Хвост Дьявола

      Антенны, торчавшие из крыш домов, выглядели как мёртвые иссохшие деревья, посреди пепелища. Покосившиеся конструкции, перевитые кабелями, все как одна смотрели куда-то на запад, словно что-то тянуло их в ту сторону, где далеко за морем громоздилось побережье безжизненного материка, населённого лишь мхами и Гримм.       Городские птицы вели себя странно. Кроу приходилось облетать своих пернатых сородичей издали, лишь бы не спровоцировать очередную драку. Даже голуби — эти безмозглые городские крысы, которым по недоразумению кто-то приделал крылья, были агрессивнее чем обычно. Сизые ублюдки, раньше за уличной трапезой не замечавшие несущийся прямо на них грузовик, нынче выколачивали друг из друга кровавый пух, в спонтанных схватках без всякого повода.       Это касалось и других животных. Кошки и собаки всё чаще вели себя безрассудно. Словно кто-то щёлкнул невидимым переключателем и вырубил животным инстинкт самосохранения. Живность стала чаще грызть друг друга насмерть, чаще попадать под колёса машин, чаще умирать там, где раньше годами избегала гибели. Всё, что шевелится, вдруг обрело нездоровую тягу к смерти. Кроу нырнул ближе к покатым металлическим крышам и его обдало запахом помёта и падали.       За исключением всех вышеперечисленных проблем, возникших не так давно, быть птицей по-прежнему было удобно. За сущий десяток взмахов крыльями он мог покрыть расстояние, которое преодолевал бы пешком добрых двадцать минут. Кроу не был ограничен улицами, ему не нужно было обходить здания, не нужно было скрываться от любопытных глаз. Любой путь между двумя точками шёл по почти идеальной прямой. Кого волнует серая ворона, которых в городе ещё миллионы? Только других птиц и, возможно, некоторых наземных хищников. Люди не придавали ему значения, да и не могли догадаться, что в образе обыкновенной птицы может скрываться целый охотник. Именно поэтому он летал сейчас над доками, попеременно закладывая широкие круги, всматриваясь в пейзажи под собой.       Сейчас его интересовал складской ангар метрах в восьмистах от морской набережной, располагавшийся у северной окраины доков. По данным полицейских это место потеряло хозяина при странных обстоятельствах, и теперь пустовало в ожидании разрешения судебных тяжб. Не так давно на окраине чуть севернее, в пределах пешего хода, был замечен брошенный фургон муниципальных служб. Свидетелей нашумевшего побега четверых неизвестных с территории Бикона найти так и не удалось. Кроу вела чистая интуиция и надежда на удачу. Догадка, основанная на странном совпадении.       Он почти скучал по тем временам, когда основной его работой были обыкновенные охотничьи миссии. Сражаться с Гримм куда как проще, чем гоняться за призрачными приспешниками некоей полулегендарной злой ведьмы, о реальном существовании которой никто не подозревал.       Озпин ещё не делился с ним своими мыслями по поводу её планов. Очевидно было только то, что директор пытается понять: какие действия она предпримет вследствие сложившейся ситуации. Когда в этот мир прилетел пришелец — всё полетело наперекосяк. Раньше в Ремнанте было только две стороны — люди и Гримм, теперь же появилась непредсказуемая и неизвестная сила, первый ход которой Озпину только предстоит наблюдать.       Кроу же беспокоило совсем другое. Лазутчики Салем видели Руби. Это значило, что рано или поздно древняя ведьма узнает о существовании ещё одного обладателя серебряных глаз. Можно было найти сотню объяснений тому, что у них могло не быть времени, чтобы заметить эту маленькую деталь, однако судьба Жнеца Гримм и, позднее, Саммер Роуз — матери Руби, не давала Кроу покоя. Отчасти именно поэтому он сорвался в этот безумный поиск, имея лишь смутные догадки и предчувствия в своей голове.       Ангар был пуст и на первый взгляд надёжно запечатан. Ворота заперты, окна закрыты, вентиляционные отверстия крепко забраны решётками. Вокруг не было никого, даже сторожей. Кроу битый час мерил покатую крышу мелкими птичьими шажками, цеплялся когтями за карниз, свешивая вниз голову в поисках щелей и дырок. За это время, к своему неудовольствию, он привлёк внимание некоторых сородичей. Теперь ещё парочка серых ворон деловито расхаживала по крыше, порой бочком подбираясь к нему и заставляя отпугивать себя карканьем. Кроу вспомнил о стычках живности, которые успел заметить с неба. Нервно хлопнул крыльями. Эти птицы не выглядели больными и агрессивными, как те которых ему довелось увидеть раньше.       Наконец ему удалось найти щель между карнизом и стеной, забитую каким-то мусором. Кто-то, наверное стрижи, судя по выбранному месту гнездовья, пытался устроить себе здесь жилище. К своему облегчению он не нашёл внутри сюрприз в виде тухлых яиц или дохлых птенцов. Может быть их уже кто-то утащил и сожрал.       Пробраться внутрь было не так-то просто. Кое-как клювом он протолкал ком веток и мусора, откровенно попахивавший гнилью, в пространство под крышей. Ему постоянно приходилось помогать себе взмахами крыльев и цепляться когтями за кромку щели, сидя как поползень, на вертикальной поверхности. Это было страшно неудобно. Пару раз когти срывались и ему едва удавалось остановить падение. Падать на асфальт брюхом вверх было страшно.       