Поцелуй украдкой

Слава закрылся в ванной, присел на бортик и набрал матери. Думал, что это будет короткий разговор — я у друга, его родители разрешили, нет проблем. Но вышло совсем иначе — женщина беспокоилась и совсем не хотела его отпускать. Одно дело, когда он уходил с ночевкой в их родном городе — там мать знала всех его друзей и их родителей. А здесь, в незнакомом, огромном городе, куда они переехали совсем недавно, она не могла разрешить ему остаться с ночевкой у друга, которого она ни разу и в глаза-то не видела. — А что это за мальчик? Кто он? Как вы познакомились? Где он живет? Насколько далеко от нас? Где его родители? — мама буквально забросала Славу вопросами, и ему пришлось долго и подробно объяснять все обстоятельства их знакомства. Он рассказал, как много Глеб сделал для него, как поддерживал в новой школе, что он что-то типа его куратора, в чьи обязанности входит помогать ему по учебе. Перечисляя его многочисленные заслуги перед собой, Слава даже сам расчувствовался. И он очень надеялся, что у него получится и маму пронять. В конце, чувствуя, что в их разговоре намечается перелом, вдобавок ко всему заявил, что прямо сейчас они занимаются одним очень важным учебным проектом, на который нужно много времени, и они не успевают закончить, а идти домой ночью ему совсем не хочется. — И все-таки, мне хотелось бы этого мальчика увидеть, — под напором уговоров и аргументом мама все-таки сдалась. — Сам понимаешь, мне страшно тебя отпускать. — Да, я понимаю, — Слава тяжело вздохнул, пожалев о том, что у нее сегодня по рабочему графику не ночная смена — тогда всех этих объяснений удалось бы избежать. — Но ты не должна беспокоиться, мы закончим проект, посмотрим фильм и ляжем спать! Ничего такого! — Небось пойдете в клуб какой-нибудь, — с подозрением выговаривала ему мать. — Или гулять пойдете… Машину угоните… Разобьетесь пьяными… — ее фантазия рисовала все более ужасные картины потенциального времяпрепровождения сына в чужом и враждебном городе. — Мы не выйдем из квартиры, я тебе обещаю! — Значит, дома пить будете… Накуритесь чего-то там… — Мам, клянусь, все совсем не так! — воскликнул Слава, а про себя подумал, что, узнай его мать, чем на самом деле он тут планирует заниматься, наверное, предпочла бы, чтобы он лучше накурился и напился в хлам. — Но нам же нужно делать ремонт! Ты помнишь? Или у тебя все, как всегда, из головы вылетело? На самом деле действительно вылетело, но Слава виду не подал: — Конечно, помню! Но ночью мы с тобой обои все равно клеить не будем. Я завтра приду рано, и мы начнем прямо с утра! Хорошо? — Ладно, — нехотя согласилась женщина. — Завтра к девяти утра, чтобы был дома как штык! — Да, я буду, конечно! Обещаю! Спасибо, что отпустила! Все, пока, — Слава сбросил звонок сразу, чтобы она не успела ничего ему возразить. Закончив тяжелый разговор, Слава включил воду и какое-то время сидел так, подставив руки под холодную струю. Только когда перед ним возникло препятствие в лице не отпускающий его с ночевкой маман, он понял насколько сильно ему хочется остаться. Немного волнительно, да — и даже совсем не немного, если быть до конца честным, но все равно очень хочется остаться и провести с Глебом целую ночь. Но при этом страшно Глеба разочаровать — если он уже, после неумелого минета, в нем не разочаровался. Он умылся холодной водой, поправил волосы, и еще какое-то время стоял, прихорашиваясь. Смотрел на себя в зеркало и не узнавал — только что произошло нечто действительно важное, и у него даже взгляд, кажется, изменился. Опомнившись, что он и так уже сильно задержался и заставил Глеба ждать, мучаясь в неведении, Слава еще раз умылся, чтобы краску с лица прогнать, и с глухо стучащим сердцем вышел в коридор. Там было темно — из гостиной туда больше свет не падал — и тихо. — Славик, я здесь, — послышался голос Глеба. — От ванной направо. Выдохнув, Слава пошел на зов и дверь в его комнату распахнул решительно. Глеб лежал на неразобранной кровати поверх покрывала без майки. Горел маленький ночник и был включен телек. — Ну что, — он посмотрел на него в нетерпении. — Тебя отпустили? Слава смущенно