***
Кирилл проснулся от жуткой ломоты в теле. Да, очевидно, уснуть в кресле было не самой удачной идей. Но улечься под бочок к Лёше, тоже показалось так себе задумкой, потому и кресло сгодилось. Перед этим Плетнёв примерно час просидел просто так, пытаясь себя чем-то занять. Пробовал даже почитать сценарий нового спектакля, который собирался играть в перерыве между съёмками, но всё это было бесполезно. Все мысли, как, впрочем, и взгляд, быстро возвращались к парню на его кровати. Ну что тут поделаешь? В итоге Кирилл плюнул на всё и перестал притворяться, что его сейчас волнует ещё хоть что-то, кроме партнёра по съёмкам. Так он видимо и уснул, откровенно разглядывая сладко спящего Лёшу, умиляясь его детскому выражению лица, и размышляя на тему психических расстройств в среде актёров на почве болезненной привязанности к коллегам… — Ты глаза сегодня откроешь? — насмешливо раздалось, вдруг, где-то совсем рядом. Кирилл распахнул глаза и увидел сидящего на краю кровати, прямо напротив него, Лёшу. Тот смотрел на Плетнёва с улыбкой и явным ожиданием. — Что? — спросил Кирилл, потирая глаза и взъерошивая волосы. Ему было как-то неловко под таким пристальным взглядом. — Ничего, просто я тебе поражаюсь, сколько можно дрыхнуть? Такое ощущение, что бессонная ночь была не у меня, а у тебя. — Влад заходил, — не найдя ничего лучше, ответил Плетнёв. — Сказал, что у нас с тобой сегодня, вроде как, выходной. — Так об этом, ну, о его приезде, и хотел тебе с утра рассказать. Мне вчера вечером Витя, помощник режиссёра, сказал. А когда проснулся, так и подумал, что работа на сегодня отменяется, раз уж ты не только меня не разбудил, но и сам спать завалился. Только почему в кресле, а не на кровати? Этот простой вопрос поставил Кирилла в тупик. Как объяснить другу, что побоялся двусмысленной ситуации, если раньше его такие вещи никогда не волновали? — Да я как-то не планировал спать, просто сценарий новой пьесы, который я читал, оказался на удивление «интересным», — усмехнулся он и, побродив взглядом по номеру, остановил его на Лёше. Комнату заливал солнечный свет, и день был явно чудесный. Всё-таки гостиница в лесопарковой зоне — это замечательно: из открытых окон доносилось щебетание каких-то птичек и шум деревьев, а солнечным зайчикам, которые скакали по всей комнате, кажется, особенно приглянулось лицо Лёши. Ну, не Кириллу их судить. Несколько мгновений друзья просто смотрели друг на друга. Не сказать, что это был немой диалог, нет, но это молчание точно не было бессмысленным. Лёша смотрел так серьёзно и в то же время открыто, что Плетнёв не выдержал первым и отвёл глаза. — Так чем займёмся сегодня, раз уж у нас перерыв в съёмках? — спросил наконец Бардуков. — Может пойдём по городу погуляем? А то видели только клочками и то в рабочее время. Действительно, что может быть лучше, чем провести целый день наедине с человеком, от мыслей о котором пытаешься избавиться всё свободное время? Причём провести абсолютно бесцельно, пообщаться как следует… А то давно не общались! — Знаешь, Лёх, мне, ведь и правда надо сценарий изучить, а то играть уже скоро, а я всё ещё даже с героем не познакомился, — попытался изобразить искреннюю озабоченность Кирилл и подобрал с пола папку с ролью. — Да ты шутишь? — усмехнулся Бардуков, не веря своим ушам. — Кто с самого приезда мечтал о нормальной прогулке по городу без съёмочной братии в нагрузку? Да ты мне раз сто говорил, что мечтаешь посидеть где-нибудь на свежем воздухе и спокойно выпить пива, а теперь, когда все обстоятельства так и шепчут «Займи, но выпей», у тебя вдруг появились неотложные дела? Нет, скажи мне, ты серьёзно? Я тебя не узнаю! — Я сам себя не узнаю… — буркнул куда-то в сторону Кирилл. — Что? — Ничего, — обречённо и даже как-то обиженно за то, что его загнали в тупик, ответил Плетнёв, — иди, одевайся