E2-E4

Череда надрывных, спонтанных действий по горящей, облитой бензином, ситуации заканчивается для Пятого по щелчку невидимых пальцев над его головой. Он вдруг понимает, что все эти псевдо-безопасные паузы: поездки в машинах, короткое пребывание у Бернарда и даже жалкий час в темной кладовке Лу — он потратил абсолютно бездарно. Его тело и мозг с такой радостью вцепились в бешеный ритм, который каждую секунду твердил о том, что стоит ему лишний раз двинуть ногой не в ту сторону — он труп, что Пятый упустил самое важное. Анализ. Во всей этой беготне (если ты не поторопишься, то Барс сломает твоей напарнице шейный позвонок), во всей суматохе (хватай её за руку и открывай чемодан, потому что ещё секунда, и красный луч оставит дырку в твоем виске), в этом беспорядке (шевелись быстрее, бросай кольца куда подальше, перевязывай рану туже) он совсем не нашёл времени остановиться и просто подумать. Реджинальд в его голове сухо улыбается и возвращает безразличный взгляд на страницы своих записей. Плохо, номер Пять. Одна ошибка — и ты ходячий мертвец. А за тобой уже кровавой вереницей тянутся необдуманные поступки вспыльчивого подростка. Коим ты перестал быть уже очень давно. Глупый, не способный делать выводы, эмоциональный мальчишка. Не более. И то, что ты дышишь — сплошное везение. Так что… Заново. Освободи вымышленный пьедестал и сделай хоть что-то правильное. Пошёл. Пятый впивается пальцами в кожу автомобильного сиденья у своей ноги. Пока машину, несущуюся на огромной скорости, заносит на всех поворотах и ухабах, пока Митчелл с бесконечным бормотанием себе под нос без конца и края шуршит своим блокнотом, Пятый пытается привести десятки красных линий в своей голове в ровный строй. Мысленные крючки обрываются один за одним. Слишком мало информации. Причины и следствия выглядят настолько затертыми, что Пятый, злясь, постукивает сжатыми пальцами по обивке двери. Зачем? Зачем они решили убрать Агату на глазах полусотни человек? Это крайняя глупость, не имеющая под собой твердого основания. Если тебя хотели убрать твои же работодатели, в один день ты просто не просыпался. И никто не вспоминал о тебе. Никогда. В Комиссии не жаловали тесные связи. Даже странно, что Митчелла в комбинации с Пятым или Агатой не развели по разным углам в своё время. Он никогда не думал и об этом тоже. Ведь Агата была неотъемлемой частью жизни Митча, живым человеком, который днём и ночью имел доступ в оружейную, склады и отдел разработок. Пятый хотя бы раз в неделю приходил вместе с сумерками, чтобы протестировать новый пистолет или просто посидеть в баюкающей тишине курящего друга. Иногда Пятому хотелось провести время в компании человека, который ничего от него не хочет и не собирается всадить нож под лопатку, стоит ему отвернуться. К тому же, он неплохо отбивал остроты и пузырился от злости, когда речь заходила о контрактах. Митч жив, цел, и ни словом не обмолвился о том, что он вошел в список охоты на ведьм. Значит, ему ничего не грозит. Выходит, причина, по которой Агате решили снести голову, была очень важной, свежей, и никак не связанной с оружейной. Пятый вспоминает, как их собрали за один вечер — намного раньше, чем была задумано. Как Митчелл нервно сообщил, что кольт припрятан, но это вне правил. Как Марк был особенно весел, подначивая Агату. Он, видимо, знал уже тогда. В отличие от остальных. Что могла за несколько часов натворить Агата, или это сделал её протеже в будущем — не ясно. И зачем он вообще подался в бега вместе с ней? Пятый впервые думает, что, с большей вероятностью, ему бы простили Марка. Куратор, конечно бы, смерила его недовольным взглядом. Но это бы быстро забылось, позволь он ей задержать руку на его предплечье дольше обычного. Он бы пропустил пару стаканчиков кальвадоса в пышно убранном кабинете и строил из себя послушного паиньку, откладывая призрачное изучение коммутатора бесконечности на неопределённый срок. Пятый смог бы отодвинуть свое личное дело об апокалипсисе на пару недель, вооружился винтовой и убрал бы Агату без всего этого шума, который они навели в двух измерениях. Митчелл бы убил его. По крайне мере, попытался. Но Пятый был бы на той стороне. Возможно, ближе к дому, чем сейчас. Намного ближе. Пятый на секунду возвращает себя в прошлое — просто, чтобы пройтись по цепочке событий. Вместо голых фактов он натыкается на изумленные глаза и испачканные кровью белые носки кед. Под ложечкой неприятно тянет, и дурное предчувствие заполняет каждый уголок его тела, словно надевая костюм. — Уйди, — бормочет Пятый, сжимая переносицу. До