кивнул, подошел к кровати, на краешек присел, раздумывая над тем нужно ли ему раздеться или пусть Глеб сам снимает. Он еще не знал, что ему больше нравится. По правде сказать, он не знал вообще ничего. Что Глеб любит и как, что ему нравится в постели, что заводит, а что он категорически не приемлет. Сколько Славе еще предстоит узнать и как страшно не угадать, ошибиться. Он еще немного подумал и решил, что сидеть на краешке кровати глупо — и осторожно лег, ближе к Глебу придвинулся. Глеб заметил его волнение — не заметить было сложно — Слава дышал быстро, часто моргал и застыл в напряженной позе. Он протянул руку и осторожно провел по его груди. — Не нервничай, котенок, — тихо попросил он. — Если не хочешь оставаться, ничего страшного. Хочешь я провожу тебя домой? Слава посмотрел ему в глаза, боясь увидеть в них желание поскорее от него избавиться, но увидел только беспокойство и заботу. — Я не хочу домой, — твердо ответил он. — Хочу здесь остаться. — Если тебе кажется, что все слишком быстро, то, — Глеб опустил глаза, сглотнул, — давай притормозим. Я не хочу тебя торопить. — Нет, все нормально, — испугался Слава. — Все хорошо, правда. Не нужно… Не надо тормозить! Он придвинулся к Глебу ближе, положил руку ему на бедро, провел по нему. — Я боюсь все испортить, — признался Глеб. — А я боюсь, что тебе опять не понравится, то, что я делаю, потому что… Потому что у меня никого не было… Ну… — Слава не смог продолжить, запнулся, покраснел и на себя за дурацкое смущение разозлился. — Ну ты понимаешь… — И я это очень ценю, солнышко, — произнес Глеб тихо. — Знаю, что это, наверное, неправильно, и, на самом деле, нет ничего страшного в том, что у тебя был бы кто-нибудь до меня, но… Но мне все равно очень приятно, что я у тебя первый, и это мне гораздо приятнее, чем если бы ты все это делать умел. Слава покраснел еще больше, и с облегчением выдохнул, когда Глеб выключил телевизор — теперь в комнате воцарился приятный полумрак. Маленький фиолетовый огонек декоративного ночника совсем не мешал, напротив, делал происходящее в комнате еще более волшебным. — И, если быть до конца честным, — сказал Глеб шепотом, еще ближе к Славе придвигаясь. — Ты у меня первый тоже. — Ты… серьезно? — Слава уставился на него удивленно. — Ты шутишь? — Никто не шутит о таких вещах, — Глеб положил ладонь ему на живот, скользнул под майку, коснулся голой кожи. У Славы сразу же мурашки табуном побежали. — До тебя у меня этого не было. — То есть ты мне… Только что… Хмм… Первый раз… — Слава не мог назвать это вслух минетом или отсосом, ему это теперь казалось слишком грубым. — То самое сделал? — Да, — Глеб улыбнулся, в уголок губ его нежно поцеловал. — Тебе же понравилось? — Это было охуенно, — выдохнул Слава. — Но как же ты…? — Я просто очень старался. Ну и… Предварительно тщательно изучил матчасть… — Глеб взялся за его ремень, и на этот раз Слава уже не стал дергаться. Напротив — замер в предвкушении. — Я очень хотел тебе удовольствие доставить. — У тебя получилось, — прошептал Слава. Глеб наклонился, чтобы его поцеловать, и губы Славы сразу же послушно приоткрылись, впуская внутрь чужой язык. Он расслабился, доверившись ласковым рукам. — Тогда приготовься снова удовольствие получать, — тихо произнес Глеб и начал вниз спускаться. Задрал ему майку, помог снять и поцеловал горячо в шею — но не стал долго на ней задерживаться, поскольку она и так достаточно пострадала — свежие засосы на ней еще не прошли. Постепенно переключился на ключицы, грудь и живот. Уже очень скоро он спустил вниз и разместился у ног Славы. Начал стягивать с него штаны — заставил приподняться, чтобы избавить его от них совсем, окончательно. Слава, который не ожидал подобной решительности, растерялся, но Глеб больше не спрашивал у него разрешения — делал сам так, как считал нужным, взял все полностью в свои руки. Не дав Славе опомниться, он спустил его штаны вниз, до самых щиколоток, наклонил голову и член его в рот взял. Застонав, Слава выгнулся и замер, ощущая как губы скользят по его стволу, несильно сжимая. Тот первый раз, в гостиной, он толком ничего не понял и не прочувствовал от