Последствия

      Когда шаги Говарда затихли (Вижн молча шёл рядом с ним), Сэм продолжил сидеть в шоке. Он всё ещё не мог поверить в то, что увидел на этом видео. Это казалось невозможным, но он не мог опровергнуть доказательства, которые ему показали. Ужасная смерть Старков от рук Зимнего Солдата была уже достаточно кошмарной, но мысль о том, что Стив знал об этом и ничего не сказал… Господи. И последующий бой был просто ужасным. Даже человек, воскресший из мёртвых, не был настолько шокирующим, как то, что он узнал.       Самым худшим, подумал Сэм, было то, что Стив солгал им (как он тогда солгал Тони). История, которую он рассказал им о Сибири, была наглой ложью, простой и ясной. Это было больше, чем упущение, ведь упустил он всё, что касалось этого. Он сделал вид, будто Тони предал их — хотя на самом деле всё было наоборот — и это было сделано намеренно. Стив солгал им, заставив их видеть его в лучшем свете, чтобы было на кого свалить вину, в то время как он был виноват, по крайней мере, по большей части.       Это заставило Сэма задуматься о том, о чём ещё Стив солгал им. Как ещё он исказил правду о своих целях, чтобы сделать себя в их глазах лучше и безупречнее. Сэм верил ему (как и Говард Старк, как и Тони Старк), и… его (их) веру предали. В конце концов, обвинение в покушении на убийство было не надуманным, а вполне реальным. Схватка (независимо от того, кто её начал), произошла по вине Стива. Потому что он солгал. Солгал, чтобы защитить Баки. Как сказал Говард Старк, всё, что делал Стив, было ради своего друга, а не из благородства, как он показывал. Неудивительно, что люди боялись его (их). Старк был прав. Похоже, Стива не заботил никто, кроме Баки. И теперь они все расплачивались за это.       Тем не менее, Сэм не был невиновным свидетелем, попавшим под перекрёстный огонь. Он принимал собственные решения по собственной воле — и теперь он видел, что они были неправильными. Теперь, с этими знаниями, он мог понять, почему Роудс смотрел на него с таким пренебрежением в Уганде.       Почему он не подумал об этом раньше? Всё это время в Ваканде он держал голову в песке, отказываясь даже думать о том, что они, возможно, ошиблись и плохо поступили. Он не задавался вопросами, он просто вёл себя как дрессированная собака. Всё, что он хотел, — это делать добро, чтобы изменить ситуацию (снова). Тем не менее, где-то по дороге он оставил весь свой здравый смысл (не говоря уже о своей военной подготовке) и стал высокомерным дураком с чрезмерно раздутым чувством собственного достоинства (это опасное высокомерие, сказал тогда Роудс, и, боже, он был прав). Он действительно считал, что они лучше, чем другие (те, кто присматривал за Тони, кто прислушивался к миру), что они знают лучше. Что, чёрт возьми, с ними произошло?       И, выслушивая Стива — то, что он сказал Фьюри ранее, а теперь и Старку, — стало очевидно, что этот человек совершенно не осведомлён о многих вещах. Большая часть того, что он говорил о Соглашении, было просто чушью (и Сэму было стыдно, что он думал так же, даже до того, как Стив сказал всё это, а ведь у него не было оправдания, что он был 70 лет во льдах. Господи, о чём он только думал?). Поездка в Уганду была ужасной ошибкой. Не потому, что их поймали, а потому, что они вообще ничего не знали о событиях, которые там происходили, чтобы вмешиваться. Теперь, когда Сэм действительно подумал об этом, он понял, что они пошли туда, не имея никакой информации, без какого-либо плана, без какого-либо реального понимания ситуации, просто потому, что они хотели заработать себе шанс доказать свою правоту и закончить свое изгнание. (Они были эгоистами, думали о себе, а не о людях, которым должны были помочь). Как будто они могли игнорировать все ошибки, всех погибших и все разрушенные вещи. Как будто они всё ещё были героями. Всё, что они говорили об остальных, эти пренебрежительные комментарии, насмешки, ненависть…и ведь именно они всё это время ошибались. Как до этого всё дошло? Где они ошиблись? Как всё это могло произойти?       У Сэма не было ответов, только вопросы — вопросы, которые он должен был задать гораздо раньше.

