***
Эрен сидел на лавочке в сквере, крутя в руке окровавленную ватку, которую ему приложили в медпункте. Волна злости оставила его так же быстро, как и накатила, и теперь он чувствовал лишь негодование и стыд за то, что так легко повелся. Он шмыгнул носом и посмотрел вниз на прыгающего у ног воробья, снова тяжело вздохнув. — Что ты теперь будешь делать с мистером Эрвином? — Боже, Армин! — возмутился он. Йегер едва пришел в себя после вспышки гнева и драки, как его друг вновь действует на нервы. — Что? — спросил тот, невинно хлопнув глазами, в которых застыло сожаление и легкий страх. Страх за будущее Эрена. Армину только начало казаться, что в жизни его друга всё налаживается. Первый день в школе, хорошее настроение, вдохновение и тяга к учебе способствовали благоприятным прогнозам. Разумеется, было ясно, что всё это могло рухнуть, как карточный домик, стоило мистеру Аккерману сделать что-нибудь не так, например, уехать в командировку в Трост или другим способом прекратить встречи. Однако, пусть даже совсем ненадолго, но Эрену была необходима эта ремиссия, чтобы хоть как-то наладить свою жизнь. Армин залез на лавку с ногами, обняв свои колени и устроив на них голову, испытующе заглядывая в глаза Йегеру. — Прекрати так смотреть! Я не хочу сейчас думать об Эрвине. Мне плевать, что я разрушил свою репутацию в его глазах. Беспокоит то, что он может рассказать всё Леви! Он не простит меня… — Что значит не простит? — вздернул брови блондин. Он не совсем понимал, о чем толковал его собеседник. — Ты же не его сын, ему всё равно, подрался ты или нет. Вот твои родители… Ох, Эрен, их же вызывают в школу! — Пофиг на родителей, чувак. Сейчас главное, что скажет Леви… — Он ничего не скажет. — Скажет! — спорил Эрен, искренне обижаясь, но вдруг осознавая, что Армин же не знает всего. Его уши начинают гореть от сладких воспоминаний, а глаза загораются в предвкушении того, как он сейчас будет ему рассказывать. — Армин, я с ним целовался. — Ч-что?! — Арлерт вскочил с лавки и казалось, что его глаза вот-вот выкатятся на дорогу от шока. — Я. Целовался. С Леви. — повторил Эрен по слогам, с широкой улыбкой наблюдая за реакцией. Лицо слегка побаливало, но это не могло противостоять тем чувствам, что распирали изнутри. — Во сне? — Блять, Армин, нет! На его кухне! Армин запустил руку в свои светлые отросшие волосы и, уставившись в пустоту, медленно сел на прежнее место. Он покосился на Эрена, и взгляд его не выражал радости за товарища. Напротив, это было что-то вроде… сожаления? Эрен не мог прочитать этой странной эмоции и, тем более, не мог понять, чем она вызвана. Разве его друг не должен быть счастлив за его прогресс? Теперь на ноги вскочил уже он сам, упирая руки в бока и обиженно склоняясь над ним, вопросительно уставившись. — Эрен… ты… ты домогался его? — спросил парень совсем тихо подрагивающим тонким голосом. Сухие листья, что срывались с деревьев и падали на мокрый асфальт сквера, и то шелестели громче. — Что ты несешь? Нет, я его не домогался! — То есть, он был согласен? — Да! — Леви? Леви Аккерман был согласен на то, чтобы ты поцеловал его? — Он… — Эрен вдруг нахмурился, запнувшись. На мгновение по его телу прошелся холодок, но затем он тут же одернул себя, вспоминая всё в деталях. — Он не был против! — То есть сказал: «Да, Эрен, ты можешь поцеловать меня»? — Эрен начинал бояться, что Армин просверлит в нем дыру своими глазами. — Да что за бред? Кто вообще говорит такое перед первым поцелуем? Всё было не так! Я просто сказал… — мысли подростка сбивались в кучу, а