***
Кенма разлепляет сонные глаза, протирая их руками. Тяжесть в теле валит на кровать, мол, отдохни ещё, а одеяло никак не сползает. Будильник и правда не звенит где-то под головой, под матрасом, а солнце на восходе не слепит глаза и лишь выглядывает из-за комков серых туч. Часы в коридоре снова тикают в тишине квартиры, становясь уже её частью. Стрелки на римских цифрах показывали без двадцати минут девять. Козуме вглядывается в темноту коридора, разглядывая время, и хмурится. В голове проносится куча матов буквально на всех языках мира, и он со злостью, даже с обидой маленького ребёнка без своего любимого пластикового солдатика топает пятками по холодному полу, потому что сейчас выходной, а он просыпается в девять утра. Часы ему хотелось действительно выкинуть, избавиться от этого хлама допотопного, как и я его футболка, но они лишь тикали в ответ. Козуме натягивает серую кофту с дурацким котом, потому что в холодильнике он практически услышал эхо, там было абсолютно пусто, а хлопья закончились ещё пару дней назад. Он затягивает низкий хвост на затылке, но прядки блондистых волос все равно выбиваются из него. Кенма всматривается в зеркало, протирая щёку от зубной пасты на ней, и снова скалится в отражение, разглядывая зубы. Ногу слегка передавливает шнуровка на чёрных берцах, но Кенма уверенно перешагивает порог дома, как обычно хлопая дверью: лишний раз лезть в карман толстовки за ключами не хотелось совсем. Соседская квартира напротив раскрыта нараспашку, и Козуме слегка опешил, взглядом провожая открытую дверь и постукивая грязной подошвой ботинок. На улице пахло дождём, ещё утренней свежестью и чем-то таким, чем пахло именно здесь, у его дома. Было ужасно тихо, что необычно даже для его далёкого района, где жили одни пожилые пары и такие же лохи, как и он. Хотя Кенма был уверен, что живёт он там, всё-таки, один. – Померли, что ли, все? - оглядывается он, смотря на остановившиеся где-то вдалеке у моста машины. Оглушающая тишина провинциального городка как-то давила на Козуме, и он ускорил шаг, продолжая вслушиваться в тишину. Вчера он затыкал уши наушниками, а теперь даже его дыхание было громким, по сравнению с окружением. Сейчас же он ощущает одинокий холод, отчего было неуютно совсем. Где-то дул ветер, прогибая низкие деревья, а Кенме становится не по себе, как только он добирается до торогового района: машины открыты, некоторые помяты; фонари у проезжей части мигают бледными вспышками, хотя на улице уже совсем светло; гипермаркет оглушает жутко играющей музыкой, а на парковке множество тележек и продуктов, разбросаннах по всюду. Козуме останавливается, подбирая шуршащую под ногами пачку чипсов, и окидывает привычную ранее местность глазами. В голову скребутся различные варианты событий произошедшего ночью, и с каждой мыслью становится страшнее оглядываться по сторонам. – И что.. это? - шепчет под нос Козуме, понимая, что он.. один. Совершенно один в этом городе. А возможно и вовсе в стране. Пустота становится давящей, непривычной и пугающей ещё более. В мыслях нет ни единого ответа, лишь огромное множество вопросов. Но кому их задать - Кенма не в курсе. Пиздец вселенского масштаба, один Козуме и клише антиутопии и постапокалипсиса. Телефонные будки раскрыты, а телефоны свисают вниз. Кенма звонит в Токио, в Нагою, в Сендай, в Киото и везде пустая тишина в ответ и бесконечные гудки. Он бежит домой, не оглядываясь, боясь наткнуться на что-то страшнее обычного одиночества и сталкивается взглядом с мужчиной за углом дома. Кенма замирает, не дышит, не шевелиться, всматриваясь, думая стоит ли откликнуть его. Тот долго смотрит на него, медленно, хромая, выходит из-за угла. Козуме видит сползающую плоть на ноге мужчины и покрывается холодным потом от происходящего. Голова идущего к нему обвисает, болтаясь на порванных сухожилиях, и Козуме, словно на ножах, срывается с места, уносясь в противоположную сторону, и понимает: как же повезло, что он его не окрикнул.***
