***
— Ли! — позвал Неджи, ворвавшийся в раздевалку именно в тот момент, когда коллега уже почти собрал сумку и хотел было направляться к дому. — Что случилось, нужна помощь? — Честно говоря, Ли ужасно устал и, несмотря на относительно распределенное время занятий, все конечности болели от перенапряжения. Скоро у танцевальной группы Ли состоится громкий концерт, и ни один день не проходит без интенсивной подготовки. — Да, — выдохнул Хьюго, такой же уставший, однако в его глазах плясали не танцевальные движения, а кошмары ужасного знания. — Тебе нужна. На вопросительный взгляд друга Неджи опустил глаза, пытаясь собраться, выпрямился, будто собирался читать приказ, и попросил Ли идти за ним. Щемящее чувство прокатилось от горла к животу. Неизвестный импульс заставил пространство перед глазами побелеть на долю секунды, а и без того уставшие мышцы вовсе свело судорогами. Неджи приостановился, когда коллега немного пошатнулся влево и схватился за футболку на стороне сердца, но особого значения этому не придал: из них оба испытывали периодически неприятные ощущения после тренировок, особенно сильных — даже у Ли с его ограничениями существовал предел, что он периодически превышал, за что нередко получал и от Неджи, и от Гая. Но на этот раз сердце гулко потерлось о ребра с приятным ожидающим мурлыканьем, словно на все эти месяцы застыло, покрывшись коркой льда, а теперь вдруг заполыхало от сладкого предчувствия — сердце точно знало, кто стоял за дверью раздевалки, у самого краешка входа в тренировочный зал. Забилось чаще, когда Ли на затворках сознания начал понимать свою тоску по одному-единственному человеку и возможную причину испуга Неджи. Он стоял со скрещенными на груди руками в своей обычной по-кошачьи вальяжной манере, с прикрытыми раскосыми глазами. Волосы цвета пустынного заката полыхали даже в свете ярко-голубой люминесцентной лампы и казались для такого заведения слишком дикими, природно-колкими. Осеннее пальто цвета ежевичного вина спускалось до колен, подчеркивая осанку и бледность лица. Несмотря на холод на улице, румянец не тронул нежной кожи. Розоватыми оставались лишь сухие потрескавшиеся, как ледяные дали озера, губы. Ли позволил себе подойти опасно близко к этому раскаленному огню. Внутри все перевернулось — они не виделись несколько месяцев. Как в дорамах, наверное, у Ли должна была появиться тонна вопросов. Но вместо этого губы его растянулись в неверящую улыбку озорного счастья. — Гаара, — вместо приветствия прошептал Рок. Неджи отошел в раздевалку, скрываясь с глаз внезапного гостя, чему Ли, пожалуй, был неприлично благодарен. — Приветствую, Ли, — мягко сквозь низкую хрипоту ответил Собаку но. Он открыл глаза, чтобы поднять их к разгорающимся карим огонькам. Рок так и застыл, позволяя чувствам облечь себя в мягкую бахрому нежно-бирюзовых небес с редкими прожилками голубых лучей. Пытаясь смаковать каждую секунду рядом с внезапно появившемся в его жизни человеком, Ли едва не пропустил мимо внимания его слова: — Я бы хотел записаться на твои занятия. Около двух секунд Ли отходил от транса нежных глаз и встрепенулся: — Занятия? — Я знаю, у тебя свободно воскресенье, Неджи уже показал твой график, — не давая отдыху чужому сознанию, продолжал Гаара. Низкий тембр поражал до костей: — Тебе удобно? Ли стоял с открытым ртом, не решаясь ни отказать, ни согласиться. Именно воскресенье для него оставалось единственным днем, что он закрывал иной работой. О ней не знал ни Майто Гай, ни Неджи, ни до сих пор работающий бариста на первом этаже Наруто. Никто. И Гааре — особенно Гааре — не хотелось рассказывать возможную причину отказа. И отказывать тоже не хотелось. — Я н-не провожу занятий по воскресеньям, — несмело проговорил Ли, потирая костяшки рук друг о друга. — Я прошу об индивидуальном занятии. Только я. Больше никто не нужен. Если дело в деньгах — я оплачу сколько требуется. Боже, внутренний чертенок Ли так и перевернулся с ног на голову при последней фразе, но более великодушный здравый смысл дал ему подзатыльник и взял управление в свои руки. — Гаара, я… — Ли прикусил губу. — Зачем тебе тренировки? Ты решил танцевать? — неловкий смех. — Нет, — серьезно отрезал Собаку но. — Я хочу изучить тайдзюцу. Ли ошеломленно округлил глаза. — Ч-что?! — Я не могу забыть, как ты двигался. — Блеск воспоминаний окатил Гаару вновь — глаза так и зажглись опасным огнем. — Твои движения были точны, как из камня высечены. Я хочу быть сильнее и полагаться не только на песок и простейшие удары. — Гаара, этому нужно учиться с малого возраста, ты не представляешь, сколько труда требуется… Тайдзюцу — это искусство, это решимость и изнурительные тренировки! Не только нападение и защита, для освоения нужна и сила духа!.. — Ли, — строго шикнул Гаара. Его руки приподнялись в привычном скрещенном жесте, но вдруг легли не на грудь, а переместились ладонями вверх по плечам стоящего рядом Рока — тот вздрогнул и замолк. — Я все это знаю. О выстроившееся между ними напряжение можно было порезаться. Ли все пытался найти отговорки в голове, вытащить их, составить хоть что-то. Но бездонные глаза напротив словно не давали думать, заставляя принять поражение. Воздействие вида Гаары, оказывается, закупоривает поток мыслей. Ли и не понимал, как скучал по этим таящим осколкам льда. Холодные пальцы Собаку но все еще покоились на его плечах, и близость теперь казалась такой ощутимо приятной и нужной, что задрожало дыхание. Ли нашел своему согласию трезвое объяснение: он не хотел бы, чтобы случившееся в любую из ночей их драк повторилось — не с Гаарой. И пусть тот пропадал это долгое время, но сердце продолжало тянуться к грубоватому повелителю песка с неистовой силой. Влюбился. Тепло растеклось по груди, стоило приобнять Гаару за талию и плечи, уткнувшись носом в яркие волосы. Ли понял, что сделал, только когда Гаара в его руках застыл без движения, прислушиваясь к стуку чужого сердца. — Это согласие? — тихо спросил Гаара — Ли показалось, что он слышал легкий смешок. — Думаю, да, — улыбнулся Ли в ответ. Неджи, наблюдающий за происходящим через приоткрытую дверь, с дрожью скользнул обратно в раздевалку. — Значит, у тебя новый протез, — сказал сын Расы, отстраняясь. — Иначе бы ты не появился в комплексе. — Да, — Ли опустил глаза, брови сложились в неприятный домик. — Учитель заказал новый. — Пауза. — А как у тебя дела? — Твой рабочий день окончен? — спросил Собаку но и заглянул через плечо на приоткрытую дверь в раздевалку. — Тебе сейчас нужно домой? — Эм, да, но я еще должен зайти в магазин за продуктами. — Взгляд Гаары неотрывно следил за каждым его движением. — Т-ты хочешь со мной? — Не могу, — хмурится Гаара и чуть отходит по направлению к выходу. — Нужно решить несколько дел. И у меня встреча. — Оу, ладно. — Вновь тяжелая пауза. — Я позвоню Канкуро, когда решу вопрос наших тренировок с хозяином зала. Гаара вдруг оказался очень близко, словно накатившая волна вернулась, чтобы вновь отдалиться через секунду. Тонкие пальцы выудили из кармана телефон. — Мне позвонишь, — строго наказал гость. В сумке Ли, где он оставил свой телефон, вдруг завибрировало. На экране Гаары высвечивался номер Рока. — Мой номер останется у тебя в пропущенных. Не забудь сохранить. — Не забуду, — в одну фразу, пожалуй, Рок вкладывал нечто большее, чем обещание перезвонить. Пожалуй, ее можно было бы заменить на: «Тебя сложно забыть». Но Ли, черт возьми, себе ни за что не позволит это сказать. Ну, не сейчас, конечно. — Гаара, можно