Don't play with the Devil.

      Абигор отогнул сотканный из человеческой кожи полог, входя в шатёр последним. Шумящий гарнизон стих в повисшем молчании, и собравшиеся, как один, воззрились на него. — Ты опоздал, — с укором заметил князь Ада — тот, что повелевал одним из семи грехов человеческих.       Он горделиво восседал во главе стола, словно правил этим миром уже не одно тысячелетие. Кожа его была дряблой, болезненно-серой, а скрытое дымящейся мантией тело выглядело худым, измождённым. Вечно ненасытный, Вельзевул затуманивал взор своих врагов напускной слабостью. Но Абигор не обманывался. Он видел жёсткость в водянистых очах повелителя мух, слышал твёрдость в надтреснутом голосе. Нутро Вельзевула было столь же гнилостным, как и его внешний лик, но считать этого демона слабым, было бы смертельной глупостью.       Абигор сохранял безмолвие недолго. Сняв наголовье, он заметил проблеск приторной белизны среди тьмы демонических крыльев. — Что происходит? — Он насторожился, машинально коснувшись клинка на поясе.       Сидящий за столом Дагон откинулся на спинку стула. И ответ его был красноречивей всяких слов. По левую руку от Вельзевула восседал ангел — одарённое благодатью создание Шепфы, места которому в Аду прежде не было. Лицо его было скрыто плотной тканью белой накидки, а сам он был спокоен настолько, что даже такому древнему демону, как Абигор, становилось не по себе.       Латная перчатка на его руке захрустела, смыкаясь на рукояти меча. Абигор поочерёдно осматривал собравшихся, не понимая природы подобного снисхождения к ангельскому созданию. Кисть его наливалась силой, ладонь крепче сжимала оружие, готовая снести с плеч голову заблудшего врага. — Дагон, зачем ты вызвал меня? — Одарив ангела презрением, Абигор взглянул на старого друга. — Потому что вернее тебя я не встречал, — с пробивающимся шипением ответил Дагон, змеиным языком обмахнув губы. — И потому, что ты, друг мой, волнуешься за Ад не меньше, чем собравшиеся здесь. — Его, — Абигор кивнул на обладателя белоснежных крыльев, — тоже волнуют эти земли? Вы хоть понимаете, что это измена? — Присядь, Абигор, — подал голос ангел. Тембр его был глубокий, вибрирующий, хоть и заглушался натянутой на уста маской. Абигор поморщился, словно получил непростительное оскорбление. — Смеешь обращаться ко мне? — Ты здесь по моей инициативе, — даже не видя лица, демон слышал ангельскую улыбку.       Абигор посмотрел на Дагона. — Что это значит? — Присядь. — Дагон указал на свободное место рядом с собой. — Ты всё поймёшь.       Абигор медлил, бросая преисполненные отвращением взгляды на врага своего народа. Руку с меча он не убрал, даже когда Вельзевул обнажил почерневшие зубы в обращённой к ангелу улыбке. — Абигор, — окликнул демона Хабриил, так же принимавший участие в этом треклятом цирке, — твоё негодование понятно, но прошу тебя выслушать его. Это важно. Для всех нас. — За один стол с ним я не сяду, — упрямо отрезал Абигор. — Тогда слушай стоя, — насмешливо подытожил ангел, вызывая у демона непреодолимое желание снести с плеч столь язвительную голову.       На удивление Абигора ни Вельзевул, ни Дагон возражать не стали. Взгляды, до этой минуты прикованные к нему, синхронно перетекли на ангела. И он заговорил: — Я — посланник Архангела Рафаила, и каждому из вас известна его роль в сохранении и укреплении равновесия. То, что я скажу, является тайной, которую не должны знать за пределами этих стен. — Присутствующие дружно кивнули, и лишь Абигор стоял неподвижно, не испытывая ничего, кроме омерзения. — Миру, что мы знали, приходит конец.       