*** Кенма проносится по лестнице к своей квартире, хватая ртом воздух и чувствуя пробивающий ритм в ушах. Соседская квартира уже чуть приоткрыта, и Козуме чувствует, как за ней что-то есть, снова затыкая рот руками и прячась за стеной. Тварь выползла из квартиры, противно чавкая. Козуме готов лезть на стены, упасть в мусоропровод, лишь бы не видеть этого, но нечто похожее на соседа шипит, выхаркивая кишки. Рвота подступила к горлу кислотой, и Козуме тихо скатился по стене. Сердце колотится где-то в глотке, а глаза слезятся от недостатка кислорода. Наверное, он закончит свою жизнь здесь, в унылом сером подъезде всеми забытого города, а его глаза наверняка сожрут крысы, что уж говорить о том, как он будет пожирать оставшихся соседей. Или они его. Об этом он уже знать не будет. Козуме надеялся на обычный утренний завтрак, на обычную дальнейшую лузерскую жизнь, провисая молодость в приставке. Ну и пусть, так даже лучше. Только не этот подъезд, только не это всё. Кенма почувствовал тяжесть во всем теле. Он на пределе. Он рывком выбегает из-за стены, глазом замечая обгрызанный труп соседской старухи и эту тварь, больше напоминающую кусок мяса, нежели человека. Козуме проносится мимо неё, а блядское чудовище ужасно верещит и рычит, быстро приближаясь к Козуме. Он в панике вертит ключи в замочной скважине, с неописуемой радостью наконец открывая дверь. Кенма хлопает ей поямо перед пастью твари, прокручивая ключи и быстро закрывая дверь на всевозможные цепочки. В дверь неистово скребётся уже две пары рук, и Козуме падает на пол, хватая ртом воздух и отползая к стене. Паника охватывает Кенму. Ну и что ему делать? Он почти не умер, его чуть не сожрали, не намотали кишки на подъездные перила. Что происходит вообще..? Козуме закрыл лицо локтем, звездой распластавшись в коридоре квартиры. Он вслушивался в скребущийся звук за дверью, понимая, что он в полной заднице. Причём огромных размеров. Твари редко покрикивали скрипящим звуком на лестничной площадке до самого вечера, пока крик не перешёл на жуткий вопль. Козуме знал, что, возможно, обычная тумбочка и стол их не сдержат в случае, если дверь сломается, но, может быть, он что-то придумает.***
За окном пахло вечерней сыростью, закат, как обычно, слепил глаза, а на улице.. На улице вопили твари, редко пробегая под зашторенным окном Козуме. В доме напротив что-то горело, и казалось, будто эта разруха продолжалась уже несколько лет. Кенма понял, что единственный способ выбраться отсюда - это окно. Всё, на что способен он, это готовить яичницу и рубить зомбарей в онлайн-игре. Но ни как не в реальности. Вспоминая про музыку в торговом центре, Кенма решается проверить электричество, но надежды мало. Да и он не знает, чем закончится то, что он попытается включить свет в квартире. Присоединяя обогреватель к розетке, Козуме молился, чтобы он заработал, но ничего не произошло. Оказывается, электричества тоже.. больше нет. Единственным местом, куда он мог пойти, была его школа. Она находилась достаточно далеко, но, вероятно, была безопаснее, чем торговый центр. Раньше он добирался до неё на синкансэне, а значит пешком