***
— Что там произошло? — тревога в голосе царя позабавила Дарклинга. Растерянный, напуганный, словно ребенок, который попал в неприятную историю, Александр III мерил шагами кабинет. Как будто бесцельные круги вокруг стола могли заставить измениться положение дел в стране и за ее пределами. Дарклинг расправил полы своего кафтана и, как того требовал этикет, поклонился царю. — Ваше величество, — Дарклинг кивнул в сторону стражей, охранявших двери, давая понять, что разговор требует уединения. Царь нервно махнул рукой в их сторону: — Охраняйте снаружи, — велел он, — это приватный разговор. Стражники бесшумно покинули кабинет, оставляя правителя и генерала наедине. Лишь стол, нагруженный кипой бумаг, и несколько шагов разделяли их. «Опасная близость, » — подумал Дарклинг, прикидывая какой информацией о случившемся располагает царь. Генерал гришей мог убить правителя Равки в любую секунду. Достаточно одного хлопка в ладоши и голова царя, окропив дорогой ковёр кровью, свалится к начищенным сапогам Дарклинга. Так Александр планировал поступить раньше, но теперь придется отложить задуманное на неопределенный срок. Фигура Александра III все еще полезна. Дарклинг пересек помещение и опустился в кресло с золотыми вензелями на подлокотниках. Кабинет, обставленный в стиле королевского барокко, вызывал тошноту. Безвкусица, отвлекающая от сути вещей. Картины в тяжелых золоченых рамах и бархатные шторы, нависающие над окнами, были призваны показать статус и достаток царской семьи, но на деле подчеркивали расточительность царя. Заклинатель теней сосредоточил свое внимание на правителе, стараясь игнорировать блеск золота, окруживший его со всех сторон. Царь с трудом контролировал охватившее его волнение. Грудь под камзолом нервно вздымалась, кожа лица покраснела. Казалось, он близок к срыву. Причиной его беспокойства, непременно, служила стопка писем с печатями благородных домов на столе. «Интересно, как много гневных тирад он успел прочесть?» — с усмешкой подумал Александр. — Я требую, чтобы ты отчитался передо мной! — почти пропищал правитель, вцепившись в одно из писем, — Что случилось в проклятом каньоне? Где заклинательница? «Отчитался, — мысленно повторил Дарклинг, — ну, конечно. Я все ещё генерал Второй армии. Все еще слуга в его глазах». — Каньон оказался сильней, чем раньше, — печально произнес Дарклинг, — за последние годы он нарастил мощь и не позволил заклинательнице солнца обуздать тьму. — Что это значит? — царь тяжело опустился в свое кресло, с надеждой и ужасом глядя на заклинателя теней, — Ты обещал мне успех, Дарклинг! — Я был уверен, что Алина справится со своей задачей. Вы сами видели, как легко она справилась с демонстрацией. У меня были все основания полагать, что девушка успешно прошла обучение и готова к встрече с темнотой каньона, но, — Дарклинг выдержал драматичную паузу, — Алина слишком долго скрывала свои способности и не смогла выдержать сопротивление скверны. Каньон ударил по ней. Сначала все шло отлично. Заклинательнице удалось расчистить путь скифам. Мы двигались в нужном направлении какое-то время, но потом, — он снова замолчал, будто случившееся нанесло ему глубокую душевную рану. — Что потом? — потребовал продолжения царь. Дарклинг устал подыгрывать царской династии. Он, как никто другой, видел их истинные лица. Царь, чьим разумом управляли желания и ощущение собственной исключительности. Самодовольная царица, которая со дня свадьбы не покидала столицы, но привольно рассуждала о населении за её пределами. И их сыновья — Василий и Николай, которые перегрызут глотки друг другу, как только отца не станет. Мышиная возня за право носить на голове кусок золота — вот суть их жизни. Благополучие страны — последнее, что заботит Ланцовых. На протяжении долгих лет Александру приходилось играть роль ручного гриша при дворе, выжидая удобного момента для переворота. Как жаль, что заклинательница солнца не оправдала надежд, возложенных на нее. «Придется носить маску чуть дольше, » — решил чёрный еретик. — Потом Алина закричала, упала и потеряла сознание и свет исчез, — с напускной скорбью сообщил Дарклинг, — волькры напали на скифы. Выжить удалось единицам. — Да, — поджал губы правитель, — тебе, твоему сердцебиту и девчонке. — Мы с Иваном вытащили Алину из каньона, потому что надеялись привести ее в чувства и спасти людей, — солгал черный еретик, — но Алина не смогла справиться с этой задачей. Она попыталась уничтожить каньон, чем навлекла на себя его проклятие. Каньон проглотил Новокрибирск и ранил Алину. Заклинательница солнца стала жертвой скверны, скрытой во тьме каньона, и до сих пор не пришла в сознание. Корпориалы ищут способ привести ее в чувства, чтобы мы смогли вернуться к попыткам уничтожить каньон. Алина действительно находилась без сознания, но царю не нужно было знать истинных причин. Она находилась в искусственной коме, которую поддерживали сердцебиты по велению Дарклинга. В таком положении заклинательница солнца не могла помешать большой игре, затеянной Александром, и даже помогала ему. Она боролась, но не справилась — вот, что должны были знать все. Никто, кроме доверенных лиц не должен был узнать о предательстве заклинательницы солнца. — Как благородно, — всплеснул руками царь, — Только послы, собравшиеся на заявленное представление, не спаслись. Знаешь, что пишут нам из Шухана? — Мы предупреждали, что есть риски, — холодно встретил обвинения Дарклинг. — Послушай, — прервал Дарклинга царь, разворачивая письмо, — Вы, подлые слуги тьмы, принесли в жертву гиене мрака достопочтенных послов Шухана, — руки Александра III тряслись от злости и волнения, — они были достойными людьми и принадлежали Королеве Табан. Наши послы выполняли свой долг в ваших землях на свой страх и риск, но дух и кости их должны были вернуться на родину. Теперь же, дух и плоть разделены. Мы требуем вернуть тела погибших добровольно, чтобы дух и кости Шу воссоединились. В противном случае, мы сами заберем их останки, даже если для этого потребуется применить радикальные меры. — Это невозможно, — фыркнул Дарклинг, — из