Tenetur animas (Связанные души)

Спустя долгих секунд полёта в темноте, Гарри приземлился на что-то мягкое. Голова уже перестала болеть и он с помощью палочки осветил себе пространство, тут же в ужасе вскакивая и пытаясь освободиться от корней и веток, начинающих обвивать его ноги. Еле отбившись от назойливого растения, он прислонился к отсыревшей стене. С колотившимся сердцем он думал лишь о том, насколько глупо было сюда лезть. Это ведь были «дьявольские силки»? Они могли его и задушить. «Какого чёрта ты творишь?!» — прокричал Том в его голове, из-за чего Гарри поморщился. — Я… — неуверенно он начал, но его сразу перебили. «Ты хоть раз можешь меня послушать, тупоголовый баран?! — от такого обращения Гарри пожалел ещё больше, что решил ослушаться Тома. Тот уже давно не был так зол. — Если я говорю, чтобы ты уходил, то это ты и должен сделать, — голову снова пронзило болью. Том был в ярости. — Из-за твоей дурости пострадаем мы оба, и в этом случае я сожгу твои мозги, которых у тебя по видимости и так нет». Гарри начал дрожать, обхватывая себя за плечи. Он уже не помнил почему так хотел прыгнуть в этот чёртов люк. Глупый, какой же он глупый. Как он мог перестать думать о безопасности Тома? Прикусив губу, Гарри поморщился от боли — кажется он прокусил её до крови. Это неважно. Он заслужил ещё более худшего. «Ну и что же ты молчишь? Ты же так хотел узнать ответы на свои неоспоримо важные вопросы! Так чего не идёшь?» — ядовито выплюнул Том, всё ещё неимоверно злясь на глупость этого ребёнка, из которого он пытался сделать кого-то, обладающего хотя бы каплей разумности. Гарри опустился на холодный пол, прижимая колени к груди и всё ещё не переставая дрожать. Он сдерживал слёзы как мог, но чувствовал, как дышать становилось всё тяжелее. В груди снова появлялся тяжёлый комок, но он тряхнул головой, пытаясь успокоиться. «Скажи мне, зачем ты это сделал?» — уже более спокойным, но твёрдым голосом произнёс Том, облегчённо понимая, что мальчик больше ничего не предпримет и будет ждать преподавателей. Через пару секунд Гарри понял, что Том больше не кричит, а ждёт от него ответа, поэтому виновато пробормотал, сжимая пальцами брюки: — Я не знаю… «Что это значит? На кой чёрт ты вообще тогда полез сюда? — раздражённо бросил Том, не понимая этого глупого ребёнка абсолютно. — Я… — он сжался ещё сильнее, — больше не знаю. Когда увидел мёртвого пса, то испугался. Я правда хотел вернуться и позвать Снейпа, но… не знаю, почему-то когда посмотрел на открытый люк, то в голове единственной мыслью было то, что мне нужно это сделать… Я подумал, что если пойду туда, то всё, что меня тревожило, наконец отпустит, и я обо всём узнаю, — Гарри зажмурился, отгоняя от себя мысли о полном провале. — Я с трудом отводил взгляд от люка, а потом просто прыгнул, не понимаю почему… Тёмный Лорд задумался. Неужели магия? Но за мальчиком он следил, никакого вмешательства не было. Если Дамблдор захотел бы подправить мысли этого ребёнка, то Том однозначно заметил бы. Но что же тогда? Зелий, влияющих на желания, кроме любовных, ещё не было создано, да и мальчишка сегодня ужин пропустил. «Говоришь, взгляд оторвать не мог от люка?» — в подозрении переспросил он Гарри. Сам он мало обращал внимания на люк, так как всё то время пытался подействовать на мальчика силой их связи, что, кстати, почти не получилось. — Д-да… не знаю даже почему… и думать ни о чём другом не думал. Я знаю, что ужасно глупо и безрассудно поступил… — виновато пробормотал Гарри, желая, чтобы кто-то поскорее пришёл и вытащил его уже от сюда. «Если тебя выведут наверх этим же путём, посмотри на люк ещё раз, скажешь потом, изменились ли ощущения или нет. И хватит ныть, лучше извлеки из ситуации урок и включай хоть иногда свои мозги», — устало