волнения, зато сейчас мог полностью расслабиться и наслаждаться тем, как Глеб делает это — не спеша, уверенно, не скрывая получаемого им самим удовольствия. Это заводило сильнее всего — то, как Глеб сам кайфует в процессе, как старается для него. И делает это не просто по инструкции, согласно изученной им матчасти, а пробует разное, чутко улавливая ответные реакции Славы, и дальше действует так, как вызывает у него наибольший отклик. Выяснив таким образом, что больше всего Славе нравится, когда он скользит губами без помощи рук по всей длине, проводя языком по уздечке, он начал делать это, постепенно ускоряясь. Кончая, Слава внезапно потерял над собой контроль — до этого момента он еще пребывал более-менее в сознании. С громким стоном он запустил руку в волосы Глеба, прижал к себе так, что головка его члена практически касалась горла, и держал до тех пор, пока не выпустил ему в рот последнюю каплю. Глеб не сопротивлялся — ждал, пока он закончит и ослабит хватку. — Извини, — выдохнул Слава, когда пришел немного в себя, и разжал пальцы. — Черт, я правда не хотел. Не специально. Просто это… Это было так… Нереально пиздато, серьезно, я просто не мог себя сдержать. — Ничего, — Глеб поднял голову, вытер губы, волосы, упавшие ему на лицо, поправил. — Восприму это за комплимент. Ну а теперь, — он посмотрел на Славу и многозначительно облизал губы, — теперь твоя очередь. Слава кивнул, собираясь с силами. Его еще до конца не отпустило — в голове шум, сердце стучит как бешеное — но он, в общем-то, готов. Глеб подполз ближе, встал на колени совсем рядом с его грудью, взял руку Славы и положил к себе на напряженный и уже очень горячий член. Подняв на него глаза, Слава ощутил острое желание его поцеловать — прямо сейчас, как можно скорее. И Глеб словно почувствовал этот порыв — наклонился, прикоснулся легко своими горячими и влажными губами к его губам, хотел было отстраниться, но Слава не дал — обхватил его шею, заставляя остаться на месте. Одной рукой он сжимал его член, второй держал за шею. Ему нравилось и самому инициативу проявить, ему вообще нравилось все то, что сейчас между ними происходило. Больше не было страха, не было и неловкости — они отлично чувствовали друг друга, потому что каждый больше думал не о собственном наслаждении, а о том, чтобы подарить его любимому. Все еще удерживая Глеба за шею, Слава просунул ему в рот язык, ощутив у него на губах особенный вкус. Это подарило ощущение такой близости, которая только может быть возможна, и от осознания того, что все это действительно происходит между ними, у Славы перехватило дыхание. Он страстно хотел отплатить Глебу тем же, доставить такое же головокружительное удовольствие, как и он ему. Все это завело его до такой степени, что Слава, отбросив всякие сомнения и последнюю стыдливость, стянул с него штаны и, разорвав поцелуй, сомкнул губы на его члене. — Ну как? Хотя бы неплохо? — спросил Слава, когда они уже лежали рядом, пытаясь отдышаться. Он на спине, а Глеб на животе, положив голову на его грудь, которая быстро и беспокойно вздымалась. — Супер, — ответил он. — Уже намного, намного лучше. Что же будет в третий раз? Даже страшно представить… Слава посмотрел на него испытывающе, прикусил губу: — То есть теперь ты бросаешь мне вызов? Глеб лукаво улыбнулся, глядя на него из-под опущенных ресниц. — Возможно. — А что, ты уже опять готов? — Слава бросил взгляд вниз, пытаясь угадать — неужели у него снова стоит? — Всегда готов, солнышко, — произнес Глеб, нежно его целуя. — Рядом с тобой совершенно невозможно находиться в спокойном состоянии. Ты жутко соблазнительный, особенно, когда вот такой вот горячий и голый. После третьего раза они уже окончательно угомонились — была поздняя ночь, оба устали и от волнительного вечера, и от недосыпа, который накопился в течение учебной недели. Глеб скинул покрывало с кровати, одеялом их обоих укрыл, и к Славе прижался. Когда тот хотел вылезти, чтобы хотя бы трусы надеть, притянул его обратно к себе. — Не выдумывай, — прошептал Глеб и в ухо его чмокнул. — Спи так. Отдыхай. Слава подумал, что так он ни за что не заснет — разве можно