Сложив крылья, Кроу принялся протискиваться в щель, досадуя тем, что из единственных инструментов, что наличествовали у него в птичьей ипостаси, был лишь клюв да когти. Он бы не отказался от возможности делать что-то крыльями, однако перья и кости следовало беречь. Однажды он уже ломал крыло и самым ужасным во всём этом было то, что лечиться ему приходилось в птичьей форме. Сидеть и терпеть, пока не покинувшая ещё их команду тогда Рейвен, распрямит крыло, вправит косточки по одной и наложит лубочную повязку.       Кое-как пробравшись в ангар, он оказался наконец под крышей складского здания. Внутри царил полумрак, разгоняемый лишь лучами света, проникавшими из немногочисленных достаточно чистых окон, не заставленных всяким хламом и не закрытых картонками. Кроу посмотрел вниз с перекрытия. Внизу царил лабиринт из металлических контейнеров и стеллажей со всякой всячиной. У больших подъёмных ворот сиротливо жался электрический погрузчик с поддоном на вилах. Всюду толстым покровом лежала пыль. На первый взгляд не похоже чтобы тут кто-то недавно бывал. Но всё же что-то здесь было не так. Воронье зрение выхватило следы в пыли, словно кто-то неряшливо повозил чем-то по полу.       Кое-как перелетая с места на место между пыльных стеллажей и контейнеров, Кроу сумел осторожно спуститься на пол. Внизу было откровенно тесно. Здесь он мог бы уже превратиться обратно в человека, чтобы лучше всё рассмотреть, однако решил до поры до времени перестраховаться. Вдруг он неудачно заденет что-нибудь и сработает сигнализация? Птичьего зрения хватало, чтобы различать все предметы в подробностях и первым, что бросилось в его глаза, были листы серого пластикового покрытия, которыми был устлан пол. Один из них был выдернут и сдвинут в сторону, обнажая голый бетон, в котором красовался лишённый ручки люк, почти незаметный на фоне остального окружения.       Охотник в обличье вороны замер. Бинго! Если кто-то сейчас находился в подвале, люк, скорее всего, был заперт изнутри. Он, конечно, мог бы попытаться поддеть его, но попытка открытия точно оповестит обитателей о присутствии кого-то постороннего. Прямого столкновения с ними он, конечно, избежит, но если там действительно прячется та самая четвёрка — ищи их потом по всему Вейлу. В следующий раз они будут предполагать, что за ними следит кто-то, кого не остановишь обыкновенными мерами безопасности, которых хватает для того, чтобы сбросить с хвоста полицию. Кроу нашёл угол потемнее и устроился там, принявшись чистить перья. Он вполне мог бы устроить тут своеобразный наблюдательный пост. Ворону, даже если и заметят, скорее всего не обратят на неё внимания сразу, в том и было его преимущество. Однако, перспектива сидеть тут часами вызывала в нём ужасные чувства. Что если он поддался беспокойству и, придумав себе удобную версию, сорвался в этот полёт, только чтобы потратить драгоценное время на слежку за пустым схроном? Он не мог знать всего. Лазутчики вполне могли заручиться поддержкой местных криминальных авторитетов, попросив надёжного укрытия у них. Вариантов на самом деле было бесчисленное количество и следовало каким-то образом сократить их, поторопить события, рискнуть не потеряв предоставившейся возможности.       Очень хотелось плюнуть на всё и попытаться открыть люк. Кроу шагнул из укромного места наружу, вновь посмотрев на люк под приоткрытой панелью. Если бы он мог что-то услышать, далеко не обязательно это должны были быть разговоры, но любой регулярный шум выдал бы ему присутствие обитателей. Если всё тихо, значит он действительно погнался за призраками, но если всё же… Впервые охотник пожалел, что он не сова. Озпину стоило лучше выбирать птиц для превращения.       Что-то приглушённо стукнуло. Может быть крыса смахнула хвостом какой-то предмет или заскрипел усталым металлом под тяжестью ящиков расшатанный стеллаж. Ворона, сидевшая на пыльной коробке, не слишком далеко от люка, замерла превратившись в очень правдоподобное чучело, едва заметное в полумраке. Стук повторился, что-то в районе того места, где располагался люк, продолжало стучать и поскрипывать, будто кто-то возился под его крышкой. Защёлкал внутренний замок.       Кроу моментально спрятался подальше за деревянный ящик, благодаря почившего хозяина за то, что тот держал склад в беспорядке. Плохо будет, если тут включат электрическое освещение. Прятаться придётся тщательнее, пусть был велик шанс того, что его пронесёт. Но Бранвен достаточно натерпелся от своего проявления, чтобы не оставлять на волю обстоятельств и случая подобные моменты. Он спрыгнул под стеллаж, отыскал самое захламлённое и пыльное место и, терпя щекотку в ноздрях, притаился в мотке чёрного кабеля посреди распотрошённой картонной коробки. Если никто не подойдёт совсем близко, его не должны заметить. Если подойдёт — у него будет время незаметно свалить.       Люк откинулся назад, желтоватый свет забрезжил снизу, отбрасывая странные тени на внутреннее убранство склада. Тёмная человеческая фигура вынырнула наружу. В редких просветах солнца Кроу смог углядеть изумрудно-зелёные волосы, тёмную кожу и странноватый выбор одежды. Девушка, судя по фигуре, была одета в очень странную версию ковбойской формы, которая оставляла слишком много открытой кожи. На пояснице у неё висело что-то напоминавшее парное оружие, Кроу не мог позволить себе разглядеть его внимательнее. — Синдер? Меркьюри? — Она не говорила громко. Скорее настороженно и вполголоса. Руки её сами потянулись к оружию, заранее, ещё до того как она осмелилась открыть рот. Значит она уже подозревала, что что-то не так. Кроу вжался в своё импровизированное гнездо из бухты чёрного кабеля, стараясь слиться с резиновой изоляцией, даже несмотря на то, что взгляд незнакомой охотницы был обращён куда-то ко входу, к тому месту где до сих пор стоял погрузчик. — Странно. Дверь никто не открывал, но бьюсь об заклад — здесь кто-то есть, — пробормотала незнакомка себе под нос. У Бранвена внутри всё похолодело. Его уже заметили? Как? Кроу лихорадочно обдумывал варианты.       