каньона невозможно вынести тела. — Объясни это Шуханцам! — завопил царь, бросив письмо на стол, — Нас ждет война! А что устроит Фьерда? Должно быть, они уже разоряют деревни на севере. «Войне с Шуханом быть в любом случае, — мысленно произнес Александр, — рано или поздно, они захотят получить доступ к каньону. А Фьерданцев я поставлю на место чуть позже». Шуханцы препарируют гришей в поисках источника их силы, это делает их более опасными врагами, чем Фьерданцы. Если Фьерда считает малую науку ересью и избавляется от всего, что несет в себе «зло», то Шу изучают и используют знания о гришах. Ходят слухи, что они создают оружие на основе этих знаний. Когда Дарклинг подчинит Равку, Шу будут первыми, кто разорвет перемирие и постарается перехватить власть из рук Черного Еретика. Нация, которая относится к своим гришам, как к лабораторным зверькам, будет в ярости, узнав, что соседней страной правит один из них. — Мы все прекрасно понимаем, что это всего лишь повод, — заговорил Дарклинг, — Шу давно ищут причины высказать свое недовольство политикой Равки. То, что вы сотрудничаете с гришами сводит их с ума. — Это сводит с ума и меня, — рявкнул правитель. «Чтобы потерять разум, нужно его иметь». — Хотите сказать, что жалеете о своем решении? — ухмыльнулся Дарклинг, выжидающе взглянув в полные отчаяния глаза Александра III. — Твоя ошибка стоит нам слишком дорого, — сокрушенно сообщил царь. Они оба понимали, что царская династия давно и крепко связана с гришами. Ни при каких обстоятельствах Александр III не откажется от тех благ, которые приносит Вторая армия. — Не дороже, чем услуги гришей, оказанные Равке, — Дарклинг наблюдал за тем, как правитель пытается сохранить лицо, но губы Его Величества дрогнули. Он был растерян и нуждался в совете, поскольку сам просчитать возможные шаги был не в состоянии. Все при дворе знали, что правитель не лучший тактик и стратег. Дарклинг мог сделать вид, что не заметил отчаяния царя и оставить положение дел без изменений, но если он не воспользуется моментом, тогда к уху царя прильнет апрат. Кто знает, что нашепчет правителю фанатик? Александр выдержал паузу и предложил решение: — Принцесса Эри Кир-Табан достаточно юна и не имеет мужа. Она вторая в очереди на трон Шу, а значит не горит желанием оставаться в родной стране, чтобы не составлять конкуренцию прямому наследнику. Предложите династии Табан союз. Василий — удачная кандидатура. — Думаешь, они согласятся? — царь закусил губу. — Это стоит больше костей двух послов, — ухмыльнулся Дарклинг, — если Шу отвергнут столь добрый жест, они выдадут свои истинные мотивы. Это предложение, от которого нельзя отказаться. — Мы обсудим это позже, — все еще колебался правитель, — а что там с Алиной? — Корпориалы Малого дворца пытаются найти очаг проклятия и понять, как устранить его. Пока безуспешно, но у меня в рукаве припасен другой план воздействия на каньон. — Изложишь его на совете, — фыркнул царь, вернув свое внимание к письмам, — будь добр, оправдай мое доверие. — Безусловно, — уголки губ Черного Еретика дернулись в кривой улыбке, — если у Вашего царского Величества все, могу я вернуться к своим обязанностям? — Ступай, — Александр III вскрыл конверт и шумно выпустил воздух, — У меня, твоими стараниями, тоже забот прибавилось. Дарклинг кивнул царю, поднялся и направился к выходу. За внешним спокойствием заклинателя скрывалась буря. Скверна, проникшая в его тело, рвалась наружу. Александр чувствовал, как она ластится к его гордыне, подначивая взмахнуть ладонью. — Это так легко, Саша, — шептала скверна, — один жест и он никогда больше не обратится к тебе, как к слуге. — Не время, — мысленно отвечал Черный Еретик, дотронувшись до золоченной ручки двери, — еще рано. Царь окликнул его, прежде, чем скверна сумела возразить: — Дарклинг, если встретишь Женю, отошли ее ко мне, — он издал нервный смешок, — мне нужна ее компания в столь тревожный вечер. Царь славился своей любовью к красивым вещам и женщинам. К сожалению, Женя была красива. — Да, Ваше Величество, — отозвался Дарклинг, с трудом сдерживая порыв призвать Ничегоев. Он нашёл Женю у покоев царицы. Яркая и легкая, она стояла на пути слуги с тележкой, груженой едой. На трех ярусах золоченого блюда были выложены изысканные угощения. Креветки и моллюски, украшенные дольками лимона, занимали нижний ярус, жирный красный омар в окружении зелени — второй, а персики, виноград и цветы мака — третий. Рядом с блюдом красовалась бутыль с вином и уже наполненный напитком стеклянный бокал. При взгляде на тележку с трудом верилось, что все эти яства предназначены одному человеку. Стражники у дверей старались сохранять бесстрастные лица, но у них плохо получалось — улыбки просились наружу. — А вдруг там яд? — Женя держала руки на бедрах, изображая сахарницу, — Если вы решили отравить саму царицу Равки? — Да как же это вам в голову пришло? — возмущался молодой слуга, нервно оглядываясь по сторонам, — Я во дворце третий год и работу свою знаю. И мышь не проскочит. Какой яд? — Ну, конечно, — девушка покачала головой, — все отравители говорят, что они не отравители. Дай я попробую. Она потянулась к фруктам, но слуга отодвинул тележку — вдруг Женя испортит столь красивую композицию из еды. — На кухне работает дегустатор! — Ну, что тебе жалко что ли? Дай попробую, — заливисто рассмеялась портная, нагло отщипнув веточку от виноградной грозди. — Женя! — возмутился слуга, — как вам не стыдно? Это ужин Её Величества! — Иди уже, — фыркнула девушка, разделяя трофей между собой и стражниками. Такой простой, но запоминающийся жест. Сегодня Женя угостила их виноградинкой, завтра они поделятся с ней информацией. Слуга с недовольным видом поправил виноградную гроздь, скрывая недостаток ягод, и ругаясь покатил тележку в покои царицы. Красивая, остроумная и добрая — вот, что Женя демонстрировала при дворе. Она стала любимицей стражников и слуг, раскрываясь для них со стороны беззаботной, доброжелательной девушки. Женя в их глазах — тёплый летний день, в присутствии которого начинаешь любить жизнь и замечать прекрасное. Это