уже. — Я знал, что ты не заставишь меня в одиночестве наслаждаться радостями редкого выходного! — обрадовался Лёша, — Я быстро! И уже через секунду он выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. — Сдаётся мне, что я об этом ещё пожалею. — сказал сам себе Кирилл, стукнувшись пару раз головой о спинку кресла, — Причём очень скоро… В том, что его опасения были не напрасны, Плетнёв убедился буквально через полчаса их прогулки. Нет, сначала всё было прекрасно и, смирившись со своей участью, Кирилл даже разрешил себе получать откровенное удовольствие от беззаботной болтовни друга и его счастливого вида. Но вот когда они проходили мимо первого попавшегося летнего кафе и Лёша стал активно агитировать его остановиться именно здесь, наверное, не стоило спрашивать почему. — Ты чё, слепой что ли? — усмехнулся Бардуков и зашептал с нескрываемым энтузиазмом, — Ты посмотри, какие там красотки сидят за последним столиком! Причём они с нас глаз не сводят, с тех пор как мы появились на горизонте, по-любому русские, ну глупо же не познакомиться? — Да, очень глупо… — бесцветным голосом ответил Кирилл, рассматривая двух девиц, которые действительно очень оживились с их появлением. И что им днём, делать нечего что ли, кроме как по кафешкам сидеть? — Ну так что, мы остаёмся? — спросил друг голосом, в котором Плетнёву почему-то послышался вызов. Действительно, почему двоим свободным парням было не познакомиться с двумя привлекательными особами? Это же классика, причём они такое уже когда-то проходили. Почему сейчас не повторить? Особенно если ЕМУ так хотелось… Что ж, может и к лучшему. Как говориться, полезно взглянуть в глаза реальности, чтоб не забывать, что к чему в этой жизни. Хотя, всё могло бы сложиться не так уж и плохо. Кирилла самого мог кто-то заинтересовать, и он бы наконец отвлёкся и забыл все переживания последних недель как страшный сон. Он решил дать себе шанс. — Остаёмся! — как можно более воодушевлённо ответил он и решительно направился к девушкам первым. Надо признать, Кирилл старался! Очень. Правда хватило его ненадолго. Он искренне пытался быть любезным с новыми знакомыми, шутил и делал ненавязчивые комплименты, он же актёр в конце концов. Девушки оказались, на самом деле, приятные, но это мало что меняло. Они воспринимали воодушевление парней с радостью, и с каждой минутой их заинтересованность всё больше бросалась в глаза. Плетнёв вспомнил все свои навыки обольщения, которые не раз помогали ему добиться внимания противоположного пола. Он решил доказать, в первую очередь, самому себе, что ничего не изменилось, что он прежний, и эти симпатичные девушки вполне могли ему в этом помочь, как бы эгоистично это не звучало. Они действительно оказались русскими и узнали молодых актёров, хотя сначала и попытались сделать вид, что парни им просто понравились, и они знать не знают, кто они такие. Но быстро прокололись, когда Лёша начал рассказывать про съёмки второй части «Диверсанта», девушки обрадовались и стали хвалить первую, чем себя и выдали. Оказывается, слухи о новых съёмках в городе разнеслись молниеносно, так что, даже если до этого «диверсантов» тут никто не знал, то теперь уже точно многие заинтересовались и посмотрели первую часть. Компания весело посмеялась над всей этой ситуацией, и только Кирилл уже тогда начал раздражаться. Женское кокетство, выражавшееся в невинной лжи, его ещё больше оттолкнуло. Ещё какое-то время они все весело общались, но чем активнее вёл себя Лёша, тем меньшее участие в беседе принимал Плетнёв. Бардуков же заливался соловьём! Он нашёл идеальную аудиторию, девушки чуть ли не подвизгивали от восторга, когда он в лицах рассказывал прикольные случаи со съёмок. Вообще-то такое поведение было на Бардукова не очень похоже. Как правило, он немного смущался девушек, особенно