воспоминания проносились с бешеной скоростью. Он не знал с чего начать, чтобы максимально точно передать суть того момента и их разговора. — Помнишь я написал тебе ночью? — Да. Я спал. Ты был в этот момент у Аккерманов, я знаю. — Да, я просто пытался заснуть в этой чертовой гостевой комнате, а потом пошел к нему. Он спустился на кухню, я, само собой, последовал за ним. И уже там у нас завязался разговор о наших гипотетических отношениях. Армин внимательно слушал, вдруг прервав рассказ странным вопросом. — Леви пил? — спросил он, а Эрен резко замолчал, странно посмотрев. — Эм, ну да, пил. Откуда ты знаешь? — Вряд ли бы он стал рассуждать о чем-то таком в трезвом состоянии… — Ты опять, мать твою, начинаешь?! — нахохлился Йегер. Армин вжался в спинку скамейки от его напора, решив, что лучше попридержится, пока тот не закончит. — Ладно… — Так вот, я спросил его, есть ли причины, по которым мы не можем быть вместе, кроме разницы в возрасте. Естественно он начал нести вздор о том, что мы разные, что друг другу не подходим, что я несдержанный, а он сдержанный… Но, Армин! Самое главное, что, как мне показалось, в конце я смог объяснить ему несостоятельность его аргументов. Я доказательно расписал, что это не так, что мы бы замечательно гармонировали друг с другом. Он… в конце всё-таки вернулся к своей излюбленной теме возраста, и тогда я предложил ему показать, как это будет… — Что будет? — по мере продолжения рассказа Армин менялся в лице всё сильнее. — Ну, наши отношения. Реальные. Как бы это было между им и мной. И тогда он позволил поцеловать себя… — Боже… — Арлерт прикрыл рот рукой, справедливо не доверяя услышанному. Это было слишком нереально в его картине мира. Чушь какая-то. — Эрен, ты уверен, что он не отталкивал тебя? Ты же понимаешь, что жертвой домогательств могут считаться не только женщины и дети, но и взрослые мужчины тоже! — Прекрати произносить это мерзкое слово! Говорю же тебе, он был согласен! Я предупредил его, и… я даже задержался перед этим, давая знать о своих намерениях. Это не было внезапно! — Как сильно он был пьян? — пораженно спросил Арлерт, подозревая, что Эрен мог просто воспользоваться нетрезвым состоянием Леви, чтобы пристать к нему. Эти мысли вгоняли парня в тоску и страх. Все могло кончиться для Эрена очень и очень плохо. — Я откуда знаю. Но не думаю, чтобы настолько, что не мог отдавать себе отчет. Он смотрел на меня, слушал меня, говорил со мной… Клянусь, это не было домогательством! Лучше бы я вообще тебе не рассказывал. Каждый раз жалею… — И что было потом? — Потом он просто ушел, — печально вздохнул Эрен. Армин удивлен не был. — И я, взяв немного времени, чтобы прийти в себя, пошел за ним. Я лег рядом, и мы больше ни о чем не говорили… — Эрен… — Но он не оскорблял меня, ничего такого. И я тоже решил больше ничего не делать. Мы просто лежали рядом, а под утро я ушел, чтобы Микаса не увидела нас вместе. Армин не знал, что ответить. Ему не хотелось в который раз разочаровывать Эрена, провоцировать его на крики и обиду. Однако было ясно, как день, что тем самым Эрен невольно лишь приблизил дату переезда Аккерманов. И за это он был зол на него, потому что Микаса тоже была ему близким человеком, бок о бок с которым Армин провел большую часть своей жизни, и с трудом верилось, что очень скоро она исчезнет навсегда… И всё благодаря выходкам Эрена. — Знаешь, я пойду, — решил Арлерт, дабы не наговорить ничего лишнего. В любом случае, всё, что он скажет, не возымеет эффекта. — Ты придешь на вечеринку к этому придурку Жану? — А? Эм, очевидно, что нет, тем более после случившегося. — Ну и ладно, — ответил Эрен беззаботно, из-за чего к Армину в голову не закралось никаких подозрений. А жаль. Они распрощались, и Эрен остался сидеть один, переводя вновь ставший сияющим взгляд с воробьев, прыгающих под ногами, на небо. Губы его опять растянулись в маленькой улыбке.***
