Афродизиак

Состояние было такое, словно меня поместили внутрь церковного колокола и теперь бьют утреннюю молитву набатом. Мозг разрывался на куски, я хотела спать, есть, писать, лежать, умереть, уехать. Заснула в метро и каким-то чудом очнулась на заветной станции. Значит действительно пора выходить? Почему нельзя умереть по щелчку пальцев? Чик и ты труп. Нет никаких обязательств, поиска, нет ничего, что гложет тебя, жрёт снаружи. А изнутри жрёт мет. Пока шла к дому Пасты, я в который раз чувствовала невыносимую зубную боль. До спазмов, до крови, до проникновения в мозг. Хотелось выплюнуть все зубы, лишь бы она прекратилась. Через минут двадцать я узнаю, где мне предстоит жить и предстоит ли вообще. К зубной боли добавилась боль внизу живота и такое свербение во влагалище, будто там провели ёршиком от унитаза. Казалось, что я рассыпаюсь на части, как плохой, некачественно собранный робот. Как б/у запчасти, собранные на помойке. Сколько я опять не спала? Год? В какой—то момент, уже выйдя из метро, я задумалась: а что является моей конечной целью? Что я искала? Зачем я оказалась здесь? В голове смазанные картинки прошлого, настоящего, но нет будущего.  Паста был, как всегда, на своём излюбленном месте — будь то утро или ночь он всегда на площадке перед домом. Мне нечем было его угостить, лишь рассказами о том, что Есенина забрали и мне вновь негде жить. Парень сплюнул горький осадок от гашиша и уставился на меня немигающим взглядом. — Готовить умеешь? Кажется это было приглашением к себе. Так и вышло, в ближайшие часы я собирала вещи у Есенина. Чеканутая мамаша следила за каждым моим движением, стоя в дверном проёме комнаты. Я спряталась от неё на балконе, закурив сигарету,  пыталась вспомнить, как хорошо мне было с Серёжей. И не смогла. Я всё пыталась и пыталась. Никак. Пустота. Видимо я стала бессердечной тварью. Наконец, покинув квартиру и выдворив на улицу свой походный чемоданчик, я перешла  к следующему подъезду и поднялась на второй этаж. Скромно и коротко позвонила в дверь, будто ожидая, что меня прогонят и поэтому не стоит лишний раз привлекать внимание. Дверь открыл неизвестный мне парень, который очень отдаленно смахивал на Пасту. Так и вышло — младший брат. К тому же, приглянувшийся мне с первой рюмки коньяка, которым мы обмывали моё новоселье, сидя на кухне в тот же день. Меня клонило в сон и алкоголь вырубал последние физиологические желания, как сходить в туалет и помыться. Я рухнула без памяти на кровати в чьей-то комнате, а проснулась от того, что кто-то меня оприходует на этой же кровати. Парень без трусов и майки пытается проделать со мной что-то  отдаленно напоминающее прелюдию. Я даже какое-то время молча наблюдала, приоткрыв глаза. Брат Пасты был на удивление очень расторопен, вот он уже стягивает с меня джинсы и пальцы ложатся на мои трусики. От предвкушения "насильник" облизывает пересохшие губы и когда пытается сглотнуть возбуждение, я уже не выдерживаю. — Пять тысяч, ты в курсе? Парень слегка вздрагивает и чуть отстраняется, то ли от испуга, что я не сплю, то ли от озвученной суммы.  — Шлюхондра что ль, — скалится полугнилыми зубами. — Что ль. Поправляю одежду и ложусь на бок, притягивая к себе край пледа. — Встань, а, — дёргаю чуть сильнее и парнишка вынужден привстать. — Ты тут не рассчитывай, жрать будешь готовить и хавку приносить и на хату сдай. Вопросительно вскидываю бровь, приподнимаясь на локте. — Ты кто вообще? С тобой разговора не было, я живу у Пасты, а то что и ты живешь тут, мне пока не мешает. Спокойной ночи.  Резво крутанула одеяло и уткнулась носом в стенку. Но парень был не намерен отступать. Его тело всей массой навалилось на моё, максимально вжав в дряхлую перину. — Эй, полегче, — поперхнулась словами, сделав попытку скинуть его, на что мужская рука локтем встала на горло. — Типа крутая, да? Я таким алюрам как ты, ампулой матки вскрывал. Мне антилопа тут не встала, или делаешь как скажут или аркань лысого в падике. — Что? — На хуй пойдешь, мразина камазная. С этими словами он наконец-то слез с меня и тут же покинул комнату. В горле першило от того, что было сдавлено, да и мозг сдавило не меньше от услышанного жаргона. Кажется, я сама пришла в то место, откуда просто так не выходят. Сев на постели, провела пальцами по шее, разминая кожу. В то же время дверь в комнату скрипнула отворяясь. Посмотрела в сторону входа, в проёме, облокотившись о дверной косяк, стоял Паста. — Чё, не дала? — Смешок и смачный глоток из пивной банки так, что остатки потекли по подбородку, — у меня гостинец.  