Занимательная химия

Ира сидит молча еще пять минут, после того как Попов все же смог рассказать обо всем происходящем и Арс думает, как свалить через окно не напугав сторожа и не помяв клумбу под все тем же окном. Ира молчит. Арсу становится плохо от ее молчания и он хочет разбить себе голову о ближайший стул или парту. Ира все еще молчит. Арса начинает тошнить и он думает что ему пизда, уже мысленно составляя завещание. Ира продолжает молчать, Арс уже думает, куда же она спрячет его бренный труп, а Ира все еще молчит и потом… смеется. Просто смеется до слез в уголках глаз. Арсений чуть с парты не наебнулся. Во-первых: потому, что испугался неожиданного громкого звука. Во-вторых: ждал немного не такой реакции. И в-третьих: … а должно быть в-третьих? Думаю и так достаточно, чтобы хорошо в штаны наложить. -Ты такой дурачок, Арс, вот правда, — смеется Кузнецов, но Попов сидит, как дуб неподвижно, изредка медленно моргая. — Ты думал я тебя бить буду, за то что моей груди ты предпочел член? Серьезно? -Но мы же… Мы же… — мямлит Арс, все еще сидя пораженно. -Мы же, мы же. Хуй в Париже, Арс! Дружок, мы друг друга со средней школы знаем, ты думаешь я тебя брошу потому что тебе мужики нравятся? — приподнимает бровь женщина и Попову становится стыдно. Она ведь реально была его близким человеком и не бросила бы, раз до сих пор терпит. Но Арс думает, что влюбленность в школьника достаточный повод, и положительно кивает. — Попов, ты такой тупой. Вот скажи мне, когда в последний раз мы занимались сексом? И Арсений думает сказать ответ, как понимает что не помнит. Два месяца назад? Или три? Или полгода? Или когда тот самый Шастун прервал их в его кабинете? «Ты своего Антона из головы и выбросить-то не можешь, точно втрескался» — насмехается голос в голове, но Арсений только отмахивается. Не хватало еще шизу поймать в такой ответственный момент. И он, опасаясь гнева девушки, но зато честно пищит тихое «не знаю». Но вместо криков получает только поощрительный кивок. -А это значит что? — как с первоклассником говорит с ним Ирина. -Что… — начинает Арс, но закончить не может. — Что? -Что я сама этого не хотела, придурь, — закатывает глаза Ира. — Если бы я хотела продолжать наши романтические отношения, ты не думаешь что я бы пилила тебя из-за отсутствия близости? -Тогда… — задумывается Арс, уже без опаски, получить по шее, — ты… ты хотела чтобы мы расстались? -Ну, не прям так, но да. Я хотела остаться друзьями, потому что по-другому у нас не получается, — пожимает плечами она и Арсений выдыхает с облегчением. -Стой, — вдруг произносит Попов и даже подскакивает. — Раз ты не хотела продолжать, тогда почему не бросила меня сама? -Я же девушка, мы не делаем первые шаги, — пожимает плечами она, с легкой, чуть дрожащей, улыбкой. Арс с удивлением понимает, что ей было просто страшно. А еще, что она вероятно что-то скрывает, потому что обычно, эта самая милая девушка, гнала всех своих неудавшихся ухажеров матом и метлой под задницу, если та была у нее под рукой. И точно была не против сделать первый и последний шаг в таких отношениях. Но спихивает это на их давнее знакомство. «Она боялась что затронет мои чувства и расстроит меня» — думает Арсений с теплотой, и порывается обнять подругу. Теперь точно лучшую, невероятную и любимую, но подругу. А учитывая, что его не отпиздили и за расставание, и за очень странное влечение к ученику, он до конца жизни этой девушке долга не отдаст. И за какие заслуги ее ему Небеса послали? Они обнимаются пару минут, просто стоя и даже не двигаясь, радуясь тому, что все хорошо