Моя ненависть к тебе

Придя домой, первым делом Эрен кинулся осушить графин с водой, употребив таблетку аспирина, после чего направился к себе в комнату. Родители были на работе, поэтому ему никто не помешал громко закричать и ударить кулаком об стенку. Почувствовав, как головная боль отступила, подросток в два этапа позавтракал, так как первая попытка кончилась тем, что его стошнило, и принялся доделывать домашнее задание по физике. Однако это оказалось не так уж и просто, потому что стоило ему сосредоточиться на задачах по термодинамике, его мысли тут же рассыпались в стороны, возвращая в события минувшего утра. Разговор с Леви висел на нем незакрытым гештальтом, то и дело подрывая с места и заставляя бродить кругами по комнате, представляя самые различные ситуации, в которые они с Леви могли бы попасть. Задачей каждого выдуманного эпизода было привести Эрена к стратегии, как ему победить. Что сказать, какие аргументы подобрать, как обернуть всё в свою пользу. Но без четко очерченной цели было сложновато. Эрену предстояло обозначить для себя, чего конкретно он добивается. Краткая лаконичная цель — вот, что ему нужно. А уже после будет более правильным разработать этапы, двигаясь по которым, Эрен своей цели добьется. Подросток метнулся к рабочему столу, но уже не за тем, чтобы решать физические задачи. Он откинул прочь тетрадки, учебники и справочник с формулами, заменив их на мягкий одноцветный блокнот, которым еще никогда не пользовался. Открыл первую чистую страницу и занес руку, чтобы озаглавить свой «план». «План по тому, как… блять», — тихо выругался он себе под нос. Что именно он мог? Сделать так, чтобы Микаса вернулась? Вычёркиваем. Или стоп? Эрен почесал ручкой лохматый затылок. Чтобы Микаса вернулась, должно обнаружиться огромное преимущество у жизни в семье Йегеров над жизнью с Леви. Но в том то и состоял подвох, что этому преимуществу неоткуда было взяться. Напротив, пока что выигрывал Аккерман. И дело было не в материальном достатке ресторатора, который превышал зарплату врача Гриши, вследствие чего Микаса под опекой своего родственника могла позволить себе намного больше. Девушка ясно дала понять, что хотела освободить от трат на себя родителей Эрена, только и всего. Она не была меркантильной. Так что рассмотрение финансовой стороны вопроса можно пока отложить. Стоит копать глубже. Эрен решил спроецировать ситуацию на себя. Что бы лично его потянуло обратно домой? Первым делом — сладкие завтраки, заботливо оставляемые матерью, постиранные и поглаженные рубашки, веселые сплетни, которые Карла приносила с работы в кофейне, её мягкие поглаживания по голове, поцелуи в щеки и пожелания спокойной ночи. Мама. Он бы безусловно очень скучал по ней. И отец, который хоть и любил тыкать Эрена носом в его отвратительное поведение бесконечными замечаниями и недовольным видом, но всё же был не самым плохим человеком, активно погружаясь в дела своих детей и всегда помогая. Они были замечательными, и что главное, любили Эрена. А он любил их, пускай и бесконечно злился за то, что они отдали Микасу. «Эрен, мы любим Микасу и никто не запрещает нашей девочке бывать здесь хоть каждый день, ночевать и обедать, и еще бог знает что. Если ей понравится так, то пусть живет на два дома. Конечно, грустно, что видеться нам придется реже. Но, как бы тебя это не задевало, мы так же не можем не радоваться появлению мистера Аккермана в её жизни. Здесь у нее лишь маленькая комната в распоряжении, а Леви, захочет, отдаст ей хоть целый этаж. И будет дарить ей дорогие и качественные вещи. А там и университет не за горами. Для вас двоих мы всегда хотели и хотим всего самого лучшего», — убеждал отец. Эрен ничего не желал слышать. С одной стороны парень понимал, что в этом есть здравое зерно, но с другой — чувства и эмоции противоречили рассудку. Его сердце считало, что ничто в мире не способно оправдать родителя, отдавшего своего ребенка. И пусть Микаса им не родная, но десять лет, что она прожила под этой крышей — не