произнёс Том. Если действительно люк был зачарован, то это определённо не к добру. Нельзя было позволять этому ребёнку даже на метр приближаться к этому месту. Дамблдор снова играет в свои мерзкие игры. Да ещё и непонятное с силами творится. Чувствовал себя Том прекрасно, не учитывая моральное состояние, но вот подействовать на мальчишку силами души он почти не смог. Затесалось подозрение, что даже при сильном желании выжечь мозги этому ребёнку у него уже не получилось бы. Но если этот прыжок окажется всего лишь глупостью этого несносного мальчишки, то когда-нибудь он обязательно выкрутит ему мозги и без всякой магии. Том уверен, что если всё так и продолжится, то через пару лет этот ребёнок определённо нарвётся на что-то действительно серьёзное. Сверху послышались звуки, и Гарри поднял голову. Вдруг из дыры на потолке вывалилась верёвочная лестница, и по ней кто-то спускался. Он подскочил и увидел, что это оказался профессор Снейп, наконец-то добравшийся сюда. Тот в несколько заклинаний уничтожил все волшебные кусты, всё-таки заметив Гарри, прислонившегося к дальней стенке. — Чем Вы только думали, Поттер, когда решились прыгнуть сюда?! — в ярости произнёс декан, в пару шагов оказываясь перед побитым горечью и виной мальчиком. — Неужели не хватило ума никуда не лезь?! Вы так хотели погибнуть?! Что с вашей губой? Гарри прикоснулся к губе, чувствуя уже образовавшуюся тонкую корку крови, и стыдливо покраснел. — П-простите, профессор. Не знаю, что на меня нашло. Я поступил ужасно глупо, прошу, назначьте мне наказание… — После разберёмся, Поттер, с Вашим наказанием, — перебил его Снейп и грубо схватил за плечо, притаскивая к центру комнаты и подводя к лестнице. — Вы сейчас же лезете наверх без возражений и пререканий. Не дай бог Вы пойдёте за мной — я лично три шкуры сдеру за полоумие. Профессор Макгонагалл уже ждёт наверху. Гарри рассеяно кивнул, послушно начиная подниматься по лестнице под напряжённый и мрачный взгляд декана. Подъём оказался дольше, чем мальчик ожидал, и его уже порядком мутило от произошедшего. Ещё немного и он начнёт чувствовать вину как физическую материю. В который раз он действует так глупо? Гарри не хочет считать. Почему он просто не может слушаться Тома? Слишком тяжело думать. Разве Гарри не убедился, что только Том знает, что будет для него лучше? Больно вспоминать. И разве он не ничтожество? Кажется, из прикушенной губы снова пошла кровь. Гарри глубоко выдохнул, поднимая голову к верху. Осталось совсем немного, он просто не должен принести ещё больше проблем. Вылезав из люка, он увидел, что тела пса больше нет. — Поттер, с Вами всё в порядке? Что с Вашей губой?! — тут же встревоженно и нервно произнесла профессор Макгонагалл, оглядывая Гарри со всех сторон. Но ему не дала ответить тут же подлетевшая Гермиона, которая ударила его со всей силы по щеке. — Мисс Грейнджер, что Вы творите?! — Ты же обещал, что сразу вернёшься! Зачем я вообще поверила тебе?! — чуть не в слезах проговорила Гермиона, из-за чего Гарри захотелось, чтобы она ударила его ещё раз. Сжав кулаки, он пытался выровнять дыхание, которое всё норовило сбиться. Хотелось плакать. Так сильно, что ногти впивались в кожу ещё больше, чтобы этого не произошло. Ему нельзя плакать. Он заслужил наказания за непослушание. Нужно было просто никуда не ходить. Как всё так обернулось? Почему именно сегодня? Кто вообще пробрался мимо пса? Голова гудела. Ни ответов, ни спокойствия. Если бы у него был маховик времени, он бы с радостью остался в комнате и никуда бы не пошёл. Он снова подвёл Тома, а теперь ещё и Гермиону. — Поттер, хорошо, что с Вами ничего не случилось, но попрошу Вас больше всех нас так не пугать и не лезть в сомнительные места, — профессор легонько сжала его