открывает ей любые двери во дворце и раскрывает чужие тайны. — Дегустируешь царскую пищу? — осведомился Дарклинг. — Генерал, — она кивнула улыбаясь ему, — это моя работа. Самая вкусная её часть. Они оба понимали, что это действительно так. Работу Жени нельзя было назвать приятной. Собирать и доносить информацию, находясь при этом в постоянной опасности быть раскрытой — нелегко. Впрочем, она прекрасно справлялась со всеми трудностями. Даже с неуемной симпатией правителя. — Есть что-нибудь для меня? — поинтересовался Чёрный Еретик. — Да, — коротко кивнула девушка. — Зайди ко мне, как освободишься, — распорядился Дарклинг. Женя появилась у него спустя полчаса. Она аккуратно закрыла за собой дверь и замерла в ожидании разрешения войти. Александр жестом пригласил девушку занять место на бархатном стуле. Кабинет в Большом дворце был не таким удобным, как в малом. Здесь чувствовалась королевская рука в интерьере. Кабинет выглядел рабочим помещением, но на деле таковым не являлся. Дарклинг не хранил здесь ничего действительно важного. Набор книг, которые не обладают особой ценностью для гриша, письма пустого содержания и другие бумаги в которых на самом деле не было нужды — все это занимало место на полках, чтобы создать видимость присутствия Дарклинга в помещении. Все действительно важные вещи он хранил в своей резиденции в Малом дворце, на случай, если царские ищейки решат обыскать помещение в его отсутствие. Женя запустила руку в карман и протянула заклинателю теней скрученное послание. — Прислали утром, — пояснила портная. Дарклинг развернул бумагу и пробежался глазами по строчкам:Я нашёл её. Илимск. Между Раевостью и гор. х. Петразой. Мальен Оретцев.
«Не может быть, — мысленно усмехнулся Александр, — заклинательница луны действительно существует». Дарклинг в очередной раз оказался прав. Он знал, что старые книги не врут. Несмотря на то, с какой яростью Багра отвергала реальность легенд, Александр продолжал доверять своему чутью. И оно не подвело в очередной раз. — Как ты? — спросил Дарклинг, вернувшись к Жене. — Как верная слуга царской семьи, — ответила девушка, — читаю письма, адресованные его величеству, слушаю дворцовые сплетни, собираю информацию для генерала гришей и жду разрешения прекратить аудиенции с этим идиотом в короне. Дарклинг заметил, как за фальшивой иронией проскользнула надежда. Женя ждала, что он наконец разрешит ей избавиться от царя. — Тебе придётся подождать ещё немного, — сообщил он, — Алина испортила мой план. По лицу Жени проскользнула тень. Портная откинулась на спинку стула и впилась ногтями в подлокотники, пытаясь унять охватившие ее эмоции. Она надеялась, что все закончится с приездом Дарклинга? — Что она сделала? — оледеневшим голосом спросила портная. — Предала нас. Отказалась освещать путь скифам в каньоне и бросила людей в темноте. Алина позволила умереть всем, кто был там. Тишина повисла в воздухе. Женя нервно кусала губы, Дарклинг ждал. — Не может быть, — вздохнула девушка, — она знала, как важна её роль и все равно поступила так? — Да, — кивнул Дарклинг, — и именно поэтому тебе придётся потерпеть. Дарклинг не собирался посвящать портную в детали произошедшего в каньоне, чтобы исключить возможность появления эмпатии. Женя привязалась к Алине. Кто знает, как она отреагирует, если услышит о том, что Заклинательница солнца выбрала слепую бесперспективную любовь, а не долг. В конце-концов, она — женщина. А женщины склонны к сопереживанию и оправданию глупостей, вызванных любовью. Портная снова закусила губу. Дарклинг видел с каким старанием она подавляет злость и поступающие к глазам слезы, но предпочёл не сочувствовать вслух. Она играет роль в большой партии и цель, в конечном счёте, оправдает принесенные жертвы. — Я не уверена, что смогу продержаться ещё, — прошептала девушка, — это слишком для любой женщины. Он… Меня тошнит от его прикосновений, Дарклинг. Эти взгляды, эти фразы, все, что он делает омерзительно мне. — Ты сама согласилась пойти на это, — напомнил Дарклинг, — я не заставлял тебя спать с царём. — Я помню, — голос Жени дрогнул, — но это было необходимым. Если бы я отказала ему, что бы он со мной сделал? Дарклинг молча смотрел на портную. Придет день и она сменит белый кафтан на красный. Женя заслужила его своей верностью. — То же, что и с другими, — сказала она, — а изгнаные из дворца сведений не получают. После аудиенций со мной, царь становится невероятно разговорчив, — нервный смешок вырвался из груди девушки. — Он хотел провести сегодняшний вечер с тобой, — сообщил Дарклинг. — Ну конечно, — презрительно скривилась девушка, — после всех этих новостей с каньоном, царю требуется постельная нянька. — Помни о цели, Женя. Мы изменим мир, — Дарклинг взглянул ей в глаза, чтобы убедиться, что Портная услышала его, — нужно только идти правильным путем. — Я помню, — мрачно отозвалась девушка, прокручивая в голове варианты развития событий предстоящего вечера в приёмной его величества. Александр предпочитал не знать подробностей отношений царя и шпионки. Ему хватало того, что Женя приносила нужную информацию и почти не жаловалась. Она попала в Большой дворец, будучи совсем юной девочкой, и сумела прижиться здесь. Очень важно, чтобы Женя оставалась в строю, как можно дольше. — Тебе не обязательно делать это сегодня, — сообщил девушке Дарклинг. — Воля его величества не обсуждается. — Это был сложный день для царя. Столько гневных писем и угроз… Какой организм выдержит столько переживаний? — ухмыльнулся Дарклинг, — Дай ему что-нибудь для крепкого сна и приходи к моему экипажу, как только стемнеет. Мне нужна твоя помощь. — А как же царица? Я все ещё её служанка. — О ней не волнуйся, — отмахнулся Дарклинг, — Я избавлю тебя от нужды играть в царские игры на несколько дней.***
Темнота, захватившая мир, рассеивалась в серебристом свете. Селена шагала наугад босыми ногами, надеясь, что не оступится. Она не знала, куда лежит ее путь, но чувствовала, что дойти очень важно. Селена была уверена, что ее ждут. Кто-то нуждался в ней. Так сильно, что девочка не могла его подвести.