маленький срок, особенно в масштабах восприятия подростка. Для Карлы с Гришей десять лет — отрезок. А для Эрена и Микасы — большая часть жизни. Но, возвращаясь к причинам, по которым сестра должна захотеть вернуться домой, даже несмотря на всё то хорошее, что мог сказать Эрен о своих родителях, он в итоге не заметил, чтобы девушка сильно страдала, расставшись с ними. Быть может, она до конца не осознает, что произошло? Она ведь толком и не переехала еще. То и дело таскается сюда то за одним, то за другим. Правда всё реже, но тем не менее. Стоило бы объяснить ей, заставить задуматься о том, на что она решилась. Слова отца, согласно которым Микаса может «жить на два дома, если пожелает», теряли значение перед фактом, быть может, не столь скорого, но обязательно неизбежного переезда Аккерманов в Трост. Эрен снова встал из-за стола, гневно взглянув на лист блокнота с одинокой незаконченной надписью «план, по тому как…» и принялся вновь наматывать круги по уже проторенному маршруту — от кровати до подоконника. Или и здесь Леви тоже выигрывал? Чтобы оценить ситуацию более объективно, Эрен решил вспомнить и негатива о своей семье. Надо бы уравновесить чашу весов, дабы честнее ответить на вопрос, почему Микаса всё-таки выбирает Леви. Во-первых, Гриша и Карла бывали дома гораздо реже, чем Леви, который не имел строгого графика работы пять через два. Во-вторых, Йегеры часто были слишком заняты друг другом, а у Аккермана не было ни жены, ни еще одного ребенка, на которых бы он распылял своё внимание и любовь. В-третьих, в отличие от Йегеров, Леви был связан с Микасой родством. И пусть не близким, но когда вы друг у друга единственные в этом плане, подобное обретает гораздо большую ценность. Ну допустим, чёрт с ним с родством. Первые два пункта, по мнению Эрена, сыграли гораздо большую роль в определении выбора сестры. Среди малочисленных фактов о Леви, которые Эрен успел узнать, было его одиночество. Подросток не брался разобраться, с чем это может быть связано. Причины лежали не на поверхности, таясь гораздо глубже в закромах его личности. К этому Эрен пришел, стоило ему один только раз взглянуть на него. Странно, что человек с такой внешностью остался один. Правильные черты лица, ровная хорошо сложенная фигура, невысокий рост… Эрен остановился, слегка задумавшись. Разве невысокий рост был плюсом для мужчины? Совсем нет, но… Леви был исключением, ведь его рост удивительно ему шёл. Разве что характер всё портил. Выходит, раз во внешности проблем нет, то... характер? Эрену доставила удовольствие мысль, что за свое суровое, холодное поведение жизнь жестоко наказала Аккермана одиночеством. С другой стороны, со всеми, за исключением Эрена, тот держался относительно дружелюбно, а с Микасой и вовсе мило и почти ласково. Если Леви, несмотря на строгость и даже некоторую жестокость, был способен и на то, чтобы посвятить себя кому-то, на выражение привязанности, то он не был эгоистом. Нет, дело не в характере. Значит, было что-то ещё, что-то третье, о чём Эрен не знал. Почему еще люди бывают одиноки? Но так или иначе, а одиночеством, судя по всему, Леви был сыт, раз решился пригласить в свою жизнь Микасу, чтобы окружить её своей заботой и поставить на ноги, сыграв огромную роль в её маленькой жизни. Отсюда следовал вывод, что раз именно одинокая жизнь толкнула Леви на столь ответственный шаг, то вряд ли он оплошает с этим. Он подарит Микасе гораздо больше себя, чем на это были способны его вечно занятые родители. Он станет делить с ней ее маленькие и большие победы, разговаривать с ней не раз в неделю, а каждый день, помогать ей во всем, приглашать к совместным занятиям… Список можно продолжать бесконечно. Вот, что могло привлечь Микасу. Но изначально идею того, что Леви стал опекуном Микасы от бессмысленности одинокого существования, посеял в голове Эрена Армин. Сам же Йегер имел и свое, в корне отличающееся от предположения друга мнение. Точнее не столько мнение, сколько допущение, ведь всё в мире возможно. Да