Абигор фыркнул: — Что за бредни?! — Терпение, Абигор, и ты поймёшь, что это правда, — осадил его Вельзевул. — То, что я скажу, имеет веские доказательства, — ангел положил на стол длинный, пергаментный свиток и белый осколок неизвестной Абигору кости. Присутствующие зашептались. — Архангел благодарит князя Вельзевула за оказанное содействие в добыче столь ценной частички останков последнего из драконов. Он просил не останавливаться на достигнутом. — Следующая вылазка в хранилща Пустоши будет более масштабной. Передай Рафаилу, что я не боюсь нести потерь, — сказал Вельзевул. — Мои люди знают пещеры Пустоши лучше прочих, Князь, — влез в их диалог Дагон, оборачиваясь к служителю Архангела, — мы доставим Рафаилу всё, что он пожелает.       Вельзевул скрипнул сгнившими зубами. — Не лезь вперёд очереди, Дагон. — Я сам решу, как и куда мне лезть. — Работы всем хватит, — заверил ангел, затем обращаясь к Дагону: — Твои кузни славят даже в стенах Цитадели. И Рафаил намерен поручить тебе особо важную работу.       Их враг умело пробирался в тщеславный разум тех, кого Абигор привык считать неприступными твердынями. Невозможно было не заметить то, как просияло лицо Дагона и как расправились скрытые пыльным камзолом плечи, а уголки губ растеклись в ликующей улыбке. Ангел умело лавировал меж извечно непримиримыми натурами адских воителей, говоря то, что они желали слышать больше всего. Похвала и лесть — лучшие орудия в использовании падших для собственной выгоды. — Мы готовимся не к битве, а к войне. Абигор, — ангел обратился к не примкнувшему к их посиделкам демону. — Ты единственный не прочёл.       Хабриил протянул ему свиток с надломленной сургучной печатью, рисунок на которой был Абигору не знаком. Расколотое надвое изображение витиеватой руны отчего-то было неприятно демоническому взору. И он немедля потянул за край обмотанного вокруг пергамента шнура, разворачивая бумагу на виду у всех. Уста его беззвучно зашевелились в такт написанным буквам. Абигор всматривался в каждую строчку по несколько раз, холодея в надежде, что глаза подвели рассудок. — Приятно знать, что енохианский тебе знаком, — пропел ангел.       Абигор не ответил. Кровь зашумела в ушах, и он на мгновение словно потерял связь с реальностью, прокручивая написанное в мыслях снова и снова. — Это миф, — наконец, отозвался он, — я живу уже сотни веков, но подобных не встречал. — Наследнику адского трона не многим две тысячи лет, а о его помолвке и речи не ведётся. Правящая семья отклоняет даже самые достойные предложения о замужестве без объяснения причин. — Сказал униженный отказом Вельзевул. Когда он предложил Правителю породнить их семьи, приведя дочь ко двору, Сатана ответил уклончиво, неопределённо. Спустя же сутки, в замок Вельзевула пришёл официальный отказ, написанный рукой Лилит, и скреплённый печатью короля демонов. — Это ничего не значит. Закон не запрещает Люциферу взять жену после восхождения на трон. — Возразил Абигор. — Вы все собрались здесь потому, что поверили в небылицу о связанных волей Шепфа душах? Неужели, вы уверовали в придуманную им сказку… — Ты говоришь о предназначенных друг другу душах, как о мифе, лишь благодаря мне подобным. — Ангел подался вперёд, сцепляя скрытые перчатками пальцы в замок. — В руках ты держишь не оригинал, но точную копию записанных Анафиэлем слов, что надиктовал ему сам Шепфа. Пророчество о последних из предначертанных, найденное великой Ламией в покоях её сестры. — И где же оригинал? — В надежном месте. — С чего мне верить тебе? — С того, что это правда. — Бесстрастно ответил ангел. — Лишь глупец будет восседать в обществе сильнейших демонов и пытаться накормить их ложью. — Твоя лесть мне неинтересна. — Ты тоже не вызываешь у меня интереса, Абигор. Лишь тот мальчонка, которого ты взял к себе на службу. Слышал, что у него талант к кузнечной работе.       Абигор метнул суровый взгляд в Дагона. — Пифон не станет участвовать в этом. — Я бы не был столь категоричен, — промурлыкал ангел, — ты ведь ещё не слышал о награде.       Абигор швырнул свёрнутую бумагу обратно на стол. — Награда за предательство лишь одна — смерть. — Кто-то должен возглавить западный гарнизон, когда Дагон отправится править Дитом… — Вместе с юной дьяволицей, — не без наслаждения добавил тот. Он не первое тысячелетие желал дочь Сатаны. — Как и договаривались.       