конца не понимая, относится это к рыжему всполоху в дерганном сознании или тревожным ощущениям. При всей его дурной славе в Комиссии, Пятый не убивал людей просто так. Должна была быть причина. Хоть какое-то, пусть даже сшитое белыми нитками, основание. Но ему его никто не предоставил. И это привело Пятого сюда. В салон, который пахнет химической ванилью — она абсолютно не гасит запах травки. Здесь им пропитан каждый сантиметр. В компанию двух парней, один из которых помешан на счёте и оружии, а второй, по всей видимости, на лёгких наркотиках и красных розах. Пятый замечает несколько лепестков на приборной панели и вспоминает, как Джо протягивал Агате бутон. Они несутся в ночь, надеясь на туманное спасение пока ещё ни в чем не виноватой девчонки. Они спасут её. Или он спасет её. Или какой там был план? Размазать мозги Марка по стене. Снова. И… И что потом? Пятый цедит очередной ругательство сквозь зубы. — Чего там? — Митчелл отрывается от блокнота. — Мне нужна информация, Митч, — Пятый бросает взгляд на него через зеркало. — Тоже мне, новость, —Митчелл саркастически улыбается, — а кому она не нужна? *** У Агаты не было никакого плана. Прикованные к железной трубе руки — были. Голова, наполненная гудящей болью. Тошнота, обосновавшаяся в глотке. Испачканные кеды. Покалывающие кончики пальцев затекших рук. Ссадина на плече. Бетонная комната с обшарпанными стенами. Усыпанный ковром битого стекла пол. А вот плана не было. Был еще Марк. Он сидел на придвинутом к стене столе и любовно начищал свой пистолет. С персональной гравировкой на рукоятке. Её подарок, за которым Митчелл гонял в 2008. Он видел, что она очнулась, но говорить не спешил. То ли подбирал слова, то ли не считал нужным. Агата прикрывает веки, стараясь унять тошноту. Они за городом. В заброшенной лаборатории Комиссии. Когда офис окончательно собрали, как пазл, отделы объединили, а сотрудников офиса и киллеров столкнули в одном кафетерии, надобность в этом помещении отпала. Агата сжимает зубы, предчувствуя такой выбор места. Иногда Марк обожал перегибать палку, добавляя ноток драмы туда, куда не следовало. Он поцеловал её здесь впервые. Прижал к стене одного из кабинетов и долго болтал о звездах. Ей не нужны были разговоры — он нравился ей и так. Но Марк обожал трепаться. Подбирать тонкие метафоры, аллегории или просто блистать словарным запасом. Всегда злился, когда она переигрывала его в этих словесных перепалках. В конце концов, не находил что ответить и хлопал дверью. Они мирились потом, конечно же, но он всегда предлагал ей упражняться в глупых женских «остротах» с кем-нибудь другим. Агата некстати вспоминает, что Пятый на её острый язык никогда не жаловался, предпочитая доводить бой до конца. Если им не мешали, конечно же. А им мешали. Постоянно. Видимо, ценник за каждую голову был слишком велик. Она качает головой, отгоняя воспоминания. Агата знает — Пятый не придет. Её спасение не оправдано ничем. Он найдет контрабандиста и отправится к семье. Как и хотел. Он воюет один, и ему наконец-то подвернулся случай более удобного пути. Как он и говорил. Она даже не надеется на то, что его точеный профиль мелькнет в проеме двери. Это не логично. Бросать всё, спасать её — это не логично. Агата твердит это, как мантру, стараясь принять сухой факт. Ждать нечего. — Не смей, — бормочет она, жмурясь. — Что ты говоришь, девочка моя? — Марк отвлекается от своего занятия. — Что дальше? — Агата поднимает на Марка твердый взгляд. — Выбираешь пулю? — Жду Пятого, — бросает он небрежно. Она смеется. Так громко, что слезы сами по себе выступают на ресницах. Так истерично, что ей кажется, что Марк заразил её безумием. Парадоксальным психозом. Или еще какой дрянью, которая обязательно появляется, если тебя, достают из могилы временных петель. Митчелл как-то рассказывал ей, что будет если возрождать человека, используя могущественный ресурс времени. Она тогда любила Марка до поджатых на ногах пальцев и закушенной в кровь губы. Она тогда совсем не слушала, какие тревожные сигналы высылал ей мир. С ним всё было не так, но ей было всё равно. Потому что ты никогда не выбираешь, кого тебе полюбить. ЕЙ больно. — О, да брось, — Марк, оскалившись, смотрит на нее пренебрежительно. — Ты правда думаешь, что он собачонкой не примчится к твоему порогу? Агата запрещает себе вестись на эту провокацию. Запрещает себе допускать даже крошечную мысль о том, что кому-то, а уж тем более Пятому, есть до нее дело. Она рвано дышит, глотая воздух, старается не скривиться от болезненного спазма в животе. Истерика так невовремя