плечо, выводя его и Гермиону из комнаты. — Я надеюсь, вы больше не будете нарушать правила и гулять по замку в ночное время, — она выразительно посмотрела сначала на Гермиону, потом на Гарри, дождавшись кивка от обоих. Послышались шаги и все обернулись, увидев идущего Дамблдора. Гарри, тут же вспомнив о словах Тома, повернул голову и уставился на люк, ничего не почувствовав. Никаких навязчивых мыслей или сильного желания прыгнуть. Может, ему просто показалось? Нельзя оправдывать его глупость тем, что даже не доказано. — Гарри, ты в порядке? — встревоженно произнёс подошедший директор, когда Гарри отвернулся от прохода и созерцания люка. Директор выглядел напряжённым, но Гарри сомневался в том, за что именно директор переживал. Кивнув, он посмотрел себе под ноги, избегая прямого взгляда. Поэтому через несколько секунд Дамблдор повернулся к профессору Макгонагалл. — Думаю, Северусу может потребоваться моя помощь, поэтому я оставлю детей на тебя, Минерва, — серьёзно произнёс директор, оглядывая сначала его с Гермионой, а после декана Гриффиндора. — Конечно, — она кивнула, подходя ближе к Гарри с Гермионой. — Пойдёмте, я отведу вас в Больничное крыло, — обратилась она уже к ним. — Но со мной всё в порядке… — начал было Гарри, смотря на уходящего в зловещую комнату Дамблдора. — Не перечьте Поттер, у вас разбита губа, и Вы подвергли себя и мисс Грейнджер стрессу, — она положила руки на их плечи, заставляя идти за собой. Гермиона, несмотря на странную возбуждённость, послушно молчала. Последний раз взглянув на дверь, Гарри последовал за женщиной, ощущая вернувшееся волнение. Поглядывая на задумчивую подругу, он подумал о том, что могло случиться, если он продолжил бы идти дальше, а не остался ждать профессора. Встрепенувшись, он поднял голову и слегка нервно обратился к идущей чуть впереди волшебнице: — П-простите, с профессором Снейпом ведь ничего не случится? Она коротко взглянула на него, вздохнула и твёрдым голосом заверила: — Ваш декан, в отличии от Вас, мистер Поттер, — взрослый волшебник, преподаватель и сильный маг, в конце концов. Ничего с ним не случится. Тем более, что профессор Дамблдор отправился к нему на подмогу. Я надеюсь, Вы не сомневаетесь в магических способностях директора школы Чародейства и Волшебства. — Нет, не сомневаюсь… — тихо проговорил Гарри, думая о том, что как раз в директоре он сомневается больше всего. Но оставался всё ещё главный вопрос: кто убил пса и зашёл так далеко? И почему нужно было ждать именно этого дня, если этот человек так просто прошёл? Неужели Гарри просто «повезло» оказаться в нужный момент? Он огляделся, вслушиваясь в тишину, прерываемую лишь гулким эхом их шагов. Стены казались непривычно выше, а коридоры шире. Будто сам замок отдалялся от Гарри и его мыслей. Страх и горечь вины на время отступили, оставляя на своём месте опустошённость. Гарри больше ничего не понимал. Не хотел понимать. Голова снова начала болеть, но уже не из-за Тома — разница всегда ощущалась. Сейчас Гарри как никогда чувствовал и понимал, что страх за свои тайны весь год изводил его, доводя до паранойи. Неизвестность медленно подтачивала его спокойствие. Даже в самые тяжёлые времена у Дурслей он не находился в таком напряжении, которое преследовало его здесь. Там всегда был его тёмный чулан, наполненный тихими разговорами перед сном, за которые не нужно было переживать. Взглянув на картины, мимо которых они прошли, Гарри особенно почувствовал, что скучает по некоторым моментам жизни у Дурслей. Даже за год учёбы в Хогвартсе он всё ещё не привык к тому, что его ошибочно считают «особенным». Было намного проще, когда от него ничего не ждали. Кроме всего плохого, конечно же. Быть в глазах других больным на голову ублюдком неприятно, обидно первое