Она проснулась от резкого света, проникшего в чулан. Он пробрался сквозь щель под дверью и осветил лицо девочки. Селена поморщилась и хотела отвернуться, но ее внимание привлекло происходящее за дверью. Селена увидела две пары ног — одни босые и грубые, другие в дорожных сапогах со следами земли на подошве. Не поздновато ли для гостей? Петухи не пели, а значит время за полночь. — И чего ты хочешь от меня? — спросил знакомый голос. Любопытство побудило девочку отбросить мысли о сне в сторону. Гости в их доме — редкое явление. Отец не любил чужаков, но незнакомца впустил. Почему? К сожалению, сквозь щель под дверью невозможно было разглядеть больше. Как можно тише Селена поднялась и прильнула к замочной скважине. Две мужских фигуры расположились за столом друг напротив друга- отец и незнакомец в дорожной одежде — куртка, льняные штаны, заправленные в сапоги, и перекинутый за плечо солдатский мешок. Он выглядел так, будто только что пересек лес. Селена не видела этого человека прежде. — Я хочу, чтобы ты позволил проверить ее, — произнес незнакомец, — если она гриш, ее заберут. «Что такое гриш? — подумала девочка, разглядывая полуночного гостя. Красивый молодой человек с каштановыми волосами и уставшим взглядом, — И кто ты такой?» — Послушай, — стальные ноты в голосе отца заставили Селену напрячь слух, — я не собираюсь пускать чертовых гришей в свой дом. Селена затаила дыхание. Она не понимала о чем говорят мужчины, но что-то подсказывало ей, что эта информация имеет огромное значение. Девочка старалась ловить каждое произнесенное слово. — Однажды ты это сделал, — с нажимом сказал гость и, выдержав паузу, добавил, — Ты избавишься от лишнего рта, если позволишь проверить дочь. Речь шла о ней! Сердце Селены забилось в тысячу раз быстрей. Вопросы появлялись в голове девочки так быстро и сумбурно, что она не могла уловить хода своих мыслей. Кто такой этот парень? А гриши? Почему отец так категоричен? Почему разговор о ней? И что значит «проверить»? — Она не гриш, — отрезал отец и, для пущей убедительности, ударил кулаком по столу. Разговор явно был ему неприятен. Но жест, заставляющий Селену виновато опускать глаза, никак не подействовал на гостя. Он спокойно взглянул в глаза хозяину дома и подался вперед. — Я знаю, что это не так, — парировал незнакомец, удерживая контакт глаз, — и знаю, что произошло с твоей женой. По спине Селены пробежали мурашки. Неужели он действительно в курсе тех событий? — Ты ничего не знаешь, — прорычал отец, — никто не знает. — Но тем не менее, я здесь и знаю, кто она. А еще знаю, что твоя жена лишила себя жизни после неудачной попытки сбежать с девочкой. — Ты ничего не знаешь! — рявкнул отец, — Тебя здесь не было, когда он появился! Тебя не было в тот момент, когда я приютил беглого солдата чертовой Второй армии под крышей своего дома! Тебя не было здесь, когда он залез под юбку моей жены! Наглые, подлые, самоуверенные колдуны! Вот кто эти гриши такие! Ты хочешь чтобы я отдал им девчонку?— Ведьма! — дразнил сестру Николас. — Ведьма! — смеялись дети на ярмарке. Колдуны! Вот кто эти гриши такие!
— Я хочу, чтобы ты позволил проверить девочку, — отозвался незнакомец, — Где она? «Я здесь! — хотела закричать Селена, — Здесь, в чулане. Заперта и в неведении! Расскажи мне все, что знаешь. Пожалуйста, расскажи.» «Молчи, — настоял внутренний голос, — молчи и наблюдай». — Моя жена была околдована! — голос отца задрожал, — Дьявол обманом заманил ее в свои лапы и наградил ребенком. Девчонкой, которая как две капли воды похожа на мою жену. Чем не ирония, а? Ребенок дьявола с внешностью ангела. Я смотрю на нее и вижу любовь, которая отравила мой рассудок. Смотрю и вижу, что нутро у нее чужое. Я десять лет боролся с этим, а тут ты. — Если девочка такая же, как они, ты избавишься от вечного напоминания о предательстве жены. Ее заберут и ты освободишься. Селена отпрянула от замочной скважины, забыв об осторожности. Она врезалась в алтарь спиной. Икона пошатнулась и рухнула ликом вниз. «О, нет, — отчаянно подумала девочка, пытаясь поставить икону на место, — нет-нет!» — Что за шум? — поинтересовался гость. — Кот, — глухо отозвался хозяин дома, — тебе уже пора. — Мы не договорили. — Я тебя провожу. Послышались шаги, дверь хлопнула, голоса стихли. Наступила тяжёлая тишина. Селена села и бездумно уставилась на свои ноги. Она была совершенно растеряна. Из подслушанного разговора следовало, что человек, который воспитывал ее всю жизнь, на самом деле не был ее отцом. Жизнь Селене дал совсем другой мужчина, которого она не знала. Человек, который, возможно, и человеком-то не был. Отец, которого она знала, кормил ее, одевал и следил за тем, чтобы Селена росла «достойной женой для благочестивого мужа». А она, в свою очередь, должна была быть послушной и «без всех этих фокусов». Ведь, когда придет время, Николас приведет в дом женщину, а Селене предстоит выйти замуж и слезть с шеи семьи. Она думала, что отец не любит ее, просто потому, что Селена не родилась мальчишкой. Но оказалось, что дело совсем в другом. Селена не знала, кто такие гриши и почему они хотят проверить ее. Не знала, кем был этот странный гость и откуда он взялся. Не знала, как теперь будет смотреть в глаза людям, которых считала семьей. Всю свою жизнь Селена жила с мыслью, что должна быть послушной дочерью и благодарной сестрой. Она делала все, что велел отец, старалась мириться с характером брата. Но оказалось, что весь ее мир — ложь. Ещё долго Селена сидела в гробовой тишине, раскручивая мрачные мысли. После первых петухов, девочка услышала, как проснулся Николас. Он потоптался у двери и вышел, оставив Селену в тишине ещё на несколько часов. Селена надеялась, что сейчас кто-нибудь объяснит ей происходящее, но надежда испарялась с каждой минутой, проведенной в темноте. Когда девочка была на грани отчаяния, дверь хлопнула вновь. Шаги приблизились к чулану. — Ты свободна, — отец отворил дверь, выпуская ее. Селена зажмурилась от яркого света, ударившего ей в глаза. Высокая высушенная фигура мужчины, которого она боялась всю жизнь, возвышалась над ней. Вопросы роем кружились в голове девочки, но она не осмелилась их задать.***
