Крикун

В Сеул Чонгук приезжает налегке — по минимуму одежды, денег и социальных навыков. Как говорится, в новую жизнь только с открытой и лёгкой душой, которая сжимается и пугливо закрывается обратно, стоит ей только встретиться с проблемами, которые прежде на её пути не стояли. Вообще, Пусан, его родной город, тоже немаленький. Но когда ты в нём родился и вырос, то уже ни тёплое море с его стаями крикливых чаек, однажды стащивших у него панаму, ни многоэтажки, ни даже старые районы, в которые мама отпускала погулять с тяжёлым вздохом и десятком напутствий, не могут тебя ничем удивить. А Сеул другое дело. Чего только стоят цены на жильё. Чонгук даже побоялся смотреть, сколько стоит купить такую же квартиру, какую он снимает сейчас, потому что мало ли, будут ещё потом эти огромные цифры преследовать в кошмарах. Ему цифр и в реальности хватает. Так бывает, когда ты поступаешь на физмат и погрязаешь в формулах и вычислениях, от которых потом частенько пухнет голова. Но всё же такого кайфа, как тогда, когда результат двухстраничной задачи сходится с ответом, Чонгук никогда не испытывал. До того момента, пока его впервые не обнял Тэхён. Происходит это в один из вечеров, когда Чонгук, только приползший домой после подработки в ресторане, слышит за стеной тихое хныканье. Он тут же оставляет нарезание кабачка и замирает, прислушиваясь. Вскоре хныканье повторяется, и Чонгук, вздохнув, обтирает руки кухонным полотенцем и покидает кухню, переступая через стопки конспектов, книг и просто всякого хлама, который ему негде хранить — денег на новые полки у него пока нет, так что приходится выкручиваться. Он прихватывает с собой разделочную доску с недорезанным кабачком, поверх которого кладёт пачку тофу, лук и сёмгу по скидке (у неё сегодня истекает срок годности), поэтому открывший ему дверь Тэхён сначала смотрит на его руки, а потом уже на лицо. — Мальчик, ты меня подкупить пытаешься? — серьёзно спрашивает он, но всё же не сдерживает смешка, когда Чонгук закатывает глаза и протискивается в чужую квартиру — он не надел куртку и долго стоять на улице в одной футболке точно не собирается. — Ты ужинал? — просто спрашивает он, оборачиваясь на захлопывающего дверь омегу. — Не-а, — качает головой тот и наклоняется, чтобы поднять крохотную игрушечную машинку, на которую чуть не наступил. — Занялся уборкой, потом поем. — Потом уберёшься, сначала поешь, — не соглашается с ним Чонгук, сразу сворачивая к кухне и ставя доску с продуктами на стол. Затем он идёт в спальню, преодолевая вываленную из шкафа одежду, повсюду разбросанные игрушки и даже какие-то стопки бумаг, несколько из которых сидящий на своём коврике Сынён пытается погрызть. Чонгук присаживается рядом, улавливая сладкий аромат молока, исходящий от малыша, и невольно думает, что, приди он раньше, мог бы застать момент кормления. Неловко бы было. Оставленный в прихожей Тэхён приваливается плечом к дверному косяку и притворно возмущается: — Ишь ты, пришёл тут командир. — Я по mbti учёный, так что не надо тут на меня клеветать, — фыркает в ответ Чонгук и расплывается в улыбке, когда Сынён, удерживающий между пухлых, блестящих от слюны губок листок, поворачивает к нему голову и вопросительно смотрит на него огромными чёрными глазами. — Приветик. — И что же наш учёный нам сегодня принёс? — интересуется Тэхён за спиной и, не дожидаясь ответа, уходит на кухню, пока его крохотный сын очаровательно хмурится, глядя на улыбающегося Чонгука, и продолжает слюнявить какую-то распечатку. Наверное, не особо важную, раз её позволено так безжалостно терзать. — Давай-ка выплюнем каку, — предлагает Чонгук в ласковой манере, но Сынён не ведётся и только больше хмурится, слегка уклоняясь от потянувшейся к нему руки и тем самым давая понять, что ему не нравятся поползновения в свою сторону. Чонгук миролюбиво выставляет руки перед собой. — Ладно-ладно, не хочешь — не отдавай. Судя по прищуру Сынёна, тот не верит, что его просто так оставят в покое, а потому неуклюже переворачивается сначала на бочок, затем на животик и пытается отползти от назойливого гостя. Чонгук делает вид, что крайне расстроен таким отношением к себе, но не предпринимает попыток вновь завести одностороннюю беседу с малышом, вместо этого выпрямляясь и ещё раз осматривая комнату. М-да, возможно, он поторопился, когда сказал, что нужно сначала поесть. — Ты решил устроить апокалипсис? — убедившись, что Сынён никуда не уползёт и рядом с ним нет ничего опасного, Чонгук