время, но по сути легче, чем быть «избранным». Но Гарри уверен, что Малфой растрепёт всем про этот случай, и слухи наконец станут такими же, как и в магловской школе. — Заходите, Поттер, не витайте в облаках, — голос Макгонагалл прозвучал совсем рядом, из-за чего он вздрогнул. — Не переживай, Минерва, иди — я оставлю их у себя, — проговорила уставшим голосом появившаяся на пороге мадам Помфри и, посмотрев на мальчика, слегка улыбнулась и поманила рукой: — проходи скорее, Гарри. Он слегка замялся, но зашёл, подходя к сидящей на кровати Гермионе. Она выглядела очень уставшей, хотя тот странный блеск в глазах всё ещё горел. О чём она думает? — Что ж вы так? У вас организм растущий, ему отдых нужен, а вы по ночам слоняетесь, да ещё и там где опасно, — качая головой, приговаривала пожилая волшебница, закрыв дверь, заходя в смежную комнату и выходя из неё с бутыльками в руках. — Вот, это успокоительное, выпейте, — она протянула две склянки. Гарри взял одну в руки и под внимательный, но тёплый взгляд выпил содержимое разом. Гермиона так же протянула пустую склянку, выпив зелье. — Вот и молодцы, Гарри, — она протянула маленькую круглую коробочку, — помажь себе этим губу. Нигде не болит? Он отрицательно покивал головой и забрал коробочку, намазывая прохладный крем на ранку и уже ощущая приятное спокойствие, разливающееся по телу после микстуры. Ему действительно этого не хватало. Обо всём остальном он подумает после. Отойдя за ширму, он переоделся в пижаму, уже лежавшую на кровати, и, дождавшись, когда переоденется Гермиона, лёг на кровать рядом с кроватью подруги. Мадам Помфри погасила светильники. — Я здесь рядом, не бойтесь, — напоследок уверенно произнесла волшебница. — Отдыхайте. Лунный свет пробивался через окна. Тихо. Веки всё больше наливались тяжестью, и он хотел уже было прикрыть их, забыв обо всём, как голос Гермионы прервал тишину: — Гарри… — Что? — через несколько секунд прошептал мальчик. — Ты смог узнать то, что хотел? — тихо проговорила она. — Нет… — Гарри хотел закончить на этом разговор, но понял, что не может. Может, если он будет больше рассказывать кому-то свои гнетущие мысли, то ему будет легче? Том не хочет слушать его нытьё, но может… послушает Гермиона? Совсем немного. — Знаешь, — снова начал он говорить, — я ведь даже до конца не понимаю зачем прыгнул. Когда очутился внизу, то мне тогда стало так страшно. Я подумал, что все мои вопросы не стоят моей жизни, — «и жизни Тома» — добавил он мысленно, снова чувствуя сожаление. — Поэтому я просто ждал Снейпа, оставшись сидеть там. Гермиона молчала, а Гарри не хотел нарушать тишину первым. Через пару минут он уже было решил, что она заснула, но до его ушей донеслось тихое: «Спасибо». Гарри даже сначала не понял. Может она ошиблась? Но нет, он был уверен, что услышал именно это слово. За что она его благодарит? За то, что он по глупости подверг себя опасности, а её напугал? Было бы даже более правильней, если бы она снова его ударила. Его мысли резко прервал звук открывающейся двери и тихие голоса. Он прикрыл глаза и выровнял дыхание. — Сюда, Господи, несите его сюда. Ох, подождите, — встревоженный голос мадам Помфри приближался, а после что-то скрипнуло и придвинулось совсем близко к кровати. — Успокойтесь, мадам Помфри, просто принесите уже наконец зелья, — злой и уставший голос декана, который Гарри узнал сразу, не предвещал ничего хорошего. — Северус, не будь столь критичен к Поппи, — голос Дамблдора казался слишком контрастно спокойным на фоне ситуации, которая происходила. — Думаю я имею право на грубость в нашем положении, директор, Вы так не считаете? — резко ответил Снейп, и Гарри приоткрыл глаза, видя перед собой ширму. — Я знаю что ты хочешь сказать, Северус, что ты был прав на счёт Квиринуса, но