— Иди попроси прощения у брата, — велел отец Селене, когда она вернулась в дом, — Николас вернулся. И принеси мясо, которое он подготовил. Надо бы замариновать. Глаза отца сверкнули каким-то холодным раздражением, и Селена невольно подумала, что она является его причиной. Наверняка, сложно смотреть на того, кто так похож на покойную жену? Ей хотелось расспросить его о ней. Узнать больше. Какой она была? Что любила, а что нет? Но отец никогда не отвечал на эти вопросы. С чего бы сейчас ему становиться откровенным? — Чего смотришь? Иди. Селена выскользнула из дома, вновь отложив свои вопросы. Она нашла брата, устроившегося у колодца. Он соорудил стол из пня и широкой доски, чтобы было удобней разделывать курицу. В руках Николас держал большой острый нож, который приобрел на ярмарке прошлой весной. Лезвие блестело на солнце, отбрасывая блики на ощипанные тушки птиц. — Смотрите кто явился, — усмехнулся Николас, отрубая голову очередной мертвой курице, — крысы тебя не сожрали? Жаль. — Отец велел мне извиниться, — процедила Селена, наблюдая за тем, как он ловким движением сбрасывает птичью голову в ведро. — Ну так извиняйся, — Николас перевернул тушку спиной вниз и принялся за ноги. — Прости за то, что поранила тебя, — Селену тошнило от запаха сырого мяса. — И заставила бегать по полю, бросила со стадом тупых баранов и вынудила пожертвовать своим сном, дожидаясь меня идиотку. — Это уже слишком, — фыркнула девочка. — И то верно, — он с напускной жалостью оглядел сестру, — тем более в твоем положении. Я должен посочувствовать тебе, а не пытаться научить уму разуму, — он драматично вздохнул, — времени у тебя осталось не то, чтобы много. — О чем ты? — Я узнал кое-что интересное о тебе, — протянул брат. — Что? — О, — удивленно воскликнул он, — так ты не знаешь? — Говори, — потребовала она. — К нам приходил гость, — он говорил таким важным тоном, будто сообщал Селене о приезде царской семьи, — он сказал, что ты гришиха и тебя ищут. — Кто? — Завтра за тобой приедут и заберут, — пояснил Николас, — там все сама узнаешь. — Глупости, — фыркнула Селена, выхватывая из-под самодельного стола ведро с разделанной птицей, — несешь какую-то околесицу. — Ну-ну, тебя ищут такие люди, что волосы на затылке шевелятся, оказывается, ты можешь быть очень полезной, — злорадно засмеялся он вслед развернувшейся девочке, — посмотрим, что ты скажешь, когда поедешь к Шуханцам. Селена не ослышалась? Он имел в виду страну на Юге? На ярмарке часто болтали о поднебесной стране Шухан. Говорили, что эта страна красива, словно Ирийские сады, но не менее опасна, чем тенистый каньон. Торговцы, которые объездили всю Равку, хвастались товарами, вырученными на границе. Однажды Селена видела тончайшую ткань, которая не рвалась и не горела. Торговец сказал, что это Шуханский шелк и пошутил, что это самое безопасное изобретение народа Шу. Когда Селена поинтересовалась, какие же еще вещи придумали там, мужчина сказал, что ей лучше не знать. — Что ты несешь? — повернулась Селена, чувствуя прилив страха. — Гость сделал отцу очень выгодное предложение. Он продаст тебя в Шухан. Не секрет, что они разделывают ведьм на части и продают их на своих ярмарках. Это, вроде как, им удачу приносит. Отцу нет дела куда тебя отправлять, лишь бы не раздражала под боком, — он рассмеялся. — Иди к черту, — зло процедила Селена и побежала в дом. — Последняя воля обречённого — закон! — прокричал ей вслед Николас. Селене не хотелось верить в глупые шутки Николаса. Она не чертова курица, которую можно разделать и продать по частям. Наверняка, он сочиняет небылицы, чтобы напугать ее. Он всегда так развлекается. Селена с силой захлопнула дверь и поставила ведро у ног человека, которого называла отцом. — Не хлопай дверью, — прокомментировал он, забирая мясо, — иди спать. Завтра у нас будут гости. Ночью Селена плохо спала. Она ворочалась и просыпалась, а ближе к утру и вовсе не могла сомкнуть глаз. В конечном итоге девочка перевернулась на спину и уставилась в потолок, попавшись на удочку опасных размышлений. …Я хочу, чтобы ты позволил проверить девочку… …Завтра у нас будут гости… …За тобой приедут и заберут. Посмотрим, что ты скажешь, когда поедешь к Шуханцам… «А что, если он не шутил? — пронеслось в ее голове, — Если отец действительно решил отдать меня?» Селене вдруг стало обидно и страшно. Неужели он действительно готов отдать девочку, которую растил четырнадцать лет каким-то Шуханцам? Неужели Селена действительно так мало значит для своей семьи? «Семья ли это? — усмехнулся внутренний голос, — ты сама все слышала. Какая же это семья, если по венам у вас течет разная кровь?»***
