Легенда о тысяче жизней

Кажется, это был понедельник. Никакие измерители времени были в нашей комнате под запретом, но иногда, когда сама не могла вычислить день или месяц, я спрашивала у Македонского. Рыжий Ангел нашёлся под кроватью Черного. Худые щиколотки выглядывали из джинсов. Какой он всё-таки хрупкий. Надо его покормить. – Македонский! Мальчик нервно дернулся, ударившись головой. Бедный парень, он сильно меня боялся. Впрочем, на то была весьма веская причина… – Чё ты дёргаешься? Пошли есть. Да, вопрос времени отложился, но на Мака было страшно смотреть, а день был не столь важен. Мы шли по коридору: я – уверенно-резко, Македонский – нехотя. Моя улыбка пугала его, и я это знала. Когда-нибудь я докажу тебе, что теперь я другая, Ангел, я больше не кусаюсь… Кофейник встретил нас уютным полумраком. Кролик протирал стаканы, из колонок лился мягкий джаз. Я повела Мака к дальнему столику, который скрывался в темноте, и заказала два сладких чая с лимоном. – Ты же знаешь, зачем я позвала тебя? – кривой усмешкой спросила я и тут же пожалела. Неудачная шутка из Интернета прокатывала с незнакомцами, но никак не с забитым Полководцем. Сжавшись, он старался слиться со стулом, на котором сидел. – Не парься, Мак, я пошутила… Чтобы загладить свою вину я улыбнулась по-человечески. Моя наружная версия обнажения зубов обычно нравилась людям, она как бы демонстрировала моё дружелюбие. Македонский ничуть не расслабился, и я продолжила. – Я хочу отговорить Помпея от боя. Теперь Ангел смотрел с боязливым любопытством. Может, я сама хотела прикончить Слепого? В принципе, можно было бы… – Понятное дело, что он проиграет. И никакое метание ножей ему не поможет. Пёс, безусловно, бесполезен Дому, но и абсолютно безобиден. Так что может просто ошиваться, побудет декорацией, а? Македонский мне не верил, но его явно заинтриговала тема разговора. Всё так же молча он наблюдал за мной, изучая глаза. Интересно, он бы посчитал их красивыми? Дальше я ждать не могла, поэтому оплатила наш маленький счёт и пошла искать Помпея. Вожака на законном месте не нашлось, зато обнаружился Ушан, старательно прокалывавший дырки в ремне отвёрткой. Получалось так себе, он был слаб и худ, однако не сдавался. –Малыш, а где Помпей? – мягко улыбнулась я, садясь на шатающийся стул. – Он только что вышел… Не успела я повернуться, чтобы выйти, как наткнулась на вожака Псов. Огромная гора мышц смотрела на меня сверху вниз и смеялась. Высокомерие Помпея забавляло, однако с ним нужно быть осторожной. Псы бывают бешеными. – Надо поговорить. Наедине. Такого непочтительного отношения к себе Помпей не ожидал, однако пошел за мной в коридор. Я чувствовала его тяжёлое дыхание где-то сверху, мне показалось, что он неверно меня понял. Стало страшно. – Ну, рискни. – он облокотился об стену, хотя мог бы проломить бетон. Я молчала. Дальше этого пункта мой план продуман не был. Что мне делать? Сказать прямо, угрожать, уговаривать, ползать на коленях или обещать? – Язык проглотила? Чего ты такая красивая тут одна ходишь? У нас тут как-никак мужское отделение… Противная самодовольная улыбка. Склизкий флирт и напудренное лицо. Мерзко. – Тебе нельзя драться. Это не выгодно. – Зайка, это дела взрослых. – усмехнулся Помпей. – Но, если ты очень просишь, я могу уделить тебе час… Сначала я хотела отвесить ему оплеуху, но потом подумала, что все можно повернуть в свою сторону. Что, если сыграть в эту игру? Не зря же я свое время занималась шахматами. – Хорошо, давай вечером встретимся в Кофейнике. – улыбнулась я смущенно и заправила прядь за ухо. Дешевый прием, но Пес купился. Вернулась я в комнату подавленная. Все оказалось сложнее, чем я предполагала, и теперь мне нужна была полноценная стратегия. Больше всего меня интересовал один вопрос: насколько далеко зайдёт влюбленный человек? Во всю ерунду про вырабатывание рефлексов я никогда не верила, но, видимо, пришло время изощрённых