком произнес Гай, скрещивая на груди руки. — Прошу не выражаться в моем доме, молодой человек.       — Я виноват перед вами, учитель, — уверенно произносит Ли, опуская глаза. — Я очень многое вам не рассказывал. Слишком много.       Майто Гай терпеливо ждал. Он прекрасно понимал, насколько тяжело бывает изливать душу, и как сейчас Ли больно. «Уж не знаю, что пережили эти трое, — думал Гай, — но Ли никогда бы не стал ни помогать, ни приводить плохих людей домой. Он им доверяет.»       То, что Ли так долго скрывал в себе, пытаясь как можно глубже закопать и забыть, вырвалось бездумно и легко, будто сорвались разом все тщательно выстроенные стены и оковы. Акацуки, грабеж, закладки, порча чужой жизни, драки и похищение — все это составляло жизнь Ли и крутилось в его душе на протяжении долгого времени. С каждым признанием в проступке образ благородного ученика, слишком правильного и приличного, даже чересчур доверчивого и мирного, маленького рушился по кусочкам перед молчаливым взором Гая. Он молча слушал все, о чем рассказывал подопечный и не мог поверить, что так легко переносит все это.       Когда речь зашла о похищении Гаары, сам повелитель песка дернулся, будто услышав о знакомой сцене сквозь гендзюцу. Ли прикусил язык. Промелькнувшую надежду на испещренном лице Рока учитель не мог не подметить.       — Так, — с напряжением буркнул Канкуро. — Принесите кто-нибудь стакан воды, — просит он и встает у изголовья.       Гай тут же исчезает, а старший Собаку но просит Ли подать его рюкзак. Пока Канкуро копошился в нем, Гаара продолжал кривить губы, будто пытаясь что-то сказать, и щелочки глаз его то раскрывались шире, то смыкались. Это завораживало.       Когда Канкуро выбросил рюкзак в сторону и грубо приподнял брата с подушки, Гай уже вернулся с полным стаканом и недоуменно заинтересованным лицом.       — Пх, а вы похожи, — подметил с усмешкой Канкуро, оглядывая обоих хозяев. — Сыпаните в стакан вот этой гадости.       По велению явно знающего свое дело парня, Ли берет у того из рук странную смесь в виде белого порошка и с замирающим сердцем пересыпает содержимое пакетика в стакан.       — Что это? — с опаской спрашивает Ли, отдавая получившийся раствор Канкуро, все еще поддерживающему голову Гаары над подушкой.       — Успокоительное, — ответил Канкуро и поднес к синим губам край стакана. — Ну или типа того…       Как только нос защекотал слишком знакомый запах, Гаара резко дернулся в сторону и протестующе выдавил стон сквозь зубы. Ноги тут же подогнулись, рука ухватила Канкуро за запястье, сильно сжав — послышался хруст движения кости о кость. Старший приказал держать «потерпевшего засранца», поэтому Ли жесткой хваткой приковал лодыжки Гаары обратно к матрацу. Гай стоял в стороне, не решаясь мешать. Бледные пальцы до красноты врезались в бицепс Канкуро, но тот только прошипел от боли.       — Он рот не открывает, помогите!       — Учитель Гай, — позвал Ли, и опекун двинулся удерживать взбешенного парня, пока Ли насильно размыкал губы Гаары.       Но стоило шершавым пальцам коснуться бледной щеки, лицо младшего озарилось странной смесью эмоций, хватка пальцев ослабла, и Канкуро удивленно легко разомкнул губы брата. «От одного только прикосновения?..» — не верил старший, внимательно глядя на не менее озадаченного Рока.       После столь неприятной процедуры Гаара обмяк и снова повалился на кровать. Ли пришлось полотенцем пройтись по его лицу и груди, пока Канкуро убирал что-то в рюкзаке. Воспоминания об откровенных прикосновениях снова нахлынули в особо неудачный момент, и скулы Рока в один миг побагровели, стоило ему вспомнить и о мыслях, витающих в тот момент в его голове. Черт бы побрал глупую извращенную фантазию и эту нежно-молочную кожу!..       — Зачем ему успокоительное? — вдруг спросил Ли, не отрывая взгляда от Гаары. Настолько умиротворенным он его еще не видел…       Старший поднял глаза на брата, затем перевел на Гая.       — Выйдите из комнаты, пожалуйста?       Майто возмущенно округлил глаза и хотел было прочитать пару нотаций для гостя, но при одном только взгляде на Рока все желание пропало. Он согласился и ушел прибираться в ванной, где молодые люди промывали раны.       — Это было не успокоительное, — утверждает Ли, садясь рядом с Гаарой.       — Это было успокоительное с примесью наркотика, — довольно лыбится Канкуро.       — К-как можно?! Вы убить его хотите?       — Этот не умрет, хоть атомную бомбу ему в жопу засунь, — продолжает Канкуро с уже серьезным лицом. — Это средство — единственное, что помогает ему прийти в себя после выплеска огромного количества энергии. — Парень молчит, глядя на брата, и с долей кислой горечи добавляет: — Он не может нормально спать. Сколько бы ни пытался, его собственная сила выворачивает его сны наизнанку.       — Но сейчас он ведь…       — Глаза немного открыты. Он не спит. Слушай, — внезапно приглушил голос Канкуро, — ты говорил, что песок покрыл все твое тело, когда Гаара «вырубился».       — Д-да, было такое… Ощущения довольно странные.       — Он говорил, что примерно так представлял себе когда-то объятья.       Неожиданное признание приятно поразило, но то, что Ли чувствовал, когда его кожу расцарапывали мириады гранул, совершенно не было похоже на объятья. Это было больно.       — А к-куда пропал весь песок, что покрывал меня?..       — Не знаю, — Канкуро пожал плечами. — Обычно Гаара прессует его и носит с собой в виде небольшой тыквы-калебаса на бедре. Но сегодня, видимо, дождь прибил песок к земле. Сухим им все же легче управлять, а то мокрый слишком тяжелый. — Канкуро тяжело выдохнул и насмешливо улыбнулся. — Ну держись, Ли, теперь он от тебя ни за что не отлипнет.       — Песок? — удивился Ли.       — Нет, не песок. Гаара, — старший кивнул в сторону «спящего» для подтверждения. — Не знаю, что там произошло между вами двумя, но если Гаара приберег свои последние силы на твою защиту, то это говорит о чересчур большом его к тебе доверии. Либо он слишком отчаялся, хотя второе, мне кажется, вообще невозможно. Не могу я залезть к нему в голову, хоть убейте. Не понимаю его, — уже шепотом проговорил старший, складывая перед собой руки в замок. — Не понимаю…       — А как вы… нашли нас? — постарался перевести тему Ли.       — Когда бок о бок живешь с источником гигантской силы, волей-неволей начинаешь понимать, где он может находиться. Чистые инстинкты выживания. Откуда тебе хочется бежать — там и Гаара.       — Должно быть, у вас с братом не лучшие отношения, — с сожалением сказал Рок, переводя взгляд на Гаару. Тот продолжал без движения лежать в постели.       — Не жалуюсь. Но и похвастаться нечем, — коротко отвечает Канкуро. — Иногда так и хочется придушить этого ублюдка собственными руками.       — Нет, — хмурится Ли.       Канкуро с удивлением смотрит на него, но с горько снисходительным тоном извиняется за несдержанность.       Молчание. На его фоне непозволительно громко раздавались шаги обеспокоенного Гая на кухне.       — Ты своему опекуну еще не все рассказал о себе, — напомнил Канкуро, продолжая смотреть в пустоту.       — Да, точно, — Ли с усилием заставил себя подняться с края кровати, позволяя пружинам вздохнуть. — Будете чай?       — Иди умойся, блин, — снова смеется Канкуро, располагаясь поудобнее на полу чужой комнаты. — Я же могу пойти после тебя?       — Да, можете, конечно… — Ли достает из ящика полотенце и бредет к ванной (уже чистой).       — Не надо на «вы», ты наверняка не старше меня будешь. Если что, мне двадцать два на днях стукнуло.       — Двадцать один, — улыбается Ли.       — О, этому двадцать, — снова кивок в сторону Гаары. — Забавно, что его похитили именно на совершеннолетие, не находишь?       Голос Канкуро звучал настолько чисто и без подводных камней, без упрека или сарказма, что Ли невольно и сам усмехнулся этому совпадению.       Улыбочка сошла только перед зеркалом. Вид того Ли, что стоял за стеклом, ужасал. Особо глубокие царапины пришлось залепить пластырями, поэтому прямо посередине носа красовался белесый горбик, такой же — на щеке и над бровью. Остальная кожа лица окрасилась в розоватые полосы. Грудь и плечи остались более-менее целыми, не считая особо грубых порезов от песчаной защиты, что прошлась от левой кости ключиц вниз к животу. На руки больно и смотреть… Особенно на левую, что покрылась не только рубцовыми серебристыми шрамами, создающих неприятный рукам шершавый рельеф, но теперь и вкраплениями осколков гранул песка. Вычистка таких пылинок не составит на самом деле труда. Куда тяжелее придется вычищать протез — там-то Ли намучается, и после одной только мысли об этом тяжело вздыхает, сбрасывая крепление с бельем и садясь в ванную. Вода помогает остудить пульсацию в голове, когда Ли приходится повторно залезать под струю за этот вечер (или ночь? — уже не разобрать), но она же и помогает разобраться с накрученным клубком мыслей. Но, кажется, нитей в нем окажется куда больше. Пока Рок пытался отодрать с кожи так мешающие песчинки, не задевая пластыри на лице (надо было приклеить их после душа, черт), он погружается в бессознательный омут, позволяя внутреннему голосу разговаривать в любых направлениях.       Гаара ему доверяет? После всего, что Ли наговорил в приступе адреналинового экстаза — особенно эта последняя глупая фраза о «ребенке» в песчаном убийце — Гаара просто обязан был его смешать с порошком и выпить сегодня кровавый кофе с его остатками. От больно вспыхнувшего воображения, так кстати подославшего перед глазами яркий образ кофе с его собственной кровью, Ли затошнило, но он быстро восстановил дыхание и заставил кислый комок откатить обратно в желудок. Уж что-что, а доверять Гаара явно никому не собирается. Учитывая, каким пронзительно ледяным взглядом он одаривает собственного брата, удивительно, что он вообще подпустил Ли к себе… Но да, это было страшно, опасно, завораживающе…       А стоило ли оно того? А что Ли вообще потерял? Протез сверкнул в углу неприятным напоминанием. Однако Ли не почувствовал обиды ни на железку, ни на Гаару. Виноватым оставался он сам во всех своих ошибках, и даже если повелитель песка и отнял у него возможность помочь Майто Гаю и ногу, это лишь разделило жизнь на «преступную» и… Ли даже названия не мог подобрать. Эта жизнь казалась ему правильной, честной, однако нередкие мысли заставляли возвращаться к таким далёким событиям, когда Ли еще мог выполнить одну из главных задач своей молодости — спасти учителя.       «Нужно рассказать о произошедшем Майто Гаю. Может быть, он сможет подсказать, что делать дальше», — думал Ли, вытирая голову полотенцем. Несмотря ни на что, бывший тренер всегда помогал Року, толкая раз от раза вдохновляющие речи о молодости и силе, цветущей внутри каждого человека, способного совершенствовать свое тело и дух.       Ли заходил в ванную грязный, в одних только штанах, зато с улыбочкой и с еще более широкой улыбкой вышел, но уже в чистых джинсах и майке. Протез пришлось оставить в ванной, чтобы потом почистить, поэтому Ли взял костыль, всегда стоящий в одном и том же месте ванной.       Столкновение с Канкуро могло сказать о многом, но из-за насмешливой ухмылочки старшего Собаку но и донесшегося с кухни дребезга Рок напрягся, сжав ручку костыля до скрипа. Опекун уж точно никогда не грохотал шкафчиками и не пытался сломать кран с чистой водой резкими нетерпеливыми движениями. И уж тем более не выражался нецензурной лексикой!       — Пошли, только не падай со смеху! — рассмеялся Канкуро, хлопнул Ли по плечу и быстрым шагом направился на кухню. — Наша спящая красавица очнулась.       — Гаара? — неожиданно даже для себя обрадовался Рок и с волнующим трепетом то ли от беспокойства за свою кухню, то ли от радости увидеть Гаару живым и невредимым застучал костылем по паркету — за старшим.       Встретив взглядом засвеченные рыжим тоном алые волосы, вставшие дыбом без расчески, Ли чуть не подпрыгнул от радости.       — Ну или почти очнулась, — коротко бросает Канкуро, облокотившись о дверной проем.       