Охотница, а судя по внешнему виду это была именно охотница, других вариантов быть не могло, принялась обходить стеллажи и заглядывать в разные места. Пока она ещё не догадалась смотреть под стеллажами, видимо потому что человеку спрятаться там было бы крайне проблематично. Но каким-то неясным образом она умудрилась обнаружить чужое присутствие. Проявление?       Других объяснений у Кроу не было. Похоже его пресловутая удача таки догнала и наподдала ему хорошего пинка под зад. Да, ему повезло обнаружить кого-то, однако эти кто-то уже знали, что за ними ведётся наблюдение. Ну, или подозревали. Благодаря проявлению. Проклятье.       Пока неизвестная охотница убралась осматривать что-то в глубине склада, Бранвен, стараясь наделать как можно меньше шума, убрался с насиженного места. Адреналин кипел в вороньих жилах. Он не мог точно знать, не выдал ли он себя. Птицы за редким исключением были плохо приспособлены к тихому перемещению в тесных пространствах. Их преимуществом был полёт и бескрайние просторы неба. Здесь, в здании склада, Кроу находился в ужасно неудобном положении. Но какая-то его часть ликующе вопила, что он нашёл кого-то. Нашёл! Если он или его патологическое невезение не запорют ко всем чертям уже достигнутое, он сможет таки проследить за найдёнышами. Даже если это вдруг не те самые, а Кроу был почти уверен что они были теми самыми, ему казалось что он уже видел кого-то похожего на эту девушку, причём далеко не в первый раз, и точно так же не в первый раз слышал её голос.       Включился свет. Кроу чуть не хлопнул крыльями от неожиданности. Распахнув клюв, он быстро забежал в небольшую щель между больших железных контейнеров, навроде тех, которые использовали для морских и железнодорожных перевозок. Забился куда-то в промежуток между стеной ангара и контейнерами, надеясь что трение перьев о металл не будет услышано. — Док, я бы так не волновалась… … Ощущения необычные. Будто бы это и не человек вовсе. Это больше похоже на животное, но животные… — Голос темнокожей девушки то приближался, то отдалялся, приобретая неуверенную интонацию. Отвечавшего ей собеседника Кроу услышать никак не мог. Похоже хозяин второго голоса не собирался показываться из подвала ангара. — Это как если бы крыса или птица были достаточно умными, чтобы моё проявление их обнаружило и посчитало опасными… — Звуки передвигания коробок и шебуршания ткани. — … Я не знаю ни о чём подобном. И мне нужен прямой контакт с целью, чтобы подавить её восприятие. Не смогу ничего сделать, если не увижу того, кто за нами следит. «Ясно. Не показываться на глаза», — подумал Кроу. Удобно. Хорошо, что этот кто-то развязал ей язык. Похоже, она была уверена в том, что в ангаре нет никого постороннего, способного понимать человеческую речь. Хорошо, когда враги совершают ошибки.       Тем не менее он не решился приближаться. Лучше переждать. Пусть их несколько и обыскивает поверхность лишь одна, всегда есть вероятность попасться случайно. Пусть лучше прочешут всё. А ещё лучше — подумают, что никакой угрозы не было. Кроу был бы рад скрыть своё присутствие, но понятия ничего не имел о природе шестого чувства незнакомой молодой охотницы. Хорошо, что оно не давало ей возможности разнюхать его местоположение. Иначе бы его давным-давно спалили.       То что они были не одни, Эмеральд поняла, наверное, с полчаса назад. Постоянное ощущение, будто кто-то стоит у тебя за спиной и постоянно смотрит через плечо, избегая шума и случайных прикосновений. Непостижимым образом в этот раз оно отличалось от привычного ей чувства чужого присутствия, которое столько раз выручало воровку на протяжении всей её жизни.       Оно было маленьким, мягким и покрытым перьями. Часто-часто дышало и видело мир в странном цвете из-за которого солнечные лучи приобретали оттенок пахший озоном.       Эмеральд на мгновение запаниковала. Раньше она никогда не ощущала восприятия птиц. Она не знала, что с ним делать и почему её проявление вдруг ухватилось за птицу. А ещё, она никак не могла её найти. Пташка не собиралась издавать тревожные звуки, неуклюже хлопать крыльями в попытке взлететь или в панике носиться по всему ангару. Воровка обшарила всё доступное ей пространство склада с трудом преодолевая собственную вялость, и назойливое желание плюнуть на всё и вернуться обратно в подвал.       Что-то где-то прошуршало и забилось в дальний угол. Маленький шарик чужого восприятия в её голове сжался, став совсем слабым. Боги, это же просто птица. Откуда у неё этот внезапный приступ паранойи?       Эмеральд подумала о том, что сейчас ей лучше приглядеть за учёным. Уоттс с головой погрузился в мир за экраном своего ноутбука, где царили диаграммы, графики и формулы и, похоже успел забыть о том, что она вышла проверять ангар на предмет незваных гостей. За пару дней проведённых с ними, статный усатый атлезианец в годах постарел ещё сильнее. В его движениях теперь проскальзывала старческая дрожь. Штука, как Эмеральд привыкла называть её в уме, потихоньку отнимала рассудок и у него.       