Абигор поморщился. — Ты сказал, что благодаря подобным тебе предначертанные стали мифом. Что ты имел в виду?       По тому, как сверкнули вечно бесцветные очи Вельзевула, Абигор понял: князь не в первый раз участвует в подобном заговоре. — Что вы сделали? — Твёрже вопросил он, изучая безразличные лица присутствующих. Хабриил потупил взгляд, а сохранявший молчание до этого самого момента Велизар произнёс: — Всё сложнее, чем тебе кажется. Нам нужен Пифон, ведь он единственный, кто так и не прошёл обучение у Фораса. — И он единственный, о ком не знают за пределами гарнизона. Мы собьём их со следа, — подхватил Дагон, — как только сделанное в наших кузнях оружие всплывёт, Сатана явится к Форасу. А ему рука Пифона не знакома. — Ты хоть понимаешь, о чём меня просишь? — Абигор сжал кулаки. — Я не стану использовать Пифона. Это приведёт его к гибели. — Приклонишь колено перед смертной девкой? А затем и перед её выводком? — В голосе Вельзевула зазвучала угроза, и от его мантии отделилась небольшая стайка мух, жужжащей тучей устремляясь к Абигору. — Люцифер ещё даже не взошёл на престол, — взмахом руки отогнав назойливых насекомых, возразил он. — Я не стану дожидаться, когда смертная сука понесёт от этого мальчишки. Ты видел то, что там написано. Он выжжет этот мир дотла и посадит убожество, что она выродит, на трон. — Так пойди и убей его. Строить козни за спиной не подобает великому князю. — Люцифер умрёт, — вновь заговорил ангел, холодно и уверенно, словно сотни раз пронзал тело дьявола мечом в своих мыслях, — но нужно время. Наивно полагать, что сместить такую величину удастся за день. — Наивно полагать, что вам вообще это удастся. Убить наследника — не отступнику глотку в пустыне перерезать. Сатана и Лилит… — Судьба Лилит уже решена, — будничным тоном оповестил белокрылый. — Она умрёт до рождения смертной.       Дар речи покинул Абигора. Пошатнувшись, он ошеломлённо разомкнул пересохшие уста. — Вздумал убить королеву?       Ангел хмыкнул: — Прискорбная весть, понимаю. — И вы так спокойны? — Абигор в отчаянии всплеснул руками. — Он говорит об убийстве Лилит, а вы… — Это необходимо, друг мой, — прошипел Дагон, — она знает то, чем мы не можем рисковать. Непризнанная не должна переродиться в демона. — На самом деле девочке не повезло, — Вельзевул с улыбкой вторил Дагону, — сила её будет расти рядом с Люцифером уничтожающе быстро. А помочь избежать последствий будет некому. Без Лилит наш любимый принц ослепнет, как котёнок.       Слова князя были обращены Абигору. Он пытался убедить столь нерешительную душу принять верную сторону в грядущей битве за власть и земли. Но Абигор по-прежнему метался, глядя на присутствующих с разочарованием, непониманием, удивлением. Желание уйти достигло своего апогея в тот момент, когда тощие пальцы Вельзевула коснулись поредевших волос, вырисовывая свойственные лишь правящим демонам рога. Абигора передёрнуло, и он, бросив уничижительные взгляды на собратьев, вышел из шатра. — Глупец, — фыркнул Вельзевул. — Он согласится. Ни одна душа не устоит перед обретением власти и богатства. — С улыбкой сказал Дагон. — Думаешь, стану молить тебя о пощаде?       Уста дьявола тронула усмешка. Он наклонился и небрежно сдавил белокурый затылок, разворачивая пленника к ведущей из ущелья дороге. — Смотри внимательно, — низко пророкотал Люцифер, слыша, как напряжённо замер некогда великий военачальник Ада.       Из тьмы многовековых скал показались стражи Эреба, волоча истерзанное дыбой тело по устеленной пеплом земле. Бурые тучи над их головой заклокотали, затрещали, расколовшись яркими вспышками электрических разрядов, что зигзагами врезались в иссушенную почву. Ад гневался, стихийной яростью низвергался вблизи от падших, пока чернота низкого неба сгущалась над острыми пиками скалистых камней.       