спокойно спать рядом с полностью обнаженным Глебом, в его комнате, в его квартире, первый раз? Но он заснул сразу же, едва только его голова опустилась на просунутую под его шею руку Глеба. Ему было тепло, уютно и спокойно — а что еще нужно для крепкого сна? Кроме того, во всем его теле разливалась приятная нега — от кончиков пальцев на ногах до трепещущих век. Чувство такой глубокой расслабленности, как после хорошей бани. Глеб тоже сразу вырубился, предварительно его руками и ногами обвив. Но утром, едва только рассвело — время было пять или шесть утра, не больше — Глеб, еще наполовину в полусне, снова начал к нему приставать. Задвигался, утыкаясь ему в спину утренним стояком, зарылся в его волосы. — Глеб, я сплю еще, — пробубнил Слава. — Мне очень приятно, но… Отвали. — Я тоже сплю, — прошептал Глеб. — Не обращай внимание. Это условный рефлекс. — На твой член сложно не обращать внимание, — проворчал Слава, но при этом инстинктивно подался чуть назад, к нему навстречу. — Особенно когда он трется об мою спину. — Если хочешь, можешь ты потереться о мою, — предложил Глеб. — Я не против. Его рука скользнула по груди Славы чуть ниже, осторожно погладили по животу, коснулась бедра и несильно сжала. Но на этом все кончилось, и Глеб снова задремал. Еще примерно через час уже сам Слава заворочался. Хотел было по-тихому выскользнуть, но Глеб, уловив его движение, обвил его рукой и притянул к себе. — Пусти, — Слава попытался высвободиться из крепкой хватки. — Дай хоть поссать сходить. — Ладно, — милостиво согласился Глеб. — Сходи. И поесть принеси что-нибудь. Из-за тебя у меня пиздец как аппетит разыгрался. — Что принести? — Да что угодно. Все, что в холодильнике найдешь, сюда тащи. — Может ты сам? — предложил Слава, который стеснялся в чужом холодильнике хозяйничать. — Не, — Глеб откинулся на подушки, потянулся лениво. — Поухаживай за мной немного. Раз уж ты все равно встал — Ладно, — Слава и сам ощущал просто зверский голод — ни крошки во рту со вчерашнего вечера, не считая попкорна и пива. Он вылез из-под теплого одеяла, из теплых объятий Глеба и начал в складках простыней трусы искать. — Иди так, — предложил Глеб. — А я полюбуюсь. — Ну хватит, — Слава засмущался. — Отдай. Я знаю, они где-то у тебя. — Понятия не имею, где они, — заявил Глеб. — На кой черт они мне сдались. Но все-таки начал перетряхивать одеяло, и они нашлись где-то внизу, забившиеся в пододеяльник. Слава надел их, заскочил в ванную, а после направился на кухню — достал тарелку, открыл холодильник, и сразу же начал найденное жевать — кусок сыра, помидор, оливки в банке, нарезанная кружочками салями — Ты скоро? — послышался окрик Глеба из далекой спальни. — Ага, — промычал Слава с набитым ртом, и только после этого начал на тарелку что-то накладывать. Когда в двери щелкнул замок, Слава сразу его услышал — но было уже поздно что-то предпринимать. Проскользнуть обратно в комнату незамеченным было уже невозможно. Он застыл, парализованный страхом, слушая как открылась дверь, как застучали каблуки по паркету. — Глеб, ты уже проснулся? — раздался голос в коридоре, и следом в проеме кухни показалась женская голова. Высокая, красивая блондинка с легким загаром — Слава понял, что это его мать (они не особо похожи, но что-то неуловимо родственное сразу же бросилось в глаза), и, не желая показаться невежливым, поздоровался. — Здравствуйте, — ответила в тон ему удивленная женщина. Широко распахнутыми глазами она смотрела ему прямо в лицо, стараясь сконцентрировать внимание на нем, а остальное — то что он почти полностью голый — не замечать. — Ну ты скоро, — послышался голос Глеба и его шаги — он шлепал босиком по паркету. — Тебя только за смертью посылать… Слава, который все еще стоял с тарелкой в руках, онемел — не мог ни сказать что-либо, ни предупредить, ни крикнуть. Женщина повернула голову в сторону коридора — туда, где Глеб должен был появиться. — Доброе утро, — она уже взяла себя в руки и собралась, оправившись от первоначального шока. — Не знала, что у нас гости. Воспользовавшись паузой, Слава, поставив тарелку на стол — есть ему совершенно расхотелось — прошмыгнул