Воровка тихо чертыхнулась, ощутив укол паранойи сквозь нежелание продолжать бесплодные поиски. Чем бы ни было это присутствие, она не успокоится пока не разберётся в чём дело. Она обошла все стеллажи, заглянув под каждый. В одной из открытых коробок, где толстым мотком был сложен кабель ей попалось на глаза длинное чёрное перо. Эмеральд придирчиво рассмотрела его вблизи, задумчиво проведя по щетинкам пальцем. Заглянула за все контейнеры, но в тесных промежутках между ними и стенами ангара было слишком темно и грязно.       Что-то прохлопало крыльями у неё за спиной. Высоко под потолком раздался скрежет когтей по металлу. Эмеральд обернулась наверх как раз вовремя, чтобы увидеть торчащую из какой-то тёмной щели воронью задницу. Недолго думая, ведомая чистым любопытством, она попыталась надавить на её восприятие.       Кроу почувствовал, что всё перевернулось вверх дном, когда из щели, в которую он пытался протиснуться, на него прыгнула кошка. Кошка, которая физически не могла там находиться, состоявшая из одной бездонной пасти с острыми рыбьими зубами в четыре ряда. «Какого хера?!» — звенело в его голове, но из клюва вылетело лишь беспомощное и перепуганное: «Карр!»       Кошка прошла насквозь, заставив все его птичьи инстинкты сойти с ума. Он оцепенел, не в силах протолкнуться дальше, но как только его тело зарегистрировало тот факт, что он не проглочен заживо, птичьи коготки автоматически толкнули его вперёд, а потом ещё и ещё, пока он вдруг не оказался на холодном воздухе, падая камнем вниз. Подозрительно лёгким и аэродинамически стабильным камнем. Запоздало до Бранвена дошло, что стоило бы поработать уже крыльями, которые замерли в полураспахнутом положении.       Спустя мгновение он молотил ими так, что едва не выбился из сил, оказавшись гораздо выше чем того ожидал. Город внизу скрылся в тумане. Холодные пальцы иррационального ужаса, смыкавшиеся на его восприятии, исчезли без следа.       Вдруг он ощутил как падает масса его тела и ветер сносит его в сторону. Запоздало он попытался заложить вираж в сторону, задним умом понимая что оказался на пути аэробуса, точнее под ним. Длинный белый прямоугольник, отдалённо похожий на прогулочную яхту, натужно гудя репульсорами, вальяжно проплыл где-то вверху, неся с собой ореол пониженной гравитации. Перья топорщились на крыльях Бранвенна, птичий вестибулярный аппарат на секунду взбунтовался, Кроу заставил себя расправить крылья и расслабить тело, на такой высоте шансов выровняться у него было хоть отбавляй.       Ему скорее нужно было возвращаться. Наблюдать придётся издалека, но если та охотница, что чуть не поймала его в ангаре, решит покинуть насиженное место, он должен держать её в поле зрения. После всего, что он перенёс, уверенность в том, что он напал на нужный след лишь укрепилась.       Внутри Уоттса пели голоса, соединялись и разъединялись тысячи точек, а в проклятом сердце всего поселилась неугасимая звезда, водоворот, сужающаяся спираль — почти бесконечный источник энергии. Артур стучал по клавиатуре онемевшими пальцами, падая в пропасть собственного разума.       Капелька пота сорвалась с кончика его носа. Кто-то пытался докричаться, откуда-то сверху слева, кажется голос принадлежал темнокожей девушке, как её там? Эмеральд. Кажется, Эмеральд. — Док, очнитесь! — В его плечо с силой вцепились и принялись раскачивать его тело, словно тростинку. Сил воровке было не занимать, Уоттс поспешил ответить ей, прежде чем та ненароком сбросила его со стула. — Что… Что случилось? — Реальность вокруг него вдруг обрела нестерпимую чёткость, память и мысли затуманились, ушли на задний план, и он вновь очутился в освещённом тусклыми лампами бетонном прямоугольнике в двух метрах под землёй.       Словно мертвец в могиле.       Эмеральд прищурилась, сердито посмотрев на него. Сдула упавшие на нос волосы. Уоттс не удивился бы, если узнал, что девчонка считает его обузой. — Я не знаю, — после небольшой паузы ответила она, — Мне кажется, за нами кто-то следит. — Там кто-то был? — Похоже птица внутрь забралась. Ворона. Можете считать, что я сбрендила, док, однако мне показалось что она знала, что я её ищу.       Уоттс протёр глаза и сжал пальцами переносицу, пытаясь сосредоточиться. В глазах плавали искры и ему отчаянно не хватало свежего воздуха. — Повремени секундочку. Ты уверена, что это твоё предчувствие вообще никогда не работало на животных?       Слегка успокоившаяся воровка уселась на табурет и покачала головой. — Не-а, в большинстве случаев не работает. По крайней мере, с такой чёткостью. Именно поэтому я и струхнула, — тон её голоса вдруг стал неуверенным. Проявления, особенно чужие, никогда не были предсказуемой и понятной вещью. — Вороны славятся своими умственными способностями. Вполне возможно, что ты просто придала её поведению слишком много смысла.       Эмеральд поморщилась. — Если бы всё было так просто, док. Я не уверена. Её присутствие было таким чётким, что его нельзя было выбросить из головы. Может быть я чувствую животных, но точно не так сильно как людей. Люди сложные. Яркие. Эта ворона была как человек, понимаете? — Хочешь сказать, что это был человек в вороньем обличье? — осторожно уточнил Артур. Мысль казалась совершенно безумной, не подкреплённой ничем, но что если на секунду позволить себе обдумать её всерьёз?       Воровка энергично закивала. Уоттс нахмурился. — Мы не видели как она превращалась. Что если человек на самом деле управлял птицей? — Не стану исключать. С моим проявлением в комплекте инструкции не приложено.       