Люцифер не шелохнулся, когда стражи выпустили руки кузнеца, позволяя тому безвольно рухнуть наземь. Он даже не взглянул на подневольного предателя, концентрируясь лишь на стоящем на коленях Абигоре. Ужас во взгляде последнего нарастал неспешно. По скалистым стенам разлился пронзительный вой. Плечи кузнеца дрогнули, и он хотел было подползти к дьяволу, но затылок обдало жаром, а внутри завибрировало от низкого рычания. — Остановись, — донеслось сквозь склеенные кровью губы Абигора, — он сказал тебе всё, что мог… — Я знаю, — дьявол не без удовольствия вдохнул наводнённый чужим страхом воздух, — мне нужно имя, Абигор. Скажи, и смерть его будет милосердна.       От тяжёлой поступи двухметрового Цербера земля под его ногами содрогнулась. Шерсть адского пса вздыбилась чёрной сажей, карминовые глаза, устремлённые на кузнеца, горели огнём. Цербер пригнулся к земле, сморщив пересечённый шрамом нос в оскале. — Имя!       Абигор мотнул головой. Во взгляде его было сожаление, схлестнувшееся с долгом сострадание, обращённое к ещё совсем юному падшему со столь скоротечной судьбой. Слова его были беззвучны, лишь по торопливому шевелению губ, Люцифер различал смысл направленных к кузнецу фраз. И отчего-то в столь непривычных проявлениях демонических чувств, дьявол узрел себя. На короткий миг, считанную долю секунды, ему померещилась непризнанная, лежащая в шаге от гибели. Вязкая слюна из пасти Цербера мазнула по её плечу, и она тихо заплакала, обращая на него свой прекрасный взор. — Отзови его, Люцифер!       Дьявол посмотрел на Абигора. — Назови мне имя. — Кровопролитие твоих проблем не решит. — Просто. Назови. Чёртово. Имя. — Процедил Люцифер, а стоящий за кузнецом пёс лязгнул клыкастой пастью.       Абигор вновь погрузился в безмолвие. Он не молил о пощаде, не стенал и не хныкал, да дьявол этого и не ждал. Всё, что ему было нужно — имя ангельского выродка, что сновал по Аду прямо перед смертью Лилит. И, не будь Абигор таким упрямцем, гнев Люцифера не настиг бы второго пленника так свирепо.       Короткий свист почти мгновенно потонул в крике и треске чужих рёбер. Обогнув боящегося шевельнуться кузнеца, адский пёс сомкнул мощные челюсти на его груди, вколачивая содрогнувшееся в агонии тело в пыль. — Не смей отводить глаза.       Дьявольская ладонь сильнее сдавила затылок. И Абигора сразило бессилие. Всем своим естесством желая ослепнуть, он не мог отвести взгляда от рвущего демоническую плоть в клочья Цербера. Приторная тяжесть кровавого запаха наполняла лёгкие. Он знал, что смерть уже настигла Пифона. Видел, как адский пёс пожирал зияющее алым нутро, дробя кости, отрывая кожу.       Буря поднималась в груди Абигора. Скорбь и отчаяние мешались с гневной болью, призывая вырваться из тошнотворной хватки дьявольских рук. Абигор встрепенулся, резко подался вперёд, бряцая кандалами на стёртых в кровь запястьях. Превозмогая слабость, он пополз к склонившемуся над Пифоном Церберу, желая удушить того собственными руками. — Самоуийство не твой удел, Абигор, — крикнул ему в след Люцифер, свистом отгоняя пса от тела. Цербер послушно отступил и, облизнув перепачканную алым пасть, ощетинился. — Следовало просто назвать имя.       Руки Абигора обуял тремор. То ли от усталости, то ли от того дерущего за грудиной чувства, но он не смог коснуться побелевшего лица Пифона в последний раз. Глаза кузнеца были устремлены в чёрное небо, красные от долгих слёз. И привычные краски этого мира померкли. Теперь Абигор видел лишь кровавую бездну, что медленно засасывала его в бездонную тьму. — Мне неизвестно ни его имя, ни его лицо, — просипел пленник, — но известно мне иное, — он взглянул на дьявола через плечо: — Я встречу тебя в Небытие очень скоро. — Я сгною тебя и там.       Абигор рассмеялся. — Твоя смертная девка окажется в Небытие раньше. Может, она уже там в эту самую минуту.       