Селена провела день в тревожном ожидании. Когда не знаешь чего ждать, начинаешь сходить с ума. Голову девочки посещали самые разные мысли — от панических сомнений до фальшивого бесстрашия. Внутри ее головы происходила война рациональности и страха. Солнце клонилось к закату, когда Николас ввалился в дом с двумя ведрами воды. Отец ушел несколько часов назад и, к сожалению, им пришлось оказаться наедине. Весь день брат пытался напугать Селену, рассказывая байки о судьбах тех ведьм, которые попадались Шуханцам в руки. Таким образом, к вечеру Селена имела несколько вариантов своей судьбы. Ее разделят на части большими раскаленными саблями, съедят на празднике или и вовсе отдадут для утех богатым Шуханцам. Он смаковал подробности страшных рассказов, ссылаясь на то, что узнал их от ночного гостя. Будто бы тот с ним заговорил. Селене хотелось верить, что все детали Николас действительно услышал от кого-то другого, потому что извращенность и красочность описаний вызывали тошноту. Конечно, Селена не верила в его россказни. Но страх предательски трепыхался в груди. Тяжело не поддаваться на провокации, если не имеешь никаких аргументов в пользу другой теории. — Эй, гришиха, — оскалился он, — ты еще ничего не приготовила? Я хочу есть. В любой другой раз Селена успела бы перемыть весь дом за это время, но не сегодня. Сегодня она была на редкость нерасторопной и рассеянной, и растянула приготовление еды на весь день. Селена отправила курицу и картофель в печь, тщетно пытаясь отогнать тревожные мысли. — Подождешь, — буднично отозвалась девочка, закрывая печь. — Больно ты спокойная, — он сбросил обувь и сел на лавку, буравя взглядом Селену. Селена чувствовала, как её душа мечется в грудной клетке, словно запертая птица, но не собиралась ему показывать. Она ждала захода солнца и прихода неизвестности. Солнце скроется за горизонтом и в их дом приедут гости. Гости, которые должны проверить её и увезти. Куда? Как они проверяют и что? Что будет, если они не найдут в ней что хотят? А если наоборот — найдут? Как ей вести себя? Что говорить? А если Николас не выдумал про Шухан? «Что на самом деле тебе известно?» — напряженно подумала девочка, взглянув на Николаса. — Чего молчишь? — не унимался Николас, — откусила себе язык, чтобы Шуханцы не отрезали? Николас веселился. Он намеренно пугал Селену, как сотни раз до этого. Но почему в этот раз ей действительно страшно? Селена продолжала молчать, будто не слышала его. Она наклонилась и выставила разбросанную обувь ровно, затем налила воды в большую миску, намереваясь помыть посуду. — Или прикидываешься больной, как наша мамаша? Селена гневно взглянула на него, надеясь, что крынка с полки свалится на пустую голову. Но, к сожалению, этого не произошло. — Не смей врать о ней, — девочка забыла о грязных чашках. — А кто сказал, что я вру? — Николас подошел к Селене и вгляделся в ее лицо, — Ты о ней ничего не помнишь. Ты же пешком под стол ходила, когда она умерла. Зато я помню. Помню, как прекрасно мы жили до твоего появления. А потом родилась ты и все испортилось. Даже Санкт-Агафон не ведает, сколь велика моя радость от одной мысли, что я никогда больше не увижу тебя. Глаза Николаса торжествующе блестели. «Так выглядит ненависть» — поняла Селена. Селена всегда знала, что у них нет тёплых чувств друг к другу, но не подозревала, что в сердце Николаса живет лютая ненависть к ней. Она думала, что его поведение — это скверный характер, но оказалось, что причина в другом. Что могла сделать Селена, что бы вызвать такие чувства? — Зачем ты это делаешь, Николас? — спросила Селена дрогнувшим голосом, — Почему обижаешь меня? Человек, которого она считала своим братом, изучал её лицо. Наверняка, он тоже видел в девочке ее черты. Длинные темные волосы, серые глаза — это то, что о маме помнила Селена и то, что их объединяло. Что еще в ней было от матери? — Если бы не ты, — он ткнул в сестру пальцем, — все было бы по-другому. Она сошла с ума, когда узнала, что ждёт тебя. Говорила отцу, что ты какая-то особенная, что видела сон, где луна затмевает солнце. Писала письма тому солдату, который больше никогда не возвращался. Возможно, это единственный шанс что-то узнать? — Расскажи мне, что случилось десять лет назад, — попросила Селена. — Как будто это имеет значение, — усмехнулся Николас, — главное, что ты перестанешь мозолить мне глаза. На секунду Селене показалось, что Николас был бы действительно рад, чтобы с Селеной случились те страшные события, о которых он рассказывал сестре весь день. Девочка нервно сглотнула и поспешила отогнать дурные мысли. — Расскажи, — потребовала Селена, чувствуя, как внутри нее поднимается странное чувство. Будто ей удалось зацепиться за нужную ниточку в большом клубке, сплетенном из тайн. — Рассказать, что я был тем, кто нашел ее на березе? Или тем, кто соврал отцу, когда она решила сбежать с тобой? Без меня. Или, может быть, тебе рассказать, какого жить под одной крышей с виновницей в смерти единственного человека, которого я любил? — Николас приблизился к Селене вплотную и с улыбкой добавил: — Я десять лет мечтал о том, что ты исчезнешь. Но чтобы так — и просить не смел. Ты расплатишься за все, что произошло. Разве Селена могла быть виновницей тех страшных событий? Ей было всего четыре года, когда смерть пришла к ним в семью. Разве могла она желать гибели матери, если страдала от этого не меньше Николаса? «Это не справедливо, — уязвленно подумала девочка, чувствуя подступающие к глазам слезы, — я ничего не сделала, чтобы ты так меня ненавидел». Селене тоже не хватало любви! Тоже хотелось почувствовать мамины руки, услышать доброе слово и вдохнуть аромат ее волос. Селена плохо помнила маму — только запах и голос, которые