Эмеральд обхватила себя руками и, сама того не замечая, принялась раскачиваться на табурете туда-сюда. — Плохой у нас выходит вывод. В любом случае, если предположить что твои слова так или иначе имеют отношения к правде, нам придётся предполагать, что все птицы в небе потенциально опасны. Или только вороны, что мало что меняет. Или одна ворона, — Уоттс постучал пальцами по столу, — В любом случае мы мало что можем сделать. Ты заперла люк? — Конечно заперла. Вы меня идиоткой считаете, док? Если мы сломя голову побежим куда глаза глядят, Синдер с меня голову снимет. Да и если эта ворона и правда за нами следит… — Под открытым небом мы от неё никуда не скроемся. Плохо сидеть на одном месте, но других вариантов у нас нет, — подытожил за неё Артур.       Место для их тайника с Видящим было не самым приятным. Добираться сюда нужно было по извилистым ходам вейльской канализации, которая представляла собой подземный город, состоявший из бесконечных тоннелей и катакомб, построенных в самые разные времена. Здесь страшно воняло, обитали крысы и прочая неприятная живность, а на заброшенных участках можно было встретить Гримм. Не привычных в дикой местности барботасков и беовульфов, не часто встречающихся в лесу урс, а кое-что похуже. Паукообразные гримм, слепые чёрные черви, гримм с ворохом длинных чёрных щупалец, прячущие аморфное тело в консервных банках, картонных коробках, черепах крыс и других животных. Говорят, здесь можно было встретить даже Апатий — почти легендарных тварей, от которых мало кто уходил живым. Они лишали людей сначала положительных эмоций, а потом и желания жить, медленно подтачивая решимость даже опытных охотников, не показываясь на глаза, пока жертва сама не умрёт от парализующей её немощи.       Именно поэтому обслуживаемые участки канализации сильно отличались от необслуживаемых. Все переходы были разделены глухими перегородками с запертыми дверьми. Перемещаться по ней можно было лишь имея за пазухой связку ключей или набор отмычек. Каждый знающий контрабандист носил с собой инструменты для взлома, просто на всякий случай, никто не знал когда городские службы вдруг решат установить очередную перегородку, в соображениях безопасности или преследуя цель помешать всевозможным джентльменам удачи, использовавшим древние ходы в своих целях. Именно этим сейчас приходилось заниматься Меркьюри и Синдер. Взламывать очередную дверь. Стальной прямоугольник двери представлял собой сварной каркас из железнодорожных рельс, на который наварили цельные листы из всё той же стали. Дверь была невероятно тяжёлой и внутри себя содержала, похоже, какой-то запирающий механизм. Меркьюри подёргал за широкий вентиль, приводивший его в движение, просто на всякий случай, вдруг хоть эта дверь не заперта. Прямо над вентилем была привёрнута табличка, красноречиво гласившая:

НЕ ОТКРЫВАТЬ! УЧАСТОК ЗАРАЖЁН ГРИММ!

      Череп беовульфа в жёлтом треугольнике с чёрной обводкой, по-видимому, должен был отпугнуть тех, кто не умеет читать. Меркьюри, недолго думая, снял с пояса увесистую связку ключей и принялся подбирать подходящий. — Надо же, месяц назад здесь всё было в порядке. Невезуха, — проворчал ассасин, тыкая треугольным мастер-ключом в скважину. Замок здесь был похож на те, что частенько применялись в пассажирских вагонах метро и железной дороги. Только тут он был не в пример массивнее. — Не-а. Диаметр не подходит. А если этот? — Звон связки ключей и новая попытка, — Да твою ж ты мать, не проворачивается!       Синдер стояла позади него, уперев кулаки в бока, и скучала. По идее Гримм им опасаться было не нужно. Госпожа оставила своим доверенным последователям метки, делавшие созданий тьмы безразличными к своим слугам. Опасность, конечно по-прежнему имелась, здесь вдалеке от владений Салем некоторые Гримм могли достичь некоторой автономии, бледного подобия собственной воли. Такие по-прежнему могли напасть, ведомые не следами человеческих переживаний, но раздражителями: светом, шумом и подозрениями, которые рождались в их собственных мозгах, или что там могло заменять им нервную систему.              Вероятность встретить подобных существ здесь, всё же была относительно низкой. Во-первых они всё ещё находились в городе. Мало кто из городских жителей знал, что вейльская канализация могла простираться далеко за пределы современного города. Когда-то давно, ещё до Великой Войны, город занимал несколько большую площадь. После вала разрушений и потоков негативных эмоций, которые породила война, многие из этих территорий были покинуты, однако коммуникации остались. Большинство таких тоннелей, конечно, было наглухо замурованы, во избежание проникновения Гримм в город. Вот там можно было встретить по-настоящему старых Гримм, варившихся в собственной чёрной жиже десятилетия, а то и сотни лет. Была ещё и гора Гленн, неудачная попытка экспансии предпринятая значительно позже. Но подземное поселение на горе Гленн располагалось гораздо дальше и к нему вёл единственный, пусть и огромный, железнодорожный тоннель. Тоже замурованный властями, поговаривали даже, что его взорвали в нескольких местах, специально, чтобы лишить населявших поселение Гримм удобного пути к городу.       