малознакомых, и активную роль в таких случаях брал на себя именно Кирилл. Лёша же обычно держался отстранённо и только в хорошо знакомой компании вёл себя свободно, а здесь… Кирилл не раз видел, как Бардуков общается с девушками и понял, что его тактика, если она вообще была, заключалась в простом правиле: будь проще и будь естественным. Надо сказать, работало безотказно, дамы так и млели от его ямочек и немного застенчивой улыбки. Что ж, их можно понять, в такие моменты Лёша становился до невозможности милым. Друзья никогда этого не обсуждали, потому Плетнёв не знал, была ли это тактика и актёрское мастерство или естественное поведение, но склонялся ко второму. В связи с этим, нынешнее поведение ещё больше удивляло — неужели эти девицы его так воодушевили? Кирилл понял, что его терпение лопается, когда Оля, так звали девушку, сидящую рядом с Лёшей, подсела недвусмысленно близко к новому знакомому и стала изредка нашёптывать ему что-то на ухо. Тот, кстати, очевидно не видел в этом ничего особенного и продолжал что-то вещать на радость обеим девушкам. Когда же вторая девица, имени которой Плетнёв даже не запомнил, предложила продолжить их знакомство и пройтись в сторону их дома, Кирилл уже понял, что надолго его не хватит. Ему стало противно. От себя, потому что против воли большую часть времени смотрел на друга, а не на красивых девушек. От девиц, уже явно готовых на многое. И даже от Лёши, потому что он с радостью принимал их внимание и, на вид, чувствовал себя при этом прекрасно. — Ну что, идём гулять? Пройдёмся вчетвером, тем более они знают город, и нам не придётся плутать, прекрасно проведём время, — вырисовывал грядущие перспективы Лёша, когда дамы отошли попудрить носик. Это стало последней каплей! Кирилла словно закоротило, он подумал, что если останется, то рано или поздно точно сорвётся и испортит день всем четверым! Он отлично осознавал, что никто, кроме него самого, не был в этом виноват, но поделать уже ничего не мог, эмоции брали верх, а, как человек взрывной, он не мог за себя ручаться. Он даже сам испугался своей реакции на эту ситуацию и слова друга. Взяв себя в руки, он, как можно более небрежно, ответил, глядя куда угодно, только не на Лёшу: — Слушай, Лёх, ты извини, но я, наверное, пойду в гостиницу. Голова что-то жутко разболелась, да и вообще… Ты оставайся, погуляйте, посмотрите город, потом расскажешь. Он даже попытался улыбнуться, но, когда посмотрел на Бардукова, это желание пропало окончательно. Тот смотрел серьёзно и прямо, можно даже сказать немного разочарованно, хотя последнее могло Плетнёву лишь показаться. Ну здорово! Теперь он ещё и виноватым останется, что разбивает такую прекрасную компанию? Ничего, он не будет для них большой потерей. Конечно, было бы легче поделиться «двое на двое», но наверняка не так, как хотелось бы самому Кириллу, иначе бы они тут вообще не сидели! Плетнёв сделал глубокий вдох и постарался успокоиться, чтобы не выдать своих эмоций. Он, конечно, подозревал, что владеет лицом не настолько идеально, чтобы друг не почувствовал его настрой, но надеялся на удачу. Хотя куда уж сегодня… — Кира, в чём дело? — абсолютно серьёзно спросил Бардуков и, очевидно, ждал такого же серьёзного ответа. Кстати, он абсолютно не казался удивлённым таким поведением друга, и это настораживало. Он так резко выпал из образа весёлого балагура, что Плетнёв не успел уловить момент, когда это произошло. Да, он давно понял, что Лёша совсем не такой простой и наивный парень, каким может показаться со стороны, и Кирилл очень ценил в нём эту скрытую глубину, которая не бросалась в глаза малознакомым людям, видящим лишь то, что хочется. И вообще, она была Лёше не по возрасту. Но в такие моменты, когда эта «непростая сущность» Бардукова выходила наружу, ему становилось немного не по себе, особенно, если