Спустя два часа Эрен занимался тем, что понуро сидел на веранде Аккерманов, бесцельно пялясь в одну точку, потому что, когда он оказался перед дверью, с привычно трепещущим сердцем занося руку, чтобы постучать, ему никто не открыл. Хозяев не было дома. Однако в этот раз он твердо знал, что Леви где-то недалеко. Он чувствовал это всем своим нутром. К тому же Микаса сегодня была в школе, а значит, ничего не предвещает беды. Дабы совсем не заскучать, Эрен скачал игру на телефон и на следующие два часа потерял связь с реальностью. Время стало идти быстрее, а мысли не так настырно одолевали его, из-за чего он чувствовал отдых и расслабление после не самого простого дня. Хотелось есть, но он приказал себе терпеть до тех пор, пока не придет Леви, чтобы его покормить. В какой-то степени Эрен даже наслаждался этим голодом. Он слишком редко испытывал его во время болезни, и означало это, что измученный бессонницами, стрессом и болезнью организм шел на поправку. В какой-то момент косые солнечные лучи ударили ему в глаза, и Эрен понял, что начинает вечереть. Голод перестал приносить удовольствие, и появилась болезненная сонливость и слабость. Он выключил игру, прилег на ступеньки и прикрыл глаза. Вряд ли Леви будет рад найти его здесь в таком состоянии, но и домой ему путь тоже был закрыт. Наверняка, родителям уже позвонили, и они ждут не дождутся, чтобы встретить его скандалом, который Эрен бы сейчас не выдержал. Он чиркнул маме сообщение, что после уроков заскочит к Микасе, и провалился в полудрему, прячась в высоком воротнике куртки от ветра. Спустя некоторое время из сна его стали настойчиво выдергивать непонятные звуки чьих-то криков и музыки такой мощи, что по земле шла вибрация. Он поднялся, облизав пересохшие бледные губы, и заозирался по сторонам. В одном из соседних домов проходила нехилая вечеринка. «Неужели уродец-Жан так разгулялся?», — спросил он себя, понимая, что если это действительно он, то, судя по шуму, народу там собралось немало, из-за чего внутри вновь возникли обида и непонятная ревность. А еще желание избить Жана. Он поднялся, борясь с головокружением, и вышел из калитки, зашагав вниз по улице, минуя роскошные новые особняки, некоторые из которых до сих пор пустовали. По мере того, как он приближался к дому Кирштайна, звуки становились громче, и вот он уже у входа. Дверь была открыта, и из дома Эрена окутало пленяющим запахом горячей пиццы. Видимо, принесли совсем недавно. Он был жутко голоден, а еще зол, из-за чего напрочь сносило крышу, и, не раздумывая ни секунды, шагнул внутрь. — Твою мать, это же Йегер! — крикнул кто-то, перебивая долбящую музыку и гул. Рядом возник Конни Спрингер и дружелюбно похлопал его по плечу. Эрен не помнил, чтобы тот еще когда-нибудь был так счастлив его видеть. Жадный до скандалов и драк, сплетник и хулиган до мозга костей, Конни предвкушал, что будет, когда Кирштайн и Йегер встретятся вновь. Сам он тоже недолюбливал Жана, пусть и не так сильно, как Эрен. Но, тем не менее, был рад занять сторону последнего и с нетерпением ждал следующего конфликта. — Я хочу есть, — ответил Эрен, не обращая внимания на приветствия. — Держи, дружище, — вручила ему возникшая возле Спрингера Саша огромный, мягкий