Во-вторых они шли к тайнику с Видящим. Видящие Гримм были глазами, ушами и надсмотрщиками Салем. Они являлись узлами того, что давало всем этим существам из чёрной жижи, способность осмысленно действовать. Вблизи от них даже по настоящему древние Гримм подчинялись воле своей повелительницы, даже несмотря на то, что сами по себе являлись порождением своенравной разрушительной силы, которая зачастую противилась какой-либо кооперации даже с целью причинения ущерба людям.       Так что: да, Гримм почти не беспокоили Синдер. Странно, но она чувствовала себя лучше в вонючих подземных ходах, нежели на поверхности. Здесь было грязно, сыро и темно, каждая поверхность, казалось, была покрыта тонким, едва заметным слоем дерьма. Но у неё больше не болела голова и голоса, сливавшиеся с шумом крови в ушах, исчезли совсем.       Меркьюри, чертыхаясь, сдался и выудил из поясной сумки пассатижи, принявшись поддевать ими треугольный язычок замка. Замок этот не был рассчитан на защиту от взломщика, скорее он защищал от существ не способных пользоваться инструментами. Однако, ржавчина (И откуда её столько, дверь же, вроде, недавно поставлена?) и грубая тяжёлая конструкция двери заставили его поднапрячься. Несколько раз пассатижи соскальзывали, беспомощно скрежеща и скалывая ржавчину с поверхности металла, но попытки с пятой, ему всё-таки удалось провернуть замок. В двери что-то глухо шевельнулось, ассасин подёргал за ворот вентиля и облегчённо вздохнул. — Открываю. Босс, приготовьте оружие. На всякий случай.       Синдер качнула головой набок и положила руки на рукояти своих клинков. Ну да. Он же не встречался ещё с госпожой лично. И, конечно, ему не досталось метки от неё. Впрочем, некоторых людей Гримм и без всяких меток плохо воспринимали. Ей доводилось что-то слышать о двух телохранительницах одного вейльского мафиози. Однажды ему контрабандой привезли пойманного беовульфа, и не простого, а вожака стаи — раза в четыре крупней обыкновенного, каких можно было встретить в лесу к северу от территорий Бикона. И анонимный доброжелатель удачно подпилил замок. Тварь, естественно, вырвалась в самый неудобный момент и принялась крушить всё, что попадалось ей под лапы, однако телохранительниц не видела в упор. В итоге беовульфа они прирезали, даже не будучи профессиональными охотницами, а лишь бандитками с нелегально открытой аурой. Происшествие положительно отразилось на репутации их босса, а о судьбе тех, кто допустил всю эту оказию, в приличном обществе теперь не упоминали. На Меркьюри, впрочем, надежды было мало. Гримм его видели и огрызались, точно так же было и с Эмеральд. Поэтому держаться ассасину придётся ближе к Синдер, на неё Гримм нападать не решались, благодаря метке Салем.       Парень, тем временем, навалился на ворот, со скрежетом проворачивая его. Дверь, с жутким лязгом, вдавилась внутрь цепляя за раму в стене, к которой прилегала почему-то очень плотно. Прежде чем она успела медленно отвернуться в сторону на шарнирах, в их часть тоннеля проникла характерная вонь, присущая уже больше дохлятине, нежели дерьму. С той стороны послышался тоненький писк. Крысы.       По другую сторону двери царила тьма. Освещение не работало. Меркьюри и Синдер включили фонари. Бетонный тоннель, по которому они пробирались до этого, здесь обрывался, уступая место более древней кирпичной кладке. С характерным коричневым оттенком, то есть под слоем дерьма.       Стоило им ступить за дверь, как из-под ног врассыпную бросились пищащие комочки грязной шерсти с длинными облезлыми хвостами, но часть из них почему-то осталась лежать на месте. Синдер посветила фонарём на пол. Грызуны, по крайней мере те, что были ещё живыми, припустили с удвоенной скоростью, скрываясь где-то во тьме, однако пол по-прежнему был усеян трупиками дохлых крыс. Что здесь произошло? В унитаз вылили крысиной отравы или среди населения Дерьмограда прокатилась смертельная эпидемия? — Ну и мерзость, — выдавила Синдер. — Мы спустились в канализацию, босс. Полчаса назад мы шли через такую же кучу дерьма, но вы не возмущались, — с обыкновенной ехидцей заметил Меркьюри. — Там не было дохлых крыс. Ненавижу дохлых крыс. И всех остальных дохлых животных. Гниль и падаль. Буээ, — Синдер шла, смотря под ноги и, несмотря на всю осторожность, всё-таки наступила на трупик крысы. Раздалось влажное чавканье и хруст косточек. — Ну вот. Мерзость! — Она выругалась бы и покрепче, но сдержалась, принявшись шаркать ботинком по относительно сухому участку пола: — Пойдём отсюда быстрее.       Ассасин лишь вздохнул и подождал, когда она прекратит чистить подошву, прежде чем они отправятся дальше.       Кирпичная кладка вокруг них постепенно менялась. Место с дохлыми крысами, навскидку, было построено незадолго до Великой Войны. Место, по которому они шли сейчас, было древнее. Каналы для отвода нечистот уступили место тоннелям, предназначенным для чего-то другого. Возможно когда-то это было погребом здания. Или даже его первым этажом, тут как посмотреть. Вейл был очень древним городом.                   Говорят, поселения здесь были ещё с доисторических времён, в те времена когда, по легендам, фавны только-только появились и по континенту прокатились массовые столкновения между племенами.       Следом за помещениями, напоминавшими подвал, они пробрались в нечто, больше напоминавшее пещеру, нежели сооружения построенные людьми. По пути им пришлось протискиваться сквозь пролом в кирпичной стене. Воздух тут был затхлым, но так как они удалились от сточного канала, здесь хотя бы не было так грязно, пусть их до сих пор преследовал слабый запашок нечистот. С потолка свисала какая-то гадость: не то мох, не то водоросли. Наконец они добрались до цели путешествия, о чудо, ни встретив ни одного Гримм.       