Клокочущая ярость взметнулась к горлу. Люцифер и сам не осознал той вспышки, что затуманила разум, пламенем взвившись к предплечьям. Демон внутри него нервно заметался, заскрёб по вискам назойливым воем, убеждая сдвинуться, вырвать сердце из груди сидящего напротив Абигора. Сквозь поволоку злобы он видел, как из Эреба показался Аластор в сопровождении своей рыжеволосой протеже. — Люцифер! — Окликнул его адский палач, жестом призывая Малику остановиться. Аластор, как никто другой, знал, чем чреват исходящий от дьявола мрак. Он заполонял всё вокруг, душил и подавлял, обжигая грудь запахом пепла. — Повтори, что ты сказал, — не обратив внимание на приблизившегося дядю, процедил Люцифер.       Абигор лишь на мгновение коснулся хладной руки Пифона, затем вновь посмотрев на дьявола. — Они не станут дожидаться ночи… — Люцифер, твой Отец зовёт нас. Винчесто мёртв, — слова Аластора проскальзывали сквозь его разум, оттенённые пугающей реальностью. — Малика останется здесь, встретит Кроули. Нам же нужно идти. — Я встречу её в Небытие, — продолжал Абигор, преисполненный жаждой мести.       Люцифера не отрезвила даже крепкая ладонь палача, опустившаяся на его плечо. Полыхающим взором он обратился к Аластору и отшатнулся. Чужая близость душила его. — Иди один, — только и процедил дьявол, исчезая в огненной вспышке. ****       Опускавшийся из плотных облаков снег затягивал всё вокруг в ослепительную белизну. Снегопад застилал горизонт, вокруг не было ни души, лишь высеченная из морозной чистоты пустота. Хотелось зажмуриться, спрятаться от резей яркого света, что словно разъедал глаза. Она опустила голову, взглядом упираясь в босые, припорошённые белыми хлопьями ноги. — Чёрт, — выругалась непризнанная, сильнее кутаясь в тонкую ткань дьявольского пиджака.       Где-то в углу сознания ютилась храбрость, робко, осторожно подталкивая сдвинуться с места. Она вторила неведомому чувству, что влекло вперёд, туда, где ноги, наверняка, увязнут в выросших по колено сугробах, а холод заберётся под кожу, иглами проскрёбывая по лёгким.       Глубокий вдох, и стылый воздух царапнул грудь. Снег свежестью хрустнул под босыми ступнями, стоило сделать шаг. Тело её содрогнулось, скукоживаясь на короткий миг. Озноб прошивал нежную кожу насквозь, сковывал мышцы, замедлял бьющееся внутри сердце. Но она упрямо не желала медлить. Её гнал не страх перед холодом. Её подгоняло вперёд нечто иное, необъяснимое…       Слезящиеся от мороза глаза, казалось, обманули её, когда смутно знакомые очертания просочились сквозь белое полотно. Ноги непослушным грузом вросли в укутанную снегом землю, и она застыла, сражённая увиденным. Оплот её детских надежд остался неизменен. Двухэтажный деревянный дом с просторной террасой и массивной односкатной крышей казался таким близким, словно достаточно было лишь протянуть руку, чтобы коснуться родных стен. До слуха донеслось ржание лошадей, прерываемое задорным детским смехом. И она не сразу разглядела затянутый снегопадом силуэт мужчины. Выводя из загона пегого мустанга, он, то и дело, поглядывал на копошащуюся в сугробе девочку, улыбаясь не по-детски похвальному усердию. — Какие прочные стены ты возвела! — С искренним восхищением воскликнул мужчина, стоило синему бубончику вязанной шапки показаться из-за снежных кирпичей. — Я позову тебя в гости, как дострою.       Набухав в ведро снега, девочка принялась тщательно утрамбовывать материал для будущей башни. Мужчина ещё немного полюбовался увлечённой строительством внучкой и, смахнув с поля ковбойской шляпы снег, скрылся в дверях конюшни. — Это воспоминание, — выдохнула Вики, а внутри неё разлилась тёплая тоска по прошлому.       