будет идти значительно дольше. Даже если он.. и правда один, он не умрёт в этом городе. Он никогда не видел моря, не был на пляже и решил, что обязательно попадёт туда, даже если он остался один. Ни за что не умрёт в этой дыре. Козуме сделает всё, чтобы этого не случилось. Рюкзак полон каких-то старых консерв и банок, а Козуме снова сидит в этой толстовке с котом, вставляя в фонарик батарейки. Настенные часы, конечно, пострадали и больше не тикали, но за то у Кенмы будет хоть какой-тоисточник света. Он не уверен в своей идее и не знает, как эти твари реагируют на свет, сбегуться ли, как насекомые ночью на яркость от экрана ноутбука. Кенма хотел забить на раздолбанный телефон под матрасом, считая, что связи точно нет, пока сквозь практически картонные стены его дома он не услышал писк домашнего телефона. Правда, за этим последовал громкий вопль, стуки и рычание, но факт оставался фактом: дозвониться ещё было можно. План Козуме был таков: на рассвете выбраться наружу через окно, и попутно забегая в продуктовые по мере необходимости, добраться до школы, переждать там время, а после свалить к морю и..утопиться, наверное. Ну да, самый оптимальный вариант. План не особо ужасный, но и великолепным его назвать нельзя, но только таким образом он мог хоть как-то добраться до остатков цивилизации. Когда-то в начальной школе произошло серьёзное землетрясение, и пункт эвакуации находился именно там. Кенма не был уверен, что и сейчас это так, но надежда оставалась. Буквально накануне он желал, чтобы люди исчезли, а теперь его сжирает одиночество. Какая ирония. – Ну, лишь бы тут не сдохнуть, - Кенма пытается поймать равновесие, сползая с окна по бортику. Вопль прекратился совсем, и Козуме слышит лишь свист ветра под ногами. На асфальте валяются ошмётки плоти, стекло, мебель. И всё это за одну ночь. Туман ещё гуляет по улицам, оставляя влажность на окнах. Козуме до сих пор боится всего этого, крутя головой с куском толстой половицы в руках. Ближайший магазин Кенма нашёл уже днём. Неудивительно, что двери были открыты, а товары и продукция разбросаны. Заперевшись в маленькой подсобке и перекрыв вход железной полкой, Козуме решил, что безопаснее будет переждать здесь до следующего рассвета. Наверное, было ужасно банальным решением вести дневник, но Кенма всё-равно забросил его через три дня после его начала, выронив его на дороге при побеге от тварей. Странным было то, что в магазинах телефоны не работали, но чем ближе он подходил к школе, тем больше вылазило этих зомбарей и тем хуже становилась связь. В продуктовых также не было практически ничего, что тоже было странным при таком количестве заражённых людей, какими их считал Кенма. Как же его раздражает эта антисанитария, постоянно грязыне волосы и пыльная одежда. Действительно, блять, выживать только и остаётся.***
Козуме не понимает, что здесь забыли люди. Точнее, почему они так шумят и насколько они должны быть тупыми, чтобы создавать столько шума в предвечерний период? Ему хочется со всей силой кинуть кому-нибудь из этих двоих консерву в, скорее всего, пустую черепную коробку, но запасы ценной тушёнки ему важнее. Их дружеский разговор медленно переходит в спор, и громкость они сбавлять не собираются. Кенма не станет вылазить из настолько безопасного места, как это, просто потому, что на улице кто-то шумит. Это и правда выводит из себя. – Да как ты не понимаешь, мы просто это не унесём, - срывается на крик парень с ужасно глупой причёской, - Можно прийти завтра за остальным! – А вдруг.. А вдруг кто-то растащит всё, а?! - тоже