На самом деле это было странно. С появлением той двери следовало ожидать, что Гримм здесь всё-таки относительно недавно были. Отсутствие их следов напрягало. Видящий, обычно, держал при себе парочку послушных особей для защиты. Неужели сюда присылали охотничью команду?       Следов сражения нигде не было. Впрочем, кем должны были быть эти охотники, которые согласились бы спуститься в необслуживаемый участок Вейльской канализации. Луч фонаря выхватил из тьмы и слоёв слежавшейся глины по настоящему древнюю стену. Её легко было отличить от всех построек других периодов истории города. Возможно, за информацию об этом сооружении местные археологи отвалили бы неплохой гонорар. Синдер подметила, что кладка этой стены похожа на ту, что они видели в основании башни Бикона. Старое место и, по каким-то причинам, очень важное для её госпожи.       В стене не было ни окон ни проёмов. Гладкий полукруг из грубо обтёсанных гранитных блоков, каждый из которых длиной был с человеческий рост, а высотой от земли достигал середины бёдер взрослого человека. Возможно, когда-то очень давно это была чья-то твердыня.       Сейчас же на её остатки были наложены чары Салем.       Но что-то тут было не совсем так. Стена выглядела неповреждённой. Взломать её можно было разве что взрывчаткой, а взрывать что-то здесь решился бы только псих. Если тут и правда побывали охотники, они ушли ни с чем, даже если и знали о том, что тут может находиться.       Может быть это место смог бы открыть лично Озпин. Синдер улыбнулась от одной мысли о том, что директор Бикона в своём дурацком шарфике и очках, степенно постукивая тростью, гуляет по залитым дерьмом и заваленным дохлыми крысами катакомбам в поисках сокрытого злой ведьмой тайника. Впрочем, возможно, он сделал бы это чужими руками.       Кстати о крысах…       У подножия стены располагалась какая-то куча. Запах дохлятины, на удивление отсутствовал. Куча шевелилась. Трепетали шерстистые бока, мелькали тут и там красные глазки. Шевелились облезлые хвосты. — Вот чёрт, почему именно здесь? — Меркьюри поёжился. — Это просто крысы, Мерк. Если хочешь, могу их сжечь своим проявлением. — Уверена, что мы тут не задохнёмся, босс? Плюс, вы же ненавидите мёртвых крыс. Не проще ли кинуть камень?       Синдер пожала плечами. — Посмотрим.       И почему крысы решили устроить гнездо именно здесь? Синдер приблизилась к крысиной свалке. Животные не реагировали на лучи света, сбившись в огромный ковёр у подножия стены. Их мордочки были обращены к гранитным блокам, соответственно к путешественникам они сидели спинами.       Не придумав ничего лучше и чувствуя себя полнейшей идиоткой, она с размаху топнула по каменному полу.       Ноль реакции. Да что же такое?       Она коснулась носком ботинка задницы одной из крыс. И, повинуясь секундному раздражению, с размаха пнула животное со всей силы. Крыса с размаху влетела в стену с глухим шлепком, суча лапками и не издавая ни звука. Её товарки, получившие удар по касательной, перевернулись со спины обратно на живот, заняв прежнее положение. У одной из них, кажется, была сломана лапа, но раненая крыса не обратила на это никакого внимания.       Синдер внезапно начало тошнить. Рефлекторно, она обратилась к своему проявлению, намереваясь спалить скопление грызунов ко всем чертям.       В воздух вокруг неё поднялась земля и мелкие камешки. Земля зашипела, нагреваясь, в то время как камни с сухим треском разогрелись до состояния ярких круглых шариков цвета солнца. В пещере перед древней стеной стало очень жарко.       Не успела она направить свой импровизированный обстрел, как крысы бросились врассыпную. И завизжали.       Синхронно, словно разделившийся на лоскуты живой ковёр, они обошли её с обеих сторон. Звук, который производили тысячи крысиных глоток был невыносимым. В последний момент она обрушила на них град расплавленного камня и спёкшейся в стекло земли. Завоняло дымом и горелым мясом, но к её ужасу, большинство животных избежало участи быть сожжёнными заживо. — Блядь! Блядь! Блядь! — Меркьюри принялся вопить и материться сзади.       А потом грызуны атаковали.       Тушки бросались на неё со всех сторон, будто маленькие пушечные ядра, чтобы моментально превратиться в едкий дым. Она забылась. Пол под её ногами начал проседать и трескаться, испуская пар и медленно превращаясь в раскалённый кратер. Она не чувствовала жар лишь потому, что её собственное проявление немыслимым образом защищало её от ожогов, однако духота и горелая вонь заставили её закашляться.       Неопределённым отрезком времени позже всё кончилось. Только островки пепла и дымящийся пол напоминали о произошедшем. — Либо мир крышей едет, либо мы скоро будем пускать слюни и ссать в штаны, — нервно пробормотал Меркьюри сзади, — Воу босс, горячо, вы можете…       Попытавшись подойти ближе к Синдер, он отскочил назад. Земля вокруг неё раскалилась и теперь от неё поднимался густой дым. Глаза её светились ярким оранжевым светом, зрачки полностью исчезли. Ассасин уже видел её в таком состоянии однажды, но пылающая, казалось, в черепе предводительницы топка живо напомнила ему кое о чём другом. Отец, насмехавшийся над ним в его снах. — Эй босс, если вы продолжите в таком же духе, мы тут или задохнёмся или зажаримся, или нас ко всем чертям завалит. Всё кончилось, всё хорошо, прекратите, пожалуйста! — почти что взмолился он.       