вновь пробирается на кухню, где Тэхён как раз пытается распаковать рыбу. Выходит это у него не особо, так как упаковка неудобная, потому Чонгук легко отбирает её и тянется за ножом. Тэхён прижимается плечом к холодильнику и вздыхает. — Иду завтра на собеседование, — он берёт кругляшок кабачка и немного от него откусывает. Морщится — Чонгук замечает это краем глаза, пока возится с рыбой. — Нужно найти что-то нормальное, не хочу идти, как оборванец. Оборванцем Тэхёна уж точно не назовёшь. За несколько недель знакомства Чонгук понял, что тот очень щепетильно относится к выбору одежды, всегда стараясь выглядеть выше среднего. Даже дома, явно уставший и взлохмаченный омега выглядит, как мечта сценаристов, подбирающих актёров на главную роль молодых родителей. Рядом с ним Чонгук в застиранной футболке, таких же спортивках и носках с дыркой на пятке чувствует себя самым старшим и неопрятным ребёнком в семье. — У тебя разве не декретный отпуск? — спрашивает он и открывает холодильник, тем самым заставляя Тэхёна отойти от него. — Я уволился, — жмёт плечами тот. — Декретное пособие слишком маленькое для нас двоих. Кстати, — он уносится в спальню, бойко перепрыгивая кучи на полу — так сразу и не скажешь, что двадцать семь недавно исполнилось — и возвращаясь с Сынёном на руках. Во рту у того больше нет никаких распечаток, и Чонгук мысленно выдыхает, выуживая из недр холодильника нужный соус. Тэхён тем временем присаживается за небольшой столик, играясь с пальцами сына, и продолжает: — Как там твоя подработка? Чонгук невольно кривится, вспоминая, как несколько альф сегодня пытались развлечься за его счёт, всячески поддёргивая его, пока он изо всех сил удерживал на лице непроницаемую маску спокойствия и сжимал карандаш, пытаясь записать заказ. Всё же за работу официанта платят слишком мало, а требуют слишком много. — Нормально, — всё же отвечает он. Тэхён наверняка видит напряжение в его спине и плечах, но ничего не говорит, и Чонгук ему за это благодарен. — А твой фриланс как? Идёт в гору? Тэхён отодвигает подальше солонку, стоящую на столе и ставшую объектом внимания Сынёна, и отвечает: — Да. Но этого недостаточно для моего плана, поэтому мне нужно найти ещё подработку. — Разве не легче взять ещё несколько проектов на фрилансе? — не понимает Чонгук. Он раскладывает перед собой продукты и пытается придумать, что из них можно сотворить — кажется, у него скоро войдёт в привычку приходить сюда и готовить. Он делает это с того самого дня, как Тэхён попросил его донести покупки и после предложил зайти на чай, игнорируя банку энергетика в чужих руках. Тогда-то Чонгук и заметил, что его сосед отлично заботится о своём сыне и о своём внешнем виде, но явно пренебрегает своим питанием. — Не легче, — отзывается тот и немного дёргает согнутыми ногами, катая на них сидящего на коленках Сынёна, который приходит в восторг от «лошадки» и начинает смеяться. — Во-первых, я нашёл отличную вакансию на вторую половину дня, а нормальных проектов на фрилансе пока нет. К тому же, я чувствую, что скоро с ума сойду, если продолжу всё время сидеть дома. За девять месяцев уже насиделся. Чонгук понимает, что тот прав — представив, что он вынужден целыми сутками сидеть в этой маленькой душной квартирке и слушать плач ребёнка, хоть и такого милого, как Сынён, он чувствует, как по позвоночнику бежит противная дрожь. — С кем собираешься оставлять Сынёна? — Найду няню, — жмёт плечами Тэхён, продолжая изображать из своих ног скакуна. — Если так подумать, то заработаю я больше, чем отдам, поэтому это выгодно по всем фронтам. Осталось только самое сложное... — Найти эту няню? — заканчивает Чонгук с усмешкой, пока дорезает кабачок и принимается за найденную в шкафчике морковку. — Это будет непросто. — Да знаю я, — отфыркивается в ответ омега. — Но выбора у меня особо нет, если я не хочу продолжать жить в этой коробке ближайшие пару лет. Чонгук иногда поражается наполеоновским планам Тэхёна. Да что уж иногда — всегда, на самом-то деле. В свои двадцать семь, будучи с маленьким ребёнком на руках и отсутствием какой-либо поддержки (Чонгук ещё не спрашивал, могла ли она вообще существовать), ведёт себя так, как не ведёт себя никто другой из знакомых Чонгука. Он как-то раз мысленно поставил себя на место Кима и пришёл к не очень-то оптимистичному выводу по поводу себя и своего взгляда на жизнь. Но Тэхён, он... Вдохновляет. Глядя на него, Чонгук чувствует какой-то необъяснимый трепет восхищения. Как будто