Сразу после похорон мамы отец отправил её к своим родителям в Уичито-Фолс. На три недели она сменила засушливый Остин на северные равнины родного Техаса, а городскую суету на размеренный мир уютного ранчо. Ей нравилось здесь. Старшие Уокеры окружили познавшую раннюю потерю внучку безграничной любовью, вниманием, заботой. И Вики не хотела уезжать, плача на руках отца и обещая навещать их каждый год. Но дедушка ушёл, когда ей исполнилось шесть, а следом этот мир покинула и бабушка. Скоропостижно, быстро, без шанса на прощание…       Вики не знала, откуда в замёрзшем теле столько сил. Она, будто очнулась от затяжного сна, бегло преодолевая ставшее таким мизерным расстояние до дедушкиного дома. Из груди рвалось сбивчивое дыхание, паром тая во множестве снежинок. Боль больше не вонзалась в ноги, холод не сковывал движений, словно она, наконец, очутилась в родной сердцу стихии. Здесь было так спокойно и безопасно… — Вики, пойдёшь кормить Атилла? — Из конюшни донёсся мужской голос.       Непризнанная остановилась, дыша прерывисто. Крик согласия засвербел в горле, но нерешительность сковала губы. Она обогнула загон, остановившись у ведущих на террасу ступеней. И взгляд её невольно опустился, встречаясь с удивлёнными озёрами голубых очей. Маленькая копия смотрела на неё с непониманием, едва проскальзывающим недовольством, словно непризнанная вторглась в запретные владения пятилетней Виктории. Ладошки её так и замерли над красным ведёрком. — Привет, — наконец, выдавила непризнанная, и девочка недоверчиво насупилась. — Ты привела её сюда.       Вики не сразу нашлась с ответом, озираясь по сторонам. Вокруг по-прежнему кружил снег, заслоняя белой стеной горизонт. — Её? — Дальше ей путь закрыт.       Все звуки как-то внезапно поглотила тишина. Не было ни топота копыт, не фырканья лошадей, ни голоса родного ей человека… — Ты моё воспоминание, — Вики бросила взгляд на открытую дверь конюшни. — Не дай ей пройти дальше. — Упрямо произнесла девочка, а с неба вместо белоснежных хлопьев снега посыпался пепел. Облака окрасились в пыльную серость, опустившись так низко, словно желали раздавить стоящих на земле.       Вики затаила дыхание. — О ком ты говоришь?       Девочка поднялась на ноги и, отряхнув варежки, кивнула ей за спину. — Дальше ей нельзя. Не пускай её.       У непризнанной голова шла кругом. Маленькая копия жалась к её ногам, словно искала защиты от чего-то страшного, неотвратимого. — Не бойся, — приобняв девочку за плечи, Вики обернулась к источнику её ужаса.       Дьяволица остановилась в десяти шагах от ранчо. И выглядела она уставшей, даже измотанной, будто забег по памяти непризнанной отнимал у неё чрезмерно много сил. — Ости…       Осознание тупой иглой распороло разум. Там, в левой части груди нестерпимо потянуло, и с губ непризнанной слетел сдавленный стон. Безмолвие дьяволицы порождало внутри нечто гнетущее, давящее. Это чувство сложно было объяснить, но оно было так знакомо ей. Нечто подобное Вики испытала в тот миг, когда дьявол стёр из её сознания не принадлежащие ему воспоминания. — Ты у меня в голове, — она не спрашивала, лишь проговаривала очевидное в тщетной попытке успокоить разбушевавшееся в груди сердце. — Люцифер позволил. — Я здесь, чтобы помочь, — отозвалась Ости, — твоё сопротивление истощает не только меня, но и тебя саму. Дай мне пройти, и я смогу понять… — Нет! — Проскрежетала девочка, цепляясь за руку непризнанной. — Виктория, отойди от неё. — Уходи, тебе здесь не место! — Голос девочки зазвенел, словно зимняя стужа.       Холод вплетался в струящуюся по венам кровь, коркой льда выступал на скулах, скрежетом прорезался в голосовые связки. Вики медленно опустила взгляд, цепенея в следующий миг. От стоящей рядом беззащитной девочки не осталось и следа. Под её фарфоровой кожей рассыпались переплетения чёрных вен, пронизывая даже жилистые, лишённые перьев крылья. Пугающее нечто возвысилось над Вики, скаля острые клыки и исследуя перекошенное от ужаса лицо сапфировым взором. Из иссиня-чёрных волос показались тонкие, изогнутые рога, а некогда крохотные пальчики неестественно удлинились, костяными когтями впиваясь в запястье непризнанной. И та болезненно зашипела, дёрнув рукой. — Думаю, пришло время выйти из тени. — Заскрежетало чудовище, расплываясь в лукавом оскале.       