зарождается в её крови. — Он не придет, идиот, — Агата с гордостью выплевывает это Марку в лицо. И она звучит так твердо и резко, что Марк теряется. Он удивленно моргает, и лицо его принимает растерянное выражение. Хмуря густые брови, он на долю секунды выглядит, как ребенок с отставанием в развитии. И Агата понимает, что запасного плана у Марка нет. Он настолько был уверен в своей ложной непогрешимости, что даже не предположил, что… — Лу сказала, что он ни на шаг от тебя не отходит, — Марк пытается вернуть себе превосходство. – Да и остальные факты говорят о… — Лу — маленькая ревнивая девчонка, — Агата не отводит взгляда. — Любой поворот головы Пятого расценивается как нечто особенное. Она придает смысл любому его движению, а он просто повернул голову, Марк! Ради бога, не говори, что ты поверил в её сказки. В конце концов, если бы Пятый не отходил от меня ни на шаг, я бы была не здесь. — Не заговаривай мне зубы, Агата, — Марк спрыгивает со стола и повозившись с обоймой подходит к ней. — Я знаю намного больше, чем ты можешь себе представить. Так что осталось только подождать Пятого, а потом убить вас обоих. Или ты предпочитаешь сдохнуть не на его руках, а в одиночестве? — Какой бред, — Агата закатывает глаза, окончательно понимая, что Марк просто несет чепуху. — Что же бредового в том, что я говорю? — Пятый нужен Комиссии живым. — Неее, — Марк смеется ей в лицо.— Это Куратору он нужен живым. Личный интерес. А мне он живым не нужен. Он убил меня, Агата. — Ты окончательно поехал крышей, — она фыркает, — раз начал вдруг путать личное с работой. — А что такое? — Марк, поддев её подбородок дулом пистолета, заставляет приподнять голову. — Задело, что для тебя я такой уступки не сделал? — Просто ты чокнулся, — Агата пытается сосредоточится лишь на собственных ощущениях. — Может быть, — Марк, облизав потрескавшиеся губы, наклоняется к её лицу. — Но, когда этот рыцарь в доспехах прискачет спасать тебя, эта цепочка взрывчатки, - он тычет пистолетом в потолок, — разбросает вас по всей округе. Агата вскользь просматривает наскоро установленные блоки, десятки пыльных проводов и мигающие лампочки. План был бы отличным. Даже красочным. Как Марк любит. Но Пятый не придет. Вот уж осечка. И плюс один сеанс у психотерапевта. — Он не придет, Марк, — она повторяет это в сотый раз себе и ему. — Пятый вернулся в 55й и это всё, что было ему нужно. Я ему неинтересна, поэтому кончай этот цирк или не трепи языком. — Дьяволенок, — тянет Марк, ласково проводя широкой ладонью по её волосам, — он действительно не придет. Он прибежит. Агата вдруг чувствует усталость от этого крайне бессмысленного разговора. Она дергает руками, проверяя прочность цепей наручников, а затем изнуренно вздыхает. — Ты как-то переоценил наши с ним взаимоотношения. Ты же в курсе, что брак был выдумкой? Мы едва знакомы. — А еще я в курсе, что коммутатор не умеет врать, — Марк поднимается на ноги глядя на нее сверху вниз, — и что он чуть не убил Лу в баре. Агата приподнимает бровь, насмехаясь, но тут же удивленно прекращает гримасничать, потому что по пустынной лаборатории разносится стук в дверь. — Гляди-ка, — Марк разве что не хрюкает от удовольствия. — Минута в минуту. Хотя знаешь… Он подходит к столу и, взяв с него жесткую тканевую ленту, возвращается к Агате. — Даже если это твой блядский дружок Митчелл, — Марк пытается заткнуть Агате рот кляпом, — или кому там еще может быть не плевать на твою юбку? Всё равно хорошо. Смертью больше, смертью меньше. Потому, что достали вы меня до печенок. Агата пробует кусаться, елозит ногами по полу в попытках извернуться. Хлесткий удар тыльной стороной грубой ладони заставляет её всхлипнуть. Голова дергается в сторону, а пальцы Марка до боли впиваются в её подбородок. Он затыкает ей рот, туго перехватывает лентами кожу, заставляя замолчать. — Вот и умница, — Марк заправляет локон за её ухо. — Хорошая девочка. Он выходит из комнаты. И Агата одновременно слышит, как выстрел сносит замок на входной двери, и Марк включает музыку на старом проигрывателе, который стоит в соседней комнате. Лампочки-маячки над её головой предостерегающе мигают. Мягкий мужской голос и плавная мелодия заглушают все звуки. *** Пятый не любит церемониться. Особенно, когда время и без того дышит в затылок. Он стучит в неприметную дверь трехэтажного здания просто для того, чтобы дать себе минуту-другую. Просто, чтобы вновь прислушаться к себе и понять, не совершает ли он очередную ошибку? В конце концов, последнее, чем он должен заниматься — стоять на окраине города, вооружившись одним