и ароматный кусок гавайской пиццы. Эрен вгрызся в него зубами, погружая клыки в расплавленный горячий сыр. Это было прекрасно настолько, что из глаз готовы были брызнуть слезы. Эндорфины разрывали мозг, и он не заметил, как слопал целых три куска. Вечеринка была в самом разгаре, но хозяина он нигде не видел. — Где Жан? — Развлекается с кем-то из девчонок наверху, — беззаботно ответил Конни, увлекая Эрена в компанию, где играли в карты. За круглым столом уже устроилась Саша, рядом Криста Ренц, которую Эрен тоже хорошо знал по школе, Энни Леонхард, присутсвие коей должно было натолкнуть его на мысли о Микасе, но не натолкнуло, Флок, Бертхольд, Райнер и другие старшеклассники. Они играли чёрт знает, на что. Все громко кричали, перебрасывались пошлыми шутками, смеялись и… бесконечно пили. Стоило Эрену присесть рядом, как рыжеволосый Флок заботливо протянул ему стаканчик с чем-то, что воняло средством для мытья посуды, пояснив, что это джин-тоник. — Как твой нос, Эрен? — спросил зачем-то он, на что парень неопределенно кивнул, и отвлекся на Кристу, которая тоже его звала, блестя огромными пьяными глазами. — Эрен, родители сильно ругались? — прощебетала девушка, выглядя искренне взволнованной, хотя по трезвости общались они раза два. — Я уже достаточно взрослый, чтобы не получать от родителей, — ответил Эрен с наигранным самодовольством, зная при этом, что дома ему пиздец. Криста стала интересоваться чем-то еще, Эрен охотно отвечал, отпивая приторно сладкую жидкость из уже второго по счету стакана, как поймал на себе не просто предостерегающий, а по-настоящему агрессивный взгляд Райнера. Он не сразу понял, что происходит, пока массивная ладонь старшеклассника не оказалась на хрупком бедре Кристы. А та, в свою очередь, будто ничего не замечая, продолжала активно флиртовать с Эреном. Задней мыслью он догадывался, что пахнет жареным, но блондинка никак не могла угомониться, будучи порядком выпившей. Плюс и сам он расслабился, потягивая уже из четвертого стакана. Флок, продолжавший сидеть рядом и активно поставляющий Эрену алкоголь, ненормально пялился на него, будто собирался что-то сказать или сделать, но никак не решался. Пару раз Йегер поворачивался и спрашивал, что ему надо, но в ответ ловил лишь молчание и странно блуждающий по своему лицу взгляд. Он вспомнил, как Армин затирал что-то про то, якобы Флок нетрадиционной ориентации, но для Эрена на сегодняшний вечер итак было слишком много впечатлений, чтобы разбираться еще и с этим. Когда он словил очередной, полный ненависти взгляд Райнера, который был старше и отличался превосходящей физической формой, Флок вдруг заговорил: — А вы встречаетесь, да? — спросил он у парочки, красноречиво уставившись на Кристу, будто не спрашивал, а напоминал ей об этом. Эрен, разумеется, не понял, что Флок намеренно старался спасти его, но от его вопроса ему стало легче. — Да, — безаппеляционно ответил Райнер. — Вообще-то у нас всё сложно, — поправила Криста, — Эрен, я слышала, ты в этом году собираешься на олимпиаду по программированию? Учитель по информатике говорил, что Армин едет и еще кто-то с вашей параллели… — Встречаетесь значит? А ты не староват для нее? — вдруг активизировалась Энни, сидящая рядом с Бертхольдом. Эрен уже и забыл про ее присутствие. Она была старше на год и училась вместе с Райнером. Он знал ее как жутко холодную особу и великую молчунью, никогда не понимая, что Микаса в ней нашла. Поэтому порядком удивился, когда та так уверенно заговорила в большой компании. — Эй, мне же не четырнадцать