ускользали от нее с каждым прожитым днем. Николас пробыл с ней дольше, у него хотя бы остались воспоминания. — Попрошу отца - пусть выкупит мне сувенир из твоих костей. Вот смеху-то будет. «Он не шутил, » — наконец, поняла Селена. Чувства захлестнули Селену. Обида, вина и страх забурлили по венам, поднимая злость на поверхность. Неужели он думает, что любовь матери была нужна только ему? Неужели он жалеет только себя? А как же отец? Как же Селена? Ей захотелось ударить брата, чтобы поделиться своей болью. Видит Бог, она долго терпела. Он винит ее за то, как распорядилась судьба. Девочка гневно посмотрела на брата, разрешив себе больше не подавлять чувства. Селена с детства выучила правило: наблюдай и думай, только потом действуй. Но знание правила не гарантирует его исполнения. Кулаки сжались. Селена знала, что не обладает нужной физической силой, чтобы спустить Николаса с небес на землю, но у нее было кое-что другое. То, что всегда было в ней, но старательно сдерживалось. То, что проснулось в этот момент. Она зажмурилась, не отдавая себе отчёта в том, что делает, и обратилась к спящему прежде, источнику внутренней силы. На ощупь, на свой страх и риск, она позвала его. Спящий дракон пробудился внутри Селены. — Что ты делаешь? — напряжённый голос Николаса не был услышан. Дракон отозвался и потянулся к ней. Вода в комнате забурлила, будто кто-то нагрел все ёмкости разом. Бочка, ведра, миска — все это нагрелось и закипело в одночасье. Селена вдруг ощутила прилив радости. Неуместное чувство, но такое пьянящее. Это делала она! Селена ощущала, как её чувства переплетаются и становятся чем-то новым. Дракон вдыхал их, чтобы превратить в пламя. Обида, страх и злость больше не казались такими яркими — внутри её тела проснулось что-то гораздо сильней. Энергия — необъяснимая, но бодрящая, словно живая вода - поднималась внутри хрупкого тела. Дракону было тесно, он стремился вырваться и расправить крылья. Селене хотелось позволить этой энергии ощутить свободу, но девочка не знала, как сможет вновь усыпить ее. Внутренний дракон выпрямил спину, заставив Селену двигаться синхронно с ним, и выдохнул свет. — Перестань! — закричал Николас. Селена распахнула глаза. Ей хотелось полюбоваться на испуганное лицо брата, но все вышло из-под контроля. Глаза девочки излучали инфернальный свет, ее волосы и кожа тоже светились. Дракон завладел ее телом, его дыхание прорывалось наружу. Селена ощутила, как энергия внутри нее пульсирует. Сдержать ее казалось невозможным. Это больше не было похоже на эйфорию, это стало опасно. Дракон был готов наброситься на Николаса и растерзать его. Энергия пыталась пробиться к нему и заставить страдать. Но Селена не хотела ему вредить. Ей хотелось просто напугать брата. Она хотела остановить происходящее, заставить свет погаснуть, но у нее не получалось. Энергия внутри продолжала расти. Селена вдруг ощутила себя заложницей в своем собственном теле. Девочка пришла в себя от грубого толчка, который сбил её с ног — Николас толкнул её. Она упала на колени и впервые в жизни была благодарна за удар. — Что ты устроила?! — Николас пнул Селену в живот. Девочка вскрикнула от резкой боли. Она посмотрела на Николаса затуманенным взглядом, благодаря судьбу, за то, что прилив энергии ушёл. Ещё минуту назад она могла бы причинить Николасу боль в ответ, но теперь в ней не осталось злости. Только всепоглощающее чувство отчаяния сдавливало горло, вынуждая глаза слезиться. — Ты хотела выжечь мне глаза? — он пнул сестру снова. Первый удар пришёлся по руке, второй по плечу, — Я мог остаться без зрения? Что ты хотела сотворить? Ты вся светилась, черт бы тебя побрал! Селена сжала зубы, давясь слезами. Она хотела проснуться в другом месте, чтобы не чувствовать ничего. Где-нибудь далеко от Илимска, где её никто никогда не знал. Где-нибудь, где нет боли. Ни душевной, ни физической. Но это был не сон. Она застряла в реальности, где побои и унижения — норма, где нет любви и тепла, где она несчастна и бесправна. В этой реальности вполне реально быть товаром, проданным в Шухан. «Я сбегу, — решила Селена, когда Николас пнул ее в последний раз, — не задержусь здесь больше ни на час». Когда Николас закончил, ее тело болело так, что хотелось выть. Он ушел на второй этаж, оставив Селену одну. Держась за живот и сжимая зубы, чтобы не разрыдаться, она поднялась. Было больно, но сознание оставалось ясным. Твердая решимость покинуть это место, прежде, чем за ней приедут, привела Селену в спальню отца. Ей нужно собраться в дорогу, прежде, чем бежать. Времени оставалось мало — солнце село. «Нужно убираться, как можно быстрее, » — подогнала себя Селена. В комнате не было ничего лишнего. Кровать, комод и кресло — больше ничего. На первый взгляд — простая чистая спальня без секретов. Но Селена знала, где они хранятся. Девочка заглянула под кровать и вытащила старый сундук. Краска на крышке давно облупилась, но отец продолжал использовать его, как хранилище. Селена открыла тайник и увидела родительские сокровища, прикрытие стопкой расшитых цветами платков: мешочки из коровьей кожи с монетами, завязанные плетеными веревочками, какие-то бумаги с печатями, письма и горстку самоцветов. Это не лодка — отец не нуждается в деньгах. Селена взяла два мешочка с монетами — этого хватит на первое время. Селена собралась уходить, но ее взгляд зацепился за имя указанное на одном из конвертов «Елена». Так звали их мать. Девочка взяла письмо в руки и прочла подпись:«Любви всей моей жизни, Елене Илимской».