спросить, где ты пропадал?.. — Выйдем, — коротко сказал тот и без оглядки направился к дверям из комплекса. Ли схватил сумку, куртку и натянул последнюю на ходу, попутно повторив свой вопрос. Не нравилось ему, как Собаку но реагирует на расспросы: отталкивает, пытается будто исчезнут, как в ту ночь. Либо он стесняется (ха-ха, смешно), либо что-то активно скрывает. Что-то, что Ли слышать не должен так же, как и Рок не хотел бы рассказывать ему о работе по воскресеньям. Перед выходом Ли бросил взгляд на кофейный островок. Золотистая макушка мелькнула между банками с кофе и мороженым на витрине. Однако казалось, словно Наруто боялся смотреть в их сторону, хотя после своей ошибки с Саске он не переставал общаться с Ли и даже иногда угощал его кофе за свой счет, словно прося прощения, какое никогда, как считал сам Узумаки, он не заслужит. Року это не нравилось — он и сам в состоянии оплатить заказ, и давно простил друга за произошедшее… — Решал некоторые проблемы семьи, — абстрактно ответил-таки Гаара, когда они оказались под ударами холодного вечернего ветра. Подолы пальто красиво взмыли в воздух, как песчаное пламя. — Эм, все хорошо? — осторожно спросил Ли, пытаясь заглянуть в омут глаз собеседника. — Теперь — да, — тяжелые воспоминания легли печатью на лицо. Однако и явное непонимание вопроса заставило Гаару нахмуриться. — Ты не читаешь новости? — Эм, мне некогда, — вообще-то да, новости Ли не особо любил читать или смотреть. Обычно в них рассказывается о чем-то неприятном, а у Рока и своих переживаний хватает. — Мне нужно что-то знать? Прости, если… — Теперь я владелец компании отца, — тихо проговорил Гаара. Будь Рок чуть дальше, он бы его и не расслышал. — Это все, что тебе нужно знать. На том разговор был исчерпан. Они успели пройти чуть дальше, прежде чем к ним подъехала машина, особенно искрящаяся дорогой чернотой. — Ну, ты закончил? Тебя там магнат дожидается уже двадцать минут, — из опущенного окна высунулся Канкуро, нетерпеливо уставившийся на Гаару. — О, привет, Ли! — недовольный взгляд его тут же обрел смешливые оттенки, однако к ним примешалось что-то, чего сам Рок не опознал. — Не знал, что ты тут с братом моим встречаешься, хех. — Иду, — коротко ответил Гаара, непривычно покладисто для самого себя рядом со старшим братом, и шагнул к передней двери машины. — Эй, — Канкуро впился в Ли и все не хотел отпускать. — Ты только смотри по сторонам, о’кей? — Э-э, да, хорошо, — Ли пожал плечами, но спорить не стал, только махнув вслед машине ладонью. — Пока, Гаара, Канкуро. — Покеда, — отозвался старший. — Пока, — неловко ответил Гаара, не сводя с Ли глаз. Как только машина скрылась в свете чужих огней, Гаара позволил себе откинуться на спинку слишком удобного сидения и погрузиться во внутренний мир. Шестеренки пережили период заброшенности и заработали уже очень давно. Болезненно давно. Перед глазами плавали круги от усталости, но оставалась еще обязательная встреча с кем-то из совладельцев одной из фирм отца. И пусть мозг продолжал заставлять тело проявлять хоть какую-то активность, мысли путались и забредали по очереди в разные стороны. Одни по велению разума развивали возможные варианты диалога с совладельцем, другие упрямо шли вслед за кругами, превращая их в приятно-расслабленную картину, среди которой главным мазком являлся черноволосый юноша с выразительными чертами лица и искромсанным Гаарой прошлым. — Почему я постоянно о нем думаю? — решился произнести младший скорее для себя, чем для брата, однако тот быстро выхватил скользкую нить истины и игриво присвистнул. — Значит, поход в гей-клуб прошел успешно? — улыбнулся Канкуро, весело поигрывая бровями. Гаара строго посмотрел на него, но отрицать ничего не стал и коротко выдохнул накопившуюся усталость, отдавая упрямым мыслям больше территории своего разума. — Может быть, — тихо прошептал младший. Канкуро даже показалось, что уголки рта того приподнялись. Ли позвонил Гааре буквально на следующий вечер, извиняясь за то, что отвлек от других возможных дел, и договорился о самом удобном им обоим времени: воскресенье с пяти до восьми вечера теперь занимало особое место на неделе. — Это единственное свободное время для меня, прости, наверное, у тебя это было… — Буду приезжать к пяти каждое воскресенье. — И уже тише: — Спасибо. От радости Ли долго улыбался, и из головы совсем выветрилась мысль об установлении цены за занятие. Но, честно говоря, этот вопрос казался не особо важным первые несколько дней. Когда назначенный день ударил в мышцы острой нуждой движения из-за нетерпения встретиться вновь, Ли вскочил с кровати, пробежал три дополнительных километра на утренней пробежке вместе с учителем Гаем — это была их особая традиция, вернувшаяся к исполнению только сейчас, после тяжелого выплеска эмоций. Року лишь в удовольствие тренироваться с учителем, как когда-то давно, словно на его первых тренировках. — В этот раз ты необычайно счастлив, мой мальчик, так держать! — воскликнул Майто, принимая удар с руки ученика. Пот скатился к кончику носа, когда он извернулся, чтобы ударить в ответ. — Но, позволь спросить, что же тебя так осчастливило? Рок и вправду сегодня улыбался чаще обычного — того «обычного» себя, что перестал воспринимать окружающий мир, ушел внутрь, только чтобы ему вновь не причиняла боль реальность, словно его мечтой было впасть в долгий сон или вовсе никогда не проснуться. Майто все еще помнил их тяжелый разговор несколько месяцев назад. Солнце прошло сквозь опадающую листву, поджигая чернильные волосы Ли, те раскраснелись, как языки пламени, и на некоторое время Гай даже стал догадываться, что случилось с его подопечным. Тот продолжал белозубо улыбаться, кажется, даже не собираясь отвечать. Искорки в глазах будоражили решимостью. Металл, выглядывающий из-под спортивных штанов, сверкнул в подтверждении прямо перед лицом Гая. — Не отвлекайтесь, учитель Гай! — обеспокоенно крикнул Ли. — Я чуть не задел вас! — Хороший удар, Ли, но не используй часто протез в атаках! — попросил Майто, переводя дух. Рок почувствовал легкий укол под сердцем после этого замечания, и болезненная часть его нагло напомнила о том, почему Ли приходится мириться с этой обидной стороной его прошлого, его боли. Но укол остался слабым, и Ли превозмог его уже в тысячный раз, заставив рот растянуться в улыбке силы. Гай с учеником разошлись немного по разным углам площадки со множеством разнообразных уличных тренажеров. Протез придавал Ли особенно впечатляющий вид, и сколько бы Майто ни старался понять собственные мысли, но вид ученика с металлической штуковиной вместо ноги воодушевлял. Все же Ли рассказал Гаю о своей новой работе личным тренером. Поначалу Майто воспринял это… нехорошо: сказал, что Ли его совсем не услышал, что ему нужно больше времени уделять себе самому и своей личной жизни. Когда Ли рассказал, что собирается тренировать Гаару, Гай отчего-то повеселел — шальной огонек на губах не спутаешь ни с чем, хотя Ли это, пожалуй, удалось. Вечером болело все тело — это хорошо, значит, Ли выполнил нужное количество упражнений — поэтому ученик-тренер позволил себе завалиться спать сразу после расслабляющего мышцы душа. Мокрые волосы приятно пахли каким-то цветком (кажется, на бутылке был нарисован лотос), бинты лежали свернутые в нижнем ящике, а в районе сердца приятно теплело от любой скачущей мысли о прекрасном завтрашнем дне и первом персональном занятии. Занятии с Гаарой — и это очень важное дополнение! Удивительно, как