Учитель Гай стоял в дальнем углу, у самого окна с паническим возмущением во взгляде. Даже улыбка Ли пропала от этого вида. Гаара, нагло царящий на чужой кухне, пошатывался от собственных движений. Он наполнял стакан чистой водой и едва ли не одним глотком осушал его. На лице его, обычно непроницаемом, как фарфоровая маска, теперь отображалось раздражение и растерянность, даже обида. Глаза его сощурились, превратившись в узкие щелочки, щеки налились кровью, потрескавшиеся губы выглядели почти вишневыми. Руки, оставаясь болезненно белыми и кукольными, тряслись, крепко держа прозрачный стакан, но он то и дело шатался и стукался о стенки раковины.       — С ним все хорошо? — подал голос Майто Гай с искренним беспокойством (за кухню, интересно, или же за Гаару?).       Ли с недоумением перевел взгляд на Канкуро. Тот шутливо хихикнул.       — Это было не успокоительное, — со вздохом признался Ли.       От резкого ругательства на разбившийся стакан Рок вздрогнул. Канкуро засмеялся, а у хозяев квартиры едва не завяли уши от количества нецензурной лексики, сыплющейся из уст Гаары. Как в этом маленьком теле вообще может поместиться такое огромное количество матов и ругани?! Гай, слишком эмоциональный для человека, рот открыл от удивления.       — Ох, черт, — проговорил Ли.       — Ли, не выражайся, — попросил учитель.       — Учитывая, как выругался Гаара, Ли прочитал молитву, — прыснул Канкуро.       Осколки под босыми ногами Гаары хрустнули, когда он внезапно шагнул в сторону двери. И чуть не упал от резкого движения, но уперся в стенку обеими руками и выпрямился, к потолку откинув голову. Глубоко вдохнул и снова опустил ее, выпуская воздух через зубы.       — Эй, принцесса Гаара, — пророкотал Канкуро, слишком нагло и насмешливо для того, кто боялся своего младшего брата и называл его от страха чудовищем. — Его сила в полной отключке из-за этого наркотика. Сознание плавает, как в воде, уверяю! Он и не вспомнит о наших словах сейчас, даже если попытается выковырять эти воспоминания позже.       На его голос Гаара даже не взглянул, только костяшки на пальцах отчего-то побелели.       — Опять загоняешься по смерти матери, да? — продолжал Канкуро. Ли вздрогнул. — А этого мальца тебе не жалко? — старший кивнул в сторону Рока. — Оттяпал ему ногу, жизнь испортил, а теперь в его квартире воду тратишь чистую. Видел бы тебя отец.       Поражение в сердце — по-другому глубокое удивление Ли не смог бы назвать. Он смотрел то на Канкуро, то на трясущегося от наркотика Гаару, ожидая хоть какой-то реакции. Гаара выпрямился окончательно, руки опустив по швам, затем развернулся резко в сторону брата и Ли. От крови под кожей на щеках осталась только белесая пленка. Полные тумана глаза блуждали по проходу и все не могли зацепиться за что-то конкретнее черного с каштановыми пятнами. Желтый свет над головой слепил и раздражал, особенно бесил низкий знакомый голос, явно говорящий какие-то неприятные вещи, только он звучал слишком отдаленно, чтобы можно было расслышать хоть что-то. Хочется спрятаться. Куда-нибудь, где не будет ни слепящих декораций, ни голоса. Только тепло и мягкость, гладящая его по голове, как когда-то в детстве, и знакомый успокаивающий запах доброты и понимания. Только это, только крепкое, знакомое, родное, закрывающее от кошмаров и монстров. От монстра внутри самого себя.       — Гаара, — прозвенел голос. Знакомый и ласковый, как понял «ребенок».       Когда Ли позвал его, Гаара обернулся резко на него с таким вниманием, словно его внутреннего «ребенка» позвал воспитатель. Ходил ли он вообще в садик? У него друзья были? Пока Ли перебирал эти вопросы в голове, Канкуро внимательно следил за внезапно изменившемся поведением брата. Руки больше не сжимались в кулаки, лицо снова приобрело живые оттенки. И хоть взгляд все еще оставался затуманенным наркотиком, Гаара плавно шел прямиком на голос — к Ли. Как призрак, Гаара невесомо прошествовал между осколками и водой, чтобы потянуться всем своим существом к источнику звука.       Позови меня.       — Гаара?..       Я хочу вспомнить тебя.       — Гаара… — снова выдыхает Ли, чуть отшагивая в сторону, чтобы дать Гааре больше пространства для любого его действия. Однако полные звезд чернильные глаза вспыхивают от неожиданности, когда тонкие руки тянутся к щеке Ли, но зависают, будто не решаясь испортить прикосновением хрупкое и такое желанное видение. Словно бы то, что предстало перед расплывчатым взором, состояло из праха, и его можно легко сдуть. В следующую секунду дыхание ощутимо быстро сжигало воздух. Гаара оказался настолько близко, что притеснил Ли к стене коридора — только чудом между их телами оставалась хоть какая-то дистанция для воздуха, пусть ее и не назвать приличной. Близость… Зрачки Ли заметно расширились, но долго он не смог смотреть на нежно-нефритовый оттенок озера в глазах Гаары, и посмел отвернуться, вдавив зубы в нижнюю губу до побеления. Между надбровными дугами Гаары пролегла недовольная морщинка.       — Посмотри на меня, — грубо прошипел он, и Ли побоялся ослушаться.       Пальцы Гаары все еще висели в воздухе на уровне с поцарапанной скулой Рока. Тот чувствовал их дрожь, и сам боялся теперь лишний раз вздохнуть. Тем не менее, сердце объявило протест и забилось чаще, но не от паники, а от теплого терпкого чувства.       — Боишься… — со странным интересом произнес Гаара приглушенным бархатным голосом, будто пытаясь задобрить испуганного зверька. Кончики пальцев, ледяные, как безжизненный взгляд хозяина, коснулись виска Ли и скользнули вверх к волосам, приглаживая и зарываясь в них. — Он тоже боялся… Но никогда не оставлял меня. Мне не было с ним холодно и страшно…       Кровь взбудоражила все органы: сердце завибрировало, низ груди загудел от сладкого трепета, хотя полной его силы и природы Ли не понимал, пока дыхание окончательно не обожгло чужую кожу до красного румянца. Гаара смотрел сквозь него и ему в глаза одновременно, находя в них что-то такое скрытое и теплое, что не мог принести ему ни один человек и ни одно место в мире, даже его крохотный обрубок сознания, парализованный наркотиком.       — Гаара, — одними губами выдохнул Ли, когда холод ладони прошелся от затылка обратно к виску.       Повелитель песка прикрыл глаза и двинулся вперед. Ли даже среагировать не успел, как разгоряченная его щека оказалась прижата к более прохладной, но все еще живой и мягкой. Гаара неподвижно стоял вплотную к Ли, все еще пытаясь возбудить в памяти тот приятный голос.       — Яшамару… — прошептал Гаара.       Канкуро дрогнул. В позвоночнике выстрелило и растеклось неприятное ощущение, как если бы вдоль всего скелета пустили бы раскаленную лаву, а после обдали бы ледяной водой. Имя, слетевшее с губ младшего, колыхнуло воспоминания.       Майто Гай, наблюдающий за слишком откровенными (в его понимании) действиями с все еще не закрытым ртом, только и мог, что переводить взгляд с Гаары на ученика. Но последний, кажется, даже не был против телесного контакта с незваным гостем. Перевалив больший вес тела на костыль, Рок охотно ответил на прикосновение, обхватив алые локоны между пальцами и потянув.       Гаара отпрянул, схватил Ли за руку и потянул обратно в комнату, откуда только что выкарабкался из постели. Ли едва поспел за ним, умудрившись не выронить костыль по дороге. Дверь грохнула о стену, когда Гаара толкнул ее, потом он уселся на край кровати и заставил Ли упасть рядом с ним. В следующую секунду Ли перестал дышать, потому что Гаара развернулся ногами к стене, положив их за спину Рока, и упал ему на колени. Ли едва из кожи не выпрыгнул от неожиданности при виде свернувшегося перед ним в жалкий комок столь сильного человека. «Как ребенок», — подумал Ли. Гаара прикрыл глаза, руками вцепившись в край майки Ли и явно что-то проверяя в затемненном разуме. Зрачки его беспокойно бегали, но никаких движений все еще не исходило. В дверь заглянул удивленный Канкуро и еще более шокированный Гай. Рок умоляюще посмотрел на одного, на другого и спросил сквозь шепот у старшего Собаку но:       — Что он делает?       — Сам в шоке. — Несложно об этом было догадаться по выражению лица.       — Может быть, он хочет спать? — предположил Гай. — Здоровый крепкий сон способствует улучшению самочувствия и поднятию духа! — Майто проиллюстрировал свои слова широкой улыбкой.       Ли только склонил голову.       — Никогда не видел его настолько спокойным, — говорит старший брат. — Может быть, я переборщил с дозой?..       — Яшамару? — вдруг озадачился Ли. — Кто это?       Перед ответом Канкуро пришлось тяжело вздохнуть и скрестить в напряженном жесте руки.       — Это наш дядя, — упавшим голосом произнес тот. — Гаара был сильно привязан к нему когда-то…       — Но ч-что случилось? Почему о-он видит во мне своего дядю?       Канкуро нахмурился.       — Не хочу рассказывать тебе. Если будет нужно, Гаара сам все расскажет, — честно признался он.       — А что… мне сейчас делать? — Ли указал ладонью на лежащего Гаару, все еще цепляющегося за его майку.       Канкуро пожал плечами.       — Пусть лежит. Завтра, наверное, зеленый снег пойдет, раз Гаара решился к кому-то на колени так доверчиво лечь. О! Хочу сфоткать! — Старший даже в ладоши хлопнул.       «Сфоткать? Он что, серьезно? Может быть, Собаку но под этим предлогом попытается позже выследить Ли и потребовать что-нибудь?» — именно этих мыслей в голове Ли не звучало. Он настолько поглотился доверчиво сжавшемся Гаарой с прикрытыми черными веками, что позабыл обо всем на свете, даже о безопасности. Как Канкуро и говорил, он притащил свой телефон и запечатлел эту милую картину с видом «потом младшего буду шантажировать» с нескольких ракурсов. Непонятно почему, но Ли захотелось и на фотографии взглянуть, и сохранить какие-нибудь из них в собственную галерею, но просить об этом не решился.       Странный импульс заставил руку саму потянуться к Гааре. Алые волосы так и манили к себе. Пальцы, все в царапинах и пластырях, коснулись висков, как минутой ранее это сделал сам повелитель песка, и прошлись к затылку в нерешительном движении. Гаара застыл, даже дыхание упало слишком глубоко, чтобы его можно было расслышать. Волосы оказались мягкими, как перья, хотя на вид напоминали высушенные на солнце травы. Ли продолжал гладить Гаару до тех пор, пока Канкуро не вывел Майто Гая из комнаты, чтобы объясниться. Ли взял со старшего Собаку но слово, что тот не будет врать, и искренне доверил рассказ о последних событиях ему.       От той подавляющей энергии и угрозы в каждом жесте не осталось и праха. Теперь глубоко скрытая сила напоминала по своей вибрации мурлыканье котенка, нежели рычание злобного монстра, поэтому Ли совсем осмелел и коснулся кончиками пальцев высеченного узора на лбу. Натянутая кожа вокруг выглядела совсем белой по сравнению с яркостью шрама. «Любовь». Что заставило Гаару высечь на собственном лбу такой неясный, сложный для конкретики кандзи, зачем?.. Наверняка это связано с его прошлым, но даже если Ли попытается спросить об этом, удостоят ли его ответом? Кем, в конце концов, он является для Гаары? Очередной песчинкой в бесконечной пустыне, чьих краев нет даже на карте? Скорее всего, нет, раз в Роке Гаара случайно разглядел что-то сокровенное и теплое, первым прикоснулся, чего явно не позволил бы себе сделать в обычном состоянии. И, как показали несколько последних часов, Ли дотянулся до слишком сокровенных пустот души младшего Собаку но, чтобы тот его так просто теперь отпустил.       Запутавшаяся в чужих волосах ладонь замедлилась. Так много произошло за этот вечер и ночь… Голова наполнилась свинцовой жидкостью, что стучала о стенки при каждой новой мысли, поэтому пришлось поддаться воцарившейся атмосфере покоя и по-детски доверчивого уюта. «Надеюсь, Майто Гай сможет почистить для меня протез», — подумал Ли напоследок.       Веки захлопнулись, пальцы так и остались лежать в паутине мягких локонов «спавшего» на коленях Ли. Бурчание приглушенных голосов на кухне вводило в транс, и спустя уже несколько минут Ли опустил подбородок на грудь, откинулся спиной на стену и соскользнул в блаженную темноту.       