начинает кричать "собеседник" того черноволосого с причёской, а-ля уличный кот. В глаза бросается его странная схожесть.. с совой, и Кенма понимает что занял отличные места для циркового представления. Как же жаль, что через пару минут он станет свидетелем кровавой бани, но что поделать, сами виноваты. Козуме замечает свет закатного солнца на окнах магазина, думая, как бы их отсюда спровадить без лишнего шума, но это делают за него. – Бокуто-сан, вы можете быть потише? - слышит Кенма безэмоциональный, апатичный голос бесшумно подошедшего к этим двум бедствиям парня, - Вы можете привлечь.. их. Оба "клоуна" затыкаются. Кенма выдаёт еле слышный выдох, закатывая глаза. – Берите по две коробки. Остальные заберу я, они кажется несильно тяжёлыми, - спокойно указывает на магазинские запасы взглядом, судя по всему, местная "мамочка", и те лишь кивают в ответ, смеряя друг друга взглядом. Козуме расслабленно опускает голову на мешки в своём укрытии и краем глаза замечает подходящую к нему высокую фигуру в красном свитшоте через дырку в стенке столика. – Ну всё, вылазь, я тебя почти сразу заметил, - вальяжно растягивается над Кенмой парень с безвкусной укладкой, постукивая по полке со сломанной кассой. Голос у него тихий, весьма приятный, но Кенма вздрагивает от неожиданности, больно ударяясь головой об ящик выше, хмуря брови и шипя от резкой боли в районе лба. – Эй, бро, что там у тебя? - слышится громкий голос второго, медленно подходящего к ним. – Бокуто-сан, я же говорил вам быть тише, - всё такой же спокойный голос слышится из-за спины подошедшего к Кенме парня, - Куроо-сан, вы что-то нашли?.. Кенма медленно высовывает голову из-за полки, недовольно вздыхая. Он рассматривал все варианты, но чтобы его нашли.. – Походу, ещё один выживший, но не факт, что он не заражён, как та девочка, - значит, Козуме не один так считает. И вовсе он не один, оказывается. А этот парень думать умеет, что удивительно, - Ну, ничего сказать не хочешь, котёночек? Нет, кажется Кенма ошибся: этот тип не то, что пустоголовый ебень с гребешком на голове, так он ещё и бесячий. И Кенма думает, не ударить ли его, чтобы ему не только уголок рта перекосило. – Слушайте, если вы сейчас же не закроете свои рты, то эти твари сожрут нас всех, - цедит тому в лицо Козуме, попутно отряхиваясь от пыли, - Поэтому, будьте добры, закройтесь нахуй. – О, так отказывается, котик умеет шипеть, - парень в красной олимпийке сщуривает глаза, без особых усилий поднимая Кенму за ворот его толстовки и осматривая, - Акааши, следов укусов или царапин на одежде, вроде как, не имеется. Козуме хмурит брови, сдувая прядку волос со лба, которая никак, падла, не сдувается, и пинает того в бок. Он чуть сдвигает брови, а после отпускает его, легко перепрыгивая к Кенме через полку. – Да отвали уже ты! - отпихивает руки Куроо Козуме, а тому хоть бы что, - Не кусали меня. – Бокуто-сан, забирайте коробки и идите на базу, мы скоро подойдём, - парень со взглядом совы кивает, хватая коробки, - Будьте осторожнее, - он снова кивает, выходя из магазина и оглядываясь на своих знакомых. – Ладно, я пошёл.***