тяжело пришлось ждать нужного времени, чтобы начать собираться и еще тяжелее — ожидать транспорт и ехать до нужной остановки. Ли не вошел — влетел в комплекс, махнул рукой, танцуя мимо любимого островка с кофе. — Ты же говорил, что придешь к пяти, Ли! — возмутился Наруто, не скрывая искреннего непонимания. — Ух не сидится же тебе дома! Хоть бы раз тренировку пропустил, эх, учить тебя этому надо, даттебайо! — Привет, Наруто, — улыбнулся в ответ Рок, внимательно поглядывая в глаза бариста. Конечно, между ними осталось некоторое напряжение после последнего случая, однако оно не могло долго оставаться в сердцах и мыслях таких светлых солнечных людей. — Прости, сегодня особая встреча. — Пха, знаем мы, что за встреча, с Гаарой танцевать будешь, даттебайо? — лукаво усмехнулся Узумаки, подмигивая другу напоследок. А потом вдруг рассмеялся до звона в ушах: — Ну ты и раскраснелся! Несите огнетушитель, тут любовный пожар, ха-ха! Рок и вправду ощутил жар, прилипший настойчивой пыльцой к щекам, и это пламя стало только сильнее, стоило вспомнить очень смущающую вещь: Узумаки отчетливо видел, как Гаара завладел губами Ли в ту ночь. Треск тока прокатился от затылка к копчику — скованный смущением тренер быстро исчез с первого этажа и очутился у входа в спортивный зал в мгновение ока. Часы над столом приема очертили шестидесятисекундный круг, пока Рок скидывал с себя уличную одежду и переобувался. И вдруг его пальцы, перемотанные привычными бинтами, резко остановились, даже не затянув узла на кроссовках. Конечно, Ли думал о их с Гаарой планах тренировок, о совместных занятиях в одиноком зале, о трех слишком быстро утекающих сквозь пальцы часах вместе. Однако только сейчас он осознал, что в зале они действительно будут одни. Друг с другом. Наедине. Колкие фразочки Наруто тут же вскользь коснулись воспоминаний и заставили кровь окрасить скулы в розоватый, как после бега трусцой. Он встряхнул головой, отгоняя воспоминания губ о манящем поцелуе, и прошел в зал — готовиться к первой тренировке. У него оставалось еще полчаса до назначенного времени. Как по сигналу, стоило стрелкам часов остановиться на пяти и двенадцати, колокольчик над дверью осторожно звякнул, словно его коснулся ветер. Ли подорвался с места, встречая с широко распахнутыми в жадном внимании глазами Гаару. Рядом с ним никого не оказалось — ни о каких телохранителях и речи не осталось. Ли остановился рядом с ним, щебеча приветствия и как он рад видеть Гаару на их первом занятии. Младший Собаку но ошеломленно молчал под натиском благодарностей и доброты. С непривычки по коже скользнули опасливые мурашки, однако их легко удалось утихомирить — Ли ни за что не сделает Гааре больно. «Он может», — напоминал разум. «Бояться нечего», — подсказывало сердце. Несмотря на обескураживание с самого порога и разъедающее тепло внутри, внешне Гаара привык держаться ровно, как на совещании, и привычки этой придерживался даже в неформальной обстановке — все же у каждого свои издержки профессии. Ли провел Гаару в тренировочный зал. Всего их оказалось два: в первом находилась большая часть инвентаря и тренажеров, во втором — коврики для растяжек, разогрева мышц и огромные зеркала во всю стену напротив входа. Здесь Ли готовил своих маленьких (и не очень) танцоров к выступлениям, что не без гордости отметил, энергично шествуя по всему залу, широко расправив руки. Гаара спокойно стоял посередине, оглядывая большое помещение с не скрываемым, но очень незаметным очарованием. Его красный с черной полоской вдоль рук спортивный костюм приятно вписался в общую картину, и Ли невольно загляделся на игру отражения и реальности. Словно Гаара может легко подойти к собственному второму «Я» и увидеть сразу все свои личности в каждом отдельном зеркале: Демона, «ребенка», главу компании, просто младшего брата… Наверное, Ли перевозбудился, потому что в следующую секунду вдруг испытал столько чувств и настроился сегодня выплеснуть столько энергии, сколько, возможно, не смог бы накопить и за весь год. Занятие началось. Гаара и Ли стояли друг напротив друга — обычное приветствие ученика и учителя. Оба поклона одинаково пали до пояса, затем Ли выпрямился и сложил рот в забавный «клювик» — сделать полностью серьезное лицо не удавалось физически, однако это не помешало тренеру войти в образ, проникнуться энтузиазмом и серьезно начать говорить… Ах, юность. Во время первой тренировки Ли позабыл все, ради чего они и договаривались встретиться, кроме искреннего желания со стороны Гаары изучить тайдзюцу. На жалкие три часа исчезла болезнь Майто Гая, проблемы с квартирой и оплатой… Всё раскрутилось вокруг них двоих и расплылось, как надоедливый однообразный пейзаж бы исчез с глаз в песчаной буре. Фееричное ощущение полета в груди позволяло Ли забыться. Он всегда уходил от реальности в танцах со своими учениками, однако сейчас… Это было совершенно новое ощущение, как бы заурядно это ни звучало, глоток прохладной воды. Будто в этой хрустальной воде с примесью лимона и мяты его насильно удерживают на протяжении всей тренировки, не давая захлебнуться горячим грязным воздухом. Жестокость и искренность, честность, прямолинейность и клубок неразгаданных желаний детства — смесь настолько яркая, что заставила Ли светиться от ее энергии, будто его подожгли изнутри, и его внутренности сгорают заживо, пока сам он проводит тренировку для источника этой силы и возможного поджигателя. К концу Ли выяснил многое профессиональным взглядом и понял, что работы предстоит действительно много. Сила удара у Гаары была огромной даже без песчаной защиты — при каждом столкновении кулака о поверхность тренировочной перчатки Ли едва удерживал руку на месте, а в ладони больно выстреливали иголочки — такого он не чувствовал даже от ударов Неджи, мастера мягкой ладони, который мог «мягко» свернуть кому-нибудь шею одним движением. Сила перевешивала и выносливость, и гибкость. Скорее всего, отметил для себя Ли, привычка держать спину идеально прямой и никогда не делать даже крохотного жеста без надобности въелась в каждую клетку его тела и сковала его. Напряжение никогда не покидало: Гаара оставался холодно расчетлив даже в моменты нападения что в настоящем бою, что на первой тренировке, поэтому искоренять эту скованность придется тяжело — с теми же затратами можно выдрать из тела позвоночник, упрямо изгибающийся по одному и тому же пути. О шпагате речи и не шло, о мостике — тоже. Тем не менее, вечер оставил приятное тепло в душах обоих. Гаара, как и ожидалось, внешне не показывал этого. Однако Ли, успевший-таки заглянуть глубоко в светлые глаза, отыскал в них все приятно скрытое, чего никто больше, по-видимому, никогда и не искал, вскользь задевая общий вид хмурого ледяного принца. Никто, кроме Ли, не мог смотреть Гааре в глаза и наблюдать за их вспышками изменений. — Спасибо за тренировку, — улыбнулся Ли, когда они закончили. — Спасибо, — коротко прошептал Гаара, кажется, сберегая свои силы только для этой благодарности. — Здесь есть душ, наверняка ты его заметил в раздевалке. Ты же принес чистую одежду с собой? — Да, — кивнул Собаку но и развернулся к выходу в первый зал, откуда вела дверь в раздевалку. Рок последовал за ним, чтобы показать, как и что работает, а потом вышел. Очень шумно и быстро покинул душевую, как только Гаара бесцеремонно взялся за края спортивной майки и потянул вверх. Ли был готов поклясться, что в тот момент взгляд его если бы успел зацепиться за белоснежную кожу под тканью, то