мимо нее в коридор. Увидев Глеба, он смог порадоваться, что тот хотя бы трусы догадался надеть прежде, чем отправиться на его поиски. Скрывшись в комнате, Слава застыл у двери. Он задержал дыхание и весь в слух превратился — ждал, что сейчас разгорится скандал, случится настоящий апокалипсис. Можно было бы, конечно, объясниться, списать все на то, что у Глеба просто друг остался ночевать, да вот только их реакция — шок и растерянность, выдала их с головой. Ситуация была настолько очевидная, что ее даже не сделало хуже то, как они переглянулись с Глебом, когда Слава мимо него проходил. Взгляд у Глеба был спокойный, но настороженный, и он ему едва заметно кивнул — все хорошо, мол, будет. Но Слава совсем не был уверен в том, что все действительно будет хорошо. Он ждал — вот-вот разразится буря, но за дверью пока что была тишина, которая, впрочем, пугала не меньше. Прикинул про себя, что лучше будет ему прямо сейчас уйти — хотя этим вряд ли что-то исправишь — и начал собираться, по-прежнему прислушиваясь. Но скандала не произошло — до чуткого слуха Славы долетели кое-какие слова, но среди них не было ничего ужасного. Женщина, будто бы оправдываясь за свой неожиданный визит, сообщила Глебу, что заехала, потому что ее срочно вызвали на работу, и принялась сокрушаться по этому поводу. Без нее никак, совсем не справляются, говорила она, и вот ей придется ехать туда утром в субботу и исправлять за сотрудниками косяки. Для этого ей нужны документы, которые она, конечно же, вчера на дачу с собой не взяла — и вот сейчас она возьмет их и уйдет, а кофе уже на работе попьет. Глеб сказал, что ничего страшного, что она может и тут его попить, все равно они не собирались сидеть на кухне, а она сказала, что время у нее еще в принципе есть, и она могла бы приготовить им чего-нибудь. — Может, я пожарю сырники или… Ну, я не знаю… Блинчики? — задумчиво предложила она. — Не, не нужно, не надо ничего. А то ты опоздаешь, а мы… Мы все равно собирались дальше спать. Вчера легли поздно. Мы… Мы занимались… Хммм… Одним проектом. Слава, который услышал эти оправдания, не смог сдержаться и хмыкнул — они с Глебом оба, не сговариваясь, придумали некий мифический проект, над которым допоздна вдвоем трудились. — Может, все-таки кофе вам сделать? Или хотя бы бутербродов? — раздался голос женщины. Она была совершенно спокойна и говорила с Глебом о каких-то совершенно будничных вещах — казалось, апокалипсис откладывался. Отказавшись от ее помощи, Глеб вернулся в комнату, где застал Славу, обреченно сидящем на краю кровати. Он был полностью одет и даже постель умудрился заправить, хоть в спешке и получилось кое-как. — Думаешь, она догадалась? — выпалил он сразу же, едва только Глеб закрыл за собой дверь. — Догадалась о чем? — переспросил Глеб, присаживаясь рядом. — Не прикидывайся. Ты понимаешь, о чем… — Слава не мог подобрать нужных слов. — Что мы… Что мы с тобой… — Наверное, — Глеб задумался. — Мне кажется, она поняла еще раньше меня. — Это как? — Я много говорил о тебе, — признался Глеб, опустив голову. Он выглядел непривычно растерянным. — Каждый день, наверное. Еще до того, как мы с тобой… Сблизились. — Ты говорил с ней… Обо мне? — переспросил Слава. — Да. То, что узнавал от тебя, все рассказывал. Не мог удержаться. Слава замолчал, растерянно и смущенно улыбаясь. — И как она…? Как ты думаешь? — Воспримет это? Не знаю. Нормально, наверное. Родители у меня типа продвинутые. Мне вроде как с ними повезло. — Мне не хотелось бы, чтобы у тебя из-за меня начались проблемы, — Слава с сожалением покачал головой. Он ужасно злился на себя — ну для чего ему понадобилось выскакивать на кухню в одних трусах? Мог бы одеться прежде, чем разгуливать по чужой квартире. Головой он понимал, что ничто на свете не могло предсказать неожиданное появление мамы Глеба в столь ранний час, что ее просто не должно было быть здесь — случайное стечение обстоятельств, никто не виноват. Но все равно винил себя — именно сейчас, когда все было так хорошо, над их отношениями нависла угроза. — Не бери в голову, малыш, — Глеб попытался успокоить его, ласково погладил по руке и поцеловал