это происходило так неожиданно. — Ни в чём, — как-то даже растерялся Плетнёв, — Просто не хочу своей кислой миной портить вам настроение. — К удивлению самого Кирилла, это прозвучало совсем не язвительно, а как-то обречённо. Пристальный взгляд стал изучающе внимательным, словно ответы на все возможные вопросы можно было считать с лица Кирилла. Тот искренне надеялся, что это не так. — Дурак ты, Плетнёв, — беззлобно заключил Бардуков, продолжая всё так же серьёзно смотреть на друга и лишь слегка покачал головой. Кирилл подумал, что друг прав как никогда. Он не совсем понял, как расценивать подобное умозаключение в данный момент, но решил, что любой нормальный мужик, в сложившейся ситуации, назвал бы его дураком, однозначно. Хотя, он ожидал немного другого ответа, точнее, он вообще ничего такого не ожидал и даже не знал, что на это сказать. Ему и не пришлось, за стол, весело хихикая и перешёптываясь, вернулись девушки. Теперь оставалось только дождаться удобного момента, чтобы не показаться грубым и свалить отсюда куда подальше. Ничего, Плетнёв был уверен, что Лёха своим вниманием компенсирует дамам все возможные неудобства. — Так что? — мило улыбаясь, спросила одна из дамочек, — Куда идём? Кирилл отвёл взгляд в сторону, словно это его не касалось. Он ждал их решения, чтобы свалить примерно в тот момент, когда они наметят маршрут. Ну, чтобы окончательно убедиться, что им не по пути, и пойти в противоположную сторону. — Девчонки, — с прежней весёлой улыбкой начал Бардуков, — Глядя на вас я понимаю, что это преступление, но, боюсь, нам придётся вас покинуть. — внезапно выдал он. Кирилл резко перевёл удивлённый взгляд на друга, но тот лишь виновато улыбался всем сидящим за столом, давая понять, что, к сожалению, что-то изменить не в его силах. — Нас срочно вызывают на съёмки, выходной отменяется, — извиняясь, продолжил Лёша, указывая взглядом на свой телефон, лежащий на столе. — Актёры люди подневольные, сами понимаете. Но, надеюсь, мы с вами ещё встретимся! — уже вставая, оптимистично закончил он. Ему пришлось даже слегка толкнуть Кирилла в плечо, чтобы тот отмер и тоже встал. Девушки расстроенно защебетали, что им очень жаль и выразили надежду на новую встречу. Они говорили что-то о фортуне, но прагматично не забыли написать на салфетке свои телефоны. Когда злополучное кафе вместе с новыми знакомыми осталось далеко позади, Кирилл, наконец, собрался с силами и задал мучавший его вопрос: — Ты вполне мог остаться, зачем… — только начал он, но его резко перебили. — Давай просто закроем эту тему и не будем к ней возвращаться, — спокойно произнёс Лёша и тут же легко улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд. — Наша задача проста: не столкнуться с ними сегодня ещё раз, а то нехорошо получится! — рассмеялся он, на ходу приобнимая друга за шею и мимоходом выбрасывая смятые салфетки в урну. Плетнёва неожиданно бросило в жар от прикосновения и близости, а потом моментально стало легко и хорошо. Так всегда бывало, когда Лёха улыбался ему настолько открыто и искренне. Ну что поделать, в такие моменты уже не было вариантов — Кирилл против воли расплывался в ответной улыбке. Оставалось только поражаться, как Бардуков это делает? Кирилл ещё не встречал человека, способного так повлиять на его настроение, тем более практически мгновенно. Он вообще очень плохо поддавался влиянию из вне, но этот парень… Да, этот парень многое в нём изменил, может быть даже слишком. Но пока он делал выбор в пользу Кирилла, тот не мог грамотно расставлять барьеры. Они ещё долго гуляли по солнечным улицам Вроцлава, намеренно выбирая путь, пролегающий аллеями и парками, чтобы как следует насладиться прекрасной погодой и красотой природы. Смеясь и споря друг с другом, они часто спрашивали дорогу у прохожих. Непринуждённо болтая обо всём и ни о