Вики будто студёной водой окатили. С высоты двухметрового роста на неё смотрела та, в чьём лице запечатлелись её собственные черты. Изуродованная чем-то тёмным копия… — Непризнанная, посмотри на меня, — крик Ости пробивался сквозь зашумевшую в ушах кровь. — Не слушай её ядовитые речи. Она хочет заточить меня в этом теле. Заточить часть тебя. — Настойчиво зашипело склонившееся над ней чудовище. — Часть меня? — Пересохшими губами прошептала Вики.       Уловив её растерянность, Ости сделала шаг вперёд. — Непризнанная, выслушай меня. Ты стоишь рядом с порождением хаоса. И, пока ты не обуздаешь эту часть себя, нести ты будешь лишь хаос. Возьми мою руку, я помогу тебе…       Вики пыталась осмыслить происходящее. Она, то и дело, поднимала затравленный взгляд, отмечая столь ужасающую схожесть двухметрового существа с собой. — Кто ты? — Выдавила она, и губы её уродливого отражения растянулись в торжествующем оскале. — Та твоя часть, что лишена изъянов. Та, кого ты так стыдишься… — Моя вторая ипостась, — заключила Вики.       Эта догадка машинально сорвалась с губ, неосознанно, пугающе… Диафрагму сдавило подступающей тошнотой, и она часто задышала, жмурясь от перехватившей горло паники. — Ещё слишком рано… до моей инициации больше года. — Непризнанная, — Ости внезапно умолкла.       Её кошачьи глаза непонимающе сузились, словно пытались разглядеть едва уловимые колебания пропитанного гарью воздуха. Ладонь её резко взметнулась к правому плечу, и неведомая Вики сила вытолкнула дьяволицу за пределы видимости. Из облаков вновь посыпался снег. — Что ты сделала? — Непризнанная прерывисто задышала. Ослепительно-белая картинка перед глазами пошла рябью, мигая подобно перегорающей лампочке. — Что ты делаешь? — Что-то вырвало её из твоего разума, — скрипучий голос стихал, заглушаемый ритмичным стуком собственного сердца.       Вики часто заморгала, пытаясь избавиться от головокружительного мерцания перед собой. Холод, что окружал её, стих, и на смену ему пришёл зной дьявольских покоев, раскалённый дневным жаром до предела. Она лежала на постели и, отчего-то не могла заставить себя пошевелиться. Неизвестная доселе тревога зашевелилась в сознании, а в груди перепуганно ухнуло, когда над головой раздался настойчивый шёпот демоницы: — Беги, Непризнанная.       Вики настороженно перевела взгляд на правую сторону кровати. От вида пригвождённой к изголовью Ости тело прошиб ток. Судорожный вдох застрял в горле, и непризнанная ринулась к ней, цепляясь за рукоять вонзённого в плечо меча. — Послушай меня, — одёрнув её руку, зашептала дьяволица, — их трое, — Вики испуганно заозиралась по сторонам, но плотная ткань балдахина скрывала любые очертания, — ублюдки проткнули меня мечом из кости Ветала, думают, что подобная хрень лишит меня чувств. — Почему они не убили меня? — Думаю, они ждут Люцифера.       Непризнанная зажмурилась, перебарывая панику. — Что мне делать? — Сможешь убить хотя бы одного? — Голос демоницы звучал еле слышно. — Постараюсь. — Я задержу остальных, чтобы ты смогла уйти.       Вики замотала головой. — Я не оставлю тебя. — Оставишь. Я им не нужна.       Она не стала спорить, но внутри себя беспрепятственно решила, что Ости одну не бросит. Почувствовав робкий холод в ладони, Вики встретилась с дьяволицей взглядом, кивая. — Я смогу.       Ей казалось чудом то, что ватные колени не подкашивались и не подгибались, когда её ноги, наконец, ступили на пол. Она силилась различить хоть звук, но тишина словно разъедала слух, гудя в ушах липким страхом. Кончиками пальцев подцепив ткань, она отворила балдахин, взглядом рыща по комнате.       Никого…       Вики посмотрела на Ости. Глаза её были устремлены в затемнённый за открытой балконной дверью угол. Стеклянная створка плавно заскользила в сторону, издав короткий, но такой пронзительный скрип. И непризнанная окаменела, натыкаясь на выплывающий из полумрака силуэт. — Ну здравствуй, птичка, — мерзко хохотнул демон, крутанув сверкнувшим серебром атамом.       