***

— Как вы оказались вовлечены в так называемую Гражданскую войну, мистер Лэнг? - спросил следователь Комитета по Соглашению ООН.       Скотт был в Сан-Франциско, в здании ФБР, где его допрашивали об его идиотских действиях. Поскольку он сдался властям Ваканды, а затем и ООН, ему удалось договориться, чтобы его привезли в свой родной город, а не в Нью-Йорк, куда повезли всех остальных, в попытке быть ближе к своей дочери. Он пытался позвонить Мэгги, чтобы поговорить с ней и всё объяснить, но она — как и ожидалось — только вешала трубку. Скотт надеялся, что она в конце концов согласится поговорить с ним, и он сделает всё возможное, чтобы исправить всё, что он сделал. И первым делом он будет сотрудничать со следствием.       Хоуп нашла ему адвоката, а затем практически сразу умыла от него руки. — Мне позвонил Сэм Уилсон, — ответил Скотт. Его адвокат посоветовал ему быть предельно честным, что он и намеревался сделать. — Откуда вы знаете мистера Уилсона? — Я… эм… я вроде как дрался с ним раньше. Когда я… э… что-то крал из резиденции Мстителей. — теперь это казалось ему действительно глупым. Он мог сейчас же возвращаться в тюрьму.       Его адвокат сказал, что Хэнк взял на себя ответственность за этот инцидент (модное слово юриста для обозначения кражи) и начал вести переговоры со Старк Индастриз, чтобы урегулировать этот вопрос, так что в данный момент эта линия допроса будет неуместна. — Очень хорошо, — сказала следователь ООН мисс Джерард. — Откуда мистер Уилсон узнал, как с вами связаться? — Ну, мне позвонил друг, который кого-то знал… На самом деле, я даже не знаю. Я правда не интересовался этим. — Я понимаю. И каково было содержание вашего разговора с мистером Уилсоном? — Он сказал, что Капитану Америка нужна помощь, чтобы не дать плохим парням сделать что-то плохое, и спросил, хочу ли я помочь. — Не позволить плохим парням совершить плохой поступок, — перефразировала мисс Джерард со скептицизмом в голосе. — Такими были его точные слова? — Ну, нет, но в этом была суть. Он не стал вдаваться в подробности, просто сказал, что мир в опасности и что Кэпу нужна помощь. — И что тогда?       Скотт посмотрел на свои руки. Боже, ему было так стыдно за то, насколько он был глуп, когда согласился пролететь полмира почти что из-за ничего. У него не было никакой информации о ситуации, и всё же, по какой-то причине, он думал, что вмешаться в бой будет хорошей идеей. — Он сказал, что Соколиный глаз приедет, чтобы забрать меня, а затем мы все поедем в Европу, где уже были Кэп и Уилсон. Поэтому я взял костюм Человека-муравья и собрал дорожную сумку. — Вы не задавали никаких вопросов? — Нет. Я был… слишком воодушевлён тем фактом, что Капитан Америка попросил меня помочь спасти мир. Я думал, что стану героем. Я не… я не думал, что он мог ошибаться или вводить меня в заблуждение. Я имею в виду, это же Капитан Америка… — как будто это означало, что человек непогрешим, что не нужно задавать никаких вопросов. Скотт явно был придурком. — И вы незаконно пробрались на самолёт в Германию?       Скотт съёжился, но кивнул. Боже, это было одно глупое решение за другим, не так ли? И это было не самое худшее. — Что случилось потом? Каков был план мистера Роджерса? — Нам нужен был квинджет Мстителей, чтобы отправиться в Россию, где должны были находиться эти Зимние Солдаты. Так что план заключался в том, чтобы переждать, а затем украсть квинджет. — это был действительно глупый план. — Значит, ни мистер Роджерс, ни кто-либо ещё из его команды не попытался предупредить остальных Мстителей об угрозе Зимних Солдат? — Нет. — Почему?       