способов. Горбач, вязавший нечто непонятное в комнате, обеспокоено глянул На меня. Он сидел в комнате один, и до меня дошло, что все на обеде. Пришлось бы мне самостоятельно искать столовую, если бы не Курильщик, которого я встретила в коридоре. Парень медленно ехал вперед, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Кажется, мне пора налаживать связи с состайниками. – Курильщик! Подожди, пойдем вместе, а то я потеряюсь. – я пристроилась рядом и выровняла шаг, но он молчал, и пришлось говорить мне. –Кстати, я все хотела спросить, а как тебя зовут? Курильщик был озадачен, до меня ему точно таких вопросов не задавали. Бедный парень, с ним нормально общался только Черный. Возможно, обращайся с ним ребята получше, он не стал бы потом стучать Ральфу… – Эрик. Эрик Циммерман. А зачем тебе? – Просто ты тут ненамного дольше меня, а новенькие должны держаться вместе. – я многозначительно подняла указательный палец. – И приятно познакомиться. Курильщик открыто улыбнулся. Дальше мы пошли медленно, обсуждали Наружность. Это было приятно – вспомнить былое. Однако разница между Эриком и мной была в том, что он собирался вернуться, а я – нет. – Знаешь, я бы хотела сейчас поплавать в море. Я не очень часто так отдыхала, но Крым просто обожаю. Когда-то я обещала себе туда вернуться. – Я в Артек ездил два раза, мне понравилось. Там лучше, чем в обычных лагерях. Но больше всего я любил горы. – Умеешь на лыжах кататься? – внутренне я напряглась, вспомнив, как он сел в коляску, но не подала виду. – Да… Так и ноги себе сломал. Говорят, я больше не смогу заниматься таким спортом. – Ну, в этом нет ничего хорошего, конечно, но теперь ты можешь участвовать в гонках. В таких разговорах мы дошли до столовой, в которой нас уже ждали все. Я все еще не могла привыкнуть к шумной мальчишечьей компании, по началу на меня смотрели все и сразу. Кроме Слепого, естественно. Я притеснилась где-то рядом со Сфинксом, пожелав всем приятного аппетита. Табаки стал бурно восхищаться моей вежливостью, попутно подсовывая мне бутерброды с вареньем. – Спасибо, солнце, спасибо, но я столько не съем, оставь мне пару штук, отдай остальное Македонскому. – неловко улыбнулась я, отодвигая от себя часть угощений. – Как ты меня назвала? Солнце?! – Табаки затих, обдумывая мои слова, и мне стало страшно. – Ты сломала Шакала. – ровно сказал Слепой. Тут я совсем потерялась. Моя обычная тактика поведения с друзьями-парнями дала сбой, но это еще полбеды. Слепого я совсем не понимала. Он был для меня кем-то вроде Бога, но сидел он так высоко, что я могла только благоговейно смотреть вверх. – Всё нормально с ним. Просто он не привык к женскому вниманию. – отозвался Сфинкс, и я немного расслабилась, а зря. – Дорогуша, ты просто прелесть! Как жаль, что не я дал тебе кличку! Эх, старине Стервятнику безумно повезло с такой крестницей, ты к нему обязательно зайди, потому что он будет просто счастлив поговорить с такой особой, так как я могу с уверенностью сказать, что ты очень милая, милее Толстого. Если бы ты была ещё и умной, то тебе цены бы не было! – восклицал Табаки. – Я не поняла, меня похвалили или оскорбили? – икнула я, подавившись чаем. — Вообще, я в шахматы умею играть… – Нет, это было вовсе не оскорбление, а всего лишь предположение, которое я сделал, не имея достаточной о тебе информации, потому что знай я тебя получше, я бы мог дать гораздо более точное описание… – Заткнись, Табаки. – угрожающе проговорил Лорд. – Есть мешаешь. Теперь я расстроила окончательно, однако решила не плакать, чтобы не было потом, как с зазеркальным Курильщиком. Поэтому я прикусила губу изнутри и стала осматривать зал. Крысы образовали непонятную верещащую кучу, в которой Рыжего абсолютно не было видно, где-то на столе виднелась кровь и разлитый компот. Псы сидели дисциплинированно, тихо переговаривался между собой и благоговейно поглядывая на вожака. Поймав мой взгляд, Помпей усмехнулся уголком