лишь пистолетом в попытках спасти малознакомую девчонку. Пятый не может отрицать, что каждый проведенный вместе день в этой ужасной суматохе можно было считать за пару лет, но ситуацию это не то, чтобы меняло. Он стоял на пороге, поджимал губы и сверлил взглядом замочную скважину. Уму непостижимо, как быстро все может пойти наперекосяк, стоит только один раз за завтраком воткнуть столовый нож в поверхность стола, или выстрелить не в тот затылок. Конечно же, вещей, которые шли в жизни Пятого не по плану, было еще очень много. Но в эту минуту в голове остро топталось только два случая. Пятый, направляя дуло кольта в сторону замка, не боится, он просто не понимает, почему это так важно. Но инстинкты в очередной раз сталкивают анализ с трибуны, и он спускает курок. Марк встречает Пятого в холле. Среди серых стен, покосившейся стойки ресепшена и ободранного дивана. С мелодией, которая разносится из одной из комнат. За его спиной на абстрактной картине черным балончиком для краски написано: «Здесь была Джуди!». Чуть позже кто-то не очень остроумный красным цветом дорисовал оповещение о том, что эту самую Джуди здесь и оттрахали. Пятый держит пистолет перед собой и внимательно разглядывает покрывшееся испариной лицо. — Приятно знать, — говорит Марк, — что ты меня не разочаровываешь. В этот раз. — Ближе к делу, — Пятый указывает пистолетом на проход к сетке коридоров сбоку. — Может, к телу? — Марк любовно проводит рукой по стволу своего пистолета. — Что, Пять? Успел трахнуть её во всей этой суматохе? Понравилось? Пятый фыркает, ухмыляясь. Ничего другого от Марка он не ожидал. Самое время сплясать на грязи. Но подсознание играет с ним какую-то злую шутку подсовывая ощущения теплой кожи и влажных блестящих глаз. Пятый цокает, прогоняя ненужные мысли. — О, неужели она сыграла в недотрогу? — Марк хохочет, отходя к ресепшену. Он устраивает локоть на стойку и оглядывает Пятого с ног до головы. — Ну не расстраивайся, Пять. Минет у Лу всё равно лучше. Пятый поднимает брови, мол, и всё? Ты действительно собирался сразить меня тем, что трахал мою подружку? Это твой уровень? Но что-от неприятно скребется внутри. Потому, что Лу самозабвенно смотрела ему в рот, обещая верную преданность. Пятый игнорирует мнимо задетое самолюбие. Это ведь совсем не важно сейчас. Даже, если бы Марк не добрался до юбки Лу, она подвела Пятого в самый нужный момент. Ударив в спину так, что он даже не сразу поверил, что похищенная Агата — её рук дело. В этом же не было никакого смысла. Пятый не принадлежал Агате, не принадлежал Лу. Он вообще никому не принадлежал. Ни единому имени из списка. Потому, что принадлежать было нечему. Сердца-то у него нет. Или как там сказала ему Лу в порыве одной из ссор? Марк вырывает его из секундной задумчивости. — Блять, знаешь, она так смешно кричала! — он машет рукой в такт мелодии, разносящейся по помещению. — Даже тебя звала. Наивно, правда? Бедная-бедная Агата. Так ничему и не научилась. Пятому не нравится услышанное. Он едва сдерживается, крепче сжимая пистолет. Ему совсем не до полемики, но Марк настаивает. — Это забавно, Пять, — Марк, пошатнувшись, вытирает пыльной ладонью мокрый лоб. — Видеть, как она понимает, что спасения не будет. Такая беззащитная, никому не нужная девчонка… Потому, что где вы все были? Митч копался в патронах, а ты зажимал официантку в темном уголке? А теперь она мертва, а… — Заливай, — Пятый делает уверенный шаг вперед. — К чему весь этот треп, если ты её уже прикончил? — Просто интересно, есть ли в тебе хоть что-то человеческое, — Марк опускает руку за стойку и через секунду бросает Пятому под ноги книгу Вани, исписанную его заметками. — Мне казалось, что есть. До поры, до времени. Где-то до середины книжонки. — Копаться в вещах взрослых, — Пятый закатывает глаза, сдерживая агрессию. — Истрепанная книжка, измазанная твоими соплями, стала весьма интересным чтивом, — Марк хихикает. — Ты знал, что твой брат сторчался на дешевом кокаине? Это единственные страницы без твоей писанины, вот я и подумал, вдруг ты пропустил… Пятый промахивается. Пуля проходит в сантиметре над головой Марка. Она впивается в пластиковый сайдинг на стене, оставляя в нем уродливую дыру. — Хах, ну что ты так разнервничался, — он направляет дуло своего пистолета Пятому в лицо. — Я не запрещаю тебе посмотреть на труп нашей шлюшки. Она там, в дальней комнате. Не дождалась никого из вас, потому что вы либо не хотели её спасать, либо снова всё испортили. Как тогда, а, Пятый? Когда ты был малолетним придурком, который похоронил всю родню одним взмахом