Действительно, почему? Скотт не мог не задаться этим вопросом (теперь, когда уже было слишком поздно). Хэнк сказал ему никогда не доверять Старку, и Скотт принял это без вопросов (хотя Хэнк, вероятно, никогда не встречался с Тони Старком). Остальные (особенно Ванда) говорили ужасные вещи о Старке, и только после того, как они застряли в Ваканде, Скотт начал серьёзно думать о том, что почему-то то, что они говорили о нём, не соответствовала тому, что говорит вся остальная часть мира. — Я не знаю. Думаю, по какой-то причине они не доверяли Тони Старку. — причине, которую Скотт так и не понял даже сейчас (тогда он даже не думал об этом. В конце концов, Хэнк говорил то же самое). — А что насчёт других? Полковник Роудс?       Скотту оставалось только покачать головой. — Я не знаю. — Расскажите мне о битве.       Рассказ его, вероятно, был довольно бессвязным, но Скотт попытался рассказать ей абсолютно всё, включая все свои ужасные решения. Когда-то он мог посмеяться над этим, попытаться не обращать внимание, но теперь… время для шуток закончилось. Он придерживался фактов, не утруждая себя никакими доказательствами. Для этих поступков не было оправдания. Этой битвы никогда не должно было случиться, и Скотту не следовало принимать в ней какое-либо участие, не говоря уже о том, чтобы рисковать своей жизнью или жизнями других, когда можно было найти лучшее решение — мирное решение, не связанное с травмами и порчей имущества. Господи, он мог кого-то убить. А всё ради чего? — Как вы сбежали из Рафта? — Кэп и Барнс пробрались внутрь и вытащили нас. — Кто-нибудь пострадал?       Вздохнув, Скотт кивнул. В то время всё, что он хотел — это вернуться домой, поэтому ему было всё равно. Теперь… ну, теперь всё было по-другому, не так ли? Новая перспектива, всё такое. Кэп и Барнс (и Клинт после того, как он освободился) не были нежны с охранниками. Скотт понятия не имел, был ли кто-нибудь убит, но если нет, то это определённо их не беспокоило. Он рассказал мисс Джерард всё, что помнил об этом. Без костюма Скотт не мог участвовать в драке, поэтому просто остался внизу и позволил другим разобраться с этим, не заботясь ни о ком, кроме себя. Почему-то в тот момент он всё ещё думал, что после этого он вернётся домой к Кэсси. Боже, какой бред… — После этого вы все сразу отправились в Ваканду? — Да. Кэп сказал, что король Т’Чалла предложил нам защиту, что «он видел, насколько неправильно Соглашение». Это были его слова. И снова никто не поставил это под сомнение. Тот факт, что сын человека, который изначально был ключевым игроком в разработке Соглашения, просто отвернулся от него, потому что… Скотт даже не знал причины. Потому что Капитан Америка сказал, что оно плохое? Почему королю Ваканды вдруг стало плевать на это? В этом не было никакого смысла. — Вы встречались с королём Т’Чаллой? — Да, когда мы только прилетели. Он сказал нам, где остановится, и дал нам кое-что. После этого он… я не знаю, думаю, вернулся к работе короля. Мы нечасто его видели. — Кто-нибудь планировал дальнейшие атаки в тот момент? — Нет. Какое-то время мы ничего не делали, кроме как сидели. Барнса вернули в криосон, пока не очистят его мозг от программы. Похоже, он думал, что Соглашение… не знаю… исчезнет в одночасье или что-то в этом роде. Что мы скоро сможем вернуться и нам всё простят и забудут.       Какое-то время Скотт этому тоже верил (потому что так сказал Капитан Америка? Господи, каким идиотом он был) и ждал. Но ничего не происходило, и чем больше времени он проводил с ними, тем больше неудобств чувствовал Скотт. Наполненные ненавистью тирады Клинта, Ванда, которая постоянно дулась и стонала на тему всего произошедшего, апатично молчавший Уилсон, настойчивость Кэпа, что всё будет прекрасно, когда всё указывало на обратное, заставили Скотта задуматься о том, во что, чёрт возьми, он ввязался (наконец). Затем Хоуп встала на одну сторону с Тони Старком, и… он отдалился от остальных и попытался придумать способ, как выбраться из той ямы, которую вырыл для себя. — Расскажите мне об Уганде и о решении туда поехать.       "Решение" было слишком сильным словом для обозначения того, что произошло. Не было никакого решения, просто отчаянная попытка спастись. Тем не менее, он рассказал о том, что слышал, в том числе о том, как Клинт почти желал, чтобы мир оказался в опасности, чтобы он смог почувствовать себя важным, спасая его, и об абсолютном отсутствии какого-либо планирования. — После того, как они собрали свои вещи и ушли, я пошёл к одному из дворцовых стражников и сказал ему, что они собираются сделать. Это не особо помогло. Они всё равно сбежали. — оставляя за собой в очередной раз лишь разрушения. — Вы не попытались их остановить?       И в этом была проблема, не так ли? Не то чтобы Скотт реально мог многое сделать против суперсолдата, обученного шпиона, солдата и сумасшедшей девушки, но… он мог хоть что-нибудь сделать. Он очень хотел сделать. — Я сказал Кэпу, что считаю это глупой идеей, но всё равно никто не стал меня слушать. — на самом деле Кэп никого не слушал. Мир чуть ли не кричал ему в лицо, что Мстители не могут творить всё, что заблагорассудится, но Кэп это просто игнорировал.       Было ещё больше вопросов, больше деталей о том, что Скотт видел и слышал в компании ЭксМстителей (какое дурацкое имя), и об их пребывании в Ваканде. Не было никаких сомнений в том, что король Т’Чалла в большой беде из-за того, что укрыл их (и Скотт всё ещё не понимал, зачем он это сделал). Скотту было всё равно. Он не заботился ни о чём, кроме того, как поскорее покончить со всем этим. И выяснить, что у него осталось в этой жизни.

***

      Баки (он всё ещё был Баки?) сидел в самолёте «Мстителей» с прикованной наручниками к сиденью рукой, и смотрел вникуда. Напротив него сидел новый человек (его звали Беннер), а рядом с ним сидел парень в костюме (не Железный человек, другой — тот, которого Баки не пытался убить). Железный человек (Тони Старк) был… где-то в другом месте. Баки определённо не винил его в том, что он держался подальше от него (и, по правде говоря, Баки был благодарен ему за это — как он вообще мог встретиться с этим парнем после всего того, что он сделал?)       Ему сказали, что его возвращают в США для суда, и что Стив вместе с остальными уже находятся под стражей после того, как втянулись в другую драку в Уганде, которая закончилась гибелью людей. Казалось, что куда бы он ни повернулся, всё, что он видел — это смерть. Несмотря на напряжение, которое он всё ещё чувствовал, Баки на самом деле заснул на некоторое время во время полёта и проснулся снова только тогда, когда джет приземлился (он всегда был немного вялым после долгого пребывания в криосне). Его проводили на лифте в большую комнату со столом и стульями. Это было странно, поскольку он ожидал камеры. Беннер привязал его к столу (он надеялся, что он укреплён), а затем встал в стороне с Роудсом (другим Железным человеком), чего-то ожидая. Вскоре в комнату вошёл человек, которого Баки видел в Берлине (к нему наконец вернулись воспоминания), а за ним двое других мужчин в костюмах. — И снова здравствуйте. Я Эверетт Росс — не родственник бывшего госсекретаря. Это мистер Альварес и Пэлтон, мои поверенные. Мистер Альварес согласился представлять Вас, если Вы не возражаете. Мистер Пэлтон является представителем Комитета по Соглашению ООН. Он здесь, чтобы гарантировать справедливое отношение к Вам и соблюдение Ваших прав. Вы понимаете?       Баки кивнул, хоть и был немного ошеломлён этим фактом. Он снова посмотрел на Роудса и Беннера, которые с подозрением следили за ним. — Доктор Беннер и полковник Роудс находятся здесь, чтобы обеспечить безопасность каждого, — сказал Росс.       «Чтобы убедиться, что я никого не убью», подумал Баки. Хорошо. - У нас есть несколько вопросов, которые мы бы хотели Вам задать, если всё в порядке. И снова Баки смог только кивнуть. Этот человек, вероятно, не был Гидрой. Двое других… ну, Мстители находятся здесь, так что, наверно, они так или иначе ничего не предпримут. — Согласно заявлению короля Т’Чаллы, Вы попросили, чтобы Вас поместили в криогенный сон после прибытия в Ваканду. Это правда? — Да. — Зачем? — в его голосе не было особых интонаций, как будто этому человеку просто любопытно. Однако вопрос был далеко не простым.       Долгое время Баки на самом деле был чем-то (кем-то).Он существовал как оружие, как вещь, которую можно было использовать, а затем положить обратно в ящик, как только работа сделана. Он помнил отрывками: фрагменты миссий, людей, которых он убил, хотя не всегда знал, зачем это было нужно сделать. И было трудно сказать, в каком порядке всё происходило. С тех пор, как он получил свободу — или то, что было ближе всего к этому понятию, — он пытался собрать всё воедино, чтобы узнать, кем он был до всего этого. До Гидры, когда он был полноценным человеком.       Сильнее всего ему запомнился Стив. Но не тот Стив, который был сейчас, а тот, который был раньше, мелкий. Баки не был уверен, что ему понравилась эта версия Стива. Что-то… не так? пропало?.. в этом новом Стиве, но он не мог понять, что именно. Что-то, из-за чего Баки было неуютно рядом со Стивом. Сперва он этого не заметил, когда люди ворвались в тихое местечко, которое он пытался построить для себя, обвиняя его в вещах, к которым он не имел никакого отношения, и всё, что он мог сделать, это бороться. Бороться, чтобы не быть снова обманутым, чтобы не оказаться снова в руках Гидры. Господи, пожалуйста, не надо. Но это была не Гидра. Этот доктор не был частью Гидры, а просто рассерженным человеком, жаждущим мести за то, что Баки не делал. А вот Стив делал. Стив что-то сделал этому человеку, убил кого-то, о ком он заботился (возможно, не специально, хотя, похоже, это было не так важно). И Баки что-то сделал со Старком (ему вспомнился Говард Старк, его широкая улыбка и быстрая речь) — не специально, но это было не важно. Люди, которых он убил, были такими же мёртвыми. Была ли похожая ситуация?       Он попытался вспомнить драку в бункере, попытался вспомнить, когда он начал чувствовать себя не так. (Или это было до этого? Когда Стив оставил своих друзей позади? Никогда не оставляйте людей позади. Стою ли я этого?). Когда бы это ни случилось, всё, что он знал, было то, что драка была неправильной. Но не тогда. Нет, тогда он думал только о драке — о завершении миссии (неудача недопустима, неудача означает боль). Та его часть, которая всё ещё оставалась прежней, видела, как малыш Стиви падает, и сразу среагировал (но это был не малыш Стиви, не так ли?). Когда всё закончилось, когда они уже ушли на некоторое расстояние и улетучился весь адреналин и отчаяние… ну, он увидел всё в совершенно ином свете. Скорбящий человек (которому лгали), который просто дал свободу гневу и боли. Драки не должно было быть, не такой уж точно.       Чем больше он думал об этом позже, тем хуже он себя чувствовал. Он думал обо всём. Обо всех людях, которым он причинил боль (боже, как же много… как же много крови на его руках…). И многое из этого без контроля Гидры. Что это говорило о нём? (О том, что от него осталось?). Всё, что он хотел — это быть в покое, чтобы не причинять больше людям боль. А потом был Стив — не малыш Стиви, — Стив, которого он не знал (потому что Баки изменился? Или изменился Стив?). Это должно было быть хорошим знаком — спасательная шлюпка, за которую он мог бы ухватиться, чтобы быть на плаву, и всё же…он чувствовал, будто он цепляется за что-то тяжёлое и идёт ко дну ещё глубже, под тяжестью прошлого, которого не существует. Возвращение в лёд казалось лучшим способом уйти, обрести покой. (Чтобы прекратить борьбу). Просто… остановиться.       Как он мог вообще всё это сформулировать? Все те вещи, которые он всё ещё пытался понять, осмыслить в собственной голове? — Я…. Я не мог доверять самому себе.