лет? — возмутилась Криста. — Ну да, тебе целых пятнадцать, — съязвила Леонхард в ответ. Конни громко хохотнул, а Саша, сидящая рядом, аж перестала жевать, готовая внимать новому спору. Эрен тоже сосредоточил своё внимание. — Эй, Криста уже взрослая девочка, чтобы выбирать себе мужчин, — ответил Райнер, напрягаясь и теснее притягивая к себе блондинку, которая продолжала улыбаться и хлопать пьяными глазами. Вообще, она чем-то нравилась Эрену. Он считал ее доброй и хорошей, та всегда разговаривала с ним высоким заинтересованным голосом, и даже по трезвости подходила первая. Порой он даже размышлял над тем, чтобы позвать ее куда-нибудь, но это было очень задолго до того, как он встретил Леви. — Правда? Мало того, что она даже возраста согласия не достигла, так и выглядит лет на тринадцать. Без обид, Криста, — голос Энни был низким и твердым, из-за чего создавалось впечатление, будто всё, что она говорит — непреложная истина. Эрен невольно поддался её особой энергетике, и вдруг Ренц в его глазах действительно стала выглядеть сильно младше своего возраста. — Энни, что на тебя нашло? — Бертхольд взял ее руку в свою и слегка потряс. Райнер был его лучшим другом, а в Энни он был влюблен, поэтому сейчас разрывался между двух огней. — А то, что меня бесит, что Райнер, который без трех месяцев совершеннолетний, питает интерес к маленьким девочкам. — Я не маленькая! — повысила голос Криста, но никто не обратил на нее внимания. — Ха-ха, ахуеть, — вставил Конни восторженно. — Так ведь Райнер старше нее всего лишь на два года. Он просто ходит в качалку, поэтому так смотрится. — В его возрасте ему должны нравиться ровесницы, а не девушки, выглядящие на двенадцать. Это говорит о его влечении к детям! — Пфх, — Эрен поперхнулся своим напитком, уставившись во все глаза на Энни. — Жалко тут нет Армина, он бы оценил. — Ты про историю с физруком?! — заржал Конни, откровенно веселясь. — Энни, лучше бы ты закрыла свой рот! — Райнер начинал медленно выходить из себя. Было видно, что он даже не задумывался ни о чем подобном, из-за чего обвинения одноклассницы казались ему нелепой провокацией. Бертхольд сразу выпрямился, готовый вцепиться в Райнера, стоит тому попытаться как-нибудь обидеть Леонхард. Воздух вокруг разве что не пускал электрические разряды. — Ой, да абсолютно всем мужикам нравятся подростки, — вдруг заговорила Саша с набитым ртом, и от неожиданности заявления на нее уставились абсолютно все. — Некоторые ублюдки в нашей деревне этого даже не скрывали. Папа до сих пор заставляет меня ходить в длинной юбке, — она бросила взгляд на свои ноги, действительно облаченные в длинную юбку. Все странно посмотрели на нее, не зная, что ответить. В выражении лица Энни ясно читалось, как активно крутятся шестеренки в ее голове в поисках аргументов. Было только не понятно «за» она выступит или «против». — Оу, я думал, у тебя стиль такой, — первым нарушил молчание Спрингер. — Дурак что ли? — Отсюда поподробнее! — приказал Райнер, воспринимая каждое слово, произнесенное в компании, как нападку на себя. — Юность — это самое привлекательное, что есть в человеке и вообще в жизни. Вот, что бы вы слопали с большим удовольствием: сочного упругого цыпленка или взрослую, видавшую виды курицу? — Дерьмовый пример, — ответил Конни. — Дерьмовыми были те котлеты, которыми ты отравил меня на прошлой неделе, а пример замечательный, — Саша мечтательно улыбнулась, прикрыв глаза, видимо, уже представив перед собой сочного, горячего цыпленка, покрытого специями. — Молодость — она безумно вкусная и притягательная. Если