Там, где пересекаются параллели

      Пальцы механически подцепили край детской футболки. Пополам, еще раз пополам и очередной сверток увенчал кипу чистого и отутюженного белья. Надрывающийся с самого утра утюг устало выдохнул пар.       Он устал.       И она тоже. Но, разве ей было до этого дело?       Сара безразлично озарилась вокруг в поисках очередной своей жертвы. Шторы, тюль, постельное белье и одежда… В этой маленькой бирюзовой комнате ни осталось ничего, чтобы она не отмыла, постирала и не отпарила. Душевная истощенность полностью обнуляла физическую а, единственное, что ее тело и туманное сознание могли выполнять — это уборку. Механическую и безэмоциональную.       — Сара? — в комнату постучали, а следом легкий скрип дверных петель выдал вторгнувшегося визитера. — Элли накрыла на стол, — голос Аарона звучал словно сквозь толщу воды от чего пришлось прикрыть веки, чтобы сосредоточиться на слухе. — Милая, пойдем поедим. Ты уже вторые сутки почти не питаешься. Так нельзя.       На плечо легла ладонь — сухая, безумно горячая и внутри что-то встречно аукнулось, запуская волнение и легкую тахикардию. Сердце набатом ударилось о ребра.       — Если не хочешь спускаться вниз, я принесу тебе ужин сюда. Только прошу, поешь. Не заставляй меня кормить тебя силком.       Аарон чуть сильней сжал ее плечо, показывая свою настойчивость и решимость. Сара вяло улыбнулась.       Он, Элли и Китан — все о ней так пеклись и тревожились, а она вела себя, как бессердечная сомнамбула. Или тень, не желающая чтобы ее замечали.        Надо будет обязательно попросить за свое поведение прощение…       — Аарон, — голос прорезался бритвой, и только сейчас она поняла, как во рту было сухо. — Передашь Бурому билеты в Дисней Ленд? Они с дочкой, кажется, тоже туда хотела сходить, — отпрянув, Сара подошла к столу с лежащим на его поверхности одиноким подарочным конвертом. — Только вот конверт нужно будет заменить…       Выведенное розовой ручкой имя едва ощутимо огладилось кончиком указательного пальца.       Дьявол, она даже не успела исполнить ее мечту…       — Петра? Так ведь зовут дочку Конройда?       Ее тошнило. А еще хотелось кричать. Или просто забиться куда-нибудь в темный угол на чердаке, подальше от сочувствующих взглядов и собственного бессилия.       Она ведь знала что рано или поздно произойдет. Ее же предупреждал доктор Данвуд, что предел десять-двенадцать лет… Но почему тогда так больно? Почему никто не предупредил ее, что к этому… невозможно будет подготовиться?       Проклятье! Как она ненавидит …       — Сара?       Снова ладонь на плече, но в этот раз жест оказался более настойчивым. Мягкое давление заставило ее тело податливо развернуться, а взгляд устремиться в серую футболку. Хотя нет, ее цвет больше походил на мокрый асфальт, или, как говорила Лу на мокрый нос их соседского дога Гуччи.       Теперь Гуччи не кому будет приносить свой лиловый мячик, и судя по утреннему вою, он уже это понял.       — Сара, — подбородок приподняли ребром пальца, из-за чего глаза метнулись на уровень других — ошибочно черных, из-за глубины цвета. На самом деле у Аарона глаза были цветом горького шоколада. От такого Лулу всегда кривилась, когда Сара его предлагала вместо конфет.       «— Подрастешь и полюбишь, так же, как грибы, оливки и сыр с плесенью …»       Так она ей всегда отвечала… Интересная неосознанная ложь. Или же самообман.       — Что такое? — чтобы не резать его слух своим хрипом, О’Нил сошла на шепот. Но даже так, видя, глубину межбровной морщины и излом борозд на широком лбу, резала она, судя по всему, не только голосом. А, главное, не только его. Ей бы впору съежиться или виновато вжать в плечи голову… — Аарон, я поем. Но чуть позже. Обещаю, что …       — Сара, — его губы сомкнулись в бледную нить, а затем сложили фразу: — Лулу умерла…       Горький ком начал активней давить на желудок и легкие. Сердечный шаг уже больше походил на рысцу.       — Лу больше не с нами, но даже так, она бы не за что не хотела, чтобы ты себя так из-за нее изводила.       Нет.       Сара отрицательно закачала головой, и чужие ладони обхватили ее предплечья.       — Нет! — сипло и неразборчиво.       Почему он так говорит? Зачем он так говорит?..       — Милая, — ее обняли, сдерживая активное негодование. — Она умерла счастливым ребенком и …       — Нет! — неожиданно прорезался голос, находя выход в футболку. Сара попробовала вырваться. — Хватит …       Зачем он так поступает?!       — Ты сделала ее счастливой. Сара, ты сделала все и даже больше, чтобы ее жизнь играла яркими красками… — Аарон продолжал говорить, прижимая сопротивляющееся тело. Тело, не знающее слез на протяжении всех этих дней, но утопающее в них глубоко внутри. — Милая, ты отвоевала Лулу. Ты защитила ее и дала дом.       — Хватит…       Голос О’Нил надрывно срывался, но Хилл не умолкал, крепче стискивая в объятиях, и опаляя дыханием макушку.       — Ты подарила ей свободу от жестокости и насилия. Ты показала, что значит быть любимым ребенком. Ребенком, не знающим безразличия. Маленькая, тебе не в чем себя винить. Не в чем, слышишь?       О’Нил замерла.       Вина… Точно. Она-то ее и гложила все это время… За то, что отняла от матери, которую Лулу несмотря ни на что любила. За то, что не помогла сбыться ее мечтам о прекрасном будущем, в котором они бы вместе колесили по южному побережью Майами, ловили бы серфом волну и играли в фрисби с их псом, которого бы они обязательно завели.       Винила за то, что подавала ложные надежды и то, что в последние секунды жизни не успела сказать, как сильно любит. Ее Лулу… Ее не стало так деморализующе внезапно. Что если бы она успела раньше распознать неладное. Что если бы она села ближе к сцене, чтобы тут же успеть произвести сердечно-легочную реанимацию …       Что если бы …       — Я должна была быть быстрей, — из-за вязкой слюны слова нескладно выходили на выдохе. — Должна была сообразить, что ей нужна помощь… — из носа грозило политься, в то время, как из глаз уже вырывались обжигающие дорожки. Свежая царапина на щеке тут же засаднила от соли. — Аарон, я могла …       Ее накрыла волной проглоченных тогда у молчаливого тела эмоций. Истерика, что грозилась ранее вырваться наружу в присутствии стольких свидетелей и умело спряталась в недрах самообладания, наконец нашла выход.       — Я могла …       Обрывки фраз превратились в вой. Тоскливый, пронизывающий и не заглушаемый, даже надежной грудной клеткой Хилла. Сжав в пригоршню ткань футболки на его спине, Сара истошно завопила. Сжимаясь от спазма в пружину, она невольно начала оседать на пол и Аарон, ведомый желаниями ее тела, опустился на колени.       Зажмурившись и зарывшись носом в макушку, он продолжал поглаживать ее затылок, помогая свинцовой тяжести покинуть ее голову. Видеть ее боль и уязвимость Аарону было не в первой, но вот чувствовать собственное бессилие перед обстоятельствами и понимать, что не сможет все исправить… Это гложило и отнимало сон.       Сейчас он как никогда понимал Элли. Ее состояние, когда лишившись мужа и дочери — она осталась наедине с обозленным на весь мир маленьким человеком. Это и впрямь чертовски сложно… Убедить сломленного, что все наладиться. С Китом в этом деле было немного проще. Он просто был рядом с ним. Просто свидетельствовал его слезы, по братски держа руку на спине. Да и то, подобная практика ему стала доступна лишь после выписки из больницы. Первые же две недели он перебинтованный мог только слышать тихое мычание Линда и наблюдать его потухший и безжизненный взгляд в пустоту.       — Все будет хорошо, — шепотом озвучил, а сам скривился от шаблонности фразы.— Ты не одна. Мы рядом… — в коридоре донеслись шаги Элли и Кита. Едва просохнув от нескончаемых слез, Элеонора сама нуждалась в поддержке, и Линд нужным образом выступал в качестве ностальгирующего собеседника, пускающего скупую слезу после каждой третьей рюмки клюквенной наливки. Аарон же, как ему казалось, своей кислой миной не способной плакать, нарушал воцарившую идиллию между этой парочкой, а потому предпочитал молча стеречь покой О’Нил.       — Я рядом, — ощутив, как вздрагивающие плечи немного расслабились, он неспешно облокотился спиной о борт кровати, удобней размещая Сару в своих руках. Заместо душевного давления приходила сонливость, убаюкивающая ее терзания и его тревожность.       Им нужно было поспать. И желательно вот так вместе. На сегодня Хилл точно решил, что одну Сару он не оставит.       Никогда.       — Не уходи, — найдя в нем свое пристанище, О’Нил сама подтянулась выше, утыкаясь носом в его шею. Так же, как и в тот день, когда он впервые вез ее к Элли. — Пожалуйста …       — И не подумаю, — стянув с кровати плед, Аарон накрыл осунувшееся тело, — я никуда не уйду.       В дверном проеме показались две фигуры. Бледная, с распущенными в кои-то веки волосами Элли и взъерошенный и ощетинившийся Линд. Тихо зайдя в комнату, они поставили на стол разнос с едой и одним взглядом уточнили состояние Сары. Хилл коротко кивнул.       Странно, но кажется в этот момент все на уровне коллективного сознания ощутили, как стало легче. Одна общая свинцовая плита рухнула, распадаясь на четыре части.       — Все будет хорошо …       Он обещал.       Они гарантировали.

***

      Под ногами хрустнула тонкая корочка льда и Майкл, не удержавшись от соблазна, сделал пару шагов назад, чтобы еще раз продавить мысом ботинка скованную первым льдом лужу. Мелкая паутинка трещин под сопровождение заманчивого звука тут же покрыла всю некогда глянцевую поверхность, и Тернер удовлетворенно хмыкнул.       — Веселишься? — Кэнди с любопытством сощурилась, шумно потягивая из трубочки молочный коктейль. На улице минус девять и сносящий ураган, а она без шапки и тонких сапожках умудрялась спокойно пить ледяной напиток, подпитывая тем самым догадки Майкла о ее ведьминской сути.       — Только из-за этого терплю зиму, — тот, пожав плечами, продолжил шествие. — Кстати, об этом… Тебе не холодно в …капроне? — взгляд упал на мелкую сеточку колготок, покрывающую пока еще не покрасневшую от мороза кожу бедер. — Дело, твое, но как по мне — себя в такой дубак лучше поберечь.       В отличие от Нельсон, Сару в таком легком прикиде он еще не разу не видел. За те два месяца, что они пробыли в относительной близости О’Нил ни разу не позволяла себе каких-то вызывающих нарядов и тем более тех, что не отвечали погодным условиям. Майклу нравилось видеть О’Нил в элегантных, но строгих нарядах, подчеркивающих ее природную сексуальность.       Интересно в чем она будет сегодня?       — Это что, забота о моих придатках, Тернер? — в привычной лисьей манере, Кэн хохотнула. — Не тревожься, кэп, моя матка в надежных руках. Или верней сказать термобелье. Вот, видишь, — зачем-то оттянув от коленки тонкую нить, девушка следом потянула и … — Господи, — выражение лица Майкла моментально считалось, — это не кожа, а телесные колготки, умник. Лучшее изобретение человечества.       