в безответные губы. — Не думай об этом. Все будет хорошо. Слава пожал плечами, попытался улыбнуться, но вышло у него не очень. — А ты что, собрался уходить? — спросил Глеб, указывая на то, что он одет. — Да. У меня вообще-то дела как бы, — Слава замялся. Уходить ему не особо хотелось, но теперь он чувствовал себя здесь до крайности некомфортно. Кроме того, ему действительно нужно было матери помогать. — В семь утра? — Ну типа. — И какие же дела? Мне можно узнать? — поинтересовался Глеб. Он встал и тоже начал одеваться. — Хотели с матерью обои переклеить. В общаге, сам понимаешь, не особо ремонт. Давно хотели, как только въехали, но все руки не доходили, да и… Да и денег особо не было. — Помощь нужна? — предложил Глеб. — В смысле? — Ну помощь. Пара рабочих рук точно не повредит, я так полагаю. — Ты хочешь… Серьезно? — А что такого-то? — Глеб рассмеялся, глядя на недоверчивого Славика. — И мы с тобой могли бы вместе время провести. — За ремонтом в общаге? — Почему бы и нет? — Я не знаю, ну… Это как-то странно. Тебе есть, наверное, чем заняться. — Ну как хочешь, — голос Глеб сразу похолодел. — Как знаешь. Иди тогда один. — Нет, я, — Слава испугался, что его отказ каким-то образом мог Глеба обидеть, — просто не хочу тебя напрягать. — Ты меня не напрягаешь, — ответил Глеб. Он положил руки ему на плечи. — Я думал, мы можем провести время и по-другому, не только так, как ночью и вчера, но если ты считаешь иначе, тогда напиши мне, когда тебе захочется поразвлечься. — Вот и зачем ты так говоришь? — расстроился Слава. — Я не думаю так. Зачем… — Мне кажется, что нас с тобой связывает не только… Вот то, что было, — Глеб кивнул в сторону криво заправленной кровати. — А тебе? — он заглянул Славе в глаза и, казалось, напряженно дожидается ответа. — Как тебе кажется? — Конечно. Конечно, мне тоже так кажется, Глеб, что за вопрос, — поспешил согласиться Слава, к нему ближе прижимаясь. — Если хочешь мне помочь, я буду очень рад, правда. Ему не особо хотелось, чтобы Глеб увидел в каких условиях ему приходится жить, особенно после того, как он сам увидел, какие у Глеба хоромы. Но еще меньше ему хотелось расставаться с Глебом и отказом его обижать. — Кажется, мы снова одни, — сказал Глеб, выглядывая в коридор. — Да, одни, точно. Выходи, — он обратился к Славе. — Давай все-таки кофе попьем и съедим что-нибудь перед тяжелым физическим трудом. — Только… Глеб. Там, короче, просто чтоб ты понимал. Там такая, не очень, типа общага. Довольно стремная, — пробормотал Слава, который параллельно набирал сообщение матери о том, что он сейчас придет не один, чтобы она успела прибраться или что-то вроде такого. — Попробуем сделать из нее конфетку, — бросил Глеб небрежно. — Ты больше любишь кофе в турке или из капсул сойдет? — Я? Я не знаю… Мне все равно, если честно… — Слава решил говорить прямо, безо всяких уклончивостей. — Там правда комната такая, ну маленькая, и довольно обшарпанная, и мне не очень хотелось, чтобы ты это видел, поэтому и не хотел сначала, чтобы ты со мной шел. Ты такого, наверное, и не видел никогда… — Можешь пока сходить в душ, если хочешь, — оборвал его Глеб и, повернувшись, поцеловал в губы. — Я пока завтрак приготовлю. Слава понял, что он не хочет это обсуждать, что он, наверное, и так понимает это все — Глеб же изначально видел, с кем общается. Слава кивнул и поплелся в ванную, где не смог отказать себе в удовольствии полежать в ней немного. Он уже целую вечность не лежал в ванной, только быстрый душ, и сейчас по настоящему кайфанул. Глеб его не торопил, дал столько времени, сколько нужно, а, когда Слава вылез, в коридоре его встретил нереальный запах свежей выпечки. — Ничего себе, — Слава уставился на стопку блинчиков на тарелке. — Ты серьезно? Сам? — Это панкейки, — сообщил ему Глеб. — Я не особо умею готовить, но эти вот отлично получаются. Они сели за стол у окна друг напротив друга и принялись жадно поглощать их. Ноги их под столом соприкасались — Глеб, казалось, нарочно просунул свое колено между его бедер как можно дальше. В какой-то момент Слава отвлекся от еды и поднял на Глеба глаза — он как раз облизывал