перед ним сейчас сидит и сюсюкается с карапузом не отец-одиночка, а идеал, к которому ему, Чонгуку, стоит стремиться. Или поддерживать, чтобы этот идеал однажды не свалился с ног от усталости. Помочь, снять с напряжённых, окаменевших плеч тяжкий груз ответственности не только за своё будущее, но и за будущее пока ещё крохотного существа, так искренне и ласково улыбающегося и хватающегося за пальцы отца. — Ты в порядке? — с нотками беспокойства в голосе спрашивает Тэхён, пока Сынён продолжает смеяться. Чонгук тихо чертыхается и суёт порезанный палец в рот. — Всё нормально, — он отмахивается, предпочитая оставаться всё так же повёрнутым к Тэхёну и малышу спиной, — просто в голове решал задачку и слишком задумался. Приподнявшийся от беспокойства Тэхён плюхается обратно на стул и, уткнувшись подбородком в макушку Сынёна, буркает: — Ох уж эти технари... «Ох уж этот Ким Тэхён», — думает Чонгук и невольно улыбается. Чёрт, если бы он действительно думал о числах и вычислениях, а не о чужом запахе, осевшем на дне лёгких приятной тяжестью, он бы никогда так глупо не порезался. Тэхён и правда послушал его совета и перестал сдерживать свой природный аромат, позволяя тому окутать всю квартиру и при входе давая обманчивое впечатление того, что человек зашёл на шоколадную фабрику. Сынён от запаха отца в восторге. Чонгук почему-то тоже. — Знаешь, — говорит он, когда ужин уже готов и он ставит тарелку с омлетом с овощами и тофу поверх кусочков сёмги на стол, — я думаю уволиться. — Серьёзно? — удивляется Тэхён, даже оборачиваясь на альфу, из-за чего усаживаемый за свой столик Сынён немного не попадает ножками в прорези. — Нужно тогда найти что-то новенькое, хочешь, я поищу? Чонгук немного натянуто улыбается, из последних сил давя кричащее внутри сомнение и говоря: — Честно говоря, я хотел бы наняться к тебе. Тэхён наконец усаживает недовольного поведением отца Сынёна и поражённо смотрит на переступающего с ноги на ногу соседа, уже пожалевшего о том, что вообще открыл рот. Ну правда, зачем он Тэхёну нужен в качестве няни? Тот может позволить себе профессионала с кучей грамот и рекомендаций, который будет готовить смесь по граммам, а не на глаз. Чонгук рядом с такими и не стоит, он всего лишь вынянчил своих племянников, и то когда сам был мелким. Тэхён точно... — Я и сам, если честно, хотел предложить. ...никогда не согласится. — Правда? — каким-то слабым и жутко надеющимся тоном уточняет Чонгук, на что Тэхён, счастливо улыбаясь, кивает. — Но... ты же знаешь меня меньше месяца, к тому же у меня нет образования и... — Мальчик, — Тэхён прерывает его, положив пальцы на слегка приоткрытые губы, и Чонгук невольно думает, что прямо сейчас может втянуть этот длинный изящный палец внутрь и облизать до самых костяшек, — я знаю тебя целый месяц без пары дней, а пришедшего специалиста по подгузникам я буду знать от силы несколько часов, после чего должен буду доверить ему своего Ён-и? Да никогда в жизни. К тому же, — его улыбка становится ещё шире, а глаза за пушистыми ресницами в свете желтоватой кухонной лампы начинают блестеть, — я вижу, что тебе нравится проводить время с моим карапузом. Будто поняв, что разговор ведут о нём, Сынён издаёт забавный звук, похожий на «гуав», и это действует на Чонгука как пальцы, потянувшие за верёвочки, в которые превращаются его внутренности от волнения. — Я не подведу тебя, — выдыхает он, практически не шевеля губами, так как Тэхён всё ещё держит на них свой палец. Тэхён очаровательно ему подмигивает и неожиданно обхватывает за шею, придвигая ближе к себе и обнимая. Шоколадный аромат полностью окутывает Чонгука, сердце которого совершенно по-глупому пускается вскачь. — Я рассчитываю на тебя, — шепчет в ответ Тэхён. Его тёплое дыхание касается уха и части кожи на шее, и в этот момент Чонгуку хочется остановить время и остаться в таком положении навсегда. И не видеть любопытного взгляда Сынёна, обращённого на их обнимающийся дуэт. «Не подглядывай», — хочет сказать Чонгук, но понимает, что это было бы слишком тупо даже для него. — Ну всё, — фырчит он, отстраняя разнежившегося омегу за плечи, — давай уже ужинать. — Действительно, нам ещё нужно успеть убраться, — Тэхён с довольной моськой садится за стол и пододвигает к себе столик с Сынёном. Чонгук хмурится, усаживаясь напротив. — Нам? — вскидывает брови он. Тэхён легко кивает. — Нам. Сынён важно кивает в ответ, повторяя за отцом. Чонгук мысленно вопрошает у себя, на что он только что подписался.