тело бы непослушно застыло прямо перед раздевающимся Гаарой. Ли выгнал себя обратно в зал. Пока сердце скакало от одного только осознания произошедшей сцены, Рок попытался немного подобрать после их занятия, проверил, выключен ли свет в залах, оглядел потолок и потухшие вместе с лампами зеркала. Атмосфера потускнела. Словно после ухода Гаары с плоскости зеркал они скучно-печально выдохнули последние силы и увяли без источника тепла и света. Ли казалось, что весь этот свет он забрал себе. И, честно говоря, ни капли не сожалел, хотя это, с его стороны, было особенно новым и невообразимым чувством. Когда Ли вернулся к раздевалке, звук воды уже не бился о стенки, значит, Гаара должен скоро выйти. Рок было направился снова гулять по залу, чтобы не смущать ни себя, ни Гаару, но звонок колокольчика у входа вдруг вспорол приятную тишину. Ли с удивлением прошел к выходу и едва не вскрикнул: — Канкуро? — Привет, Ли, — кивнул тот, заглядывая собеседнику за плечи. — Слухай, Гаара у тебя? — Эм, да, он сейчас в душе после тренировки. — Ага, можешь сказать, чтобы побыстрее себя драил? У нас встреча через пол часа, — раздражение кипело на лице старшего и ядовитой энергией разрушало по крупицам, как яд, устаканившуюся в комплексе и вокруг Ли атмосферу свежего течения. На него вдруг посыпалось настоящее время, заботы, бешеные раздражающие мысли о деньгах. — Кстати, сколько за занятие берешь? — подлил масло в огонь Канкуро. Ли вдруг сцепил зубы, словно его царапнули по только забинтованной ране. — Мы еще не договорились, — попытался спокойно произнести Рок, сам не понимая, откуда взялось это напряжение в его груди. — Гаара! — внезапно возмущенно воскликнул Канкуро, всем телом качнувшись в сторону Ли. Младший неслышно подошел сзади к Року, босиком и без верха. Рок едва не подпрыгнул от этого вида. Белое полотенце почти сливалось со снежной кожей, чистой, но живой и мягкой с виду. Красные пряди упали на лицо, потяжелев от воды, и очень потемнели, став едва ли не багровыми, как кровь. Взгляд Ли едва не опустился ниже позволенного, едва-едва коснувшись выступающих ключиц, и тут же вернулся к Канкуро, потому что в лицо Гааре смотреть было страшно — причем за Гаару и страшно. — Ты что, с ума сошел?! — возмущенно раскричался старший брат. — Сейчас же вернись в раздевалку, черт, ты же полуголый! — Я просил тебя ждать внизу, в машине, — прошипел напоследок Гаара — капля воды очертила мокрую линию с его лба к переносице. — Скоро спущусь. Сухость в ответе заставила старшего закрыть рот, но раскраснеться от злости. Секунд через десять Ли понял, что задерживал дыхание, пока Гаара находился рядом. Когда его достиг легкий аромат геля для душа, щедро поставленного им самим для таких, кто забывает собственный, все внутренности решили сплясать чечетку от непривычного волнения в крови. Что-то дрожащее в воздухе заискрилось, оставшись после Гаары рядом с Ли, загудело в легких и прорвалось ниже… — Ты чего красный? Болеешь? — обеспокоенно заговорил Канкуро, пока Ли пытался удержать равновесие и не раствориться в приятно-манящем тепле. — Д-да, кажется, б-болею, — прошептал Рок, отчетливо понимая всю природу своей «болезни». Оставив Ли нужную сумму за занятие, уже одевшийся Гаара поблагодарил его и под недовольный бубнеж Канкуро об опоздании покинул комплекс. После этого Ли остался один. В огромном пустом помещении. Один, хоть и знал, что сам комплекс еще будет работать до позднего вечера, и вокруг ходит очень много народу. Но гниющая атмосфера наполнила помещение по горло — Рок едва не задыхался. Ему нужен был глоток свежести. Ему нужен Гаара. Внизу живота приятно потянуло. «Черт!» — только и успел подумать Ли, стыдливо за собственную реакцию сбегая в душевую. Пусть здесь и было несколько кабинок, Рок забежал в первую попавшуюся и заметил остатки воды и пены на кафельном полу. А еще несколько ярких потемневших алых волос. Холодный душ обдал все тело до мурашек, и пусть пришлось поначалу привыкнуть к низкой температуре, зато после кровь чуть остыла, позволяя Ли расслабиться сквозь приятную дрожь. Уже дома Гай стал расспрашивать о первой тренировке Гаары и Ли. Ученик рассказывал обо всем, что понял о самом Гааре, и о том, как интересно, оказывается, тренировать кого-то одного. — Таким образом можно проникнуть в саму суть человека, — воодушевленно говорил Ли, пока Майто накладывал подопечному в тарелку еще одну порцию карри. — Я могу не только помочь Гааре стать сильнее физически, но и помочь ему духовно! Неджи точно будет рад услышать о моем плане! — Ли, мальчик мой, — начал Гай, садясь с кружкой чая в руке напротив ученика. Конечно, Майто прекрасно понимал всю нежность цветов первой любви, но беспокойство за единственного ребенка в своей жизни не давало спать. Мысль о том, что его мальчик выбрал именно своего неудавшегося убийцу, сотрясало здравый смысл, но препятствовать их крепнущей связи Майто не хотел. Гаара расцветал в его глазах. — Знаю, ты прекрасно поработал сегодня вечером. Но, мне кажется, твое стремление помочь Гааре — это нечто большее, чем желание дружбы, я прав? Добрая ласковая улыбка учителя приятно сгладила вопрос и последовавшее смущение. — Кажется… Я действительно люблю его, — тихо произнес Ли. — Я, эм, не знаю, как такое случилось, учитель Гай, и я не знаю, что мне и делать… Каждый раз, как вижу его, под ребрами будто вспыхивает огонь, — для иллюстрации Рок сжал в ладони ткань футболки на левой стороне груди. — Только… Я не знаю, чувствует ли он то же самое… Да и после первой тренировки… — Погоди-ка Ли, ответь мне на один вопрос, хорошо? — остановил Гай своего любимого ученика и по-отечески наклонился к нему через стол. — Да, учитель? — с ожиданием спросил Ли. — Ты любишь его? Вопрос немного сбил с толку. — Да, я же сказал, что… — Я не слышу ответа, Ли, — хитро улыбнулся Майто, вставая из-за стола — стул за его спиной чуть не падает. — Да! — упрямо повторил Ли и тоже поднялся, смотря в темные глаза учителя. — Что «да»? — Я люблю его! — Не слышу! — Я люблю Гаару! — закричал Ли изо всех сил, на все сто десять процентов, чтобы до каждой клеточки тела дошел его голос. — Вот в следующую вашу встречу прямо ему это и скажешь! И добейся, чтобы он ответил, ты понял, Ли? — наказал Майто. — Да, учитель! — завопил Рок, уверенно складывая ладони в кулаки. Их, наверное, услышали все соседи, но те уже слишком привыкли к постоянному шуму с их стороны, поэтому стучаться в дверь поздним вечером к этим двоим никто не захотел. Перед сном Ли беспокойно лежал в кровати, перебирая в голове и слова учителя, и их с Гаарой поцелуй. Та боль одиночества, передавшаяся ему от чужих губ с примесью соленых слез, прокатилась через все тело. Конечно, то признание слетело с губ искренне, однако удивление в манящих прозрачных глазах было… очень осторожным, будто подобные слова ему говорили не впервые, и Гаара принял их не так, как бы следовало… «Нет, Ли! — одернул себя новоиспеченный тренер, — ты не вправе решать, как Гаара должен был ответить! Это его выбор, не твой! Но… Я спрошу, снова признаюсь и добьюсь от него такого же искреннего ответа!» Перекрутившись в постели еще несколько тяжело длинных минут, Ли удалось расслабить перенапряженные мышцы и провалиться в желанный сон. Ведь чем быстрее друг друга будут сменять дни, тем быстрее он сможет увидеться с Гаарой. Ночью раздался грохот.***