***

      Оставалось только смотреть в стены. Как снайпер, Клинт привык долго выжидать, удерживать одну и ту же позицию, пока цель не окажется в поле зрения. Это… это же ощущалось по-другому. Не было никакой миссии, нечего было выполнять — он не ждал, пока что-нибудь будет сделано, чтобы вернуться домой. Дома больше не было.       В течении нескольких месяцев он находился в этом… подвешенном состоянии. В течении нескольких месяцев он цеплялся за свой гнев, свою ярость, за мысли о том, что, если они просто подождут достаточно долго, всё пройдёт и они смогут вернуться домой. Он вернётся домой, к жене и детям. Он цеплялся за гнев, потому что так было легче, чем признавать, что он, возможно, совершил ошибку (или несколько). Уйдя на пенсию и…. чёрт возьми, всё потерять. Было намного легче обвинить кого-то другого, поверить в то, что он поступил правильно, и мир просто пытается его достать. В конце концов, он был героем (ведь так?), а герои всегда поступают правильно (не так ли?). Забавно, что он так думал только по отношению к его собственной команде, хотя…       Клинт никогда не занимался самоанализом. Он не был мыслителем, он был исполнителем. Кто-то сказал ему что-то сделать, и он это делает. Планирование, анализ, видение картины в целом… всё это было не его работой. Его работа заключалась в том, чтобы стрелять стрелами и поражать цели, которых велено поразить. Кто-то указал, и он выстрелил. Так проще. (Пока это не вернулось ему). Он видел прекрасно, но только свои цели. За всё остальное отвечал кто-то другой.       Он хотел держаться за свой гнев, свою праведность, и всё же… делать это становилось всё труднее и труднее. Сначала Фьюри, недвусмысленно сообщивший ему (им), что они облажались. А эта запись… Чёрт. Все эти месяцы он был зациклен на мысли, что Старк предал их, что он был причиной всего этого. Стив сказал им это, сказал им, что, несмотря на свои обещания в Рафте, он ушёл не как друг. Он не просто так напал на Стива, у него была очень хорошая причина. Причина, которую Стив не сообщил им намеренно. Если Стив солгал им об этом, о чём ещё он лгал? О Соглашении? О том, что Ванда находится в опасности в Комплексе?       И если всё это было ложью, то какого чёрта Клинт бросил свою семью? Для чего, чёрт возьми, это было?       Что ж, Старк (Говард Старк. Господи, разве люди не должны оставаться мёртвыми? Дальше будет Локи, который снова попытается всех убить) сказал, что дело было в Баки. Посмотрев видео, Клинт был склонен поверить ему. Он доверял Стиву, и посмотрите, к чему это его привело. Он думал, что они что-то делают для общего блага, для мира, но… нет. Они дрались за друга Кэпа.       Он может больше никогда не увидеть свою жену и детей. Зря. Он не был героем. Он был просто идиотом, который доверился не тому парню и потерпел неудачу. В очередной раз. Как и в случае со ЩИТом и Гидрой, он упустил из виду то, что происходило на самом деле, и потерял всё. Он был не самым лучшим шпионом, он даже не мог сказать, когда люди лгут ему в лицо.       Это всё была вина Стива (не так ли?). Стив солгал и предал их. Это был не Старк, это был Стив. (Не сам Клинт, это всегда был кто-то другой. Всегда).