бы закон не запрещал, и в обществе не было бы строгого табу, тупые мужики выстроились бы в очередь к тебе, Криста, и к тебе, Энни. Да ко всем нам. Даже к парням. Они могут отрицать это в себе, ненавидеть себя, бежать от этих чувств, но в подсознании безумно и страстно хотеть. Прямо как я хочу этот кусочек пиццы. Эрен, будь другом, толкни ко мне эту тарелку. — Где ты набралась этой чуши? — подала голос Энни при том, что все парни резко замолчали. — У меня в деревне есть старшая сестра. Так вот, она сказала, что пик мужского внимания в ее жизни пришелся на возраст с двенадцати до семнадцати лет. А потом это внимание от взрослых начало сходить на нет, при том, что выглядит она просто очаровательно. Уж точно лучше, чем в бытность подростка. — Единичный пример ничего не доказывает. — Её подруги говорят то же самое. И мой отец говорит. Просто мы в деревне более откровенные, а в городе люди всегда отчужденные и любят помолчать о запретных темах. Но, тем не менее, это те же самые люди, с теми же страстями и желаниями. — Значит только мужчины хотят детей? А как же Ханджи Зоэ, она же хочет Эрена? Постоянно его выделяет на каждом уроке. И та занимательная история с ее прошлой работы… — Конни улыбнулся во весь рот, наклоняясь к Эрену. — Чёрт, да не хочет она меня! Она хорошая женщина, я с ней разговаривал! Так, как сейчас, Эрен не был сосредоточен даже на итоговой контрольной по физике. Весь он обратился в слух, а каждая клеточка его тела наливалась напряжением всё сильнее. Он не мог понять, откуда проистекает поглощающая его радость от новой, столь сомнительной, и, в какой-то мере, даже грустной информации. Он сидел, словно натянутая струна. Флок подозрительно косился на него, отмечая неадекватный восторг в огромных пьяных глазах Эрена, который по своей силе превзошел даже радостное возбуждение Конни. — Саша, — позвал Йегер. — То есть, ты хочешь сказать, что если есть, например, какой-нибудь, ну, скажем, тридцатидвухлетний мужчина… То он с большей вероятностью будет хотеть шестнадцатилетку, чем ровесника? — Ты про кого-то конкретного, суицидник? — решил уколоть Райнер, но Эрен пропустил его выпад мимо ушей. Сердце его ненормально колотилось, отдавая в виски, а зрачки от алкоголя превратились в точки, из-за чего, вылупляя в больном интересе глаза, он походил на одержимого. — Ну… тут есть некоторые нюансы. Во-первых, им не всегда есть, о чем с нами поговорить. А во-вторых, в силу отсутствия опыта, мы мало что умеем в этом деле. Поэтому мужчины, пристающие к малолетним, такие, как наш физрук, например, часто не отличаются высоким интеллектом. А те, кто поумнее, понимают, что за прекрасной молодостью скрывается пустота несформированной личности, ну и, само собой, проблемы с законом опять же будут дышать в затылок. — Саша, ты перепила, — толкнул ее Конни. — Или, как всегда, переела, — буркнул Райнер. — Но безусловно, это не отменяет того, что все они хотят нас, — подытожила Браус. Скоро тема разговора сменилась, но у Эрена никак не выходило из головы то, что он сегодня узнал. Пьяные мысли превратились в огромный тяжелый ком, заставляющий его молчать и размытым взглядом пялиться в одну точку. Он думал о Леви. Он так много о нем думал, так сильно хотел его увидеть, потрогать его, приникнуть к его телу, рассказать ему всё это, спросить, так ли оно… Услышанное однозначно не пошло ему на пользу, подарив странную, больную надежду, будто у него может быть какая-то власть над Аккерманом. Он ощутил силу в своих руках, встал из-за стола, подошел к зеркалу и увидел себя