пальцы, которые все были в сладком кленовом сиропе, и в уголке губ у него патока осталась. Слава руку протянул, Глеб замер, позволил ему стереть сироп с его губ, но не позволил руку отвести — в последнюю секунду ухватил его палец губами. Слава хотел было убрать, но не смог — так приятно было ощущать горячую влажность его рта. Все, что происходило ночью, самыми яркими и пошлыми кадрами пронеслось у него в голове. Глеб не сводил с него глаз, обводя языком его палец, и внутри у Славы снова разгорелся пожар. — Хватит, — попросил он жалобно. — Я же могу и не сдержаться. — А сдерживаться и не нужно. Иди сюда, — позвал его тихо Глеб, и, так как Слава замешкался, раздумывая где это «сюда» находится, потянул его на себя за руку. Слава встал, а Глеб чуть отодвинулся и прямо на стол перед собой его усадил. Весь оставшийся день они посвятили ремонту. Скоблили стены, сдирая обои, потом грунтовали, затем мазали клеем и резали на ровные части рулоны. Маму Славы они вообще отстранили от работы, что не могло ее не обрадовать — она и так пахала на двух работах и возможность отдохнуть в свой единственный выходной была для нее самым лучшим подарком. Глеб ей сразу понравился — иначе и быть не могло, ведь он так старался произвести на нее впечатление, плюс Слава его вчера расхваливал на все лады. Кроме того, Глеб старательно и довольно умело работал — оказалось, что у него имеется опыт, поскольку свою комнату он ремонтировал сам. Сначала она еще как-то пыталась контролировать процесс, но, увидев, что мальчики и так прекрасно справляются, оставила их в покое и пошла готовить обед. К вечеру они оба ужасно вымотались — прервались только один раз, чтобы поесть. Зато квартира совершенно преобразилась — с новыми обоями она и сама выглядела как новая. У Славы в квартире был свой уголок — несколько метров, огороженные гипсокартонными стенами. Совсем крохотная комнатка — вмешалась только небольшая, узкая кровать, шкаф для вещей, стол, полки для учебников и книг. Но Глебу там понравилось — он назвал его закуток «уютным» и «милым», сказал, что ему нравится вид из окна — большой, старинный парк находился буквально через дорогу. Присев на его кровать, Глеб посадил Славу на колени, к себе лицом. Тот положил голову ему на плечо, обнял. Они смотрели на то, как солнце стремительно уходит в закат, и думали об одном — насколько же им не хочется сейчас расставаться. Провели вместе почти сутки, но, когда наступило время прощаться, сделать это оказалось почти невозможно. — Я буду по тебе скучать, — вырвалось у Славы. Ему стало ужасно грустно — последние двадцать четыре часа были волшебными. Вспоминая то, как сильно он волновался вчера, ровно в это же время, когда шел к Глебу домой, и еще не знал, насколько они станут ближе за одну ночь. — Мы уже в понедельник в школе снова увидимся, котенок, — ответил Глеб. Ему хотелось утешить Славу, хотя ему тоже было грустно его оставлять. — Это не то, — расстроено протянул Слава в ответ. — Я знаю, малыш. Ну хоть что-то, — он ласково погладил его по спине. — Ребят, а вы ужинать будете? — раздался голос матери, и они оба вздрогнулась, по привычке друг от друга резко отстранились. — Не, мам, спасибо, — крикнул в ответ Слава и подумал про себя — хорошо, что у нее нет привычки вламываться без стука. — Можно я тебя провожу? — прошептал он Глебу на ухо. — Домой? Зачем? — Ну чтобы мы могли побыть вместе подольше. — Не хочу, чтобы ты потом поздно возвращался. Я за тебя беспокоюсь. — Тогда иди сейчас. Уже реально поздно. Я вообще-то тоже беспокоюсь за тебя! — Ладно, — Глеб поцеловал его, прижал посильнее напоследок. — Хороших снов тебе в новой комнате, мой маленький. — Не маленький я, — нахмурился Слава. — Ладно, не спорю — у тебя большой, — усмехнулся Глеб и начал целовать ему шею. Ему тоже невыносимо тяжело было от него оторваться. — Ну хватит, — покраснев, Слава спрятался у него на плече. Когда они уже прощались в темноте общажного коридора, Слава сказал тихо: — Спасибо тебе большое. Ты… Ты так помог мне и вообще… Без тебя мы бы реально не справились. — Ерунда. Мне было очень приятно с тобой время провести. Здесь они уже не могли