губ, обнажив белые зубы. Я слегка кивнула и посмотрела на Птиц, чинно орудующих столовыми приборами. Интересно, именно из-за них Курильщик решил, что все играют, или нет? Стервятник стеклянными глазами прожигал во мне дырку. Я вспомнила свои слова Курильщика о желтых кривых зубах и хихикнула. Папу Птицу я не боялась, наоборот, хотела показаться приветливой, потому кивнула и тихонько помахала ему. Стервятник медленно моргнул мне в ответ, и я радостно улыбнулась, вернувшись к своему чаю. Настроение улучшилось, мы стали возвращаться в комнату. Пока я плелась сзади Македонского, со мной кто-то поравнялся. Это был Курильщик, которого вёз Черный. – Игла, а тебя как зовут? – Циммерман заинтересовано смотрел на меня снизу вверх. Было видно, что он давно хотел задать этот вопрос, и я не смогла промолчать. – Алиса. – я грустно улыбнулась, переведя взгляд на Чёрного. Красивый. Чёрный весомо кивнул, будто здороваясь, а Курильщик немного повеселел. До самого вечера я читала, сидя возле Слепого. Я знала, что он чувствует моё присутствие, и было приятно, что меня не погоняют. Хотя, возможно, ему было всё равно. Вечер подкрался незаметно, и я толком не успела привести себя в порядок. Пришлось наспех надеть ободок и уйти в Кофейник. Шакал Табаки зачем-то окликнул меня, желая, видимо, сказать что-то важное, но я никак не отреагировала. Я была обижена на него, но понимала, что было бы глупо предъявлять ему, поэтому я просто его игнорировала. Помпей ждал меня возле входа. Увидев меня, он присвистнул, задержав взгляд где-то у меня на груди. Мне бы хотелось думать, что это всё из-за красивой майки, но я понимала, что причины тут гораздо более неприятные. Я не могла похвастаться большими формами, скорее, я была аккуратная и довольно хрупкая, так что странно, что такой парень, как Помпей, вообще обратил на меня внимание. Возможно, он просто изголодался. Девушек сюда не пускали. Мы сели сбоку комнаты у открытого окна, Помпей хотел заказать какие-то коктейли, но я заказала чай и многозначительно улыбнулась, прося Кролика принести мне заказ под номером 64. – Зачем тебе? Есть гораздо легкие способы "улететь". – усмехнулся Пёс. – А это секрет. Женский. Поэтому я тебе это не скажу. – я откинулась на спинку стула. – Что ты будешь делать после Выпуска? С места в карьер. И правда, Помпей напрягся, на другого он мог бы накинуться, но, во-первых, я была милой девушкой, а во-вторых, ему нельзя было рушить репутацию холоднокровного вожака, претендующего на первенство в этом Доме. – Уйду в Наружность. А есть другие варианты? Я покачала головой и слила принесенную Дорогу в склянку. Вариантов, конечно, было много, и лично я бы выбрала другой путь. – Да нет, наверное… Но я слышала про Изнанку. – Не более, чем байки, милая. Обкуриваются они этой дрянью Птичьей. Но просить у него травку не советую, так снесёт, что не очнёшься. Помпей коснулся рукой моей щеки и наклонил голову. Его мужское самолюбие было удовлетворено. Единственная девушка этого крыла специально напросилась с ним на свидание. А вот мне смешно не было, это была моя первая такая встреча с парнем, и хоть я не рассматривала его с этой точки зрения, мне было некомфортно. Пришлось мне разбавить свое волнение бессмысленной болтовнёй про книги, цепи, митинги и погоду. Пёс бессмысленного кивал в нужных местах и добавлял что-то своё. Так я узнала, например, что вожак Шестой любит крепкий кофе и запах тлеющего угля. – Ты такая болтливая. – Помпей по-доброму усмехнулся, перебирая пальцами мои волосы. – Если что случится, приходи. Он даже не попрощался. Отдал мне Сьюзи, которого я долго просила, оставил деньги на столе и ушёл, не обернувшись. Вернулась я в комнату счастливая и повеселевшая. Теперь у меня была личная верная собака. Поводок ещё не был затянут, но шлейку мы уже научились прилаживать, а остальное было вопросом времени и моего терпения. Горел яркий электрический свет, от которого Толстый прятался в