неожиданно похорошевшим. Эрен достал мобильник, и написал сообщение: «Привет, Леви. Я приду сегодня? Я сегодня узнал много нового, хочу рассказать тебе. А еще я был в школе)» После чего спрятал телефон в кармане и отвлекся на легкую тошноту. Он не знал, сколько уже длилось его пьяное состояние. Музыка продолжала громко долбить, запуская по телу приятную эйфорию, в руках то и дело оказывался еще один стакан, а друзья и вовсе куда-то пропали, оставив его в окружении незнакомых, но добрых и улыбчивых лиц. Из знакомых лишь Флок периодически мелькал возле него, угощая. В какой-то момент он взял его за руку и повел куда-то наверх. Пройдя мимо уборной, Эрен поборол соблазн зайти туда и вывернуться наизнанку от выпитого. Голова нещадно кружилась, а тело стало ватным. Они шли по темному, но широкому коридору, в планировке которого Эрен находил схожесть с домом Леви. Видимо, эти особняки сдавал один застройщик. От воспоминаний о визитах к Аккерманам парень чувствовал странное тепло вперемешку с неясной тоской. Он вдруг отчетливо понял, что должен находиться совсем не здесь. Точнее он вообще не должен был здесь находиться. Отчаянно хотелось к Леви. — Флок, пока, — он сделал попытку выдернуть руку, но Флок сжал ее сильнее. — Эй, ты куда-то спешишь? — ответил ему парень, одаривая заинтересованным взглядом, каким отнюдь не смотрят просто друзья, и дернул за собой. — Я хочу уйти, меня тошнит. — Да брось, приятель, — его сопровождающий остановился, подошел ближе и оказался возле лица Эрена. Слишком близко. Йегер почувствовал запах алкоголя и чужого одеколона. От этой смеси ему делалось только хуже. В раз он вдруг понял, что тот собирается сделать. — Флок, мать твою, не надо. — Ну же, Эрен. Да кто хоть узнает? — Флок, блять, — Чужие ладони уже легли ему на лицо, когда дверь одной из спален с шумом открылась, заставляя парней тут же отскочить друг от друга, и оттуда вышел пьяный Жан и… — Микаса?! Что ты тут, черт возьми, делаешь?! Да еще с этим уродом?! — взор застлала пелена гнева, ревности, обиды, боли… Эрена раздирало на части ураганом нахлынувших эмоций. О тошноте он и думать забыл, и всё, чего ему хотелось, это разорвать на куски гребаного Жана Кирштайна, а затем и сестру, волосы которой были взлохмачены, а верхняя пуговица блузки недвусмысленно расстегнута. — Эрен, а ты здесь как оказался? — она испуганно вытаращила на него глаза. — Да, не помню, чтобы я тебя приглашал, Йегер! Это вечеринка не для детей! — гадко проговорил Жан, с омерзительным выражением приближаясь к нему. В мгновение пожирающий гнев овладел каждой частицей Эрена, побуждая его сжать кулаки и агрессивно податься навстречу человеку, которого он, ни больше, ни меньше, хотел убить. — Эй-эй, ребят, может выйдите для начала? — вмешался перепуганный Флок, аккуратно подходя к парням, готовым вцепиться друг другу в глотки. Те молча кивнули и друг за другом направились вниз, чтобы покинуть дом. Микаса, почти плача, прыгала вокруг, боясь произнести лишнего слова, но при этом активно набирала чей-то номер. Эрен не придал этому значения. Ему вообще было мерзко на нее смотреть, мерзко ее присутствие, мерзок ее внешний вид. Всё в ней сейчас отталкивало его. Конечно, он никогда не произнесет вслух всех тех слов, что крутились в его голове по отношению к ней, но одно всё же соскользнуло с его языка: — Предательница, — с отвращением выплюнул он, не удостоив ее даже взглядом, лишь услышав, как та тихо всхлипнула. Жан, что шел перед ним, кивнул Райнеру, и тот, тяжело поднявшись и оставив Кристу одну, тоже пошел с