руки? Пятый бросается к Марку, не глядя. Наносит несколько ударов в неповоротливое тело. Он не то, чтобы сопротивляется или старается увернуться. Марк только смеется ему на ухо, пока они кубарем катятся по усыпанному обломкам полу. — Какие же вы все неудачники, — цедит Марк, ухватив Пятого за грудки. Крепкие костяшки проходятся по нарывающей губе, метко цепляют грудную клетку и живот. Пятый сглатывая кровавую слюну выворачивается и, спихнув с себя потерявшего ориентир Марка, исчезает во вспышке. Появившись у Марка за спиной, он не дает сказать ему ни слова. Первая пуля приходится в коротко стриженный затылок. Марк, дернувшись, замирает и падает лицом в пол. Пятый, впившись ногтями в собственную ладонь, нависает над ним, тяжело дыша. Он пытается отмахнуться от наплывающих мыслей, но видения с мертвыми телами на руинах Академии предстают перед глазами так явно, что указательный палец сам спускает курок. Снова. Снова. И еще раз. Просто за всю ту мерзость, что Марк позволил себе сказать. Просто за то, что в дальней комнате действительно может лежать остывающий труп. За то, что фотографии из морга могут оказаться искусным враньем. За то, что рылся в его вещах. Лез к нему в голову. И просто мало походил на нормального человека. Пистолет в руках Пятого пусто щелкает, оповещая о том, что в магазине не осталось ни одного патрона. Пятый, прикрыв глаза, выдыхает сквозь плотно сжатые зубы. Мелодия в проигрывателе, зажевав последние ноты, прерывается, и Пятый слышит взрыв. *** Агата жмурится, когда первый раздавшийся вдалеке взрыв дрожью проходится по полу и стенам. Она яростно дергает руками: метал врезает в рану на запястье, и Агата не может сдержать болезненного вскрика. Её полный отчаянной боли голос заглушает кляп во рту. Агата смаргивает набежавшие слезы как раз вовремя, чтобы в водной пелене рассмотреть Пятого. Она сначала смотрит на него испуганно, а затем отрицательно качает головой, визжа в ткань. Второй датчик срабатывает, и очередная комната сетки лаборатории разносится в пыль. Срабатывает пожарная сигнализация, явно протащенная специалистами Комиссии из более технически процветающего года. Равнодушный голос из изъеденных ржавчиной колонок просит покинуть помещение. Пятый опирается плечом на дверной косяк. Бросив на Агату беглый взгляд, он перезаряжает кольт, абсолютно игнорируя растекающийся в пространстве дым и напарницу, которая что есть сил сучит ногами по полу. Третий взрыв заставляет его ругнуться. — Не могли бы они, — Пятый щелкает заедающим предохранителем на пистолете, — прекратить всё взрывать? Так же и оглохнуть можно. Агата рычит и изо всех сил стучит ногой по полу, привлекая к себе внимание. — Ты как? — Пятый, совладав с пистолетом, пятерней проходится по лицу, вытирая чужую кровь. — Цела? Агата мотает головой из стороны в сторону, яростно мыча. Пятый подходит ближе и опустившись на корточки стягивает мокрый кляп. — Уходи, — Агата звенит, цепью показывая безвыходность положения. — Уходи немедленно, сейчас здесь всё взлетит на воздух. — Что? — он смотрит на неё, как на умалишённую. — Блять, Пятый, — она пытается оттолкнуть его ногой, попадает закругленным носком прямо в лодыжку, — уходи. Звонкий хлопок раздаётся в начале коридора, а небольшой таймер на взрывчатке в их комнате начинает свой пищащий отсчет. Пятый в напряжении смеряет Агату взглядом. — Беги! — кричит Агата что есть мочи. Он, поднявшись на ноги, качает головой из стороны в сторону и поднимает дуло пистолета на уровень её лица. Агата испуганно выдыхает, глядя прямо Пятому в глаза. Отпрянув назад, она упирается спиной в бетонную перегородку. Сердце внутри нее ухает вниз, потому что таким же убийственным взглядом он смотрел на нее в кабинете Тикса. Готовящийся сделать шаг вперед и выполнить задание за Марка. Она не знала, что остановило его тогда, и может ли хоть что-то оставить его сейчас. Да и есть ли в этом какой-то смысл? Спустя тридцать секунд её засыплет грудой кирпичей и обломками металлического каркаса, а Пятый может спастись прямо сейчас. Таймер разрывается от собственного вопля, когда Пятый сердито дергает Агату за запястье, заставляя расставить руки. Три точно выпущенных пули делают своё дело: цепь, жалобно звякнув, лопается, и Пятый без зазрения совести хватает Агату за воротник свитера, вталкивая их в пространственную вспышку. Её вместе с Пятым выбрасывает в мокрую от клубящегося тумана траву. Агата, неловко взмахнув руками, приземляется на живот в метре от Пятого. Она, захлебываясь, вдыхает холодный ночной воздух. Пятый, которого постигло такое же не