История о том, как Атос, Портос и д'Артаньян пытались одеть Арамиса в женское платье

Голубое платье в прованский цветочек никак не могло сесть на Арамиса хорошо – его талия, хоть и стройная но, как и у любого мужчины, располагалась ниже, чем талия женщины, а та область, где предполагалась женская грудь, оставалась свободной, поэтому платье буквально висело на нем, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом шаге. При взгляде в трюмо Арамис пришел в отчаянье – в придачу ко всему его руки с четко очерченными мускулами несуразно выглядывали из-под пышных рукавов нежной ткани. Он вздохнул – хотя бы ноги его, слава богу, скрывал подол. Еще не выходя к друзьям, он уже чувствовал себя униженным. Дрожащими руками Арамис затянул корсет, насколько это было возможно, не снимая платья – это мало помогло. Оглянувшись по сторонам, он заметил широкую ленту от шляпы и, не раздумывая, обвязал ею талию – там, где она была, а не там, где задумывалось швеей. Заколкой, которую на всякий случай он всегда носил на своей одежде мушкетера, Арамис зацепил излишки так, чтобы не провисала область декольте. С мужскими руками он ничего не мог поделать, поэтому приготовления на этом закончились. Он подошел ближе к зеркалу, поправил волосы и придал им объема, потом пощипал мочки уха, покусал губы, чтобы кровь прилила к этим участкам, и понял, что сделал все что мог, и оттягивать со своим дефиле было уже ни к чему. Набравшись храбрости, Арамис вышел из спальни. Его сапоги осторожно и бесшумно ступали по деревянному полу, чтобы свои приближением не привлечь внимание раньше времени. Но это не помогло, потому что мушкетеры то и дело оглядывались, ожидая его появления. Послышались первые смешки, и Арамис вздохнув, прибавил ходу, чтобы поскорее окунуться в стыд и соответственно поскорее закончить это испытание его смирения. При этой мысли он снова подумал, что ему, вероятно, пора отринуться от мирского и укрыться в стенах монастыря. - Должен заметить, любезный Арамис, что вы хорошо потрудились над платьем, с меня оно попросту спадало, - счастливо улыбался д’Артаньян, стараясь сдержать смех. - Голубой вам к лицу, но вот усы к этому фасону не подходят - открыто засмеялся Портос. Вслед за ним рассмеялся д’Артаньян: - Как и эти сапоги. Арамис вспыхнул и чуть ли не топнул ногой: - Разумеется у меня усы, я же не буду их сбривать ради этого, - указал он руками на платье. Его гнев и его нелепый наряд еще пуще прежнего развеселили д’Артаньяна и Портоса. Атос улыбался, но не смеялся, хоть наряд Арамиса его и забавил. - Покружитесь, дорогой Арамис, - попросил д’Артаньян, и Арамис бросил на него сердитый взгляд. - Нет. - Да ладно, Арамис, чего вам это стоит? – подхватил его просьбу Портос, и был удостоен таким же гневным взглядом. Зажмурившись, Арамис стал переступать, поворачиваясь вокруг своей оси, готовый к смеху, который тотчас последовал, как только он повернулся спиной. - Так вот в чем дело, - воскликнул д’Артаньян, увидев заколку, предательски сверкавшую в неуместных складках ткани. Арамис резко обернулся к ним, и лицо его горело от стыда. - Вы закончили развлекаться, любезные господа? Я могу идти? И не дожидаясь ответа смущенных этой репликой мушкетеров, он ушел обратно в комнату. Пристыженные мушкетеры ждали в зале, но Арамис все не появлялся. Д’Артаньяну было совестно, что его смех был так болезненно воспринят, Портос был расстроен, что их веселье было расстроено из-за неловкости. - Вам, пожалуй, лучше уйти, друзья, - сказал, наконец, Атос, взглянув на притихших товарищей, - встретимся завтра у ворот, как обычно. - Вы правы, милый Атос, но нам следует извиниться перед Арамисом, - сказал д’Артаньян. - Правда, вам следует. И вы сделаете это завтра, сегодня он слишком расстроен. Вздохнув Портос и д’Артаньян раскланились с хозяином и с грустью покосившись на закрытую дверь комнаты, за которой скрылся Арамис, покинули дом Атоса.