ними, что однозначно не предвещало для Эрена ничего хорошего. С последней надеждой он попытался найти взглядом Конни и нашел… отрубившимся под тем самым столом, за которым они совсем недавно сидели. Рассчитывать он мог только на Флока, которого вообще едва знал, и только что отшил. Как бы тот не принял чужую сторону… Скоро они оказались на заднем дворе. Микаса, тем временем, уже с кем-то тихо говорила по телефону. — Держи его, Райнер, — приказал Жан, после чего старшеклассник сразу потянул мощные руки к Эрену. Но тот каким-то чудом сумел увернуться и, не медля ни секунды, вцепился в лицо Жану, нанося сильный удар тому прямо в челюсть. — Ах ты подлая крыса! Райнер, мать твою! — Жан схватился за лицо, борясь с головокружением. Вероятно, такой быстрый выход его из строя стал следствием сегодняшней драки в школе. Эрен почувствовал, как чьи-то огромные руки хватают его, разворачивают к себе, и тут же на него обрушился град ударов от Райнера. Когда он упал, тот сел сверху и продолжил бить его, нанося удар за ударом и превращая лицо Йегера в кровавое месиво. Он чувствовал, как его голова, метаясь из стороны в сторону, превращается в сосредоточие самой сильной боли, что он когда-либо испытывал в жизни. Солоноватый вкус крови наполнял его рот, а весь нос был перемазан чем-то липким. Он даже не понимал, что это. Отдаленно, словно через бетонный вакуум, образовавшийся вокруг его ушей, он слышал, как тот что-то нес про него и Кристу, про то, чтобы он не смел подкатывать к ней… Микаса начала откровенно рыдать и умолять Жана, чтобы тот прекратил это, а Флок… чёрт его знает, куда подевался Флок. Неожиданно всё прекратилось. Исчезла боль, исчез вес Райнера, исчезли звуки. Из всего сумбура происходящего был отчетливо слышен лишь один голос. Микаса, которая кричала: — Леви, остановись! Он несовершеннолетний, тебя посадят в тюрьму! Превознемогая боль, Эрен поднялся на локтях, шмыгая кровью в носу и сплевывая. Он посмотрел перед собой и увидел его. Невысокий, стройный и, как всегда, невероятно красивый, он пришел, чтобы спасти его. Он был невыносимо зол. Злее, чем вообще умел быть Эрен. Он заносил ногу с острым ботинком и нещадно бил ею лежащего у его ног Райнера в живот, заставляя того заходиться в кашле и отхаркиваниях. — Леви… — позвал Йегер хрипло. — Мистер Аккерман, не надо, это я его попросил! — Жан приблизился к ним, пытаясь оттащить мужчину за рукав, но тот выдернул руку, заехав ему локтем, отчего Жан пошатнулся и чуть не упал, не находя в себе смелости дать сдачи взрослому. — Я вызвал полицию, Кирштайн. Не знаю, кто приедет раньше, копы или твои родители, поэтому лучше тащи свою трусливую задницу в дом и прекращай это дерьмо. Твоя музыка мешает мне спать. — В-вы позвонили родителям?! Мистер Аккерман! Зачем вы… мне теперь пиздец! — сокрушался Жан, озираясь вокруг и не зная, у кого искать помощи. В отчаянии он взглянул на Микасу, но та отвернулась от него, продолжая плакать над Эреном. Она попыталась вытереть кровь с его лица, а Эрен, в свою очередь, оттолкнул ее и вцепился в руку, которую ему протягивал Аккерман. — Добрый вечер, Леви. — Идем, сопляк. Микаса, ты тоже уходишь отсюда, — не терпящим возражений тоном приказал мужчина, и все трое покинули территорию Кирштайнов раньше, чем на горизонте показалась полицейская машина. Давно в Шиганшине не собиралось столько несовершеннолетних детей для распития алкоголя в одном месте. Кажется, у родителей Жана будет веселая ночь. Эрен продолжал сжимать в своей дрожащей ладони руку Леви, а тот в ответ держал его не менее крепко.