– Ну, как идейка? - подпирает рукой ухмыляющееся лицо Куроо, - Идёшь с нами? Кенму, конечно, уже воротит от самонадеянного поведения этого парня, но идея с одиноким пребыванием в этом городе и выживании сразу же падала по выгоде для него. – Нам не хватает людей для разведки, да и лишние руки нам вполне нужны, - тем же голосом проговаривает Акааши, - Вы ведь достаточно осведомлены в происходящем. А база находится уже недалеко, так что время ещё есть. Козуме попытался взвесить все за и против и решил, что всё это будет гораздо проще, чем планировал он. И соглашается. – М, думаю, я пойду с вами, - прячется за волосами Кенма, поднимаясь на ноги, - Чем скорее придём, тем лучше. Куроо как-то расслабленно чиркает своими кедами по земле, неся коробки в руках, словно те и не весят ничего. – Ты можешь не шоркать, а? - звук от его обуви начинает уже выводить Кенму, и он хумро смотрит на него, перехватывая бутылки с водой от тяжести, - Поднимай ноги, когда идёшь. – С чего бы? - медлит с ответом черноволосый, трепля того по волосам и ухмыляясь. – Раздражаешь. – И что с того? – Блять, тогда молчи хотя бы. Козуме топает ногами и проходит вперёд, к Акааши, а Куроо издаёт какой-то дедовский смешок. Они идут уже больше двадцати минут, и Кенма узнаёт аптеку, в которую забегает после школы. Да, после школы, потому что она ближе всего к ней, а ему по пути. Они заворачивают за угол дома, и он видит знакомое здание собственной школы. Приехали. – Школа роднее дома стала, - лыбится Куроо, закидывая руки за голову. Кенма только сейчас замечает то, что олимпийка на нём - это их спортивная форма, и поэтому оглядывает того с ног до головы, - У меня что-то на лице или как? М, котя? – Ага. У тебя на лбу написано, что ты ебланавт, - Козуме потупляет взгляд, прячась за бутылкой воды у него в руках. Эти прозвища морозят его, ознобом проходясь по его нервам, и так настрадавшимся из-за событий последних дней, - По имени так назвать сложно? Кенма. Козуме Кенма. А Куроо лишь улыбается уголком рта в ответ: – А я и так знаю. И оставляет Кенму ломать голову над глупым ответом от него. "Откуда ты, блять, знаешь меня?" - думает Кенма, но почему-то молчит.***
Кенма особо не был в курсе, каким образом получилось, что место именно в классе Тетсуро свободно. В нём воняло какими-то реактивами, и судя по всему, это был тот самый класс химии. И вот уже несколько дней Козуме торчит в этом здании, напару с Куроо, заколачивая окна первых этажей и таская коробки с консервами из соседнего корпуса. Он, конечно, ещё тот молодец, - отбил тому все пальцы, прибивая доску, и почти не пребил его самого, а стоило. – Да хули эта доска не приколачивается?! - возмущённо ворчит Кенма, уже самостоятельно прибивая массивную деревяшку. – Слушай, - тянет Куроо, ложась на импровизированную кровать из стульев, - Ты прямо как сапожник, один мат от тебя слышу. – А тебя это ебёт, дед хренов? - разворачивается к нему Козуме, раздражённым взглядом прожигая во лбу того дыру. – Да. Детям нельзя использовать столько ненормативной лексики. – А это уже моё дело. Спасибо за за заботу! А теперь съеб.. Кенма неудачно проходится молотком по своему пальцу. Доска провисает на одном гвозде, раскачиваясь, а железный дробитель чужих конечностей с грохотом оказывается на пыльном полу. – Хочешь подую? Больно наверное, - самонадеянно встаёт со стульев Куроо, медленной походкой приближаясь к скрюченной фигуре Кенмы. – Себе, блин, подуй! Куроо снова смеётся, уже будто по привычке лепя вокург пальца Козуме ленточный лейкопластырь. – Ты зачем мне палец тейпируешь? - озадаченно смотрит на непривычно сосредаточенное лицо Тетсуро он. – Ну, могу просто забинтовать, если хочешь, - Куроо быстро заканчивает, отходя в сторону к своей "кровати", - Раньше в волейбольной команде школы этой играл. Удивительно, что не помнишь. Моя фотография везде почти висела. Может, и до сих пор висит. Кенма удивлённо таращится на него, мол, при чём тут я, и Куроо будто понимает взгляд соседа по комнате, если