совсем удачное приземление, переворачивается на спину и, раскинув руки в стороны, старается отдышаться. Бывшая лаборатория разносит по округе гулкие хлопки взрывов. Каркас здания трещит, со скрежетом оседая на землю. Оранжевые языки пламени поднимаются в воздух вместе со столбом черного дыма. Агата смотрит на свои окровавленные руки, два серебряных браслета на запястьях, и не может поверить. Случившееся пытается пробиться к ней сквозь волну шока. Звон в ушах стихает, уступая место ноющей боли в голове и теле. Она сжимает стебли травы в кулаках, когда голос Пятого возвращает её на Землю. Ей хочется рассмеяться с первых знакомых угрожающих ноток. Облегчение прокатывается мягким прикосновением по её телу. — Еще раз попробуешь меня пнуть, когда я пытаюсь тебя спасти, я на тебе места живого не оставлю, понятно? — Откуда ты взялся? — Агата берет с него пример и так же переворачивается на спину. Усыпанное звездами небо подмигивает ей разноцветным мерцанием. — Ты меня совсем не слушаешь? — вопрошает Пятый у неба. — Я же сказал, мы сравняем эту богадельню с землей и… Боже, ты, как вся моя семейка, абсолютно не способна придерживаться плана. С ними постоянно было столько проблем. — Ты, — Агата удивленно моргает. — Ты же собирался делать это в одиночестве. Пятый поворачивает голову в сторону и столкнувшись взглядом с Агатой вскидывает брови, глядя на неё так, будто она сказала полную чушь. Он прикрывает веки и раздраженно выдыхает носом. — А потом, у нас тут собралась такая чудная компания, — Пятый прислушивается к нарастающему гулу вдали. — Не могу удержаться, чтобы не взять таких придурков, как вы, с собой. — Компания? — Агата пропускает оскорбление мимо ушей. — Джо с Митчем за деревьями, — Пятый приподнимается на локтях. — А вся грязная работа, как обычно, на мне. — Впрочем, как и всегда. Баритон Фрая заставляет Агату подскочить на ноги. Высокий мужчина в костюме стоит в десяти метрах от них. Черная шляпа, выглаженный костюм, пистолет с глушителем зажат в облаченной в кожаные перчатки руке. Белесый воротничок рубашки наполняется рыжими отсветами разгорающегося за спинами Пятого и Агаты огня. Никто не спешит обращаться в бегство или стрелять. Стоящий рядом с Агатой Пятый лишь крепче сжимает рукоятку кольта. Агата, сглотнув, всматривается в напряженное лицо Фрая. Он выглядит собранным и решительным. В усталом вздохе Пятого Агата отчетливо слышит — это не кончится никогда. — Пятый. — Фрай. Пятый звучит колющим сознание предупреждением, Фрай — безразличной констатацией. Они смотрят друг на друга непозволительно долго, пока за их спинами охваченное огнем здание, скрипя и охая, разрушается до основания. Верхняя губа у Фрая дергается в нервном импульсе. — Хватит, Пять, — он не делает резких движений. Говорит размеренно, растягивая гласные. — Оставь эти глупости. — Что именно ты называешь глупостью? — Пятый, не отрываясь, следит за киллером. — Отойди в сторону, — Фрай немного качает головой. — Её уберут так или иначе. А тебе предоставлен отличный шанс выжить и добиться своего. Может быть, Куратор сократит твой срок, раз уж тебе так не сидится на месте. — Вернуться к кальвадосу по пятницам, вдруг забыв, что за мной толпой гонялись в попытках убить? — Пятый фыркает. — Тебя пытались убить, потому что лезешь под руку, думая, что ты всемогущий. — Что с ней не так? — Пятый не стесняется снять спусковой механизм пистолета с предохранителя. Агата сжимает кулаки. Бьющееся внутри нее бессилие набирает обороты. На другом конце пустыря, из-за небольшого возвышения появляются молочные стрелы света. Шум нескольких подъезжающих машин смешивается с шумом буйствующего огня. Агата всматривается в черные лоснящиеся бока автомобилей. Проселочная дорога оставляет желать лучшего, затрудняя процесс подъезда. — Я не знаю, Пять, — Фрай почти незримо пожимает плечами. — Что-то с будущим, как и всегда. Ты можешь спросить об этом у Херба или Куратора. Как только всё закончится. А сейчас — отойди. — Нет. Машины наконец останавливаются, и в считанные секунды в свет луны и пожара высыпается толпа корректоров. Агата подмечает острую шляпку Куратора, которая выходит из машины, зажав в тонких и острых пальцах длинный мундштук. Херб выскакивает из соседнего автомобиля и изо всех сил размахивает пухлой рукой. В другой руке он сжимает несколько папок. — Отойди, — Фрай, не обращая никакого внимания на возню за спиной, поднимает пистолет. — Фрай, — предостерегающе тянет Пятый. Агата, облизнув губы, видит, как он едва заметным движением тянет свободную руку назад, готовясь в любой момент