чём, друзья, казалось, обошли чуть ли не весь город. Один раз они наткнулись на чужую съёмочную группу, оказалось, что этот город действительно очень популярен среди киношников разных стран. Иногда парни останавливались, чтобы купить себе воды или мороженого, но нигде не задерживались подолгу. Им хотелось как можно больше увидеть и запомнить, ведь такой возможности могло больше и не представиться. Только когда оба уже порядком устали, Кирилл предложил остановиться и посидеть в одном из уютных уличных кафе, предусмотрительно убедившись, что там нет ни одной свободной девицы, которой могло взбрести в голову с ними заговорить. Ему самому было смешно, но он действительно это сделал. Просто он понимал, что в следующий раз может не сдержаться и наговорить много того, о чём потом неизбежно пожалеет, так почему было не оградить себя от такого риска? Место было тихое и уютное, а еда вкусной, что не могло не радовать. Друзья увлечённо рассказывали друг другу о новых предлагаемых им ролях и планах на приближающийся перерыв в съёмках, обсуждали рабочие моменты «Диверсанта» и строили планы на будущее после окончания работы над ним. Всё это вперемешку с весёлыми историями из жизни, актёрскими байками и анекдотами в тему, заставляло их смеяться и разговаривать немного громче, чем это принято в светском обществе, но сейчас им было всё равно, они просто наслаждались прекрасным днём и непринуждённым общением. Да, возможно, Кирилл позволил себе расслабиться несколько больше, чем планировал, но он и так достаточно перенервничал. В конце концов, кому было хуже от того, что он получал максимум удовольствия от присутствия рядом именно того человека, который больше всего был нужен в данный момент? Это же никого не касалось, а значит — в этом не было ничего страшного. Главное, что им обоим сейчас было хорошо, это очевидно, а то что Кирилл иногда залипал и откровенно любовался другом… да, наверное, это было неправильно, но кому какое дело? Это никому не мешало, это только для него. На самом деле, за долгий день, который по ощущениям пролетел слишком быстро, Кирилл многое понял и осознал. На удивление спокойно и рассудительно он будто открывал в себе что-то новое, то что уже и так было, но боялось показаться на свет. То, что буквально изводило его последние недели. Плетнёв, наверное, слишком расслабился рядом с Лёшей, раз уж не смог в этот раз вовремя запретить себе анализировать происходящее. Он словно только сейчас стремительно прозревал и на самом деле понимал, что с ним происходит. Что значат все его метания и чем грозят. Осознавал к чему всё идёт, а точнее, к чему приведёт… Мысли метались в голове помимо воли, но уже свободно, ничем не сдерживаемые. Конечно, вслух Кирилл их озвучить был ещё не готов, но в его случае, возможно, труднее было признаться в происходящем самому себе. И да, он наконец признался. Спокойно и с удовольствием глядя на улыбающегося и что-то увлечённо рассказывающего ему Лёшу, Плетнёв наконец подвёл итог своей долгой агонии. В голове сложились все части пазла и ответ на вопрос: «что со мной происходит?», стал очевиден. Тень сомнения и даже испуга прошла где-то на задворках сознания, но проклятая привычка быть честным с самим собой снова взяла верх, а потому Кириллу оставалось только смириться и признать наконец: Лёша, такой привычный и близкий, действительно привлекает его совсем не как друг. И чувства вызывает глубокие, острые и совсем не дружеские. Эта мысль, в разных вариациях, обжигая, проносилась в голове снова и снова, но, как ни странно, оставила в итоге лишь тепло и никакой ожидаемой паники. И хотя Плетнёв ещё слабо себе представлял, чего конкретно хочет, он уже точно знал, что следующее прозрение не заставит себя долго ждать, пока Лёша так близко. Пока ему хотелось просто быть рядом, быть ближе, чем кто-либо другой