Слишком многое пережитого мозг обдумывал, расставлял по полочкам мысли и нагрянувшие эмоции. С его работой, поначалу тихой и безвременной, пришла темнота и быстрые образы раскаленного песка под ногами. Тихий омут небес над великой пустыней, тяжесть воздуха, совсем не пригодного для дыхания. Чем-то плачь вдалеке. Прикосновение к мягким волосам ребенка, потерявшего себя и своего родного человека.       Внезапная вспышка боли, тряска, раскатистый гром на безоблачном небе. Шероховатые ладони прокрадываются к груди, когда тень приближается сзади и дышит Ли прямо в затылок. Пальцы забегали по его обнажённой груди и спустились ниже, играясь с загорелой кожей между пальцами. Ухо уже горело от палящего шепота Демона, в которого превратился «ребенок». Он опасен и нагл, первобытная хищность мелькнула на его губах и искривила рот в ухмылку, когда ласковый бархат голоса коснулся мочки уха и прозвенел: «Позови меня — я приду, посмотри на меня — я буду смотреть в ответ». Тепло чужой груди, прижимающейся к спине, начало адски жечь, боль стекла по позвоночнику вниз. Спустились и бледные пальцы. Губы снова оказались у самого уха, но последней просьбы (если это было не очаровывающее заклинание) Ли не успел поймать.       Рок открыл глаза, как только почувствовал резкий холод вместо привычного тепла комнаты. Боль стрельнула в пояснице — не удобно, оказывается, опираться спиной о стену без возможности пошевелиться. Тяжесть на бёдрах все еще приятно давила, вот только напряженно пораженный взгляд быстро отогнал всю нежность ситуации. Ли встряхнулся, выпрямился, а Гаара с открытыми глазами продолжал лежать на его коленях с немым вопросом над головой и руками в складках майки Ли. Он внимательно наблюдал за Роком, за его резко побагровевшем лицом.       — Гаара, — позвал испуганно Ли.       Гаара на его коленях пошевелился, осторожно поднялся и сел на кровати. Глаза все еще сохраняли туманные пылинки, но взгляд уже прояснился, снова стал крепким и разбирающим по косточкам. Спустившись ниже пояса, Гаара зацепился им за уродливый отросток, называемый левым бедром, — единственное, что осталось от сцапанной им ноги. На плечи Гаары словно надавили, и зрачки его сузились от неясной вспышки.       — Я это сделал с тобой, — утверждением произнес Гаара, словно для себя.       Ли поджал губы.       — Да, так вышло… — Уголок рта натянулся. — Но все хорошо, не переживай. Ты же знаешь, я и ходить могу, и даже тренироваться!       — Я не переживаю, — грубо отрезал Гаара и оглядел комнату. — Мне все равно.       Ли вздохнул.       — Где я?       — У меня дома, — обыденно ответил Ли и рассказал, что Канкуро тоже здесь, а учитель, должно быть, давно спит в соседней комнате.       На фразу «У меня дома» Гаара поднял глаза на Ли. Он ничего не помнил о том, как здесь оказался, и прямо об этом заявил.       Тогда Ли пришлось рассказать уже в третий раз о произошедшем. Слова его отчего-то были спокойными, мягкими, но быстрыми, словно речь шла всего-то о полученной ранее царапине, а не о драке на волоске от смерти.       — Затем мы принесли тебя сюда, — закончил Ли и вдруг встрепенулся, ласково наклонившись ближе к Гааре. — Как ты себя чувствуешь?       Гаара не отвечал, внимательно следя, как недовольный кот, за медленно поднимающейся к его волосам левой рукой. Истерзанная шрамами кожа привлекла внимание больше, чем странный вопрос от Ли.       — В норме… — машинально ответил Гаара, и вдруг отшатнулся от ладони Рока, как только та коснулась кончиков его волос. Как испуганный котенок, Гаара сжался, словно готовясь напасть.       Ли с удивлением остановил руку у щеки парня.       — Я напугал тебя?       Гаара не ответил. Он продолжал сверлить каждый шрам озадаченным взглядом.       — Ты хочешь коснуться меня, — больше утверждением, чем вопросом произнес Гаара. — Зачем тебе это?       — Я… — Ли замешкался. Он не знал, зачем потянулся к чужому лицу, но желание никуда не делось, и все, чего он хотел, это ласково прикоснуться к испуганному «ребенку», помочь ему чем-угодно, успокоить. — Ты тоже касался меня так.       Гаара только удивленно нахмурился.       — Канкуро снова поил меня той хренью?       — Эм, если ты про наркотик, то да.       Гаара вдруг придвинулся к Ли ближе, почти вплотную, как под действием опасной смеси, и зашептал:       — Что я делал?       Ли от неожиданности проглотил воздух, закашлялся. Но пришел в норму под испытывающий взгляд Гаары и откопал в памяти так резко отпечатавшиеся картинки.       — Ты… Очень хотел пить. Разбил стакан на кухне. Но потом, когда я позвал тебя, ты вдруг обернулся и подошел ко мне. Потянулся, — на этом слове левая рука Ли снова поднялась в неловком движении. — Ты прижался ко мне вплотную, щекой к щеке. — Тыльная сторона ладони легла Гааре на бледную скулу, а повелитель песка будто и не заметил этого прикосновения, только сладкая дрожь раскалила что-то нежное в груди. — И назвал меня Яшамару…       При слишком знакомом имени глаза Гаары распахнулись, губы сжались в крохотную щелочку. Он побледнел.       — Тебя? — переспросил Гаара.       — Да.       — Яшамару?..       — Да…       Дыхание младшего Собаку но сорвалось.       — Затем ты схватил меня за руки и заставил сесть на кровать. Ты лег мне на колени, прижимаясь ко мне, как… — слово «ребенок» Ли проглотил, увидев собственные пальцы в волосах Гаары. Тот пытался их не замечать, но странно нежное прикосновение, похоже, напомнило ему о чему-то важном.       «Ну, держись, Ли, теперь он от тебя ни за что не отлипнет».       — Когда я покрывал тебя песком, — внезапно разбитым голосом, с еще большей долей хрипоты и бархата, заговорил Гаара, опуская глаза на нижние конечности Ли. — Тогда, перед Саске… Я хотел убить тебя.       Рок попытался не реагировать, но что-то неприятное кольнуло под ребрами.       — Я думал, что так облегчу тебе страдания, — продолжал Гаара. — Убью тебя, и Саске тебя не тронет. Я не знаю, зачем остановился, просто отдав тебе свою защиту. Ты же мог просто бросить меня.       — Нет.       Гаара взглянул на Ли с непониманием.       — Я бы тебя не бросил там, — решительно произнес Рок. — Не знаю, почему, но таких мыслей у меня не было. Я хотел защитить тебя.       — От чего ты меня можешь защитить? — с насмешкой отчеканил Гаара.       — Но тогда ты нуждался во мне, — не менее решительно ответил Ли.       — Из-за тебя я вышел из себя, — прошипел Гаара. — Ты сам виноват во всем!       — Я знаю. Я знаю, что виноват и принимаю эту вину, но я хочу перед тобой ее загладить.       Повелитель песка с прищуром оглядел Ли с ног до головы. Его напряженный взгляд скользнул обратно к лицу Рока, к его чернильным глазам, и Гаара произнес:       — Ты уже все сделал, — такого мягкого голоса Ли еще не слышал. — Ты… — Гааре пришлось едва ли не выдавливать из себя следующие слова: — Ты спас меня, хорошо, — смирился он. — Ты боялся меня. Но не бросил. — Он поджал губы и опустил голову. Едва слышно прошептал: — Возможно, именно поэтому подсознание приняло тебя за Яшамару.       — Извини, но Канкуро не рассказывал мне о вашем дяде, — осторожно и тихо проговорил Ли, словно не желая спугнуть. — Он сказал, что ты сам мне все объяснишь, если захочешь.       Гаара снова обдал Ли холодным взглядом, но смягчился. Лицо его налилось самыми разными оттенками: от розового в уголках губ до голубовато-белого на лбу, вокруг шрама. Было заметно, как подрагивают его ресницы на фоне чёрных ободков глаз.       — Зачем тебе знать о моем прошлом? Яшамару — моя болевая точка, — с угрозой говорил Гаара. — Если ты захочешь воспользоваться этим?       — Зачем мне это? — развел руками Ли.       Да, пожалуй, если бы этот парень и хотел навредить Гааре, то не ждал бы его пробуждения или бросил бы там, с Саске и его людьми.       Сложно ворошить воспоминания, особенно неприятные, когда рана только зажила. Словно кто-то пытается расковырять ее, вывернуть кожу наизнанку и заставить Гаару смотреть на это сквозь увеличивающее эмоции стекло.       Однако сейчас, когда сила песка ослабла, и Ли удивительно доверчивыми большими по-детски глазами смотрит прямо в душу, сложно сохранить в себе частичку тайны, из-за которой кто-то поплатился жизнью, а Ли, наоборот, кинулся в самую гущу опасности и смог вытянуть из нее и самого Гаару. Приятное жжение защекотало место, где у Демона должно быть сердце. Это что, благодарность за внимание? За заботу?       — Я убил своего дядю, — резанул рану Гаара с первых же слов. Ли еще внимательнее впился в него взглядом. — Отец, как узнал о моих способностях, решил использовать меня в своих целях. В пять лет он приказал мне убить своего первого человека.       — И ты?..       — Да, убил. Мне пришлось. Отец бы лишил меня еды и навредил бы Яшамару, если бы я этого не сделал. Если хочешь спросить, при чем тут Яшамару, то на тот момент я уже понял, что единственный для меня важный человек — это мой дядя. Он единственный… — Гаара осекся, кривясь будто от боли. Ли терпеливо и понимающе ждал — непросто рассказывать о прошлом, когда вынашивал в себе эти тяжелые слова на протяжении стольких лет. — Яшамару был единственным, кто лю… — Гаара снова приглушил голос, продолжая почти шепотом. Если бы Ли не придвинулся к нему вплотную, он бы и не услышал слова, сотканные из воздуха и едва заметных движений губ: — Он любил меня. Но мне в любви не повезло. В очередной раз отец приказал убить. Только не кого-то постороннего, а меня. На меня много раз покушались, а отец все пытался отыскать предел моей силы, и могу ли я ее контролировать абсолютно, — Гаара сжал кулаки на коленях. Взгляд его проник в пустынные дали воспоминаний. — Тогда отец сказал Яшамару вывести меня из себя, иначе бы его семья пострадала.       — Семья Яшамару?       — Да. Мы с Канкуро и старшей сестрой Темари… У нас разные матери. Первая ушла от отца, а у второй, уже моей кровной, был брат Яшамару. И дядя решил, что вывести из равновесия ребенка лучше, чем позволить кому-то умереть. Это было меньшее из двух зол, — Гаара сглотнул. — Только было еще третье… Мой Демон. Моя сила.       — Яшамару вывел тебя из себя, и ты?..       — Да. Он стал противоречить всем предыдущим своим словам. Он стал говорить, что меня никто не любил и полюбить не сможет, потому что я самовлюбленный Демон. И что оставался он ко мне добр только потому, что пытался меня полюбит и простить за смерть сестры.       — Ма?..       — Не смей! — прорычал Гаара и вгрызся глазами в Ли. — Не смей упоминать мою мать!       — Х-хорошо, — Рок чуть отодвинулся, но вышло это всего на пару сантиметров — дыхание Ли все еще касалось алой макушки.       Ли, хоть и не услышал ничего о том, как мама Гаары могла погибнуть и почему Яшамару «обвинял» племянника в ее смерти, но логика упрямо подсовывала Ли факты и требовала принять истину: мама, кажется, умерла при родах, подарив жизнь младшему сыну. От этих мыслей на глаза уже должны были навернуться слезы, но голос Гаары не позволил образам заполнить пустоту рыданиями:       — Ты уже понял, что может произойти, если достаточно сильно «вывести» меня.       Молчание растеклось по комнате в жутких воспоминаниях.       — С-сколько тебе было лет?..       — Пять, — ничуть не удивившись вопросу, ответил Гаара. — Я взбесился и убил Яшамару.       — Это вышло случайно?       — Даже если и так, Яшамару не воскресить, — послышался судорожный вдох.       Ли резко перевел взгляд на лицо Гаары и застыл от обрушившейся бури чувств. По щекам катились крупные слезы, хотя Гаара не изменил выражения лица, словно маска, какую он носил при всех, дала трещину, но кусочки все еще пытались оставаться на месте. Кипятком обдало сожаление, завибрировало в груди желание подарить «ребенку» заботу, доброту, укутать его объятьями, прижать и закрыть от всего, что заставляет опасного Демона плакать. Собственно, Ли так и сделал: он потянулся обеими руками к Гааре, чтобы взять его за плечи. Тот вздрогнул от прикосновений, но поддался и зарылся лбом Ли в ключицы.       — Мне никогда не везло в любви, — хрипло выдавливает Гаара, стискивая между пальцами майку Рока. — Отец не любил меня, я это знаю. Мама умерла и не успела подарить свою материнскую любовь. — Снова всхлип приостановил речь, что становилась все громче. — Брат с сестрой меня боятся, а Яшамару, единственного человека, который действительно л-любил!.. — Плечи под пальцами Ли задергались, даже звуки плача стали слышны. — У-убил собственной силой!       Ли почувствовал тепло и услышал землистый запах. Песчинки закружились неопасным вихрем вокруг головы Гаары, словно заботливые мамины руки пытались успокоить сына с того света. В танцах мелкого бисера не было ничего опасного. Только боль и тоска по теплоте и нежности. Пальцы Ли снова скользнули вверх, чтобы обхватить затылок Гаары и прижать к себе сильнее необходимого — Рок никогда не мог контролировать собственных физических сил в порывах эмоций. Гаара трясся в его объятьях, поверхностно дышал и пытался зарыться в его груди, словно закрываясь от сочащейся раны. Вот только невозможно скрыться от того, что находится в самом тебе.       Что заставило Гаару открыться? Это что, действие наркотика все еще туманит сознание? Гаара рыдал, но тихо, едва ли его бессмысленный шепот и всхлипы мог слышать хоть кто-то за пределами комнаты, и сам Собаку но за это очень был благодарен собственному инстинкту — быть тише, не мешать, подавлять. Слезы все продолжали катиться, и, похоже, они оказались заразными, потому что в следующую минуту Гаара почувствовал, как дыхание Ли сбилось, заставляя алые волосы перебираться на выдохе, и на макушку капнула вполне осязаемая слеза. «Черт бы все это побрал», — выругался в мыслях Гаара, потому что ругаться сквозь плачь бесполезно — голос будто прокатывался сквозь мясорубку, да и любая фраза бы опасно загрохотала.       Однако Канкуро обладал чутьем, сравнимым только со звериным, и это делало их с братом похожими хоть в какой-то степени. Он аккуратно приоткрыл дверь, заглядывая в тонкую щелочку, и тут же встретился с особо странной для их семьи картиной. На секунду показалось, словно они с братом затерялись в прошлом, когда Гаара еще умел плакать, но не глубоко внутри, чтобы не выдать своей боли, а рыдать кому-то в грудь, крепко прижиматься к человеку, чтобы на секунды почувствовать себя защищенным в чужих объятьях. А когда видишь, как проливают слезы раненые, но сильные люди, и самому становится тошно. Канкуро едва шагнул в комнату. Гаара на его шорох о пол дернулся в успокаивающе нежных руках Ли, и выглянул из-за его плеча. Взгляд покрасневших глаз не казался угрожающим. В них мимолетно читалась просьба, и это заставило Канкуро застыть в дверях на несколько мгновений с приоткрытым ртом, а затем тихонько улыбнуться с искренним пониманием и выйти так же тихо, как Гаара плакал. В коридоре ему пришлось столкнуться с упрямым учителем Ли, но тот показался больше сожалеющем о чем-то, чем взволнованным, поэтому одного мягкого прикосновения и улыбки стража, охраняющего покой ночи, оказалось достаточно, чтобы Майто успокоился и сменил путь — к кухне.       «Поздравляю, Ли, — усмехался Канкуро, наливая себе крепкого безвкусного чая, — теперь ты точно стал одним из самых важных для Гаары людей».       Как и любой ураган, рано или поздно шквал эмоций уходит, растворяется, наконец получив выход. Гаара больше не дрожал крупно, но плечи все еще напрягались, не в силах опуститься и позволить телу отдохнуть от перегруза, да и стянутые на груди и плече бинты мешали. Рок ласково гладил худую спину Гаары, обводил лопатки, чтобы хоть этим помочь «ребенку» справиться с внутренней пустотой. Он продолжал сжимать между пальцами его волосы, не подозревая, что делает лишь хуже. Когда Ли снова провел по коже спины шершавой ладонью, Гаара попросил остановиться. Ли пришлось унять собственное желание помочь Гааре справиться с чувствами, и неприкаянная ладонь опустилась на одеяло рядом с ними. Вторая рука, однако, осталась на затылке успокаивающегося, и возражений на это не оказалось.       Только когда в комнату пробила себе путь сквозь плотные шторы полоса света с радужной окантовкой, Ли пришлось отпустить Гаару. Тот выпрямился, словно жёсткая хватка бинта не стягивала грудь, и снова холод отстраненности сковал лицо безжизненной массой.       — Канкуро и твой учитель, должно быть, уже ждут нас, — совершенно спокойным голосом произнес Гаара, и собрался было уже встать, однако Ли остановил его, схватив за плечо. Гаара не позволял приближаться к себе ближе дозволенного, и в любое другое время бы вывернул Ли руку. Сейчас хрупкая дрожь прошлось от кончиков пальцев чужого прикосновения до внутренностей Гаары, и он тяжело выдохнул. — Почему ты остановил меня?       — Эм… Ваши глаза, — неясно выдавил Рок, но уже отдернул пальцы. — Г-глаза… красные от слез. И щеки мокрые. И, может быть, тебе стоит надеть что-нибудь? Не успел Гара ответить, как Ли уже потянулся к висящему на дверях полотенцу. И опять же без лишних разрешений на прикосновение хозяин квартиры приложил к разгоряченным скулам мягкую пушистую ткань.       Руки, ласково вытирающие его щеки, и улыбка, сияющая даже в дождь, когда никто, кроме родного человека, отличить слезы от капель не может…       Гаара перехватил полотенце, буквально вырвав его, и сам прижал ткань к глазам.       — Если не хочешь снова увидеть мои слезы, не напоминай мне его.       Ли с немым вопросом застыл. «Ребенок» жестко прошелся по лицу, швырнул полотенце на остывающую кровать и вышел из комнаты. Удивительно, что от шагов Гаары в стеклянном шкафу подскакивала пыль, но никакого шума он больше не производил. Кошачья походка, хах. Ли последовал за ним, и свет кухни ненадолго разогнал неприятный осадок. Хотя Рок и не жалел о своих действиях, он чувствовал себя вторгнувшимся в чужое пространство незваным гостем.       