что я мог сделать, скажи мне? Выгнать его из школы без веских доказательств посреди учебного года? — Гарри скривился на этих словах и повернул голову, увидев, что Гермиона тоже не спит. — Вы у меня спрашиваете что Вы могли сделать? — кажется декан начинал выходить из себя, но говорить ему, видимо, было не просто, потому что последнюю фразу он чуть ли не прокряхтел. — Потише, здесь спят дети! — недовольно напомнила им подошедшая мадам Помфри, наверное, с зельями — Гарри слышал характерный звук стекла. — Выпей кроветворного и заживляющего. — Без вас знаю, — уже без злобы и намного тише произнёс Снейп, видимо забирая микстуры. — Альбус, — через несколько минут обратилась волшебница к директору, — Если это то проклятье, о котором я думаю, то я сомневаюсь, что он прожил бы с ним так долго. Что мне с ним делать? — лёгкий страх сквозил в её голосе — Не волнуйся, Поппи, я обо всём позабочусь. Пусть тело пока полежит здесь. — Зачаруйте его, иначе слишком любознательные ученики, — выделил голосом Снейп, — узнают то, чего не следовало бы. Гарри снова повернул голову, переглянувшись с взволнованной Гермионой. Сон как рукой сняло, однако успокоительное всё ещё действовало, не давая безумным вопросам и сомнениям мучить его голову. Через несколько долгих минут тишины, звук уходящих шагов и закрытия двери обозначил уход присутствующих. — Гарри! — с чувством прошептала девочка, привставая на кровати. — Знаю, — устало произнёс он, ощущая, как сон снова начинал наваливаться на него. —  Давай… обсудим всё завтра? Я больше не могу ни о чём думать. — Но… — она свела брови, явно не довольно воспринимая его ответ, но тут же расслабилась, кивнув. — Прости, тебе правда нужно отдохнуть, — она легонько улыбнулась и легла обратно на кровать. — Спокойной ночи, Гарри. Он прикрыл глаза, шумно вздыхая. Как же он устал. Почему всё так сложно? Нет, нельзя себя жалеть. Том всегда предупреждал его о том, что жизнь никогда не будет лёгкой. Он должен быть сильным. Просто так ничего не бывает. Но разве его стараний не достаточно? Гарри повернулся спиной к Гермионе, поджимая к себе колени. — Спокойной… — прошептал он, даже не думая о том, услышат ли его. Сжимая руками одеяло, Гарри сдерживал слёзы, желая наконец перестать чувствовать себя слабым и жалким ребёнком. Мысли снова утаскивали в мрачное дно, а действие успокоительного начинало сходить. «Спи уже, несносный мальчишка», — со вздохом прозвучал в голове мужской голос. Гарри встрепенулся, выпуская смятое одеяло из рук. Неужели Том больше не злится на него? Но… раньше он за непослушание мог ещё долго ругаться на него, а сейчас… а что сейчас? Такой уставший голос… Как же ему, наверно, тяжело не иметь своё тело, а быть в голове ребёнка, который не способен хотя бы думать иногда. Гарри снова сжался, а слёзы опять пришлось сдерживать. «Мерлин, что с тобой делать? — начиная раздражаться пробормотал Том. — Хватит себя вечно накручивать, я уже устал от твоих эмоциональных качелей. Просто… — он немного замялся, пытаясь подобрать нужные слова, — успокойся. Опасность всегда будет рядом, научись правильно смотреть на ситуацию. И ради Мерлина, слушай меня хотя бы иногда, если уж сам подумать не можешь. Всё, спи давай», — дёрганным голосом проговорил Том, почти сразу замолкая. Гарри и не заметил, как вся тяжесть с мыслей ушла. Необъяснимое тепло разливалось по груди, заставляя появиться еле заметную улыбку на лице. Укутавшись в кокон из одеяла, Гарри наконец расслабился и заснул. Том же в это время метался перед выбором: отключиться на несколько часов, оставив без присмотра мальца, но поднакопив сил, или же остаться бодрствовать и обдумать всё произошедшее. Склоняясь всё же к первому варианту, дабы проверить одну из теорий, Тёмный Лорд вошёл в сон.