и было кое-что, что этого малюсенького червячка мысли подкрепляло. Леви близко общается с Ханджи Зоэ, преподавателем, которого, как гласили слухи, попросили уйти из университета за сексуальные связи с несовершеннолетними студентами. Что, если… — Эрен, сынок, мы дома! Что, если Леви… — Спустись к нам, пожалуйста, будь добр! Тоже… — Иду! Этим интересуется..? Эрен спустился вниз, встречая на пороге мать с отцом. Они уставились на него с явным беспокойством. — Эрен, Леви позвонил, рассказал про несчастье, случившееся с твоей рукой, — начала Карла. Леви звонил им, чтобы рассказать про его руку? А он случайно не поведал, как спокойно смотрел, пока их сын истекал кровью, доходя до обморока? Интересно было бы увидеть реакцию этих двоих. Может, стоит рассказать им? Любопытно, что они предпримут… Пойдут в полицию? Тогда Леви точно лишили бы права опеки. Идея была бы отличной, если бы не одно но! Эрену просто могли не поверить, учитывая его поведение в последние дни и отношение к самому Леви. — Тебе наложили швы, он рекомендовал осмотреть тебя, — продолжил уже Гриша. Надо же, еще и рекомендовал там что-то. Не пойти ли ему в его лицемерную задницу со своими рекомендациями? — Ну что опять? — устало спросила женщина, видимо, обратив внимание на его внезапно хмурое выражение лица. — Ничего, — буркнул Эрен, проследовав за ними на кухню. Пока Карла приготавливала ужин, Гриша с сыном уселись за стол, и последний протянул раненую руку для перевязки. — Бедный мой… — вздохнула Карла, украдкой наблюдая за тем, как её муж принялся снимать бинты, оголяя свежие швы, — больно было? И как хоть так вышло? — Разве он не рассказал вам по телефону? — задал Эрен встречный вопрос. Ему безумно интересно было всё, что еще мог наговорить Леви про вчерашний вечер. Подросток готов ловить каждое слово. — Не так много, как хотелось бы, — ответил за жену Гриша, — немногословный малый, — заключил он, с чем Эрен про себя не спешил соглашаться. Уж ему Леви сказал достаточно слов, причём таких, что вот уже весь день не выходили у него из головы, преследуя мучительным грузом. — Разбил тарелку и порезался. Вот и вся история. — Швы, кстати, выполнены замечательно, сильного шрама не будет, — оценил глава семьи работу Ханджи профессиональным взглядом врача. — Как в остальном прошёл ваш вечер? Как дом? Как они с Микасой? Ладят? Как ты там ночевал? — бесконечная очередь вопросов посыпалась из Карлы, словно из автомата. — Ну, Микаса приготовила ужин, Леви ей чуть-чуть помогал. Потом мы сели за стол и говорили в основном о Микасе. Про школу немного тоже поговорили… — А как же Леви? Ты узнал о нём побольше? — продолжала вопрошать Карла. Как и всех женщин, её интересовали детали. — Да… чуть-чуть, — Эрен напрягся, вспоминая подробности встречи. Ум яркими вспышками обжигали картины, поведать родителям о которых Эрен не осмелится даже под дулом пистолета. Проблема не в том, что он боится их разочаровать. Просто к нему могут применить меры наказания, такие как домашний арест или лишение интернета. Так что подросток не мог болтать лишнего. — У него ресторанный бизнес в Тросте. — Ну, это мы и так знали, — вклинился Гриша, рассматривая швы Эрена и готовя свежие бинты. — Как у них с Микасой? Он хорошо к ней относится? Вот он. Его шанс. Может, соврать, что он её обижает? Запрещает ей всё, командует, угрожает физической силой… Что-то подобное было бы даже очень ему к лицу. — Да, у них всё хорошо. Чёрт возьми, дурацкая совесть не позволяла Эрену так клеветать. — А подробности будут? — на лице матери стало читаться нетерпение с оттенком недовольства. Ей не нравилось, что из обычно говорливого Эрена сейчас приходилось клещами вытягивать каждое слово, — Ты что-то утаиваешь? — Нет, с чего вдруг? — разволновался Эрен, стараясь смотреть куда угодно, кроме своей руки и глаз родителей. — Я ничего не скрываю, просто рассказать действительно особо нечего. Они хорошо общаются. Я бы даже сказал, что они стали близки, хотя прошло и не так много времени. Думаю, это связано