Ровный, аккуратный почерк. Совсем не те запутанный буквы, которые выводит отец. Селена посмотрела на другие письма и с удивлением обнаружила, что они писались двумя разными людьми.«Моему волшебнику» «Елене, сразившей меня» «Сердцебиту, который меня покорил»
«Это их письма, — поняла девочка, — он отвечал ей!» Селена держала в руках тайну, которая могла пролить свет на то, что случилось с женщиной, подарившей ей жизнь. Возможно, слова, скрытые в конвертах, объяснят ей прошлое? Или откроют дорогу в будущее? Она могла бы попробовать отыскать своего отца. «Времени нет, — поторопила себя девочка, — прочту позже.» Селена выгребла письма, решив взять их с собой. Она прошмыгнула к полкам с едой и схватила хлеб, а затем завернула все нужное в платок. Дело оставалось за малым — бежать. Со стороны лестницы послышались шаги — Николас спускался. Сердце девочки забилось с бешеной скоростью. Если он увидит ее, то побьет снова, и она не успеет исчезнуть. Селена поспешила к выходу, надеясь избежать встречи с ним. Хлопнув дверью, девочка побежала прочь от дома. Сумерки уже опустились на землю. Горный хребет, возвышающийся над лесом, казался огромной синей стеной, отделяющей Селену от лучшего мира. Если бы она могла преодолеть его! Кто знает, может быть, Фьерда встретит её более дружелюбно? — Воровка! — заверещал Николас, выскочив на крыльцо. Селена перепрыгнула через маленький заборчик, отделяющий двор от луга. И, не замечая, темной фигуры в паре метров от себя, побежала быстрее вперёд. Ей нужно добежать до леса. В лесу можно спрятаться и переждать погоню, а потом миновать горный хребет и оказаться в новой жизни. Она возьмет новое имя, будет носить другую одежду и никогда никому не расскажет своей настоящей истории. Нужно только добраться до Фьерды. Плевать, что там холодно. — Держи ее! Кто-то схватил девочку в охапку. Она закричала, пытаясь вырваться. — Куда ты собралась? — спросил отец у самого уха. Это было похоже на злую шутку высших сил. Неужели, ее судьба быть преданной и проданной в Шухан? Неужели, Селене суждено быть никудышной ведьмой, проданной для изготовления сувениров на Юге? Нет! Она принялась вырываться с новой силой. Хватит с нее покорности, хватит страха! — Как можно дальше от вас! — прорычала девочка, ударив отца локтем под дых. — Это куда же? — закашлялся мужчина, не разжимая хватки, — Тебя где-то ждут? — Это в любое другое место, где нет тебя и твоего любимого сына, — рыкнула она, — в любое место, где меня не будут бить и запирать в чёртовом чулане! Где ко мне будут добры! — Никто не будет добр к тебе, если ты не заслужишь этого, — гневно прошипел отец, заламывая девочке руки. Собаки залаяли, будто где-то в округе пробежала лиса, но Селене было плевать, что происходит вокруг. Пусть дикие животные, хоть всем лесным составом явятся в этот проклятый дом и передавят всех кур. — Отпусти меня! — сквозь сжатые зубы цедила Селена, всеми силами вырываясь. Это не приносило ничего, кроме боли в плечах. Если она продолжит в том же духе, то вывихнет суставы. Наверное, слабоумие и отвага заняли все свободное место внутри Селены, раз она продолжала стоять на своем: — Отпусти! Я все равно убегу! Убегу и ты меня не найдёшь! Никто меня, никогда не найдёт. Ни ты, ни брат, ни Шуханцы… — Закрой рот, дрянь! Отец потащил Селену в сторону дома. Она знала, что в замкнутом пространстве будет беспомощна. Селена отчаянно упиралась ногами в землю, царапала мужскую руку и сыпала проклятиями. Всё это — чтобы помешать ему затащить себя в дом. — И никакие гриши меня не проверят! Ты останешься ни с чем! Он резко остановился, схватил Селену за волосы и развернул ее к себе лицом. Змеиные глаза блестели от гнева, но Селена впервые в жизни выдержала этот взгляд. В ней кипела ярость, заглушающая страх. В конце-концов, что он сделает ей? Ударит? Запрет в чулане? Николас уже избил ее, а впереди Селену ждет встреча с Шу. Ей нечего терять — Селена загнана в угол. — Я слышала ваш разговор, — истерически засмеялась девочка, — я даже не твоя дочь! С чего бы мне оставаться у тебя? Отпусти! — Бестолковая! — отец размахнулся и с жутким звоном ударил Селену по лицу. Она сжала зубы, — наглая! — ещё один удар, сильнее прежнего, — не благодарна! — Убегу! — с вызовом выплюнула она, — Всё равно убегу! На этот раз он отвесил ей подзатыльник. Тяжёлая рука заставила Селену пошатнуться. Он больше не держал ее. Теперь человек, вырастивший Селену, возвышался коршуном над ней, не скрывая своей ярости. Она потеряла равновесие и упала, продолжив смеяться. — Вот и настал момент истины, да? — смеялась девочка, не замечая соленых дорожек слез на щеках, — Не можешь больше скрывать свои чувства, любимый папочка? — Ты - порождение тьмы, — он плюнул на землю, выражая свое отвращение, — вся твоя сущность — зло. Ты украла ее красоту, но все остальное в тебе от того ублюдка. Я и без проверки гришей знаю, что ты за тварь. Видит Санкт-Агафон, я хотел искоренить в тебе его грязь, но у зла сильный стержень. Она могла бы снова призвать к внутренней силе, рвавшейся наружу, но решила победить обидчика иначе. Селена подняла на него взгляд и впервые за всю свою жизнь произнесла то, что знала наверняка, но боялась вспоминать и говорить: — Она никогда не любила тебя. Ни-ког-да. Селена вдруг ощутила опустошение. Слова разрезали воздух и накалили окружающее пространство до такой степени, что ей стало физически жарко. Растерянность промелькнула на сухом лице, но тут же сменилась гневом. Тот, кто назывался ее отцом, замахнулся для очередного удара. Селена зажмурилась, чувствуя новый поток слез на своих щеках. «Сейчас будет больно, » — приготовилась девочка, но удара не последовало. Совсем рядом послышался звук копыт. Девочка открыла заплаканные глаза. Как Селена не услышала галоп лошади раньше? Все произошло слишком быстро. Она даже не успела понять, как мужчина в черном кафтане затормозил, спешился со своего коня и оказался рядом. Он поймал руку, готовящуюся к удару, прежде, чем Селена получила еще одну пощёчину. Но самое удивительное в этом было то, что он не был похож на человека. Полы его одеяния окутывал черный клубящийся дым, словно сама тьма пала к ногам незнакомца. — Не смей трогать ее, — оскалился мужчина, сжимая чужую руку в своей. Словно рыцарь, сошедший со страниц легенд, он встал на защиту девочки. Селена удивленно ахнула, когда увидела, что кожа на руке ее обидчика темнеет от прикосновения незнакомца. Отец закричал, будто это приносило ему невыносимую боль. Николас побежал к ним, но не посмел подойти близко. Еще трое всадников преградили ему путь. — Ты пойдешь со мной, — мужчина в черном посмотрел на Селену. Стоило ему взглянуть на нее, как сердце девочки пропустило удар. Он выглядел как настоящий святой. Кварцевые глаза, полные внутренней силы, отпечатались в ее памяти навсегда. — Куда? — переборов волнение, спросила Селена. Она чувствовала, как дрожит, но не могла понять от чего. От страха или от благоговения. — В достойную жизнь, — улыбнулся он.