и чувствовать, что Лёше это тоже приятно. Пусть не так, по-другому, но всё равно приятно. Выводы рассудка по поводу исхода всей этой истории были неутешительными, но сердце отказывалось принимать их за неизменную истину. Ведь в этой жизни всё возможно, не так ли? И пусть доводы разума кричали об обратном, надежда не имела ничего общего со здравым смыслом, потому и держалась до последнего. Пускай у Кирилла сейчас не было практически ничего, что давало бы право рассчитывать на взаимность, но, если у него появился бы хоть один единственный повод думать, что всё не так безнадёжно, как выглядело на первый взгляд, и его внезапно возникшие надежды имели хоть небольшой шанс на воплощение в реальность, он сделал бы всё, но добился своего. И ему было абсолютно наплевать, что скажут люди, большинство из которых вряд ли разделили бы его понимание счастья. Ведь не добиться взаимности было намного страшнее, чем чьё-то там осуждение. Надо заметить, что такие вещи, как общественное мнение, Плетнёва вообще редко волновали. В своих поступках он привык руководствоваться только собственными представлениями о том, что хорошо, а что плохо. Ему всегда претили навязанные идеалы и подача чужих точек зрения, как непоколебимых аксиом. Он привык полагаться на своё внутреннее мироощущение и поступать согласно ему же. Вне зависимости от общественного мнения или привычных правил в какой-то конкретной области жизни. Он всегда шёл своим путём, а не тем, на который его пытались наставить. И всегда был готов принять последствия своих решений. Кирилл считал, что, в итоге, так избавляет себя от мучительного вопроса: «Кто виноват?», ведь раз всё решаешь ты сам, то и ответственность за все поступки, а соответственно и за их последствия, полностью лежит на тебе. Не факт, что так было проще, скорее даже наоборот, но это помогало быть честным, хотя бы с самим собой. В итоге, к тому моменту, когда парни заказали себе по второму пиву, Плетнёв уже решил все внутренние определяющие вопросы и разрешил себе окончательно расслабиться, не мучаясь бесполезными терзаниями. Все должно было идти, как идёт. «В конце концов, когда тебя приговорили, то волноваться уже бесполезно», — ухмыльнулся он про себя.Часть 2
9 мая 2021 г. в 22:06
— Влад? — не поверил своим глазам Плетнёв, когда, распахнув дверь, увидел за ней Галкина.
Тот стоял, прислонившись к косяку и иронично улыбался.
Надо же, а они ждали его не раньше, чем через неделю.
— И тебе доброго утра — ответил Галкин, окидывая Кирилла скептическим взглядом и протягивая ему руку.
— Привет, рад тебя видеть, — буркнул Плетнёв, отвечая на рукопожатие.
Он действительно был рад видеть друга, просто не был готов к сюрпризам в такую рань, тем более в момент, когда мысли были заняты совсем другими вещами.
— Что, в комнату меня так и не пустят? — заглядывая ему через плечо, спросил Галкин.
— Да там это… Лёха спит, — извиняясь, тихо ответил Кирилл, оглядываясь назад и нервно взъерошивая волосы.
И только глядя на удивлённо вздёрнутую бровь Влада он вдруг подумал, как всё это смотрелось со стороны.
Шесть утра. Он — всё ещё немного заспанный, в трусах и босиком, не хочет пускать друга на порог, потому что в его одноместном номере, вольготно развалившись на единственной кровати, укрытый пледом спит Бардуков, у которого, надо заметить, есть собственный номер, причём буквально в двух шагах…
Ну да, спорная такая картинка вырисовывалась. Хотя, наверняка, это было его больное воображение. У нормального человека даже мысли левой не возникло бы. Даже если уснули два друга в одном номере, что такого?
Как говорится, нервничает тот, у кого совесть не чиста. Кирилл надеялся, что он хотя бы не покраснел, как мальчишка, это было бы совсем нелепо.
Слава Богу, тишину нарушил Галкин, потому что Плетнёв растерял все слова и медленно впадал в ступор.