***

Как только Гарри и Гермиона оба проснулись, мадам Помфри, проверив их состояние и убедившись, что с ними всё хорошо, в спешке выпроводила их из Больничного крыла. Гарри видел, что Гермиона хотела поговорить с ним, но каждый раз им кто-то мешал, из-за чего они откладывали разговор на более подходящее время. Как оказалось, Малфой никому не рассказал о том, что произошло, что очень удивило Гарри, ведь такое было не свойственно хвастливому Малфою. Хотя то, как он ещё больше начал следить за ним, нисколько не радовало, но Гарри упёрто избегал его настойчивого взгляда, не желая обсуждать случившееся, тем более с Малфоем. Меньше недели пролетело слишком быстро. Они с Гермионой так и не поговорили, а уже завтра они разъезжаются на летние каникулы. Вечером должен будет состояться праздничный ужин по случаю окончания учебного года, но Гарри хотел бы просто спокойного вечера. Несколько дней он ходил к мадам Помфри, прося успокоительные, но после третьего дня она отправила его в гостиную ни с чем, так как: «Не дело это — пить зелья здоровому организму». Поэтому последние два дня Гарри не мог нормально выспаться, за что его ругал Том, предупреждая о зависимости к зельям. После ночи в Больничном крыле он вообще чаще злился, хотя Гарри казалось, что Том почему-то сдерживал себя каждый раз. Когда наконец наступил вечер, мальчик поднялся в Большой зал, усевшись рядом с Теодором за столом своего факультета. Все преподаватели, кроме профессора Квиррелла, сидели на своих местах, из-за чего некоторые ученики перешёптывались по этому поводу. Гарри же старался вообще не смотреть на учительский стол, чтобы не встретиться ни с кем взглядом. Прослушав всю речь, которую Дамблдор своим старческим голосом вещал на весь зал, Гарри вздрогнул, когда над столами неожиданно появились флаги, окрашенные в цвет его факультета, а все Слизеринцы радостно хлопали что есть сил. Вспомнив, что команда Слизерина, вообще-то, выиграла в этом году кубок по квиддичу, заработав при этом факультету большое количество очков, Гарри посмотрел на негодующих Гриффиндорцев, но тут же отвернулся. Во время пира Гарри всё время чувствовал на себе взгляд директора и мысленно молил, чтобы тот не звал его к себе. Несмотря на то что прошла почти неделя, он не хотел встречаться с директором, который был бы, наверное, как раз рад обсудить произошедшее. Видимо, небеса были сегодня на его стороне, потому что ни один феникс не прилетел к нему с короткой запиской. Спокойно собрав вещи, Гарри пораньше лёг спать. На утро же, встав самым первым, он отправился в Большой зал, понимая, что не может оставить всё как есть. Заметив там Гермиону, которая последнее время тоже вставала раньше других, он медленно подошёл к ней, чувствуя напряжение. — О, Гарри, это ты, — увидев его и слегка грустно улыбнувшись, произнесла она. — Я хотел извиниться… — неуверенно начал он. — Прости, у нас не получилось нормально поговорить с того раза… но, думаю, что мы могли бы переписываться этим летом… вот мой адрес, — слегка дрожащими руками он протянул ей бумажку с подписью улицы и номера дома Дурслей. Она удивлённо взглянула на него, протягивая руку и забирая листок, а после приблизилась и обняла его. Гарри в этот момент лишь стоял, замерев словно статуя. От неожиданности он даже ничего не понял. А когда понял, то она уже отодвинулась, улыбаясь и рассматривая бумажку в руках. — Мы с родителями отправимся в поездку этим летом, но я обязательно напишу тебе! — кажется она никогда не была так рада. — И… спасибо, — уже тише добавила она, но сразу встрепенулась, — так, скоро уже отправляться, пойду проверю всё ли собрала, — она отвернулась и быстро пошла к выходу, а Гарри непонимающе стоял и смотрел вслед. «Ну и зачем тебе переписываться с этой грязнокровкой?» — снова начинал срываться Том, но Гарри просто молча отправился обратно в комнату. Он не хотел ссориться с Томом, да и говорить вслух перед другими было не лучшим вариантом. Когда же все рассаживались по вагонам в поезде, Гарри смог сесть вместе с Теодором, с которым они переговаривались, навёрстывая упущенное в общении. Однако через час к ним подсел Малфой с Гойлом и Крэббом, из-за чего вся дорога была проведена в тишине. Гарри был бы не против тишины, если бы она была с такой компанией в придачу. Но не имея другой альтернативы, он всю дорогу смотрел в окно, наблюдая за сменяющимися видами. На перроне, попрощавшись с Гермионой и Теодором, он заметил дядю Вернона, даже не ожидая этого. Тот, увидев Гарри, криво усмехнулся и пошёл назад, совсем его не дожидаясь, из-за чего ему пришлось поторопиться, чтобы нести тяжёлый чемодан и успевать идти за дядей. Кажется, Гарри немного забыл о том, какая именно жизнь была у Дурслей...