их таковыми вообще можно назвать. – Так ты ведь тут учился. – И что? Тебя я тут не видел. – А я вот тебя каждый день встречал. – Воу, удивил, молодец, конечно. Кенма осматривает палец со всех сторон, подмечая аккуратность. Он хочет сказать "Спасибо", но в голове уже сидит эта картина, где Куроо опять лыбится, говоря что-нибудь язвительное, и желание поблагодарить пропадает совсем. Из-за угла показывается знакомая рыжая голова, и Козуме уже догадывается, что к ним бежит Хината, посвёркивая своими зубами. С этим первогодкой скучно не было никогда, да и он не раздражал так, как этот старомодный дед с ужасной причёской и футболкой с надписью "Король тусовок". Наверное, эти его волосы ему никогда не будут нравится, да и шутит он отвратительно. Если бы он знал, какой вкус у этого юмориста, он бы не сказал тогда, что ему холодно, и Тетсуро бы не снял свою олимпийку, а надпись на футболке осталась бы неизвестной. – О, доброго утречка! - опять улыбается рыжик, и Кенма буквально видит, как эмоции Шоё резко изменяются на гримасу обеспокоенности, - Этот Кагеяма куда-то смылся, и я не могу найти его!! А у нас вечером патруль!!! Вы его не видели? – Доброе, - протягивает Тетсуро, - Нет, не видел. Может, они сейчас в город ушли? – А почему он мне не сказал?! - Хината подрывается с места, уносясь в коридор, и от него остаётся лишь эхо, - Спасибо!!!***
– И куда ты собрался, котя? - Куроо сидит в центральном классе, отпивая из стакана апельсиновый сок. Кенма собирает свой рюкзак и запихивает шоколадные батончики в карманы, пытаясь застегнуть замок. Он почти три недели колотил окна школы, ел одни консервы, спал в одной комнате с этим Тетсуро, разглядывал с ним книги из школьной библиотеки и играл с Хинатой в шахматы, слушая его болтовню. Ну и бегал от тварей по городу. Он, конечно, не жалуется на свою жизнь, но и оставаться здесь ему не хочется. Кажется, эта жизнь не приведёт его никуда, а где-то на Окинаве его ждёт пляж. А здесь и связи нет. – На море, - отрезает сразу Кенма, собирая волосы в хвост, - От тебя подальше. – Оу, это было обидно вообще-то, - Тетсуро немного растерялся от сказанного Кенмой, но снова улыбнулся уголком рта, - Да ну, останься. Какое море, обгоришь ведь. А то, может, и зомбари сожрут. – Не сожрут. – А мне кажется тебя в первую очередь. – Почему это? – Да потому что я далеко буду. Козуме как-то напрягается, хмуря брови. Может быть, он просто привык к нему, к этому Тетсуро, но остаться, почему-то, хочется. – Останься. Мечтать не вредно. – А если не останусь? – Ну, с тобой пойду. – Зачем? – Так говорю же, тебя сожрут в первую очередь, коть. Когда-нибудь, может, и повидаешь своё море, а сейчас садись и ешь. Кенма плюхается на стул напротив Куроо, отпивая сок из коробки. Не стоило вообще переться в эту школу, и может быть, он бы, всё-таки, и не встретил эту хитрющую рожу. Не было бы этих замотанных пальцев, не было бы скучных журналов, не было бы шахмат на подоконнике, не было бы этого Куроо Тетсуро из волейбольного клуба его школы и его лица, видимого почти 24/7. Наверное, он останется. – Я уверен, что на море ты только утопиться и сможешь, - попал прямо в яблочко, - Но ты особо не волнуйся, я тебя туда обязательно свожу. Как никак, а счастливым, всё-таки, в этой жизни надо попробовать стать. – Философ из тебя хуёвый, честно. Ну, дерзай, жду - не дождусь. Да, Кенма наверняка здесь останется. И зачем он когда-то вообще желал, чтобы все исчезли, когда пропал бы и этот Куроо Тетсуро? – Ну давай хоть рискнём. – Говорю же, дерзай. Море то я обязательно увижу.