Часы над стойкой упрямо двигались по кругу, сколько бы Ли ни гипнотизировал их беспокойным взглядом. Он сидел на диване перед журнальным столом. Воскресенье, вечер. Пальцы продолжали переплетаться, нервно теребить ткань спортивных штанов, то разглаживать складки, то сминать. Никого, кроме него, рядом не было, и именно это стало причиной беспокойства. Звонить своему нерадивому ученику и спрашивать, почему тот не пришел в назначенное время на тренировку было неловко. Гаара — глава компании отца, хотя по этому поводу у Рока оставалась масса вопросов… Некоторые из них разрешились, когда он сам поискал по этому поводу информацию в интернете. Но появилось еще больше вопросов новых. Собаку но Расу нашли мертвым в собственном кабинете дома несколько месяцев назад. Никакого убийства. Почему нет убийцы? — потому что не нашли доказательств к его существованию. Все подчиненные были чисты, дети в это время находились вне дома, камер наблюдения в собственном доме держать не хотелось. И да — в нижнем ящике политика нашли приличное количество ампул, порошка и шприцов, поэтому сомнений не осталось ни у кого — передозировка. Ни у кого, кроме Ли, который собственными глазами видел, как Канкуро вливал разбушевавшемуся Гааре в рот какой-то наркотик. Может быть, и Раса хранил его же, чтобы в случае проявленной агрессии со стороны сына в нужный момент всадить тому успокоительное? Пожалуй, кроме подставы и отвода глаз, это оставалось единственной возможной причиной. Ли хотел верить в это. Хотел верить, что ни Канкуро, ни Гаара не травили отца, каким бы гадом тот ни был по иную сторону объективов. Именно эту информацию он вынашивал последние несколько часов. Он только приехал из больницы и, видимо, чтобы отвлечься от случившегося ночью с прошлого воскресенья на понедельник, воспоминание подкинуло голос Гаары и слова о его новой должности. Никаких указаний Раса после себя не оставил (и не собирался), но власть над местом отца оказалась в обманчиво нежных руках этого красноволосого юноши, от одного взгляда которого хочется сжаться до точки, чтобы невозможно было бы даже вцепиться в плоть и выдернуть на свет. Канкуро и Темари сразу отказались занимать место отца во всех компаниях и договорах, которые тот вел до самой смерти. Таким образом дорога к своеобразному «трону» открылась для младшего. Для ребенка, чьего существования боялся даже собственный отец. Именно поэтому Гаара пропал на несколько долгих месяцев, не возникая в поле зрения Ли. Рок просто не читал новостей, случайно не проходил мимо включенных новостей и не обращал внимания на неприятные разговоры людей на политические темы, а общение с друзьями вдруг сократилось до простой дружелюбной улыбки. Все это время Гаара ставил себя на место отца, подавляя большинство недовольных голосов интеллектом и абсолютным спокойствием против колкостей в сторону его возраста. Резкие точные фразы, крупно выделенные во всех колонках газет, били недовольных в самое нутро, прожигая остротой и невозможностью возразить. В желудке все сжималось каждый раз, когда Ли читал некоторые из них, от двоякого чувства: хотелось и похвалить юного Гаару за его слова, и прочитать парочку лекций об уважении к более опытным. Однако — Ли понимал это — ему нечего сказать этому человеку. Гаара ходит по краю, пусть и крепко цепляется ногтями за только завоеванное место. Он кует себе общественное лицо, а тактичное хамство, пожалуй, только поможет ему поставить на место некоторых выскочек и набрать высокий рейтинг от молодежи — ей нравятся уверенные люди, способные подкрепить уверенность умом и холодом. Ли очень хотел поговорить с Гаарой. Не только об их отношениях, но и о всем, что сам Собаку но думает по поводу произошедшего за последние несколько месяцев. И о смерти Расы — если у Гаары будет «хорошее настроение». Может быть, тому нужна помощь? Вряд ли брат с сестрой окажут нужную поддержку, как бы Ли их ни уважал. Семейные отношения у этой семьи не складывались с самого начала. Рок очень хотел помочь Гааре, может быть, даже дать выплакаться, принять часть груза с его души и поднять на ноги. Ли нужен был человек, оторванный от его мира. Снова. Только сам он этого еще не понял. Колокольчик над дверью громко звякнул — Ли чуть не подскочил на диване от неожиданности. Тень втекла в помещение и под светом лампы проявила свою сущность. Часы показывали половину седьмого. — Гаара! — громко обратился Ли, вставая с дивана. Вошедший даже не вздрогнул. Только подолы пальто шелохнулись, когда Гаара закрыл двери, отгораживая и себя, и Ли от чужого мира. Рок насторожился, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам: дыхание Гаары оставалось слишком незаметным, чтобы удалось обычному человеку найти в нем хоть какие-то рывки и задержки, однако оно рвано сотрясало плечи. Гаара обернулся к Ли, но так и не взглянул тому в глаза. Пальцы, плотно прижатые друг к другу в неестественном изгибе, крупно дрожали. — Боже мой, Гаара, что случилось? Ты весь дрожишь! — Из головы вылетели все вопросы об опоздании, осталось только беспокойство, граничащее с паникой и гневом на того, кто посмел бы обидеть юношу до такой степени. Собаку но не ответил. Вместо этого, как только Ли подошел достаточно близко, он смутным движением, будто двигался в тумане, схватил его за плечо левой рукой и жадно сжал. Алые волосы закрывали лицо от глаз Рока, не позволяя им проникнуть глубже дозволенного — по телу прокатилась волна тревоги. Ли видел Гаару в таком состоянии — с покачивающимся телом, нескрываемой дрожью в пальцах и прерывистым дыханием — только раз. Гаара приблизился — лоб стукнулся о ключицы Ли, и Собаку но сдержанно выдохнул. Как только алая макушка практически заставила Рока глубоко вдохнуть, он отчетливо услышал знакомые опьяняющие изгибы запаха, который всегда кружился под потолком, среди тел гостей и персонала в клубе, витиеватые свои корни пуская глубоко в легкие, подавляя дыхание и доводя до тошноты. Ли мягко прикоснулся к плечам Гаары и попытался отодвинуть, чтобы взглянуть в его потускневшие, как исцарапанное стекло, глаза. — Гаара, ты пьян? — Да, обескураживающий вопрос был глупым, однако и на него иногда находился удивительный ответ. Встретив взгляд Ли, полный света и чистой тревоги за него, Гаара сонно сощурился, приоткрывая недовольно надутые губы: — Гребаная вечерняя встреча… — только и процедил он, прикрывая глаза, чтобы встряхнуть головой. Однако вернуть себе равновесие не получилось и пришлось вцепиться в Ли и второй рукой. Как только ладонь потянулась к плечу Ли, Гаару снова закружило, и ладонь впилась в футболку прямо на груди неожиданной опоры. — У нас тренировка… — Ох, о какой тренировке идет речь?! Ты на ногах едва стоишь! — возмутился Ли, обхватывая Гаару под лопатками. — Где Канкуро и Темари? Они не с тобой? Тебе надо домой! — Нет! — зарычал Гаара. — Я пришел к тебе. Пылкое заявление уничтожило остатки здравого смысла. Ли удивленно поднял брови, застыв, так и прижимая к себе покачивающегося Гаару обеими руками. «Нужно позвонить Канкуро», — очнувшись от внезапного жара в голове, подумал Ли. Шестеренки отчаянно не хотели крутиться, словно их не смазывали несколько лет подряд или специально убрали несколько деталей. И все же на каком-то инстинктивном уровне приличия Ли удалось подобраться ближе к журнальному столику, что стоял почти впритык к дивану, таща Гаару едва ли не на руках. Ноги того заплетались, но шаги оставались удивительно неслышными. При том Собаку но издавал такие протестующие звуки, что Ли начал извиняться за каждый их шаг, словно это он виноват в состоянии Гаары. Но только они подобрались к дивану, Рок