Непризнанная машинально отшагнула, направляя в пол леденеющие ладони. Тонкие, как хрусталь, шипы остриём опустились вниз. Вики словно действовала по наитию. Шагнув вправо, она закрыла демону обзор на раненную дьяволицу, вздёргивая подбородок в попытке казаться храброй. А внутри неё дрожало даже сердце, сбитым ритмом расшибаясь о рёбра.       С двух сторон от неё от стен отделились ещё двое демонов. Лиц их Вики не могла разглядеть, словно весь мир вокруг стал смазанным, безликим. Взглянув на каждого из них, она медленно выпустила воздух из лёгких, воспроизводя в памяти всё то, чему, казалось, так и не успела научиться. — Непризнанная, даже не думай! — Прошипела позади неё Ости.       Но Вики будто не слышала. Шагнув назад, она встала так, чтобы пришедшие по её душу падшие достигли дьяволицы в последний момент. — Я не желаю вам вреда, поэтому, — она запнулась, теряясь от дрожи в собственном голосе, — уходите, пока можете.       Стоящий перед ней демон хохотнул, после разразившись заливистым смехом, который подхватили остальные. Вики нервно моргнула, когда с балкона донеслись размеренные аплодисменты, звучащие хуже любой насмешки. — Браво. Ты, оказывается, храбра, — не прекращая хлопать в ладоши, глухо протянул вошедший ангел. И, хоть лик его был скрыт плотной накидкой, она ощущала преисполненный усмешки взгляд на своём лице. — Чёртов ублюдок, — выплюнула дьяволица, вскинув руку и сжав пальцы так, словно намеревалась задушить врага на расстоянии. — Ну-ну-ну, — ангел погрозил перетянутым белой перчаткой пальцем, кивая на вонзённый в её тело меч, — на рукояти гексаграмма, твои фокусы не сработают.       Вики обречённо прикрыла глаза. Если Ости не может использовать силу, то они обречены. — Заканчивайте здесь, — скомандовал он, и троица демонов ринулась к непризнанной.       Она не сразу поняла, что раздавшийся вскрик не принадлежал ей. Он был кого-то чужого, преисполненный неожиданностью и ужасом, доносящий вонь жареной плоти и льющейся крови. Что-то резануло по локтю, вынуждая Вики инстинктивно ударить в ответ, после испуганно отшатываясь от напавшего справа демона. Раненный убийца оскалился, дёрнувшись снова к ней, но не успел настичь цель, выгибаясь в лижущих кожу багровых языках пламени. Огонь, охвативший его тело, струился вверх невыносимым жаром, достигая вымощенного лепниной потолка. Яростный, искрящийся, всепоглощающий… — Люц, — облегченно выдохнула Ости.       Где-то глубоко внутри Вики, между страхом и отчаянием, зарождалось ликование, ни с чем не сравнимое наслаждение, лёгкостью окольцовывающее душу. Улыбка непроизвольно вырвалась из неё, хоть и была она не свойственна реакции на столь ужасающую картину. Люцифер успел ухватить одного из демонов за шкирку, в то время, как ещё двое тлели прям посреди комнаты. Тот попытался вонзить кинжал в дьявольскую грудь, но был остановлен хрустом собственной грудины, что раскололась на мелкие щепки под сжавшим кровавое сердце кулаком. Тело нападавшего обмякло, и Люцифер пренебрежительно отшвырнул его в сторону, бросая в последний раз трепыхнувшийся орган к ногам непризнанной. — Люц, — словно заведённая повторяла дьяволица.       А Вики не могла вымолвить и слова. Когда дьявол приблизился, обхватил её лицо окровавленными ладонями, осматривая на предмет повреждений, в голове непризнанной вспыхнула мысль. — Люцифер, подожди… — Успел, — прошептал он, улыбаясь так искренне, что Вики хотелось заплакать. — Здесь был ангел. Люцифер, ты видел его? — Она говорила быстро, словно боялась не успеть произнести нечто важное. — Ангел? — Она, должно быть, обо мне, — он появился из облака белого дыма, выкидывая руку вместе с кинжалом в тот самый миг, как Люцифер успел заметить его.       Сталь просвистела в воздухе, врезаясь в выросшую перед Вики преграду. — Надо же, целился в пешку, а попал в короля.