нащупать её тело в пустоте. Кончики его пальцев вибрируют в воздухе. — Извини, Пять, — Фрай цокает языком, — за её голову я буду свободен. Агата даже успевает фыркнуть. Если за её душу объявили такую цену, то неудивительно, что все ринулись наперегонки искать револьверы и её висок. Херб отбрасывает папки на землю и выхватывает болтающийся за поясом рупор. Агата хмурится и вдруг понимает, что толпа корректоров, рассыпавшаяся по полю, направила десятки винтовок отнюдь не в их сторону. — Фрай! — тарахтящий голос Херба прокатывается по округе. — Фрай! Доу на вышке! Доу на вышке! Лицо Фрая озаряется неподдельным изумлением, и он тут же оборачивается в сторону вышеупомянутой вышки. Свет от прожекторов, установленных на одной из крыш прибывших автомобилей, разрезает темноту, освещая деревянный помост у леса. Трухлявая конструкция с десяток метров в высоту смотрится хлипкой башней на фоне многовековых сосен. Пятый тут же разворачивает ситуацию в свои руки и, подскочив к Фраю, вырубает его мощным ударом пистолета. Фрай оседает в траву, а по полю разносится усиленный техникой вздох Херба. Агата всматривается в пятно света на помосте и громко восклицает, когда понимает, что из темноты на импровизированную сцену выходит Джо. Он одет в несоразмерно большую кожаную куртку, из-под которой выглядывает мятая серая футболка. Джо выглядит расслабленным. Через плечо на тонком ремешке болтается рупор, в зубах зажата самокрутка. В правой руке Агата подмечает начищенное дуло револьвера. Пятый, опустившись на колени, обыскивает обмякшее тело коллеги, когда Куратор уверенным движением отбирает у Херба рупор. Куратор, вильнув бедрами проходит вперед, и тень её увеличенной проекцией ложится на вышку. Она подносит рупор ко рту. — Джон Доу, — она почти мурлычит. — А мы почти сбились с ног. Джо никак не реагирует на приветствие. Лишь делает глубокую затяжку и рассматривает сигаретный фильтр в своих пальцах. Пятый отвлекается от изучения содержимого карманов Фрая и поднимает голову в заинтересованности. Агата делает несколько шагов вперед. Она переступает тело Фрая и, сощурившись, всматривается в контрастную темноту под вышкой. Ей чудятся временные потоки, которые слабыми вспышками мелькают в чаще начинающегося леса. Пятый, потянувшись и дернув ее за свитер у локтя, протягивает ей ключи от наручников. Агата избавляется от железных обручей и даже успевает принять у Пятого из рук пистолет Фрая, когда Джо наконец берется за рупор. — Плохо искали, — говорит он, откашливаясь. — Я думаю, нам есть о чем поговорить, дорогой, — ласково поет Куратор, пока группа захвата медленно пробирается к вышке через колосящуюся по колено траву. — Ты наделал столько шума, но я бы не хотела, чтобы ты пострадал, такие выдающиеся способности… — У нее, что, для всех одна сказка? — цедит Пятый, окончательно потеряв интерес к карманам Фрая. — Джон, мы заинтересованы в твоей жизни, — Куратор, договорив, убирает рупор и подносит мундштук ко рту. Джо в это время выбрасывает истлевшую сигарету. Она крошечным угольком летит вниз и, не долетая до земли, исчезает. — Что? — Пятый хмурит брови. — Вот беда, — Джо подходит к краю вышки и щурит глаза, осматривая поле. — Меня зовут Джо. Джон мое полное имя, и я его не люблю, а еще… Агата видит, как несколько корректоров подбирается к ним слишком близко, и отступает назад. Натолкнувшись на Пятого, она поворачивается к нему. Он качает головой, будто бы предлагая досмотреть шоу. Пятый уверенным движением обнимает её за талию, притягивая к себе. Комкая свитер Агаты в своем кулаке, он говорит: — Будь готова. Агата кивает, ощущая покалывание на коже. Куратор нервным движением руки показывает подчиненным, что действовать нужно немного быстрее, но все прикованными взглядами смотрят на Джо, который, перекатываясь с пятки на носок, гипнотизирует присутствующих. — Вот беда, — тянет Джо, — я не то, чтобы заинтересован в жизни. — Джо, — Куратор делает первый шаг с дороги на поле. Джо качает головой и находит глазами Пятого с Агатой. Пятый сжимает свитер сильнее, жмет Агату крепче, заносит ногу для шага вперед. Агата чувствует себя натянутой тетивой в руках еще более напряженного человека. Они все будто ждут чего-то. Сигнала, знака. Вспышки. Временной вспышки чемодана, который появляется в середине поля. Который выплевывает в пространство испуганную девочку лет десяти в ярко-красном платье. — Взять его! — приказывает Куратор ледяным тоном. Но Джо это не беспокоит. Он продолжает смотреть на Агату с Пятым в упор. Он улыбается. Доброй расслабленной улыбкой. А затем палец его руки