опустил Гаару на сиденье, прижав за плечи к спинке. Но проблема: Гаара отпускать его не хотел ни за что, так вцепившись в футболку на его груди, словно держал не чужую одежду, а собственную ниточку жизни. Ли пришлось склониться над ним, уперевшись рукой о спинку над плечом жертвы алкоголя. — Гм, Гаара, пожалуйста, отпусти меня, мне нужно позвонить, — выговорил Рок, смешивая в голосе извинение с мягким требованием в равных пропорциях. Самым неприятным было бы сейчас случайно обидеть Гаару резким тоном — Ли не понимал, какие последствия потянутся за буйством этого человека под градусом, хотя ощущение дежавю остро кололо под позвоночником. Единственным отклонением от «обычного» Гаары было, пожалуй, в мутном взгляде и искренности ребенка. А когда за управление берется чистое раненое существо, обделенное детством и счастьем родительской любви, старые раны больно начинают зудеть и просить о помощи. Гаара откинул голову назад, открываясь перед Ли и душой, и телом, и посмотрел тому прямо в глаза. Как загипнотизированный Рок глубоко вдохнул горящий аромат, смешавшийся из сплетенных между собой нескольких запахов разом. Резковато дорогой грубо обхватывал все остальные, позволяя себе выделиться и загнать Ли в тупик. Это запах дорогого алкоголя, но определить его точнее у Рока все равно не выйдет — он ни разу не пил спиртного без последующего забывания всего, что могло произойти с ним и всеми вокруг. Второй запах тоже оставался в сфере дорогих — одеколон, приятный, но фальшивый, подходящий скорее Канкуро, чем младшему Собаку но. И третий, от которого у Ли подкашивались ноги и сводило запястья, аромат свежезаваренного кофе, впитавшийся в тело и одежду лучше любого одеколона, того кофе, что подают в кафе и лавках, где напиток можно взять с собой в пластиковом стаканчике. Аромат ночи, мокрого асфальта, потемневшего после только ушедшей грозы, после опасности. Даже ржавый запах крови, так долго омывающий каждый шаг песчаного Демона, вдруг потускнел и уступил свое место ему… Пока Гаара находился так близко, шестеренки упрямо не двигались. — Ли… — вдруг приглушенно позвал Гаара. Рок застыл. Гаара продолжал плавать в угольных глазах напротив, блуждая в тумане собственного разума. Он приоткрыл рот для нового вопроса, но Ли вдруг его опередил: — Нет, Гаара, ничего не говори. В пьяном бреду люди могут говорить не то… — Не то? — Собаку но резко нахмурился и мотнул головой. — Сядь. Ли сглотнул, почувствовав, как его насильно тянут вниз. Ладно, со звонком можно подождать. Главное — не ранить. Ли послушно опустился справа от Гаары, аккуратно поглядывая на телефон, упрямо потирающий перепелиное зрение. Собаку но внимательно, как хищник, что вот-вот бросится на добычу, проследил каждое его движение. А потом, не разрывая зрительного контакта, будто боясь потерять суть их немого диалога, приблизился. Рок попятился, но сильная хватка на затылке не дала отстраняться дальше. Сердце запело и закричало одновременно: от вожделения и страха, скручивающих в животе, черт возьми, приятный узел. — За что? — коротко спросил Гаара. — Что? — переспросил Ли, пытаясь отыскать ответ где угодно, только не в напряженном румяном лице перед собой. — За что ты любишь меня? — Гаара не любил уточнять, но на этот раз речь шла о многом больше, чем любая политическая встреча или совет компании. Ли ахнул. Вопрос заставил его смотреть в обжигающие приятным морозом радужки, в каких переплетались и голубые, и зеленоватые, и даже серые оттенки. Жесткость голоса перебивалась хрипотцой шепота и… Одиночеством в глазах. Надеждой, вопросами, непониманием. «Я же Демон», — возможно, именно об этом думал Гаара, перебирая в голове воспоминания — самые жестокие его убийства не описал бы ни один рассказчик. Потому что бы не проник в его сознание, плотно выстроившее вокруг раненого ребенка защитную стену из одного только слова: «Демон». Песчаный Демон. Отвечать «Я не знаю» было равносильно самоубийству. Гаара не понимает таких простых вещей, однако и для Ли это глубоко зарождающееся чувство оставалось темным лесом. Он просто знал. И все. — Я люблю тебя, — слова непослушным потоком сами потекли с губ, — за твою с-силу перед врагами, за решимость, я же тот еще адреналиновый наркоман, меня тянет к твоей опасности, — неловкий смешок извинения. — За твою с-слабость, когда ты вдруг… — Ли прикусил губу, но Гаара продолжал выуживать из него объяснения. — Когда вдруг у-увидел во мне самого дорогого человека в твоей жизни. Я люблю тебя за всё. За то, какой ты. Хочу сделать тебя счастливым, хочу защищать и помогать, учиться у тебя… Т-трудно передать словами все, что я чувствую. Чувства очень сложная шт… — Я знаю, — ответил Гаара. — Это как цвет… Ты видишь его, — он вдруг стал говорить очень тихо, словно выдыхая не слова, а шуршание песка, пока его оглаживает морская пена, — но описать не можешь… — Кто тебе это объяснил? — поразился Ли точности описания, под воздействием шепота Гаары опуская и собственный голос. — Яшамару, — легко признался Гаара. — А сегодня — Канкуро. Он наливал мне третий бокал с этими словами. Ли поклялся, что когда-нибудь придушит старшего Собаку но за его выходку, но одновременно с этим искренно поблагодарит — тот изрядно облегчил ему задачу признания. — Ты тоже?.. — Гаара склонил голову к плечу Ли, уткнувшись носом тому в шею. — Защитить… Хочу, чтобы ты был ближе ко мне. В эту секунду Ли готов был заскулить. Он крепко зажмурился, но позволил-таки себе слабость: опустил теплым грузом ладони Гааре на талию, имитируя объятья. В ответ опасный хищник прогнулся в спине — теперь Ли мог это ощутить — и вдруг зарычал. — Ты пахнешь ими! — вскрикнул Гаара, отталкиваясь обеими ладонями от широкой груди. Ли тут же испуганно одернул руки. Гаара выпрямился перед ним и чуть не упал назад, но Року пришлось поймать его снова и усадить обратно. На этот раз Гаара запротестовал, встал на колени, расставив их по обе стороны от бедер Ли, и вдавил в диван обеими руками, резко возвышаясь над головой собеседника. Теперь все его лицо утонуло в тени, оставив для Ли видными только огни в бирюзовых светлых глазах и ореол алых волос. А еще раздраженный плачущий голос: — Прекрати ходить туда! — Я н-не понимаю, — соврал Ли. — Как долго? Каждую ночь? — Гаара нагнулся, светящимися радужками надавливая на внутренние стены Рока. — Ты… Пахнешь иначе. Они оставили вокруг тебя свой запах… — Он снова упал лбом Ли на плечо. — Не понимаю… Нет… Не ходи больше туда!.. Я заплачу любые деньги, я отдам, сколько нужно на лечение, только подожди чуть-чуть, пожалуйста, я заключу договор… я… — Гаара совсем потерял голос. Он не плакал, лишь пытался справиться с разгорающимися чувствами. Со стороны слова Гаары показались бы пьяным бредом. А Ли все понимал. С потускневшим выражением лица он прошелся пальчиками от плеча Гаары к его затылку, без слов прося того снова посмотреть ему в глаза. — Прости меня, — за всё накопившееся извинился Рок: за то, что уже сделал, и на что решился. Взял Гаару крепче за затылок, как тот его в их первый поцелуй, и притянул к губам. Гаара, до этого до боли сдавливающий его плечи, переступил через себя и прикрыл глаза. На этот раз оттенков в поцелуе оказалось больше, и сами они стали ярче. Поначалу Ли мягко надавил языком на сомкнутые губы, будто спрашивая, умоляя. Гаара приоткрыл рот, позволяя скользнуть глубже. Дрогнул от внезапного опытного проникновения, но тут же в ответ спутал смольные локоны между пальцами. Ли едва не завыл от наслаждения — Гаара мягко опустился ему на бедра, не разрывая поцелуя, и грубо вцепился зубами в нижнюю губу. «Боже, боже, боже, — панически перебиралось в голове шестеренками, пока Ли пытался не утонуть в пьянящем запахе кофе, — не сдержусь, не сдержусь, не сдержусь!..» Руки непозволительно самовольничали: правая обхватила Гаару за талию, резко, но нежно сталкивая их тела, левая скользнула к бедру юноши. В отличии от извивающегося под ним Ли, Гаара вел себя спокойнее, сводя точные движения до минимума, то ли позволяя контролировать себя (что вряд ли), то ли стараясь вернуть самообладание (что невозможно сквозь пелену алкоголя). Его ладони теперь обе путались в мягких черных волосах, словно специально сотканных из самого великолепно-качественного шелка на планете. Ли провел языком по передним зубам Гаары, скользнул под чужой язык и вырвал первый судорожный выдох, переходящий в дерзкий рык. — Ар-р!.. — прохрипел Гаара, когда беспокойные бинты вокруг пальцев Рока задели нежную раскаленную кожу под футболкой. Внезапно Собаку но освободился от возбуждающих губ Ли и схватил его лицо обеими руками, вглядываясь глубоко в душу обладателя темных глаз. — Не ходи туда больше. Ли задрожал, сокрушенно поджимая в извинении блестящие губы и потянулся вперед, снова поймав пьянящий поцелуй. С ним пришла и боль. Мысли метались, как у Ли бывает всегда во время прелюдий, но сейчас они закручивались в водоворот вокруг одного только Гаары. Как можно было довести ребенка до убийств? Почему кровь всю жизнь пачкала ему руки? Почему Ли не встретился с ним раньше? Как же совестно признаваться в том, что он вернулся в клуб, откуда Гаара выдрал его за такую жестокую плату, и теперь не только танцует, возбуждая у поклонников аппетит, но позволяет кому-то заходить куда дальше. Мир Ли прогнил. Гаара жестоко заставил посмотреть правде в глаза. — Я люблю тебя, — прошипел Рок, отчаянно сдирая с возлюбленного пальто, нагло вцепился ему в плечи. — Я люблю тебя! — Прильнул губами к открытой шее, с плавным движением языка выуживая из Гаары первый более нуждающийся звук. — Я… — Нихуя себе… Ли резко оторвался от желанных губ, поднял взгляд в сторону внезапного голоса, и вдоль спины, нащупывая позвонки, прошлись мурашки испуга. За ним снизошла и совесть. Гаара, все еще плотно сидящий на его бесстыдно подергивающихся бедрах, свел вместе лопатки, словно от страха, но в следующую секунду злобно схватил с журнального столика горшок и попытался швырнуть в старшего брата, так и застывшего в дверях. — Гаара, нет! — Ли перехватил руку взбудораженного юноши за запястье, ставя бедное растение на место. Момент затишья кончился. — Твою ж мать… Ну вы даете, вот это я понимаю — тренировка!.. — сквозь колкости в голосе Канкуро читалась и радость, и — тонкой струей — шок. — Мне уйти за чаем на часика два-три? — Стой-стой! — панически остановил старшего Ли. — К-Канкуро, отвези Гаару… домой… Младший в его руках вдруг напрягся, пальцами сильнее цепляясь за его плечи. — Тебя, может, с собой захватить? — лукаво и непозволительно громко спросил Канкуро. — Мне кажется, младшенький не против будет. — Канкуро, пожалуйста, — тон Ли опустился до умоляющего, когда он пытался скинуть с себя Гаару. Тот, к слову, слез быстро и без вопросов. Но когда Гаара выпрямился, его снова зашатало, и Ли пришлось подхватить его. Что ж, красноречивый взгляд Ли позволял разобрать происходящее по полочкам. Канкуро тяжело вздохнул и помог Гааре стоять, укладывая вторую руку младшего себе на плечо. — Ух! От тебя и правда несет, братишка! Растешь не по дням, а по стаканам! — Канкуро, — чуть слышно обратился Ли. — Что случилось? Почему Гаара… — Ну… Как тебе сказать… — Канкуро отвел глаза. — Мы с Тем хотели ему сюрприз устроить. — Большинство сюрпризов в детстве хотело меня убить, — пробормотал Гаара. — Это в прошлом, — тут же выпалил Канкуро. — В общем, поздравить хотели с новым заключенным договором. Долго объяснять всю эту бумажную волокиту… Я запасся вином и чем покрепче, а Тем привела Гаару под предлогом какой-то очень срочной встречи. — И вы его напоили? — с ноткой злости уточнил Ли. — Ну, я ж не знал, что до такой степени, — старший указал ладонью на Гаару, пытающегося понять, в какой вселенной сейчас горизонт. — И ты… отпустил его по улицам в таком состоянии? — Он сказал, мол, такси вызвал, опаздывает куда-то. Я подумал, что лучше уж сам за ним прослежу издалека, чем под горячую руку пьяного брата попаду. — Да ты же!.. Ух! — Ли кипел. Он просто не мог понять, отчего же Канкуро так просто отпустил Гаару без присмотра шнырять по городу. Рок поднял с пола пальто и, отряхнув его, помог Гааре накинуть его на плечи. Сам жертва происшествия качнулся в сторону выхода и подкашивающейся неслышной походкой выплыл из помещения, тут же встав у входа, чтобы опереться на стену. — А приехал Гаара к тебе, — усмехнулся Канкуро, наблюдая за мнущемся перед ним Ли. — Ни в какой-нибудь отель, ни в бар, ни к общим знакомым. К тебе. Ли смущенно вспомнил все, о чем шел у них с Гаарой разговор и к чему он привел. Уголки губ без всякого стыда поползли вверх сами собой сквозь пламень румянца. Наверняка он сейчас стоял весь раскрасневшийся, взъерошенный чужими руками, и улыбался. Пока мысли снова не вывели его на тропу его ночных занятий, какие Гаара отчаянно требовал прекратить. И пусть делал он это в пьяной жаре, но то искреннее беспокойство и тяжесть просьбы Року выделить удалось легко. — Гаара не рассказывал тебе, что Саске едва не сделал с ним? — Канкуро чуть опустил голову, а вместе с ней резко опустился и тембр голоса, став едва ли не угрожающим. — Ты про… и-изнасилование?.. — Ага, — Старший Собаку но внезапно положил тяжелую ладонь Року на плечо. — Удивительно, что он позволяет тебе такое. Я уж думал, он никогда себе никого не найдет после того случая. Ан-нет, нашел себе парня быстрее, чем Тем. Ли улыбнулся, но как-то натянуто. — Ты, конечно, хороший человек, и Гаара тебе доверяет безоговорочно, — продолжил Канкуро. И вдруг надавил ладонью, чтобы опустить Ли на свой уровень и ниже. — Но ты же понимаешь, что я тебе руку лично искромсаю, если ты Гаару обидишь? — Р-руку? — С остальным Гаара без меня разберется, — прорычал брат возлюбленного. — Понял? — Понял… — Отлично! — мгновенно вернулся старый задорный голос, и Рока освободили. — Мы пойдем. Ли, — обратился Канкуро с искоркой веселья в глазах, обернувшись уже в дверях. Рок непонимающе взглянул на него. — У тя встал. И вышел, оставив обескураженного Ли наедине с летающей вокруг последней фразой. Рок так и подорвался в душевую кабинку, пытаясь скинуть с себя это смущающее осознание вместе с одеждой, будто его впервые видят в таком состоянии посторонние лица. Ну хорошо, Канкуро не относился к «посторонним», но и достаточно близким он еще не был. Сколько бы Рок ни стоял под ледяным шквалом воды, образы из головы никак не выбивались. С блестящих волос, казалось, лилась не вода, а мягкие ледяные руки, только что оглаживающие его локоны. Рок почти видел, как пальцы, бледные в своей жестокости, царапали темную кожу, пробираясь по груди ниже. Губы до сих пор пульсировали от укуса, и чужие зубки тут же в мыслях прошлись от плеча к шее, томно прикусывая кожу на пути, пока широко расставленные ноги… Сдавленный стон вырвался сам по себе из глубины груди, и Ли решился сделать то, чего никогда не позволял на рабочем месте. Уперся рукой о кафельную стену перед собой и глубоко выдохнул, позволяя фантазиям плыть дальше, лишь бы освободиться от щемящего