Синдер выдохнула. Жар исчез практически моментально. — Тшшш. Ничего не закончилось. Если эта чертовщина будет происходить и дальше, я не знаю что с нами случится, — она вышла из боевой стойки, которую приняла сама того не заметив. Подошла к злосчастной стене. Пол внизу был испещрён полосами, будто крысы сидели здесь и копали, копали, копали… Словно пытались прокопаться внутрь.       Множество ямок уходили к подножию стены, а потом вертикально вглубь. Земля, пыль и обломки камня были свалены в небольшие кучки. Крысы действовали слаженно, словно единый организм, напрочь лишившийся животных инстинктов. Невольно Синдер вспомнила то, как они двигались. Что вообще могло заставить животных действовать так? — Мне кажется, нам нужно забрать штуку и валить отсюда нахрен, — сказал Меркьюри. — Ты прав.       Синдер нашла нужный кирпичик, с выдавленным на нём символом полумесяца, перевёрнутого рогами вниз. Коснулась его, ощущая как татуировку между её лопатками начало болезненно дёргать, словно она была нанесена совсем недавно.       Кирпич задрожал и сдвинулся. Земля дрогнула и стена разошлась в стороны, как бы складываясь внутрь. Огромные кирпичи вставали, один за другим, образуя проём ведущий в круглое помещение странной формы. Пол и потолок этой комнаты представляли собой что-то вроде воронок с многочисленными выступами по кругу, наклонёнными наискосок, под углом в сорок пять градусов. Посреди всего этого висел помост, не поддерживаемый ничем. Неотёсанные камни висели в воздухе неподвижно и не шелохнулись даже когда Синдер ступила по ним. Внутри древнего магического хранилища было значительно холоднее и воздух здесь был сухим и лишённым запаха. Предводительница осмотрелась, ища глазами Видящего.       Существо Гримм висело на самом верху, под потолком, его стеклянный шар слабо светился оранжевым светом. Внутри него что-то быстро-быстро мелькало. Синдер подняла руки, ожидая что штука почувствует её присутствие, а точнее присутствие магии её госпожи, однако стеклянному шару с щупальцами, похоже, было не до этого. Видящий вяло дёргал щупальцами с острыми когтями на конце. Его летательный орган, похожий на обрывки чёрного савана, слабо шевелился завиваясь. — Извините, босс, сачка я с собой не брал. — Мерк, сделай милость, пожалуйста засунь свои комментарии себе в задницу. — У меня от молчания крыша едет, босс, — пожаловался ассасин и виновато пожал плечами, — Так что, ловить будете? — Куда мне, твою мать, деваться? — Синдер направилась к выходу, — А ну отойди.       Меркьюри молча посторонился, с немой критичностью наблюдая за её действиями. Хотелось съездить ему по морде, но она прекрасно понимала, что в ней говорит стресс, злость и какой-то чужеродный ужас, испытываемый ей до сих пор.       Она потянулась, слегка размяла ноги, взяла низкий старт и молниеносно вбежала обратно в хранилище. Подпрыгнула на последней висящей в воздухе платформе, подлетела к стене и, пользуясь инерцией собственного тела, хитрым напряжением ауры и своей природной ловкостью, взбежала вверх.       Мир перевернулся. Перевернулся и висевший в воздухе Видящий, что иронично, абсолютно слепой к происходящему.       Она схватила Гримм в охапку, ощущая мокрые, холодные прикосновения щупалец, от которого вся её кожа вмиг покрылась пупырышками. Перевернулась в воздухе, оттолкнулась от противоположной стены. И камнем упала точно на платформу, висевшую в центре. Что-то заставило её подумать, что та спружинит, смягчив удар, однако та по-прежнему не шелохнулось. Пятки отозвались болью, Синдер почувствовала как её аура напряглась.       Согнутая в три погибели, она сидела на камне, висящем в воздухе посреди основания древней постройки неясного назначения. Видящий вяло трепыхался в её объятиях. Нашла, блин, кого обнимать, старая дева. Пора заводить ораву кошек.       Стоявший в дверях ассасин присвистнул. — Вот это крутой трюк, босс.       Синдер посмотрела на него, безучастно. Слишком устала, чтобы собачиться. Да и, по правде говоря, Мерк не был бесполезен в этом походе, во всём исключая, пожалуй, треклятых крыс. Но, честно признаться, кто вообще мог подобного ожидать? Синдер улыбнулась уголком рта, встала в полный рост и бросила безвольным Видящим в ассасина. Гримм проплыл над полом, словно невесомый, его голова продолжала мерцать оранжевым туманом, по которому, казалось, пробегали какие-то символы. Червячок опасений шевельнулся у неё в животе.       А, к чёрту, потом разберутся. — Чёрт, эта хрень жуткая, не меньше чем те крысы. — Он не нападает без приказа. Спрячь его в дорожную сумку, только аккуратнее. — Грёбаный живой глобус. О боже, я уже хочу, чтобы Главная научилась пользоваться свитками. Ну что ей стоит, в самом деле? Верно же сказано: век живи, век учись! — Не ной.       После нескольких неуклюжих попыток Меркьюри запихать трепыхающегося Гримм в сумку, она всё же снизошла до помощи. В её руках жуткая тварь вела себя спокойнее, пусть ей и было от этого не по себе. Видимо, придётся привыкать.       Синдер проверила всё дважды и застегнула сумку. — А теперь проваливаем отсюда. — Она нашла в проёме нужный кирпич и снова надавила на него, заставив проём закрыться. — Ну наконец-то, — Меркьюри закинул сумку на плечо, — Рвём когти. Делаем ноги. Даём по тапкам. Пока нас тут не сожрали. Не знаю кто. И не хочу, чёрт возьми, знать.