кончилось и они все еще друзья, и ничьи чувства не задеты. А после сеанса обнимашек Ира вдруг спрашивает, обпершись бедром о стол и разглядывая свой безупречный маникюр: -Так что мы будем делать с Шастуном твоим? -Ну, ничего? — спрашивает Арс, собираясь домой, пока девушка ждет его, уже собранная, и закатывает глаза на это «твоим». — И он не мой. -Как это ничего?! — подскакивает Ира и недовольно смотрит на него, словно пропуская возмущения Арса мимо ушей. Тот ведет плечами и неопределенно пожимает ими, мол «ну так да». — Как это ничего? Ты же любишь его! -И что? Во-первых: он школьник. Во-вторых: я старше него почти на десяток лет. В-третьих: я его учитель. В-четвертых: ну, вот скажи, куда я ему вперся там со своей любовью, Ир? У него вся жизнь впереди, а тут я со своим «люблю» — Арсений загибает поочередно пальцы, пересчитывая факторы, — ну и конечно же самое главное: Он не гей. У него девушка есть вообще-то. -Девушка, которая влюблена в тебя, — хитро произносит Кузнецова и Арсению становится страшно. Он уже жалеет, что рассказал Ире все. *** Паша сидит в своем кресле и трет виски, глядя на двух школьников, уже более спокойных и немного подвыпивших. Коньячок все же хорошо пошел. -Давайте по порядку, — говорит Добровольский, стараясь выстроить логическую цепочку в своей голове. — Ты, — указывает он на Шастуна пальцем, — влюблен в химика. Так? — Парень кивает, соглашаясь. — А ты, — указывает он уже на Суркову, — влюблена в англичанку. Так? — она тоже кивает положительно. — Но ты случайно сказала что влюблена в химика, потому что побоялась признаться ей в своих чувствах. Правильно? — девушка опять кивает, заметно сникая. Антон тянется к ней дабы приобнять и немного подбодрить. — А химик и англичанка еще и пара, но при этих всех обстоятельствах химик сосался с физиком в его кабинете. Я ничего не упустил? — и Шастун кивает, мол «все правильно, да». — Ебать вы детишки даете конечно… Паша не может сдержать удивления (читай: охуевания) в голосе и залпом пьет коньяк из своей чашки. Подростки угрюмо сидят, обнявшись, и отставив свои чашки в сторону. А внезапный любовный совет превращается в пьянку. Но и повод чай не обычный, так что это было не так уж и неожиданно. Без определенного стимула тут не то что помочь, разобраться задача не для всех профессионалов. Паша определенно точно был профессионалом, а вот стимул это родненький коньяк. Но судя по ситуации, стимула было недостаточно. -А теперь собственно, закономерный вопрос, — вздыхает Павел глядя на двух дурачков в креслах. — Че мы делать-то с этим будем? -А вы, ну, не против? — медленно тянет Шастун, слегка наклоняясь к пашиному столу. -Против чего? — удивляется Добровольский. -Ну, мы же нетрадиционной ориентации и все дела, вы не… брезгуете? — робко поднимает на него глаза Антон. -Антоша, милый мой, — ласково выговаривает Паша, откидываясь на спинку кресла. — Мне абсолютно наплевать, кого вы там подростки хотите и с кем хотите. К тому же, я и сам был в вашем возрасте. Душа хотела экспериментов, — усмехается Павел и скрещивает руки, пока до ребят медленно, но верно доходит сказанное. -Так вы…? — пораженно начинает Суркова, но Добровольский прерывает ее. -Это другая история, которую я бы вам рассказал, только бы если был бы уверен что вы ее не вспомните, так что в другой раз детишки. Вернемся пожалуй к насущному. Че мы с вашими химиками англичанками делать-то будем? Подростки переглядываются, тяжко вздыхают и пожимают плечами, практически в унисон. Паша смеется и наливает себе, да и им, еще по чашечке. Да, стимула было определенно недостаточно.