чувства, скручивающего его внутренности до желанно приятной боли. — Где вы были? — скрывая беспокойство гневом, проговорила Темари. — Погоди, Тем, сейчас уложу его, — проворчал Канкуро, затаскивая уснувшего Гаару на руках в двери их дома. — Обхохочешься от правды. Как и всегда, братьев встретила темнота коридоров, но старшая сестра включала им свет по пути. Белые стены дорого обставленного интерьера отразили тепло ламп, позволяя Канкуро не натолкнуться на какой-нибудь одинокий горшок с пальмой, какие очень любила сестра. Привычно не обращая внимания ни на фотографии вдоль стены коридора, ни на очередной брошенный на подоконнике кактус младшего брата, Канкуро затащил того в его комнату. Она единственная из трех выходила окнами не во двор, а на городской пейзаж, уже этим отличая и жителя комнаты. Темари включила свет. Тяжелый песочного цвета стол оставался завален бумагами, которые еще предстоит разобрать, книжный шкаф, набитый разного рода литературой, уже не сумел вместить в себя необходимые папки с документами, и пришлось оставить те в бывшем кабинете отца, где Гаара работать не особо любил. Его светлая комната была полной противоположностью мрачному кабинету Расы. На подоконнике и рядом с небольшой кроватью стояли парники с единственными друзьями Гаары (друзьями, которые не хотели ни убить его, ни погибали сами спустя две недели). Единственные растения, что, пожалуй, прижились в его комнате — разновидные суккуленты, вызывающие в каждом человеке недоумение. Гаара никому не позволял видеть его увлечение и разглядывать полки с книгами по ухаживанию за отдельными видами. Слишком много шока он уже успел увидеть в глазах каждого пораженного. В головах людей Демоны не могут заботиться о кактусах. Канкуро уложил Гаару на кровать, прямо в одежде. Когда попытался стянуть с него пальто (обувь они сбросили еще в прихожей), младший вдруг ожил и схватился тому за ворот рубашки. — Канкуро, — прохрипел Гаара. Темари подбежала к братьям, сложив руки на груди. — Чего? — Ты… Проследи за ним. Я попросил, чтобы он туда не совался больше, — бурчание неразборчиво плелось на языке. — За Ли что ли проследить? — переспросил Канкуро, наконец разобравшись с пальто. — Нафига тебе это? Что он сделал? — Запах… Он ходит в клуб… — И что? Я тоже хожу в клубы, пусть парень веселится, пх, — посмеялся старший, за что получил строгий взгляд Темари. — Нет! — протестующе дернулся Гаара, пальцами уже обеих рук вцепившись в ткань ворота. — Пусть не ходит! Не надо… Не хочу, чтобы он пах ими… — У тебя крыша поехала, братишка, спи давай, — уже требовательнее сказал Канкуро. — Иди к черту, — Гаара оттолкнул старшего и попытался подняться на ноги. — Сам все сделаю… — Да съезжу я, прослежу, только не ходи никуда, придурок! Навернешься! — пришлось снова поймать пьяного за плечи и грубее уложить на мягкую подушку. В свете лампы под потолком глаза Гаары показались серыми, словно из него вытянули душу по его собственному желанию и приставили к Року Ли. — Канкуро, пожалуйста, — выдохнул Гаара, отпуская брата. Сестра удивленно округлила глаза, на что старший из братьев лукаво усмехнулся. Нечасто удается услышать от Гаары подобных слов. Кажется, взяв с брата обещание, младший Собаку но смог спокойно позволить себе соскользнуть в сон, что было таким же частым явлением, как ливень в пустыне. Темари вышла первой из комнаты, за ней и старший брат. — Канкуро, — строго обратилась сестра, имитируя голос младшего — низкий и хриплый. — Да, я отправлюсь в тот злосчастный клуб, где наш мелкий засранец нашел себе первую любовь. — Я не о том, — уже ласковее проговорила она, кладя руку брату на плечо. — Постарайся не вляпаться в ненужные проблемы. — Тем, я не на войну иду. — Если бы ты шел на войну, а не в гей-клуб, я бы провожала тебя с большей радостью. Канкуро только посмеялся ее серьезному лицу в этот момент и потрепал сестру по голове, будто она из них была младше, как минимум, лет на пятнадцать. Пообещав, что с ним ничего не случится, Канкуро вышел из потеплевшего дома, какой раньше, пока их отец был еще жив, обдавал холодом и бездушием, стоило только ступить на порог. Сейчас, будто с этого места содрали кожуру, вместе с воспоминаниями понемногу отдаляется и вечный холод. Комнаты стали наполняться светом, а не запахом крови и песка. Кактусы недавно зацвели, и радость, казалось, иссохшая, вновь зацвела на губах сестры и братьев. Когда Гаара убил отца несколько месяцев назад, все-таки, дышать стало свободнее. Как и всегда, музыка вбивалась прямо в мозг вместе с затхлым воздухом, смешанным со сладковато-соленым запахом, уже впитавшемся в это место. Канкуро прошел в полутьме сразу к барной стойке — главному информационному центру любого заведения. Как он знал, в этом клубе, откуда Гаару украл его будущий возлюбленный (прям принц в черных секси-брюках), сменился и бармен. — Ну привет, — улыбнулся дружелюбно Канкуро, облокачиваясь на холодную стеклянную поверхность. Парень за стойкой презрительно прищурился, продолжая натирать бокал. — Если тебе нужна свободная задница на ночь, иди к нашему стриптизеру, он за отдельную плату предоставит тебе полный комплекс, хоть затрахайся, еще и добавки попросишь, а ко мне не приставай, иначе твой же член тебе в анал и вставлю. Собаку но округлил глаза, обескураженный таким резким заявлением. Будь он пьяным, наверное, врезал бы ему прямо по лицу без предупреждения. Но, на благо Кибе, как подписан был бейджик бармена, Канкуро не был пьян и даже «задницу на ночь» не искал. Хорошенько прочистив горло, он снова обратил на себя внимание, отметив в мыслях, что с таким обращением Киба долго на этой работе не продержится без какого-нибудь скандала. — Налей мне «негрони», — заказал Канкуро, выдержав обиженную паузу. Киба принялся смешивать в стакане напиток. — Ты говорил про стриптизера, — неловко начал Собаку но, все так же рассматривая бармена. Ловкостей рук ему явно не хватает, но язык развязать не составит труда. — Давно здесь работает? — Где-то три месяца. Говорят, он и раньше работал здесь, вот только по особым обстоятельствам взял перерыв. — Что за обстоятельства? — спросил Канкуро. Если бармен ответит что-нибудь о травме или на подобии того, вычислить Ли не составит труда. — А тебе зачем? — выкинул Киба, ставя перед гостем его напиток. — Хочу проверить кое-что, — уклонился Собаку но. — Ты же понимаешь, что я могу полицию вызвать? — Здесь дофига людей, которые употребляют по-черному наркоту, даже среди управляющих, зачем тебе терять работу раньше времени? — усмехнулся Канкуро, поднося к губам «негрони». — Местный, значит? — Карие глаза Кибы вдруг одобрительно блеснули. — Стриптизеру конечность оттяпали, потому и ушел — восстанавливался. «Есть!» — Киба, ты облегчил мне задачу, — кивнул Канкуро. — Спасибо, солнышко, — старший Собаку но улыбнулся и хитро подмигнул в миг краснеющему от злости бармену. Под укоризненный взгляд со стороны Канкуро опрокинул в себя остатки напитка, заплатил и направился к выходу. На заднем плане бессмысленная музыка умерла, давая возможность зазвучать иной композиции. Все гости заулыбались, похотливо глядя то на свою пару, то на вышедшего на сцену танцора. Свет каскадом набросился на того, и Канкуро решил, что не зря одевается во все черное — даже в знакомой обстановке ему легко удалось скрыться с глаз Рока Ли. Несмотря на достижение цели, с которой он, собственно, и приходил в клуб, Гаару придется утром накормить аспирином и новостью, что вывернет младшего наизнанку.