Заливисто загоготав в ответ на закатившиеся глаза Тернера, Нельсон поддела того локтем:       — Кстати о птичках…       А вот и интонация для рубрики «Сплетни-бредни нашего бульвара». Майкла энтузиазм подруги даже насмешил. Палец в рот не клади, а нужную ей подноготную она выгрызала мастерски.       — Как всегда не упускаешь момента порыться в чужом нижнем белье?       — На минуточку, в твоем белье, — указательный палец с наманикюренным ноготком многозначительно взмыл ввысь. — Итак, мой гетерохромный друг, как ваше путешествие в сердечко полиаморной старушки?       Твою ж… эта девица сарказм впитала с молоком матери. Майкл подтянул на подбородок шарф, скрывая кривую ухмылку. Если раньше подобные обращения Кэн его раздражали, то сейчас он просто принимал ее манеру по поводу и без плеваться легким ядом.       — Все идет своим чередом, — коротко и ясно. — Я просто стараюсь быть рядом и, можешь не скалиться, Нельсон, ничего похабного в нашем общении нет.       Ни в первую их совместную неделю в Бостоне, ни в последующие, когда он из-за учебы был вынужден колесить до Сентфора и обратно. Будничная рутина, дополняемая совместными сеансами кино или прогулками по раскинувшемуся рядом парку — это все, что он пока мог позволить в адрес О'Нил. И надо признаться неспешность в его действиях ему прельщала куда больше, чем любые стихийные и необдуманные попытки обольстить в прошлом.       — Разговариваем, гуляем, обсуждаем рабочие моменты, — озвучивая по сути чистую правду, Тернер сам для себя подметил насколько комфортно и просто ему давалась их новая с форма взаимоотношений с Сарой. В смысле…       — Мы в любое время можем обмениваться сообщениями с нелепыми мемами или шутками. Можем вступить в полемику из-за расхожести мнений, можем…       — Одним словом вы — друзья? — Кэнди равнодушно прервала его, метко закидывая пустой стаканчик в урну. Явно ожидая более пикантных подробностей, чувствовалось, что девушка была не удовлетворена настолько пресным ответом.        Вместо драмы сплошная тухлая рутина. Мрак и тоска.       Майкл незаметно для себя нахмурился. Открыв рот, чтобы озвучить ответ, он внезапно осекся. Что-то внутри него дало по тормозам.       Они… друзья? А, если так — хорошо ли это, ведь намерения его были отнюдь иного характера…       — Пока, — с губ сорвалось неуверенное заключение. — Не могу же я давить на нее нахрапом…       И зачем Кэн опять начала давить на эти триггеры? Все же нормально было. Его ведь все до этого момента устраивало…       — О’Нил и давление две несовместимых вещи, как по мне. Разве, что в постели ей, нравится что-то из практики БДСМ, но это, ты уже сам у нее выяснишь.       Кто куда, а Нельсон в свою степь. Майкл молча шагнул на очередную застывшую лужу, но в этот раз заманчивого хруста не донеслось.       — Все это несомненно здорово. Имею ввиду, что вы вышли на новый виток отношений. Но, дружок, в мире взрослых женщин, особенно таких, как Сара, надо быть несколько поактивней. Не думаешь же ты, что она в статусе «свободна» будет ходить слишком долго?       — Просто скажи, что предлагаешь и не грузи риторическими вопросами, — Тернер сощурился от встречного ветра. — Однако, уточню, что Сара не из тех женщин, что быстро уходит в новые отношения. Линд и Хилл — они обманчиво находятся на дистанции, и не удивлюсь, если к ним она еще питает сильные чувства.       Или они еще не отпустили ее. Особенно Хилл.       Майкла передернуло.        Буквально вчера на их общем собрании драконов, Аарон умудрился несколько раз вызвать у Тренера приступ ревности. Его взгляд в адрес О’Нил, мимолетные касания и даже голос… Стоило Саре вернуться на пару дней, как на место угрюмости и меланхолии старикана пришли энтузиазм и даже, черт возьми, чувство юмора.       — Хвала авокадо, ты способен соображать. Тернер, ну разумеется, одиннадцать лет отношений никто в утиль списывать не собирается. Да и вообще как ты это представляешь? — Кэнди эмоционально вскинула руками. — Твоя задача, ковбой, сделать так, чтобы не выжить двух папиков из сердца Сары, а просто присоседиться рядом. Понимаешь?       — Так, а я по твоему что делаю? — Тернер раздраженно нахохлился. Сначала она ему доказывала, как важно было стать для Сары другом, теперь же, когда он достиг этого статуса выясняется, что он сделал что-то не так… Как тут разберешься в этой девчачьей арифметике?       — Ты делаешь то, что надо, но темпа тебе не хватает, — Нельсон выхватила из-под подмышки Майкла футбольный мяч и, продолжив шагать задом-наперед, сосредоточено нахмурилась. — Представь, что О’Нил — это мяч. Представил?       Майкл скептически выгнул бровь.       — Я не слышу?!       — Да представил, представил…       Не девчонка, а сатрап!       — Другое дело! А теперь, кэп, мяч у тебя, — молниеносный выпад и мяч ощутимо врезался в его грудь. Майкл рефлекторно схватил залп.       — Что теперь с ним надо делать? — властным голосом тренера, Кэнди старалась перекричать ветер. — Тернер! Что с мячом?!       — Блять…       Надеясь, что именно этого от него и ждут, Майкл ловким маневром футболиста оббежал Нельсон и, миновав короткий отрезок тротуара, со всем спортивным энтузиазмом пробил мечом свободный от снег участок газона.       — И это — тачдаун, дамы и господа! — задрав на спине плащ аля Бэтмен, Нельсон ликующе заверещала, привлекая к себе внимание редкого прохожего.       На мгновение непогода отступила и Майкл, от такой непосредственности подруги прыснул.       — Ты понял, чемпион? — поравнявшись, Кэнди уперлась кулаком в его грудь — Чувствуешь, что делать дальше?       На широко-растянутых в улыбке губах, Майкл отметил вкрапление веснушек. Точно такие же, как и на щеках и носу. А это раздуваемое облако вьющихся волос… Если бы не язык-секира, Кэнди Нельсон в пору бы подошел термин «милая и очаровательная девушка».       — Чего глазехи вылупил? Спрашиваю, понял? Тернер, не трои.       А, нет. Показалось. Майкл сморщил нос.       — Нельсон, ты в курсе, что без своей прямолинейности — ты очень даже ничего? —воспользовавшись ее заминкой, он натянул на голову Кэн капюшон. — Ладно. Пошли, дикая, а то придатки свои отморозишь.       Решив, что хватит с него ляпов, Майкл поспешил ретироваться, утягивая за собой деморализованную Нельсон.       — Шире шаг, сенсей, мне еще предстоит тачдауны пробивать. Твою мать, ну и ледяные же у тебя пальцы.       Веснушчатые губы едва заметно изогнулись, помогая неожиданному смущению улетучиться.       — Какой заботливый папуля.       — Что?       — Что?       К дому Кэнди они дошли в полной тишине.       Распрощавшись с подругой и быстро заскочив домой, Тернер в фирменной косухе и с кожаной папкой в руках, направился в здание козино. На правах помощника одного из основателей, у него появилась привилегия являться через черный ход, а потому с ноги толкнув увесистую дверь Тернер…       — Полегче.       Вместо свободного движения, стальное полотно уперлось в чужое плечо.       Его плечо.       — Тернер?       Аарон Хилл. Собственной персоной.       — Аарон? — Майкл замер в проходе. — Не ушибся?       Называть Хилла на «ты» язык всегда вяло поворачивался, при всей его терноровской уверенности. И с чем это было связано — он не знал, но даже так, Майкл всегда себя внутренне подстегивал не тушеваться. В конце концов, он такой же дракон.       Такой же, а может и лучше.       — Тебя-то я и искал, — темной скалой возвысившись, Хилл качнул головой. — Надо переговорить. Немедленно.       А вот и тачдаун.