Ныряет рукой в карман джинс и кидает мне свёрток с метом. — Я не буду, — сама не верю, что сказала это. — Чё это? — Недоверчивый тон и постепенно подходит ко мне, — угощаю. Садится рядом, откидываясь на спину в полулежащем состояние. Ныряет свободной рукой под плед и нащупывает мои ноги. — Холодные, согреть? Паста был всегда мне симпатичен, огромные голубые глаза, чуть пухловат, что придавало ему какой-то мужественности, и всегда приятная улыбка на лице. Конечно от гашиша или травы, но кажется, он был таким сам по себе. Почему-то хотелось в это верить. Его внешность и радушие подкупали. Особенно меня — падкую на всё и всех. Поджала ноги под себя, мол попробуй, постарайся. Парень и не попытался протиснуться вглубь под пледом, убрал руку и почесал затылок.  — Странная ты, прикольная, но неуверенная в себе, — вновь глоток и пиво по подбородку, — дай, — тянет ладонь к мету. Протягиваю свёрток и отдаю с чувством досады. Горечь амфетамина мысленно свербит на языке, предательски выдают предвкушение бегущие по спине мурашки. Прячу руки в плед, чтобы не обнаружить тремор и моё волнение. Не хочу, не буду. — Давай, — само собой раздается эхом в комнате.  Паста громко смеётся и раскрывает мешочек, высыпая на весу часть в банку с пивом. Сглатываю предвкушение и непроизвольно облизываю губы, понимаю это только тогда, когда Паста задаёт вопрос: — Давно торчишь? — Нет, не торчу — вылетает на автомате и параллельно накручиваю прядь волос на палец. Я заигрываю?  — Оно и видно... — протягивает, отдавая мне напиток. — Что видно? — Уточняю, уже следом делая глоток. — Ничего, пей. Он хочет меня или я его? Мет медленно разгоняется по крови. Я практически не чувствую, не так как раньше, когда после первого глотка уже сносит крышу. Как будто привыкла, как будто так и надо, но этого мало. Паста что-то бормочет, а я тупо уставилась на настольную лампу в углу комнаты —  старая, потёртая с потрескавшимся красным лаком. Одиноко стоящая и никому здесь не нужная. В принципе, как и я.  Паста дёргает мою ногу под пледом и я даже не почувствовала как он там оказался. Перевожу на него взгляд, изучая реакцию, но по сути не выражая никакого интереса. Всё постепенно становится иллюзорным, словно в какой-то грёбаной матрице. Силуэт расплывается и не фиксируется. Как будто я теряю сознание и между тем отчётливо понимаю происходящее. Глаза буквально режет от картинки передо мной. Паста наклонился чуть ближе, я ощущаю его теплое дыхание. Его рука давно блуждает по моей внутренней стороне бедра. Ещё секунда и картинка разорвана — парень наклоняется ещё ближе, его губы совсем напротив меня, так близко, что ударяет запах пива. Наверное, мне должно быть противно, но отчего-то испытываю чрезмерную благодарность к тому, что он меня приютил и отвечаю поцелуем. Мягкий, почти бестелесный. Не успеваю подняться в Нирвану в которую уносит мет, как палец парня проникает в меня. Вскрикиваю, неосознанно хватая Пасту за плечи и притягиваю к себе так, что палец входит глубже.  — Сейчас... — бросает полушепотом с жесткой хрипотцой, вставая с дивана. Меня аж перекосило от этого действия. Всю былую негу как рукой сняло. Кивнула в ответ и как только парень вышел из комнаты, я натянула свои джинсы и поспешила следом, чтобы занять ванную. Оказалось, что мы направлялись туда одновременно. Стоило ли мешать приятное с полезным? И стоило ли вообще идти на это? Мы провели в ванной, с выщербленной и заплесневелой плиткой, наверное, час. Паста за это время признался, что решил оставить меня навсегда. Секс не был умопомрачительным, скорее утомительным. Пенис не поддавался ни на какие ласки, как бы я ни старалась. В конце концов что-то изобразив, парень стал набирать ванную, чтобы полежать. Я вышла из душа, завернувшись в полотенце и, прикрыв за собой дверь, прошла на кухню. Сухость во рту как всегда изнуряла жаждой. Приметила графин с водой и налила полную кружку. Как только поднесла её к губам, на мои бедра легли чьи-то руки. — Покувыркаемся?