— Вот уж не знал, что нам настолько урезали бюджет, чтобы селить актёров в один номер! — ехидно заметил Влад. — Или это ваша личная инициатива?
Кирилл понимал, что он стебётся. Галкин и раньше, ещё с первого «Диверсанта», постоянно прикалывался над их близкими взаимоотношениями. Он называл их, как в голову взбредёт: то «сладкая парочка», то «двое из ларца», то обзывал их тесную дружбу «военно-полевой роман». Только раньше всё это было просто смешно, и парни вместе со съёмочной группой веселились и потешались над глупыми прозвищами, даже не думая обижаться или принимать всерьёз. Конечно, Лёха иногда мог поворчать по этому поводу для порядка, хотя после всеобщего веселья его реакцию никто всерьёз не воспринимал.
Но так было раньше. Теперь, любое слово, брошенное в сторону их отношений, воспринималось совершенно по-другому. Через призму собственных мыслей и ощущений Кирилла.
Да, он боялся пока даже про себя употреблять слово «чувства», слово «ощущения» было куда безопаснее.
В общем, он понимал, что Влад просто шутит в своей обычной манере, но никак не мог собрать мозги в кучу, чтобы привычно ответить ему в том же духе. Тем более, что чувство юмора с утра у него всегда работало так себе. Да и та поговорка, что в каждой шутке есть лишь доля шутки, тоже очень некстати всплывала в памяти.
— Давай, буди свою спящую красавицу, я только поздороваюсь и уйду, без вас дел полно — продолжал Галкин в том же духе.
Плетнёв оглянулся на мирно спящего Лёшу и понял, что разбудить его сейчас, рука не поднимется.
— Да он и так не спал всю ночь, пусть хоть пару часиков вздремнёт, — снова, как следует не подумав, ответил он первое, что показалось логичным.
Лицо Галкина выражало уже не только ехидное удивление, но и живой интерес. Однако, спустя буквально пару секунд, он не выдержал и тихо рассмеялся, увидев замешательство на лице собеседника.
— Какая похвальная забота о младшем товарище, Плетнёв, я, прям, тобой горжусь! Да что уж тут, я горжусь вами обоими!
— Он до тебя за 15 минут пришёл, и пока я в душе был, он тут отрубился! — не выдержал, наконец, Кирилл этого издевательства.
Ну вот, теперь получалось, что он оправдывается! Прекрасно!
Плетнёву захотелось побиться головой о косяк. Причём хорошенько так, чтоб мозги встали на место.
— Ладно, ладно, твоё чувство юмора ещё спит, я понял, — примирительно улыбнулся Влад, — спите уж. Хотя вам и так целый день отдыхать.
— С чего это вдруг? — не понял Кирилл.
— Это уже к Зайцеву вопрос, он мне так ещё вчера по телефону сказал. Ну… я, собственно, только поздороваться заходил, показаться, так сказать, но, раз вы не настроены на диалог, пойду готовиться к съёмкам.
— Влад, ну чё ты, в самом деле? — почувствовал себя виноватым Плетнёв.
— Да шучу я, успокойся. Вечером приходите, посидим, поговорим… Расскажете, что тут интересного случилось в моё отсутствие, — снова весело подмигнул Галкин, указывая на комнату позади Кирилла.
Тот еле сдержался, чтобы отреагировать только скептическим взглядом и поставил себе за это плюсик.
— Ну всё, я ушёл, — махнул рукой Влад, в знак того, что ему стало скучно с нереагирующим на его подколки Плетнёвым и развернулся чтобы уйти.
— Подожди, Влад, — внезапно остановил его Кирилл, — Ты… как вообще? Нормально? Я… правда рад, что ты приехал, тем более в таком хорошем настроении. Извини если…
— Кира, расслабься, — с улыбкой перебил его Влад. — Всё нормально. Вечером придёте, тогда и поговорим.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и ушёл, а Плетнёв, закрыв за ним дверь, тихо и не торопясь вернулся в своё кресло. Раз уж сегодня у них выходной, то можно и расслабиться, если вдруг они понадобятся на площадке, то их вызовут, он не сомневался.