углу манежика. Мне хотелось спать, но я ещё не научилась отгораживаться от шума, и поэтому села на общую кровать рядом с Лордом. Эльф читал книгу, такой красивый, будто выточенное из мрамора греческое божество. – А если тебе кольцо на палец надеть, ты тоже потом убьёшь? – спросила я, дотронувшись до его рубашки пальцами. – Что, прости? – дернулся он презрительно. Помня о его агрессии, я немножко напряглась. – Ну, как Венера Милосская. Не читал? Я поняла, что на нас уже смотрит вся комната. Наверняка меня считаю самоубийцей, но у меня был серьезный настрой довести какого-нибудь состайника до лампочки. – Я понял. – Не трогай ты его, – нервно отозвался Сфинкс. – Хочешь сыграть в шахматы? Я с интересом повернулась к нему и, немного поразмышляв, пересела. Табаки подвинулся, освобождая мне место, но далеко отползать не стал. Я буквально могла дотянуться до него рукой, и это напрягало. – Только чур я белыми. – вздохнула я и постаралась сосредоточиться на партии. В шахматы я играла последний раз два года назад, и не помнила даже детский мат. Но Сфинкс решил меня сильно не мучить, а потому играл обычный дебют четырех коней. Классика. Мне было сложно, отсутствие практики давало о себе знать, но я не могла позволить себе проиграть. Поэтому, когда Табаки стал тыкать меня в руку, я совсем не отреагировала. Вскоре к нам присоединился Слепой, который принес нам чай. Он ощупал фигуры и сел на пол, видимо, этим выражая поддержку. Я отвлеклась всего на минутку, чтобы бросить на вожака благодарный взгляд. Будем надеяться, что он почувствовал. Затем в комнату вернулся Черный, непонятно куда ходившись. Вместо привычного чтения он решил тоже посмотреть на нас. Еще через полчаса вокруг нас собралась целая толпа, в которой не было только Толстого. Партия шла медленно, напряженная борьба вылилась в пешечную схватку, а с концами у меня всегда было туго. К счастью, все закончилось ничьей, ходов у нас больше не было. Пат. – Ого… – выдохнул Табаки восхищенно и придвинулся еще ближе. – Молодец, милочка! – Другого я не ожидал. – отозвался снизу Слепой и ушел пить чай. – Поздравляю. – Сфинкс серьёзно кивнул и принял из рук Македонского сигарету. – Спасибо. – улыбнулась я и поняла, что моя голова жутко болит. Поэтому я быстро приняла душ, и в этот раз никто даже не возникал по поводу занятой ванной. Пришлось мне пораньше лечь спать, чтобы не умереть от мигрени. Только я зарылась в кучу одеял на общей кровати, как ко мне заполз кто-то, имеющий очень острые кости. "Табаки…" – пронеслось у меня в голове, но двигаться было ужасно лень, и я осталась сопеть в своей груде одеял. – Хей, Иголочка! – меня больно ткнули куда-то под ребра. – Хочешь настой еловых шишек? Тут настала моя очередь удивляться, откуда в нашем голом дворе шишки? Но виду я не подала, наверное, он хотел помириться, а может, просто отравить. К моему удивлению Шакал молчал, мне стало страшно, потому что для Табаки это абсолютно не свойственно. Кажется, надвигается нечто страшное. Тут возле моей руки оказалась худая загорелая нога, вся в грязи, потом послышалось шуршание, и место колена заняла голова. Огромные лемурьи глаза виднелись в темноте, то, что заползло ко мне под одеяло, громко сопело. – Ну? – Табаки подал мне мизинец в знак примирения. Практически молча он лежал рядом, и я стала бояться за его здоровье. – Иголочка? Я обиженно поморщилась, потом вздохнула, поняв, что никуда мне теперь не деться, и скрестила мизинцы, нахмурившись. – Вот так-то лучше! – довольно сказал Шакал, уже не шепча, и стал устраиваться поудобнее. – Ты чего? – С тобой лягу. Это мое законное место, между прочим, а ещё так намного уютнее, разве нет? Подвинься вот сюда, там матрас пролежанный. Вот… На меня была закинута рука, обмотанная кучей браслетов. Потихоньку я стала засыпать, убаюканная теплом и мерным дыханием Табаки. Тут Македонский поправил мне одеяло, и я почувствовала облегчение. Голова больше не болела…