ложится на курок оружия в его руках. Тонкое дуло револьвера упирается в мягкое нёбо. Несколько вспышек телепортации озаряют поле вновь. В темноте Агата успевает рассмотреть женщину в платье начала 19 века и мужчину в пожарном одеянии. — Нет! — кричит Куратор в ярости. Выстрел эхом разносится по округе. Агата дергается в руках Пятого, пока тело Джо заваливается вперед и проделывает короткий полет с края вышки до земли. Стоит мертвому телу сломать несколько шейных позвонков, столкнувшись с высокой травой, всё вокруг погружается в хаос. Вспышки одна за одной телепортируют на поле людей из разных временных линеек. Ничего не понимающих, напуганных, кричащих людей. Пятый толкает Агату вперед и они, провалившись в пространственное перемещение, оказываются по другую сторону горящей лаборатории. Со стороны поля поднимается невероятной громкости гвалт, и Агата слышит несколько выстрелов. — Там, — она оборачивается. — Нет, — Пятый больно дергает её за руку. — Никаких там, Агата. Либо они трупы, либо мы. *** Пятый тащит растерянную Агату за собой. Он крепко сжимает влажную ладонь, протаскивая их обоих сквозь плотные заросли кустарника и молодых елей. Выбравшись на дорогу, он замечает Митчелла, стоящего у машины под фонарем. Митч, облокотившись на водительскую дверь, с хмурым лицом делает какие-то пометки в блокноте. Пятый чувствует, как обжигающая волна ярости выбивает почву из-под его ног. — Митч! — восклицает Агата. Пятый грубо бросает руку Агаты и телепортируется вперед, сокращая расстояние между собой и парнем. Агата, запнувшись, останавливается на секунду, а Пятый, гонимый жгучей злостью, которая клокочет в нем, подлетает к Митчеллу. — Ты сказал мне, что это не он! — Пятый, схватив Митчелла за грудки, встряхивает крепкое тело. — А это не он, — спокойным тоном отвечает Митчелл, даже бровью не поведя. — Джо просто подставной. Отвлекающий маневр. — Этот, — Пятый сгребает клетчатую рубашку в кулаки и слегка прикладывает Митча спиной о машину, — этот отвлекающий маневр только что забрызгал мозгами всё в радиусе 5 метров и наоткрывал порталов из других годов. — Это не он, Пятый. — Митч прямо смотрит Пятому в глаза. Не делая ни одной попытки вырваться. — Я клянусь тебе, это не он. Подошедшая ближе Агата, покусывая нижнюю губу, наблюдает за разыгравшейся сценой. Изо всех сил стараясь игнорировать разносящиеся по лесу крики. — Нужно убраться отсюда, — Митчелл бросает осторожный взгляд в сторону Агаты, — я расскажу всё, что знаю, но не сейчас, Пять. Одной рукой Пятый продолжает удерживать Митчелла, а другой ударяет по машине. Спустя секунду он отталкивает друга от себя и отходит в сторону. — Просто блеск. Митчелл твердо становится на ноги и, оправив потрепанную одежду, откладывает блокнот на крышу автомобиля и полностью поворачивается к оторопевшей Агате. — Серьезно? — спрашивает он, разводя руки в стороны. — Стоило этому агрессивному придурку пару раз спасти твою жизнь, и ты меня опасаешься, если он думает, что я зло? Агата делает несмелый шаг вперед. Губы Митчелла растягиваются в теплой улыбке, а она, всхлипнув, качает головой и почти бегом подлетает к другу. Митчелл слегка приподнимает её над землей, прижимая к себе. Агата, уткнувшись носом в теплую кожу, открывает глаза лишь для того, чтобы найти Пятого взглядом. Он стоит к ним спиной. Глубоко дыша, Пятый всматривается в темнеющий съезд с основной дороги. — Даже не думай, — вдруг бросает он, не оборачиваясь, — я в этих семейных объединениях не участвую. Агата ухмыляется, жмурясь. Теплота спокойствия захватывает всё её естество. Укрывает её, отводя в сторону безумную ночь. Ненадолго, мягким поцелуем в висок — Митчелл в дополнение щелкает Агату по носу, грустно улыбаясь. На короткий промежуток времени — их с Пятым пальцы сталкиваются на ручке двери машины, и он с самодовольным выражением лица пропускает её в салон. На пару вдохов –— пока Агата, устроившись на заднем сиденье, видит, как Митчелл, стряхнув лепестки роз на пол, заводит машину, а Пятый смотрит на нее прямым взглядом в зеркало заднего вида. Он протягивает ей потрепанную упаковку пластырей. — Руки мыть негде. Агата дергает уголком губы, принимая помощь, а Митчелл, заведя машину, бросает словно невзначай: — В похоронном найдется пара умывальников и может быть даже душ. Пятый мрачнеет моментально, а Агата, поджав ноги под себя, закусывает губу. Салон поглощает напряженная тишина. Мимо них проносится пожарная машина и несколько полицейский сирен. Митчелл провожает их взглядом и прибавляет скорость, прокладывая их маршрут всё дальше от города.