трогать друг друга и касаться, не говоря уже о поцелуях — оставалось только смотреть. — До завтра, — Глеб провел украдкой ладонью по его щеке и хотел было уйти, но Слава остановил его и выпалил, волнуясь: — Может, в следующий раз… Сможешь остаться у меня? Например, в следующие выходные? Мамка вроде собиралась к подруге, она живет далеко, и, скорее всего, с ночевкой. — Было бы здорово, да. Я согласен, — Глеб улыбнулся, удерживая себя от того, чтобы его поцеловать. — До завтра, — сказал Слава. — Пока, — Глеб наклонился, на какую-то долю секунды коснулся его щеки. — Буду думать о тебе сегодня. — И я тоже… Всю ночь!

***

В понедельник утром Слава увидел Глеба еще издалека — он стоял у ворот, опираясь на них спиной, его поджидая. Поздоровавшись, они вошли во двор и сели на скамейку. Было еще совсем рано — двор совершенно пуст. Им так хотелось увидеть друг друга, что оба пришли сюда ни свет ни заря. Глеб достал из рюкзака майку, Славе протянул. — Ты забыл у меня в субботу. Я ее под кроватью нашел. — Спасибо, — Слава улыбнулся мечтательно — в голове у него почему-то всплыла сцена на залитой солнцем кухне, которая утром произошла. — У тебя такие красивые губы, — прошептал Глеб, наклонившись к нему чуть ближе. — Особенно, когда ты улыбаешься. — Да? — услышав комплимент, Слава немного покраснел, но еще больше в улыбке расплылся. — Да, очень. Так хочу почувствовать их… Снова… Слава замер, даже глаза прикрыл, будто бы в предвкушении, что его сейчас будут целовать — словно это было возможно здесь, во дворе школы. — … на своем члене, — закончил фразу Глеб и облизнулся. Слава уставился на него возмущенно. — Какой ты все-таки! — Какой? — Озабоченный! — Это ты меня делаешь таким, — прошептал Глеб, улыбаясь. — Нечего таким соблазнительным быть! — Ну что, голубки, милуетесь? — раздался насмешливый девичий голос прямо у них за спиной. — Алеся? Ты чего подкрадываешься? — возмутился Глеб, обернувшись. Она стояла в нескольких сантиметрах от их скамейки и глядела на них насмешливо. — Лучше скажи спасибо, — девушка зыркнула на Славу, который сразу же в сторону отодвинулся, уступая ей место, и переступив скамейку, села между ними посередине, — что это я, а не кто-нибудь другой вас в такой пикантной обстановке застукал. Если бы вы продолжили так голубиться, еще немного и прямо тут на скамейке и потрахались бы. Видели бы вы себя со стороны — пялитесь друг на друга и слюна течет. — Чего тебе? — нахмурился Глеб. — Чего пришла? — Напомнить тебе о нашем уговоре, — строго сказала девушка. — Ты должен выглядеть несчастным и бегать за мной, а ты сидишь и сияешь, как нализанные яйца кота. — Че? Какого еще кота? — Ты должен бегать за мной и страдать! Мы так договаривались! А ты? Что же он, — она посмотрела на Славу с явным интересом, — такого тебе делает, что ты так сияешь? Смутившись, Слава отвернулся — уставился в угол, где он обычно курил. Ему ужасно хотелось, и он надеялся успеть до того, как звонок погонит их на уроки. А Алеся продолжила: — Смотреть противно на то, как ты к нему липнешь, — теперь она уже повернулась к Глебу. — Что же ты вдруг так потек и растаял? — Ну так не смотри, кто ж тебя заставляет? Сама пришла, — Глеб уже начал психовать. — Чего ты хочешь? — Хочу, — девушка мечтательно закатила глаза и начала загибать пальцы, — во-первых, чтобы ты мне прямо в школу припер огромный букет, штук сто роз, так, для начала. Потом — найми кого-нибудь, чтобы на ворота школы повесили баннер — «Алеся, я тебя люблю, ты самая лучшая!». Ещё хочу огромного плюшевого мишку. Ну и посущественнее что-нибудь можно подарить — кольцо там или еще какое-нибудь украшение. Слава посмотрел на то, какую гримасу Глеб скорчил, и ему стало смешно, хоть ситуация была вовсе не смешная, а скорее трагическая. — Нахрена? — выдавил Глеб из себя. — А ты вопросов не задавай, просто делай, что тебе говорят, и все, — заявила бескомпромиссно Алеся. — Напомнить, что будет, если ты уговор не выполнишь? Глеб ничего не ответил — только кулаки сжал в бессильной злости. Алеся определенно приперла его к стене. — Не стоит, — процедил Глеб сквозь зубы. — Будет все так, как мы и договаривали.