с тем, что они похожи… Он такой же серьезный, как и Микаса. Тоже любит готовить, а еще помешан на уборке. Он внимательный и заботливый… Им хорошо вместе… — Поэтому ты так расстроен, детка? — приблизилась мать и пригладила его растрепанные каштановые волосы. — Я не расстроен, — лгал Эрен. — Просто… — Ты наоборот должен радоваться за сестру. Ей очень повезло с этим человеком, — сделал замечание Гриша, заканчивая перевязывать руку. — Гриша, не стоит его провоцировать. А то сейчас опять начнется. — Не начнется, — пробормотал Эрен. — Я не провоцирую. Просто наш сын должен наконец понять, что не всё в мире вращается вокруг его желаний. Ты его избаловала. — Я не расстроен! Правда, всё нормально! — повысил голос подросток. Никто в мире не способен так быстро вывести Эрена из себя, как родители. Разве что только Леви мог с ними конкурировать. — Мы можем лишь надеяться, что ты со своим взрывным характером не устроил там сцену, — вновь прошёлся по краю отец. — На всякий случай надо будет извиниться… — задумчиво проговорила Карла. — Уже. Я принес свои извинения по телефону, но Леви ответил, мол, всё было отлично, не стоит. Прикрыл тебя, а, Эрен? — попытки Гриши сгладить углы этой невинной шуткой заставили сердце Эрена забиться чаще. Он ведь действительно его прикрыл. Но зачем? Разве Леви не ненавидел его? Что за вздор, конечно, нет. Леви питал к Эрену чувство несколько иного рода, называемое тотальным равнодушием. Точнее это даже не чувство, а отсутствие чувств. Поэтому ему было всё равно, что случится с Эреном, накажут его или нет. Конечно, наверняка он рассуждал, что лучше бы сопляк получил по заслугам, однако это бы подорвало доверие Микасы. Этот маневр Эрен видел насквозь. — Я не устраивал сцен. — Хочешь сказать, вы отлично поладили? — Просто общались. Обычно. Так же, как я общаюсь с Микасой, — дабы снизить риск подозрений, Эрен решил выдавить побольше слов. — Это было просто, я ведь говорю, что они похожи. Это угадывается даже во внешности. — Совсем не заметила, — припомнила Карла моменты, когда сама виделась с опекуном приемной дочери. — У них волосы совсем одинаковые, овал лица тоже похож, осанка там, форма пальцев… но самое главное — характеры. Если бы нас с Армином там не было, эти ребята вряд ли бы скучали. Пока мы ждали ужин, те только и делали, что болтали друг с другом. — О чём же? — поинтересовался Гриша. — Не знаю, они как будто на одной волне, — Эрен тоже хотел бы встретить кого-то, с кем сумел бы стать столь близок в такой короткий срок. Микаса и Леви точно стремились друг к другу всем, что в них есть, словно родственные души. Эта мысль пришла к Эрену еще за столом у Аккерманов, когда они с Армином только пришли. Хозяева были заняты готовкой, и ребятам оставалось лишь наблюдать за ними в ожидании. Эрен чувствовал смесь из ревности, зависти и черт знает еще чего от своего предположения о родственных душах. Оно его не устраивало. Однако теория эта терялась перед одним фактом. Определенно Микаса и Эрен тоже были родственными душами, пускай они и вторили друг другу не так точно и естественно, как это происходило между девушкой и ее взрослым родственником. А раз у Микасы есть целых две родственные души, то, следовательно, эти самые души тоже должны были быть связаны подобными узами, что оказалось далеко не так. Значит и Аккерманы не соулмейты. Конечно, это вообще всё полный бред из разряда бульварного фентези, но всё же это утешало. «Чем, нахрен, забита моя голова?» — Хах, форма пальцев… — фыркнула женщина, ставя перед Эреном тарелку с ужином. — Не знала, милый, что ты у нас так внимателен к мелочам, — затем повернулась к мужу. — Гриша, а ты как считаешь, они с Микасой правда внешне схожи? Просто мне как-то не приходило в голову их сравнивать. — Шутишь? С моей памятью на лица… К тому же этот Аккерман очень невзрачный парень, я бы, скорее всего, и не узнал его, пройди он мимо. Эрен поперхнулся компотом. Что? Это Леви невзрачный? Описание Гриши совсем не клеилось с тем, что видел Эрен. Быть