На кухне сладковатый запах приятно успокаивал. Канкуро и Майто сидели за столом с чаем в руках и молча смотрели на остановившегося в дверях Гаару. Ли осторожно подошел сзади. Маска безразличия снова сошла, и вместо нее на лице пробудилось удивление, «не верю своим глазам», — гласило оно. На столе стояло песочное печенье, купленное, конечно, но слишком давящее на воспоминания. Канкуро поднялся, подошел к брату.       — И как рана?       Гаара отмер:       — Рана в норме.       — Как спалось? — с участием поинтересовался Майто со своего места у окна.       Гаара не ответил, но кивнул, садясь за стол на место старшего брата.       — Ты прости, Ли, я тут проснулся, да есть захотел. Вот, решили чай с твоим учителем выпить, — улыбнулся Канкуро.       — Не переживай, если учитель Гай позволил, то и я не против, — так же с улыбкой ответил Ли.       Гаара посмотрел на них, как на врагов всей страны. И когда только Канкуро успел подружиться с этим парнишкой?..       Чай оказался самым обычным, но как только сухие губы впитали первые капли, Гаара едва ли не залпом опрокинул в себя пол кружки едва разбавленного кипятка. Ли быстро подскочил к нему, протягивая обычную воду, и Гаара с благодарностью и раскрасневшимися глазами от быстрого глотка вцепился в протянутый стакан. Он не верил. Не верил ни внезапной доброте того, у кого едва ли не отнял жизнь, ни теплоте и заботе, ни всему этому покою. На протяжении всего рассвета Гаара наблюдал за каждым изменением в поведении хозяев квартирки, но никакого подтекста не находил. Снова захотелось плакать, только теперь от покалывающего под ребрами странного приятного чувства безопасности рядом с Ли. Никогда еще его внутренний Демон не мурлыкал в чьем-то присутствии так отчаянно и довольно.       Канкуро совершенно бестактно поинтересовался, чем это молодые люди занимались в комнате так долго, хотя сам в мыслях уже падал перед внезапным спасителем на колени в мольбе, чтобы тот никогда не покидал младшего Собаку но. Ли покрылся алыми пятнами, почти сливаясь в сочности щек с алыми волосами невозмутимого Гаары. Ответа так и не получив, старший довольно хмыкнул и подлил в кружки кипятка.       В разговор о чем-то бесценно важном вклинилась вибрация телефона. Гудки не успели раздаться — Канкуро схватил телефон и ответил. В глазах его четко читался ужас. Ли, стоявший у стены, вздрогнул от густого страха, мелькнувшего в глазах старшего. Почти такой же ужас, только более резкий и безумный, рождался в Канкуро при гордо разгневанном взгляде Гаары.       Канкуро исчез в коридоре, но и оттуда был хорошо слышен высокий звонкий голос из трубки. На старшего орали — это точно. Только голос принадлежал явно не жестокому отцу, скорее кому-то маленькому, но страшному, почти такому же сильному и уверенному, как сам Гаара.       — Это Тем, — коротко выдохнул вернувшийся Канкуро, с сожалением вглядываясь в фигуру младшего брата.       Гаара кивнул, с той же эмоцией обратив глаза к Ли.       — Вам н-нужно уходить? — спросил тот исключительно у Гаары.       — Да. Старшая сестра звонила.       — Это плохо, — прокомментировал Канкуро, рванувшись запихивать вещи в рюкзак. — Очень-очень плохо!..       — Почему? — спросил Ли, не прерывая удивительно продолжительного зрительного контакта с повелителем песка.       — Она похлеще отца взбучку даст! Наверняка уже прознала про все наши выходки! Черт бы побрал все это… Гаара, собирайся, нам нужно спешить к сестре объясняться!       Гаара шелохнулся только когда Ли опустил глаза в остывший чай.       Собаку но собрались быстро, но Гаара оставался в одних штанах без возможности прикрыть и злополучную рану, и торс в целом.       — Черт, а одежда ведь окровавлена и порвана совсем, — просипел Канкуро. Ли мог почти видеть, как у старшего в глазах вертятся шестеренки.       — М-можете взять мою!       Ли осознал сказанное только когда слова уже сорвались с губ. Канкуро озадаченно оглянул его взглядом и нахмурился:       — Гааре все твои вещи велики будут.       Младший оглядел Ли, словно ища подтверждение словам брата.       — У м-меня есть вещи еще со школы. Они невелики, наверное, можно будет что-нибудь подобрать.       — М-да, а то ехать в такси совсем без всего не очень хорошая идея, — Канкуро хмыкнул и согласился на предложение. Гаара заметно притих, как мышь, над которой хотят ставить эксперименты.       Пол часа спустя они перемерили едва ли не всю коробку с вещами ушедших лет, но нашли лишь белую футболку, изношенную до неприличия, но хотя бы плотную достаточно, чтобы закрыть и бинты на груди и плече, и чувствительную к прохладе ночи кожу. Гаара молча наблюдал за происходящим, как настоящий младшенький, не способный противоречить взрослым. Футболку заправили в брюки, скрывая избыток ткани, и Ли вдруг почувствовал… жар. Гаара в едва подобранной футболке выглядел забавно, по-домашнему, особенно когда рассматривал без особого интереса себя в зеркале ванной. Это зрелище настолько ему понравилось, что стало стыдно и за разгон мыслей в неправильно извращенную сторону, где младший Собаку но просыпается утром и выходит в коридор квартирки Ли в одной только его футболке. Захотелось дать себе пощечину за такое извращение, особенно относительно раненого, но никто из гостей, слава высшим силам, не подметил почти болезненно яркий румянец на щеках Ли.       Стоя у порога, Канкуро ворчал на сестру и одновременно благодарил Ли за помощь. Этот контраст действительно забавно играл в хрипловатом басе старшего, и Рок едва сдерживался, чтобы не улыбаться слишком широко.       — Спасибо.       Канкуро внезапно замолчал, поднимая глаза от завязанных шнурков кроссовок выше к Гааре, внимательно вглядывающемуся в образ Ли.       — Нифига… — искренне поразился старший, перескакивая глазами то на Ли, то на Гаару. — «Спасибо»? Гаара, ты не заболел? «Спасибо», еще и едва знакомому человеку?.. Завтра пойдет зеленый снег, отвечаю!       Ли хлопал длинными ресницами, выражая искреннее негодование. Их с Гаарой взгляды снова встретились. На этот раз без слез и срывов, без опасности поля драки. В безопасности, в тепле, в люб…       Гаара дернулся, отвернулся резко от Ли и прошептал одними губами:       — Я верну футболку.