может, они общались с разными людьми? Ведь Леви, которого встретил Йегер младший был слишком контрастный и западающий в память, чтобы можно было не узнать его из толпы. Прикрыв глаза, он в состоянии был восстановить каждую подробность его внешнего вида, вплоть до пресловутых кончиков пальцев, которые у них с Микасой действительно были совсем одинаковые. — Правда что. Мы ведь и виделись с ним раза четыре всего. И то, в той суматохе с документами не было возможности узнать друг друга поближе. Надо будет обязательно пригласить его на ужин. Так будет лучше и правильнее, чем вытягивать сейчас из Эрена каждое слово насильно, — проворчала мать, с укором глядя на сына, будто он специально издевался над ними. Но заметив опять отчего-то поникшее выражение его лица, быстро смягчилась, вовсе сменив тему. Вернувшись к себе, Эрен тяжело вздыхает, натыкаясь на раскрытый блокнот. «План по тому, как… Ох, что в итоге я собираюсь сделать? Что я могу сделать? Что?» Мозги Эрена вскипали. Если предположить, что Леви и Ханджи — два извр… эм, нет, это слово не совсем верное. Каким термином вообще можно окрестить Ханджи? Для начала, пожалуй, стоило бы найти доказательства, а уже после прижать к стенке и Леви. И даже если он имеет вкусы отличные от своей подруги, всё равно факт общения с ней способен жёстко скомпрометировать его. Особенно, если правильно подать. Главное, чтобы Микаса в конечном итоге оказалась на правой стороне — стороне Эрена. Это одна из самых сложных задач во всём его дурацком плане. «План по тому, как лишить Леви права опеки: План «А»: 1. Найти доказательства того, что Ханджи приставала к несовершеннолетним; 2. Тайно распространить информацию о пункт 1; 3. Тайно распространить информацию о близкой дружбе Ханджи с Леви; 4. Войти в доверие к Леви; 5. Получить доказательства того, что Леви, как и Ханджи, интересуется несовершеннолетними; 6. Рассказать родителям; 7. Вернуть Микасу. План «Б»: 1. Придумать доказательства того, что Ханджи приставала к несовершеннолетним; 2. см пункт 2А; 3. см пункт 3А; 4. см пункт 4А; 5. Придумать док…» «Чёрт! Ну и дерьмовый же план!» — в сердцах воскликнул Эрен и ударил по столу. Остановиться стоило еще в Плане «А» на пункте, который предполагает вхождение к Леви в доверие. Что касалось доказательств на Ханджи Зоэ, их он сумеет нарыть в первый же день. Стоит только подсесть в столовой к какому-нибудь сплетнику вроде Конни Спрингера. А если и это не сработает, то, найдя единомышленников среди любопытных зевак и жадных до сплетен говнюков, сможет пойти в тот самый университет, где так оплошала преподаватель по биологии, и получить информацию из первых рук. Но вот как быть с Леви? Кроме Ханджи Зоэ и Микасы Эрен не знал никого, кто бы смог ему хоть как-то помочь с ним. Разве что дед Армина расскажет что-нибудь о его трудном детстве и прочее, так как жил с ним рядом в далеком прошлом. Но этого катастрофически мало. Именно поэтому единственный способ обрести успех в поисках компроматов на Леви — сблизиться с ним. И даже стань Эрен для него кем-то близким и интересным, какого чёрта Аккерман станет посвящать его в свои сексуальные предпочтения? Эрен сначала хотел просто выдрать и смять лист с никудышным планом. Но дабы наделать побольше шума, взял блокнот в руки и начал яростно бить им по столу с криками «блять». Просто наличие связи между опекуном Микасы и любительницей несовершеннолетних мальчиков — ничтожно мало. Леви может и не оказаться таким же. А если еще и слухи о Ханджи окажутся лишь слухами и не более, то тогда и вовсе нет причин плохо думать о Леви. На этот случай у него был составлен самый идиотский план из всех планов, которые когда-либо видели свет. План «Б». Зачеркнуть нахрен. Но предположим, что грязные разговоры про миссис Ханджи Зоэ — правда. Как ему поступить с Леви? Как разоблачить его? Нельзя просто ждать, пока Микаса станет его жертвой. Эрен скривился, подумав о том, как бы это было омерзительно. По его позвоночнику прокатились болезненные мурашки. Что делать?